Русское Солнце. Глава 5. Мрия

Облаченная в сияние младшая дочь Сварога Утренняя Зоря вывела из конюшни злато-каурых коней своего великого брата и запрягла их в лучезарную колесницу. Буйные кони не стоят на месте, они бьют копытами и гарцуют, от этого их блеск становится то сильнее, то слабее. Услышав их нетерпение, выходит из своего терема радостно-яркий Даждьбог в златотканом одеянии. Резвее человеческой мысли помчат они его сейчас по вышнему небу, и бросится от их копыт врассыпную вся нечисть, пригретая тьмой. И возликует на земле жизнь, приветствуя своего покровителя, который родившись сегодня и победив силы мрака и холода, взойдет на сверкающий престол вселенной.

Этот день люди празднуют как начало весны и нового года. Вскоре понесется ввысь и зазвучит торжественный гимн, повторяемый птицами:

 Весна, Весна красная!
 Приди, Весна, с радостью,
 С великой милостью,
 С льном высоким,
 С корнем глубоким,
 С хлебом обильным.

Будут веселиться девушки, забавляться молодецкими играми юноши, сосед понесет к соседу большой каравай и печеных из теста жаворонков. И, конечно, в каждом доме будут целые горы блинов. Потом пойдут по селу или городу все люди с музыкой и песнями, подогретые добрым медом и вином, понесут они в руках куклу – зиму с бородой и разукрашенную смолой, точь-в-точь Чернобог неласковый. Но с Чернобогом шутки шутить нельзя, поэтому будут называть это чучело дедом Морозом. К вечеру разгорится на близком лугу костер до небес, часть его пламени люди возьмут в свои избы, чтобы этот священный огонь изгнал из жилищ злых духов и всякие болезни. Далеко виден костер – улыбнется Ярило, и снег с полей скоро сойдет. Как только будут освящены все дома, примет костер деда Мороза – зиму лютую, а пепел куклы пустят в реку, чтобы замершая река согрелась, забурлила и унесла на своих стремительных крыльях зиму и холод. Пойдет потом пляс великий по всем русским землям.

Лишь несколько человек в Киеве не будут встречать Весну, не будут праздновать величание Даждьбога на престол светлый. Князь Игорь и остальные дружинники, среди которых числился и Дарс, весь день проведут в думной зале, обсуждая предстоящий летом поход на Византию. На этот раз Игорь не морочил никого, он решил, во что бы то ни стало, одержать победу в этом походе, думая тем самым вернуть подчинение русских земель, которое, он чувствовал это, за последнее время стало очень шатким. Произошло это не без участия Древлянской земли и непримиримого древлянского князя.

Закончился Совет с наступлением сумерек. Далеко не все было решено, но основные сроки и позиции были определены. Дарс отправился домой пешком, слуга вел за ним коня. Дарсу хотелось в этот день никуда не торопиться.

Погода стояла очень хорошая, в воздухе пахло весной и костром. На Красном поле посада вовсю шли потехи вокруг костра. Дарс пошел туда и очень скоро наткнулся на Гуннара, который не мог усидеть дома. Гуннар уже несколько лет жил на Руси, и настолько пропитался русским духом, что даже говорил по-русски чисто, без акцента. Ему нравилась эта страна, он не собирался, как большинство варягов, покинуть ее, как только разбогатеет достаточно, чтобы жить в своей родной стране «королем». И сейчас он всей душой и всем сердцем был с теми, кто веселился в этот час на Красном поле у весенних костров. Но из-за своей стеснительности он держался в рядах зрителей. Здесь-то и нашел его Дарс, заметив рыжую шевелюру друга.

В это время музыканты завели какую-то довольно грустную песню. Некоторое время всех эта мелодия устраивала, но тут одна девушка подбежала к музыкантам.
   - Веселую играйте! Дайте повеселиться от души, - в подкрепление своих слов она лихо притопнула каблуками.

Ее послушались. И она первая начала пляску, да так, что казалось, искры из-под ее кованых сапожек вылетали и зажигали своей лихостью. Она не танцевала, а стремительно летела между друзьями и подругами. Она так увлеклась, что вдруг неожиданно врезалась в толпу зрителей и оказалась чуть ли не в объятиях Гуннара. Он непроизвольно схватил ее за руки то ли затем, чтобы удержаться на ногах, то ли затем, чтобы остановить ее. Вокруг от души хохотали люди, подтрунивая над обоими. Девушка стояла, опустив от смущения голову, приходя в себя после такой неожиданности. Прядка светлых волос выбилась
из-под платка, румянец разлился по щекам. Гуннар, смутившись, не догадывался разжать руки. Когда стоять уже было невмоготу, девушка подняла глаза, синие глубокие, чтоб взглянуть на того, кто все еще крепко держал ее руки. Гуннар ее отпустил, но с этой минуты не сводил с нее глаз. Она заметила его внимание и всякий раз, когда встречалась с ним взглядом, краснела и старалась незаметно укрыться от него за спины подруг.

Всему хорошему бывает конец, и этот день постепенно угас. Все с сожалением стали расходиться по домам.

Девушка остановилась у своих ворот и со вздохом огляделась вокруг. Ночь обещала на завтра солнечную погоду, - небо все усеялось яркими звездами, воздух был полон весны и дыма; казалось, вот-вот должно произойти что-то необычное, значимое. Вдруг она услышала рядом какой-то шорох. Она резко обернулась и узнала человека, на которого налетела в пылу пляски. На всякий случай она взялась за кольцо калитки.
   - Что тебе надо? Зачем ты пошел за мной?
   - Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого.
   - Еще бы, сейчас подойдет мой отец, он на минутку задержался у соседа. Кто ты такой?
   - Меня зовут Гуннар. А тебя?
   - Мрия. Так ты варяг?
   - А что? – теперь Гуннар стоял рядом, и Мрия почувствовала, что может доверять ему.
   - Нет, ничего. Правда, смешно получилось на поле?
Гуннар улыбнулся, вспомнив свое смущение.
   - Да, правда.
   - А почему ты не отпускал меня?
   - Растерялся.
Теперь засмеялась она.
   - У нас с тобой, наверное, был довольно глупый вид.

Неподалеку раздались голоса. Мрия насторожилась.
   - Это мои идут. Уходи скорей, не ровен час, увидят тебя, меня за это не похвалят.
   - Можно, я завтра опять приду?
   - Только в полдень, когда мои все отдыхают.

В этом возрасте девушки очень догадливы, им не надо объяснять, почему на них заглядываются мужчины. Так и Мрия сразу поняла, что привело к ее дому этого варяга.

А ночь вступила в свои права, смывая с земли последние искры заката, окутывая все темным покрывалом.