Русское Солнце. Глава 16. Варяжский крест

Лельча и Боромир сидели на земле. Как-то быстро все закончилось. Они успели выхватить луки, даже пустили пару стрел наугад, но Боромир загорелся, и Лельча бросился на помощь брату. А когда огонь удалось сбить, стрелять уже было не в кого. По поляне метались живые факелы. Военачальников не было видно. Да… А они думали хоть в этом походе заслужить боевые клички. И этот поход, как и цареградский, прошел мимо них. Так что сейчас они сидели и думали, как быть дальше.
   
Нужно было срочно найти Гуннара, пока до него не добрались древляне. Он – варяг, его могут повесить. Муж сестры был для них братом. Среди живых костров его не было. Оба поднялись и последовательно стали осматривать павших. Варяга они нашли неподалеку от коновязи. Он был жив. Сильные ожоги покрывали его лицо, видимо, от сильной боли он потерял сознание. Они отнесли его в безопасное место, и приготовились его защищать, если древляне вдруг наткнуться на них. Скоро Гуннар зашевелился. Братья поняли, что он приходит в себя. Обожженные губы зашевелились, он силился что-то сказать.
   - Ты в безопасности, Гуннар, - поспешил успокоить его Лельча. – Мы не дадим им забрать тебя.

   Но варяг все не успокаивался. Наконец, он выдохнул: «Дарс…» и судорога боли прошла по его телу. Братья поняли его. Они забыли про Дарса, но Гуннар, который был его лучшим другом, не забыл о нем. Он просил найти и его.

   Прикрыв шурина ветками, они опять пошли на поляну. Правильно рассудив, что Гуннар держался недалеко от Дарса, они сразу направились к коновязи. Дарса они нашли быстро. Он тоже оказался жив. Даже огонь его не затронул. Но в спине глубоко торчала стрела с соколиным пером. Наверное, у стрелка закончились огненные стрелы, вот он и воспользовался обычной. Нести Дарса пришлось лицом вниз, но, несмотря на это, братья и его очень быстро доставили в безопасное место.

Теперь нужно было подумать о том, как вывезти варягов в Полянскую землю. За себя братья не тревожились, они уже знали, что славян древляне не трогали, а вот варягов ждал бесславный конец. Из-за их ран поменять их одежду на славянскую было невозможно. Братья решили для начала взять коня и соорудить что-то наподобие дрожек. Коня они нашли быстро и уже вели его к своему укромному месту, как вдруг их заметил Древлянский дозор.
   
По всей видимости, они кого-то искали среди павших, так как бесцеремонно переворачивали тела и заглядывали в лица раненых. Сперва братья решили, что они отлавливают варягов, чтобы взять в плен, но вскоре убедились, что они ищут конкретного человека. Увидев братьев с лошадью, дозор окружил их. Дозор был невелик. Братья справились бы с ними, но шум битвы мог бы привлечь других древлянских воинов. Поэтому братья решили просто поговорить. Начальник сам начал их допрашивать:
   - Кто вы и из какой дружины?
   - Мы братья. А состояли в дружине Дарса.
   
Все переглянулись.
   - Кто-нибудь из вас видел его?
   
Братья честно заверили, что Дарса не видели. Оба просто светились честностью, так что Радим, а это был именно он, понял, что они врут.
   - Мне нужно знать, жив мой брат или нет, - сказал он.
   - Какой брат? – удивился Лельча. Начальник древлян никак не мог быть варягом.
   - Дарс – мой побратим. Видишь, - Радим закатал рукав и показал ему шрам, - именно здесь наша кровь смешалась. Мне не понадобилосься даже надрезать кожу, я был ранен, и кровь текла ручьем.
   - А зачем он тебе нужен? – спросил Боромир.
   - Если он жив, я выведу его из Древлян, если мертв – похороню с честью.
   - А кто ты сам такой, что утверждаешь, что можешь вывести его из Древлян? Князь Мал?
   - Нет. Я его воевода. И сил защитить своего брата у меня больше, чем у вас. Так он жив?
   - Да, жив. Только и мы хотим спасти своего брата. Обещай нам, что поможешь вывезти и его.
   
Теперь удивился Радим. Оба богатыря не были похожи на варягов.
   - Если он славянин, ему ничего не грозит. Или он тоже варяг?
   - Варяг. Гуннар, муж нашей сестры. Его боевая кличка – Хьорт.
   
По свите Радима прошел шум. Они очень хорошо знали эту кличку.
   - Я знаю Хьорта в лицо. Если это он, его в Древлянской земле никто не тронет.
   - У него обожжено лицо. Придется тебе поверить нам на слово.
   - Хорошо. Обещаю вам, что и его не коснется гнев русских земель. Ведите меня к Дарсу.
   
Радим сразу узнал стрелу, поразившую Дарса. Таким оперением пользовался Добрыня. Князь решил, что княжичу пора принять участие в битве. Тем более, что риск был невелик. Воевода обломал оперение и положил его в колчан.
   
