Кто зажигает фонари. Глава II

Люба терла ладони, замерзшие во время ползанья по льду.
- Тань, ты где? Я схожу домой, посмотрю, как там Колька. И переоденусь, а то так перепугалась с этим пожаром, аж взмокла вся, - крикнула Люба
- Да, Люба, чего вы спрашиваете. Конечно, идите, - ответила Татьяна, приоткрыв на втором этаже окошко.
- Ты-то тут как будешь? Небось, коленки дрожат?
- Ничего. Уже все проходит. Только немного сердце побаливает.
- Ты это брось! Живы, здоровы твои охламоны, и слава Богу. Я мигом, тебе корвалольчика захвачу. Закрывай окошко! Максим! Смотри за ней в оба. Если что не так, звони мне на мобильный.
Татьяна понимала, что бывшая продавщица вряд ли сильна в медицине. Но, как ни странно, ей стало легче. Если б был ее муж таким сильным, решающим все домашние проблемы, возможно, не случился бы этот мучительный развод.
Люба ушла, и Татьяна с Максимом и детьми остались готовить дачу к встрече Нового года.
                ***
Люба, как могла, привела себя в порядок. Нарядного платья здесь, конечно, не было. Зато губная помада в сумке нашлась. Поверх спортивного костюма она накинула теплую фуфайку, посмотрелась в зеркало и осталась вполне довольна собой. Так, что там муж копается?
- Коль, ну что, скоро в сортир-то можно будет наведаться? Сколько можно ковыряться?
- Надень валенки. Проберешься. Я же не могу сразу и крышу утеплять, и дорожку откапывать.
- Чегой-то ты не можешь? Я так все могу. Иди-ка в дом, плиту включи, хоть теплее будет. Толку от тебя… Отдай лопату.
- Люб, да чего ты? Никого кругом нет. Тут где хочешь, там и туалет.
- У вас, мужиков, точно везде одни туалеты. А мы – прибирай потом. И вообще, может, мне дорожка в принципе нужна.
- Знаю я эти принципы.
- Ну, ты точно дождешься…
- Не, я к тому, что ты лучше к Татьяне иди.
- Успею. Мы с тобой все равно к ней идем Новый год встречать. А ты все копаешь. За это время я бы уже к Москве дорогу прокопала.
- Чего ж не прокопала? – буркнул Коля себе под нос.
Разъяренная Люба уже хотела по всей форме ответить муженьку, как вдруг все погрузилось в темноту.
- Ой, свет погас. Коль, ты там, может, провод какой задел?
- Провода у нас вверху от столба тянутся.
- Значит, отключили. Интересно, только нашу улицу или весь кооператив? Дай шахтерский фонарь, который в Луганске купил.   Пойду у Таньки спрошу. Быстрей неси. Я уж вся замерзла.
Выхватив у мужа из рук фонарь, Люба быстро пошла к калитке.
- Батюшки святы, Коль, тут столба даже нет. Может, ты его машиной сбил?
- Мать, ну ты включи мозги. Как я мог нашей «четверкой» бетонный столб снести?
- Я те «включу» в пятак. Сам посмотри.
Николай, взяв у Любы фонарь, посветил на улицу.  Столба действительно не было.
- Да, дела… Мать, ты сходи, правда, к Татьяне, посмотри, у нее-то фонарь стоит?
- Пойдем вместе. Возьми мою сумку с продуктами.
- Зачем это?
- Надо. Посмотри напротив, на Максимкин дом. Видишь его окно?
- Нет.
- То-то и оно. А когда ехали, помнишь, я что тебе показывала? У него окошко открыто было, и прямо внутрь с улицы фонарь светил.
- Точно. Значит, у него тоже фонарный столб пропал. Мистика просто.
- Ну, не знаю, мистика или нет. Знаю только, что у Татьяны печка дровами топится, и сготовить там можно.            
Вьюга разыгралась не на шутку. Ветер дул холодный, северный. Видимость была на нуле. Тут и шахтерский фонарь помогал слабо. Но колею от машины еще не занесло. Пользуясь этим, супружеская пара по колее направилась в гости к соседке.
