Исповедь незнакомки

Тяжелые сизые тучи бесшумно плыли у самого горизонта, отчетливо выделяясь на блеклой серости неба, заглядывая в бездонное серебро воды. Застыли в неподвижности деревья.

Это сочетание напоминало, старинную гравюру: четкую, изящную, холодную. Фон прекрасно гармонировал с одиноким женским силуэтом, казавшимся частью дымчатого безмолвия. Бледное лицо, гладко причесанные темные волосы, черное элегантное пальто — все в ней было чистым, изысканным, холодноватым как этот осенний день.

Женщина стояла у кромки воды, не замечая следящего за ней взгляда. Странно заинтригованный неподвижной фигурой, молодой человек не притрагивался к лежащему рядом с ним этюднику. Он не смог бы объяснить, чем затронула незнакомка — значительно старше, да и не тот тип, который нравился. К тому же, он несколько месяцев назад женился и продолжал переживать радость близости любимой женщины — другие не привлекали внимания. Hет, здесь не мужской интерес. И не желание остановить мгновение, запечатлев на бумаге - он был пейзажистом. Тут другое: неясное тревожное чувство, что через секунду произойдет нечто непоправимое и нужно вмешаться, предотвратить это.

Но ничего не происходило. Пришло ощущение нереальности: казалось темный силуэт вот-вот - растворится, слившись с небом и морем. Прошло минут пятнадцать, Вдруг таинственный силуэт обрел жизнь: женщина наклонилась над водой, взмахнула рукой... Показалось: падает, и ни секунды не раздумывая, художник бросился вперед, схватил незнакомку за плечи.

Она вскрикнула, резко обернулась, широко распахнула испуганные глаза цвета расплавленного серебра.

— Что Вам нужно? — Выдохнула еле слышно.

— Извините, мне показалось, вы падаете, — робко улыбнувшись, снял руки с чужих плеч.

Страх в серебряных глазах сменился недоумением, потом появилась улыбка — медленная, печальная.

— И Вы меня извините, — низким голосом произнесла женщина, — Я испугалась… Вы так неожиданно появились... А я…

— Что Вы хотели сделать? — прозвучало настороженно.

— О, не бойтесь, ничего ужасного — выбросила ненужную вещь... Спасибо!..


— За что? — удивился он.

— За то, что кинулись спасать. Не каждый бы сделал это...
 
Незнакомка прощально улыбнулась, двинулась прочь.

Ho тревога не покинула художника: что-то в глазах женщины вызывало ощущение беды.

— Мне не хочется быть навязчивым, но может, я могу чем-нибудь помочь? — Неуверенно сказал, догоняя.
Она настороженно молчала и он неожиданно для себя "выдал":

— He думайте, я к Вам не «клеюсь» – меня ждет молодая жена, а сюда я пришел работать, — махнул в сторону этюдника.

— У Вас не найдется сигареты? — Обыденность вопроса ошеломила.

— Да, конечно, — вытащил, он пачку. — Может, присядем?

Несколько минут молча курили.

— Почему Вы решили, что мне нужна помощь? - вдруг спросила она.

— Так, какое-то чувство... Ваш взгляд... — он не смог объяснить.
 
— Я прощалась со всем, что было дорого прежде. Помощь? Вряд ли…

Она внимательно посмотрела на художника.

— Вы так молоды! Кажется, счастливы. Приятно смотреть на Вас... Завтра я уезжаю за границу. Мы больше не увидимся, поэтому могу рассказать Вам свою историю. Может, мой горький опыт предостережет от ошибок... Или мне просто хочется в первый и последний раз поделиться своей болью, которую так долго старалась скрывать..
 
Незнакомка опустила веки, и в тишине парка зазвучал негромкий низкий голос.

Х Х Х
 
Я родилась в благополучной семье. Детство было счастливым: родные любили, баловали, опекали. Я росла тихой, скромной, воспитанной девочкой, радовавшей близких разнообразными способностями. С раннего возраста училась музыке живописи, писала стихи. В школе, естественно, отличница. От меня ждали многого, я тоже не сомневалась в успехе.

