Димка

1.
Димка в очередной раз проклял создателя школ. До выходных оставалось три дня. Он бы с удовольствием закосил их, но удерживал договор с матерью: если сын не пропустит ни одного урока за неделю, то получит деньги на дискарь.
Был конец зимы. Ночью ударил сильный мороз и повалил снег, а батареи не были даже комнатной температуры. В квартире тихо: мать уже убежала работать на рынок, а отец…отец ещё не очнулся после вчерашней попойки (так нализался, что дружки с трудом доволокли его до квартиры). Был скандал, у матери схватило сердце. До сих пор пахнет валокордином, смешанным с настойкой валерьяны.
Пора вылезать из-под одеяла, нагретого вечером пластиковыми бутылками с горячей водой. Забурчал отец. Скоро он окончательно проснется и с похмелья будет не в духе – для сына это означало  упреки, маты… и побои. Мысль о том, что мамка до полуночи убирала за этим пьянчугой, привела Димку в ярость. Одним махом он вскочил с кровати и через пару минут был на улице. Заучки спешили в школу, таща на горбах рюкзаки с учебниками. Димка же давно привык ходить с одной тетрадкой и ручкой, и то не всегда. Ноги сами почему-то свернули с дороги к школе, и он уже шёл к Лехе…

2.
- Димыч, мы её просто проучим и всё,- промямлил Леха.
- Сдалась она тебе.
- Что, струсил? Папочки её испугался?
- Ты за базаром-то следи…
Леха понял, что ляпнул лишнего, ведь за это можно и по роже схлопотать, а от Димыча не только по лицевой стороне получить можно.
- Зарывается. Шавка должна знать свое место!
Димка что-то тщательно обдумывал. Леха продолжал:
- Это же не порядок, если Юла нами командовать будет.
Димка молчал. В комнате было накурено только что ушедшими предками Лехи, да и они с Димычем постарались. Через открытую форточку доносились крики алкашей под подъездом. Громче всех орал Димкин отец, его в чем-то обделили. Димка сжал кулаки и резко обернулся:
- Для первого раза проучим снежками. Не поймет – устроим темную. Этих тварей надо учить, - а глаза смотрели в окно, где на грязных, оплеванных ступеньках валялся его отец, без пяти минут кандидат наук в прошлом.
- Мне пора. Завтра после уроков, у школы.

3.
Солнца не было. Небо и земля слились в грязную лужу. Выпавший снег начал таять, казалось, что весна снова атакует. Подул резкий ветер, стало мерзко и холодно. Димке хотелось выть. Он оглядывался вокруг. Все было как обычно, только тихо очень, и словно за стеной голос отца: «До краев наливай, сволочь!». Его отец, в прошлом преподаватель истории КПСС в университете, всегда аккуратно одетый, даже в мыслях  не допускавший ругани, сейчас двух слов связать не мог без мата. Во время перестройки сам написал заявление об увольнении, хотел показать свою принципиальность… не смог.
- Вышла? – подвалил Леха.
Димка покачал головой.
- Она в библиотеке.
- Черт, холод собачий.
- Пойдем.
-Куда? Димыч, что все отменяется?
- Дурак, не на школьном же дворе. Тебе, что неприятностей мало?
- А куда?
- Есть тут местечко, никто не увидит, а она мимо проходит обычно.

4.
Димка уже думал, что окочурится, когда послышались легкие шаги. Выглянув, прошептал: «Она». Заготовленные заранее снежки под сырым холодным ветром превратились в ледышки. Димка схватил поувесистей и запустил в ее сторону. Юла вздрогнула от неожиданности, прошла вперед под ледяным обстрелом и обернулась. Рука Димки еще продолжала двигаться по инерции, когда они встретились глазами. Внезапно у Юлы подкосились ноги. Пытаясь удержать равновесие, она раскинула руки… и книги полетели в разные стороны. Сильный ветер доделал то, что не удалось снежку, и свалил Юльку. Она схватилась за лежащую рядом книгу, закрыла глаза. Когда Димка был маленьким – играл в войнушки, умирал и тоже закрывал глаза. Но у Юлы выходило лучше, реальности добавляла алая струйка у виска…  Кто-то тянул его за руку, потом долго бежал, легкие разрывались от нехватки воздуха, голова раскалывалась.
Когда он очнулся, Леха с испариной на лбу, бледный, что-то говорил и теребил его за плечо.
- Я не буду за это отвечать. Что ты молчишь? Ведь это ты ее убил. Я ни при чем. Я не стану подписываться под этим!
- Заткнись и вали домой, овца. Чтобы неделю ни на улице, ни в школе не показывался. Кому-нибудь вякнешь – попал!
Леха от удивления начал икать и быстро-быстро потрусил домой.

