Мертвое поле

В исторической части города, по соседству с старинным монастырем, высоко взметнувшим над Вяткой свои купола, есть небольшой кусочек земли. Все, что увидит проходящий мимо человек – заросшее травой поле, небольшой деревянный домик на его углу, да покосившиеся кривые трибуны. Только эти трибуны сегодня напоминают о том, что место это – стадион. Кировский стадион «Трудовые резервы». Именно здесь в мае 1968 года произошла невиданная для СССР трагедия…

В 1958 году на месте замусоренного оврага Засора и старой конюшни вырос красавец-стадион на 12 тысяч зрителей. Красочные щиты в разных концах города приглашали в 23 секции (естественно, бесплатные). Крупные заводы арендовали футбольное поле для проведения игр чемпионата области. За 30 копеек кировчане шли на матчи юношеской команды, оспаривавшей первенство СССР по футболу. Именно оттуда пополнялся состав динамовской дружины (сегодня поздний воспитанник "Трудовых резервов" Миша Тюфяков играет за нефтекамский "Нефтехимик" и возглавляет список бомбардиров второго дивизиона).

В конце мая 68-го в Киров пожаловали столичные актеры с программой "Есть на свете Москва", поставленной по пьесе Анатолия Софронова. Билеты раскупили за считанные дни. Для участия в массовке привлекли более тысячи наших земляков - студентов вузов, учащихся школ, военнослужащих. Батальные сцены планировалось сопроводить пиротехническими эффектами, а в финал зрелища в вечернем небе должны были вспыхнуть огни фейерверка. Театр прибыл в Вятку с грузом пиротехнических изделий, рассчитанных на несколько десятков последующих представлений в других городах. Общий вес дымного пороха - около 200 кг, пиротехнических "звездочек" - 900 кг. По 100 граммов взрывчатки на каждого зрителя. Опасное добро складировали в деревянном двухэтажном административном корпусе стадиона.
(«Вятский наблюдатель», N 41, 6 октября 2000 г.)

Любопытные мальчишки, как ни гоняли их работники стадиона, внимательно наблюдали за подготовкой к главной части праздника. Еще бы – такая огненная потеха в то время была редкостью даже для столицы, а уж в закрытом полувоенном Кирове, наводненном заводами и фабриками с грифом «Секретно»… Неудивительно, что приезда московских артистов и особенно пиротехнической группы ждали многие. Небольшой стадион не мог вместить всех желающих, поэтому люди собирались на крышах соседних домов, благо располагались «Трудовые резервы» в естественном углублении оврага Засора, и видимость сверху была потрясающей.

Тем временем некоторые почетные гости уже занимали места на балконе административного здания. Того самого, первый этаж которого был отведен под склад реквизита. Там, за деревянными стенами, пиротехники в очередной раз проверяли готовность к фейерверку. Проходили, рассаживались. Остальные посетители потихоньку занимали места на трибунах. Было много детей из кировских школ. Среди зрителей мелькали люди в форме – солдаты и офицеры гарнизона, милиционеры, призванные охранять порядок и особенно – московских артистов, среди которых был и Марк Наумович Бернес. Впрочем, знаменитому артисту повезло – перед началом концерта он пожелал ознакомиться с меню местного ресторана. Говорят, оценил и даже очень неплохо оценил, вот только к началу представления немного опоздал.

Один из техников, работавших с заготовленными петардами и ракетами, выругался: кометная сборка оказалась неправильно соединена и теперь требовала срочной перезарядки. А времени до начала оставалось очень мало. В спешке приступили к работе. Рядом, в той же комнате, работал сварщик, чинил что-то из отказавшей техники – осрамиться перед москвичами было никак нельзя. Сварка и пиротехника в одном помещении – подумать страшно! Теперь уже не узнать, как именно все произошло. Последний человек, покинувший здание, рассказывал потом, что картинка прочно отпечаталась перед глазами: короба с реквизитом, ящики с ракетами, техник, набивающий схему в определенном порядке пиропатронами… и искры сварочного аппарата.

