Каша из топора

Шел солдат с войны.
И не просто шел, бежал.
Прямо с линии с фронта дезертировал. Спустился с гор, по лесам и по болотам крался, сам не зная, куда. Только вот, есть ему очень хотелось. Он и вышел поздним вечером к небольшому населенному пункту, в оконце крайнего дома постучал.
— Чего тебе, служивый? — спросила хозяйка, немолодая уже женщина.
— Пусти меня, мать, переночевать, — отвечал солдат.
Она ему в горнице и постелила.
А солдату жрать охота.
Попросил он еды, а в ответ отказ услышал:
— Нет в доме ничего! Сама хлебом с водой питаюсь!
Не поверил солдат.
— Врет старая! — думает. — Попрятала харчи, делиться не хочет.
Решил он тогда хозяйку проучить.
— А хочешь, мать, я кашу из топора сварю? — спрашивает солдат, улыбаясь.
— Да, что ты, милок! — засмеялась женщина. — Что я, сказку не знаю про кашу из топора. Станешь ты топор варить, крупы, мяса попросишь на добавку — приправку. Только я не вру, нет у меня ничего!
— Зуб даю, — снова улыбнулся солдат, — ничего кроме топора не попрошу. Вот увидишь.
Принесла хозяйка топор, солдату дала, а сама над чугунком нагнулась воды налить. Солдат ее по голове топором и тюкнул. Захрипела старая, задергалась немного и утихла.
— Отошла душа в рай! — обрадовался солдат и начал пищу по дому искать.
А он вообще отморозком был.
Во всех горячих точках побывать ему довелось. Не раз он смерти в глаза смотрел и совсем ее не боялся. Свою жизнь ни в грош не ставил, но и чужую никогда не щадил. Ему человека убить, раз плюнуть. А вот без еды страдал: голод не тетка!
Искал он харчи, искал, но ничего не нашел. Не врала женщина, не богато жила, сама голодала на нынешней-то пенсии.
— Зря я грех на душу взял, — расстроился солдат, но хлеб, однако, съел и спать до утра лег.
А перед рассветом, еще затемно в лес ушел.
Но женщина не умерла от удара топором по голове.
У ней прическа была в конце пятидесятых годов очень популярная. В стиле Бриджит Бардо Женщина в те времена молодой и красивой была и эту прическу себе всегда делала.  «Бабетта» называется
. Банку консервную на голову ставила и волосами обматывала, как будь-то бы начес высоченный. Она и сейчас еще по привычке себе иногда такую прическу делала. Солдат ее по голове со всей силы топором ударил, но банка консервная удар смягчила…
Очнулась хозяйка утром, когда служивый уже в лес ушел, доползла до правления и по телефону в милицию позвонила, тревогу подняла.
Обложили омоновцы солдата в лесу, подле болота. Только он в руки не дался. То ли по гатям через трясину  ушел, то ли  в болоте увяз, то ли менты его сами шальною пулей ужалили, но более ни живым, ни мертвым его никто не видал.
Тут и сказке конец.