Моя Алания

Что-то знакомое. Где-то я это уже видел. Толстые пальмы с веерными прическами вверху, за ними морская синь и белые гребни волн, еще дальше висят поросшие зеленью горы, а за макушку горы зацепилось облако. Справа и слева уходят вдаль кусты с яркими, сочными розовыми цветами, а ты идешь между. На каждом углу, каждом заборе – вьющиеся и просто буйствующие цветы – чернильно-лиловые, конфетно-розовые, кислотно синие. И без фотошопа тут явно не обошлось... За оградами и просто так, банально, растут бананы и мандарины, лимоны и сумасшедшие какие-то желтые сливы. Все это возбуждает аппетит, но о системе питания позже... И солнце. И теплая вода в бассейне. И воздух.
Явно где-то я это уже видел, слышал, обонял и осязал. В голливудских фильмах? Приключенческих книгах? Передачах о путешествиях?

Задолго до киевского велодня мы отпраздновали велодень аланийский. Шли это мы, шли и нашли кар рент. Хозяин проката охотно выдал нам два велосипеда до вечера. За доллары. На них мы быстро оказались у крепости, которую еле видно было через пролив и она казалось страшно далекой от народа.
Яхты. Пальмы. Камни и лазурь, стены и уходящие вверх, в горы, аккуратные улочки. Почему-то они кажутся европейскими, хотя мы в Азии. Наверное, потому что мощеный камнем тротуар моют с мыльным раствором, все вокруг аккуратно, красиво и чисто. Городской дизайн а-ля Алания.
Праздник Победы был отмечен восхождением на гору к старинной крепости. Вначале требовалось дойти до центра Алании, чтобы свернуть к горе. Как почти уже свои, мы шли быстро и уверенно, по пути омывая босы ноги в Средиземном море. Крутизна подъема ощущалась давлением на барабанные перепонки. Таксисты на желтых «фиатах» предлагали нам доставку до кастлбурга, мы отворачивались от них с презрением и упрямо шли вперед и вверх, а там. Песчано-галечные пляжи с белой россыпью лежаков, набережная и прочие пестрости опускались все ниже пугающе быстро. Где-то в пути сбоку мелькнул козел, он не удостоил нас взглядом, деловито поедая буйную зелень. Местность дичала. Узкие извилистые горные улочки тем не менее отличались тщательной заасфальтированностью, по которой, мощно дыша, проносились автобусы с туристами.
Вот наконец мы на высоте черт знает скольки метров в одной из крепостных башен, и ликуем, как дети. Вокруг нас польские и немецкие туристы тоже ликуют, беспрерывно фотографируясь.
Я не знаю, что это за крепость, кто ее построил и когда, кто с кем воевал. Если мне скажут, все равно не запомню. Но зато многое почувствую, и этого мне достаточно. Эти зубцы в человеческий рост на стенах, уходящих в пропасть, своды башни из коричневого шероховатого камня, и дальние стены крепости, извивающиеся и пропадающие в высоте, говорят мне о многом. Например, о первобытной бесхитростной жестокости. Я ее просто чувствую здесь. Вот в этом месте, с видом на потрясающе красивое море, берег и дальние горы, вполне могли сбрасывать вниз пленников. А из этой узкой щели лили смолу на нападающих, стреляли по ним из лука.
Вниз идти намного легче. Впереди идет замотанная в платок и юбку до земли турчанка. Она не петляет согласно изгибам дороги, а срезает вниз, по вырубленным в камне ступеням. Мы идем за ней и тоже срезаем. После очередного спуска по ступеням турчанки не видно нигде. Пропала, растворилась, как старая опытная партизанка.
Мальчики в углу набережной у фонтана гоняют по гладким плитам на велосипедах. У одного заднее колесо без спиц – просто черный диск, а на нем красиво нарисованные белые черепа с костями. Турки, они в любом возрасте турки. Мне кажется, что путь от самой радушной любезности до самого изощренного коварства у них занимает один миг.