Школьные годы пронеслись незаметно и вот я — студентка музучилища. Я упорно трудилась — хотела быть лучшей. Потом – консерватория. Музыка занимала все время, я ожидала результата, но – увы.… Вдруг поняла, что играю хорошо, но без блеска, и великой пианисткой не стану. Это привело в смятение: я жаждала лавров, которых не заслуживала. Зародились сомнения: может недостаточно талантлива? Или выбрала не тот путь? Может в литературе, поэзии, живописи добилась бы большего? К счастью
, будучи всегда четна с собой, смогла осознать, что во всем этом я – просто дилетантка. Растерялась. Не знала, что делать дальше.

В таком состоянии приехала домой на каникулы. И в первый же день встретила Его.

Мы были знакомы с детства. Родители дружили, и их дети часто общались. В шутку нас называли «жених и невеста». А мы... Мы не говорили о любви, вплоть до его отъезда в вуз, оставаясь добрыми приятелями. Но я не сомневалась, что рано или поздно шутка станет правдой: он, будучи старше меня на три года, никогда не встречался с другими девушками.

Правда, несколько лет мы, не виделись: он до такой степени увлекся электроникой, что даже на каникулы не ездил — оставался работать на кафедре. Но после окончания института неожиданно переменил планы (естественно, аспирантура!) и вернулся домой. Тогда и произошла встреча, наложившая отпечаток на мою судьбу.

Он шел мне навстречу, и в первый момент я его не узнала: возмужал, потемнели волосы, появилась бородка. Он тоже явно не узнал меня, но когда окликнула, остановился и застыл — пораженный. Я шагнула к нему, впервые в жизни почувствовав бешеное биение сердца.
 
Не помню, в чем говорили, но я все время ловила на себе его взгляд: удивленный, восхищенный? Наверное, я тоже очень изменилась. За мной часто ухаживали, говорили, что красива, но я, занятая честолюбивыми планами, оставалась холодна,. А тут… Мир перевернулся. Мы бродили несколько часов. Домой я вернулась уставшая, но безмерно счастливая. Мы стали видеться каждый день. Ходили в кино, на дискотеки, концерты, гуляли. Казалось, понимаем друг друга с полуслова.

Все лето я жила в тумане. Была уверена, что вот-вот услышу предложение руки и сердца. Уверенность разделяли встревоженные родители, считающие, что замужество помешает карьере пианистки, о которой они мечтали для дочери.

Каникулы закончились. Наступил последний вечер, а предложения я так и не дождалась. Прощаясь, не выдержала: почти выкрикнула, все лето рвавшиеся с губ, три слова. И замерла, увидев в его глазах растерянность.

— Что ты себе такое напридумывала? - это прозвучало холодно и фальшиво. — Ты еще совсем девочка, в своих чувствах не разбираешься. Не горячись, малышка!

Прекрасный вечер померк. К глазам прихлынули слезы боли и обиды. Я бросилась прочь, втайне надеясь, что он остановит меня, скажет другие слова. Но, когда уже у подъезда огляделась, улица была пуста.

Всю ночь я металась, а к утру приняла решение: докажу ему, что — не девочка, добьюсь успеха, и посмотрим, что он запоет.


Я еще больше сил вложила в учебу — обратила, на себя внимание, посыпались похвалы. Кроме того, стала тщательнее следить за внешностью. Заметила дефекты походки — нашла время для занятий, в студии пластического танца. Хотелось стать самой-самой! Koe-чего я добилась: приняв участие в конкурсе красоты, вышла в финал. Получила предложение поработать моделью, и мои фотографии появились в женских журналах. Дальше – больше: поднялась на подиум уже как профессионал. Так пролетел год. Я решила навестить родителей: следовало, наконец, сообщить им, что выбрала путь модели и манекенщицы, рассталась с музыкой...