Оба варяга были ранены тяжело и вряд ли бы выдержали дорогу до Киева.
   
Соорудив носилки из копий и щитов, прикрыв раненых своими плащами, чтоб скрыть их принадлежность к варягам, Радим, его спутники и оба брата направились в сторону от Коростеня в лес, где стояла опустевшая избушка бабы Охроны. Перед тем, как углубиться в лес, Радим послал гонца к целительнице за помощью.
   
В избушке, ожидая вестей от целительницы, Радим приказал растопить печь и вскипятить воды.

Бабка наотрез отказалась ехать в избушку верхом.
   - Не в том я возрасте, чтоб на спине у зверя трястись. Венька, собери там что надо, - крикнула она внучке и опять обратилась к гонцу. – Какие, говоришь, у них раны?
   
Когда внучка все подготовила, бабка дала ей последние наставления, что и как делать и отправила ее с гонцом.
   - Только ты уж, милок, скажи Радиму, чтоб девку мою не обижали.
   
Гонец обещал, подхватил легонькую девчонку, увешанную всякими снадобьями, и уехал. А к целительнице уже потянулись посетители, кто за советом, кто за снадобьями, а кто за лечением.
   
Когда утром в лечебницу пришла Дана, бабка уже едва держалась на ногах. Дана тут же усадила старуху на лавку, а сама стала исполнять ее поручения: достань то-то, смешай с этим, отсыпь столько-то в узелок и тому подобное. Только к обеду Дана вдруг заметила, что Вени нет. На ее вопросы старуха ответила:
   - В избушку отправилась, Радим там кого-то разместил. Так Венька с травами туда поехала. Он-то хотел, чтоб я сама туда на коняге тряслась. Да я отказалась – стара уж.
   
До позднего вечера не уходила Дана от старухи. Зорянка несколько раз захаживала проведать дочь, помочь чем-то, принести еды обеим целительницам, ведь у Хрони и времени не было, чтоб подумать о чем-то кроме лечения.
   
Ближе к вечеру к ним зашел князь Мирослав.
   - На становище много киевлян нуждается в вашей помощи. Идите к ним.
   - Но, отец, - возразила Дана, – мы едва на ногах стоим. Целый день всякий народ идет.
   - Дочь моя, ты сама захотела выбрать такое учение. Пришло время показать себя на деле. Пока собирайте снадобья, а я велю заложить дрожки. А где твоя внучка? – спросил князь бабку. – Бери и ее с собой, там всем работы будет.
   - Так ведь и она при деле. В избушку ее Радим вызвал. Лежат там один стреляный, другой обожженный.
   - А почему в избушке, а не здесь? – удивился князь.
   
Он еще сегодня не видел Радима. У обоих было много дел.
   - А я почем знаю.
   - Ладно, я сам у него спрошу. Собирайтесь пока.

Радим дождался Веню. Он огорчился, что не сама бабка приехала, но потом, увидев, как девчонка осматривает раны и готовит снадобья, он успокоился.
   - Давай я помогу тебе. Надо вынуть стрелу. Сама ты с этим вряд ли справишься. Приготовься кровь остановить.
   
Часто в походах, когда знахарей нет, воины сами врачевали такие раны. Радим справился очень ловко. Он бы и без Вени выходил Дарса, но времени у него было мало, а дел – много. Оставив своих людей охранять избушку, Радим уехал. А девочка осталась с двумя тяжелоранеными. Она ни на миг не отходила от них. К вечеру она почувствовала, что еще немного и сил у нее не останется. Тут в горницу робко зашел Боромир, он принес Вене похлебку.
   - Ну что, птичка-синичка, надо поесть, - сказал он, ставя похлебку на стол, и спросил. – Ну как они? Жить будут?
   - Жить-то будут оба, а вот сможет ли вот этот видеть, - она показала на Гуннара, - я не знаю.
   
Некоторое время Боромир смотрел, как девчонка поминутно бросает еду, чтобы подбежать к раненым.
   - Ну-ка, покажи мне, что делать надо, да и ступай: поешь по-человечьи.
   - До, вот так, ему лицо обтирать все время надо. Только вода впитается, - тут же снова мазать надо.
   
Венька стала показывать Боромиру, как и что делать, да вдруг заметила, что и у него руки обожжены.
   - А сам-то чего не подошел ко мне. Дай-ка погляжу… Ничего, быстро заживут. Ты вот этой водичкой и свои руки обтирай. Ему лицо, себе руки.
   - Ладно, птичка-синичка. Как велишь, - все буду делать. А с этим – что? – Боромир подошел к Дарсу.
   - Как кровь из раны покажется, ее вот этой водой надо обтереть. А остальное я потом ему дам.
   - Ну-ну, иди, поешь. Да не бойся, справлюсь я.
   
Когда через некоторое время в избушку зашел Лельча, он застал Веню сладко спящей над похлебкой, а своего брата в качестве сиделки над обоими ранеными.

