Прощальный поцелуй

   Почему? Зачем?
   Никто сейчас не сможет ответить на эти вопросы. Все сметено каким-то  вихрем. Все закрутилось и не хотело останавливаться, обнажая правду, как суровый осенний ветер обдирает последние листья с деревьев. Хочется прикрыть наготу красивыми словами, спокойными фразами, приукрасить и завуалировать?  Нет, уже не хочется, кончилось и это время, даже время неправды и то прошло.
 
   Они шли по коридору,  и ее тонкие каблучки звонко стучали по бетонному полу, как будто отстукивали уже только ей ведомый ритм новой жизни.
   Он шел следом, и его шаги глухо, еле слышно звучали уже не в такт  музыке ее шагов.

   Вот  массивная дверь захлопнулась за ними, они оба, не сговариваясь, повернулись на ее тяжелый стук и подумали одновременно, что за ними захлопнули их прежнюю жизнь.
 
   «Зачем я согласился? – подумал он».
   "Почему это произошло с нами? – подумала она».
   «Зачем она так смотрит на меня? В ее взгляде такое участие и даже, кажется, намек на какую-то нежность».
   « Почему он не уходит? Мне не хочется делать это первой.  Почему? Не могу понять, что со мной?»

   Легкий весенний ветерок нежно ерошил ее длинную челку,   постоянно открывая высокий лоб. Она щурилась яркому солнышку, глубоко вдыхала весенний воздух, первые глотки свободной жизни.  Или одинокой жизни? Она еще и не поняла этого.
 
   Резкие порывы весеннего холодного ветра распахивали его расстегнутую куртку,  забирались под рубашку  и,  казалось, пронизывали насквозь. Он смотрел на нее, почти не отрываясь, стараясь запомнить ее всю на фоне этих первых апрельских  дней.
 
   Тряхнув головой, она с чуть заметной улыбкой подняла глаза вверх. Там наверху  по неумытому первыми грозами и  поэтому еще бледному небу дружно и весело летели облачка, первые клейкие листочки едва показались, проклюнулись из почек, и в воздухе витал нежный и едва уловимый запах зарождающейся весны.
 
   Он зябко повел плечами  и проследил за ее взглядом.  Разорванные облака то и дело закрывали солнце, серо-белыми  пятнами плыли по блеклому небу.
В очередной раз солнышко появилось и рассыпалось яркими солнечными зайчиками по грязной луже.

   Она,  не замечая ее под ногами, шагнула и наступила в самый яркий блик, рискуя промочить  ноги. Покачнувшись, она  протянул руку,  и  он привычно подхватил  ее.  И тут он резко и неожиданно для себя самого притянул ее к себе.
   
   Как же давно он ее не обнимал.  Всего какую-то секунду он  помедлил,  всего секунду,  а потом жадно впился в ее губы. Через мгновение поцелуй стал более нежным,  потом страстным и вот она, сама ничего не понимая, уже отвечала ему на него.

   Говорят, что человек рождается и умирает в одиночку,  любовь тоже… Она рождается в сердце, проживает свою жизнь, расцветает,  вянет, разрушается и в конце этой жизни исчезает.  Что это? Это агония, последний поцелуй перед тем, как исчезнуть, растаять, раствориться в этом мире.  Любовь умирала, страдая и корчась в предсмертных судорогах, но в последнее мгновение,   словно  сделала еще один вздох. И перед ее взором пронеслись вихрем видения, как кадры из кинофильма.

   Вечер, такой же весенний вечер и их первый поцелуй, порывистый и неумелый. Ты, кажется, его даже слегка оттолкнула от себя.
   Почему?

   Летнее утро, прохлада быстро исчезает, по улицам июль щедро разливает тепло. Ты выходишь из дверей поликлиники, на лице и смущение, и радость, долгожданная радость.  Он счастливо смеется, подхватывает тебя при всех на руки и нежно целует.

   Ваш малыш  весело смеется, подлетая в синее небо, просит еще и опять летит. А потом обнимает ручонками обоих за шею, и они счастливо целуют его в щечки с двух сторон.

   Он стоит,  прислонившись к косяку,  и напряженно ждет её ответа. Ты поднимаешь глаза,  и он понимает все. И слышится только его глухой стон. «Её больше нет… Понимаешь? Больше нет, врач ошибся…» Слезы сплошным потоком текут по лицу, не останавливаясь, ни на минуту.  Он прижимает тебя к своей груди и,  тихо покачивая, словно ту маленькую крошку-доченьку, которую жестоко отняла жизнь, целует ее волосы.

   Ты просыпаешься среди ночи и прислушиваешься. Тебе кажется,  он позвал тебя во сне. Свет луны падает на край подушки и неярко освещает  его лицо. Ты наклоняешься и, едва коснувшись его щеки губами,  снова слышишь его шепот. Ты прислушиваешься,   и твой поцелуй леденеет на твоих губах. Он шепчет не твое имя.
 
   Он уезжает, уезжает в командировку, уезжает,  как десятки и сотни таких же мужчин, которых позвала в эту дорогу война. Тянутся долгие месяцы тоски и боли, а ты вспоминаешь этот вечер и короткий поцелуй на прощание, словно он уже не здесь, а там.

   Морозная ночь, ты вся в  ожидании. Над головой черное небо, время застыло яркими звездами. Странная тишина  или это ты ничего не слышишь? А вот и встреча, и ты бежишь вдоль эшелона и ищешь глазами среди сотен лиц родные глаза.  «Я здесь! Я здесь, родной мой...»  И вот уже водопад поцелуев обрушивается на твое лицо, смешиваясь со слезами счастья.
 
   «Ты любишь меня?»  Как не любят такие вопросы мужчины… «Ну, что ты хочешь от меня? Ну, конечно, люблю…»  И поцелуй, сухой и  холодный.
 
   «Ты не любишь меня…»  А как бы хотелось,  чтобы тебя уверили в обратном или уже не хотелось? « Ну,  что ты опять за свое? Чего ты хочешь услышать?!»  А, правда, чего? Чего ты хочешь от него? Поцелуя? Да, пожалуйста! И уже даже не безликий и неопределенный, просто никакой…
   Зачем?

   Он оторвался от ее губ и посмотрел неожиданно холодным взглядом.  Таким колючим и жестким, что у нее посыпались мурашки по коже. А потом, слегка оттолкнув от себя,  шагнул в новую жизнь. И ему уже она не казалась такой уж одинокой и мрачной.
   Он глянул вокруг, солнце заливало все вокруг светом,  весна улыбалась ему, воздух был чист и приятен на вкус. И он с удовольствием вдохнул его и улыбнулся.

   Она осталась стоять, потрясенная этим прощальным жестом. Глядя вслед уходящему мужчине, она вздрогнула от холодного порыва ветра и почувствовала, как замерзли у нее руки.

   Жизнь развела их в разные стороны, и они пошли каждый своей дорогой, к которой стремились, унося в своем сердце один  - раннюю весну, другой – промозглую и сырую осень.