Зимние гостинцы

Побег

После того, как убрали стекло, в камере похолодало. Руки стали подмерзать. Когда дергали за решетку, пальцы быстро теряли чувствительность. Но за пару часов сваренные крестом ржавые арматурины удалось все-таки потихоньку раскачать и выдавить из подгнивших бревен. Поставили решетку в угол и начали выбираться наружу. Слоняра вылез первым, осмотрелся, и помог выбраться Ухану.
В милицейском дворе, заваленные грязным снегом, валялись почерневшие доски, которые беглецы накинули на кольца колючей проволоки, шедшей поверх забора, аккуратно прошли по ним и спрыгнули на свободу.
Райцентр мирно спал и никто не видел, как два парня ломиком, взятым с пожарного щита, вывернули замок на школьном гараже.
- Автобуса нет, - Ухан сплюнул. – Ну что за невезуха. Пойдем пешком до трассы, поймают. В селе тоже не спрячешься, отловят за пять секунд.
- Тихо, братан, - Слоняра огляделся. – Идея такая. До трассы по дороге тридцать километров, а напрямик, через лес, всего пятнадцать.
- Сдохнем в сугробах, - возразил Ухан. – Да и потеплело. Метель будет.
- Это же школа, - Слоняра углядел на верстаке полупустую пачку сигарет, вытащил одну, закурил. Пачку сунул в карман. – Сейчас в спортзале возьмем лыжи, и вперед. Часа за четыре дойдем, а в лесу ветра нет. Одежду тут давай еще для тепла возьмем. Опа, валенки! Пригодятся.
Вскоре поземка закрыла пушистыми снежинками глубокую лыжню, начавшуюся от сельской школы и ушедшей в ельник.
Через три часа Ухан взмолился об отдыхе. Он весь промок от пота, печень как-будто надулась и мешала двигать правой ногой. Глянув на него, Слоняра решил, что перед выходом на трассу стоит немного передохнуть.
- Ничего, Ушанчик, сейчас через горку перейдем и побалдеем полчасика, - Слоняра легонько ударил подельника лыжной палкой по спине. – Давай, давай, чуть-чуть осталось.
Минут через двадцать Ухан совсем уже задохнулся.
- Отдохнем, дышать не могу, - просипел он.
- Ладно, - Слоняра воткнул палки в снег. – О! А это чего?

И кто это?

Ухан поднял голову. Метрах в трехстах от беглецов горел костер. И довольно большой. Елки мешали рассмотреть подробно, но у огня кто-то был. Чьи-то силуэты иногда заслоняли пламя.
- Это браконьеры, - Слоняра сплюнул тягучую слюну. – Лося завалили, и разделывают. У них снегоходы есть. А у меня двести баксов. Дадим им сотню, они нас до трассы довезут.
- А ментам не сдадут? – засомневался Ухан. – Или закопают в сугроб до весны.
- Да ты что! – Слоняра снова сплюнул и утерся. – К ментам нас неинтересно, сами здесь пакостят. А убивать, за что? Деньги еще дадим. Пошли, братан.
У костра сидело человек восемь, тепло одетых в тулупы и пуховики с капюшонами. Удивительно, но беглецы увидели и двух женщин, сидевших рядышком на сосновом бревне. Постоянно поправляя платки, они лузгали семечки и о чем-то негромко разговаривали.
Никаких убитых лосей не было. И снегоходов тоже не видать.
С беглецами поздоровались и предложили присесть. Сняв лыжи, парни уселись на бревно и начали осматриваться. На них никто не обращал внимания. Один из мужиков вытащил из-за пазухи бубен и слегка потряс им. Мелодичный звон затих в деревьях.
- Тренируешься, - еще один из мужиков, в красном с белыми нашивками пуховике подбросил сучьев в огонь. – Ну-ну, давай.
- Да сколько можно ждать!? – вдруг взревел еще один мужик, одетый в здоровенный тулуп. – Зажрался этот пьяница. Опаздывает уже на полчаса. Так и замерзнуть можно.
Он встал на ноги, высоченный, широкоплечий, с длинными седыми усами и погрозил кулаком в небо.
Почему-то его слова вызвали смех у всех.
- Ой, прямо весь замерз, - захохотала одна из женщин. – Заледенел весь.
Мужики тоже запосмеивались.
Вдруг на костер обрушилась волна снега. Горевшие сучья и бревна зашипели и погасли. Стало темно.
- Явился все-таки, - пророкотал во тьме чей-то бас. Беглецы узнали в нем голос седоусого.
С неба упала молния. И с треском костер загорелся вновь.
- Извините, постоянно промахиваюсь, - в свете пламени появился одетый в роскошный горнолыжный костюм молодой мужчина. В правой руке он держал кожаный мешок.
- Давай сюда, - седоусый протянул руку к мешку. – А где остальные ваши?
- Едут. Шеф новые сандалии получил вчера, еще не обкатал. Поэтому задерживается.
Ухан и Слоняра пристально оглядывали сборище. Дело было нечисто, это они поняли. Никто на них не смотрел, но уйти они побаивались.
Тем временем седоусый начал пить из кожаного мешка. Потом, вытерев усы, передал его соседу. Мешок пошел по кругу.
Слоняра без колебаний принял кожаную посудину и отпил из нее. Во рту у него как будто все омыло свежим весенним воздухом, сладкий аромат протек по всему телу. Голова стала ясной, он прямо увидел, как душистый нектар смыл никотин из легких, забрал всю нечисть из сердца, почек, печени и, унеся все с собой, вышел легким выдохом через нос.
- Пей, Ухан, - он отдал мешок товарищу. – Сказка.
Недоверчиво глянув на него, тот отпил маленький глоток, выдохнул и вытаращил глаза.
- Вот это да! – завопил он. – Вот это да!
Мужики и женщины засмеялись.
Тот, в красном пуховике, принимая от Ухана мешок, подмигнул ему и ухарски приложился.
- Отличная штука, - он мотнул головой. – У вас, на Чукотке, такого не бывает. Пьете кровь моржовую одну, а там, кроме витаминов, ничего нет.
Ухан и Слоняра вдруг поняли, что они беспросветно пьяны и в то же время абсолютно трезвые. Беспричинная радость одолела их. Они вскочили и начали прыгать через костер.
Народ смеялся и хлопал в ладоши.
Вскоре на поляне начали появляться еще гости. Они возникали из ниоткуда, здоровались и прикладывались к волшебному мешку, который никак не мог опустеть.
Но беглецы не обращали на это внимания, они принялись бороться меж собой, кидая друг друга в пушистые мягкие сугробы.

