Студия Боливар

   
   1
   
   Судьба - это загадка. И не многим удается разрешить, зачем она, утихомирив своей определенностью, в тайне, где-то за спиною, упорно продолжает толкать нас к чему-то такому, что навсегда изменяет наше представление, как о ней самой, так и об окружающем нас мире. И идем мы, слепые, ни о чем не подозревающие, не способные сопротивляться ее скрытой силе, с каждой минутой все ближе и ближе подступая к событиям, которые разделяют наше существование на две части - ДО ЭТОГО, и ТЕПЕРЬ.
   ДО ЭТОГО - Я жил одной мечтой - стать профессиональным актером. Больше трех лет я промыкался в столице, пытаясь поступить хоть в какое-нибудь театральное училище, но все мои попытки неизменно заканчивались неудачами. И хотя я был до безумства настойчив, любой настойчивости, даже самой обезбашенной, рано или поздно приходит конец. И вот настал тот день, когда сломленный, я вернулся в родной провинциальный городок, окончательно уверовавшись в том, что выбрал ошибочный, или даже точнее - не свой путь, и если так угодно судьбе, дальнейшую жизнь проведу так же, как большинство жителей нашего городка.
   И все потекло по привычному для этих мест руслу - работа, дом, работа. В начале, мне нередко казалось, что лучшей альтернативой такого "тихого счастья" стал бы добровольный уход из жизни, или попросту самоубийство, но со временем я привык, (человек, как оказалось, действительно может привыкнуть ко всему) и, махнув на не сбывшуюся мечту рукою, стал просто жить и наслаждаться маленькими радостями своего спокойного, размеренного существования.
   Одной из таких радостей было употребление алкоголя. Иногда, сильно напившись, я ругал Бога и небеса на чем свет стоит за не сложившуюся судьбу, за тягостное, бесцельное бытие, хотя и был, наверное, самым отъявленным атеистом на свете. Поэтому, в глубине души я, конечно же, понимал, что лишь ищу виноватого, а на самом деле виноват сам.
   Через какое-то время, мне все чаще стало представляться, что останься я еще хотя бы на один год в столице, у меня бы все получилось, и теперь я, несомненно, был бы известен, окружен вниманием и славой, и имел толпы поклонниц. Эти мысли, в конце концов, разрушили с таким трудом давшееся мне спокойствие, и я снова стал бредить актерским ремеслом.
   Мне уже было двадцать пять, когда вернулись все эти мысли об актёрской карьере, все эти мучительные сравнения грёз с серой реальностью, но как бы далеко меня не заводили фантазии, даже в самой безумной из них я не мог представить того самого "ТЕПЕРЬ", которое навсегда перевернуло мою, так и не успевшую наладиться, жизнь.
   
   Вечер, с которого началось это судьбоносное приключение, был ветреным, и ветер казался мне живым. Я давно заметил странное именно в дувшем в тот вечер восточном ветре. Что-то в нем было пугающее, что-то не от нашего, человеческого мира, и когда он дул, казалось, что даже деревья оживают, покачиваясь кронами не бессмысленно, не в такт резким порывам, а именно по своей воле. Долгое время я не мог понять, почему так чувствую, и это непонимание многократно усиливало страх. Но однажды меня осенило - там, на востоке, находится городское кладбище, и скорее всего, ветер приносит оттуда мельчайшие частицы запаха - странного, сладковатого запаха тлена, исходящего от могил. Запаха, который невольно наполняет человеческую душу смутным, тоскливым предчувствием собственной смерти. Это объяснение удовлетворило мой мозг, и я перестал испытывать страх перед этим "неправильным" ветром с востока, но ощущение, что он несет в себе нечто опасное, прочно засело внутри.
   В тот вечер я был сильно пьян. Восточный ветер раскачивал темные кроны деревьев. Иногда казалось, он сам выглядывал из-за листвы, как затаившийся хищник выглядывает себе добычу из засады. Я достал сигарету и стал искать в карманах спичечный коробок. Нашел. Но он оказался пустым. Я неспеша осмотрелся. Вокруг никого. Ни одной живой души.
   - Твою мать! - выругался я вслух.
   - Желаете подкурить? - раздался низкий голос за моей спиной.
   Я удивлённо обернулся. Еще несколько секунд назад, оглядываясь, я никого не увидел позади себя, но факт остается фактом, передо мною стоял незнакомый человек, мужчина лет сорока - пятидесяти. Прожив четверть века, я так и не научился точно определять биологический возраст людей по внешности, да, по-моему, это и невозможно. Некоторые умудряются и в тридцать выглядеть достаточно пожилыми, а некоторые наоборот. Вообщем, понять я смог одно - человек, стоявший напротив, был уже не молод, но и стариком назвать его было бы неправильно. В серой, бесформенной куртке с широкими рукавами, что-то вроде верхней половины сутаны, только без капюшона, и в обычных темных брюках, он походил на мелкого чиновника из захудалой государственной организации. В протянутой в мою сторону руке я разглядел зажигалку.
   - Желаете подкурить? - переспросил он.
   Для нашего городка, спрошено было слишком уж интеллигентно. Здесь никто так не разговаривал. Да и вообще, здесь уже давно никто не интересовался у незнакомых людей, чего те желают. Я лишь утвердительно кивнул головой, вспыхнул дрожащий огонек, и я подкурил, выпустив облачко мутноватого дыма.