                ***
Максим чувствовал себя лишним на этой старой профессорской даче. Что на него нашло? Пересидел бы как-нибудь в своей избушке на курьих ножках. Замерз бы, но пересидел. Не смог вынести Любиного напора. Конечно, Новый Год все равно испорчен, так лучше уж в тепле…
Звякнуть друзьям? Как они там без него, веселятся во - всю? Пожалуй, надо позвонить, предупредить, что не придет.
Максим достал телефон и набрал номер. Связи не было, звонок прервался. Понятно! Всего несколько десятков километров от города, и цивилизации конец.
                ***
Стол собрался без изысков, но обильный. Кроме Максимовых бутербродов, его украшали Любины соленья, несколько сортов рыбных консервов, Танины котлеты  и даже салат и пирог. Из чего женщины ухитрились их сделать, Максим так и не понял. Коньяк и бутылка красного молдавского вина удачно дополняли картину.
«Как рано темнеет в декабре!» - подумал Максим  - «Недавно только приехал, пока пытался откопаться, хлопотал по дому – уже опять сумерки. Хорошо хоть, дров успел нарубить». Максим подумал об улетевшем колуне и нахмурился. Умудряются же бабы растить детей в одиночку! Кто-нибудь скажи ему: будешь отвечать за двоих малышей, сам, один. Отказался бы наотрез. Совсем другая судьба, а она живет и хорошо выглядит. Еще и пироги печет. Он, конечно, убежденный холостяк, но если жениться, то только на такой. Спокойной и хозяйственной. Интересно, умеет она варить борщ? Глупости, какое ему дело-то до этого всего: женщины, детей, борща? Видимо, от безделья в голову приходят непривычные мысли. Завтра утром, в крайнем случае, послезавтра, тракторист Валера расчистит подъезд к кооперативу, за пару сотен вытащит его девятку на твердый грунт – и привет. Будут здороваться при встрече».
Максим тронул кнопку старенького телевизора, но экран не зажегся. Все ясно, рухлядь, память о великом дедушке.
Внезапно дом погрузился в темноту. Нигде не было видно ни огонька.
«Вот так дела!» – подумал Максим. – «Спасибо Татьяне, а то замерз бы я сейчас в своей избушке, как полярник во льдах. Интересно, не мои ли попытки включить телевизор привели к трагическим последствиям?»
- Танечка, где вы? У вас есть свечи? Кажется, у нас намечается вечер в оч-чень романтической обстановке.
Свечи нашлись в тесной кладовке под лестницей. Татьяне пришлось искать их на ощупь, Максим активно помогал. Они вывозились в пыли, заработали по паре синяков, но когда распахнулась дверь, и в комнату вошли Люба и Николай со спасительным фонариком, почему-то совсем не обрадовались. 
- Хорошо, что вы пришли, - нерешительно сказала Таня, - я пойду свечи в детскую комнату поставлю, чтобы мои ребята не испугались. А вы пока раздевайтесь. Здесь совсем тепло. Люба, возьмите пару свечей для новогоднего стола, если не трудно, и спички.
- Давай, чегой-то мне трудно.
- Ну, мужики, попали мы в переделку! – вместо приветствия сказала Люба, как только Татьяна вышла.
- Любань, ты Татьяне не говори про столбы. Ей и так паршиво: машина застряла, сарай горел…
- Ой, какой заботливый нашелся. Прям, как чужая баба, так он о ней и заботится.
- Да при чем тут это? Просто зачем сразу пугать? Еще в истерику ударится.
- А что со столбами? – поинтересовался Максим.
- Пойди во двор, расскажи ему. А то еще ваша Танька услышит, переживать будет.
- Да ладно вам, Люба. Вы – женщина сильная. Но не все же такие, - поддержал Николая Максим.
- Ладно уж, идите. Скажу ей, что вы пошли побольше дров принести.
Максим накинул на плечи куртку и вместе с Николаем, снаряженным мощным фонарем, вышел на холодное крыльцо.
Выслушав рассказ о пропаже фонарных столбов, он присвистнул от удивления.
- Вот это я понимаю! Ерунда какая-то. Ни за что не поверил бы, но столба около забора действительно нет. Знаешь, Николай, я думаю, это – какой-нибудь оптический эффект. Хорошо бы проверить.
- Охота тебе в метель столбы считать? Завтра проверим. Не думаю, что это – эффект, какой ты говоришь.