Разразилась жуткая буря! «Мы на тебя столько сил положили! Надеялись! А ты!..  Манеке-е-е-нщица…» - Отец обдал непокорную дочь яростным презрением. «Доченька! Зачем ты так? Разве это профессия – тряпки демонстрировать? С твоим талантом! Одумайся!» - плакала мама. Уж лучше бы замуж шла», - ворчала бабушка.

Замуж! Слово ударило. Если бы они знали, как я хотела быть Его женой! Не выдержав упреков, закрылась в своей комнате.
На следующий день в гости пришла его мать. Она неожиданно стала на мою сторону: «Пусть девочка занимается, чем хочет. Вы с детства ей шагу ступить не давали. Сколько можно! Она взрослая. Удачи тебе, детка!»

Потеплело на душе. Очень хотела спросить о Нем, но не решилась. И тут она заговорила сама. От услышанного руки мои похолодели, кожа покрылась липким потом.

- А наш-то! Наш! Мы с отцом думали-гадали – почему он вернулся, не остался в аспирантуре. Он отшучивался: «По мамочке с папочкой соскучился», - правду ведь не вытянешь!

А позавчера — звонок в дверь: на пороге девушка, на руках у нее — малыш (полгодика с виду), и она мне — бух: «Познакомьтесь с внуком, бабуля.» Мы с отцом обомлели. Поначалу понять ничего не могли, потом уже разобрались. Она лаборанткой в институте работала, жила одна. Так наш красавец с ней пару раз встретился, а потом и переехал из общежития, три года прожил. А как узнал о беременности, ноги в руки и рванул домой, благо как раз диплом получил. Думал, скрылся, да девушка упорная оказалась: адрес разыскала и — к нам. Отец ему: «Женись, паршивец, раз нашкодил!» А он спокойно: «Где гарантия, что ребенок мой? Она ему по морде: «Вот тебе гарантия!» Потом справку под нос сунула - анализ крови малыша: "Получи, подлец, еще одну гарантию!» Ох, крута оказалась!

Мы ее, конечно, у нас оставили - не выгонять же на улицу. И внучек такой хороший... А новоиспеченный папаша ни в какую: «Или я или она». К другу перебрался. А мне твердит: «Я ее видеть не могу – карьеру, стерва, испортила, специально подловить старалась - никогда ей ничего не обещал!»
 
Я уж и не знаю… Ее жалко, вижу — переживает. И он мучается. Может, правду говорит: ну, погулял, так все мужики такие...

Мать от обвинений перешла к защите. Мои ахали, охали. А я... Внутри что-то оборвалось. Не имело значения, кто прав. Убило, раздавило извести о ребенке. Щеки покрылись румянцем унижения: он со мной от нечего делать время проводил, а его беременная женщина ждала.

Я поспешно вышла из комнаты... Через неделю сбежала: не могла оставаться с ним в одном городе, боялась случайной встречи.

И помчались дни. Боль притупилась. О нем старалась не думать. Мама как-то упомянула в письме, что свадьба все-таки состоялась. Сердце сжалось, но и только — владеть собой я научилась безукоризненно.

...Шло время. Работа манекенщицы начала надоедать. Хотелось чего-то посерьезнее. Один «мон ами» (они тогда у меня не переводились) посоветовал стать визажистом. Я обдумывала идею и вдруг поняла: наносить макияж на чужие лица не по мне, а вот заняться изготовлением этого самого макияжа – в самый раз.
 
Сложно в двадцать пять снова круто менять жизнь, но я рискнула. Наняла репетиторов, подготовилась, и... вступительные экзамены прошли на «ура». Дни еще больше заполнились: работа, учеба, мужчины. К родителям не ездила. Через два года,  будучи студенткой, устроилась на работу в косметическую фирму, и раскрылась – наконец-то нашла себя.
 