   - Спасибо.
   - За что? - заинтересованно спросил незнакомец - Я только помог вам подкурить сигарету. Не думаю, что это как-то улучшит вашу жизнь - он беззлобно хмыкнул - Некоторые из тех, кому я помог больше, не благодарили меня.
   - Странно вы как-то разговариваете - я затянулся и на мгновенье задержал дым в легких - Вы что, из этих? Из Свидетелей?
   - Да упаси. Я разве похож на сумасшедшего? - незнакомец улыбнулся.
   - Ну, вы так разговариваете... Вы юрист. Я угадал?
   Незнакомец рассмеялся.
   - Нет, и не юрист. Для всех их глупых и надуманных законов у меня в голове нет места. Другим занята. Я режиссер.
   - Режиссер? Ну-ну - я скривил губы в ухмылке - Это чё, какой-то новый прикол? Да в этом грёбаном городе режиссёров отродясь не было.
   - И, тем не менее, я режиссер - голос моего собеседника заметно похолодел - Меня мало знают, но это вполне объяснимо. Работаю в слишком уж оригинальном жанре - он неопределённо махнул рукой - К тому же последние работы были созданы очень давно, больше двадцати лет назад.
   - Ну, слава Богу, не больше ста - разговор начинал меня забавлять - Вот если бы вы сказали, прошло уже сто лет...
   - Нет. Чуть больше двадцати - холодно перебил мужчина - И в последнее время я подумываю вернуться к творчеству. В принципе, уже вернулся. Все что необходимо есть, и проблема только с актерским составом. Знаете, совсем не хочется брать профессионалов. Эти профессионалы - он громко цокнул языком - Лучше уж поработать с обычными, но талантливыми людьми. Вот такими, как вы, например. Даже может быть, ИМЕННО вы. Вы согласились бы сыграть главного героя?
   - Да что вы говорите? - мне уже почти захотелось просто развернуться и уйти, но после этих слов внутри меня взорвалось - Значит, по-вашему, я, человек, который практически с ума сошел оттого, что не смог стать в этой хреновой жизни актером, вот здесь, в этом дремучем уголке никчемного городишки, вдруг, встретил режиссера?! И он предлагает мне главную роль?! Знаешь, по-моему, уже поздно, и тебя могут не пустить обратно в дурдом, из которого ты сбежал. Поэтому, иди-ка ты отсюда все время прямо, пока не взойдет солнце!
   Я частенько любил блеснуть остроумием, хотя не всегда выходило удачно. Вот и в тот раз шутка оказалась не столько смешной, сколько грубой. Мне самому стало неприятно. Я вообще-то не имею привычки оскорблять людей, тем более человека, ничем не оскорбившего меня. Но, что сказано, то сказано, и слово, как известно, не воробей. Не знаю, насколько сильно я его тогда разозлил, внешне он остался совершенно спокоен. Но теперь я знаю, все его спокойствие только ширма. Там, внутри, он ненавидит всех и вся. Но тогда, я лишь увидел, как он с неживой полуулыбкой выслушал мою тираду, и, как ни в чем не бывало, продолжил говорить.
   - Я думаю, сейчас самое удачное время для возвращения. Можно сказать - как раз то время. Новая идея, конечно, не столь грандиозная, как предыдущие, скорее даже так, простенькая вещица... Хотя и не страдающая отсутствием оригинальности. Ведь вы понимаете, что оригинальность - это основа любой идеи?
   Я даже сначала и не понял, что он задал мне вопрос. Я как раз размышлял о том, зачем я вообще стою и слушаю этого идиота, явно страдающего тяжелой формой шизофрении, вместо того, чтобы пойти домой, завалиться на диван и просто благополучно вырубиться до завтрашнего утра. Тем более что ветер усилился, и я, несмотря на довольно приличное опьянение, начинал понемногу замерзать. Но видимо, в человеке всегда жива, где-то там, в самых темных, не знающих света глубинах разума - надежда. И мозг каждого из нас - это ящик Пандоры. Все чувства и мысли витают снаружи ящика, и, как бы это глупо не звучало - адекватны реальному миру. И лишь надежда, лежащая в ящике, на самом его дне, отлична от всех них. И когда мы выпускаем ее, то уже не можем противостоять ее безумной силе. И я, выпустив её, стал глупо поддаваться гипнозу этой слепой, но всесильной субстанции.
   - Хорошо, допустим, все, что вы говорите, правда - проговорил я - Но тогда не понятно, что вы делаете здесь, в этом городишке? Неужели прошлые фильмы не принесли вам хоть каких-нибудь денег? Разве нет? И что, вы не можете себе позволить жить в другом месте? Пусть не в столице, но, по крайней мере, не в такой же дыре, как эта. Ладно, я. Я здесь родился, прожил двадцать пять долбаных лет, и у меня, чёрт его дери, попросту нету денег. Но будь у меня хоть минимальная возможность, уехал бы отсюда, не раздумывая. Почему же вы...
   - Так получилось - незнакомец нахмурил брови - Иногда получается не так, как хотелось бы.
   - А то я не знаю! - почти крикнул я, представив всю мою жизнь, с неудавшимися попытками устроить ее - Я ведь хотел быть актером, да только вот ни хрена не получилось - я развёл руками - Видимо, мать её, не судьба.
