Была ли альтернатива коллективизации?

Такое масштабное и неоднозначное явление, как коллективизация, со времён перестройки подаётся в СМИ, книгах, на Интернет-сайтах обычно со знаком минус. И даже сейчас, когда к обществу постепенно возвращается правда о нашей истории, когда перестали писать исключительно в чёрных тонах о Сталине и о переселении народов, тех, большинство взрослого населения которых сотрудничало с оккупантами, коллективизация остаётся в восприятии широких масс как что-то резко отрицательное.
Я здесь не буду обелять её.  Ниже я пишу о том, что и моя семья в чём-то пострадала от коллективизации. Я предлагаю рассмотреть проблему в комплексе. Руководствуясь логикой, а не эмоциями. Причём рассмотреть именно с позиций выгоды для КРЕСТЬЯН. Ибо, как читатель, увидит ниже – это явление неразрывно связано с конфискацией помещичьей собственности на землю. К началу ХХ века, когда помещики перестали быть основным служилым контингентом, такие меры были неизбежны. Если бы не революция 1917-го, конфискацией пришлось бы заниматься царской власти, как это не парадоксально звучит для людей со времён учёбы в советских школах, привыкших к отождествлению царя и помещиков. Причём схема эта перекочевала из советских учебников в сознание большинства наших современников. Но на самом деле всё было гораздо сложнее. Так или иначе, сразу после первой мировой правительству России пришлось бы решать крестьянский вопрос, причём в пользу крестьян, проводя конфискацию помещичьей земли. Может со скрипом и неохотно, как отменяли до того крепостное право, но пришлось бы – иначе власть не устояла бы… А после такой конфискации неизбежна коллективизация. Почему – будет сказано ниже. Хотя… Сослагательное наклонение в истории недопустимо, частица «бы» недоказуема и даже если бы помещичья собственность на землю сохранилась бы – это было бы более несправедливо по отношению к крестьянству, чем коллективизация. Пришлось бы «пахать» в тех же «колхозах», только на помещика.

Прежде чем говорить по существу ответим на один вопрос – а  была ли у Советского Союза в конце 1920-х альтернатива коллективизации?
Те кто учился в советских школах несомненно помнят о том, что большевики сразу же после прихода к власти «прогнали помещиков и капиталистов». Но это не совсем так. Вначале прогнали помещиков, а потом капиталистов. Декрет о земле, то есть о конфискации ПОМЕЩИЧЬЕЙ собственности, наряду с Декретом о мире, был первым декретом Советской власти. Национализация предприятий произошла позже, причём вначале, большевистское руководство даже отговаривало рабочих брать на себя управление производством, опасаясь, что рабочие не справятся без специалистов управляющих. А некоторых бывших капиталистов, лояльных к Советской власти, таких как известный книгоиздатель И.Д.Сытин, оставили руководителями национализированных предприятий, владельцами которых они были раньше, и в случае добросовестной работы давали им персональную пенсию. Но это отдельная тема.
С точки зрения большевиков и помещики и капиталисты являются эксплуататорами. А вот с точки зрения либеральной морали между ними большая разница. Хотя многие нынешние сторонники либерализма сами вряд ли знают отличие помещиков от капиталистов. Большинство скажет, что капиталист владеет фабрикой, а помещик земельными угодьями. В основном это верно, но сельские капиталисты тоже владеют земельными угодьями и помещиками при этом не являются. Чтобы понять отличие надо вернуться к истокам. Как появилась собственность капиталиста? Обычно кто-то из его предприимчивых предков основал мануфактуру, торговую фирму, в общем, организовывал то, что мы сейчас называем словом «бизнес» и богател всеми правдами и неправдами. Совсем другое дело помещик – в те времена, когда была неразвита финансовая система, государству было невыгодно продавать продукцию, изъятую у крестьян в виде налогов, чтобы потом расплачиваться полученными деньгами с военнослужащими и чиновниками. Такое практиковали для расчёта с иностранцами. Со своими  поступали проще – наделяли их поместьями, с которых помещики кормились, а за это они и их дети несли государственную службу. В XVIII веке, набравшие силу помещики, добились у правительства права не служить, но продолжали владеть землёй, данной их предкам под обязательным условием государственной службы. Причём даже те, кто добровольно шли на службу – получали оплату ОТДЕЛЬНО от доходов с поместья. Таким образом, помещики ФАКТИЧЕСКИ ПРИСВОИЛИ государственную, то есть общенародную собственность. Только зная эту предысторию, мы поймём почему помещичье землевладение было несправедливым даже в глазах тех людей, которые признавали за капиталистами право на владение предприятиями. Особенно такая несправедливость возмущала крестьян. Почему они должны денно и нощно работать, получая гроши, а те, кто не работает, получают сверхприбыль?! Причём большинство помещиков даже не занимались управлением своими хозяйствами – нанимали управляющих, или отдавали землю для обработки крестьянской общине, забирая половину, а то и 2/3 урожая. А сами проводили время на пирах да на балах. Земельная проблема стала самой серьёзной проблемой царской России, ведь большинство населения были крестьянами.