А вскоре познакомилась с директором крупной фирмы, занимающейся торговлей косметикой. Он оказался симпатичным вдовцом. Через полгода редких — наездами — встреч и ежевечерних телефонных разговоров, стала его женой. К мужу я относилась тепло, с уважением и благодарностью, хотя ответить на его любовь любовью считала  невозможным, казалось, это чувство умерло во мне, надежно похоронено.

 Жили мы дружно и открыто — много знакомых, вечеринки, праздники. Вместе работали, вместе отдыхали. Нас считали безупречной парой, посмеивались добродушно: «Вы — прямо из телесериала». Огорчало только отсутствие детей. Я никак не могла решиться на обследование: боялась услышать отрицательный ответ. С мужем об этом не говорила, чтобы не затрагивать больное место: сорок два года, а отцом так и не стал. Меня это не удивляло: его погибшая жена успешно делала карьеру киноактрисы — какие уж тут дети!

Так продолжалось до рокового дня, когда в телефонной трубке захлебнулся слезами материнский голос: «У папы инфаркт. Приезжай!»

Родной город показался меленьким и серым. Знакомые почти все поразъехались. Да и не до них мне было, несколько дней дежурила в больнице. Отцу стало легче, но опасность еще не миновала.

В тот вечер меня сменила мать. Я брела по улице, испытывая безмерную усталость — сказались тревога и недосыпание. Вдруг, словно гром над ухом, прозвучал знакомый голос: «Привет!»… И начались самые безумные в моей жизни дни, положившие начало пути, который закончился сегодня в этом парке…

Я смотрела в незабытые глаза, и исчезли годы разлуки: так же рвалось из груди сердце, полыхали щеки, дрожали руки. Не сговариваясь, пошли рядом. Я рассказала о себе, он сообщил, что недавно ушел из семьи.

— Я был таким болваном! — проникновенно говорили он. — Любил тебя с детства, а вон каких дел натворил.  На твое чувство не ответил — испугался, другой женщине жизнь сломал, — Каялся мужчина, умоляюще заглядывая в лицо.
Сердце мое растаяло. Я в миг все простила, забыла обо всем. В ту же ночь мы стали любовниками. Две недели я находилась на седьмом небе, лишь изредка чувствуя себя преступницей — когда говорила по телефону с мужем, или отводила глаза от пристального взгляда матери. Но вот отца выписали из больницы, задерживаться больше не было причин. Нужно было срочно принимать решение. Впрочем, выбор я сделала в первый же вечер, только боялась признаться себе, что хочу бросить преданного мужа, карьеру, столицу, и навсегда остаться с дорогим человеком.

Оставалось поставить в известность остальных. Начала, естественно, с возлюбленного: сообщила, что, съезжу домой на пару дней, чтобы разом решить вce проблемы. И вдруг взгляд его стал растерянным, а голос фальшивым (история повторялась!).
- Ну, зачем ты так? (Даже слова — те самые, Господи!). У тебя муж, работа. Что могу предложить я? Сам не решил чего хочу: то ли бобылем прожить, то ли в семью вернуться — сын все-таки. Я тебя люблю, и буду любить, но не судьба — понимаешь? Ты – залетная птица, яркая, останешься в моей жизни красивым воспоминанием.

Я плохо помню, как простилась с родителями, вернулась к мужу, вышла на работу. Несколько месяцев была точно в тумане. Слепая и глухая ко всему, с трудом удерживалась на грани отделяющей от безумия. Но вот сквозь мрак пробился тонкий солнечный лучик, осветил, убогое существование, вернул жизнь, надежду, смысл: я узнала, что беременна! Мое счастье не омрачило даже странное равнодушие мужа. Я списала его на боязнь перемен. А, впрочем, не стала забивать этим голову. Месяцы нетерпеливого ожидания сменилось неизведанным чувством безмерной любви к новорожденной дочери.

