Русское Солнце. Глава 22. Таинственная Целительниц

Первым очнулся Гуннар. Некоторое время он лежал, закрыв глаза и силясь вспомнить. Вокруг царила тишина. Отдаленно шумел дождь. Значит, Гуннар находится в избе. Он открыл глаза. Но осмотреться не смог: какая-то пелена застлала глаза. Он шевельнул рукой, пелена мешала ему, надо ее смахнуть.
   - Тише, милок, - услышал он тихий голос, - тебе рано еще двигаться. Давай я тебе помогу.
   
Что-то мягкое прикоснулось к его глазам. Пелена дернулась и пропала. С ней вместе пропала и боль в глазах.
   
Он лежал на лавке. В избе было сумеречно. Дождь перестал, и теперь робкое утро пыталось заглянуть в маленькое оконце. Оно слабо освещало фигуру девочки, которая спала, положив голову на стол. Рядом с собой он увидел очень полную старушку. Он была какая-то большая и мягкая. От нее веяло теплом, лаской и душистыми травами.
   - Ну как глазки? Не болят? – спросила старушка.
   - Вроде нет.
   - Дай-ка, я погляжу на тебя… Ладный хлопец. Хорошего мужа выбрала себе Мриша.
   
Гуннар удивился.
   - Ты знаешь Мрию?
   - Конечно, знаю. И Мришу, и Каришу, и многих других.
   
Как странно: мягко и нежно, звучали знакомые имена в устах этой бабушки. Гуннар поймал себя на том, что силится вспомнить старуху. Он точно ее видел когда-то. Только очень давно. Или она на кого-то похожа: на кого-то знакомого, настолько давнего, что он успел забыть.
   - Кто ты? – спросил он прямо.
   - Зачем обо мне говорить. Послушай-ка лучше о себе. Подарочек Мришенька тебе приготовила. Сыночек у вас появится в положенный срок. Счастье и мир он принесет и тебе, и всему твоему роду. Только ты его сразу ко мне принеси, там имя и получишь. А теперь спи. А гляну на мужа Каришеньки.
   
На Гуннара навалилась дрема. Продержавшись на силе воли, он видел, как старушка склонялась над Дарсом. Затем его одолел сон. А во сне он все время видел лицо старушки, силясь вспомнить, где же он ее видел. Как и положено, во сне с лицом старушки начали происходить изменения. Оно осталось тем же, но в его чертах проступало какое-то животное.
   
Когда Гуннар проснулся, он почувствовал прилив сил. В оконце светило солнце, дверь в избу была отворена, чтобы изба проветрилась. Легкий ветерок наполнял комнату запахами весеннего леса.
   
Гуннар сел и осмотрелся. У стола спиной к нему возилась та девочка, что ночью спала. Закончив что-то смешивать, она обернулась и замерла от неожиданности. Склянка выпала из ее рук и со звоном разбилась. Девочка очнулась и захлопотала вокруг осколков, все время поглядывая на варяга. В дверях появился Лельча.
   - Что случилось, Веня?
   
Девочка с грустью показала на осколки:
   - Вот, придется новую мазь делать…
   
Но Лельча ее уже не слышал, он бросился к Гуннару:
   - Братишка, ты очнулся!
   - Как видишь, - улыбнулся варяг, поворачиваясь к Лельче.
   
Свет от окна осветил его лицо. Лельча внимательно всмотрелся в него.
   - Что за чудо?! – удивился он. – Венчик-птенчик, иди-ка сюда.
   
Веня встревожено подошла к ним и тоже удивленно уставилась на своего пациента.
   - Чудеса… - только и могла она сказать.
   
Шрамы от ожогов, которые еще вчера кровоточили на его лице и воспалением своим угрожали глазам, сейчас едва угадывались.
   - Хватит на меня пялиться, - возмутился Гуннар. – Дайте мне встать и съесть чего-нибудь. Я готов пол быка съесть.
   - А я так целого! – послышалось с соседней лавки. Это подал голос Дарс.
   
Веня тихо ахнула и стала медленно оседать на руки Лельче. И теперь уже бывшим больным пришлось хлопотать вокруг своей целительницы. На шум в избу зашел Боромир. Исцеление раненных его не удивило: их лечили, значит, они вылечились, а вот хлопоты около Вени его озадачили.
   - Что это с ней?
   - Да вот, - ответил Лельча, - сперва один прозрел, а потом и второй ожил, вот она и не выдержала.
   - Как это «ожил»? – удивился Дарс.
   - Объясни по-человечески, - добавил Гуннар.
   - Еще вчера вечером, глядя на вас обоих, она не ручалась за глаза Гуннара и жизнь Дарса. И вдруг утром вы оба целы и невредимы, будто не было у вас страшных ран… Ну-ка, Дарс, повернись спиной, на рану твою погляжу.
   - Ты предлагаешь мне рубаху задрать?
   - Нет, рубаху не надо, - Веня пришла в себя и теперь слушала объяснения своего помощника. – Я вокруг раны рубаху обрезала, чтобы мазать было сподручнее.
   - А я-то думаю: холодок такой приятный, - улыбнулся Дарс, поворачиваясь спиной.
   