   - Почему же? - голос собеседника смягчился - Я ведь предлагаю вам роль в своем фильме. Может это и есть судьба?
   - Все, что вы говорите, конечно, здорово, но вы же понимаете, это как-то... Да откуда, блин, в этом городе вообще могут быть режиссеры?!
   - Возможно, их здесь и в самом деле нет, но я ведь и не говорил, что живу в этом городе - он обидчиво скривил губы - На самом деле, я родился очень далеко от этого места, и прожил там достаточно долго. Вот вы сказали про столицу... да, я какое-то время работал в столице. Но однажды бросил все и стал путешествовать. Хотя, это было давно - мужчина махнул рукой - А вот сейчас я остановился здесь. Не знаю, надолго ли? Просто снял домик за городом, и вдали от суеты дорабатываю новую идею.
   - Но почему вы не вернулись на родину? - мне показалось, что лицо незнакомца едва заметно омрачилось.
   - К сожалению, сейчас возвращение невозможно. На это есть причины, поверьте мне.
   - Какие? - я поймал себя на мысли, что уже достаточно серьезно отношусь и к этому странному человеку, и к тому, что он говорит.
   - Неважно - резко ответил странный человек, явно не желая обсуждать данную проблему - Сейчас речь совсем о другом. Я хотел бы пригласить вас на кастинг, или что-то в этом роде. Вот моя визитная карточка.
   Сказав это, незнакомец полез в карман своей полукуртки-полурясы, и извлек прямоугольную визитку белого цвета. На ней большими черными буквами было написано - СТУДИЯ "БОЛИВАР".
   - Там, на другой стороне - продолжил он, протягивая мне визитку - Адрес дома, в котором я остановился. Запоминайте, сядете на двадцать восьмой маршрут, доедете до конечной остановки. Там увидите проселочную дорогу. Пройдете по ней метров пятьсот. От этой дороги влево отходит тропа. И вот по этой тропе пройдите еще метров триста, и там уже увидите дом.
   - Ладно - я взял визитку и сунул ее в карман джинсов, заодно достав еще одну сигарету - Если я завтра вообще захочу куда-нибудь идти, то возможно посещу и вас - сказал я с идиотским кривлянием - Но не раньше десяти.
   - Желаете подкурить? - интонация полностью совпадала с той, с которой он задал этот вопрос в первый раз. Один в один, как будто он говорил эту фразу автоматически. Конечно, это было странным, но разговор с ним меня порядком утомил, и мне было уже все равно, как и что он говорит. Мне хотелось спать. Алкоголь одерживал сокрушительную победу над моей физиологией. Я подкурил, и еще раз повторив, что постараюсь прийти, я попрощался и направился домой. Пройдя метров тридцать, я обернулся. Моего собеседника уже не было. По крайней мере, на том месте, где мы стояли и разговаривали. Перестал шуметь ветер, и сразу стало как-то тихо. Я подошел к дому, и бросил окурок на землю.
   - Идиотизм - единственное слово, которое крутилось у меня в мозгу.
   Уже находясь в комнате, я достал визитку из кармана, и еще раз взглянул на нее.
   - Студия Боливар - я улыбнулся - Смешное какое-то название. Хотя нет, не смешное. Идиотское.
   Я швырнул визитку на журнальный столик, разделся и упал на диван.
   - Идиотизм - это слово еще какое-то время присутствовало в голове, до тех пор, пока я не вырубился.
   
   2
   
   Утро было тяжелым. Совершенно не хотелось ни открывать глаза, ни шевелить, ни руками, ни ногами, а хотелось вновь погрузиться в глубокий сон и забыть о своем существовании, еще, как минимум, дня на два. Но безжалостное солнце уже пробилось лучами через занавеску, и сквозь закрытые веки ударило в мозг ярким пятном. Я отвернулся к стене и натянул на голову одеяло. Но алкоголь, начавший разрушительную деятельность, и наполнивший продуктами своего распада каждую клеточку организма, не давал снова уснуть. Нужно было вставать, ходить, что-нибудь выпить, чтобы хоть как-то избавиться от неприятных ощущений. Аккуратно приподнявшись, я присел на краешке дивана. Вспомнил, что в холодильнике на кухне лежит девственно-непочатая банка пива. Это воспоминание несколько прибавило мне настроения и, покачиваясь, я обнадёжено побрел за спасительной влагой. Достал банку, открыл ее, при этом, насладившись вдохновляющей мелодией шипения, сделал три огромных глотка, и глубоко вздохнул. Утро начинало легчать.
   С банкой в руке я вернулся обратно в комнату, присел в кресло и стал неспеша похмеляться. На журнальном столике лежала визитка, на которой большими, черными буквами значилось - "СТУДИЯ БОЛИВАР". Я взял ее в свободную руку и перевернул. Надпись на другой стороне гласила - "Альтернативное кино для избранных", и в самом низу маленькими буковками адрес. Я ухмыльнулся, поднес банку ко рту и залпом допил до дна.
   - Студия Боливар - мой мозг нехотя зашевелился - Вчера этот придурок здорово меня разыграл. Таких визиток можно наделать сколько угодно. Хоть миллион. И потом ходить и раздавать их всяким идиотам вроде меня. Главное, при этом делать серьезный вид.
