Бракоделы или пособие по работе с брачующимися

С.В. Павлов
БРАКОДЕЛЫ
ИЛИ
ПОСОБИЕ ПО РАБОТЕ С БРАЧУЮЩИМИСЯ
Новогодняя киносказка
2002 г.



                1    
БРАКОДЕЛЫ ИЛИ ПОСОБИЕ ПО РАБОТЕ С ВРАЧУЮЩИМИСЯ
Эта история началась зябким осенним днем, и именно в тот момент, когда небеса вдруг разверзлись, и на славную столицу повалили огромные хлопья снега. Дети радовались, водители ругались, дворники задумчиво почесывали затылки, а в одном из Домов культуры по этому поводу (хотя может быть и не поэтому) устроили конкурс красоты, на звание этакой лучшей районной "Мисс".
На сцене ДК звучал бравурный негритянский хип-хоп, как нельзя кстати, подходивший к данному мероприятию, и полуобнаженные претендентки бродили взад-вперед-покругу, пытаясь попасть в такт, извиняюсь, музыке. Они улыбались, щурились на мигающую цветоустановку и одновременно строили глазки, пытаясь обаять жюри. Девушки были под номерами, и поэтому все происходящее очень напоминало лошадиную ярмарку. Тем более покупатели, пардон, спонсоры и судьи, сидели в первых рядах и достаточно вольно выражали свои эмоции и, ненароком нахлынувшие чувства. На остальных местах сидели родители, друзья участниц, а также прочая разношерстная публика. В общем, обстановка была приподнято праздничной, на местечковом уровне.
Это происходило в актовом зале, но увы, наша история начинается отнюдь не здесь, а в одной из гримерных комнат, которые были отданы участницам под раздевалки.
Так вот, там переодевалась в джинсы и свитер интересная девушка, лет двадцати с небольшим, при этом вела незамысловатую беседу с мамой и подругой.
- Таня, но он просто хотел с тобой познакомиться, - говорила
женщина.
- И для этого он решил пощупать мою грудь?
- Но это... непроизвольно получилось...
- Мама, ради того, чтобы я стала какой-то там мисской, ты готова
сунуть меня кому угодно в постель.
- Что ты такое говоришь? - оторопела мамаша.
- А здорово ты съездила ему по физии, - вставила подруга.
- Но это же... главный спонсор! - безнадежно прошептала мама.
- Хватит спонсоров! - отрезала Татьяна, - а также конкурсов, жюри и прочих трахолюдин! Пошли, Люси.
Она подхватила куртку, и девушки направились к выходу. Мама засеменила за ними, приговаривая: "У меня и в мыслях не было... Но надо же было как-то... аккуратней". У нее явно честь боролась с желанием лучшей доли для своего чада. И, видимо, для решения этой противоречивой задачи, судьба подкинула ей на пути некого человека. Дождавшись, пока девушки скрылись за углом, она обратилась к нему.
- Семен Ильич, теперь все ... Моя Танечка больше...
                2
- А вы как думаете? Она дала пощечину самому...!
Он поднял указательный палец вверх и закатил глаза.
У матери выступили слезы.
- Ну может как-нибудь можно уладить... это недоразумение? - кротко
и застенчиво произнесла женщина.
- Недоразумение? Ну, ну, - он покрутил головой, раздумывая и
решаясь. - Ладно, ради нашей дружбы, дам вам совет. Через месяц мы будем
устраивать конкурс для замужних женщин, выбирать самую красивую
миссис. Если вы через две недели предоставите мне ее паспорт,
подтверждающий, что она замужем, я допущу ее к отбору.
- Но Таня не собирается замуж...
А я и не заставляю ее выходить. Мне нужен только паспорт с печатью, понятно? паспорт: А потом, кстати, она может развестись или, например, потерять этот же паспорт. А на городском уровне опять участвовать в категории "мисс".
Женщина переваривала услышанное.
- А-а, - произнесла она и закивала, - угу, угу.
Мужчина лукаво улыбнулся и откланялся. Мама же побежала догонять подруг.
Как часто, однако, в размеренный ход нашей жизни, вмешивается случайность. Вроде бы плевое дело, - ну не стала девушка очередной топ-дивой, ну и ладно. Нет же, случайность, В лице Семена Ильича, подсказала Рине Борисовне Найденовой - матери Татьяны - хоть и не выход, но, по крайней мере, лазейку. И заработали жернова материнских полушарий, и стали выдавать на-гора вместе со скрипом некий план: телефонные звонки, легкая пробежка по присутственным местам, вздохи, посулы. И не знал некто Игорь Евгеньевич Фокин (в миру - Слон), что жернова судьбы перемалывают всю эту шелуху вовсе не зря. Что вот-вот пробьет и его час... Что жребий его уже тоже брошен, и не кем-нибудь, а ее высочеством -Случайностью.
А работал он слесарем. В ЖЭКе работал, и в данный момент что-то там подкручивал, подвинчивал на полутемном чердаке, под аккомпанемент воркующих голубей. Вдруг заскрипела дверь и в неясном свете, на пороге возникли две подозрительные фигуры. А ведь так хорошо день начинался; спокойно, мирно, с перспективой на зарплату.
Игорь отмахнулся от паутины, оглянулся и увидел своего лепшего друга - Александра Черныша и его неизменную подругу - Люсю, с которой мы уже знакомы.
- Слон, ну ты и забрался, - произнес Черныш.
- Привет, Игореша, - пролепетала Люся.
- Здорово... Чего это вы?
- Лифт не работает, - отреагировал Черныш.
- Да я не об этом.
- Срочное дело, вот и ищем тебя по всему району.
Они   помялись,   словно   не   зная   с   чего   начать.   Наконец,   Черныш выпалил:
                3
- Короче, тебя срочно хотят взять замуж!
- Чего??? - округлились глаза у Игоря.
- Погоди, Саша, - остановила Черныша девушка. - Игорь! Ты бы мог помочь человеку, - с пафосом произнесла она.
- Ну-у... Л что собственно, говоря...
- Короче, у Люси есть подруга, так вот ей срочно нужен муж!
- Не ей, - перебила Люся, - а ее родителям.
- Фиктивный брак, - прошептал Черныш.
Игорь  присел   на  какую-то  трубу,  заговорчески   подмигнул   и  тоже перешел на шепот.
- Она приезжая?
- Нет, москвичка.
У Фокина округлились глаза. Он забыл про шепот.
- Значит, столичной тетеньке нужен фиктивный брак с хохлом? Во времена пошли!
- Да с кем угодно, - взорвался Черныш, - хоть с хохлом, хоть с негром, хоть со слоном. Кому ты нужен! Штамп в паспорте нужен и все!
- Бр-р, - отреагировал Игорь. - Что-то я с трудом понимаю. Ей что. приспичило?
- Слон, - обиделась Люся, - во-первых, она не тетенька, а, во-вторых, Таня моя подруга.
- Люся, объясни, - произнес Черныш, - и пошли вниз, а то мы тут, как Карлсоны на Плющихе.
Они двинулись вниз по лестнице, и Люся стала объяснять.
- Ее мама хочет, чтобы Таня стала... красавицей... ну, мисс!
- Пусть отправит ее в Англию, - вставил Игорь.
- Короче, "Мисс Вселенная", топ-модель, киноактриса - ненужное подчеркнуть, - брякнул Черныш.
- Еще в школе, - продолжила Люся, - мама водила ее по киностудиям - авось снимут, сейчас сует во всякие конкурсы.
Люся  говорила медленно, подыскивая слова,  поэтому Черныш  взял инициативу на себя.
- На     очередном     конкурсе,     какой-то     крутой     спонсор,     хотел ознакомиться с устройством ее купальника...
- Любознательный товарищ... - вставил Игорь.
- И заполучил по фейсу... В мисски ей теперь дорога заказана...
- А скоро будет конкурс на лучшую миссис, - продолжила Люся, -так вот, ее мама хочет фиктивно выдать ее на время замуж...
- Ясно, - ответил Фокин. - У них что, знакомых нет?
- Наоборот, - ответила Люся, - ее мама хочет провернуть все быстро и шито-крыто, чтоб знакомые не узнали. Да она сама тебе сейчас все объяснит.
- Кто?
- Танина мама. Она ждет нас внизу.
- Ну, спасибо, - ошарашено произнес Игорь.
                4
На первом этаже они натолкнулись на человека в робе, который через двери лифта с кем-то переговаривался.
- Что, застрял кто-то? - спросил Игорь.
- Старуха какая-то, - ответил лифтер.
- Что??? Я тебе покажу "старуху", - послышался из кабины голос. - Я тебе... Я вам... всем... жалобу напишу!
- Висит же табличка, что лифт не работает, - спокойно продолжал лифтер, - умудрилась забраться.
- И на старуху бывает проруха, - повысил голос Игорь, - пока аварийка приедет, пока откроют...
- ...Часа два сидеть придется, - пел лифтер.
- Что? - завизжала кабина.
- Это Танина мама, - шепнула Игорю Люся.
Он крякнул, выразительно посмотрел на девушку и нажал на проволоку, вставленную в отверстие над лифтом. Двери разъехались.
- Это я старуха? Я? - наскакивала женщина на Фокина.
- Рина Борисовна, - выступила вперед Люся, - познакомьтесь - это Игорь, Сашин друг, - и перейдя на шепот добавила, - тот самый.
Женщина запнулась. Посмотрела на Люсю, потом на Игоря.
- Ну, спасибо, - поблагодарила женщина, - хорошенькая кандидатура.
- Вы что, на лифте хотели покататься? - как ни в чем не бывало спросил Фокин, - Нет проблем, Витек, вруби на полчасика!
Лифтер пожал плечами, полез в металлический короб на стене и щелкнул тумблером. Лифт загудел.
- Так он работает? - спросила женщина.
- Профилактика, - отрезал лифтер.
Игорь же подтолкнул женщину в кабину. Двери закрылись и они устремились вверх.
- Вы ищите фиктивного мужа для дочери ? - спросил Игорь.
- Да, но надо быстрее.
- Странно...
- Ничего странного нет. Я вам сейчас все объясню. У меня много влиятельных знакомых. В ваши паспорта, без вас, ставят печати о браке. Через месяц, после конкурса, вы их теряете... Нет, вам паспорт я уже не отдам, вы его как будто уже потеряли. Зато получите новый, совершенно чистый. Зафиксировано нигде не будет...
- Где получу?
- Ну-у... - замялась Рина Борисовна.
- Ваша шикарная комбинация разбивается о мой синий паспорт, украинский.
- Это не страшно. Я же говорю, у меня много влиятельных знакомых.
- Вам может и не страшно, а на меня каждый день выходят охотиться сто тысяч разбитых фонарей... Доблестная милиция, - уточнил Игорь.
- А мы вам сделаем регистрацию, хоть на год; а вместо паспорта будет
                5
справка с фотографией и печатью. А приедете домой - получите новый, - с придыхом закончила она.
Игорь нажимал на кнопки, и кабина, словно заводная, носилась между небом и землей.
- А, кстати, - произнес Фокин. - Почему бы вам не проштамповать только один паспорт вашей дочери.
- Нельзя, - с сожалением произнесла Рина Борисовна, - я уже узнавала. Брак с одним брачующимся не регистрируют.
- А как ваша дочь смотрит на сие мероприятие?
- Никак, она и не знает...
- Лихо!
- Ей и незачем знать... Пока... Это наше дело... Тет-а-тетное... Но надо быстрее... Времени мало, а Танечка... - женщина вдруг стала всхлипывать.
Бедный Фокин - он не выносил женских слез, ему сразу становилось не по себе: хотелось куда-нибудь бежать, пинать консервную банку, ломать в отчаянии сигареты и топтать их. Поэтому он срочно остановил лифт. Они вышли.
- Ладно, я согласен, - произнес он. -Только при одном условии: я должен на нее посмотреть!
- Зачем? - насторожилась женщина. - От вас нужен только паспорт.

- Потому что перпендикуляр! - объявил Игорь. Рина Борисовна непонимающе посмотрела на Фокина.
- Это у него присказка такая, - объяснил Черныш.
Они вышли на улицу. Бабушки, сидящие у подъезда, обменивались информацией. Около магазина стояла машина, из которой разгружали хлеб. Т.е. вокруг жизнь шла своим чередом, по своим тривиальным правилам.
Фокин вдыхал прохладный воздух и размышлял: как это он вдруг согласился на эту авантюру - слезы виноваты, видимо. Хотя слово авантюра
здесь, скорее, было неуместно. Пожалуй, правильней было назвать все это бредом. Как не называй, а "это" опять заявило о себе голосом Рины Борисовны.
- Так, ладно. Времени все равно уже нет... Приходите к нам домой и смотрите!
- Прямо так и идти?
- А почему бы и нет? - заговорил вдруг Черныш. - Пригласим ее на премьеру.
- Какая еще премьера? - подозрительно спросила Рина Борисовна. -Я бы попросила без фамильярностей.
- Ну хорошо, - отреагировал Александр, - можно по-другому. Предположим у вас не работает кран, - обратился он к Рине Борисовне. - Вы обращаетесь через Люсю, ко мне, у меня же друг профессионал.
- Хорошо, - согласилась женщина, - вот сегодня и приходите.
- Сегодня нельзя, - отрезал Игорь.
- Премьера, - загадочно произнесла Люся.
                6
- Какая там премьера, - воскликнула Рина Борисовна, - послезавтра выходной, на следующей неделе инвентаризация, а еще регистрировать. Нужно завтра успеть! - она готова была опять расплакаться.
- Заскочим на полчасика, - примиряюще произнес Черныш, - по дороге.
Игорь поморщился.
- А у вас действительно что-то не работает? - спросил он.
- Не знаю, - отмахнулась женщина. - Сегодня вечером я вас жду. И... пусть это выглядит, как бы случайно.
Она пошла к трамвайной остановке.
- Ну как там насчет перпендикуляра? - спросил Игорь у друзей.
- Какого?

- Я говорю, там аист случайно не пролетал? У Люси округлились глаза.
- Что ты говоришь... Таня же моя подруга!
- Вот я и говорю - подруга ведь, не друг.

- Слон, ты очень мрачно смотришь на жизнь, - констатирован Черныш.
- Реально, Черный, реально. Ладно, до семи мы должны управиться. Созвонимся!
И они тоже разошлись.
На закрытых теннисных кортах, грациозно играли в теннис, изумительно  подобранные  пары,   в  ослепительно белоснежной  форме. На  скамеечке у корта сидела Татьяна. Она была в спортивной форме, в руках ракетка. Девушка с увлечением наблюдала, как за сеткой, делившей спортзал пополам, с азартом гоняли мяч пацаны. Рядом с Татьяной находился молодой человек в изысканном спортивном костюме, правда, вместо ракетки он держал мобильник.
- Кипр, Греция, Италия... Сколько?.. Хорошо, хорошо...
Он положил трубку рядом с собой и посмотрел на Татьяну.
- Молодец, папахен. Обещает достать... Путевки, как новогодний
подарок — звучит?
Татьяна поморщилась. Он же продолжил:
- Классно все получается... Ты сдаешь госэкзамены, подаем
заявление, встречаем Новый год, едем в путешествие, а потом свадьба! - Он
рассмеялся. - У всех свадебное путешествие, а у нас будет предсвадебное. В
этом что-то есть, - мечтательно произнес он.
Татьяна как-то подозрительно смотрела на него.
- А если я завалю госы? - наконец, спросила она.
Парень достал из кармана очки, надел их и вопросительно посмотрел на девушку.
- Как это? - спросил он.
- Молча, - ответила она. - Приду на экзамены и буду молчать. Наконец до него дошло.
                7
- Ты шутишь? - как бы извиняясь, сказал он. Она невинно смотрела на него.

- Ну, хорошо, - согласилась Татьяна. - Экзамены я, так уж и быть, сдам. Но, Арнольд, скажи мне честно: если я сломаю ногу, ты возьмешь меня с собой в путешествие?
- Как сломаешь?
- Случайно.
- Конечно, - совершенно серьезно ответил он. - Все равно поедем...
- А замуж?
- Что... замуж?..
- Представляешь; я - в ослепительно белом платье, иду к венцу... на костылях! Бр-р, жуть!
Арнольд даже не знал, что ответить. Но в этот момент одна из играющих команд забила, в ворота мяч.
- Гол, - закричали болельщики.
- Если хочешь, - наконец, произнес парень, - я понесу тебя на руках. В словах сквозило достоинство. Татьяна загадочно посмотрела на него.
- Я хочу, - мечтательно произнесла она, - пиво с раками! И тут зазвонил телефон. Арнольд взял мобильник.
- Приветик. Люси, я всегда рад тебя слышать... Сейчас. Он передал трубку Татьяне.
- Да... Что?! Вы с ума сошли... Ну пусть у мамы шиза, ты то что... Связь отключилась.
- Что случилось? - забеспокоился Арнольд.

- Сплошные раки с креветками... - загадочно произнесла она... и зафиндилила ногой, по футбольному, теннисный мяч.
- Гол! - поддержали ее на футбольном поле.