Под ногами находящихся на балконе гостей дрогнул пол. Раздался громкий хлопок, почти слившийся с тем, что последовало за ним. Впрочем, этот хлопок многие услышали и на трибунах, и за пределами стадиона, решив, что шоу начинается. Они поспешили на стадион, создав легкую давку на входе. И в этот момент… Кровля административного корпуса взлетела вверх, рассыпаясь на куски. В воздух взметнулось ослепительное пламя, брызнули из окон тугие огненные струи. Страшно закричали люди, которые находились рядом с вспыхнувшим домом. Оцепеневшие зрители увидели, как из окон корпуса выбрасываются охваченные пламенем рабочие, пиротехники, артисты. Им на помощь бросились солдаты, милиционеры, просто добровольцы. Успели добежать до стены корпуса, когда навстречу им ударил второй взрыв…

«На месте административного корпуса выло и крутилось что-то страшное, огненное, окрестности быстро затягивало густым черным дымом…» - вспоминал один из очевидцев трагедии. – «Пахло серой, гарью и еще чем-то резким и противным, но хуже всего был тяжелый смрад горящего мяса. Человеческого мяса…»
Командир пожарного расчета части №1 (старейшей в городе), прибыв на место, увидел жуткую картину:
«Обломки падали далеко за пределами стадиона. Некоторые из них еще горели. «Трудовые резервы» скрылись в облаке дыма и пыли, сквозь которую сверкали красные всполохи. Из этого облака ползли и шли, шатаясь люди. На многих тлела одежда. С треском загорелись деревянные трибуны стадиона. Над всем этим стоял крик и вой… Всюду лежали тела, еще шевелящиеся раненые, придавленные горящими досками. Прямо на меня шел солдат, на котором дымилась форма, а вместо лица было что-то багрово-черное. Пройдя несколько метров, он упал лицом вниз.»

«Дом буквально подняло над землей. Мы оказались внутри огромного костра,» — вспоминает Людмила Леонидовна Парамонова, оказавшаяся вместе с другими в огненной ловушке. — «Почувствовала, что вся сжимаюсь — как вспыхнувшая бумага. Балкон обвалился. Скамейку, на которой мы сидели с подружкой, взрывной волной выбросило за барьер на поле. Это нас и спасло от верной смерти.»
 
Сразу приступить к тушению мешали образовавшиеся завалы, сквозь которые пожарные просто не могли пробиться. В этой части города, фактически состоявшей только из одно-двухэтажных деревянных построек прошлого века, не было гидранта. Воду пришлось брать из ближайших водоемов и реки Вятки. Пылающие обломки упали на крышу ближнего к стадиону здания, но их сбросили оказавшиеся там люди, не дав вспыхнуть новому пожару. Таким же образом спасли еще несколько построек. Вовремя: разбушевавшийся среди высохшего дерева огонь мог уничтожить весь район Засоры. Но стадион сгорел практически целиком. Полностью уничтоженными оказались все хозяйственные и административные корпуса, сильно пострадали трибуны.

Еще не везде сумели погасить пламя, а завалы уже начали разбирать, извлекая из-под них останки людей. Некоторым гостям повезло – взрывом их буквально вышвырнуло с балкона, и они отделались переломами и ушибами. Те, кто провалился внутрь горящего здания, сгорели все. Выжить у них не было ни единого шанса, горящая пиротехника создавала такую температуру, что плавилась сталь. Те трибуны, которые примыкали к месту взрыва, скрутило от жара в огромный клубок почерневшего металла, а от дерева не осталось и следа. Другие пострадали меньше. И все равно: стадион «Трудовые резервы» фактически перестал существовать.

В это время поднятый на ноги персонал городских больниц пытался помочь десяткам и сотням пострадавших. Не хватало «скорых» (их и сегодня мало, а в те годы…) – раненых и обожженных везли на грузовиках. Складывали штабелями возле больничных корпусов. Травматологическая больница, которая находилась ближе всего от стадиона, приняла на себя основную тяжесть. Врачи делали все, что могли, но у многих привезенных уже начиналась агония… Говорят, запах смерти настолько пропитал стены «травмы», что ее вскоре закрыли, а потом и вовсе снесли. (Сегодня травмбольница находится на другом конце Кирова!)