Веня и братья-богатыри уставились на спину варяга: рана заживала на глазах.
   - Чертовщина какая-то, - заключил Боромир.
   - Надеюсь, из-за нее вы голодом нас морить не собираетесь?

За едой Гуннар все вертелся, будто искал кого.
   - Ты что-то потерял, - спросил его Лельча.
   - А где бабушка: - спросил тот.
   - В Детинце, - не задумываясь, ответила Веня.
   
Но Лельча почти одновременно с ней уточнил:
   - Какая бабушка?
   
Откуда Гуннар мог знать, что в избе кроме Вени обычно проживает и ее бабка? Гуннар ответил:
   - Та, которая сегодня здесь была. Она лечила меня и Дарса.
   Веня и братья Мрии переглянулись.
   - Не было здесь бабушки. Никакой. Ни моей, ни чужой.
   - Ну как же, - обиделся Гуннар, - в коричневой дошке, очень полная, и лицо у нее было такое доброе, славное… Вспомнил, она на моего игрушечного медвежонка была похожа. А ты спала, и говорили мы шепотом.
   
Веня сильно побледнела. Лельча на всякий случай приготовился ее ловить, но это не понадобилось.
   - А что она говорила? – спросила девочка.
   - Что у меня будет сын…
   - Молодец Мришка, - порадовался за сестру Боромир.
   - Что еще? – не унималась Веня.
   - Она мою жену знает. Она называла ее Мришенькой…
   - Кто бы это мог быть? – удивился Лельча.
   
Знакомые у них с сестрой были одинаковые и ни одна из знакомых полных старух не жила так далеко от Киева.
   - Что еще? – твердила девочка.
   - Да! Она и Карен знает, - вспомнил Гуннар. – Чудно она твою жену, Дарс, называла: Кариша…
   - Ну, а еще что?! – взмолилась Веня.
   
Ничто в ответах варяга пока не подтверждало ее предположения.
   - Велела принести сына к ней, она ему имя даст… Это что же мне от Киева с малышом к ней сюда тащиться нужно будет?
   
Теперь Веня точно знала, кто была их ночная посетительница.
   - Это Она.
   - Кто? – хором спросили мужчины.
   - Мать всех богов. Самая лучшая целительница, - ответила девочка и шепотом добавила. – Макошь.
   - Сама?! – удивились братья, а варяги переглянулись.
   
Живя на Руси, они, конечно же, знали это имя, знали и с каким благоговением относились к этой богине местные жители, и это были все их знания о ней. На всякий случай Дарс осторожно спросил:
   - Она ко всем раненным ходит?
   - В том-то и дело, что нет, - ответил Лельча. – Она редко к кому сама подходит, чаще навещают больных ее жрицы. А чтобы вот так запросто она сама к варягам заходила, – это я впервые слышу. Я бы и не поверил, кабы кто мне рассказал. Но, видя ваше исцеление, - верю. Только ей такое под силу.
   
Боромир только кивал головой, в знак согласия. Теперь и он добавил:
   - А мне хотелось бы знать, чем они милость эту заслужили.
   
Ответила Веня:
   - Она особо милостива к женщинам и малым детям. Скорее всего, какие-то женщины за вас просили: мать, жена, сестра…
   
Дарс посмотрел на друга:
   - Кариша и Мриша… Так вот откуда она их знает.
   - «И многих других» - повторил слова старушки Гуннар.
   
В это время на дворе раздался стук копыт и скрип колес. Послышался голос Радима. Дарс напрягся. Он не знал, как теперь относиться к своему побратиму. Лельча почувствовал его напряжение.
   - Это он помог нам вывести вас с поля сражения. Он прикрыл тебя своим плащом. И обещал испросить у древлянского князя милости для вас обоих.
   
Они слышали, как Радим отдал распоряжение одному из своих людей настелить побольше сена в телегу, чтоб дорогой раненных не растрясло. Дарс приложил палец к губам, призывая всех к молчанию.
   
Радим вошел в горницу и остолбенел: оба тяжелораненых варяга, здоровехоньки, сидели за столом. Те, кого он боялся растрясти дорогой, сейчас тряслись от смеха. Он перевел глаза на Веню. Она не выдержала и звонко рассмеялась, за ней захохотали все остальные. Радим улыбнулся радостно и счастливо:
   - Дарс, как же это?
   