   Я посмотрел на пустую банку. Ее содержимого оказалось недостаточно для того, чтобы приблизиться к более менее нормальному состоянию.
   - Придется идти в магазин - я взглянул на часы - Уже восемь, а с этим чудиком я договорился, по-моему, на десять.
   Не помню, подумал я тогда о встрече всерьез или нет, но уже через полтора часа я выходил из автобуса номер двадцать восемь, достаточно далеко от города, на конечной остановке его маршрута. В моей руке была четвертая банка пива за этот день, который еще не успел перевалить и за середину. По небу быстро проплывали небольшие облака, и солнце то появлялось, то исчезало. Учитывая мое состояние, это меня несколько раздражало. Не столько появление и исчезновение светила, сколько сами облака, плывущие так быстро, что казалось, будто они куда-то спешат, при этом, очень боясь опоздать. А я так ненавижу спешку.
   Я осмотрелся. Вокруг никого не было. На ветке, растущего возле остановки дерева, сидела одинокая птица, и внимательно рассматривала меня, медленно вращая своей маленькой головой.
   - Чё смотришь, дура? - крикнул я.
   Я был уже, или лучше сказать, снова навеселе, поэтому такое внимание птицы ко мне, сильно меня раззадорило. Я даже, подняв небольшой камешек, бросил его в направлении так внимательно рассматривавшей меня птицы-дуры. Птица-дура не разделила со мной моей пьяной веселости и, решив, что я представляю для нее пусть и не самую большую в ее жизни (камешек пролетел достаточно далеко), но все-таки угрозу, взмахнула крыльями и быстро полетела прочь. Я еще какое-то время провожал ее взглядом, пока она полностью не растаяла вдалеке.
   - Надо идти - подумал я, допив пиво, и сжав пустую банку - Чем быстрее разберусь с этим идиотским делом, тем быстрее вернусь в город и куплю еще выпить. Значит так, от конечной остановки нужно пройти метров пятьсот по проселочной дороге - я посмотрел по сторонам.
   За шоссе была лесополоса, сквозь которую проглядывалось поле с какой-то чересчур зеленой растительностью. С этой стороны, где стоял я, от шоссе влево отходила проселочная дорога, по обеим сторонам которой тянулись лесополосы. Я понял, что помимо нее, никаких других дорог подходящих под определение "проселочная", больше нет.
   - Тем лучше - решил я - Не надо выбирать.
   Я поискал глазами урну. Ее на остановке как обычно не оказалось.
   - Да, ладно - сказал я себе - Все равно, кроме меня здесь ни черта никого нету - и бросив банку под ноги, я безмятежно зашагал к единственной видной отсюда проселочной дороге.
   Пройдя по ней примерно метров пятьсот (этот факт был установлен мною путем подсчитывания шагов от нечего делать), я увидел тропу уходящую влево. Тропа была шириной не больше метра, трава на ней практически отсутствовала, словно по ней постоянно ходили.
   - Так, потом пройди по тропе метров триста, и увидишь дом. Интересно, а отсюда его что, не увидишь? Обязательно нужно пройти эти триста метров? Да это сто пудово, дурацкий розыгрыш. И на хрен я повелся?
   В тот миг я практически был готов развернуться и уйти. Уйти, навсегда оставшись в "ДО ЭТОГО". Но я сделал шаг на тропу и оказался полностью погрязшим в новом, таком сложном и необъяснимом "ТЕПЕРЬ". Хотя, возможно, у меня уже не было выбора.
   Сделав с сотню шагов, я увидел дом. Это было совершенно нелогичным, а потому непонятным. Еще с дороги дома не было видно совсем, и вдруг он стал видим отчетливо. Обычный, из обычного белого кирпича, одноэтажный. На фасаде черная дверь, хотя по моим представлениям, черный цвет не совсем подходящ для дверей, но хозяин, как известно - барин. Мне захотелось вернуться, и посмотреть еще раз с дороги, возможно, я просто не разглядел его. Или здесь есть небольшой бугорок, который и скрыл его от моих глаз. Но, решив, что и так уже достаточно протопал за сегодняшний день, я направился вперед, собираясь разобраться с этим феноменом на обратном пути, или расспросить о нем у тех, кто живет в доме.
   Я подошел к двери. Стучаться не пришлось. Только я занес руку, как дверь открылась внутрь, и всего в метре от себя я увидел своего вчерашнего собеседника.
   - Я ждал тебя - он сделал шаг назад - Проходи.
   
   3
   
   Я вошел и оказался в огромном холле. По дому снаружи никак нельзя было сказать, что внутри может поместиться таких размеров холл.
   - Какой-нибудь обман зрения - решил я - Такое бывает. Например, если повесить на стенах много зеркал. Правда, здесь нет никаких зеркал. Но зато много дверей.
   В холле действительно было много дверей. По три в каждой из трех видимых мною стен. Три впереди, три слева и три справа. Всего девять.
   - Вы пришли - мой вчерашний собеседник улыбнулся - Это хорошо. Я был почти уверен, что вы придете.
   - Я сам еще пару часов назад не был уверен - сказал я, но почему-то мне показалось, что я лгу, ну или, по крайней мере, слегка кривлю душой - И здесь только потому, что абсолютно свободен сегодня. Вот и подумал, а не зайти ли мне?