5.
Было темно, когда Димка вернулся домой. Мать что-то говорила ему, он отвечал, тут же забывая, о чем его спрашивали.
Он сидел на кровати и сжимал голову руками, считал: «Один, два, три…». Счет нарушил голос: «Это ты ее убил!!!».
Димка вздрогнул, стало страшно. Голос раздавался внутри эхом и растворялся в бездне. У него закружилась голова. Страх заставил вскочить с кровати и быстро нажать на выключатель. Яркий свет жег глаза, но спасал от темноты. Димка открыл форточку, хотел остудить раскаленную голову. Морозный ветер ворвался в комнату, будто только и ждал приглашения. Неожиданно он замер, словно испугался чего-то, и с еще большей силой подул. Открылась дверь в темный коридор. Димка вздрогнул, казалось, на него пристально смотрят глаза Юлы. Послышался звон разбитого стекла. Что-то свалило Димку с ног. Он посмотрел вверх: отец что-то кричал, но слов так и не разобрал. Вдруг, он стал задыхаться от душащего смеха. Схватив куртку, он выбежал на улицу. Приступ смеха исчез также неожиданно, как и появился. Темнота города не пугала его. Словно черная дыра он поглощал ее. Он шел туда, где лежала Юла, но ее почему-то нигде не было.
Стало светло, как днем, только солнца не было. Очень тихо. Не было ни людей, ни машин – ничего. Димка что-то искал, но отчаянно не мог вспомнить что именно. Повернул за угол к школе. Вздох облегчения обратился в липкий ужас…она мертва.
От домов остались пустые коробки. Они начали чернеть и расплываться. Димка хотел закричать, но из горла не вылетело и звука. Он побежал, начал спотыкаться, упал. Открыл глаза: все рухнуло? Нет, один дом цел – его дом, если доберется – спасен. Начал ползти, продвинулся на сантиметр и дом рассыпался. Димка понял, что погиб.

Юлька оказалась в реанимации. Из-за частичной амнезии осталась на второй год, поэтому оказалась в одном классе с Димкой. За ним закрепилось прозвище «шизанутый».

6.
 – Гойда, выйди из класса! – срываясь на крик, выдавила учительница. – Чтоб завтра   у меня была твоя мать!
- Да пошла ты! – хищный оскал исказил лицо ученика 9-го класса Дмитрия Гойды.
Учительница опешила. Краска сошла с ее лица, и без того неуклюжий макияж теперь походил на маску. В ее душе все клокотало: за 20-летний стаж ещё никто не играл в карты на уроке. Но сейчас не то время. Раньше за это могли выгнать из школы. Пороть их надо с их демократией.
Она схватила Димкины вещи и вышвырнула их за дверь.
 - Да как вы смеете!
 - Пошел вон из класса! Без родителей не приходи! На экзамен не допущен!
 - Не имеете права. Приказ подписан! – заорал Димка.
Учительница почувствовала: еще минута и задушит его. Но Димке самому надоело сидеть в душной комнате, когда на улице конец весны, да и после вчерашнего травмалгина запитого водкой ломало и сильно мутило.
Громко хлопнув дверью, Гойда ушел.