И вот в начале ХХ века перед обществом встал вопрос о передаче земли от тех, кто на ней не работает, к тем, кто её обрабатывает, который был решён большевиками в 1917 году.
Как мы установили – с точки зрения СПРАВЕДЛИВОСТИ вопрос был решён правильно. А с точки зрения снабжения страны продовольствием?

Вряд ли противники коллективизации будут отрицать, что в ХХ веке, в связи с резким увеличением населения, земледелие без использования современной техники стало невозможным. Такое землепользование привело бы к вымиранию городского населения, которое резко увеличивалось во всём мире, привело бы к гибели государства, не говоря о том, что сами земледельцы рано или поздно разорились бы. Эффективное использование техники возможно только в крупных хозяйствах. Хозяин, имеющий 10 гектаров, не сможет держать трактор с сеялкой и комбайн. Такая техника просто не окупится в его хозяйстве, да и приобрести он её не сможет. А вот 200 хозяев обрабатывающих по 10 гектаров каждый – смогут, да и техника у них не будет простаивать.
Итак – после того, как земельный вопрос был решён С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ, на повестку дня вновь стал земельный вопрос. Только теперь проблему надо было решать, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СНАБЖЕНИЯ СТРАНЫ ПРОДОВОЛЬСТВИЕМ. Надо было создавать КРУПНЫЕ, эффективные хозяйства.

Рассмотрим ЧЕТЫРЕ ВОЗМОЖНЫХ ПУТИ создания таких хозяйств.
ПЕРВОЕ – возвращение земли помещикам. Конечно, такое было бы возможно только при условии свержения власти большевиков. Но давайте гипотетически зададим себе вопрос – был ли бы такой путь более справедлив по отношению к крестьянам, чем коллективизация? Конечно, нет – это был бы самый ЖЕСТОКИЙ ПО ОТНОШЕНИЮ К КРЕСТЬЯНСТВУ путь!
ВТОРОЙ ПУТЬ – создание фермерских хозяйств. Проще говоря – государственная поддержка кулачества и передача им ВСЕЙ ЗЕМЛИ БЕДНЯКОВ И СЕРЕДНЯКОВ. Надо сказать, что часть советских руководителей во главе с Николаем Бухариным, в 1920-е годы высказывалась за поддержку кулака. Но был ли этот путь справедлив по отношению к основной массе крестьянства? Конечно, нет.
Кулаков нельзя назвать паразитами. В отличие от большинства помещиков кулаки работали, они сами вели своё хозяйство. Кулачество в то время находилось в процессе становления. Как известно первые поколения капиталистов, как городских, так и сельских не могли себе позволить праздности – иначе б они  не состоялись – праздность могут себе позволить потомки СОСОЯВШИХСЯ капиталистов, нанимая управляющих своими хозяйствами. Но такое трудолюбие (пишу это слово безо всякой иронии) кулаков имело и оборотную сторону –  они эксплуатировали наёмных работников, батраков,  куда страшнее, чем сытые и успокоившиеся помещики. Период первоначального накопления капитала, ВО ВСЕХ СТРАНАХ отличается жесточайшей эксплуатацией трудящихся. Капиталист, заставляя людей работать по 14 часов в сутки, платил им самый минимум, какой только мог себе позволить, платил ровно столько, чтобы его рабочие не умерли с голоду. Недаром на селе так ненавидели кулаков. Их называли «глытаями и куркулями». И это правда, а не пропаганда. Кулаков не любили не только бедняки, но и середняки и не только потому, что те составляли им конкуренцию – продукция кулаков была ОБЪЕКТИВНО дешевле – здесь проявлялось преимущество крупных хозяйств над мелкими. Кроме всего прочего кулаки захватывали общественные земли – выпасы, леса, ставки. То есть противопоставляли себя общине в целом. Как они это делали, мы знаем из сегодняшнего опыта. Кулак богаче середняка и ему ЛЕГЧЕ КУПИТЬ ЧИНОВНИКА. Не верите – съездите в село. В моём родном селе на тех ставках, в которых мы  раньше купались и ловили рыбу, появились таблички с надписью о том, что это частная собственность, появились сторожа, запрещающие купание и рыбную ловлю. Неужели нынешние противники коллективизации считают, что если бы 80 процентов крестьян, стали батраками, то это было бы справедливым решением земельного вопроса? Вряд ли сами крестьяне согласились бы на это. Во время перестройки защитников кулачества – Бухарина, Рыкова и Томского объявили главными защитниками крестьян. Но это неверно. Политика Бухарина, Рыкова и Томского привела бы в случае её реализации к тому, что большинство крестьян стали бы рабами новоявленных сельских капиталистов.