Как обещал, о системе питания. Беда в Алании для любителя сладкого, когда он купил проживание в гостинице по системе «все включено». Нельзя выбрать, трудно решить, что хватать в первую очередь. Маленькие коричневые продолговатые лепешки или покрупнее и покруглее. И те и другие тают во рту. Тортик из нитяно-мелких хрустящих медовых соломинок или коричневый, где чередуются слои желейные и шоколадные. Или просто даже уже не торт, а что-то горкой, политое шоколадом и взбитыми сливками. А рядом на блюде длинные рулетики, в хрустящее мучное завернуто что-то пастообразно-зернистое, сладкое и пахучее. И еще дрожащие круглые, похожие на гриб желе. А также квадратики желе розового, желтого и белого. И еще пирог то ли с яблоком, то ли с изюмом. Отдельно красуется гора желтых плодов, когда они растут на дереве, напоминают мелкие мандарины. На самом деле это слива по имени «мушмулла» со вкусом лимонной груши, но не терпкая. Косточки ее круглые, отливают перламутром и темно-коричневого цвета. Про апельсины и яблоки уже и говорить не хочется. Что нам апельсины? – сорное какое-то дерево, право, в центре города они высажены просто вдоль тротуаров, и я видел пару упавших вниз, в траву, оранжевых круглоапельсиновых мячей. Никто их не подобрал, и они уже гнили. А связками бананов тут украшают вход в магазин. Банановый дизайн.
Но я отвлекся. Трудно, сказал я, сладкоежке. Потому что деньги уже уплачены, и на них ты можешь есть этих дивных южных сокровищ сколько в тебя влезет, а влезает немного. То есть природа несправедливо ограничила вместимость твоего желудка, и нужно мучительно выбирать, что положить себе на тарелку. Потому что ко времени ужина ты еще с обеда не проголодался. И при виде круглых чаш с разноцветными йогуртами, с хлопьями желтыми кукурузными, чешуйчатыми шоколадными, маленькими орехово-коричневыми ты застываешь в горе. Нагрести себе всего? Это ты сделал уже в первый день, и понял, что не бесконечен, а принимать фестал, уголь, ношпу и смекту каждый раз после еды не хочется.
Но не легче и тем, кто к сладкому равнодушен. Шагая вдоль столов, они заранее пожирают взглядом десяток разных салатов с помидорами, огурцами и морковью в самых причудливых сочетаниях, щедро приправленных зеленью – ладно, потом, вначале горяченького – и идут вдаль, где в специальных углублениях клубится паром суп, огненно дышит рис с чем-то цветным, притаились под шапкой из расплавленного сыра с яйцом и мукой баклажаны, картошка жареная и печеная, круглые куски фюзеляжа плотной тяжелой рыбы, политой непростым соусом, или курица тушеная, или нарезанные квадраты теплого пирога по мотивам пиццы, или...
Мучения, сладкие мучения, честное слово. Попрошу в этой стране гастрономического убежища.

Гид сказал, что пальмы в Аланию завезли из Сирии. Пальмы на каждом шагу: на набережной торчат рядами толстенькие и приземистые, у отелей стоят высокие и худые. Эти пальмы – архетип Алании, а говорят, неродные... Странно. Хотя ведь и у нас в украинах-россиях не было ни картошки, ни табака, ни даже помидоров – их к нам завезли, мы их сделали своими. Может, тут, в Алании, и песок вдоль моря откуда-то привезли, и горы насыпали экскаваторами? Конечно, есть у любви турков к приезжим привкус корысти. И пальмы они такими рядами для туристов высадили, и жирные цветы всех оттенков радуги – для них понацепляли, и тренажеры эти самашедшие на каждом шагу, и зазывалы в магазины. Зачем они это сделали? А чтобы все чувствовали себя счастливыми. Ехал ты сюда за удовольствиями, вот и получай их за свои деньги. Да, это любовь по прейскуранту. Но настолько качественная любовь, что невольно забываешь о ее оплаченности. Ну а раз не можешь отличить одно от другого, то и разницы никакой.

На Клеопатра-бич чистое прозрачное море, если смотреть на него у берега. Чуть дальше, ближе к горе, увенчанной крепостью, оно отливает изумрудом, лазурью и кобальтом. Пляж заканчивается нагромождением красноватых камней и парочкой живописных неглубоких пещер. Из одной в другую можно проползти по-пластунски. Дальше на горе растет непричесанный лесок, затем склон уходит вверх все круче и отвеснее. Такую красоту я раньше видел лишь в фильмах про Джеймса Бонда и Ихтиандра. Ничего не передают ни видео, ни фото. Сидишь, слушаешь фррр-фррр и шуррр-шуррр волн, и еще плюх-плюх, когда о камни. Смотришь на крепостные зубчатые стены, гору, прозрачную воду. босыми пальцами ног ощущаешь мелкую гальку. Море все пытается лизнуть тебя в пятку, но никак не достанет, шипит и сердится. И ты воспаряешь настолько далеко, что спохватываешься: надо возвращаться. Боишься слишком расслабиться, стать чрезмерно добрым, мягким, незащищенным. Срочно требуется лекарство в виде иронии.
Так.
Смотрим на эту старинную турецкую крепость, на море и все прочее нормальным человеческим взглядом. Все это немного слишком. Слишком красивое, зеленое, синее и пористо-рыжее. Для гарантированного привлечения туристов, это ж просто реклама «Приезжайте к нам в Турцию». Крепость и стены, змеящиеся по всей огромной горе, они построили из пенопласта, раскрасили ее в эти охристо-рыжие тона, прописали каждую трещинку и прожилок. Были приглашены лучшие турецкие художники, они работали целый год, истратили тонну краски и лес кистей. Гору вообще насыпали, камни навалили, сверху высадили деревья и кусты. Причем и каждый листик тщательно выкрасили аптечной зеленкой. Дно моря они устлали яркой синей плиткой, саму воду подсинивают регулярно. Небо задувают аэрозольным устройством, облака нагоняют специальными дымогонными автоматами, такие используют в шоу-бизнесе. А цветы такие разве бывают – белые и сиреневые, лиловые и синие, алые и желтые – на каждом углу, обвивающие балконы, столбы, стволы пальм? Нет, конечно. Все это гигантский рекламный ролик, где природа идеальна, все люди белозубы и бронзовозагорелы, и вот-вот прозвучит сакраментально-вкрадчивое о кариесе, перхоти и таблетках от вздутия живота.

...Наверное, все это уже было в раю, откуда мы все родом, но просто забыли. А земная его точка – это просто Турция, Алания. Просто начало мая, когда в Киеве вечером холодрыга, а тут можно купить ведро клубники. И белая тугая, сладкая созревшая шелковица сама падает тебе на скатерть в ресторане отеля Монте-Карло.