   - И правильно подумали - незнакомец протянул руку для приветствия - Я вчера абсолютно забыл представиться. Меня зовут... Впрочем, я люблю, когда меня называют - режиссер. Знаете, мне кажется, имя не отражает сути человека. Оно всего лишь набор звуков, на который мы привыкаем реагировать. Но то, чем ты занимаешься, отражает твою суть намного точнее. Называйте меня режиссером.
   - Добро - я пожал ему руку - Ну тогда, называйте меня - неудачник. Это единственное, чем я занимаюсь в жизни.
   - Понимаю, понимаю - закивал головой режиссёр - Если так, то я буду называть вас Инго. По имени главного героя. А теперь пройдемте в кабинет.
   Инго. Вчерашний идиотизм был с продолжением.
   - Кстати - режиссер внимательно посмотрел на меня - Не хотите проверить свою удачливость? Просто так, для интереса. Видите девять дверей?
   - Вижу
   - Сейчас попросит угадать за какой из них кабинет - подумал я - Нашел дурака для развлечений.
   Я оказался прав. Он предложил угадать, где кабинет. Мне совершенно не хотелось разгадывать его глупые загадки, поэтому я просто ткнул наобум пальцем в направлении одной из дверей. Естественно мимо. Если посчитать, у меня и было то всего чуть больше десяти процентов вероятности указать правильно.
   - Нет - режиссер указал на другую дверь - Кабинет там.
   - Я рад - меня начинало раздражать это развлечение для дебилов - Я пришел поговорить насчет роли, поэтому, извините, угадывать двери не натренировался.
   - Не заводитесь. Это не угадывание. Скорее интуиция - мой собеседник на секунду задумался - Да, чистая интуиция. Ну что же, пройдемте в мой кабинет.
   Мы вошли в кабинет. Маленькую, уютную комнатку. В левом углу стоял письменный стол, на стенах висело с десяток картин разных размеров.
   - Вы сказали, что снимаете дом, а кабинет называете своим.
   - Конечно же, это кабинет настоящего хозяина дома - режиссер сел в кресло стоявшее за столом и указал мне на стулья, расставленные в ряд у стены - Он художник. И сейчас где-то в Европе со своей выставкой. Вернется не раньше чем через пару месяцев. Ну, а на это время, кабинет как бы мой. Все просто.
   - Ну, в-общем, да - я и сам уже понял, что сморозил глупость. Какая в принципе разница, как он называет этот кабинет, своим или не своим. Главное побыстрее понять, действительно он будет снимать фильм, или все это полный бред.
   Я присел на один из стульев.
   - Хотите выпить? - режиссер указал на бутылку вина, стоящую на столе - Это хорошее вино.
   - Что ж, не откажусь - у меня уже появилась небольшая сухость во рту. И немного спиртного мне бы само собой ничуть не повредило.
   Он достал из ящичка стола бокал и наполнил его на две трети. Я подошел, взял бокал, вернулся и снова присел на стул. Выдержав паузу секунд десять, я поднял его и отпил от содержимого сразу половину. Я знал, что вино нужно пить небольшими глотками, по крайней мере, для приличия, но привычка и жажда одержали над приличием верх.
   - И так, ваша роль - режиссер взял в руку карандаш и стал медленно и равномерно постукивать им по столу - Роль простая. Вы, человек, который оказывается в необычной для него ситуации и пытается приспособиться.
   - А можно посмотреть сценарий? - спросил я. По идее, насколько я знал, он мне полагался.
   - Сценарий потом - карандаш на секунду перестал стучать по столу, затем стук возобновился - Сейчас мы просто решаем, хотите вы участвовать в моем проекте, или нет? У вас есть телефон?
   - Есть - я постучал по карману джинсовой куртки свободной рукой.
   - Отлично - режиссер откинулся на спинку кресла - Запоминайте номер - четыре восьмерки, потом тройка и снова восьмерка.
   - И все? - спросил я после пятисекундного ожидания.
   - Да. Это весь номер.
   - Странный какой-то. Разве есть такие?
   - Есть - режиссер посмотрел на карандаш, зажатый в руке - В-общем, когда вы взвешенно решите, что вы согласны участвовать в моем проекте, позвоните мне по этому номеру - он пристально посмотрел на меня - Только когда вы решите, что это действительно необходимо. Вы понимаете?
   - Да - кивнул я, хотя ничего не понял.
   - Только когда будет действительно необходимо - повторил он - Я отвечу только на один звонок. Если будете не уверенны, лучше не звоните. Потому что потом, когда захочется со мной связаться, я не подниму трубку. Всего один звонок.
   - Зачем такая строгость? - я действительно не понимал в тот момент, зачем.
   - Я люблю, когда люди серьезно и взвешенно подходят к делу. Не люблю тех, кто, не определившись, начинают работу. А работа достаточно сложная. Вчера я задал вопрос, а вы на него не ответили, помните?
   - Какой? - я поморщил лоб, делая вид, что пытаюсь вспомнить, но на самом деле, я не так детально представлял себе вчерашний разговор, как ему, наверное, того хотелось.
   - Я спросил об оригинальности. Считаете ли вы, что именно она является основой идеи?
   - Наверное, да.