Зима уже полностью вступила в свои права. Дети катались на коньках, лепили снеговиков. Фокин звонил из таксофона и смотрел на одно из таких чудищ.
- Алло... Привет, Киса... Да, сегодня в семь у входа, как
договаривались... Но у меня плохое предчувствие...
Дети одевали снеговика в причиндалы, которые извлекали из мусорного ящика. Получалось достаточно экзотично.
- Нет, нет... Просто небольшое дельце, маленькое такое... Зато после
концерта мы устроим фейерверк. Лады? Ну, пока.
Он повесил трубку, еще раз глянул на снеговика, подмигнул ему и пошел к подъезду, у которого его ждали Черныш и Люся.
- Готов? - приветствовал его Черныш.
- Авантюра, - отреагировал Игорь. - Нашли бы пьянь какую-нибудь, да и купили бы у него паспорт.
- Слончик, - сказала Люся. - Иногда в конкурсе участвуют и мужья.
- Ну на это я не подписывался.
                8
- Редко, но Рина Борисовна хочет подстраховаться.
- Я должен возгордиться? - поинтересовался Фокин.
Они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице.
- Ты должен сопеть в тряпочку, - взорвался Черныш. - Ненормальная тетка предлагает тебе регистрацию на год. И не где-нибудь, а в Москве! Хоть от ментов шарахаться не будешь,
- Я и так не шарахаюсь.
- Ну слупишь с них еще капусту...
- Только немного, - вставила Люся.
- Это пусть сами договариваются, - продолжил Черныш. - И все это за какие-то синенькие корочки.
- Ты оскорбляешь мои гражданские чувства, - с наигранным пафосом произнес Фокин. - А если серьезно - не нравится мне все это.
- Поздно уже... гражданин, - подвел черту Черныш.
И Люся позвонила в квартиру.
Рина Борисовна, услышав звонок, подошла к двери, посмотрела в глазок, поправила прическу и лишь после этого открыла дверь.
Еще раз,  здравствуйте,  -  произнесла она,  пропуская   в  квартиру друзей. - А Танечки пока нет.
Игорь нерешительно помялся.
- Тогда, может быть в другой раз?... сделаем кран...
- Нет, нет. Она скоро подойдет. Подождем. В прихожей появился отец семейства.
- Здравствуйте, Андрей Петрович, - поздоровалась Люся. - Сашу вы
знаете, а это, Игорь - Сашин друг.
Мужчины деликатно раскланялись. Прошли в гостиную. Обстановка была неплохой, даже с некоторой претензией на изысканность, правда чуть-чуть недоставало вкуса или... средств. После некоторой паузы, Рина Борисовна вспомнила, что у нее что-то кипит на кухне и, кстати, попросила ей подсобить Черныша и Люсю.
А вы, - обратилась она к Игорю, -- возьмите в руки какой-нибудь молоточек. Андрей Петрович, выдай что-нибудь молодому человеку.
Мужчина покопался в кладовке и выдал Фокину разводной ключ. Затем, когда они остались одни, подошел к бару и спросил:
- Вино, коньяк, водка?
- Спасибо, не стоит.
- Понял, - ответил мужчина и налил обоим по рюмке водки.
Он сунул ее Игорю, выдал конфетку, глянул заговорчески на кухню и выпил свою дозу.
- Сколько вы хотите? - спросил он Игоря, жуя конфетку.
- Чего... хочу?
- Денег. За беспокойство, за неразглашение... За интеллигентность, в конце концов... Вас порекомендовали.
                9
- Да я могу и без денег... Только...
- Что "только"?
- Только я не люблю через спину прыгать, - вдруг твердо произнес Фокин. - Я иду на это сознательно, а вы-то, насколько я понимаю, хотите подставить свою дочь!
Хозяин пристально посмотрел на Игоря.
- Мы! - подчеркнул он, - Рина Борисовна и... я, мы сами все решаем. Назовите сумму!
- Видите ли, - начал Игорь, - меня попросили друзья помочь человеку. И я ... готов помочь. Единственное условие, чтобы человек шел на это сознательно.
Наступило молчание.
- Вы действительно слесарь? - спросил Андрей Петрович.
- Могу продемонстрировать.
Найденов Андрей Петрович был явно чем-то задет.
- Я в своем доме все делаю сам!
- Это прозвучало достаточно грозно. И, видимо, чтобы у Игоря не осталось сомнений взял у него ключ и демонстративно пошел на кухню. В комнате появился Черныш.
- Как переговоры?
- Слушай, Черный, как думаешь: кем лучше быть - шутом или подонком?
Черныш посмотрел на друга заинтересованно.
- Богатым и здоровым, - ответил он, - а, вообще-то, пора линять. В комнату вошла Рина Борисовна.
- Как вас по отчеству? - спросила она у Игоря.
- Евгеньевич, - почему-то ответил Черныш.
- Так вот, Игорь Евгеньевич, скажите прямо: вы отказываетесь? Игорь и Черныш переглянулись.
- Да... нет... собственно, - проговорил Фокин.
- Но если вам меркантильность претит, то... Люся мне сказала, что вы
собираетесь поступать... Это такой престижный ВУЗ...
Игорь зло глянул на женщину, такого поворота он не ожидал.
- Это к тому, - продолжила она, - что у Андрея Петровича есть сослуживец, а хороший знакомый мужа сестры этого сослуживца, как раз там и преподает... Мы могли бы...
- Через спину племянник? - вставил Игорь.
- Что?
- Я говорю: Люся ошиблась. Я не собираюсь поступать туда, где преподает сестра невесты вашего мужа.
Рина Борисовна хотела что-то добавить, но тут в комнату вбежала Люся.
- Игорь, на кухне с краном что-то. Андрей Петрович хотел закрутить
... там треснуло...
Игорь аккуратно поставил на стол рюмку водки, которую все это время
                10
держал в руке, и вся компания ринулась на кухню. Кран был слегка свернут, из-под него текла струйка воды. Фокин набросил на кран тряпку, взял из рук хозяина ключ и захватил им кран.
- Держите крепче, - обратился он к мужчине.
Андрей Петрович схватил ключ и сжал его, что есть силы. Игорь же полез под раковину и стал закручивать вентиль. Но ключ вдруг с хрустом выпал из рук Андрея Петровича и вода забила фонтаном. Игорь вскочил на ноги - его обдало струей, и пока он обматывал ручку ключа тряпкой и вбивал ее в свернутый кран - на нем не осталось сухого места. Андрей Петрович был не лучше. Все это сопровождалось визгом и советами женщин. Наконец, стихию обуздали и наступила тишина. Черныш критически осмотрел Игоря.
- Слон, у нас же премьера.
- У вас, - ответил Игорь, - у меня уже была.
- Что здесь происходит? — послышался девичий голос.
В дверях стояла Татьяна. Она с любопытством разглядывала лужу, компанию людей и особенно Фокина.
- Привет, Татьяна, - откликнулся первым Черныш. - Понимаешь,
шли на концерт и зашли кран починить... э-э-э, зашли за тобой, а тут кран не
работает - всемирный потоп. Игорь, кстати, познакомься, говорит: аШа,
ребята, я щас!" бросается на кран и крутит, крутит, крутит...
Повисла пауза.
- Закрутили? - спросила, она менторским тоном. - А теперь выметайтесь.
- Танюша... - произнесла мама.
- Что? - перебила Татьяна. - Думаете я не знаю ничего, не понимаю? Замуж отдаете!
Родители переглянулись.
Но, -  помялся  Андрей  Петрович,  - это же фиктивно,  по  своей качественной основе ...
- Кому попало суете...
- Танюша, что ты говоришь? Как ты вообще, узнала? - спросила мама.
- Сорока на хвосте принесла!
- Как ты разговариваешь с матерью? - спросил Андрей Петрович. Это прозвучало достаточно грозно, хотя и театрально.
- Я же хотела как лучше - прошептала Рина Борисовна.
Она уже плакала.
- Тебе плохо? - участливо спросил Андрей Петрович. - Сердце?
Пойдем приляжешь...
Они вышли. Это было похоже на бегство.
- Кажется дождь начинается, - пробурчал Игорь.
- Не дождь, а концерт, - выпалил Черныш. - Все! Пошли!
Он подхватил Люсю и посмотрел на Игоря, тот красноречиво показал на одежду.
- Передай хлопцам, чтоб не забывали про септ, а сам держи паузу, -
                11
на прощание сказал Игорь.
Черныш и Люся направились к выходу. Люся хотела на прощание что-то сказать подруге, но только подмигнула ей. Татьяна же буравила взглядом Фокина.
- А вам что, особое приглашение требуется? - тоном прокурора произнесла она.
- Милосердия алчу, паки обсохну и удалюсь в свои восвояси..., -промолвил Игорь, молитвенно сложив ладони.
- Сейчас ты у меня удалишься! - произнесла девушка и решительно вышла из кухни.
  Что она задумала история умалчивает: может хотела на помощь вызвать милицию, ОМОН или группу огневой поддержки. Игорь приготовился к самому худшему. И может быть поэтому взял тряпку и стал собирать с пола воду. За этим занятием и застала его Татьяна. Она стояла в дверях, наблюдала, как он тщательно выжимает тряпку в раковину, наконец, подошла к столу и положила на него червонец.
- Это вам за услуги, - произнесла она и одарила его таким взглядом,
которому бы позавидовала сама Медуза-Горгона.
Но что, нашему брату-сантехнику, какая-то там греческая скользко-слизская тварюга. На наших слесарей смотри-не смотри, себе дороже. Потому что, тренировка большая. Можно сказать: каждодневная работа над собой, по заливанию шаров, от сглазу дурного.
Игорь отер руки о джинсы ниже колен (сухие потому что), взял червонец, посмотрел его на свет, прищурив один глаз.
- Маловато будет, - констатировал он. Татьяна извлекла из кошелька еще купюру.
- На, подавись! А теперь, проваливай!
— Щедрая, хозяйка попалась, - произнес Фокин, оценивая деньги. -
Слышь, старуха, вот тебе два червонца, найди какую-нибудь сухую одежду.
— Пошел вон! — отреагировала Татьяна. Игорь впился в нее глазами.
— Я то пойду, но зачем тебе простуженный муж?
***
А теперь оставим их на минуту и кое-что разъясним: что это за загадочная премьера, на которую так и не попал Фокин, оставшись на поле брани.
А премьера была песни, которую написал Игорь Евгеньевич Фокин, и которую сегодня должна была исполнять некая рок-группа "'широко известная в узких кругах". Началось это давно. Как-то, попав на концерт бардов, Игорь поспорил с друзьями, что сочинит песню не хуже. Он уже что-то бренчал на гитаре и был в компаниях первым парнем. Помучился вечер, другой, третий и сочинил: плохонькое что-то, трехаккордово-приблатненное. На едкие замечания друзей по поводу художественных достоинств своего творения, он
12
заявил, что теперь будет петь только свои песни. Видимо, юношеский максимализм продиктовал сие решение. Слово не воробей... Приходилось бедолаге сочинять. Ведь петь хотелось, а точнее быть "первым парнем" в компаниях, где, как известно, присутствуют всякие хорошие люди, девушки, например. Слово за слово, пальцем по струнам, и стало у него кое-что получаться. Количество в качество переходить. И несмотря на жизненные перипетии, не оставил он этого занятия. А уж когда опять объявился  в Москве (но об  этом  позже),  был  во  всеоружии, т.е.  было  в репертуаре две-три песни заслуживающие внимания. Чем и не преминул воспользоваться его закадычный друг Черныш. Гот все еще стучал в некой рок-группе, словно отдавая дань, затянувшейся юности. И хотя уже вовсю занимался, скажем так: бизнесом, никак не мог расстаться со своими барабанами. Он и предоставил песни Игоря на суд стаи, группы то бишь. Решили попробовать.
И вот как раз сегодня одну из песен должны были обкатать на публике. Обкатали, но без автора.
В одном из многочисленных клубов средней руки проходил, как теперь принято называть - сейшн. Кто-то танцевал, кто-то пил пиво, а на импровизированной сцене одна команда сменяла другую, металлические аккорды будоражили толпу, которая в свою очередь кричала, свистела, улюлюкала, т.е. всячески помогала музыкантам в создании гармонии.
За кулисами сновали длинноволосые личности с гитарами и без оных. К одной из таких групп приблизился, невесть откуда взявшийся Черныш.
- Здорово, орлы! - приветствовал он окружающих. Орлы окинули его взглядом.
- Ты где шляешься? А где Фока?
- Его не будет.
К группе подбежал некий верткий юноша, лет пятидесяти.
- Ребята, на шхуну, - крикнул он, и сам первый побежал на сцену.
Предыдущая   группа,    собирала   манатки.   Прыткий   юноша   что-то
объявил в микрофон, от чего гул усилился. Орлы же, не теряя достоинства, пошли на сцену.
- Четверг, септ не забудь, - сказал Черныш, вытягивая палочки из
чехла.
Лидер поднял руку и показал "о'кей".
Люся жмурилась в лучах тяжелого рока. От счастья, конечно. Ведь ее драгоценный Черныш, лихо орудовал на "кухне". Тем более, как "своя" она стояла прямо у кромки сцены.
- Забой, что надо, - закричал Люсе сосед, пытаясь переорать колонки.
- Спасибо, мне хорошо видно, - поблагодарила девушка.
    А тем временем, в гостиной квартиры, Татьяна готовилась к бою.
Она восседала в кресле, положив ноги на пуфик, и смутно напоминала известную фигуру на поле боя, на не менее известной картине. На лице лежала печать гнева и негодования, скорее деланного, чем настоящего.
И вдруг "полководец" чуть не "раскололся": это появился в дверях Фокин. Он все же переоделся в некие тряпки Андрея Петровича, а потому мог
13
претендовать на роль пугала в исполнении ряженого. Он сделал жест рукой,    что   должно   было   означать,    что-то    вроде,    а-ля    Карден,    но... аплодисментов не последовало. Помолчали.
- Ну? - наконец произнесла Татьяна.
- Ну, ква! - ответил Игорь.
- Бр-Р-
- Что, фэйсом об тэйбол? - поинтересовался он.
- Спик инглишь?
- Хреновато, но в свободное от работы время.
*    ?   занимаетесь   в   свобо/г    '    лт   работы   время?   -
подчеркнуто вежливо спросила девушка. - Теннис, бассейн, сауна?
- Прыжки в толщину!
- Как романтично... А в толщину чего?
Пространства и времени! - поднял указательный палец Игорь. у_у_у  -  протянула Татьяна.       Небось  и  коллекционируете  чего-нибудь, марки, например, признайтесь?
- Признаюсь! Очень хотелось бы и марки пособирать, и доллары, да все больше деревянные попадаются.
- И много попадается? М-м-м... семью ведь кормить надо, -назидательно произнесла она.
И в этот момент в комнату вошли родители. Они слегка удивились атмосфере происходящего, но вида не подали.
- Ну вот и хорошо, - произнесла Рина Борисовна. - Все мирно, спокойно, можно и поговорить.
- Мама! - перебила ее Татьяна. - Тебе же плохо. Ты должна лежать. Папа, проследи, пожалуйста.
- Но мы хотели расставить точки над "i" - воспротивился Андрей Петрович. - Молодой человек согласился помочь маме... тебе... маме... Он явно запутался кому же решил помочь Фокин.
- Я! Прошу! Вас! - отрывисто произнесла Татьяна. - Оставьте нас в покое. Мы беседуем с ... молодым человеком.
Удивленные родители, помешкав, удалились.
- И на чем же мы остановились? - высокомерно произнесла девушка.
- Короче, - устало произнес Игорь, - мне эта бодяга уже надоела.
- Так скатертью дорога!
- Скоро, - отреагировал он. - Одежда чуть-чуть обсохнет и слиняю! Они замолчали. Где-то вдруг зажужжала муха. Отогрелась, видимо, и
зажужжала. Чокнутая какая-то, на хозяйку похожая. Потому что та, вдруг выкинула изумительный фортель. Из глаз вдруг закапали слезы и она жалостливым голосом произнесла:
- А хотите правду? Чистую правду? Ведь вас обмануть хотели. – Она
помолчала, оценивая реакцию Фокина.
14

   -   Тебя же на крючок насадили, лох ты несчастный, - вдруг взорвалась она. Я ребенка жду, понимаешь? А его отец уехал в свою проклятую Зимбабве.
Она чуть ли не рыдала.
- Ох, как я его любила, как любила, - причитала она. - Мне же мама и Люся помочь хотели...
- Сердобольные какие... - мрачно произнес Игорь. - Хотя насчет лоха вы не правы. А тем более крючка, какого-то и прочего... Кстати, вы в детстве театральный кружок не посещали? Нет? Задатки есть.
Она раздосадовано посмотрела на него.
- Ох, какая я несчастная, - как-то утвердительно произнесла
она. Игорь пожал плечами, мол, кто тебя знает, может и несчастная.
- А еще разок можно? - попросил он.
- Ох, какая я несчастная? - уже вроде как удивленно произнесла она. Татьяна никак не могла поймать нужную интонацию. В комнате опять
появились родители.
Танюша, не гони нас, мы должны все решить! - произнес Андрей Петрович.
- Или мы воспользуемся услугами Игоря Евгеньевича, - добавила мама, - и оформим фиктивный брак на две недели, чтобы ты смогла участвовать...
- Почему фиктивный, - перебила Рину Борисовну Татьяна. - Мы тут с... Игорешей посоветовались и решили расписаться по-настоящему.
- Что?!! - у Рины Борисовны глаза, что называется, полезли на лоб.
- Как это? - в растерянности произнес Андрей Петрович.
- Размечталась, - отреагировал Фокин.
- У вас здесь что-то было? - подозрительно спросила Рина Борисовна. - Игорь Евгеньевич, вы как честный человек должны мне сказать, я же мать!
- Молодой человек, - повысил голос Андрей Петрович, - что это значит? - Он был само оскорбленное достоинство - еще слово, и дуэль.
- Так вот! - подвела черту Рина Борисовна, - никакого брака, даже фиктивного, не будет! А вас, Игорь Евгеньевич, я попросила бы удалиться.
- С удовольствием, - отреагировал тот и направился к дверям.
- Изменник коварный, - вскричала Татьяна, - сначала целует и клянется в любви до гробовой доски, а потом в кусты...