Что бы ни писали ныне – объективными защитниками крестьян были те члены советского руководства, которые выступили против Бухарина. Завершая тему кулака, надо добавить, что перед коллективизацией, кулаки вели настоящую экономическую войну с государством, отказываясь продавать хлеб по тем ценам, которые была в состоянии платить, неокрепшая ещё, держава. А во время коллективизации некоторые представители кулачества вели реальную войну против государства. Убивали представителей Советской власти и колхозных активистов, поджигали колхозные постройки, вырезали колхозный скот. Но поднять общекрестьянское восстание им не удалось – подавляющее большинство крестьян кулаков не подержало. Этот факт как-то не вписывается в модную ныне «теорию» о тотальном неприятии крестьянством коллективизации. С другой стороны нельзя говорить и о горячей поддержке. Истина, как обычно, где-то посередине.
  ТРЕТИЙ ПУТЬ  – это передача земли государству и превращение крестьян в наёмных рабочих на государственных предприятиях, то есть уравнивание их по статусу с рабочими на фабриках. Надо сказать, что в какой-то мере Советская власть шла этим путём, причём с подачи самих крестьян. Если вы прочтёте текст Декрета о земле, то увидите, что этот документ составлен весьма своеобразно. Вначале идут пять пунктов, написанных В.И.Лениным, причём в первом сказано об отмене помещичьей собственности, а в последнем о том, что земля рядовых казаков и крестьян не конфискуется. А в четвёртом пункте говорится, что руководством в земельных преобразованиях должен служить крестьянский наказ, составленный на основании 242 местных крестьянских наказов. Ниже в документе приведён текст наказа. То есть государство этим декретом, придало ПРАВОВОЙ СТАТУС пожеланиям крестьян. И вот, что писали крестьяне – «земельные участки с высококультурными хозяйствами: сады, плантации, рассадники… не подлежат разделу, а… передаются в исключительное пользование государства или общин, в зависимости от размера и значения...» Этот текст свидетельствует о высокой сознательности тогдашнего крестьянства, изобличает лживость нынешнего кинематографа, показывающего крестьян необузданными бунтарями, выступающими под анархистским лозунгом «грабь награбленное», который почему-то приписывают большевикам. Впрочем, мало кто догадывается, что слова эти принадлежат не большевикам и даже не анархистам, а… библейскому Богу (см. Иезек.29:19).
Если вернуться к крестьянским наказам, то мы видим здесь идею создания совхозов. То есть, государственных предприятий, на которых используется наёмный труд сельскохозяйственных рабочих. И эта идея воплощалась в жизнь начиная с 1918 года. Но совхозов было мало, ведь большинство помещичьей земли перешло НЕПОСРЕДСТВЕННО крестьянам. И когда в конце 1920-х стал вопрос о масштабном создании крупных хозяйств, Советская власть не пошла тотально по тому пути, который назван в этой статье третьим. Конечно, он был более справедлив по отношению к крестьянам, чем первые два. Всё-таки работать на государство куда лучше, чем батрачить на помещика или кулака.
Но, всё же этот путь был связан с конфискацией крестьянской земли и Советская власть, пошла по  наименее болезненному для крестьян пути.
ЧЕТВЕРТЫЙ ПУТЬ –  создание коллективных сельских хозяйственных кооперативов, то есть колхозов. Тот кто жил в СССР и хоть немного трудился на селе, знает, что с конца 1950-х колхозы мало чем отличались от совхозов. Конечно в первых руководил избираемый председатель и правление, во вторых назначаемый сверху директор, но как правило председателем становился тот, кого порекомендовали избрать сверху, поэтому председатель колхоза мало отличался от директора совхоза. Отличие было  в другом, в том, что государство сочло конфискацию крестьянской земли слишком болезненной для крестьян, невозможной с психологической точки зрения, мерой. И… и заставило их объединить свои хозяйства. Выхода тогда другого не было. Хотя и в тех условиях центральная власть давала установки на места действовать больше убеждением, чем принуждением. И те кто категорически не захотел вступать в колхозы, сохранили свои хозяйства. Наряду с колхозами и совхозами в сельскохозяйственном производстве некоторое время участвовали и крестьяне единоличники, которые не смогли выдержать конкуренции крупных производителей и вскоре влились в колхозы. Но даже в 1937 году, несмотря на то, что государство предоставило колхозникам льготы, в отличие от единоличников, последних оставалось целых 7%.