7.
Дверь в квартиру была открыта. Слышался плач матери и крики пьяного отца. Димку передернуло. Послышался удар, стоны матери. У Димки от злости потемнело в глазах, он ворвался в комнату с криком «Пусти!»…
 - А, это ты сучонок! На отца голос повышаешь! Я тебе покажу.
Он схватил кухонный нож со стола и кинулся на сына. Мать кинулась ему под ноги, и отец кубарем полетел на Димку. Тот увидел, что рукав рубашки покраснел. Отец поднялся, замахнулся, и, не удержав равновесия, снова упал.
Димка стоял на коленях и сжимал шею отца. Тот не шевелился. Димка продолжал душить. Он мстил за себя и за мать, за то, что отец сломался. Кто-то оттащил его в сторону. Димка хотел вырваться, но получил удар по ногам.

8.
Очнулся он от резкого запаха нашатыря. Кто-то аккуратно бинтовал ему плечо.
- Очнулся? – спросил человек в форме.
- Где я?
- Как где? В СИЗО конечно. Отца укокошил и хочешь, чтоб тебя по аттракционам водили?   
   Второй, что стоял сзади, удивленно присвистнул.
- Неужели этот сопляк отца убил?
- Угу. Я за следователем.
Димка оставался наедине со вторым. Тот внимательно рассматривал пацана.
- И за что ты его? – чувствовалось: ненавидит, но пытается понять.
- Он мамку бил, - просто и страшно.
Человек в погонах как-то сразу обмяк. Ненависть улетучилась, остались лишь боль и усталость.
- Это он тебя пырнул?
Димка молча опустил голову.
- Гад, - сержант сплюнул.
Вошел следователь. Димка, не подымая головы, отрывисто спросил:
 - Меня посадят?
- Здесь я спрашиваю, ты отвечаешь.
Димка поднял голову, глаза пусты, на губах волчья усмешка.
- Ты мне рожи не корчи. Посадят или нет – суду решать.  Как все произошло?
Но Димка его не слышал. Он снова ничего не слышал и задыхался.
- Пацан не в себе. Отведите его в камеру. По-моему он псих.
В камере кто-то сидел. Димка вяло повалился на первую койку.
- Эй, это место мое!
Димка посмотрел на сокамерника. Странно голос знаком, да и лицо, только вот шрам через щеку…
- Сашка, ты?
Тот удивленно посмотрел:
- Допустим, а ты кто?
- Димка Гойда, помнишь, ты жил напротив нашего дома.
- Не помню, - стал хмурым.
- Как там тетя лена? – Димка аж подскочил от возбуждения.
- Она умерла три года назад. Вопросы еще есть?
Димка замешкался с ответом. В камере было настолько тихо, что капающая вода казалась водопадом.
- Черт! Курить охота. Есть?
Димка пошарил по карманам, не нашел. Сашка застучал по двери. Никто не подумал ответить. Он постучал громче. Дверь распахнулась и удар, предназначенный двери, угодил прямо в лицо милиционеру. Тот упал. Быстро вскочил. Заработала дубинка. Димка кинулся защищать Сашу. Тут же досталось и ему.
- Ты что делаешь, это же дети?!
Дверь закрылась. У Димки в глазах потемнело, голова гудела.
- Зачем ты полез? – спросил Сашка.
- А что, надо было сидеть и смотреть?
- Надо было.
- И ты б смотрел?
- И сидел, и смотрел бы.
Димка отвернулся. Обидно было. Сашка вздохнул.
- Мама умерла три года назад от туберкулеза. Так врачи сказали. Квартиру отобрали. Потом узнал, что какой-то фирме приспичило строить в нашем доме офис.
- А ты?
- Я в это время сидел за хулиганство: сильно избил одного пацана. Он был пьян, не понравилось, как на него посмотрел… Я оказался сильнее, а он умнее. У него какие-то связи в прокуратуре. В общем, сел на три года.
- А что потом?
- Знаешь, кушать хочется. Начал воровать все, что плохо лежало. А потом подружился с компанией, вместе квартиры грабили. Попался только я один. Теперь суд ожидаю.
Димка молчал. Он помнил Сашку другим. Во дворе он был легендой, первый осмелился противостоять местной шпане, отказался быть их шахой, воровать у отца сигареты. Однажды, его сильно избили. Димка помнил, как Сашка уперто поднимался после каждого удара, считал, что упасть – значит унизиться. Не упал, повезло, кто-то из взрослых разогнал толпу, даже милицию вызвал. Но милиция никого не забрала, а Сашка наотрез отказался на кого-нибудь заявлять – терпеть не мог стукачество. Больше его никто не смел трогать. Потом от них ушел отец, и Сашка скоро переехал.
- Ты меня призираешь? – робко спросил Сашка.
Димка не смог ответить, он плакал. Ему стало стыдно за эти слезы, но от них стало легче. Открылась дверь и Сашку куда-то увели.
Сашке грозил ещё один срок. Вскоре он повесился…

