История Одной Любви

Я зажигаю свечи и подношу спички к твоей израненной плоти. Пламя шипит и извивается точно так же, как извиваешься ты. Нет, не вырваться из моих крепких объятий. Что ты теперь? Облик Ада. Ничто не скроет твоего лица – ни разбитое зеркало, ни мокрое полотенце – остались ещё ресницы и брови. Я должна сжечь их. Очень медленно, словно намеренно отдаляя момент боли, мгновение истины, пламя пожирает неприкосновенность твоих страданий. Огонь инквизиции, адский пламень, рыжая змея страха, красный попугай смерти. Я тебя прикончу. Правый глаз поможет затушить обе спички, которые будут шипеть и сопротивляться. Зрачок дёрнется от боли и замрёт. Надо воткнуть спички не слишком глубоко, чтобы глаз не вытек наружу – он ещё пригодится нам. Теперь необходимо зафиксировать спички. Я буду капать на них воском со свечей, а ты не дёргайся, стой смирно. Вот так – спички будут держаться, не выпадут. Надо срезать веки. Совсем забыла. Оборвать их бритвой, словно раскрывая занавес и приглашая Его на представление красных, воспалённых от боли капилляров. На изорванном твоём лице повсюду кровавые пятна. Теперь, уродина, я разобью тебе нос молотком, раскрошу его, раздроблю и сомну в ничто. Главное – не испортить череп. Готово. Теперь срежем волосы и проведём бритвой аккуратную линию от затылка к подбородку. Я знаю, у тебя сейчас такое ощущение, словно кожа разъезжается и слезает с головы, но, поверь мне, это далеко не так – я всё вижу и контролирую, непоправимого не произойдёт. Хотя, в какой-то степени, разрез этот получился шире, чем я думала. Ты не будешь против, если мы его зашьём? Грубыми шерстяными нитками, которые я так предусмотрительно захватила. Останется шрам, да. Прости. Ты считаешь, что это отвратительно, но заблуждаешься – твоя сшитая кожа прекрасна. Боже! Как красив этот шрам на обнажённой окровавленной плоти. Он никогда такого не видел, и я тебе обещаю – ты произведёшь должное впечатление. Милая моя, я тебя так люблю. Потерпи ещё чуть-чуть. Я придумала одну интересную штуку – давай отрежем тебе пальцы на левой руке. Эти парикмахерские ножницы как раз кстати. Слышишь, как с лёгким хрустом перекусываются кости? Приятно, когда давление разрезает мягкую кожу, проходя всё глубже, настигая твёрдость и преодолевая её? Главное – не теряй сознание. А то ты можешь испортить весь сюрприз. Да нет же, говорю тебе, заткни свою пасть, сука, Он может что-то заподозрить. Да. Молчи. Блаженная тишина, в которой слышно только капельки крови, падающие с твоей кисти на плитки пола. А как ты думаешь, если я срежу тебе губы, ты всё ещё сможешь говорить? Давай попробуем… Немного странно получилось – улыбка безумия или безумие улыбки, этакая сатанинская радость, дьявольское торжество. Что ж, забавно. Тихо, тихо, не дёргайся. Все отрезанные кусочки надо аккуратненько сложить на полотенце… вот так. Уши резать не будем? Нет, конечно, нет. Знаешь, а давай-ка, мы тебе воткнём в них осколки зеркала, наподобие серег. Какой приятный звук протыкаемой плоти. Ты прелесть, просто невеста Сатаны. Тсс!.. Шум за дверью. Не скули, сучка. Всё тихо… Взглянем-ка на тебя снова – что там дальше. Груди. Конечно! Их тоже необходимо срезать. Да, это посложнее, чем губы – те поддались сразу, оборвались, как листья с высохшего дерева. Но я приложу все усилия, вдавлю ножницы так глубоко под кожу, что грудь в итоге сорвётся и упадёт, будто безжизненное млекопитающее. Не падай, сука, стой. Разве я не сделала для тебя всё? Так ты хочешь меня отблагодарить? Чтоб ты не истекла кровью, можно приложить к окровавленному мясу полотенце. Мокрое полотенце. Вот так. Прижми его сильнее, ещё сильней. Да. Теперь надо вспороть живот. Ты готова? Давай, собери все свои силы – ещё немного. Делаем надрез. Как в фильмах про скорую помощь. Помнишь? Вытягиваем желудок. Чёрт. Как ты только ещё жива?! Надо всё собрать. На это полотенце. Пустоту в животе можно наполнить ватными тампонами. Теперь последняя деталь – снимай трусики. Я воткну тебе ножницы между ног. Они войдут в тебя так, как никто не входил в тебя. Прекрасно выглядишь! Ну а теперь, дрянь толстая, бери всё это в руки и выходи из ванной. Пошла вон!

Она отошла от зеркала и нетронутым глазом взглянула на себя: чудо. Ни одна диета так не помогала – изумительная талия, округлые бёдра, маленькая, сжавшаяся от боли вагина. Нет больше пухлых губ и хреновых, как он любил выражаться, ресниц, нет больше тех бесцветных, по его мнению, глаз. Она избавилась от своих жидких волос и огромных грудей. Она вырвала свой бездонный желудок, который пожирал всё, и от прочего «дерьма», которое он ненавидел. Да, конечно она не была виновата в том, что сразу после свадьбы начала толстеть и в итоге двадцать три года выслушивала насмешки и ругань мужа. Но она, по крайней мере, перепробовала все методы, даже этот, последний, для того, чтобы заслужить его любовь. Сейчас она ему докажет, что готова на всё ради того, чтоб понравиться своему мужу, отплатит ему за все обидные слова. Сейчас она выйдет из ванной, войдёт в комнату, швырнёт в него все свои недостатки и скажет, что избавилась от всего, и он будет её любить… в последний раз.

Но она ещё не знает, что не дойдёт даже до двери ванной. Да и, кроме того – они развелись два года назад.