- Он тебя целовал? - схватилась за сердце Рина Борисовна. Фокин остановился, хотел что-то сказать, но Татьяна опередила его.
- Не пущу, - закричала она и бросилась ему на шею. Игорь оставался холоден и спокоен.
- Перебор, - констатировал он, развернулся и пошел в ванную.
- Какой нахал, - прошептала Рина Борисовна, - пригласили, как
человека, а он...
- Слесарь... интеллигент, - констатировал Андрей Петрович.
15
- Не нахал, а нормальный парень, - вдруг произнесла Татьяна.
Она сбросила с себя всю фанаберию и, кажется, стала понимать, что переборщила.
- Как же - видели...
- Он, наверное, действительно хотел нам помочь, - произнесла Татьяна.
Она была похожа на нашкодившую школьницу.
- Надо перед ним извиниться!
- Как же, - подхватила Рина Борисовна, - сейчас...
Андрей Петрович молчал - у него, судя по всему, голова шла кругом.
- Мы! Все! Должны! Извиниться! - вкрадчиво произнесла Татьяна. В
ней снова пробуждалась львица.
Игорь переодевался в ванной. Одежда еще была мокрой, но что делать? Он вышел в прихожую и услышал, что в гостиной опять бушует буря. Игорь одел куртку, ботинки, и хотел было уйти, но вдруг передумал и направился опять в комнату. При его появлении все вдруг затихли. Он же спокойно прошел к столу, на котором стояла его полная рюмка водки, классически выдохнул и тяпнул ее, очень даже залихватски. Картинно занюхал рукавом и отвесил поклон.
- Благодарствую, - произнес он и направился к выходу.
- Игорь..., - окликнула его Татьяна.
Он не останавливаясь, помахал ей рукой "Пока!"
- Нет, ты от меня так не отделаешься, - решительно произнесла
девушка и ринулась за ним.
Перепуганные родители остолбенели.
На лестничной площадке Игорь критически осмотрел себя и философски поморщился: на улице как-никак приличный минус, а одежда все еще мокрая. Опять же домой надо как-то добираться. В метро заметут сразу; для "церберов", стоящих у входа в преисподнюю, то бишь в метро, человек в мокрой одежде просто "именины сердца", как писал некогда Николай Васильевич. А уж как увидят синий паспорт, да без регистрации, так оформят по полной программе, до окончательного истребления денежных знаков в карманах и ближайших окрестностях. А деньги, как назло, были. Вот и выходило, что на такси может быть даже дешевле и надежней. Примерно так размышлял он, когда вдруг открылась дверь и на пороге появилась Татьяна. Она успела одеть сапоги и набросить шубку.
Игорь, увидев ее, скорым шагом поскакал по лестнице вниз. Она последовала за ним. Неизвестно, чем закончилась бы эта погоня, не вмешайся, как всегда, его величество случай. На первом этаже Игорь с ужасом увидел входящих милиционеров. Еще двое стояли в подъезде и курили. Игорь машинально затормозил, развернулся и... Татьяна оказалась в его объятиях. Ни дать, ни взять влюбленная парочка.
Что у них там, гнездо? - шепотом спросил Игорь.
- Опорный пункт, - также шепотом ответила Татьяна.
- Да-а, - неопределенно протянул он.
- А ты кто, бандит? - спросила девушка.
                16
- Я - хохол, нелегальный. Татьяна еле сдерживала смех.
- А я хохол легальный.
- Как это?
- Я- украинка по паспорту. Теперь у Игоря затряслись плечи.
- Что самое интересное, по паспорту я русский. Внизу захлопали двери - все стихло.
- Они ушли?
Татьяна выглянула из-за плеча.
- Угу.
Они продолжали стоять. Девушка чуть отстранилась - их глаза встретились.
- И что будем делать? - спросил Фокин.
Она пожала плечами. Было отчетливо ясно, что им не хочется расставаться и каждый придумывает удобоваримый предлог, чтобы не допустить этого.
- Вы... с друзьями куда-то хотели меня пригласить, - наконец, вспомнила она.
- Хотели, но там уже все закончилось.
- А может нет? - спросила она, хотя Игорю послышалось нечто другое.
Это другое, было созвучно первым словам известного романса: *'Не уходи - побудь со мною..."
- Попробуем, - наконец, решился Игорь и они стали спускаться.
Площадка перед эстрадой давно уже опустела. На сцене рабочие уносили аппаратуру. Длинноволосые хлопцы, кучкуясь по углам, боролись с пьянством, то бишь уничтожали спиртные напитки, лишь Черныш все никак не мог расстаться с ударником. Он помогал разбирать установку, Люся же тянула его со сцены.
- Саша, давай позвоним. Ну почему он не приехал?
- Не съели же они его...
На горизонте показался лидер - Четверг.
- Черный, - развел он руками, - вы едете или нет?
- - Хороший аппарат, - показал Черныш на "кухню", и они с Люсей
пошли к выходу.
- Саша, давай позвоним! - теребила, его рукав девушка.
Чувствовалось,  что ей  страсть,  как  хочется  знать,  чем  же там  все
закончилось?
- Будем считать, что Слон  почил  в узах Гименея!  - отреагировал
Черныш. Найденовы тоже хотели бы знать: куда девалась их дочь. Ибо их решительная Таня, все же ушла вслед за слесарем-интеллигентом. Андрей Петрович, повязав голову полотенцем, наливал в рюмку капли для Рины Борисовны, которая поочередно смотрела то в окно, то на часы. Иногда, правда, хваталась за сердце.
17
- Может позвонить Якишиным, - предложил Андрей Петрович, - А те - зятю, на Петровку...
- И сказать им, - подхватила Рина Борисовна, - что наша дочь ушла из дома с сантехником? Вместо милиции они вызовут нам скорую... специальную.
И Рина Борисовна схватилась за сердце.
***
А виновники этих волнений ехали на такси по вечернему городу и беседовали. Фонари, потоки машин проносились мимо словно искрящийся рой. В машине было тепло и уютно, звучала музыка. Хотя музыка звучала не только из динамиков, скорее всего она звучала и в душах. Если бы Игоря и Татьяну сейчас увидели знакомые и родные - они были бы приятно удивлены: так как вместо сумасбродки, они узрели бы мягкую, почти шелковую девочку Таню, а вместо гаера - обыкновенного парня: не глупого, но вполне веселого. Они делились воспоминаниями из своей жизни.
- Москва для меня вторая, родина, - говорил Игорь, - я здесь учился и работал. А сейчас приезжаю, как иностранец. Глупо. Друзья, знакомые -все здесь.
- А как же ты работаешь?
- Молча, как и все остальные. Раньше называлась "лимита", сейчас, -Игорь поразмышлял, - евразийский интернационал... Звучит? Короче, вся голь постсоветская ринулась в Москву. Как тараканы. Нас гонят, а мы опять все лезем, лезем. Никто нигде не числится, вроде, как нас и нет вообще, а Москва, как на дрожжах растет.
- А ты откуда? - поинтересовалась Татьяна.
- С Донбасса. Знаешь песню "Вышел в степь донецкую парень молодой". Так это про меня. Вышел... почесал тыковку, вокруг не то что степь - пустыня, и пошкандыбал в столицу. В который уж раз...
- А я всю жизнь прожила в Москве, - как-то уж очень печально произнесла Татьяна.
Помолчали.
- Слушай, - обратился Фокин, - а тебе самой-то это надо?
- Что?
- Ну эти... конкурсы.
Девушка молчала, хотя настрой явно подталкивал к откровениям.
- Меня всю жизнь куда-то готовили, устраивали, - наконец произнесла она. - Сначала в английскую школу, потом в престижный ВУЗ... Английский я так толком и не знаю, а из престижного перевелась в педагогический. Сейчас готовят в жены будущему дипломату... Вот и получается, что дипломат без мисс...
- Миссис, - вставил Игорь.
- Какая разница, - огрызнулась она. - А мне может быть хочется ... поиграть в футбол...
18
- А, знамо, знамо, - откликнулся Игорь, - а также на люстре покачаться, мебель шашкой порубать...
- Не откажусь, - поддержала девушка.
Он посмотрел на нее: ее глаза искрились и завораживали. Его взгляд был с лукавинкой: на люстре покачаться? - устроим! Но тут вмешался водитель.
- Куда дальше ехать-то?
Игорь огляделся, посмотрел на часы и махнул рукой направо.
- Вот так завезут девушку... и бросят, - деланно печально произнесла
Татьяна.
- Ой, не кажи кума, - откликнулся Игорь, - но як гарно завозят...
Машина   остановилась   около   подозрительных   строений.    Игорь   с
Татьяной спустились в подвал - девушка боязливо озиралась.
- Не бойся, - подбодрил ее Фокин.
Он несколько раз нажал на кнопку звонка. Вскоре за дверью раздались шаги и послышался глухой голос: "Кто стучится в дверь моя?"
- Четверг, свои, - откликнулся Игорь.
Дверь открылась и на пороге вырос длинноволосый парень.
- Фока пришел, - пропел он, - Красную тапочку принес... э-э -привел.
- Четверг, - представился он, ткнув себя пальцем в грудь. - Будешь моей Пятницей? - спросил он Татьяну.
- По пятницам не подаю! - отрезала она.
Четверг деланно нахмурился, потом ухмыльнулся и произнес:
- Заходи!
Татьяна прошла вперед. Четверг подмигнул Фокину, мол - все нормально. Они прошли по темному коридору и, наконец, вышли к свету.
Это была рок-студия или, по крайней мере, подобие ее; в хламе, который валялся повсюду, можно было узнать музыкальные инструменты и аппаратуру.
- Фока, привет, - раздались голоса.
За столом (две сдвинутые колонки) сидела теплая компания музыкантов с представительницами прекрасного пола. Компания бражничала. т1ср;^;^ с ЛюссЛ та;;;:;с пр::сутстсссал;: ;дссь. Люся усадила рядом с собой подругу. Черныш же, разлив по стаканам содержимое бутылки, поднял тост:
- За общественную премьеру песни!
- Какая премьера? Какая песня? - спрашивали гурии.
- Которая прошла на "ура"!
- Наш друг - композитор и поэт - Фока! - представил его Четверг и неистово захлопал в ладоши.
Веселые друзья бурно поддержали его. Игорь даже несколько смутился, особенно от взгляда Татьяны, которой Люся на ухо нашептывала:
- Он знаешь, какие песни пишет?
Татьяна лукаво смотрела на Фокина и, наконец, когда все опорожнили стаканы, обиженно произнесла:
- А я - бедная, несчастная - ничего и не знаю, ничего не ведаю...
- Слон, давай, - попросил Черныш.
19
Игорь, сначала отнекивался, мол, не время, но потом все же взял в руки гитару и пробежался по струнам. Глянув на Татьяну, запел: собственно, это была даже не песня, а речитатив под музыкальное сопровождение. Слова, фразы нанизывались друг на друга, цеплялись за звуки и все это выстраивалось в некую призрачную гармонию. Чуть позже, музыканты, разобрав инструменты, подхватили мелодию. Так и лилась она спокойным, элегическим переливом звуков, которые жадно ловила Татьяна, понимавшая, что этот теплый, уютный поток, скорее всего уже принадлежит ей...
Я сотворю тебе утро,
Раннее, чистое утро,
С прохладной росой, одинокой звездой
Серебряною шляпкой гвоздя вбитого в небо.
Я сотворю тебе полдень,
Только не очень жаркий.
Солнце нежное, яркое
Тебе лишь будет светить.
Ведь именно для тебя
Я решил его сотворить.

 
Я сотворю тебе вечер,
Теплый, ласковый вечер,
С маленьким ветерком,
Может быть даже с дождем...
Только тоже ласковым,
Чтобы ты была счастлива
Шлепать босою по лужам,
Чтобы этот вечер только нам был нужен.
Укрывшись темным пологом,
Рассказать друг другу многое,
И пускай это будут - пустяки, да глупости.
Я сотворю тебе ночь,
Дивную и сказочную,
Сам превращусь в сказочника,
А тебя я сделаю феей,
И чтобы ты стала смелее
Погашу все звезды и фонари,
Разве нужны они
Там, где говорят на языке любви.
Я сотворю тебе мир...
***
20
По переулкам дачного поселка, затерявшегося в сосновом бору, петляла легковая машина. Наконец, она остановилась и из нее вышли Рина Борисовна и Андрей Петрович. Женщина несмело подошла к калитке, видно было, что она стесняется, но все же нажала кнопку звонка. На крыльце великолепного коттеджа, показался тот самый молодой человек в очках, что играл с Татьяной в теннис. Он недовольно посмотрел на калитку и удивился:
- Рина Борисовна?
- Ах, Арнольд, надо спасать Танюшу! - сквозь слезы произнесла мама.
Молодой человек открыл калитку, поздоровался с Андреем Петровичем. Тот чувствовал себя не очень уютно в окружении шикарных коттеджей. Около многих стояли дорогие иномарки. Андрей Петрович с тоской глядел на свой старенький задрипанный "жигуленок".
- Что случилось? - спросил Арнольд.
- Если вам дорога Танюша... - запричитала Рина Борисовна.
- Что? Что с ней произошло?
- Она ушла из дома!
- Да? - озабоченно произнес Арнольд. - А куда?
- Если бы мы знали...
- Но мы догадываемся, - вставил Андрей Петрович.
- Нас она не послушает... Может быть... вы...
- Конечно! - заверил Арнольд.
Он выказал готовность ехать... или идти... хоть на край света.