   - Вот видите, вы неуверенны. А я уверен, что так и есть. Подумайте, вы живете в мире, в котором каждый день видите одно и тоже. Встает солнце, потом садится. За осенью наступает зима. Все по схеме.
   - Или лучше сказать - по сценарию - перебил я.
   - Очень точно подмечено, именно по сценарию - режиссер пару раз утвердительно кивнул головой - Именно, по сценарию. Вы умный человек, и очень тонко можете подметить детали. Я рад, что остановил выбор на вас. И так - оригинальность. В ней сосредоточена суть бытия, а повторение есть всего лишь отсутствие оригинальности. Поэтому я выбрал то дело, которое способно удивлять.
   - Отлично! - я заметил, что мой собеседник вот-вот глубоко погрязнет в рассуждениях о не очень-то интересующем меня предмете, и тогда мне придется выслушивать очень долгий и нудный монолог. Поэтому я решил, как-то помешать этому случиться.
   - Отлично! - повторил я громко - Вы правы. Как только я твердо решу принять участие в вашем фильме, я обязательно позвоню. Обязательно.
   Мне, конечно, хотелось получить роль, но совсем не хотелось выслушивать какую-то чушь на отвлеченные темы. Я залпом допил вино, встал, подошел к столу и поставил на него пустой бокал.
   - И так, значит, мы договорились - сказал режиссер, после короткой паузы - Вы позвоните мне, и мы тогда решим все вопросы. Когда начать съемки, и все прочее. Вы получите задаток, чтобы быть уверенным. Кстати, вы нуждаетесь в деньгах сейчас?
   - Ну, как вам сказать - неожиданный вопрос о финансах смутил меня.
   - Значит, нуждаетесь - он открыл ящичек стола и достал оттуда несколько стодолларовых купюр. Протянул мне - Возьмите. Здесь тысяча долларов. Не переживайте, если вы откажетесь играть, деньги останутся вашими.
   Я взял деньги, глупо посмотрел на них секунд пять, и сунул в карман.
   - Спасибо.
   - Не за что. Я с нетерпением буду ждать звонка.
   - Обязательно позвоню - я знал об этом уже точно. Если здесь просто так раздают по штуке баксов, то каким же тогда может быть гонорар? - Обязательно позвоню.
   Мы вышли из кабинета и направились через холл к одной из дверей. Я не знаю, о чем думал он, но я думал о том, на что потратить деньги, даже не подозревая на что я их, в конце концов, потрачу. Если бы мне сказали, как я с ними поступлю, не поверил бы ни за что.
   Режиссер открыл входную дверь.
   - Ну что же, иди Инго. И удачи тебе.
   Я сделал пару шагов и услышал, как за мной захлопнулась дверь.
   
   4
   
   Я обернулся и еще раз посмотрел на дом. Все-таки слишком он маленький для такого холла, подумал я, и зашагал по тропе, напевая под нос ненавязчивую мелодию. Сейчас уже не помню, какую именно, но точно уверен, что мелодия была веселой. Даже если все это ерунда, насчет фильма, и насчет главной роли, все равно прогулка сюда была не напрасной. В моем кармане лежала тысяча долларов, а это само по себе было не так уж плохо. Дойдя до дороги, я повернул направо. В голове шумело от горючей смеси вина и пива. Конечно, лучше было не смешивать эти два ядреных напитка, но нельзя же отказывать хозяину дома в гостеприимстве. Да и сам я был не против немного повысить градус. Вообщем, настроение было приподнято-прибабахнутым. Наклевывалась новая работа, напрямую связанная с уже почти умершей, но ещё, слава богу, не закопанной в землю мечтой. Конечно, я не заканчивал никаких там училищ, и не имею актерского опыта, но я ведь без сомнения талантлив. И главное, уверен в своих силах. Завтра протрезвею и на трезвую решу, когда позвонить режиссеру. И мне кажется, что завтра я ему и позвоню. А зачем время терять? Вдруг он найдет кого-нибудь другого? Что же, решено. Завтра прямо с утра и звоню. И говорю, что, как он выразился, мое решение взвешено и завёрнуто в подарочную упаковку.
   Небо полностью затянулось взлохмоченными облаками. Солнца не было видно абсолютно, поэтому я никак не мог определить, был ли уже вечер, или нет, и сколько времени продолжалась беседа. Часы на телефоне сбились еще четыре дня назад, и я не выставил их. Просто не было в этом необходимости. Я не работал уже целую неделю. Меня уволили. И мне собственно некуда было идти, а тем более спешить. Часов не наблюдают не только влюбленные, но и пьющие, а я всю неделю пил.
   Я прошел пятьсот метров, но ни шоссе, ни остановки не увидел. Проселочная дорога продолжала идти вперед, до самого горизонта, и вслед за ней тянулись лесополосы. Я прошел еще метров триста. Ничего.
   - Что за хрень? - вырвалось у меня - По идее, я уже должен был выйти к шоссе.
   Но я к нему не вышел. Как-то вот так странно не вышел. Мой мозг напрягся насколько это было возможно под воздействием алкогольной смеси.
