Злое место

Это место среди «аборигенов» зовется коротко и емко как плевок сквозь зубы: Злое. После того, как развалились последние колхозы, местные жители большей частью выживают как могут. Летом женщины и дети с утра пропадают в лесах – собирают грибы, ягоды, орехи, чтобы потом продать на трассе проезжающим водителям. Не ахти какой, а все же заработок. Злое место, даром что земляничники вокруг богатые, предпочитают обходить стороной. Так оно спокойнее.

Когда-то здесь стояла небольшая деревня Мамоново, всего в два десятка домов. Во времена СССР произошло укрупнение нескольких коллективных хозяйств, образовался новый центр сельского Совета. Многие деревни стали пустеть – жители переехали поближе к «цивилизации»: школе, магазинам, больнице. Опустела и эта деревенька. Осталось в ней всего две семьи, да и они постепенно разъехались из Мамонова кто куда. Лишь одна старуха продолжала жить здесь одиноко – старик умер, дети и внуки разлетелись по стране. Держала коз – за ними легче ухаживать, кур. Компанию ей составляла пестрая кошка-дворняга, а когда умерла, дети из соседнего села принесли бабке котенка той же масти.

Дома, какие не разобрали при переезде, постепенно заросли кустами и сорной травой, обветшали и развалились. Деревенскому дому много ли надо – не топить с десяток лет печку, заведется сырость, а там и крыша провалится. И осталась старуха со своим покосившимся домишком совсем одна. Постепенно как-то и привыкли к тому, что живет такая одинокая старуха – и пусть себе. Своих забот хватает.

Так и жила, редко кем навещаемая. Дожила до совсем уж преклонных лет – если верить почтальонше, носившей ей пенсию, до ста лет старухе оставалось всего два года. При этом бабка сама косила сено для коз, собирала сорную траву для кур и ухаживала за небольшим огородом. По-моему, местные считали ее столь же привычным элементом пейзажа, что и лесное озеро или холм над правобережьем речки Смородины. Кстати, былинное это название – Смородина – имеет вполне прозаические корни. Заросли этого ягодного кустарника в тех местах такие, что сквозь них трудно пробраться к воде. Правда, ягоды кислые и мелкие, годные лишь на лечебный отвар, которым издавна лечили у детей простуду. Да и витаминов – куда там лимону…

В начале 90-х по району прошла новость, которая многих шокировала. Старуху из Мамонова нашли мертвой с проломленной головой. Кто мог сделать это, никто не знал. Да и какой смысл убивать почти столетнюю бабку? Ради чего? Ради пенсии? Но получить ее она так и не успела. Ходили слухи, что старуха за годы отшельничества отложила «на погребенье» огромную сумму денег. Но и это оказалось ложью – советские накопления пропали во время знаменитой «смены купюр», когда многие попросту лишились всего нажитого. Новых денег тоже не могло быть много – бабка регулярно наведывалась в магазин за продуктами, проходя для этого почти десять верст до ближайшей деревни. Однако факт оставался фактом.

Чуть позднее возникла другая версия – как раз в это время в стране «бушевала» то ли вторая, то ли третья волна «кладоискательства». По деревням где скупали, где выменивали (а вернее, выманивали), а где и просто отнимали старинные иконы. Попадались среди них такие экземпляры, от которых не отказались бы крупнейшие музеи страны. По слухам, несколько таких старинных икон и хранила у себя отшельница из Мамонова. Как и кто узнал об этом - неизвестно, но кто-то вспомнил, что видел подозрительные «Жигули» с номерами соседней области, крутившиеся по деревням. Припомнили даже приметы водителя – бритого молодого человека марийской внешности, расспрашивавшего стариков про антикварные вещи и даже купившего несколько старинных прялок и швейных машинок. Но никаких следов убийц так и не нашли.

Спустя некоторое время домик старухи, оставшийся без хозяйки, сгорел. Говорили, что подожгли его неспроста – сначала обшарили сверху донизу (хотя после обыска милиции что там можно было искать?). Во всяком случае, найденному следователем и приехавшему чуть ли не с другого конца страны внуку наследство принимать не пришлось – сгорело все дотла. Мужик, похоже, особо и не переживал – уехал себе обратно на Севера заколачивать нефтяную или какую там еще деньгу.

А вот место, где стояла деревня Мамоново, с тех пор славится как недоброе. Злое место – и все тут. Что в нем злого, никто из обитателей окрестных сел и деревень не знает, но все упорно продолжают обходить его стороной. Приезжему бесполезно расспрашивать: полное ощущение, что поселяне и сами не понимают, чем опасно Злое место. Конечно, если купить несколько бутылок водки и побеседовать с местными забулдыгами – можно услышать много интересного. И про «призрак старой ведьмы, от которого Колька, ну тот, что на лесовозе, протрезвел вмиг и с тех пор ни капли». И про то, что «кошка там орет, надрывается, а никто ее видеть не может». И про пропавшую телушку ( тут история и впрямь темная – могла в болоте утонуть, могла в лесу пропасть, могли и нечистые на руку пастухи продать заезжим скупщикам). И много еще чего расскажут, да только верить пьянице, у которого на семь дней – семь разных чертей…

Разумеется, есть здесь – как не быть – и легенда о том, что главные-то богатства-де старуха хранила не в доме, а в погребе, в яме. И клад этот якобы еще дождется своего открывателя. Но это из разряда таких басен, которым и сами жители не верят ни на грош. Кстати, именно по их просьбе я не указываю, где это место расположено географически. Не нужны здесь кладоискатели. И так заезжих людей хватает, от которых добра не жди…