***
А тем временем, Татьяна бродила по небольшой комнате о двух кроватях и
  разглядывала обстановку. И невооруженным глазом было видно, что это общежитие. Есть в общежитейских комнатах некий имидж... дух, если хотите, который невозможно не выветрить, не перекрасить. Эта комната была не исключением. Единственную достопримечательность составляло множество книг, самого различного содержания. Книги были повсюду: на столе, на подоконнике, на полу. Татьяна взяла одну из книг и полистала... Но в этот момент дверь распахнулась - на пороге стояла разъяренная фурия, яркоперекисной окраски.
- Книжечки почитываем? - спросила фурия.
Татьяна вначале вроде бы оробела, словно школьница, которую застукали за неприличным поступком, но затем она собралась и произнесла:
- Почитываем.
Фурия прошла в комнату, уселась на стул, закинув ногу на ногу, демонстрируя, словно непобедимый козырь, действительно отточенные ножки, достала сигарету, прикурила и выдохнула струю дыма в направлении Татьяны.
- А я-то дура, ждала, ждала, как последняя... - она так и не сказала, кто ж она последняя. - Концерт!... А они тут книжечки листают...
- И много прочитали?
Татьяна так же демонстративно села на стул напротив, и тоже закинула ногу на ногу.
21
- Мно-ого, - сладенько произнесла она.
Фурия была старше Татьяны и, несмотря на ноги, в чем-то проигрывала (может быть в свежести?), а потому сразу пошла ва-банк:
- А ну пошла отсюда!
Татьяна отрицательно покачала головой. Насмешливо.
- Я тебе сейчас таких... наваляю, - продолжала фурия.
Татьяна качала ногой и вдруг, в один из махов, чуть вытянула ногу и носком ловко сбила пепел с сигареты, торчавшей изо рта фурии. Это было сделано легко, непринужденно, с милой улыбкой. Не зря видно прошли уроки, модного когда-то карате, на которые, разумеется, мама водила ее еще в школе.
- Брэк! - раздался мужской голос.
В дверях стоял Фокин. Он прошел в комнату, разложил на столе свертки, хлеб. Поглядел на девушек - положеньице.
Вообще, я не буду оригинальным, если скажу, что жизнь любит преподносить нам сюрпризы: подкидывать под ноги арбузные корки, подсовывать головоломки, сталкивать лбами. И не просто сталкивать, а с каким-то изощренным садизмом. Что называется - от всей души. И хоть
далеко нам, конечно, до "принца Датского", с его вселенскими проблемами, но наши проблемы и вопросы, подчас для нас, не менее важны и актуальны, и решать их нужно немедленно. И не где-то там в кино, а в жизни.
- Вы уже познакомились? - спросил Игорь.
Ничего более оригинального он не придумал. Татьяна вдруг засуетилась:
- Пора мне, - скороговоркой заговорила она, - а то волноваться будут, да и дел много...
- Сиди! - приказал Игорь и посмотрел на фурию.
- Ну, как жизнь... Киса?
- Я тебе не Киса! - взорвалась она.
Она пыталась испепелить Фокина взглядом. И хотя он пытался выглядеть спокойным, в душе у него что-то поскребывало: маленькое такое, гаденькое.
- Пойдем-ка, я тебя провожу, - вымолвил он.
Игорь взял "не Кису" под локоть - она попыталась вырваться, но он держал ее крепко - и они вышли в коридор. Вообще-то, она сама когда-то попросила называть ее Кисой. Когда это было? Пожалуй, они и сами уже не вспомнили бы. Отношения их напоминали вялотекущую химическую реакцию, которая без катализатора в виде крепких напитков (Игорь предпочитал термин "допинг"), давно бы уже прекратилась. Надежда, а именно так звали Кису, давно уже не питала никаких надежд, прошу прощения за тавтологию, в отношении Фокина. И давно бы надо было послать его подальше и всерьез заняться устройством своей судьбы, ан нет. Любят наши девушки непонятых гениев. И что ему еще надо было, этому охламону - эрудиту, студенту недоучившемуся? У нее и квартира своя, маленькая, правда, но своя, и стать не хуже, чем у Шиферов всяких с камнями. Причем тут камни? Это Фокин как-то перевел ей фамилию Шерон Стоун, после совместного просмотра "Основного
22
инстинкта". Инстинкт у них был - спору нет, но дальше отношения так и не развились.
Уже на улице фурия-Киса попыталась пустить слезу и даже обвиняла Фокина во всех смертных грехах - он соглашался.
- Из-за какой-то... - она так и не смогла подобрать слово, а сказать впрямую побаивалась.
- Понимаешь, Надежда, - ответил Игорь, - жизнь так устроена.
- Только не читай мне морали!
- К несчастью это амораль.
Навстречу им проехал тот самый "жигуленок" и остановился у подъезда. Из него показалась Рина Борисовна, которая по бумаге в руке сверяла номера домов. Из машины вышли Андрей Петрович и Арнольд: они все скрылись в здании. Фокин этого не видел, а зря. Хотя мы уже говорили, что жизнь любит подсовывать на мизере в прикуп - отвальных тузов. (Для непосвященных – это то же самое, что и мордой об стол, только интеллигентней). Так что, пока они с Надеждой подходили к трамвайной остановке, судьба, уютно расположившись за ломберным столиком, принялась сдавать карты, а если точнее - "метать фишку", ведь именно так именуют сие занятие завзятые шулера.
- Короче, не надо печалиться - вся жизнь впереди, - процитировал Игорь
- Да уж... - хмыкнула она. - А все равно она тебя бросит. Кому ты нужен, пьянь болотная?
И уже садясь в трамвай, добавила.
- А когда бросит, ты приползешь ко мне. А я... - фигушки! Ясно?
Фокин    смотрел    вслед   уходящему   трамваю   и    размышлял.    Киса,
пожалуй, впервые назвала его столь откровенно в лоб. Не шутила. Понятно, он не ангел, профессия накладывает свой отпечаток. Но неужели он уже действительно сделал шаг от Гомо бухиенс, к Буху сапиенс? То есть от человека пьющего, к пьяни разумной? Рановато. Нельзя. В мире так много интересного. А сколько еще не сделано? Не вечно ж в дерьме копаться. Тем более и жизнь стала налаживаться; песня прозвучала, опять же с интересной девушкой познакомился. Татьяна - что-то музыкальное было в ее имени. По крайней мере для него.
Он оглянулся по сторонам: светило солнышко, народ куда-то спешил, торопился. Вот прошла дама с собачкой: почти, как по Чехову. А спешит она, разумеется, к своей тайной страсти. Не собачка, конечно, а дама. Не хватает, правда, вуали, да и животное подкачало. Вымахало с теленка. Хотя, как-никак, сто лет прошло: собака могла и подрасти. Тем более акселерация, прогресс. Жизнь-то бежит. Вот ребята веселые с лыжами куда-то навострились. Поедут в Крылатское, порезвятся, привезут вместо лыж фирменные дрова. Но ничего, тоже жизнь. У специализированного магазина гоношатся ханурики: тоже ведь жизнь, хотя и своеобразная.
Фокин заметил своих приятелей-собутыльников. Они уже давно подавали ему знаки, которые даже в чукотском чуме, за пятьсот километров до первого магазина, расшифровали бы однозначно: - пойдем, дернем. Но... Игорь
23
с этого дня, часа, минуты решил стать вдруг примерно-положительным, короче, кремень - и точка! А потому помахал друганам рукой, поблагодарил, и в приподнятом настроении порулил домой.
Татьяна наводила "марафет", пардон, лучше сказать последние штрихи художника, держа в руке здоровенный осколок зеркала, когда в дверь постучали. Ох и недоброе предчувствие закралось ей в сердце; стук был уж больно вкрадчивый.
-   Войдите!
На    пороге   предстали   ее   родители и Арнольд, который    чему-то обрадовался, и произнес:
- Здравствуй, Танюша.
Татьяна перевела дух - в первый момент ей показалось, что она задыхается - и, как бы про себя, выдохнула:
- Палочка-выручалочка.
- С тобой здороваются, милочка, - произнесла Рина Борисовна.
- Мама, я прошу тебя...
- Ты не меня проси, а Арнольда! Могла бы, как хозяйка, пригласить сесть, - продолжала Найденова-старшая.
Татьяна сделала пригласительный жест рукой, принимая игру.
- Мы не спали всю ночь, обзвонили всех твоих подруг, знакомых,
вдруг напористо заговорил Андрей Петрович. -  Твои выходки выходят за
всякие рамки... Хорошо еще Люсин кавалер оказался порядочным человеком.
Папа, - вдруг попросила девушка, - оставьте нас, пожалуйста, с Арно одних.
Родители переглянулись и, как-то, неуверенно вышли в коридор. Молодой человек поправил очки и сел на стул, на котором только что сидела фурия.
- Ты же на дачу собирался?
- Да я и был на даче, но приехали твои родители... Арнольд, надо спасать Танюшу... А от чего, от кого?
- От самой себя...
- Танюша, что происходит? - он оглянулся. - Это общежитие?
- Что-то вроде коммуны.
- И ты здесь провела ночь? - в его словах послышался вызов.
- Утро... Притом в полном одиночестве.
Она произнесла это очень спокойно, настолько спокойно, что Арнольд ретировался.
- Но... я надеюсь, ты не собираешься здесь остаться?
Татьяна подошла к окну, поразмышляла.
- Знаешь, Арно... Я все равно бы не вышла за тебя замуж. - Повисла пауза.
- Но... почему? - как-то обиженно произнес Арнольд.
- Потому что перпендикуляр, - ответила Татьяна.
- Но мы же любим друг друга, - с пафосом заговорил Арнольд, - все
24
- распланировали... договорились...
Девушка с тоской посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
- Но... Танюша...
- Арно. Ты хороший парень... Жених завидный... Но... я сама не знаю, что со мной происходит. Я даже не знаю, получится что-нибудь из всего этого,- она обвела рукой комнату, -но я точно знаю, что с тобой бы у нас
ничего хорошего не вышло бы. Наверное, это надо было раньше сказать. Ты уж прости...
Его оскорбленное достоинство боролось с... наверное, все же с любовью. Молодой человек насупился, затем встал, гордо вскинул голову, хотя это и выглядело комично; хотел сказать что-то обидное, но увидев понимающую улыбку Татьяны, вдруг осекся и совсем растерялся.
- Танюша, но может...
- Хочешь я поцелую тебя... на прощание? - спросила девушка.
- Это подачка?
- Глупенький, - словно познавшая всю глубину глубин, произнесла она.
***
Игорь возвращался домой, но в коридоре вдруг узрел родителей Татьяны.
- Здравствуйте, - поздоровался он.
Рина Борисовна демонстративно отвернулась. Андрей Петрович же официально кивнул.
- Что ж вы не заходите?
Игорь приглашающим жестом толкнул дверь и... Ничего страшного -увидел целующихся Татьяну и Арнольда. Улыбка спорхнула с его лица, он по инерции прошел в комнату, подошел к столу, развернул один из свертков - там оказалась колбаса. Соорудил себе бутерброд, стал жевать.
- Игорь, - стушевалась Татьяна, - это Арнольд... я тебе говорила...
- Ничего, ничего - продолжайте, - пробурчал он и, достав ключ, положил его на стол. - Вы не стесняйтесь, я все равно сейчас ухожу. А ключ под ковриком оставите. Он пошел к выходу.
- Игорь! - бросилась к нему девушка. - Я сейчас все объясню!
Фокин отстранил ее от себя.
- Зачем? - блеснул глазами, точно выстрелил. - Меня Киса внизу
ждет, поди намаялась, бедолага...
И он аккуратно прикрыл за собой дверь.
- Адью, родственнички! - салютнул Найденовым.
Несостоявшиеся родственники проводили его взглядом и чуть ли не
вбежали в комнату, где застали всхлипывающую дочь и, успокаивающего ее, Арнольда. Они вдруг поняли, что все разрешилось само собой, самым наичудеснейшим образом.
- Ну вот и хорошо, - приговаривала Рина Борисовна. - Ты ему и не
нужна вовсе. А он тебе и подавно. И все хорошо. Сейчас домой пойдем...
25
Они подхватили Татьяну под руки и повели к выходу. И уже за дверью, девушка последний раз окинула комнату взглядом... Точно прощаясь... Игорь же... А что Игорь? Он вышел на улицу. Внутри была пустота.
Он куда-то шел. Мыслей не было. И только, когда завернул за угол и направился в сквер - любимый оазис местных выпивох - понял, что сегодня он сделает очередной шаг по ступенькам эволюции. И шаг этот будет семимильным.
***
Ах, водевиль-водевиль! - воскликнет образованный читатель - И будет прав. Водевили тоже нужны в жизни. Без них - никак. Ведь если бы их не было, как впрочем, и комедий, и трагедий, то не только читать, но и писать было бы не о чем. Ну, представьте себе фолиант под названием, к примеру, "Танцующие в ежевике". Открываешь его, написано - роман; переворачиваешь страницу, а там всего одна художественная фраза: "Встретились они "на свою голову", поженились, сдуру; и счастливо умерли в один день и час, наконец-то отмучившись, разумеется, прожив долгую, интересную жизнь, в постоянной ругани, склоках и нервотрепке. Конец". На остальных страницах - фолиант все же - даны кулинарные рецепты, полезные советы, комплекс утренней зарядки, то есть все то, что и сделало эту жизнь долгой и счастливой. Конечно, это все полезно, но вряд ли интересно. Ведь нет даже того таракана, которого сослепу можно принять за изюминку. Вот поэтому и не надо подсмеиваться над водевилями. Не стоит.
Но вернемся к нашим... пардон, неудавшимся влюбленным, близким, супругам, - ненужное подчеркнуть.
Что и говорить - ситуация. При желании, можно конечно представить себе заламывающую руки Татьяну, с надеждой выглядывающей из окна. Молчаливую и задумчивую. Можно представить себе и Игоря, притаившегося у ее подъезда, с не меньшей надеждой, караулившего двери... Но все это из области предположений, тем более, если учесть наличие некого недружественного заведения на первом этаже здания.
А пока Игорь сидел в том самом подвале за клавишами и выводил на синтезаторе некую мелодию. Скорее всего это был экспромт - спокойный, задумчивый, может быть даже грустный. Скорее всего он одновременно записывал звук, так как был в наушниках. Наконец, он поднял глаза и увидел, сидящих перед ним, Черныша и Люсю. Черныш хлопал в ладоши и чего-то говорил. Игорь снял наушники приветственно помахал рукой и с новой силой ударил по клавишам.
- Здравствуй, Игореша, - произнесла Люся и подошла к нему. - Ты бы мог...
- Помочь человеку? - опередил ее Игорь.
- Да перестань ты играть! - прокричал Черныш.
Игорь отключил инструмент, взял открытую бутылку пива, которая
26
стояла тут же, на столе, и пригубил, ожидал что будет дальше.
-    Слончик, - обратилась к нему Люся, - у меня день рождения, и мы решили собраться.
- Мы, это кто? - поинтересовался Фокин.
- Ну... Люся... Я... - почему-то ответил Черныш, - еще будут люди.
Игоря заинтересовал вдруг молочный пакет, стоявший на столе, среди
пустых бутылок, окурков и пепла. Он взял его в руки и стал разглядывать.
- Собираемся у меня, - опять заговорила Люся. - Ты придешь?
- Люся, - отозвался Игорь, - кто такой был Луи Пастер? Девушка задумалась.

- Этот, - недоверчиво произнесла она, ожидая подвоха, - который с микробами...
- А вот представь, вместо него, с микробами, был бы наш любимый Александр Черныш, какое бы мы тогда пили молоко?
Саша и Люся переглянулись.
- Чернышизованное! огласил     Фокин. Повторяю     для непонятливых: чер-ны-шизованное! Я бы такое молоко пить не стал.
- Это ты к чему? - спросил Черныш.
- А к тому, братцы мои, что на день рождения я не пойду, хотя ход ваших мыслей мне нравится. У тебя что, действительно?...
- Хочешь паспорт покажу? - выпалила Люся.
- Тогда поздравляю и желаю всего, включая вот это недоразумение, -он показал на Черныша.
- Ладно, ладно, - отозвался тот, - на себя посмотри - весь униженный и оскорбленный.
- Кстати, — продолжил Игорь, - на хрена надо было давать мой адрес?
- Ну... ну, - Люся потупилась.
- Баранки гну!
- Не хами! - проснулся Черныш.
- Хами - не хами, милиция уже наехала.
- И что теперь? - спросила Люся.
- Пока отделался штрафом, но во второй раз будут кранты.
- Но это не она... не они... - как-то не очень утвердительно заявила Люся.
- Может и совпадение, - ответил Игорь. - А, кстати! - вдруг произнес он, словно его осенило. - Вот стоит, - показал на Черныша.
- Кто? - спросила Люся.
- Муж для Татьяны; или он ей уже не нужен?
- Как это? - оторопел Черныш.
- Как, как... Москвич, музыкант, бизнесмен!
- Но мы же заявление хотели подавать, - призналась Люся.
- Вот   и   подавайте   втроем! Татьяна  будет  фиктивная жена, ты   -фактическая, а в целом  - здоровая демократическая семья, ячейка общества.
27
- А это мысль, - произнес Черныш.
Я тебе такую мысль устрою, - отреагировала Люся. - А если честно, то и не надо было все это затевать...
Черныш и Фокин воззрились на нее.
- Тане просто нужно позвонить по телефону, и ее сразу допустят на
следующий конкурс.
Наступившей драматической паузе позавидовали бы маститые актеры.
- Тогда зачем... все это... - как-то заикаясь, произнес Игорь.
- Рина Борисовна про это не знает... А мне хотелось... познакомить вас...
Черныш искренне возгордился.
Ну, мать, ты даешь! - воскликнул он. - Классная сваха. Игорь же рассмеялся, можно даже сказать - заржал. От удовольствия.
- Спасибо, Люся, честно, большое человеческое "сэнк ю", - и чтобы
сделать ей приятное, добавил, - Я бы обязательно пришел вы на твой
праздник жизни, но не могу - вечером дежурю.
- Жалко, - отреагировала девушка. Они стали собираться.
- А-а... - вдруг подал голос Игорь, но замолчал.

- Спрашивайте, - подсуетился Черныш, - отвечаем! Будет! И не одна, а со своим дипломатом. А ты в это время будешь унитазы чинить.
- Да я вовсе не об этом хотел спросить, - замялся Фокин.