9.
 – Тебе повезло, сопляк! Гойда Борис Эдуардович умер от сердечного приступа. Ты свободен
- Но вас это не радует, - дерзил Димка.
- А чему же я должен радоваться? Не сейчас, так в другой раз. Такие, как ты на свободе долго не задерживаются. Мне мороки больше.
- По-вашему, мы все наркоманы и преступники?
- А что не так?
- Вот из-за таких, как вы, дети и убегают из дому, становятся ворами и наркоманами. Вам же наплевать на наши проблемы и чувства. Главное, чтоб порядок был, формальности все соблюдены. Что же еще надо ребенку: обут, одет, сыт, а что там, в душе твориться наплевать!
Капитан молчал. Он стоял бледный и что-то вспоминал.
- Ты свободен. Проводите.
Димка шел по коридору за тем самым в погонах, кто единственный не ненавидел его.
- Зря ты так с капитаном. У него в Афгане сын погиб. Тоже не мог смириться с установленным порядком. Отец его трусом назвал, сказал, что бежит от реальности; а он с добровольным заявлением в военкома.… Вот.

10.
Димка пропустил экзамены. Все сделали вид, что его не существует: и друзья, и враги, и учителя в один миг отказались от него. Вначале он не замечал своего одиночества. Похороны отца, поиски подработки, помощь матери не давали очнуться, обдумать происходящее, решить, что делать дальше. Так и пролетело лето.
Сентябрь. Димка не подал заявление ни в школу, ни в училище. Его просто выбросили. Мать испугано смотрела на сына и не могла придумать, чем ему помочь.
Начало октября. В школе отменили день учителя. Мать рассказывала, что они совсем обнаглели и напрямую заказывали подарки. Димка, усталый пришел с работы, снова заплатили меньше, а пожаловаться некому. Кто-то позвонил в дверь. Мать, удивленная, пошла открывать. Димка давился постным борщом.
- Дима, это к тебе.
В комнату вошел учитель химии Игорь Олегович. Димка провел его в свою комнатушку и уселся на стул, преподаватель стоял.
- Я вас слушаю, - деловито произнес Димка.
- Дима, я пришел… просить у тебя прощения.
- За что?
- Тебе было трудно, а я не помог.
- Не вы один, но, тем не менее, пришли именно вы.
- В конце концов, не каждый день просишь прощения. Можно я присяду?
- Садитесь.
- Ты изменился, - заметил учитель.
- Да.
- Я хочу, чтоб ты пошел учиться в мой класс. Это странно, я знаю. Но ты способный. Я уверен, что мы до конца полугодия наверстаем упущенное.
- Значит, вы классный руководитель.
- Да. А что?
- Класс, где учился Сашка Прохоровец, был вашим классом?
Игорь Олегович молчал.
 - Вы знаете, а ведь он покончил с собой в тюрьме.
- Знаю.
- Думаю, это у него надо просить прощения.
- Не успел.
Димка горько усмехнулся, а Игорь Олегович решил уйти. Через два дня он подал заявление директору школы Максиму Федоровичу от Дмитрия Гойды с просьбой зачислить мальчика в 10 «В» класс.

11.
Димка стоял возле учительской. Его трясло. Учителя с высоко поднятой головой заходили в комнату, и даже не смотрели на него – боялись испачкаться. Больше всего Гойда боялся взгляда директора. Неужели и он побоится вымазаться? Максим Федорович остановился возле Димки, заглянул ему в глаза и прошел вслед за остальными.