Итак, мы установили, что у Советской власти не было другого пути к преодолению кризиса в экономике, к предотвращению голода в стране и коллапса промышленности, кроме создания крупных сельхозпредприятий. Мы установили также, что власть пошла в этом вопросе путём максимально выгодным для крестьянства. Путём болезненным, но любой другой путь был бы гораздо болезненнее для крестьян. Об этом почему-то умалчивают критики коллективизации.

Теперь рассмотрим другую сторону проблемы – а ИМЕЛА ЛИ ПРАВО ВЛАСТЬ НА ПОДОБНЫЕ ДЕЙСТВИЯ? Начнём с того, что до революции большинство крестьян, в России придерживалось общинного землепользования. То есть, землёй пользовались ВСЕ КРЕСТЬЯНЕ общины, распределяя её между собой, причём нередки были и переделы – при изменении в составе семьи того или иного крестьянина. Премьер-министр П.А.Столыпин в начале ХХ века пытался разрушить общину, призывал крестьян выселяться на хутора, забирая свой участок из ОБЩИННОЙ В ЧАСТНУЮ собственность. Но большинство крестьян не пошли на это. КОЛХОЗ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, С ФОРМАЛЬНОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, ТА ЖЕ САМАЯ ОБЩИНА, ТОЛЬКО МОДЕРНИЗИРОВАННАЯ В СВЯЗИ С ИЗМЕНИВШИМИСЯ ЭКОНОМИЧЕСКИМИ УСЛОВИЯМИ.
А теперь ещё раз обратимся к крестьянским наказам, которые легли в основу «Декрета о земле». Согласно этим наказам земля обращалась во всенародное достояние, а не переходила в частную собственность крестьян, земля национализировалась. Представителем того или иного народа, согласно нормам права, является государство. То есть Декрет фактически превращал землю в государственную собственность, ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМИ которой являлись крестьяне. Поэтому коллективизация, с юридической точки зрения, не являлась конфискацией земли. Коллективизация являлась лишь СМЕНОЙ СИСТЕМЫ ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ. И об этом не должны забывать те, кто пишет о ней.

Теперь коснёмся самого болезненного вопроса – тех трагедий, тех тяжелейших испытаний, через которые прошли  крестьяне во время коллективизации. Моя бабушка, Александра Алексеевна, родившаяся в 1906 году, рассказывала мне о том времени, причём рассказывала ещё тогда, когда в официальных СМИ о коллективизации писали только положительное. И хотя она хорошо относилась к колхозам, до самой смерти в 1993 году, помнила точное количество коров, волов, овец, коз и лошадей, которых моему прадеду,  крестьянину-середняку Алексею Аверьяновичу пришлось в 1929 году отвести на колхозный двор. Помнила и о 14 десятинах (десятина это примерно гектар) пашни близ села Круглик, что на Луганщине, и о 7 десятинах покосов, которые  нам пришлось отдать в колхоз. Особенно тяжело пришлось семьям кулаков, которых  выселяли из родных сёл. Причём выселяли по решению сельсовета, без суда. А в колхозы их не принимали, в лучшем случае давали землю на Севере.
И это не говоря о последствиях неурожая 1932 года, приведшего к голоду. Причём, обратите внимание – голод наступил после того, как коллективизация завершилась. Если бы он был вызван ею, то настал бы не в 1932, а в 1930. Но в любом случае – коллективизация была огромным испытанием для крестьянства, и любой, кто пишет о ней, не должен уходить от этой тяжёлой правды.