   - Может, я не туда повернул с тропы? - стал вяло размышлять я - Но этого не может быть. Когда я шел к дому, тропа от дороги сворачивала влево, следовательно, идя обратно, я должен был повернуть направо. Ясно, как божий день. Даже яснее. Но почему я тогда не наблюдаю ни остановки, ни, в конце концов, хотя бы шоссе? Хорошо. Будем учитывать, что я был слегка пьян, и мог немного напутать. Но я-то, блин, знаю, что ничего не напутал! А другого объяснения нету? Нету. Ладно, пусть будет - напутал. Тогда выходя с тропы, я должен был повернуть (невероятно!) налево, что ли? Хрень какая-то получается, нужно вернуться обратно к тропе и пройти вперед еще пятьсот метров, и там будут и шоссе, и остановка, и даже, если ее никто не подобрал, смятая банка из под пива.
   Я умею мыслить логически, но сейчас я ясно понимал, что мыслю, совсем не используя это умение. Но делать было нечего. Я развернулся, и пошел обратно.
   Прошел метров восемьсот. Той тропы, с которой я вышел, не было. Не было вообще никакой тропы. Сплошная лесополоса. Я прошел еще метров двести, все время, глядя налево. Тропы не было.
   - Что же - мозг зашевелился чуть быстрее - Возможно я ее прошел. Ну не разглядел и все. Мало ли, стало пасмурно, видимость ухудшилась, плюс вино, немудрено не заметить какой-то там тропочки. Шириной в метр?! Стоп. Я ее просто не-за-ме-тил. Прошел мимо, и значит осталось пройти еще метров триста-четыреста, и будет эта чертова остановка. Да хрен с ней, с остановкой, лишь бы шоссе было, а там я и пешком дойду. Только вот куда? Если я запутался с дорогой, то куда повернуть на шоссе?
   Вопрос ошеломил меня и мой мозг. И вправду, если будет шоссе, куда поворачивать, направо или налево? Бред. Мозг начинал закипать. К тому месту, где должно было быть шоссе, я подошел, окончательно запутавшись во всех право-лево. Казалось, мозг вот-вот закипит и испарится. Но ему повезло - вопрос отпал сам собой. Шоссе не было. То есть, получается, его не было ни там, ни здесь.
   - Глупо, бл.дь! - я выпустил пар проверенным способом. Перечислив еще с десяток нецензурных выражений, я немного успокоился. Надо бросать пить. Трезвый мозг - ясное мышление.
   Вот тогда я и решил сделать то, что делал в своей жизни всего пару раз - вызвать искусственную рвоту, чтобы немного протрезветь. Два пальца в рот и всё такое. Мы с друзьями называем это - позвать Ихтиандра. Отойдя в лесополосу, я приготовился к процедуре. Первая попытка не принесла ожидаемого результата, я слишком слабо надавил на основание языка. Второй раз я решил надавить со всей силы. Получилось. Через минуту я стоял на коленях, со слезами текущими из глаз, и, наверное, с пунцовым от прилившей крови лицом, тупо глядя на еще дымящуюся, свежую кучку. Что называется, позвал Ихтиандра, так позвал, чтобы потом не говорил, что не слышал. Я приподнялся и вышел на дорогу. Тело дрожало от пережитого ощущения, но зато мозг прояснился, и довольно хорошо. Настолько хорошо, что сразу же сообразил, что теперь, вернувшись обратно на дорогу после процесса очищения организма, я вообще не в состоянии понять, с какой стороны я сейчас шёл. Если справой, то мне нужно налево... Или нет?
   Надо же, заблудиться на дороге! Это даже звучит смешно. Другое дело заблудиться в лесу, где ни черта не видно. Но на дороге! Дорога - это такая прямая, которая ведет всего в двух направлениях. Есть выражение - заблудиться в трех соснах. Какие нахер три, я заблудился в двух.
   - Хрен с тобой, золотая рыбка - я сплюнул. Во рту был мерзкий послервотный привкус - Пойду направо. Все равно ведь где-то эта сучья дорога пересечется с какой-нибудь другой.
   Я задумчиво зашагал вправо. Потом, решив отвлечься от мыслей, стал прислушиваться к звукам. Прислушивался минут пять, пока до меня не дошло, что звуков нет вообще. Вокруг стояла неестественная тишина. Ни птиц, ни кузнечиков, не говоря уже о шуме машин. Мне стало как-то не по себе. Причем резко. В самый тот миг, когда я осознал, что нихрена не слышу, по моему телу пробежала цунами мурашек, и сердце бешено заколотилось. Я читал в одном умном журнале, что это древний инстинкт. В дикой природе полная тишина наступает, когда где-то поблизости крадется хищник. Первыми замолкают птицы, с высоких деревьев они раньше других замечают крадущегося зверя. Вслед за ними, один за другим, словно по цепочке, замолкают все остальные "не хищники". В тишине легче расслышать поступь охотника.
   Я почувствовал себя добычей. Воображение с удовольствием нарисовало страшного, дикого зверя, идущего вслед за мной в лесополосе. Конечно, я понимал, что это полный бред, но чтобы победить страх, нужно время. Нужно подождать пока логика одержит верх над разбушевавшимися чувствами. Прошло несколько минут, прежде чем я убедил себя, причем, не прибегая к особому обману, что в наших краях давным-давно уже нет никаких диких хищников, что они вообще остались только в заповедниках, а не здесь, в двух-трех километрах от города.