Он бросился к другу и крепко его обнял. Вдруг спохватился, выпустил его из объятий и развернул его к себе спиной. Удивление его опять грозило столбняком. Наконец, он перевел взгляд с раны на Веню.
   - Ну, знаешь… Не ожидал. Бабка у тебя, конечно, искусная целительница, но ты… Это волшебство какое-то.
   - Если это и волшебство, то не мое, - ответила девочка. – Не я целила эти раны.
   - А кто же?
   - По словам Гуннара у нас в избе была сама Великая Медведица.
   - Макошь? – дрогнув, спросил Радим.
   
Веня кивнула. Воевода посмотрел на варягов, будто впервые их увидел.
   - Ну, рассказывайте, - велел он, садясь к столу. – А под такие дела не грех и чарку выпить.
   
Гуннар рассказал. Некоторое время все сидели молча.
  - М-да, чудеса. Видимо, за вас кто-то очень хорошо попросил.
  - Я думаю, - ответил Дарс, - жены наши на Святище ее ходили.
   - Нет, Дарс. Здесь что-то сильнее. Цветами на Святище такую милость не испросить. Сколько жен на Святище цветы носит, а приходит Она к избранным. Скорее, не было даров более угодных Ей, чем те, что принесли за вас.
   
Веня вдруг ахнула:
   - Наверное, они к Камню ходили…
   
Мужчины уставились на нее, ожидая продолжения, но она замолчала. Лельча ее поторопил:
   - Ну, говори же, что за Камень?
   - Да я и сама еще немного знаю. Жены туда одни ходят. И никто ни о чем не рассказывает.
   - Потом у них самих сами спросим, - сказал Гуннар, но Веня покачала головой:
   - Если они действительно ходили к Камню, они ничего не скажут. Запрет на этом. Но, говорят, и слезы, и молитвы, пролитые женщиной у Камня, слышнее Макоши, а дары, принесенные там, более желанны.
   - Завидую вам, - задумчиво сказал Радим. – Как сильно, должно быть, любят вас ваши жены, что их молитвы за вас были услышаны Ею.
   - А что ж ты сам не женишься? – заметил Дарс. – Давно пора.
   - Заговорились мы, - перевел разговор воевода. – Я привез грамоту от князя: вы можете беспрепятственно вернуться в Киев. Телега ждет на дворе. Мои люди проводят вас до Полян.
   
Он вышел. Гуннар последовал за ним, а Дарс задержался.
   - Слушай, Веня, у тебя найдется плащ? А то, народ на мой вырез глазеть будет.
   
Девочка покачала головой.
   - Возьми мой, - предложил Лельча. Ему не терпелось выпроводить варяга из горницы.   
   
Дарс ушел. Боромир хотел было тоже выйти, но брат удержал его. Веня покраснела и стала убирать со стола.
   - Погоди, - попросил ее Лельча. – Послушай. Ты сейчас еще не в возрасте… Ведь тебе еще двенадцать?
   - Тринадцать уже.
   - Тем более. Через два года к тебе свататься будут…
   - Уж скажете тоже, - Веня в смущении опять взялась за посуду.
   - Да-да, а так как ты девка справная, то и парней будет за тобой ходить много.
   - Да хватит вам.
   - Я о другом… Не иди за них…
   - Как это? – Веня сделала вид, что удивлена. – Что ж мне в девках оставаться?
   - Нет, конечно, - запнулся Лельча.
   
Боромир пришел ему на помощь:
   - Это он тебя замуж зовет. Сейчас еще рано, а через два года как раз будет срок.
   - Ну, да, - вздохнул Лельча. – Я тогда к бабке твоей приеду, руки твоей просить.
   - А вдруг не приглянешься ей, - поддразнила его Веня.
   - Ну, если не приглянусь ни тебе, ни ей, то выходи за кого хочешь. Только до той поры ни с кем не сговаривайся. Ладно?
   - Ну да, я вас жду-жду, а вас все нет, нет…
   - Я обязательно приеду, вот и Боромир клятве моей свидетель будет. Если жив буду…
   - А если нет?
   - Жди меня год. Ладно?
   - Ладно, - шепнула Веня и громко добавила. – Идите уж, а то без вас уедут.
   
На пороге появился Радим.
   - Хватит шептаться. Пора ехать. И ты, Веня, собирайся. Бабка велела тебя привезти.
   - А мне еще прибраться надо. Вы езжайте, я сама приду.
   - Ну, нет. Вокруг города сейчас много народа всякого появилось. Скоро мы наведем порядок. А пока под охраной надежнее. Да и примета есть, - коль в день отъезда гостя убирать, он больше сюда не воротиться. Так что, поехали.
   
Веня фыркнула, но убирать перестала.