Люди, узнав о катастрофе (а не услышать взрывы было невозможно), со всех сторон ехали и бежали к стадиону. Искали своих родственников. Многие ушли в этот день на прогулку – и пропали без вести. О других точно знали, что они находятся на «Трудовых резервах». Горе пришло в город внезапно. Такого здесь не случалось давно, со времен войны. Приток людей напугал чиновников, и они отдали приказ: ускорить расчистку стадиона, чтобы как можно скорее уничтожить все последствия взрыва. Силами армии и КГБ было установлено оцепление места трагедии. Любая утечка информации за пределы города жестко пресекалась. По слухам, у некоторых родственников погибших попросту отняли паспорта – чтобы не смогли уехать на поезде или улететь на самолете, а частных авто в те годы было еще немного.

Спешили так, что сравняли с землей еще дымящееся пепелище. Поспешили слишком, потому что вдруг поступил новый приказ: возобновить поиски жертв катастрофы. И оказалось, что несколько изувеченных до неузнаваемости тел попросту… загребли бульдозерами вместе с грунтом и золой. Но это уже ничего не меняло. Город накрыло «колпаком молчания». Лишь несколько дней спустя одна из газет осмелилась опубликовать крохотную заметку, выражавшую соболезнование семьям погибших на «Трудовых резервах». И это при том, что «западные голоса» уже полностью и довольно достоверно проинформировали мир о том, что случилось в небольшом русском городе!

ИЗ АРХИВОВ ОБЛАСТНОГО КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
В результате взрыва и пожара в служебном помещении, расположенном на территории стадиона "Трудовые резервы", пострадало 117 человек: 29 погибли на месте, были ранены 88 человек, в том числе 72 — тяжело. Позднее в больницах скончались еще шестеро кировчан. Среди 35 погибших было одиннадцать учащихся, девять военнослужащих, трое работников московского театра.

Специалисты-взрывотехники в один голос утверждают: городу несказанно повезло. Повезло в том, что постройки стадиона были деревянные. Повезло, что не было (как на других кировских стадионах) бетонного забора. Повезло, что стадион располагался в овраге. Все это рассеяло силу взрыва и направило ее главным образом вверх. Случись катастрофа на любой другой спортивной площадке – жертв было бы в разы больше. Впрочем, их и так оказалось немало. По официальной статистике – 35 погибших и 82 раненых. Но ни один житель города этой статистике не поверил. Там погибло куда больше, многие умерли спустя несколько суток от массивных ожогов, которые в СССР попросту нечем было лечить. Требовалась буквально замена кожи, а такой медицинской техники не было.

Сегодня «Трудовые резервы» используются на 5% от задуманного. Изредка играют в футбол школьные и «дворовые» команды. Поле зарастает травой, на месте трибун выросли деревья и кустарник, скрывающий «чашу» стадиона от посторонних глаз. Все, что осталось от былого великолепия – догнивающие остатки трибун да небольшое деревянное строение, заросшее ивняком. Сейчас уже не вспомнишь, что это было – не то туалет, не то какая-то раздевалка, не то склад… Многие годы среди мальчишек города бытовала легенда, что якобы в поле стадиона зарыты неразорвавшиеся боеприпасы, поэтому ходить по нему строго запрещено. На самом деле, как мне кажется, люди просто не хотят осквернять место трагедии. В последние годы делались попытки использовать пустующую землю. Например, какой-то столичный футбольный клуб хотел создать здесь стадион-мемориал в память всех трагедий, случавшихся когда-либо в мире спорта. Фантазии местных чиновников хватило лишь на строительство развлекательного центра. Но все проекты до сих пор не реализованы. Мертвое поле «Трудовых резервов» словно сопротивляется людям, а может, предостерегает от очередной трагедии? Кто знает…