- Да… Просто мистика.
- Я то же самое Любке сказал. А она – сразу ругаться.
- Знаешь, что, Коль, сделать мы сейчас ничего не можем. Давай пока с женщинами пропажу столбов не обсуждать. Посмотрим, что дальше будет.
                ***
Свечи на столе не могли разогнать темноту, но яркие отблески играли на стенах, создавая атмосферу сказки и ожидания чудес. Взрослые жалели, что не работает телевизор, зато дети от души наслаждались выпавшим на их долю приключением.
За хлопотами стрелки часов незаметно подобрались к десяти. Настало время провожать старый год. Но Таня возилась с детьми, а Люба все еще что-то резала на кухне и громко прикрикивала на Николая, выполнявшего ее поручения. Максим совсем уже собрался пойти их поторопить, когда неожиданно раздавшийся стук в дверь заставил его остановиться.
В такую погоду и в столь уединенном месте не приходилось рассчитывать на гостей. Тем не менее, стук повторился. Максим открыл дверь и увидел на пороге небритого красномордого мужика в засыпанной снегом одежде.
- Здорово, хозяева. Вот радость-то! А я уж думал, во всей округе ни одной живой души.
- Здравствуйте, вы кто такой?
- Иван Петрович я, Скоробреев. Заплутал маленько. Не скажете, как в Кузнецовку проехать? Темнота, ни зги не видать, я с шоссе свернул у лесопилки, больше-то и поворотов не было, все прямо. А заехал невесть куда. Как ваш кооператив называется?
- Лесные зори.
- Не слыхал такого. У нас там Росинка, а от нее до Кузнецовки два километра. Вот ведь незадача. Который час-то? Уже десять? Ну точно, все порядочные люди за столом сидят, меня дети ждут. Вот ведь напасть!
- Кого это принесло на ночь глядя? - спросила Люба, выходя из кухни.
За ней появился и Николай. Максим спросил:
- Николай, не знаешь, где здесь, в нашем районе, Кузнецовка?
- Ты рано свернул, - сказал Николай Ивану Петровичу – В такой метели немудрено. Надо было – метров пятьсот не доезжая лесопилки.
- Я и свернул перед лесопилкой.
- Ты перепутал. К нам поворот у птицефабрики, до лесопилки еще полтора километра.
- Проходи, не стой в дверях. Тань! Давай мужика к нам позовем. Куда ему в такую хреновую погоду идти? Еще замерзнет, - предложила Люба, - только ты, слышь,  друг, паспорт покажи.
- Да, да, конечно. Пусть остается. И паспорта не надо, что вы, Люба!
- Уважаемые женщины, паспорта у меня с собой нет. Но я не бандит, честное слово.
Люба с подозрением посмотрела на него, но промолчала.
А у Татьяны на душе было спокойно и радостно. Она не боялась незнакомца. Почему-то с этими посторонними людьми, не имевшими к ней и детям никакого отношения, она чувствовала себя совершенно свободно. Никаких претензий, никаких обязательств.
Татьяна подхватила полотенцем кастрюлю с картошкой и понесла к раковине – сливать. Ей вдруг подумалось, что этот Новый Год может получиться совсем неплохим. Странное у нее было настроение. Дома сейчас тепло, светло, вкусно пахнет. Ирина Вячеславовна наверняка испекла свой коронный лимонник и наделала пирожков с грибами. По телевизору целый день хорошие передачи, старые советские фильмы, наивные и милые, а они здесь оторваны от целого мира. И все-таки хорошо!
Картошка получилась рассыпчатая, с дымком. Мысли сами собой переключились с дома сюда, на дачу. В конце концов, с Ириной Вячеславовной она разговаривала утром, предупредила, что началась метель, и она не знает, успеет ли вернуться вовремя. Свекровь восприняла новость стоически, обещала позвать в гости соседку. Они с Иваном Михайловичем и соседкой будут втроем сидеть у телевизора, пить чай с пирогами и обсуждать детей и внуков. За них можно не волноваться.
                ***
На кухню заглянул Максим. 
- Девочки, вам помочь?
-Да, спасибо. Здесь мы уже почти все сделали, правда, Люба?
- Идите, идите отсюда. Только под ногами вертитесь.
