Пирожковщина

***

Гарик Сергеевич, был суслик. Маленький и простой.

Ел Гарик Сергеевич достаточно мало, предпочитая в основном суслятину, запеченную  с баклажанами в фольге.

Пил же Гарик Сергеевич тоже не особо. В основном чуть-чуть и совсем немножечко. Что же касается курения, то курил он обычно. 

Но собственно так, как и должны были курить настоящие, образованные  суслики.

Вообще все суслики обычно читали, писали там, много рассуждали, некоторые даже делали выводы, но Гарик Сергеевич был не из таких.

Гарик Сергеевич любил просто - ни о чем  - не думать.  Обыкновенно  помолчать,   походить не озадачиваясь. Если надо - сделать умный вид.

Когда же Гарика Сергеевича спрашивали (к примеру, какой-нибудь местный суслик), о том, как его зовут,  чем он занимается, что предпочитает в искусстве, то он мило улыбался и приглашал порядочного суслика к себе в гости на ужин.

По пути они заходили зачем-то по просьбе Гарика Сергеевича  в овощной магазин, где покупали всего несколько баклажанов и какую-то фольгу.

Ну, а новый знакомый, конечно, удивлялся странному выбору Гарика Сергеевича, но и не больше того.

Проведя гостя, как положено в свой дом, Гарик Сергеевич приглашал его моментально на кухню, где  упрямо мыл свои баклажаны, шкурил,  натирал противень душистым перцем.

Потом Гарик Сергеевич разделывал суслятину, по-особому  закручивая её большие куски в фольгу,  и не забывал, конечно, добавлять туда натирку из примяленных баклажанов. 

Всё это он ставил на медленный огонь в духовую камеру, и с нетерпением дожидался готовности. Когда же фирменное блюдо оказывалось быть готовым, то он садился на веранде - в холодке неба - и с удовольствием ужинал. 

Уже позже - отпыхиваясь курил - пил кофе - одиноко запросто предавался грусти, ковыряясь каминной спичкой у себя в зубах. Вспоминал о былых гостях, растянувшись в кресле, позевывая, опять же млел. 

От удовольствия сытости смотрел на какие-то: луну, звезды, пролетающие мимо кометы.

Гарику Сергеевичу чего-то хотелось. 

Наверно немного более интересного, и совершенно непонятно иного.

И он, дотянувшись до своей  любимой поварской книги, натолкнулся на ярко-глубокую мысль: «Аткрывать мясной расторан».