- Может поменяешься с кем-нибудь сменами? Игорь опустил голову и отрицательно помотал ею.
- Ну и дурак! - констатировал Александр.
***
Конечно можно было сразу перейти к описанию вечера, но захотелось мне добавить некий штришок, я бы даже сказал - мазок, на нашу скромную фреску. И для этого я попросил бы заглянуть вас в один солидный универмаг, где среди снующей толпы бродила Татьяна. Разглядывала витрины, иногда что-то выспрашивала у продавцов, но в общем вела себя достаточно вяло и пассивно. Пока... пока вдруг не узрела подвенечное платье. Оно было с разными вставочками-кринолинчиками-фунфыриками, вобщем, кружевное - на ура! Девушка разглядывала его, если и не с затаенной грустью, то с повышенным интересом точно. Что делать, почти у всех молодых (и не очень молодых) девиц, сей наряд вызывает бурю чувств, эмоций, воспоминаний.
- Что, нравится? - раздался сзади мужской голос, с хорошим южным акцентом.
Татьяна обернулась - рядом стоял, что называется орел, шевелил усами и пощелкивал языком. Орёл был весь в свертках и коробках.
-      Нравится, - отреагировала Татьяна.
- Выходи за меня замуж - куплю! - предложил он.
                28
- Она оценила его взглядом и вдруг спросила:
- В паранджу не оденешь?
- Что ты говоришь... слушай... - обиделся он.
- Идет, - согласилась она.
- Девушка, - позвал он продавщицу, - заверните платье.
- Не продается, - послышался сладенький голосок. - Выставочный
экземпляр.
Слушай, почему? Я деньги плачу... Много денег... Э -э... И тут к Татьяне подошел запыхавшийся Арнольд.
Вот...   оставили   все-таки,   -   он   протянул   девушку   картонную коробку.
Она приоткрыла крышку - в коробке лежали красивые, оригинальные бокалы.
- Ой, Арно, они же дорогие.
- Танюша,    Люся    твоя    подруга,    лучшая    подруга!     Зачем    же мелочиться? Ей будет приятно, значит и тебе.
- Но как-то слишком уж...
Орел с подозрением рассматривал Арнольда.
- Ты чего? - наконец, спросил южанин.
Арнольд с трудом понял, что вопрос предназначается ему и в свою очередь спросил:
- Извиняюсь, а вы... кто такой?
- Я - муж, - гордо ответил тот и показал на Татьяну. У Арнольда оквадратились глаза.
- Объелся груш, - добавила Татьяна и подмигнула орлу. Подхватила Арнольда под руку и потянула к выходу. Правда, иногда
поворачивалась и отчаянно строила глазки покинутому, но не сломленному джигиту. Наконец, когда они скрылись, он недовольно произнес:
- Кто такой... кто такой... А ты кто такой?
И поправив свертки, чего-то бубня, направился восвояси.
Да, "дни варенья" - вкусные дни. Вкусные и в прямом, и в переносном смысле. А когда тебе чуть за двадцать, еще и в самом великом смысле. Ведь только-только начинаешь распробовать вкус самой жизни. Пока еще сладковатая, даже приторная... Потом, конечно, будет и соленая и горькая, но пока - какой букет, какой аромат... И особенно в дни рождения, когда собравшись с друзьями, можно устроить настоящий фейерверк радости, я бы даже сказал — локальный апофеоз бытия. Маленький такой, но удаленький. Виват!
29
В небольшой квартире было шумно и весело; играла музыка, мигала цветоустановка, а заведенные ребята обоих полов, лихо отплясывали черти-что. Конечно же выделялась хозяйка - Люся цвела и пахла. Небось, какими-нибудь "климами" с "шанелями". Татьяна же сидела в кресле, листала журнал и с тоской наблюдала, как Арнольд с какой-то девчушкой танцевал медленный танец. Танцевал, надо отметить, под тяжелый рок. Наконец, он подвел ее к столу, а сам подсел к Татьяне.
- Танюша, ну что ты такая грустная?
К нему подошел некий молодой человек и подмигнул.
- А, сейчас, сейчас... Сколько вам?
Тот растопырил пятерню и                удалился
- И здесь покоя нет, - посетовал Арнольд. - Просит обменять по
биржевому... Надо звонить...
Он поднялся, прихватил телефон и вышел с ним в коридор. Девушка, с которой он только что танцевал, проводила его завороженным взглядом и вдруг спросила у Татьяны:
- А правда, что у него "Мерседес"?
- У родителей, - уточнила Татьяна.
- А его самого за границу посылают?
- Посылают.
- Счастливая... - позавидовала девушка.
Татьяна с удивлением смотрела на нее. Такого откровенного наива она еще не встречала.
- А можно... я с ним еще потанцую?
- Да ... танцуй сколько хочешь.
Та словно на крыльях взвилась и унеслась, а Татьяна так и не поняла: что это было? Хотя, если честно, в душе слегка возгордилась.
Этакая светская львица разделяет и властвует: хотите танцуйте, хотите флиртуйте, все равно он мой. Моя собственность! Чуть-чуть выпущу коготки и сразу станет шелковый, то есть выполнит команду "к ноге". А захочу - и оземь грохнется. Но вот беда - захочу ли?
Вдруг прозвенел дверной звонок. Оказавшаяся тут же Люся, мельком глянула на подругу, и пошла открывать. Татьяна сидела, как на иголках, но... в дверях показался только Черныш. За ним следовала Люся. Они сели рядом с Татьяной.
- Никак не может... У них там аврал на работе... Трубу что ли прорвало... - беззастенчиво врал Александр.
- Да, - поддержала его Люся, - он еще днем говорил: а вдруг трубу прорвет...
Она запнулась, Татьяна же с подозрением посмотрела на них.
Такая комбинация и вдруг так бездарно сорвалась. Они еще днем договорились, что ничего не скажут ей о дежурстве. Ведь если честно, Фокин не раз подменялся с напарником, когда, ему это было надо. Значит, сегодня
не надо. Поэтому вначале было разыграно, как по нотам: и обещание привезти
30
его, хотя Татьяна вроде бы и не настаивала, мол мне-то какое дело, и часовое отсутствие Черныша - пивка попил за углом в пивбаре и, наконец, очень веская причина - аврал на работе. И на тебе, все рассыпалось, как очередной госбюджет.
Татьяна смотрела на них ласковым взглядом голодной пантеры. В ней закипала злость. И хотя ей, конечно же, было наплевать на Фокина; еще чего - думать о нем, переживать - не на такую напал, но... Но относиться к ней, как к недоумку, тем более со стороны лучшей подруги - было уж слишком.
- А я сейчас проверю, - вкрадчиво произнесла она.
- Как это? - не поняла Люся.
- Саша, нарисуй мне, пожалуйста, как добраться... до их трубы.
- Ночь на дворе, - запротестовал Черныш.
- Вечер... ранний, - уточнила Татьяна.
Черныш помялся, покряхтел, но делать нечего - взял со стола салфетку и стал на ней рисовать план, К ним подошел Арнольд; за ним, как привязанная следовала та самая девчушка.
- А вот и Саша, - приветствовал он. Было видно, что он навеселе.
- Танюша, так мы идем танцевать?
- Отстань, - отрезала она, вникая в план. Она поднялась и направилась к дверям.
- Танюша, ты куда?
- Арноша, поучи девушку танцевать ламбаду, - попросила она и
скрылась.
Арнольд непонимающе смотрел на Люсю и Черныша.
- Куда это?
Из колонок доносилась песня про "билет на балет" и, видимо, вдохновленная ей, Люся вдруг выпалила:
- У нее билет... был... в театр, - и вдруг нашлась, - Саша принес. Арнольд посмотрел на часы.
- Какой билет? Какой театр?
- Театр имени одного... артиста, - спокойно произнес Черныш и
добавил, - на второе действие.
***
Пути Господни, как известно, неисповедимы. Человеческие поступки тоже. Один, к примеру, всю жизнь с кирпичом в руке проходил - строитель вроде бы. А потом вдруг пошил малиновый пиджак и, на тебе - бизнесменом стал. И ведь всего навсего, надо было совершить простенький поступок -пошить малиновый пиджак, баксов так за штуку с центами. Другой же наоборот   (тоже,   кстати,   строитель),   днем   чего-то   стругает,   прибивает,закручивает, а как ночь придет - все пишет, пишет: буковка к буковке, закорючка к закорючечке. И не спит бедолага, искусством, якобы,
31
мается. А надо-то всего навсего совершить поступок: сгрести все в охапку и сжечь к чертям собачьим. Или голубей наделать, с сыном из окна побросать - и то польза. Но ведь кишка тонка - не дорос еще до поступка.
Вот так и Татьяна, героиня наша ненаглядная. Все бы ей на амбразуры бросаться. Ведь сорвалась, точно в атаку. Шашки наголо! — и вперед, А чего спрашивается, зачем? Хотя она и накручивала себя, что мол едет только затем, чтобы уличить Люсю и Черныша во лжи. Затем, конечно, устроить подруге разгон. Может быть даже окончательно порвать, недели на две. А самой быть честной, чистой, сверкающей, может быть даже с нимбом, хотя для большего эффекта лучше с терновым венцом. Да и этому, барду задрипанному, неплохо бы высказать все в лицо. Кем он себя возомнил? Графом Разумовским? Ну подумаешь, поцеловала Арношу, что из того? Что ей теперь бисером рассыпаться? Да и не нужен ей вовсе этот слесарь-интеллектуал. Вон - Арнольд, в ней души не чает. И даже совсем не обиделся, что она ночь провела, хотя и целомудренно, но неизвестно с кем. А, кстати, почему это он не обиделся? Почему скандал не устроил? Хоть пошумел бы для приличия, обозвал бы словом нехорошим. Все ж по-человечески как-то было бы. А так и неизвестно по какому получилось, по-рыбьи, что ли?
- Не страшно, - вдруг услышала она.
Татьяна медленно возвращалась к действительности. Она уже давно ехала на такси. В машине было тепло и уютно.
- Чего? - переспросила девушка.
- Одной в такси... не страшно?
Водитель достал сигарету. Девушка же раскрыла сумочку и вынула из нее пистолет.
- А теперь направо, - невозмутимо произнесла она.
- Да я так... чтобы разговор завязать, - оправдывался сжавшийся водитель.
Она нажала на курок - из дула показалось пламя.
- Зажигалка... подарок, - пояснила Татьяна.
- Предупреждать надо, - резонно заметил тот.
Машина, наконец, остановилась. Девушка расплатилась и вышла. Прямо перед ней была дверь с табличкой "ДЭЗ №4".
Вообще, в ЖЭКах, ДЭЗах и прочих подобных заведениях обычно присутствует свой, ни с чем не сравнимый колорит. Татьяна же, по-видимому, впервые попала в такое присутственное место, с любопытством разглядывала плакаты, призывающие закрывать краны, выключать свет и, разумеется, хранить деньги в банках, а также ящиках и чемоданах. Она прошла по коридору и уперлась в небольшую конторку, с окошком в стене. У окошка стоял гражданин и канючил:
- Ну повесь, а? Повесишь? Я же не просто так.
Сказано тебе - завтра! - раздался из конторки мужской голос.
- Но мне сегодня надо... Повесь...
32
- Я сейчас повешу... Я тебя повешу! - заорал тот.
В голосе послышалась искренняя угроза - гражданин ретировался и скрылся в коридоре. Татьяна заглянула в окошечко. За столом сидела, пардон, "рожа" - а что делать, по другому окрестить было бы не точно.
- Чего надо? - недовольно пробурчал сидевший.
- Слесаря, - просительно выдавила Татьяна.
И сама удивилась тону. Видно все-таки обстановка располагала к заискиванию.
- Нету его!
- А..?
- Завтра будет.
- Скажите, а завтра Игорь будет? Грубиян заинтересованно посмотрел на нее.
- Так тебе кто нужен: слесарь или Фока?
- Игорь... Фокин...
- А, ну тогда жди, сейчас придет, - и расплывшись почему-то в
улыбке, вдруг предложил, - вы заходите сюда... вовнутрь.
Татьяна вошла в конторку и уселась на предложенный стул.
- А вы кто ему будете? - поинтересовался он.
- Любопытной Варваре...
Он рассмеялся. Затем хотел было завести разговор, но не знал с чего начать. Татьяна помогла ему.
- Скажите, а за что вы хотели его повесить?
- За яй... - вовремя остановился "рожа", и слегка смутившись, если это можно так назвать, продолжил. - Люстру ему надо повесить, достал он меня.
- Ну...
- Что "ну"? - перебил он. - Был я у него, вешал уже... Сначала все добренькие, жена сю-сю-сю, хря-хря-хря... А как повесил - смотрят, как на дерьмо собачье. Он, так это, двумя пальчиками протягивает мне деньги -запачкаться боится; а жена - вы бы ботиночки сняли... Что я им в белых тапочках работать должен?
Он закурил.
- Ну, бог не фраер - все видит. Захотел он, - "рожа" кивнул на
окошко, - рога у люстры вверх направить, чтобы покрасивше было -
народный умелец. Полез... ну и... ни люстры, ни белых тапочек... Вишь -
новую купил, а завтра гостей ждет... Знаем мы их!
И в этот момент появился Игорь. Он был в робе, перепачканный в мазуте,   вобщем,   вид   был   еще   тот.   Увидев  Татьяну, остановился,   как вкопанный.
- Здравствуй, Игорь, - произнесла Татьяна.
- Здравствуйте, - подчеркнуто холодно ответил он.
Электрик, ожидавший, по меньшей мере, романтической встречи, вдруг потух, зачем-то стал листать литературу, считать мелочь, смекнул парень, что что-то не то. Наконец, нашелся - выглянул из окошечка и прокричал :
33
- Эй, где ты там... Сейчас пойдем.
На 3OR noRHo сказочный Сивка-бурка, возник гражданин.
- Ладно, я на заявку, - объяснил "рожа" Фокину.
Но проходя мимо Татьяны, подмигнул ей, держись мол. После его ухода повисло молчание. Фокин что-то записывал в журнал, Татьяна же растерялась.
- Работы много? - спросила она.
Голосок был таким же, когда она спрашивала про слесаря.
- Хватает, - отрезал тот.
После очередной паузы, девушка выдохнула:
- Глупо получилось... Игорь молчал.
- Ну что ты молчишь? - вдруг вспылила, она. - Это был Арнольд -мой жених... Я ему объяснила... Что...
Игорь молчал.
- Что мне теперь? Поплакаться и попросить прощение?.. Хотя, за что?
- Зачем? - вдруг криво усмехнулся Игорь. - Кто вы мне? Кто я вам?.. И вообще, какое прощение... О чем речь...
- Когда вы ушли, а они пришли... Я ему сказала...
Но в этот момент в окошечке показалось старушечье лицо.
- Сынок, - обратилась она к Фокину. - Ты не слесарь, чай?
- Ну?
- Ваш пришел давеча, и спит.
- Как спит?
- У туалета бачок делал, так и заснул сердешный... Он-то и пришел ужо под мухой... Да и я ему... Вот и уморился. Будить-то я его боюсь... Подушечку под голову положила - и к вам.
- Здоровый такой? - спросил Игорь.
- Ага, - кивнула старушка.
Фокин направился к выходу. За ним поднялась и Татьяна. Проходя по коридору, Игорь постучал в какую-то дверь, из-за которой доносился смех.
- На пульте никого, - крикнул он.
Так они и шествовали втроем, затем молча ехали в лифте. Старушка с интересом поглядывала на молодежь. Фокин демонстративно не замечал Татьяну, а девушка всем своим видом показывала, что без нее уж никак не обойдутся. Наконец, они прошли в квартиру, из которой раздавался мощный храп. В туалете, на унитазе, действительно сидел огромный человек в робе и, обняв бачок, сладко спал. Голова покоилась па заботливо подложенной подушечке. В руках он держал разводной ключ.
- Вот, - словно достижение народного хозяйства, представила
старушка.
Татьяна, несмотря на серьезность предыдущего разговора, не смогла удержаться от смеха. Игорь же, оценив ситуацию, пошел будить товарища.
- Шкаф, - тряс он за плечи действительно "шкаф". - Витек, вставай.
Тот мычал, сопел, но все же продрал глаза.
- А, Фока, - пробурчал он и хотел было повернуться на другой бок.
                34
Но услышав Татьянин смех, обернулся. Потом посмотрел по сторонам,
приходя в себя, как ни в чем не бывало отдал подушку, поправил бачок,
встал и вышел.
Все, бабуль, сделал, - по привычке произнес он. - Менять его надо. С тоской посмотрел по сторонам, подмигнул бабуле и добавил:
- А давай еще по сто, вот и Фока пришел... Сфокусировал взгляд на Татьяне и попытался ее облапить:
- Какая внучка у тебя хорошая...
- Стоять! - металлом прозвучал голос Игоря.
Тот непонимающе посмотрел на Фокина. Бабка, смекнув что к чему, стала толкать его на кухню.
- Пошли, пошли... Налью я тебе...
Дверь за собой прикрыла, но не совсем. А в прихожей стояли Татьяна и Игорь и снова молчали.
- Игорь...
- Я вас слушаю.
Он зашел в туалет, снял с бачка крышку, уселся на унитаз лицом к стене и принялся с остервенением орудовать ключами, оставленными "шкафом".
- Да, я - Игорь, - заговорил он. - Сантехники мы, однако... В дерьме копаемся... Академиев не кончали...
- Зачем ты так?
Он что-то еще поправил, подкрутил, подогнул, положил крышку на место и вышел, потирая руки.
- Глупо, - произнесла Татьяна, - все глупо... Игорь испытывающе смотрел на нее.
- Просто мне показалось, - продолжила она, - когда ты пел, там в подвале, что... что ты был искренним...
Она замолчала. По всем законам жанра (так ей казалось) Игорь в этот момент должен был сделать что-нибудь фантастическое: упасть ниц, встать на колени, ручку поцеловать, обнять, приголубить, чмокнуть в щечку или по крайней мере... хоть что-то сделать! А он - чурбан неотесанный - вытер тряпкой руки и произнес:
- Бабуль, принимай работу!
Сильнее обидеть Татьяну он не мог, у нее даже слеза показалась. Но показалась и бабка, которая обрадовано зашептала: "Сделал, милок, ой спасибо!" - и пошла проверять. Татьяна же подошла к дверям, но повозившись с замком, так и не смогла его открыть. К ней подошел Игорь.
- Кажется я дурак, - произнес он.
Татьяна едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. Хотя перед кем? Перед ним? Ни за что! Но почему-то быстро прошла в ванную и открыла воду. Зато из кухни показался "шкаф" и чуть-чуть было не распластался в коридоре. Он опять был вдрызг. Игорь вовремя подхватил его под руки, а оказавшаяся рядом бабуля, вытолкала их за дверь,, приговаривая:
- Идить, идить. Опосля зайдешь, налью и тебе... Все, - и захлопнула
дверь.
35
Из ванной показалась Татьяна. Она прикладывала платок к глазам.
- Вы извините. Я сейчас уйду.
- Не пущу я тебя такой. Вот посидим, чаю попьем, может чего бабушке и расскажешь. А я заговор знаю... Помога-ат...
И повеяло вдруг на Татьяну таким теплом, таким уютом, что не удержалась она: уткнулась к незнакомой, но почему-то такой близкой, почти родной, бабуле в грудь и... разрыдалась. Просто. По-бабьи.
- Ничего, ничего, — успокаивала бабушка. - Не ровен час все
образумится, сростится... Еще сам придет, каяться будет...
И повела ее на кухню.
Скажите - враки все это, не бывает такого, чтобы вот так, увидев впервые человека - довериться ему, поведать самое сокровенное, наболевшее. Не знаю, не знаю. Знаю только, что бывают в нашей жизни такие выкрутасы, такие кренделя с вензелями, что ни один писака не выдумает. Неужели вам никогда не приходилось вот так, первому встречному-поперечному взять, да и выложить все, как на духу. В пивнухе ли, в вагоне плацкартном. Любит, любит русский человек поплакаться, душу свою сермяжную, растянуть, точно гармонь, перед сердобольным слушателем. Выдавить звуки чувственные, услышать в ответ поцокивание, поддакивание, увидеть взгляд участливый, а на закуску советы послушать. И все это в атмосфере доверия и полного взаимопонимания. Великий древний грек Аристотель даже слово мудреное для такого случая придумал -"катарсис", по-нашему - сопереживание. Но греки-то для своего катарсиса театры строили, пьесы писали. По суткам спектакли разыгрывали. У нас проще: загляни в любой общий вагон, так оттуда таким катарсисом прет -закачаешься. А все из-за чего? Из-за шибко интересной жизни, особливо в последние годы, в связи с полной и окончательной победой демократии. Да, жизнь стала необычайно интересной, а народ почему-то полюбил ездить в общих и плацкартных вагонах. По общению видно соскучился в годы великого застоя. Раньше-то все больше на самолетах летали, да в купейных вагонах тряслись. На плацкарт и не смотрели, а общий, так вообще - тьфу. Сейчас наоборот: лети - не хочу, в купе - не желаю, в плацкартном - куда ни шло, а в общий вагон билеты за сорок пять суток заказывать надо. Если б разрешили, народ бы и на крыше с удовольствием прокатился бы. Но боятся. Боятся, что электричество воровать начнут. Человек-то наш хитроват, плутоват, да к тому же с мозгой дружит. Каждый почти Кулибин, особенно, если что стянуть требуется. Так вот, боятся, что придумают жучки всякие, кипятильнички. Подцепят к проводу общему, от которого локомотив питается, и будут наглым образом чаи гонять. А что - сидишь на крыше, просторы обозреваешь, ветерком тебя обдувает, а сам чай с сухариком попиваешь. Красота. Вот и не разрешают поэтому.
Да, так вот о катарсисе. Наша знакомая бабушка и слова-то такого, разумеется, не слыхивала, а Аристотеля поди с антихристом перепутала бы. Но вот тепла душевного, участия было через край. И мог бы я, конечно, рассказать всю историю ее личной жизни, но это совершенно другая повесть. Так что придется поверить на слово - душевная бабушка попалась. Вот Татьяна и
36
привязалась к ней. И подруги - не подруги, родня - не родня, а зачастила она к бабушке: то чаи распивают с вареньем всяческим, то в дурачка режутся, а то и тайны сердечные друг другу ведают. А еще, как и обещала бабуля, поворожила она; правда, без кроличьей лапы, змеиной кожи и прочей нечистой атрибутики, а по старинке - заговором, от бабки своей услышанным. Татьяна вроде бы и не верила во все это, да и Фокина - индюка самовлюбленного, павиана ощипанного давно уже из головы выкинула, но все же интересно. Ночь, свечка мерцает, со стены сова макраменистая глазами-путовицами поблескивает - жуть. И бабуля шепчет. А что, может быть в этом что-то есть? Вселится в него этот заговор злосчастный, встанет Игорь Евгеньевич Фокин на свои колени, четвереньки, ласты - нужное подчеркнуть, и поползет к ней через всю столицу. А она и глазом не моргнет. Кто это? А-а, что-то припоминаю; вы, кажется, краны делаете, унитазы, бачки. Арноша, у нас что-то там подкапывало. Вот молодой человек пришел, специалист говорят. Да и денежку дай ему какую-нибудь. Он ведь в столицу приехал грошики зарабатывать, а вместо этого на гитарах бренчит, песенки пописывает. А я, пожалуй, к Юдашкину прошвырнусь, он сегодня новые модели выставляет. Так что, чао, мальчики. У-у, ненавижу, заканчивала она по обыкновению, свои мысленные экзерсисы.
И может быть от этой ворожбы в голове Фокина творился какой-то шабаш.
Опять в поход - на эшафот,
А солнце в небе, как привет из подземелья.
Куда испорченный компас меня ведет?
С кем буду праздновать великое похмелье?
Когда петух свой третий псалом пропоет.
Эх, не везет, опять мой ход.
Играть в отдачу не хватает больше духа.
Я снова гол, я - форменный банкрот.
Судьба блефует, жизнь мухлюет, а непруха -
Сдает на мизер в прикуп, отвальных тузов.
Но не кривись, не суетись.
Пусть языки из-за угла стреляют метко,
Пусть через сито пропускает нашу жизнь
С косой, безглазая, костлявая кокетка,
Но только в очередь ты к ней не торопись.
Эх, чья-то мать - не унывать.
Чем дальше влез - больнее по сусалам.
Я знаю, ждет нас все же где-то благодать...
Ну, а пока колоду новую сначала,
Начнем кропить и приготовимся сдавать.
Игорю везде мерещилась Татьяна. Он приходил на заявку и... она
37
открывала ему двери. Он жмурился, открывал глаза и видел, что это незнакомая, но может быть чуточку похожая на Татьяну девушка.
Он шел по улице - Татьяна шла по другой стороне. Он перебегал наперерез идущему транспорту... - и опять прокол. А уж в общественном транспорте, так вообще, Татьяна - на каждом сидении.
И как завершение: толи во сне, толи в бреду, он увидел, как к зданию, подозрительно похожему на ЗАГС, подкатила крутая тачка, из которой вышли Татьяна, Арнольд, Люся и еще какой-то парень, и стали подниматься по ступенькам. Навстречу им шли счастливые пары. Через некоторое время, хотя в видении времени не существовало, они вышли. У незнакомого парня, дефектной наружности, в руках появилась бутылка "Шампанского". Все были веселы и довольны, и лишь у Татьяны глаза были печальными. А может быть ему просто хотелось, чтобы они были такими.
- Вставай, вставай, - услышал он голос. Женский голос.
Фокин с трудом открыл глаза и увидел диванную спинку. Его кто-то упорно тряс за плечи. Он недовольно поморщился и повернулся - перед ним стояла Киса: с заколотой челкой, в домашнем халате, в тапочках. Он повел глазами - перед ним была ее маленькая комнатушка, чем-то напоминающая магазин тканей, пожалуй, разноцветней. Фокин потер глаза - видение не исчезло. Так и есть: он спал одетым, на диване, у Кисы.
- Что зенки-то пялишь, - произнесла она, - пошел бы умылся...
- Слушай, Киса... — прохрипел он.
- Меня зовут Надей! - уточнила она.
Фокин ничего не ответил. Он с трудом поднялся и направился в ванную. Ноги были словно чугунные. Отражение  в зеркале,  оставляло  желать лучшего,  а если  точнее,  -пыталось быть Фокиным, но почему-то больше походило на чудище болотное, зеленое в пупырышках. Им бы сейчас хорошо детишек пугать: "Вот дети, если вместо манной каши будете употреблять горькую каку пшеничную, то будете, как дядя - с красными глазками, фиолетовыми кругами и здоровым цветом кожи, благоухающей жабы."
Пока он чистил зубы (у него здесь была своя щетка) пытался вспомнить: как здесь оказался, но ни к чему конкретному так и не пришел. Когда он вернулся, диван уже был прибран, а на журнальном столике стоял поднос с кофейником, чашками, печеньем, сахаром, короче, как в лучших домах среднерусской возвышенности. Сама Киса... пардон, Надя, сидела в этакой живописной позе, и улыбалась. Полы халата были вроде бы случайно вздернуты, перекошены, и из-под них выглядывали чрезвычайно аппетитные ножки. Видимо, к кофе... Хотя, впрочем, мы о них уже говорили. Фокин кисло покосился на "экибану", откашлялся и закурил. Надежда тем временем щелкнула клавишей магнитофона, и из динамика послышался голос Игоря, в сопровождении гитары. Игорь поморщился.
— Выключи.
— Почему? - удивилась она. - Мне так нравятся твои песни. Я их каждый день слушаю.
Он опять поморщился. Налил в чашку кофе и залпом опрокинул ее в рот.
38
Кофе оказался горячим и чересчур горьким. Девушка, погладила его по руке.
— Что ты такой грустный?
— Как я к тебе попал? - запинаясь, спросил он.
— Пришел ночью, сначала звонил, потом ногами колотил - чуть дверь не вышиб... Открываю - в лом. Потом плакался... Ну, я налила тебе еще, ты и взбрыкнулся.
— Мудрое решение.
Помолчали. Киса сидела, помахивая ножкой.
— Я тут собаку решила завести, - вдруг призналась она.
— Мало тебе одной...
— Чего? Да я одну и хочу завести. Зачем мне две? Только вот не знаю кого лучше пуделя или...
— Муделя, - вставил Игорь.
На этом дипломатический раут был завершен: Киса хохотала до упада, откинувшись назад и подергивая ногами. На магнитофоне звучала песня, в которой повторялись слова "Последний экзамен, последний экзамен...". Фокин смотрел на украшенную елочку, что-то смутно припоминая. В голове вертелись слова Черныша: экспериментальный курс, госэкзамены.
— Какое сегодня число? - вдруг спросил он.
— Ну, Фока, ну, умора, - потирая глаза, шептала Киса, - Что, число? Тридцатое, послезавтра Новый год уже. Ты придешь ко мне встречать?
— Время? - закричал он и стал искать часы.
На будильнике было около двенадцати. Игорь стал судорожно собираться.
Надежда смотрела на него печальными глазами.
- Уходишь?
- Пора, пора...
- К ней?
Фокин ошеломленно посмотрел на нее. Женская интуиция порой выбивала его из равновесия. Это у них с каменного века осталось, предполагал он. С тех времен, когда битва за мужика заменяла и стахановское движение, и показы мод, и мыльные оперы. Еще тогда насобачились и до сих пор не проходит. Видимо на генном уровне заражены. Пожизненно.
Девушка медленно шла к нему - она все уже давно поняла.
- Не уходи, - чуть слышно попросила она.
Халат, как-то сам по себе, сполз с нее; она стояла обнаженной, с просящими глазами. Игорь в упор смотрел на нее.
- Эх, Надежда, - выдохнул он, - которая умирает последней. Спасибо
за приют. Пока!
И он вышел за дверь.
Фокин шел вдоль дороги и голосовал, но машины проносились не останавливаясь. Наконец, он узрел зеленый огонек такси и бросился ему наперерез. Машина затормозила.
- В центр, к Курскому, дальше покажу, - крикнул он, садясь в
машину.
39
Он сразу достал солидную купюру и протянул водителю, чтобы не было лишних разговоров.
- Вы покажите, как туда ехать? - спросил водитель.
У Фокина расширились глаза, он уставился на шофера. Это был молоденький белокурый паренек.
- Ты что, парень, Курский вокзал не знаешь?
Это прозвучало примерно так: не знаешь, что такое соль и спички? Тот смутился.
- Я не москвич... из армии... по набору ... Сегодня первый раз выехал.
- Ладно, - вздохнул Игорь, - покажу.
Машина тронулась; но ехали они медленно, если не сказать по-черепашьи, все больше в первом ряду. Фокин терпел, вздыхал, наконец, не выдержал.
- А ты быстрее можешь?
Паренек вздохнул и самоотверженно врубил третью скорость. И даже выехал на вторую полосу - чего не сделаешь ради клиента. Игорь же поерзал на сидении, закурил от отчаяния и стал безучастно смотреть в окно, потихоньку отдаваясь воспоминаниям.
Москва... Столица... Столица его родины... Где она теперь - Родина? Семнадцатилетним недорослем он впервые приехал в Москву и сразу поступил в один из серьезнейших ВУЗов. Спасибо школьным учителям, гоняющих его и в хвост и в гриву. Не зря гоняли, значит. Но беззаботная студенческая жизнь продолжалась недолго. Его уход с третьего курса не понял никто, ни родители, ни друзья, ни он сам. Затем служба в армии, потом опять Москва. Опять учеба, затем работа. В результате слесарь-сантехник с неоконченным высшим, на правах бомжа, калымившего в столице. Пожалуй, единственное приобретение - друзья, приятели, знакомые. Игорь еще учась в институте, вывел закон взаимного притяжения хороших людей друг к другу. Он звучал примерно так: сила, с которой притягиваются две головы, прямо пропорциональна количеству мозгов в этих головах, сдвинутых по одной фазе и обратно пропорциональна маразму и зависти заложенных в этих же головах. Разумеется, помноженное на взаиморасположение, а также на коэффициент — постоянную Фокина, которая на самом деле была не совсем постоянная и исчислялась количеством пива и других напитков, приходящихся на среднестатистическую глотку, в результате общения. Да, давно это было.
Многие из его друзей стали москвичами. Он же совершенно не стремился к этому. Хотя сама Москва притягивала его. Чем? Наверное, возможностью самовыражения, а может... может своим бешенным ритмом. Игорь и сам толком не знал, почему его притягивала столица. Короче, в своей тарелке он здесь, и точка.
Он поглядел в окно, указал водителю на поворот. Машина попетляла немного и, наконец, остановилась около невзрачного здания.
— Ну пока, лихач, - попрощался Игорь. - А, вообще-то правильно:
тише едешь - дальше будешь, особенно в Москве.
Он вышел из машины и побежал по ступенькам, навстречу
                40   
дефилирующей молодежи. Этот институт он знал еще по своей учебе. Их ВУЗы иногда дружили курсами - устраивали совместные вечера, танцы, их факультет состоял в основном из представителей сильного пола, здесь же преобладал прекрасный пол. Вот их и пытались стыковать по комсомольской линии. Ну и правильно; не все ж пиво глушить, иногда и потанцевать предварительно нужно, а глушить уж потом.
Фокин старательно прочесывал коридоры. По ажиотажу можно было судить, что идет сессия. На одном из поворотов он чуть было не налетел на Черныша и Люсю. Девушка - вся в цветах - принимала поздравления.
— Ну и как успехи? - спросил сходу Игорь.
— Слончик, здравствуй, - Люся поцеловала его в щеку. - Все, все кончилось.
Черныш подмигнул и показал растопыренную пятерню.
— Моя школа, - с достоинством добавил он. Они смотрели на Фокина с интересом.
— Как кризис? - поинтересовался Черныш. - Успешно миновал?
     - ...Больной находится на пути к выздоровлению, - подхватила Люся.
Игорь согласно покивал  головой.  Девушка же  глазами  показала  на
дверь, около которой толпились студенты. Там же маячила фигура Арнольда.
- Сдает, - прошептала Люся.
- А ты можешь, - обратился к ней Фокин, - потом привести ее... куда
же.
Он оглянулся. Черныш же приоткрыл двери соседней аудитории, заглянул - никого.
- Мы здесь будем ждать, - заговорчески произнес Александр.
Люся осталась караулить, друзья же зашли в аудиторию, но увидели у стола седовласого человека, складывающего в портфель какие-то бумаги. Он окинул их удивленным взором.
- Что же вы так опаздываете? - произнес он. - Ладно... Вам, -
обратился он к Игорю, - почему в начале войны гибли наши командиры? А
вам (Чернышу) - условие интерференции.
Друзья переглянулась.
- В начале войны оптика была не просветленной, - начал Игорь, - и бликовала на солнце, а снайперы били по этим бликам...
- Так, хорошо, - перебил его педагог, - голова варит. Давайте зачетку, но на экзамене буду гонять по всему материалу!
И тут друзья расхохотались.
- Мы не студенты, - оправдывался Черныш, - мы так, просто...
- Да? То-то я смотрю - вас на лекциях не было...
Он пошел к выходу и вдруг повернулся к молодым людям.
- Позвольте, а откуда вы знаете про оптику?
Игорь показал на стены.
- Есть грех... - произнес он. - Кстати, если мне не изменяет память,
условие интерференции - когерентность источников.
41
- Правильно, - согласился педагог, - давайте зачетку. Отсмеявшись, ушел. Друзья расселись по столам.
- Дурак ты, Слон, - вздохнул Черныш. - Зачем бросил?
- Не мое это...