- Максим, давайте покопаемся на чердаке. Только нужен фонарик. Люба, я возьму ваш? Там полно старых вещей, наверняка найдется что-нибудь, чем можно украсить елку перед крыльцом. Но одной мне не справиться, я без посторонней помощи даже дверь не открою, замок ржавый.
- А мне кажется, вы ошибаетесь. Во всяком случае, ваши сорванцы открыли его без труда. Славные ребята, шустрые такие.
- Очень шустрые, вы себе и не представляете, насколько. Когда это они лазали на чердак?
- Да они и сейчас там.
Татьяна решительно бросила на стол кухонное полотенце.
- Чего же мы стоим? Пойдемте скорее.
Дверь на чердак, действительно, была распахнута настежь, и оттуда тянуло холодом. Зябко поеживаясь, Татьяна нагнулась и шагнула в темноту. В дальнем конце чердака мелькал огонек. Определенно, Ванька рылся в ее сумке. Свой фонарь он сломал еще на ноябрьские.
- Дети! – крикнула Татьяна. – Дети, вы здесь?
Навстречу ей важно вышла Настена. Была она грязная, но с гордо задранным носом. Девочка завернулась в огромный кусок материи, таинственно поблескивающий в неверном свете. Татьяна узнала бабушкину атласную занавеску.  На голове у дочери красовалась перевернутая вверх дном хрустальная ваза для конфет. 
- Ну что за хулиганы, - возмутилась Татьяна, - лучше бы елочные игрушки поискали.
- Вот ты вечно ругаешься, а мы уже нашли игрушки, - обиженно возразила Настя.
Она распахнула атласную занавеску. Ваня навел на сестру луч фонарика, и все увидели, как таинственно переливается у девочки на шее ожерелье из разноцветных блестящих шариков.
- Как хорошо, что ты нашла эти бусы. Подумать только, когда-то такие игрушки были в моде. А  это что? – укоризненно спросила Таня сына, заметив у него в руках какую-то тетрадь.
- Мам, ну я же ничего не сделаю. Мы с Настеной только посмотреть хотели.
- Сколько раз я вам говорила, что брать чужие вещи нельзя?
- Она не чужая, а прадедушкина.
- Хватит болтать ерунду. Отдай немедленно!
Таня выхватила из рук сына толстую старую тетрадь.
- Ой, мама, смотри, что я еще нашел! – радостно крикнул Ванюшка.
- Если опять что-нибудь дедушкино, положи на место, - устало ответила Таня.
-Тут патефон старый, дореволюционный, с трубой. Наверно, его слушали еще прадедушкины родители.
- Знаю. Надо же, а я его летом искала, не могла найти. Ваня, там где-то еще пластинки к нему есть.
- Настька, отойди, - со злостью крикнул Ваня.
- Мам, чего он толкается? – незамедлительно раздался плаксивый голос дочки.
- Ваня, не бей сестру! – строго прикрикнула Татьяна.
- Ма, она же на ящике с пластинками стоит.
- Настенька, слезь оттуда. Дедушка очень дорожил этими пластинками. Я их летом хотела найти, но не смогла.
- Как же ты не смогла, когда они на самом виду стоят, слева от сундука с ботинками.
- А я думала, что там тоже ботинки. Знаете что, дети, идите-ка вы спать. Что-то я устала от вас.
- Ну мам, мы тоже хотим Новый год встречать! – захныкала Настя.
- И елку мы еще не нарядили!
- Тогда – быстро - к елке, даю десять минут, и спать! Новый год завтра утром встретите.
- Это нечестно!
- Очень даже честно! А то подарков не получите. Давайте сюда патефон и пластинки.
- Танечка, давайте я вам помогу, – предложил Максим.
- Если не трудно, нарядите с детьми елку?
- Конечно. И пластинки я понесу. Ящик же тяжелый. Знаете, давно не общался с детьми. Ваши сорванцы мне чем-то понравились.
Поскольку было темно, Максим не заметил, что Татьяна улыбнулась. Как бы то ни было, вскоре блестящие шарики перекочевали на елку, где смотрелись не так загадочно, поскольку было темно, а Таня после пожара категорически запретила разжигать костер. Дети нехотя отправились наверх.