- Дежурные раздайте работы, - физик был не в духе. Димка почувствовал, как по позвоночнику побежали мурашки.
На парту небрежно упала его тетрадь. У него руки затряслись. Он посмотрел по сторонам, поймал несколько сочувствующих взглядов (вначале класс не признавал его, а потом привыкли и даже подружились), Юлька прошептала: «Смелей».
Дика быстро раскрыл тетрадь. «Два». В глазах потемнело. «Списано» - прочитал. Димка встал: губы белые, глазами впился в физика.
- А чего ты ожидал?
- Контрольная же решена верно? – спокойно возразил он.
- Ты думаешь, я поверю, что ты ее сам решил?
- Контрольная решена правильно?
- Допустим. И что?
- Требую пересмотра оценки.
- Сейчас? Издеваешься?
- Да.
- Прошу к доске
Все решил верно. Ни одной ошибки или поправки. Физик невозмутим.
- «Пять» тебя устроит?      
- Да, - постепенно начал улыбаться Димка.
- Кто еще требует пересмотра оценки?

12.
 – Валентина Семеновна, я хочу с вами поговорить.
 - Да, конечно. Вас беспокоит ваша дочь?
- Меня беспокоит, кто с ней учится.
- Тогда вам лучше обратиться к Игорю Олеговичу. Он у них сейчас классный руководитель.
- Нет, мне надо поговорить с вами. Понимаете, Катя всегда была послушной дочкой. Хорошо училась, да вы и сами знаете, а сейчас все изменилось. И все из-за этого уголовника.
- Я понимаю ваши опасения, но Игорь Олегович сам привел его в школу.
- Вот видите, а вы говорите, чтоб я к нему обращалась. Быть может, если собрать родительские подписи…
- Увы, это не поможет. Гойда под защитой директора.
- Что же мы будем терпеть уголовника до конца школы? Я не переживу, если с моей Катюшей что-нибудь случится!
- Не бойтесь, я не трону вашу дочь и пальцем! – возле двери, устало и печально улыбаясь, стоял Димка.
- Что ты здесь делаешь?
- Хотел взять деньги на булочки. Уголовники тоже хотят есть иногда.
В этот момент ему хотелось хлопнуть дверью, но не стал этого делать. Ничего же не докажешь. Захотелось бросить все! Но нельзя было подводить людей, которые на него надеялись.
 - Тошно? – на улице к нему подошла Юлька
Димка сам не мог понять, как они подружились. Просто Юла сама села с ним за одну парту, когда другие отсаживались даже с соседних. Вначале он ее боялся, потом хотел все рассказать, но  побоялся ее потерять.
- Я устал, не могу больше.
- Знаю.
- Они никогда не примут меня.
- Неправда. Это ты никогда не должен принимать их. А они примут, переживут и примут. Ты только не сдавайся.
Она прикоснулась к его руке, и ему хоть чуточку стало легче. Теперь можно бороться дальше.

13.
Как здорово придумано: выпускной под открытым небом. Звезды и луна заменили электричество. Свет струился серебряным ручьем сквозь время и пространство туда, где танцевали Юла и Димка, выпускники обыкновенной школы. Луна прокладывала им дорогу в будущее, она стала их покровителем. Солнце ослепляет людей, а она – указывает путь. Именно в этот волшебный вечер Димка решил признаться:
- Я давно хотел тебе сказать… ту ледышку… кинул я, помнишь, когда…
- Помню. Я никогда не забывала. – Юлька опустила глаза.
- Но почему ты…
- Зачем? Я видела твои глаза. Видела, что ты не хотел… Хотя было смешно наблюдать, как ты избегал меня.
Юлька звонко и задорно рассмеялся, за ней и Димка.
Так они и кружились в бессмертном вальсе, отложив все проблемы на потом. Все будет завтра: и борьба, и боль поражения, и счастье победы. А сейчас Димка праздновал свою первую победу на огромном поле сражения, именуемом ЖИЗНЬЮ.