   Сама местность решила помочь мне в борьбе со страхом. Лесополосы закончились, и моему взору предстали луга, протянувшиеся до холмов, находившихся в километрах семи от дороги. Причем и с одной, и с другой стороны холмы были абсолютно одинаковой высоты, а в однообразно - зеленых лугах помимо невысокой травы не было ни одного цветка, ни одного куста. Как будто, всегда такая щедрая природа решила попридержаться, устав от своей щедрости.
   Зато местность просматривалась теперь просто отлично, хищнику негде было устроить засаду, и страх полностью отступил. Но основная проблема никуда не исчезла. Дорога шла вперед абсолютно прямо, и вдалеке незамысловато упиралась в горизонт. Оставалось идти по ней, надеясь на то, что когда-нибудь она пересечется с какой-нибудь трассой, по которой хотя бы изредка проезжают машины, либо на то, что я повстречаю кого-нибудь, кто объяснит мне, где я мать его нахожусь, и даже может быть, что, в конце концов, происходит.
   Но я все шел и шел, а вокруг ничего не менялось. Луга, холмы, дорога, и еще - постоянная, абсолютная тишина. Если в начале она меня лишь напугала, то теперь начинала еще и сводить с ума. Прошло часа три. Я шел. Время от времени, то с одной стороны, то с другой, снова начинались лесополосы. А потом появилась птица.
   Наверное, я о чем-то задумался, и не заметил, как она приблизилась. Я только громко вскрикнул, когда она с лету ударила меня клювом в лоб. Все произошло неожиданно. Я вскинул руки, закрывая лицо, и уже сквозь них попытался разглядеть, что это было, чёрт его дери. Метрах в трех над собой я увидел маленькую птичку, которая висела на одном месте, неистово размахивая крыльями. Потом она вдруг резко прижала их к своему тельцу и вновь ринулась на меня. На этот раз удар клюва пришелся на запястье левой руки. Я попытался отбить птицу, но промахнулся. Этот бешеный воробей снова завис метрах в трех над моею головою.
   - Ты чё, сука?! - сдавленно крикнул я, ошарашенный происходящим.
   Птица больше не атаковала, наверное, сообразив, что я принял защитную стойку, и при атаке могу схватить ее рукой. Прошло минуты три. Я, как сдающийся фашист, стоял с поднятыми руками, а она, быстро маша крылышками, кружила надо мною. Одною рукою я потрогал лоб. Из ранки сочилась кровь. Я медленно присел на корточки, и, не опуская рук, стал глазами искать камень или палку. Как эта мелкая тварь заметила, что я на секунду выпустил ее из вида? Видимо у нее отличное зрение. Она спикировала прямо в ухо, в тот момент, когда я слегка повернул голову вправо. Боль была ощутимой, если учитывать, что я вдобавок, сжатой в кулак ладонью левой руки, въехал себе в то место, куда эта птица меня клюнула, пытаясь её прибить. Было и больно и обидно одновременно. Птица, удовлетворенная этой атакой, села на ветку одного из деревьев в лесополосе, появившейся минут пять назад справа, и стала рассматривать меня, любуясь моим поражением.
   - А, это ты, тварь! - я узнал её - Жаль, что я не прибил тебя еще там, возле остановки.
   Это была та самая птица, в которую я бросил камень. Но это ничего не объясняло. Я никогда не слышал о мстящих пернатых, тем более о таких маленьких. Может у нее здесь гнездо, и она боится, что я разорю его? Я медленно опустил руки. Птица осталась сидеть на ветке, продолжая смотреть на меня. Отошел шагов на десять спиною вперед. Птица спокойно наблюдала.
   - Ладно, хрен с тобой, живи! - сказал я, и развернувшись, зашагал по дороге. Но уже через пару секунд почувствовал удар острого клюва в затылок. Я с размаху, наотмашь ударил рукой, задев птицу в тот момент, когда она начала взлетать вверх. Птица скользнула вниз примерно на метр, но, очухавшись, стремительно замахала крыльями, пытаясь вновь набрать высоту, но я уже накрывал её ладонью сверху, сжимая пальцы. Через долю секунды она отчаянно дергалась в моем кулаке, голова ее торчала снаружи и она с невообразимой частотой и злостью впивала клюв в мое запястье.
   - Ну, что? - процедил я сквозь зубы - Я же тебе сказал, что ты дура.
   Птица что-то пискнула в ответ и, напрягая все силы своей тоненькой шеи, вонзила клюв прямо в косточку большого пальца. Я чуть было не разжал ладонь, боль пронзила всю руку, из ранки потекла кровь.
   - Ну, все! - закричал я - Сдохни!
   И приложив руку с птицей к земле, с радостью наступил кроссовком прямо ей на голову. Раздался хруст. Птица дернулась и затихла. Я поднял ногу. Под ней, на месте головы, лежал двухмерный портрет птички в профиль.
   - Сама виновата - сказал я, разжав ладонь - Нехрен было быковать.
   Я осмотрел израненную ладонь и запястье. Из некоторых ранок сочилась кровь. В руке пульсировала боль. Подняв руку вверх, чтобы кровь отхлынула от запястья, и боль немного стихла, я побрел по дороге, постоянно осматриваясь вокруг, чтобы ненароком не пропустить птичку размером побольше. Например, с ворону. Как показал поединок с мелкой дурой, встреча с более крупным экземпляром могла доставить мне конкретные неприятности.