Тамара. Часть пятая

                Реки подвижное зерцало
                Катило воды в никуда.
                Листву послушную роняла
                Деревьев хмурая орда.
                Промозглой осени творенье-
                Легла усталость на поля,
                Чтоб, исчерпав предназначенье,
                Уснуть под снегом декабря.
                В полях окончена работа.
                Прощаться с летом грустно, но
                Наверное, на небе кто-то
                Всё предрешил давным-давно.
                По лету пышные поминки
                Октябрь справил, а потом
                Глубокой осени картинки
                Нарисовались за окном.

                Теперь в больной душе Ивана
                Такая ж вот была пора,
                Когда по липкой грязи рано
                Куда-то шёл он со двора.
                В его душе жила разлука.
                Он третий день не ел, не пил,
                Но окрик радостный "Ванюха!"
                Его как будто разбудил.
                То Пантелей - дядяй евонный
                Один на лавке восседал,
                И огуречик малосольный
                Сивухой лихо запивал.
                Он говорил: "Куда, Ванюха,
                Ты свой таперя держишь путь?
                Садись-ка, и меня послушай
                И выпить тоже не забудь."
                Иван, послушно приземлившись,
                Перед собой в туман глядел.
                Пантелеймон же, похмелившись,
                Опять без умолку галдел:
                "Была история такая
                Немало лет тому назад:
                Тогда река была другая
                Так, будто, люди говорят...
                Она чиста и полноводна
                Была, Ванюха, - так и знай!
                В ней было рыбы сколь угодно
                И для купальщиков сам рай!
                Тогда в деревне нашей парень
                Не далеко от речки жил.
                Он весел был и ликом справен,
                И с доброй девушкой дружил.
                Их счастье - камень благородный,
                И дело к свадьбе шло давно,
                Но как-то в речке полноводной
                Утопла девушка его.
                Он горевал по ней сердешный,
                И возле речки всё сидел.
                Река катилась в даль неспешно,
                А он всё на воду глядел.
                Однажды он на берег вышел
                Для одиночества, и вот
                Из глубины реки услышал,
                Что грустно так его зовёт
                Его подруги голос милый.
                Он, зову внемля, к ней пошёл
                И в чёрном омуте могилу,
                Как и она, себе нашёл.
                Вот так порою происходит-
                Закончил пьяный Пантелей.
                -Вот до чего тоска доводит.
                Ты, чем печалиться, налей
                И пригуби со мной, Ванюха.
                К чему она - печаль-тоска..."
                Но уж Иван его не слушал,
                И прочь пошёл от старика.
               
                Он шёл туда, куда глядели
                Его стеклянные глаза,
                А небеса над ним чернели,
                И небо резала гроза.
                Дубы вокруг ожили, как бы,
                Его желаючи достать,
                Тянули скрюченные лапы
                К нему, и нету сил бежать!
                Вцепились цепко в ноги травы-
                И словно гири на ногах.
                Ворон кричащая орава,
                Усевшись тучей на ветвях,
                Над ним без умолку смеялась.
                И кругом, кругом голова!
                И в этот миг ему казалось,
                Что он живой едва-едва.
                Смешались чёрные кошмары
                В его сознаньи, как на грех:
                Вороны с лицами Тамары
                И сумасшедший, дикий смех.
                Качнувшись под его ногами,
                Под ним поехала земля...
                Иван упал, как в речку камень,
                В густые дебри ковыля.