Шли годы, моя малышка подрастала, становилась самостоятельной. Я продолжала заниматься любимым делом. Добилась немалых успехов. И всегда рядом был муж - друг, единомышленник, помощник. Теперь я не могла без удивления вспоминать, как в те, давние, две недели хотела бросить дорогого человека ради расплывчатого образа придуманной любви. Со временем, полностью избавившись от болезненного первого чувства, я поняла, что томившая долгие годы боль, была ни чем иным, как уязвленным девичьим самолюбием, детским желанием иметь недостижимое. Я глубоко сожалела о совершенной ошибке. Испытывала чувство вины за измену. Но, в конце концов, успокоилась: вытеснила из сознания тягостный эпизод. И все пошло просто прекрасно.

Гроза разразилась внезапно. Молния ударила в мою жизнь, разорвав ее надвое. Мощный ливень в мгновение ока стер с лица земли строившееся годами здание...

В тот день на чашку кофе заглянула приятельница. Все как обычно: покурили, к кофейку добавили по рюмочке, по второй. И пошел женский треп: обо всем и ни о чем. До роковой фразы: «...Hy, эта блондинка, с которой твой муж...» Притворное смущение: «Ой, извини! …Думала ты знаешь»... Поспешное бегство гостьи.

Не может быть!" — стучало в висках; он не из тех, кто заводит интрижки».

Оказалось, неплохо знаю мужа — интрижкой тут и не пахло. Это – было гораздо хуже... Он не стал ничего отрицать.

— Я люблю эту женщину. Давно хотел поговорить о разводе,  да все случая не было. Может, хорошо, что ты узнала сама.

— А я? Как же я? — невыплаканные слезы сдавили горло.

— Ты? Что ты имеешь в виду? Одна не останешься, не сомневайся, желающие найдутся – только выбирай. Материально я, конечно, помогать буду... ТВОЕЙ дочери.
 
Так странно прозвучало это " твоей", что я оторопело уставилась на мужа.

Он усмехнулся невесело.
 
—Ты, дорогуша, меня за дурачка столько лет держала? И радовалась, имея в распоряжении «олуха», которому можно «лапшу навешать»...
 
— Да о чем ты?!
— Ну, хватит! — взорвался он. — Теперь хоть не лги!
Но, увидев мое искреннее недоумение, подошел ближе, заглянул в глаза, уже спокойнее спросил:
 
— Нежели сама не знаешь от кого у тебя дочь?

— От тебя! — я пыталась сохранить уверенность, но в сердце закралось сомнение: Боже! За все эти годы я ни разу не подумала о другой возможности!

Муж горько улыбнулся, поглядел с сожалением:

— И правда не знала. Зря я о тебе думал слишком плохо. Увы, дорогая, я — бесплоден.

— Но как же... — бормотала я — Ты же любишь дочку...

— А чем виноват ребенок? Конечно, я люблю ее. Растил это дитя с рождения. Кто, по-твоему, ей настоящий отец: я, или тот кобель, которого ты с детства боготворишь?

— Откуда… —  начала я, теряясь все больше.
 
— От твоей матери. Тебе не повезло, милая. Когда ты уехала к больному отцу, я прошел тесты, и выяснил, что детей не могу иметь я. Все не решался сообщить печальную весть, а тут ты с новостью — беременна. Я не мог поверить, что ты мне изменила. Мучился, но боялся спрашивать - не готов был расстаться с тобой... Перед родами приехала твоя мать, я воспользовался этим и вызвал ее на разговор, намеренно сгустил краски, чуть не шлюхой тебя называл, вот она, бедняжка и стала, защищать неразумную дочь — тут все открылось.

— А она откуда узнала? — я не верила своим ушам.

— Как ты наивна! Bcпомни свой городишко. Да твоя «великая любовь» была известна каждой co6aке. Мне жаль тебя, — продолжил он. —  Погналась за журавлем — не поймала, теперь теряешь синицу.

— Как же ты жил со мной, считая, что люблю другого, а тебя столько лет обманываю?

— Любовь зла... А серьезно — пытался понять и простить. В какой-то мере это удалось.

Сквозь отчаяние пробилась надежда: муж не разлюбил, просто не совладал с желанием отомстить. Когда узнает, что люблю именно ЕГО, все может наладиться. Как жестоко я заблуждалась! Он молча выслушал запоздалые откровения.