Радим увиделся с князем только вечером. Оба были очень уставшие. Но князь помнил свой разговор с бабкой.
   - Кто у тебя лежит в избушке? – вопрос был прямым и требовал прямого ответа.
   - Об этом я и хотел с тобой поговорить. Знаешь, чья дружина стояла около Ужа?
   - И чья же?
   - Дарса.
   - Твоего побратима? Очень жаль. Он жив?
   - Да, это его я разместил в избушке. И я прошу милости для него и его друга.
   
Нискиня поморщился.
   - Что за друг? Тоже варяг? Не нравится мне такое заступничество… Я-то хоть его знаю?
   - Да, это Гуннар Хьорт – наш Олень.
   
Древлянский князь замолчал, вспоминая.
   - Дарс говорил, что он покинул княжью дружину.
   - Видимо вернулся.
   - Значит, они оба в избушке. Расскажи, где ты их нашел, и как тяжело они ранены.
   
Радим рассказал князю о встрече с братьями-богатырями, о ранении обоих варягов и о своих действиях.
   - Слишком много людей знают об этих варягах. Ну ладно, отдаю тебе обоих и этих богатырей-заступников. Делай с ними, что хочешь.
   
В комнату заглянул Добрыня. Он вопросительно посмотрел на отца, как бы спрашивая: нужен ли ему. Князь подозвал его.
   - Иди-ка сюда, юный воин. Похвались перед воеводой своими успехами.
   
Добрыня подошел. Он немного смущался, но природная говорливость взяла свое, и вскоре он взахлеб рассказывал о ночных событиях, о том, как у него закончились огненные стрелы, и он воспользовался простыми. И, кажется, одного он сбил прямо с коня, хотя он и был очень далеко.
   
Радим достал из колчана обломок стрелы и подал его княжичу.
   - Именно эта стрела была в спине у Дарса. А теперь, князь, я оставлю тебя.
   
После его ухода отец и сын некоторое время молчали. Добрыня теребил в руках оперение. Он знал историю братства Радима с варягом. Он мог часами слушать рассказы об их подвигах. То, чем он гордился минуту назад, теперь почему-то не радовало его. Наконец, князь сказал:
   - Знаешь, сын: ты показал себя молодцом. Ты будешь достойным воином. А Дарс… ты не знаешь его, к тому же было темно. Но теперь, когда ты научился слету попадать в цель, надо учиться отводить руку и промахиваться. Иногда это необходимо.

Целью вылазки против киевлян был захват Игоря живым, поэтому с обеих сторон погибших было немного.
   
Пленным полянам разрешили вернуться в Киев без оружия, но и без выкупа. Заодно им велели забрать своих павших. Под шумок киевляне смогли спасти и увести с собой и варягов, которые были их родственниками, побратимами ил друзьями. Правда, спасенных было единицы.
   
Тела павших варягов собрали в кучу и оставили на поруганье воронью. Живых варягов согнали в большой овин на берегу Ужа, превращенный в острог.
   
День казни был назначен. Князь желал, чтобы при этом присутствовали оба его сына. Но Дажбор наотрез отказался, чем вызвал сильный гнев князя. Только вмешательство Радима не допустило того, чтобы Дажбора потащили туда силой. Когда мальчик ушел, Мирослав велел позвать к себе Татьяну.
   - Послушай меня, женщина. Своими речами ты делаешь из моего сына бабу. Если он не подчиниться отцовой воле, ты его больше никогда не увидишь. Даю тебе сроку до завтра.
   
Вся в слезах Татьяна побежала к Дюку. Она знала, какое влияние на ее сына оказывает ученый грек. К тому же он, как и сама Татьяна, был христианин. Значит, мог понять и ее, и Дажбора. Дюк, как мог, успокоил женщину, пообещал поговорить с Дажбором и попросил Татьяну послать сына к нему в лабораторию.
   - Мой мальчик, - обратился к нему грек, - не знаешь ли ты, когда назначена казнь?
   - Знаю, завтра. А зачем вам?
   - Хочу пойти туда.
   - А разве Господь не осуждает казни?
   - Осуждает. Но только представь, что было бы, если бы на казнь самого Господа никто не пришел.
   - А что было бы?
   - Господь один бы нес свой крест на Голгофу. Никто бы ему не помог.
   - Ну, то – Господь. А варягам разве нужно помогать? Они не сыны божьи.
   - Мы все – дети божьи. Варяги – тоже. Только они не смогут спасти свои души, так как не знают молитвы. И это – их Крест. И мы, христиане, должны помочь им – молиться за них во время казни. Надеюсь, ты пойдешь со мной и Александром.
   - Но отец хочет, чтобы я шел с ним…
   - Ну, и иди. А мы с сыном встанем рядом с тобой. Вот и получится, что ты там будешь с нами.
   - А мать тоже пойдет?
   - Нет. Женщины, Дажбор, слабы. Вид казни может заставить ее забыть слова молитвы. Так что, пойдем только мы – мужчины.