Жуть

Внезапно их разняли. Седоусый держал каждого за шиворот и внимательно вглядывался им в глаза.
- Это люди, - сообщил он веселой толпе. – А мы думали, духи чукотских стойбищ.
Болтаясь в лапах здоровяка, Ухан со Слонярой вдруг увидели, что людей стало очень много. И мужчины, и женщины, и даже дети. Они окружили седоусого.
- Как здорово! – закричал смуглый детина в кожаном пальто и соломенной шляпе. – Сейчас начнем! Наконец-то живые сердца!
- Нет, нет! Не тебе одному! – запротестовали остальные. – Тут многие давно уже ничего такого не пробовали. Жребий надо бросить.
Беглецам стало не по себе. Ухан заплакал.
- Никто их не тронет, - авторитетно заявил седоусый. – Гриша явится и все решит. А пока их под надзор отдадим. Сема, иди сюда.
Подошел, ухмыляясь, мужик в красном пуховике, забрал парней и увел обратно к костру.
- Сидите здесь, - он махнул рукой вкруговую около них. – Никуда не ходите, а то сожрут.
И он ушел обратно к буйно веселящейся толпе.
Беглецы прижались друг к другу. Опьянение, веселость сгинула, но ощущение небывалой чистоты осталось.
- Это что, и чего будет? - с трудом выговорил Ухан. – Этот гад чуть голову мне откусил.
- Посидим, посмотрим, - Слоняра вытащил из кармана пачку сигарет, глянул на нее и неожиданно для себя бросил ее в огонь.
На поляне веселился народ. По очереди кто-нибудь из толпы взмывал вверх, а остальные кричали ему что-то вроде: «Да здравствует!»
Беглецы, перестав дрожать, незаметно задремали.