— Пойми же, - сказал спокойно, но твердо. Чувство к тебе постепенно растворилось в боли. Знаешь, это больно —сознавать, что любишь безответно, просто оказался в нужном месте в нужный час — подобрал обломки. Все в прошлом. Нет больше ни боли, ни любви. На склоне лет судьба, наконец, подарила мне встречу с МОЕЙ женщиной. Остаток жизни я хочу провести с ней.

Он ушел в тот же вечер. Потом — развод. Любопытство знакомых. Неискренние соболезнования. Слезы дочери, не желавшей примириться с уходом обожаемого отца. Отчаяние. Тоска. Боль, не отпускающая ни днем, ни ночью. Целый год я жила в аду.

Предложение от зарубежной косметической фирмы показалось спасением. Я не paздумывая, заключила контракт на пять лет. Стала готовиться к отъезду, даже повеселела. И вдруг, гром среди ясного неба – дочка отказалась ехать, захотела остаться в новой семье отца. Я не могу ее принуждать: девочка и так травмирована разводом, боится, что отъезд окончательно разлучит их, страшится перемены обстановки. Бывший муж доволен ее решением: правда ведь - любит мою дочь, как родную. Жена его (объективно — очень милая женщина) быстро нашла общий язык с падчерицей. Только вот — как же я — без нее? Друзья утешают — не навсегда же! Но пять лет! Она за этот срок невестой станет, боюсь потерять дочь совсем... Отказаться, не ехать уже нельзя. Да и не могу я в одном городе с ним: после каждой встречи сижу на транквилизаторах. Так что, как ни крути — все плохо...


ХХХ

Помолчал, покурили. Художника глубоко тронула драматическая судьба собеседницы. Он вспомнил свое предложение помочь — как же, поможешь тут!

Женщина выбросила сигарету, повернулась к нему, — Спасибо тебе, — обратилась просто, по-дружески, — Выслушал, и полегчало немножко.

Бессознательно, привычным жестом поправила волосы. Встала.

— Ну, прощай, в этот город я точно не вернусь — родители переезжают в столицу, к внучке по6лиже. Значит, вряд ли когда встретимся. Всего тебе самого-самого!.. Счастливо!
 
— Извините... не обижайтесь на мое любопытство, но что Вы бросили в море?

Она беспомощно улыбнулась.

— Так, ерунда — всего лишь обручальное кольцо.

Вскинула в прощальном жесте руку, не оглядываясь, пошла из парка.

Прошло несколько лет. Необычная история постепенно отошла в прошлое; лишь иногда всплывало в памяти художника бледное печальное лицо, вызывая чувство щемящей жалости. Он не надеялся узнать, как сложилась ее жизнь дальше.

Но судьбе было угодно на мгновение приоткрыть завесу, дать шанс еще раз увидеть знакомые черты.
Передачу смотрела жена. «Какая умница! Вот молодец!» - то и дело повторяла она. Любопытство (супруга редко восторгалась другими женщинами) заставило его оторваться от игры с сынишкой. Он поднял голову и остолбенел. На экране оживленно беседовала с журналистом его «незнакомка из парка». Она выглядела элегантно, даже шикарно. Разговор, к сожалению, шел на чисто профессиональную тему – макияж, стиль, имидж… Женщина держалась уверенно, свободно. Улыбалась спокойно, как удовлетворенный собой человек.

«Все у нее наладилось», - подумалось с облегчением. « Впрочем, может, она тогда сгущала краски, привирала, а я, наивный, уши развесил. Так оно, наверное, и было», - неожиданно решил он.

Словно в ответ на его мысли, женщина на экране подняла глаза, и он узнал этот взгляд – измученный, потухший. Сердце сжалось, но тут же засигналил разум, призывая бросить бесполезные размышления. Художник пожал плечами, словно стряхивая ненужный груз, и вернулся к игре с ребенком.