- Только не говори, что лучше быть хорошим слесарем, чем плохим инженером. Не мое... А мое, значит, всю жизнь на барабанах стучать?
- Ну, почему, - ответил Фокин, - а бизнес?
- Ты то уж не ерничай - би-изнес! Сам же знаешь: здесь купил, там -продал, и весь бизнес. Спрашивается: на хрена надо было изучать поведение синусоидальной зависимой в нелинейных цепях? - Игорь посмотрел на Черныша задумчиво.
- Вот ты сам себе и ответил, - произнес он. - А вообще-то, каждый человек достоин той судьбы, которую выбрал.
Это прозвучало достаточно назидательно.
- От твоих дурацких сентенций выть хочется, констатировал Черныш.
- А ты повой, повой...
И в этот момент открылась дверь, и в аудиторию вошли Татьяна,
Арнольд и Люся. Татьяна, увидев Игоря, хотела ретироваться, но была
заботли на под руки Люсей и подбежавшим Чернышом, который
выспрашивал:
- Ну? Как? Чего они тебя держали?
- Пять баллов, - гордо ответил за нее Арнольд.
Присутствие Фокина его не смутило, казалось, Игорь для него не существовал ни как соперник, ни как человек.
- Здравствуй, - произнес Фокин, - поздравляю.
Он пытался поймать ее взгляд, но она отводила глаза, и даже опять хотела уйти, но Черныш деликатно воспрепятствовал.
- Что-то они тебя мариновали долго, - констатировал он, намекая на экзамен.
- "Вишневый   сад"   вспомнили,   -   прокомментировал   Арнольд, Чехова.
Почему-то именно он выглядел именинником. Его глаза светились.
- Разбирались: кого теперь называть "новыми людьми" - Аню и
Петю, или Лопахина? - Арнольд говорил спокойно, серьезно, как на лекции,
- В свете последних событий именно его следует называть "человеком
будущего".
- Страшно мне за такое будущее, - вдруг произнес Игорь.
Все с удивлением воззрились на него.
- Хотя будущее с Аней и Петей у руля не менее страшно, чем с Лопахиным.
- Вы их ставите на одну ступеньку? - снисходительно произнес Арнольд.
- По вкладу в общее дело - да! Болтуны повзрослели, а Лопахины
42
заматерели; и под бесконечную трескотню первых, повырубали не только вишни, но и дубы, как известно на гробы.
- Я что-то не совсем понимаю, - произнес Арнольд.
Дискуссия почему-то происходила между ними.
- Первые до сих пор пустомелят с трибуны, а вторые - вырубают под
корень все что попадается под руку. В результате тот же "Вишневый сад",
только первая буква поменялась во втором слове.
- Какая буква? - спросил Арнольд. И тут не выдержал Черныш.
- Звонкая конечно, - пояснил он, - согласная.
- А сам Антон Палыч, - продолжил Игорь, - люто ненавидел
Лопахиных и смеялся над Аней и Петей. Зло смеялся, чего не понял
Станиславский.
- - Какие глубокие познания нынче у сантехников, - с сарказмом
заметила Татьяна.
Перчатка была брошена.
- Печально, что не у педагогов, - вернул ей перчатку Игорь, - Да это
и понятно - слишком прямые линии, - он показал пальцем на череп. - А
потом детишкам также укладывают: по инструкциям - вдоль, по положениям
- поперек. Семьдесят лет в одну сторону, сейчас в другую. Придет кто-
нибудь третий, в третью начнете укладывать... А потом выходит человек из
школы с квадратно-гнездовыми мозгами и мыкается, как неприкаянный. А
что делать - угловат-с, однако, вместо полушариев сплошные трапеции.
Арнольд смотрел на него с удивлением. Люся и Черныш с восхищением. Татьяна же зааплодировала.
- Дайте ручку, - попросила она.
- Зачем? - поинтересовался Арнольд.
Записать для потомков, - и обращаясь опять к Игорю, спросила, -так и хочется узнать: не в МГУ ли вы обучались?
- Да нет, что вы, - парировал Игорь, - всего-навсего простенький, затрапезный Кембридж... Ладно, хватит капустников. Таня, мне надо поговорить с тобой.
- Говори.
Игорь повел глазами на присутствующих. Черныш и Люся ненавязчиво испарились, Арнольд же наоборот, - поудобнее уселся на стол, всем своим видом показывая, что уходить никуда не собирается.
- У меня от жениха секретов нет! - поддержала его Татьяна.
- Жених... Это же бред, Таня! - почти прокричал Игорь.
- Это я бред? - спросил Арнольд, приподнимаясь.
- Его же нет, - Игорь говорил об Арнольде в третьем лице. - Он вроде рядом, но его с нами нет! И ты сама это чувствуешь!
- Как это нет? - оскорбился Арнольд. - Я что, пустое место?
- Мираж, - продолжал Фокин, обращаясь только к Татьяне, - очередной конкурс красоты...
43
Девушка онемела от такого натиска и даже немного растерялась. Зато Арнольд, как-то собрался и произнес:
- Придется доказать обратное...
Он с выдохом провел достаточно профессиональный удар рукой в грудь Фокина. Тот отлетел в сторону.
- Арнольд, перестань, - закричала Татьяна.
В аудиторию ворвался Черныш. Арнольд предостерегающе встал в стойку.
- Да ты, собака, каратист, - произнес, вставая, Игорь.
Он потирал свой слегка отрихтованный бок.
- Это   ушу,   -   без   эмоций   поправил   его   Арнольд,   -   хотя   могу продемонстрировать и карате.
Эти слова Сильше предназначались для Черныша.
- Арно, выйди пожалуйста на минутку, - попросила Татьяна.
- Хорошо, милая, - я рядом.
И он с достоинством удалился. Черныш последовал за ним.
"Милая", - повторил Игорь, - как красиво звучит это слово из уст этого щелкунчика.
Чего ты добиваешься? Чтобы он размазал тебя по стенке? Татьяна помолчала.
- Тебе разве не говорил Саша, что мы подали заявление в ЗАГС?..
Хотя это пока формально, Арнольду для распределения надо...
Татьяна поняла, что сболтнула лишнее. Она засуетилась.
- Нет... Я решила... Да, я выхожу замуж...
А-а, давай-давай, - благословил ее Игорь. - Вообще, интересная пара получится: воинствующая сумасбродка и автомат по раскалыванию орехов, с дипломатическим паспортом. Ты с ним поговори: пусть в Гвинею послом просится. Там же сплошные кокосы, вот он и будет их одной левой колоть. Только "чик" ребром ладони и - райское наслаждение.
Вдруг открылась дверь и появилась взъерошенная голова Черныша.
- Ребята, тут народ собирается. У них зачет будет проходить.
Черныш   снова   скрылся   за   дверью.   Татьяна   почти   с   ненавистью
смотрела на Фокина.
- Раньше ты меня только унижал, сейчас еще и оскорбляешь.
- Я в любви признаюсь, это у меня манера такая. А тебе что, соловьев
не хватает?
Татьяна была в бешенстве.
- Ладно, теперь моя очередь, - произнесла она. - А я еще раздумывала - дура! Так вот завтра, под бой курантов, я сообщаю всем, что становлюсь законной женой Арнольда!
- Ты меня приглашаешь это послушать?
- А-а, ты хочешь, чтоб об тебя еще и ноги вытерли?
- Я же мазохист - о такой встрече Нового года я мечтал всю свою сознательную жизнь.
44
Татьяна на что-то решалась, у нее зрел какой-то план.
- Хорошо! Я вас официально приглашаю на встречу Нового года, но не раньше, чем в полдвенадцатого, а не то Арнольд просто вышвырнет тебя. А я хочу повеселиться...
- Обязательно, - скороговоркой, с шутовским поклоном пробормотал Фокин.
- Какое же ты на самом деле...
Он так и не узнал - что он на самом деле, и какое: дверь с шумом распахнулась и в аудиторию влетела разъяренная девушка.
- Вы что тут... - закричала она, - у нас тут зачет, а вы...
- Девушка, - затараторил Фокин, - выходите за меня замуж. Я хороший, я умный, я сантехником работаю. Хотите в бандиты запишусь, озолочу вас, все тридцать два зуба блестеть будут... решайтесь!
Она остолбенела и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Стоявший рядом Черныш просвистел, будто говоря: "Ну и дела". Игорь повернулся к Татьяне.
- Вот они - соловьи!
Он направился к выходу. По пути помахал Арнольду: "Привет, щелкунчикам", раздал всем присутствующим девушкам по воздушному поцелую и скрылся в коридоре.
- Он что, бешенный? - спросила ошарашенная незнакомка.
- Сумасшедший, - скорее себе, чем ей, ответила Татьяна.
***
И вот, наконец, мы успешно приблизились к развязке, которая разумеется должна была произойти непременно на Новый год и по возможности ближе к ночи. Вот какая развязка? Счастливая! безапелляционно воскликнет читатель. Понятно, что не грустная, но в свете последних событий, счастливый конец очень проблематичен. Конечно, как бы хотелось после всех волнений и перипетий столкнуть, соединить, запереть Игоря и Татьяну в одной комнате, квартире, шалаше; зажечь повсюду свечи, включить приглушенную музыку, выкатить на стол бутылочку-другую хорошего вина, и оставить их одних под елочкой, после того, как после боя курантов, они соединят со звоном фужеры, наполненные искрящимся напитком, выпьют (даже можно на брудершафт) и, наконец, поцелуются. Пусть даже целомудренно. Это уже их проблема. А наша -будет написать слово "конец" и поставить жирную точку. Но... но... но! Те самые жернова судьбы, в которые, как пернатые во щи попали наши герои, распорядились по-своему и намололи такой чепухи, что попробуй разберись. Ведь как не крути, но подошли мы к отчетному периоду с одними минусами. Но в этом своя прелесть. Ведь, если представить жернова в виде рулетки, то надежда еще есть. Вероятность, конечно, мала - рулетка все же. Но
45
будем надеяться, что шар все-таки выпадет, пардон, в нашем случае - два шара. И пусть загаданная цифра окажется не зеро - Новый год все же.
О, да! Сколько о нем уже написано, снято, спето. Сколько еще впереди будет. И все потому, что живет в нас неистребимая вера в чудеса и везение. И пусть с нами ничего существенного на Новый год не происходит, не считая ночного бдения у телевизора, облитой скатерти или платья, разбитой тарелки, лампочки, носа, то хоть за людей порадоваться. И пусть эти люди называются персонажами, и пусть все это сильно смахивает на сказку. Но как иногда хочется оказаться на их месте, или пусть на своем, но в окрестностях чуда. Наконец-то, увидеть, услышать, прикоснуться и увериться, что все будет хорошо. Даже замечательно. Ведь все мы, даже закостенелые циники и пессимисты, немножко "Золушки" и ждем от будущего только добра. Добра и счастья.
Итак, с самого утра Игорь Фокин вертелся, как заведенный. На смене был, работал. Так уж повелось, что большинство только в канун праздников замечает текущие краны, души, сливы, неработающие вентиля и бачки, и прочие хозяйственные упущения. А то, что это безобразие творилось в течение месяца, двух, трех - так это бывает. Соседям же не льет на голову и нормально. Зато сегодня, перед праздником, все надо сделать, исправить, починить; или, к примеру, заменить на новый, купленный по случаю еще летом. Опять же засоров мнихи. Ведь все готовят, жарих, парят, предварительно почистив и побросав очистки, обязательно в мойку, раковину, унитаз, а кто умудряется даже в ванну. Так что для сантехников этот день полон забот и неожиданностей. Хотя иногда и приятных, в виде всяческих подношений по случаю праздника. Даже деньги суют, чувствуя за собой налет вины за... ну, к примеру, за вылитые в унитаз остатки прокисшего борща, с забытой впопыхах мосолыгой средних размеров. И что прикажете делать, если вечером придут гости, да и самим надо! - а в оном сантехническом причиндале стоит вода по самое некуда. Вот и вызывают специалиста: сначала извиняются и лебезят, потом наседают и пытаются взять на горло, затем заискивают и сюсюкают и, наконец, подмигивают и сулят золотые горы. И копошится бедолага слесарь, чуть ли не вприсядку танцует вокруг вышеозначенного предмета. Решает головоломку, а точнее кумекает: как же ее, собаку женского пола, притом сильно гулящую, достать оттуда? Наконец, пожелав счастья и долгих лет жизни всей родне хозяев до седьмого колена, умудряется таки подцепить и выудить ее. Тут, конечно же, и радость, и благодарность, и нечто хрустящее в кармане, вселяющее бодрость и уверенность. Не золотые горы, разумеется, но ничего - жить можно. И обязательно это дело обмыть надо, а то как же, опять какая-нибудь бяка случится. Фокин давно уже заметил, что мужики как-то более торжественно относятся к акту приема-сдачи отремонтированных хозяйственных принадлежностей. Сразу в сервант лезут или в холодильник. Женщины более холодны и рациональны в таких ситуациях. Но на то они и женщины. Они ж не понимают, что акт замены прокладки в кране, почти сродни акту зарождения во Вселенной сверхновой, и, конечно же, без ста граммов это событие пропускать никак нельзя.
46
Но на сегодня Игорь зарекся, ибо по себе знал, что если резко взять на старте, то на финише будет... просто финиш! А народ веселый, предпраздничный: все наперебой предлагают и даже обижаются, как это -слесарь и отказывается выпить? Не бывает такого. А вот и бывает. Даже, вообще, непьющие слесаря встречаются. Один из таких - пятый год, как закодированный, должен был сегодня подменить Игоря и продежурить всю новогоднюю ночь. А так как он жил в соседнем доме, то дежурить будет в кругу семьи. А если что, так рядышком - позвонят, прибегут, позовут, хотя лучше, конечно, чтобы ничего этого не случилось. Он, кстати, и Игорю предложил подежурить с ним за компанию, а если точнее, составить компанию не ему, а его бабке, которая по случаю праздника могла пропустить рюмочку-другую наливки. Но Фокин тактично отказался.
Вообще-то, он и сам пока окончательно не решил: что же предпринять и как поступить. Еще неделю назад они договорились с Чернышом, что будут отмечать Новый год в кругу своих друзей. Но вчерашнее приглашение совершенно спутало карты. Тем более утром позвонил сам Черныш и сообщил, что они с Люсей также приглашены к Татьяне, чуть ли не в приказном порядке. А если учесть Игоря и Арнольда, то получалась такая каша, что, без горячительных напитков разобраться было сложно. Поэтому после работы он заглянул в некое заведение, чудом сохранившее свой первозданный вид: пиво подавалось в бокалах и имело вполне родное происхождение, креветки, несмотря на цену, больше походили на тараканов, а вместе с семгой - веяние времени - на прилавке спокойно уживалась вобла, которая, как в встарь пользовалась гораздо большей популярностью, нежели остальные изыски.
На входе Игоря поприветствовал швейцар-вахтер-гардеробщик, а вышибала, пардон - охранник; долговязый верзила с лапами орангутанга и лицом, пробуждающегося бульдога, даже едва кивнул, что для него было редкостью, а потому воспринято Фокиным, чуть ли не бурным выражением нахлынувших ненароком чувств, а также пожеланием успехов в труде и личной жизни. Игорь, не раздеваясь, направился в зал: народ в основном был местный, проверенный, а по случаю праздника - шибко веселый. Пиво лилось рекой, а восседавшая в углу компания, увидев его закричала:
- Фока, давай к нам... Сыграй чего...
Местный бард протянул ему гитару, но Игорь отказался. Пиво, правда, попил, затем взял свою кружку и отправился в подсобку.
- Привет, теть Ксень, - обратился он к посудомойке, - с праздником!
Та    в    замызганном    халате,    на    лацканах    которого    висело    два
университетских поплавка, в мокром клееночном халате, украшенном блесками (Новый год все же), сидела у стола, чуть-чуть щурилась, чуть-чуть икала, но в общем была в настроении.
- А-а, касатик, - отозвалась она. Игорь подошел к мойке, покрутил краны.
- Не течет? - спросил он.
- Стакан давай, - отозвалась она.
Он вынул из тумбочки стакан и подсел к столу.
47
Ты что такой квелый? - спросила, она. - Баба что ли изменила? Фокин оторопел от такой прозорливости.
- Да не то, чтобы... в частности... но, в общем... - промямлил он.
Тетя Ксеня рассмеялась.
- А ловко я тебя раскусила.
Она придвинула эмалированный чайник, в котором находился явно не
чай, и разлила этот "не чай" по стаканам. Затем, подняв указательный палец вверх, произнесла:
- Женщина изменяет лишь в двух случаях: когда мужчина пьет и
когда он не пьет. Мужчина же пьет в трех случаях: когда женщина ему
изменяет, когда - не изменяет и когда ему хочется пить! В этом-то и заложен
великий смысл бытия!
Она икнула.
- Мудро, но справедливо, - отозвался Фокин.
- Только не пей, касатик, - посоветовала она.
- Не буду, - пообещал он.
Они чокнулись и выпили. В этот момент в подсобку заглянул некий человек и суетливо заговорил:
- А можно столик протереть... Грязно... Пиво разлито... Уборщица глянула на него с прищуром и выдала:
- Хомо хомини лупус ест!
- Это ведь латынь? - не веря произнес он. - Человек - человеку волк. Она отрицательно покачала головой.
- Это транскрипция, - вольный перевод означает — не суетись под
клиентом!
Ошарашенный клиент удалился восвояси. Она же встала, положила тряпки на тележку и принялась толкать ее к выходу.
- Теть Ксень, - остановил ее Фокин. - Вы кажется в МИДе работали?
- Ну?
- Для чего будущему дипломату, вдруг срочно понадобилось жениться?
Она улыбнулась.
- Чтобы отправили заграницу, касатик. Негласный закон всех времен
и народов: на Родине заложники нужны, и чем больше, тем лучше.
Она подмигнула ему и вышла. Фокин же сидел и переваривал услышанное.
- Понятно, - отреагировал он и почему-то перевернул стакан
донышком вверх.