В чём же причина? Можно ли было избежать трагедий, проводя столь необходимое в тех условиях укрупнение хозяйств? Ответить на этот вопрос нельзя без учёта политической обстановки в стране в те годы. Не секрет, что большевики в 1917 году, наделяя крестьян землёй ИНДИВИДУАЛЬНО, делали это,  выполняя не столько свою программу, сколько идя навстречу пожеланиям крестьян. Распределение помещичьей земли между мелкими владельцами отвечало скорее программе партии эсеров, а не большевиков. Большевики понимали, что рано или поздно придётся создавать сельхозкооперативы и даже создавали крестьянские коммуны, ещё задолго до создания колхозов. Но таких предприятий было немного. В кооперативы крестьян, планировали завлекать постепенно, привлекая их туда ЭКОНОМИЧЕСКИМИ льготами, снабжая их техникой по низким ценам, а то и вовсе бесплатной. Почему же к концу 1920-х, к тому времени, когда в мире разразился экономический кризис, когда стало ясно, что государство не выживет, без укрупнения сельских хозяйств, было создано так мало крестьянских кооперативов? Потому, что после смерти Ленина перед руководством партии встали другие вопросы. Победив в Гражданской войне, пришлось вести фактически ещё одну войну – войну внутри самой партии. Вначале большинство Политбюро боролось с Троцким, который после смерти Ленина пытался занять освободившееся место ВОЖДЯ. Потом Сталин боролся с Каменевым и Зиновьевым, потом с Бухариным, Рыковым и Томским. Причём борьба была  жёсткой, вплоть до создания разветвлённого троцкистско-зиновьевского подполья со своими типографиями и аналитическими центрами. Понятно, что в таких условиях руководство страны не могло ПЛАНОМЕРНО И КРОПОТЛИВО заниматься сельскохозяйственными вопросами. А когда оппозиция была побеждена – драгоценное время было упущено. Поэтому коллективизацию пришлось проводить в спешке – потеря одного-двух лет была равносильна гибели державы. Ни для кого не секрет, что только благодаря коллективизации мы смогли провести индустриализацию, причём промышленность усиливалась, поставляя технику в колхозы, а колхозы, благодаря этой технике, тоже богатели, получая более высокий урожай. Посредством индустриализации мы смогли вооружить армию самым современным, на то время, оружием. Смогли на равных соперничать, с самой технически-оснащённой армией тех лет – с армией фашистской Германии. Таким образом, наша коллективизация стала залогом победы человечества  над фашизмом.
Необдуманным шагом, на мой взгляд, являлось то, что при коллективизации скот обобщался, как правило, независимо от его количества. Крестьянину оставляли дойную корову, часть мелкого скота, но тягловый скот, коровы, молоко которых шло на продажу, а не для личных потребностей, обобществлялся полностью. В результате произошёл массовый забой скота. Здесь власти не учли психологию людей. Естественно крестьянин, понимая, что он всё равно теряет своих животных, предпочитал получить от них хоть что-то – ту же солонину. Произошло резкое сокращенье поголовья. Конечно, в собственности крестьян оставили приусадебные участки площадью от полгектара до гектара, и то количество животных, которое могла содержать сократившаяся кормовая база, находившаяся в распоряжении крестьянина. Может, надо было бы оставить  крестьянам весь скот, и предоставлять корм из колхоза в обмен за сданное молоко? Может оставить столько, чтобы уход за животными не мешал основной работе в колхозе? Может выкупать? Если не было денег для выкупа – можно было бы рассчитаться какими-то облигациями, выкупаемыми через 10-20 лет, да хотя бы трудоднями в будущих колхозах! Но задним умом всяк силён. Понятно, что спешка при проведении коллективизации привела к  ошибкам.
Много было и перегибов на местах. Хоть их сейчас  приписывают хитрости центральных властей, мол, специально допустили перегибы, чтобы потом «ослабить вожжи», но так пишут только те, кто не знаком с психологией чиновника. Ретивые карьеристы были при всех режимах и во всех странах. И статья Сталина – «Головокружение от успехов» не была тактической хитростью. Это была реакция центральной власти, направленная на защиту крестьянства, против радикальных действий чиновников на местах, которые думали не о пользе для страны, а о личной карьере, о том, чтобы побыстрее отчитаться за проявленное рвение. Хотя вина центральной власти была и здесь – они не учли психологию клерков. Но такое случается регулярно, во всех странах – бюрократия стала бичом человечества с момента её зарождения.
Но, несмотря на все объективные трудности и ошибки властей, крестьяне в основном приняли коллективизацию, массового антисоветского движения не было даже тогда, когда, вроде бы, появилась такая возможность  –  во время Великой Отечественной войны. Наоборот – крестьяне с оружием в руках пошли защищать свою Родину и Советскую власть.
Ни к чему хорошему не привело и уничтожение колхозов. В сельском хозяйстве начались проблемы,  и то что не произошёл коллапс заслуга тех же сохранившихся, под другими названиями колхозов. Не секрет, что несмотря на призывы властей, немало крестьян сохранили свои колхозы, просто вместо слова «колхоз», стали употреблять термин «агрофирма» или «сельхозкооператив».

Сергей Аксёненко, журналист,
Народный депутат Украины второго созыва