48



•к-к -к
На некой кухне хозяйничала Люся: на столе стояли салаты, на плите что-то кипело, шкворчало. А рядом на стуле сидел Черныш и нудил:
- Ну не поеду я к ней, не хочу! Что я там забыл? Давай, если хочешь,
я тебя провожу туда, потом встречу.
Люся подошла к нему, присела и нежно поцеловала.
- Мы ведь только на минутку. А потом все вместе приедем сюда и продолжим ...
- Вместе с Арнольдом?
- Дался тебе этот Арнольд...
Александр отрицательно помахал головой.
- Ладно, возьми салаты и поставь в холодильник, - произнесла
девушка.
Черныш взял тарелки и понес их в прихожую, где почему-то стоял холодильник. Открыл дверцу, примостил туда тарелки и вдруг его внимание привлекла початая бутылка коньяка. Он заговорчески оглянулся на кухню, достал осторожно бутылку, открыл пробку и не найдя под рукой подходящей тары, приложился к ней губами. Разумеется в этот же момент в проходе появилась Люся. Бедный Черныш поперхнулся от неожиданности, отдышался и оправдываясь, произнес:
- Решил попробовать... не пропал ли... А вообще-то, я согласен! К
Татьяне, значит, поедем к ней встречать. Очень даже мило... Я рад...
На этом прения были закончены.
***
В квартире Найденовых подготовкой встречи Нового года руководил Андрей Петрович. Раскрасневшийся, в кухонном халате, он выставлял на стол приборы, протирал их, бегал на кухню; чего-то солил, чего-то мешал, чего-то пробовал. Рина Борисовна, тем временем, делала макияж, т.е. пыталась ненавязчиво изменить суровую действительность на желаемую виртуальность, в слабой надежде, что кто-то все же воспримет эту виртуальность, как действительность. Татьяна же заканчивала наряжать елочку, а вернее, уверенной рукой художника накладывала последние мазки: там игрушку поправит, здесь дождик уложит. Хотя делала она это как-то медленно, было заметно, что она несколько аморфная... или задумчивая.
- Танюша, хватит с ней  возиться, - произнесла Рина Борисовна. Займись собой.  А то скоро  гости уже  придут, а ты...  Андрей  Петрович, кстати, ты такси заказал?
- Обязательно... - послышалось из кухни.
                - Ну и хорошо, - успокоилась мама. - Мы немножко посидим... и
поедем к Якишиным. А вы тут уже без нас гуляйте... она игриво
посмотрела на Татьяну, - только осторожно гуляйте.
Дочь игру не приняла, она убрала коробку из-под игрушек в шкаф и
                49
пошла в свою комнату.
Андрей Петрович заглянул в зал, проводил ее взглядом и посмотрел на жену. Та пожала плечами, мол не знаю, что это с ней. А Татьяна, уже в своей комнате, достала платье, хотела было переодеться, но почему-то подошла к окну. Вдалеке мигала огнями елка. На улице куда-то торопился веселый народ. Наверное, туда, где также было весело, тепло и уютно. Ей же было грустно.
***
На такую же мигающую елочку смотрел и Игорь. Он сидел на скамейке и курил. Мимо также торопились прохожие: кто с елками, кто с шампанским и все в основном парами. Именно эту деталь почему-то отметил для себя он. Рядом остановился трамвай: из него со смехом вывалилась группа молодежи.
- Игореха! Слон!
Фокин обернулся. К нему приближался, видимо, его давний товарищ.
- Здорово! С праздником. Они даже обнялись.
- Где ты? Что ты? - допытывался друг.
- Да... - Игорь неопределенно промычал.
- А чего сидишь? Ждешь кого-то?
- Ну...
- Понятно! Девушки, - обратился он к попутчицам, - знакомьтесь:
Игорь, Слон, Фока - на выбор. Очень веселый и находчивый джентльмен.
Хватайте его под руки и не отпускайте, - и уже обращаясь к Игорю, добавил,
- Тут недалеко... Если надо, то потом уйдешь... Ну? Решайся!
И Игорь решился, т.е. отдался на волю случая и безропотно пошел с ними. Правда, последний раз оглянулся на елочку. И хотя был представлен, как "очень веселый", на самом деле сейчас он был очень грустный, и даже
может быть, печальный.
;
Шел за окнами декабрьский дождь - зимний плач, В клетке на окне дремал - черный грач. Ты дождливые тесемки на стекле пыталась завязать, Будто все опять вернуть, простить, понять.
Зимний плач - дождливые дела.
Нас с тобою, за собою непогода увела...
Что же будет с нами знает только черный мудрый грач
И еще наверно знает - зимний плач.




                50       
***
Александр чувствовал себя в квартире Найденовых явно неуверенно. Он уже давно пожалел, что под бременем вины, согласился поехать. Подозрительные взгляды Рины Борисовны, подчеркнутая вежливость Андрея Петровича действовали ему на нервы. Арнольд тоже был не в восторге, поэтому шепнул Татьяне:
- А что этот тут делает?
- Так надо, - ответила девушка.
- Танюша, у меня для тебя подарок. Мы чуть-чуть посидим, а потом поедем в шикарное место.
- Посмотрим, - уклончиво ответила Татьяна.
Чтобы скрасить неловкую ситуацию Андрей Петрович стал всех приглашать к столу. Сам же раскупорил бутылки и разлил напитки.
Давайте проводим старый год, вспомним что в нем было хорошего...
- Таня и Арнольд подали заявление, перебила мужа Рина Борисовна.
- Да, да, - подтвердил Андрей Петрович. - Так вот, чтобы в новом году...
- Папа! - перебила его Татьяна. - Оставь слова на следующий тост.
Все выпили и стали закусывать. Татьяна собиралась с мыслями, было
заметно, что она на что-то решается. Наконец, она заговорила:
- Новый год - хороший праздник: все чего-то ждут, загадывают...
- Вот вы скоро поженитесь и мы загадаем... - перебила ее Рина Борисовна.
- Мама! - остановила ее дочь. - Во-первых, я ни за кого не собираюсь выходить замуж. По крайней мере, пока. А во-вторых...
Она запнулась. Повисла пауза.
- Арнольд! - продолжила девушка. - Ничего у нас с тобой не получится... Но! Я хочу тебе помочь. Мама может нам сделать фиктивный брак. Т.е. мы зарегистрируемся, но только для твоего распределения. Потом, я хочу получить чистый паспорт. Мама ты сможешь посодействовать?
- Но... ну... Танюша, - замямлила мама.
- А чтобы не было соблазна, - продолжила она, - свидетели будут мои, - девушка кивнула на Люсю и Александра, - которые в случае необходимости подтвердят, что брак был... или что его не было!
- Замётано, - отреагировал Черныш.
- Таня! - закричала Рима Борисовна. - Что ты говоришь! Какой фиктивный брак? Арнольд, не слушайте ее. Это у нее хандра или... очередной вывих. Все успокоится, уляжется, вы поженитесь и все будет хорошо.
Арнольд смотрел на Татьяну испытывающе. Наконец, произнес:


                51         



- История, как известно, повторяется дважды, хотя фарсом, вроде бы
не пахнет.
Он был само спокойствие.
- Ты хорошо подумала? - переспросил он.
- Да!
Арнольд достал мобильный телефон и набрал номер.
- Светик? С Новым годом, лапочка. Ну, прости, - исправлюсь. Я тебя
приглашаю в ночной клуб, там сегодня шикарная новогодняя программа.
Через полчаса заеду. Чао.
Он поднялся и посмотрел на присутствующих.
- Как учит та же история: плох тот дипломат, который не держит
запасную фигу в кармане. Пока! Он направился в прихожую.
- Арнольд, погодите, - заспешила за ним Рина Борисовна.
Не долго мучилась старушка... - отреагировал Черныш.
Андрей Петрович молча налил себе в рюмку водки и хотел было выпить, но спохватился: сделал рукой приглашающий жест: угощайтесь, мол, и только тогда выпил. Александр кивнул и последовал его примеру, невзирая на протест Люси, теребившую его коленку.
- Дочь моя, - обратился к Татьяне Андрей Петрович. - Зря, Арнольд - серьезная партия.
- Папа, - парировала Татьяна, - за серьезную партию обычно голосуют, а выходят замуж за человека.
- Может быть...
В прихожей послышался какой-то шум, донеслись крики Рины Борисовны: "Не пущу, как вы смеете!" И тут в комнате нарисовался... Игорь Фокин, собственной персоной, именно нарисовался, так как был живописно хорош: в съехавшей набекрень шапке, расстегнутой куртке, изрядно веселый и даже находчивый, так как нашел в кармане хлопушку и со словами: "С Новым годом всей честной компании" произвел выстрел. Правда немного не рассчитал и конфетти рассыпались не только на окружающих, но и на стол: в рюмки, тарелки.
- Ты что, Слон, с ума сдурел? - спросил Черныш.
Но Игорь не обратил внимания на реплику друга, он узрел пианино, подсел к нему и заиграл "Собачий вальс".
- А куда Арноша сдернул? В магазин за закусью? - Фокин заиграл
быстрее и игривей. - Кильку лучше не брать, мировая закусь - "Бычки в
томате". Бычки предпочтительней от "Примы".
Рина Борисовна подошла к телефону и набрала номер.
- Алло, опорный пункт? К нам в квартиру ворвался пьяный...
- Хулиган, - подсказал Игорь.
- Хулиган, - повторила Рина Борисовна.
- Нецензурно выражается, - продолжил Фокин.
- Нецензурно выражается, - вторила Найденова.


                52
- И ведет себя крайне неприлично!
- И ведет себя... Адрес? Мы над вами живем, в том же подъезде... квартира девять.
Она положила трубку.
- Мама, зачем? - произнесла Татьяна. - Это я его пригласила. Да
угомонишься ты, наконец.
Эти слова предназначались Игорю. Она подошла к инструменту и резко закрыла крышку, и если бы не природная ловкость - сидеть бы ему на больничном, которого, разумеется, ему бы никто не дал.
- А пальчики-то вот они, - продемонстрировал Игорь Татьяне свои загребалки.
- Кстати, через три минуты Новый год! - подала голос Люся.
- Давайте его хоть встретим по-человечески, - произнес Андрей Петрович. Он опять наполнил емкости напитками. В этот момент в дверь позвонили.
- Оперативность изумительная, - заметил Игорь.
Рина Борисовна пошла открывать и вернулась с милиционером.
- Вот, - показала на Фокина.
- Но он ничего не сделал, - заявила Татьяна.
- Минутку, - заговорил Андрей Петрович, - давайте выпьем сначала.
Он протянул рюмку сержанту.
Татьяна же, после секундного раздумья, проделала тоже самое в отношении Игоря.
- С Новым годом!
После того, как все выпили, Рина Борисовна произнесла:
- А теперь избавьте нас от его присутствия.
- Сержант, это мой гость, - настаивала девушка.
- Это моя квартира! - заявила мама.
- Тогда я уйду с ним!
Сержант следил за перепалкой и не двигался.
- Пошли что ли, - наконец произнес он.
- Уважаю культурное обхождение.
- Будет тебе сейчас и культура и обхождение, - пообещал сержант, -
все будет.
Игорь демонстративно сложил руки за спиной и, понурив голову, пошел к выходу. За ним последовал Черныш, за Чернышом, разумеется Люся.
- Мама, зачем все это? - устало спросила Татьяна.
- А как ты хотела, милочка? Выгоняешь из дома приличного человека, а приглашаешь... черт знает кого. И хочешь, чтобы я молчала?
- Первый раз пригласила его ты!
- Вспомнила....




                53

Дочь посмотрела в упор на мать и куда-то пошла.
В опорном пункте молоденький лейтенант смотрел телевизор, когда туда вошли Игорь, сержант, Александр и Люся.
- Документы, - потребовал лейтенант. Фокин достал паспорт.
- Гость столицы... А регистрация есть?
- Я вчера только приехал, - сообщил Игорь.
- А где билет и миграционка?
- Потерял.
Фокин сотворил себе удивительно невинный  взгляд, но доблестную милицию провести было сложно.
- Чего ты  прикидываешься?  Тоже  мне ангел...  Короче,  билет  или
регистрация!
К ним подошел Черныш.
- Командир, вот билет, - произнес он и показал сторублевку. Сержант внимательно посмотрел на бумажку.
- Это билет на электричку, - произнес он.
Лейтенант же наконец обратил внимание на Люсю и Черныша.
- А вы, собственно, кто такие?
- Мы друзья Игоря, - затараторила Люся, - он к нам приехал на праздник, а вы...
- Документы! - отрезал лейтенант.
Они явно мешали ему смотреть телевизор.
- Чего? - не поняла Люся.
- Документы есть?
- Нет, но мы москвичи...
- Тогда гуляйте отсюда.
- Мы никуда без Игоря не уйдем.
Лейтенант окинул их взглядом, перевел глаза на сержанта.
- Тогда пусть посидят, отдохнут. Всех в обезьянник.
Черныш достал другую бумажку - пятьсот рублей, положил ее на стол, а рядом поставил две бутылки, извлеченные из сумки.
- Вот другой билет, а это наши документы. Ну что, мы пойдем?
- Ты что, купить меня хочешь? - спросил лейтенант.
- Да, - честно признался Черныш.
- Дача взятки при исполнении, статья...
- Зачем статья, - перебил его Александр, - лучше в обезьянник. В пункт вошла Татьяна.

- С ними? - спросил ее начальник. Девушка кивнула.
- Документы есть?
- А у вас?


                54
Лейтенант раскрыл удостоверение. "Лейтенант Михалев" - прочитала Татьяна.
- А теперь ваши, - потребовал этот Михалев.
- Нетю, - прошептала Татьяна.
- В обезьянник!
Сержант сопроводил всех за решетчатые двери. Татьяну, правда, пришлось запихивать туда, чуть ли не силой, она качала права: "Что вы себе позволяете, я буду жаловаться!". Лейтенант сделал телевизор погромче и впился в него глазами. Судя по всему там шел "новогодний огонек". Сержант подошел к нему и зашептал:
- Может отпустим, - он кивнул на бутылки и деньги, - и займемся вплотную праздником.
- Попозже. Пусть посидят часик, остынут.
Сержант очень уж тоскливо поглядел на бутылки и уселся рядом. За решеткой, на скамейках сидела вся честная компания.
- Веселенький Новый год получился, - констатировал Игорь.
- Очень, - откликнулся Черныш.
- Ну надо что-то делать, - встрепенулась Люся, - может позвонить кому...
Точно, - почти вскричал Александр и полез в куртку. Он достал сотовый телефон и погладил его.
- Я ж себе подарок к Новому году сделал.
- А мне? - запела Люся.
- Будет, будет, - уверил ее Александр. - Кому будем звонить? Все задумались.
- Может позвонишь своим родителям, - обратилась к Татьяне Люся.
- Еще чего!
- Можно попробовать по другому, - подал голос Игорь. - Телефон бы
их узнать.
Он кивнул в сторону милиционеров. Они были на достаточно большом расстоянии, поэтому разговора не слышали. Татьяна порылась в своей сумочке и достала записную книжку. Полистала ее: "Пожалуйста".
- Ты не запомнила, как лейтенанта зовут? Она задумалась.
- Михалев, а зовут Сергей, кажется... Да, точно Сергей!
- Набирай номер, - сказал Игорь, а сам натянул куртку на голову. Татьяна набрала номер и протянула трубку. Игорь спрятался с ней под
курткой. На столе зазвонил телефон, лейтенант протянул руку.
- Алло.
Игорь пригнулся и зашептал.
- Серега, привет... Громче не могу, у нас тут проверка с управления.
Кто, кто? Конь в пальто... Ты чего, Михалев, не узнал меня? Короче,
случайно услышал, что потом к вам собираются. Так что готовься. Пока.


                55

Игорь отключил телефон и протянул его Чернышу. Тот спрятал его в карман. Лейтенант секунд восемь обдумывал услышанное, потом резко выключил телевизор.
- Спрячь его, срочно, - приказал он сержанту.
Тут взгляд его остановился на бутылках, оставленных Чернышом. Он сгреб их, прихватил пятисотку и подошел к клетке.
- На, спрячь, - протянул все Александру. - Все свободны, кроме тебя,
- он кивнул на Игоря. - Сейчас составим протокол и - в отделение!
"Позвонил на свою голову" - пронеслась мысль у Фокина. Черныш спрятал бутылки и деньги и поудобнее устроился на скамье.
- А я без него никуда не пойду! - заявил он.
- Мы тоже, - подтвердили девушки. - А еще лучше, поедем все в отделение и расскажем вашему начальству, как вы сажаете всех без суда и следствия.
Лейтенант растерялся.
- Короче, все - за борт! - скомандовал он. И сам вручил Игорю паспорт.
- Может отметим это дело, - предложил ему Черныш.
- Уматывайте! - закричал лейтенант.
В результате компания, наконец, оказалась на улице. Стояла обыкновенная новогодняя ночь; т.е., несмотря на время, по улицам бродил праздношатающийся народ, в небе переливались огни фейерверка.
- И что будем делать? - произнес Черныш.
- Сейчас все едем ко мне, — отозвалась Люся, - и будем гулять! Рядом с ними остановился милицейский уазик, из него вышли капитан
и майор, на ходу поправляющий меховую куртку.
- Свет горит, - произнес капитан, глядя на окна опорного пункта.
- Ну, проверим, как там у них служба, - откликнулся майор.
Они направились в подъезд. Молодые люди проводили их взглядом, переглянулись и вдруг расхохотались. От души.
- Да ты оказывается еще и ясновидец, - сказала Татьяна.
- У меня много скрытых талантов, - ответил Игорь. - Например, я могу сказать, чего ты больше всего сейчас желаешь!
- Ну?
- Оказаться далеко-далеко, чтобы было тепло и уютно. А рядом бы находился человек, который восхищался бы тобой: красотой, умом, обаянием, и ненавязчиво при этом объяснялся в любви.
- Тоже мне экстрасенс, - подал голос Черныш. - Этого кроме нее, желают еще как минимум пять миллиардов.
- Так поехали ко мне, - повторила Люся.
- Вторую часть программы я беру на себя, - склонился перед Татьяной Игорь.
                56   
- Это одолжение?
- Это предложение, - ответил Фокин и взял Татьяну за руку.
Она попыталась высбодиться: дернула рукой раз, два. Третья попытка оказалась настолько сильной, что она поскользнулась, и, если бы не Игорь, вполне вероятно оказалась бы на асфальте. Он подхватил ее на руки и произнес:
- Резкие движения опасны для жизни, а резкие движения в жизни опасны для личной жизни.
- Ты можешь помолчать, умник? - прошептала она.
Они смотрели друг другу в глаза и, видимо, все-таки что-то там увидели. Потому что хотим мы этого или не хотим - но губы их встретились.
- Таня! - послышался сзади крик отчаяния.
Около подъезда стояли ее родители. Немая сцена грозила затянуться, но тут рядом остановилось такси. Вышедший водитель гаркнул:
- Кто такси заказывал?
- Мы, - одновременно произнесли Татьяна и Андрей Петрович. Девушка высвободилась из рук, подбежала к родителям и, шутя целуя их, затараторила:
- Мамочка, папочка, ну зачем вам такси? Вам уже баиньки надо. А мы поедем, хорошо? Это - Игорь, это - Саша, это Люся - мои друзья. Мы будем вести себя примерно и положительно. Я обещаю. С Праздником Вас! - и она снова зачмокала их в щечки.
Затем подбежала к друзьям: "Садитесь, садитесь". Черныш пожал плечами и сел на переднее кресло. Люся пискнула: "Извините" и полезла на заднее сидение. За ней последовала Татьяна, помахавшая на прощание родителям ручкой. Игорь топтался возле дверцы.
- С Новым годом! - наконец, вполне дружелюбно произнес он. И уже садясь в машину, добавил:
- С новым счастьем!
Он хлопнул дверцей и поэтому не видел, как от последних слов у Рины Борисовны задергалось веко.
А машина неслась по ночной праздничной столице... К новому счастью? Да кто ж его знает...
Видимо, никто!
КОНЕЦ.
 





                57