Парное молоко

Проснулись они в темноте. Было тепло и пахло легким дымком, свежим хлебом и какими-то травами.
- Слезайте, - прогремел бас. – Умывайтесь, есть пора.
Ухан отдернул занавеску и понял, что спали они на широченной русской печке.
Ополоснув лица и ладошки под жестяным рукомойником, парни уселись за стол. Седоусый, с серьезным лицом, нарезал серый каравай, прижимая его к груди.
- Рассказывайте, кто и откуда, - потребовал он.
Слоняра вздохнул и начал говорить. Вчера они приехали из Перми к другу в районное село Кишерть. Выпили и пошли на танцы, в клуб. Там подрались из-за девчонок с местными. Подрались серьезно. Друга и еще одного из местных увезли в больницу. Они, сцепившись, упали с крыльца, и каждый сломал себе ногу. А отец у этого местного парня начальник кишертской милиции. Приказал посадить их в тюрьму и дать срок по десять лет каждому. Они решили убежать обратно в Пермь, потому что в тюрьму не хотелось.
- Вот и все, - закончил Слоняра. Он взял кружку с молоком, понюхал ломоть еще парящего хлеба и начал есть и спохватился. – Ой, а вы кто? Дьяволы, да? Шабашите вот так? Я в кино видел.
Седоусый захохотал.
- Нет, мальчики, мы боги, - он налил себе в огромную глиняную кружку молока из эмалированного бидона и одним глотком выпил. – Вчера у нас саммит был.
- А расскажите, - Ухан зачарованно смотрел на него. – Вы это, архангел?
Седоусый помотал головой.
- Я Перун, - ответил он.
Много лет назад он с друзьями-богами жил на Украине. Люди приносили им подарки, и просили взамен помочь. То с урожаем, то победить кого-нибудь. Не всегда, конечно, получалось, бывало, что боги других народов пересиливали. Но, в общем, и целом дела шли неплохо. Потом появился новый бог. Никому раньше неизвестный. Старые боги посчитали, что он войдет к ним в коллектив, но люди почему-то стали поклоняться только ему одному, а про них стали забывать. Потом и вообще, порубили все их статуи и бросили в реку.
Пришлось старым богам искать пристанище. Вроде только устроятся, как снова поклонники нового бога их изгоняют. И вот, лет триста назад, набрели они на это место.
- Мы бы дальше ушли, на восход, - пояснял Перун, подперев голову рукой. – Но там нас не пустили сибирские боги. Баба у них заправляет всем. Золотая Баба, может, слыхали?
Оказались они в тупике. На юге путь перегородили башкирские боги. «Разбойники, но удалой народ». На севере богатырь Ош заступил дорогу. Вот и пришлось здесь обосноваться. Деревенька здесь была. Помогли немного местным людям. Они нам молиться начали. А чтобы их не погнали опять, решили на хитрость пойти.
- Мы сейчас народ фокусами приманиваем, - ухмыльнулся седоусый. – То сияние небесное организуем, то круги летающие. В общем, считают все, что инопланетяне здесь обитают. Космодром у них тут, как будто. Народ валом валит. И все молятся, покажись, покажись. Ну, мы и являемся. В таком виде, чудном. Люди довольны, и нам хорошо. Деревня-то наша Молёбкой зовется не зря. Губернатор вот наш летом приезжал, доволен остался. Сказал, капище будут строить. Нормально так все идет.
Он гулко захохотал.
Люди молятся и призывают инопланетян, а на самом деле старым богам поклоняются.
- Так нету, что ли, инопланетянов? – огорчился Ухан. – А я в них верил.
Седоусый успокоил его. Он сказал, что есть. Но далеко. И вообще они на людей очень похожи. А прилететь пока не могут, дела у них какие-то. Ему про это их бог рассказывал. Появлялся на прошлом саммите. А встречи, какую они видели, каждый год проходят. Место далекое, тихое. Обычно метель поднимают, люди и не высовываются из дома. Старые, забытые боги со всего мира собираются и друг друга прославляют. На год хватает «энергии подзарядиться», уточнил Перун. А этот, в соломенной шляпе, из Южной Америки приезжает. Кецальмотальтакль какой-то. Ему раньше человеческие сердца дарили, так до сих пор отвыкнуть не может. Давно бы к нам перебрался, нравится ему здесь, да боится, туристов, которые молятся на летающие тарелки, лопать начнет.

Домой

Дверь в избу распахнулась. Вошел пожилой дядька с добрым лицом. Обметя снег с валенок, он прошел к столу и молча налил себе молока.
- Вот и Гриша пришел. Задержался из-за вас, - пояснил Перун. – У меня заночуешь или домой?
- Заночую, - кивнул головой дядька.
- Так-то его Гипносом зовут, - Перун начал резать еще один каравай. За разговором весь хлеб уже съели. – Сейчас вас усыпит, и ничего вы не запомните.
Очнулись парни на пермском автовокзале. Сыпал мелкий снег, поддувал ветер.
- Нормально отдохнули, правда, как уехали не помню. Нет, скучно все-таки в Кишерти - поежился от холода Слоняра и сунул руки в карманы куртки. – Ой, а это что?
Он достал из кармана медное, позеленевшее кольцо с тремя зарубками. Ухан в своем пуховике нашел такое же.
- А ничего так, симпатичные, - Ухан поднес свое кольцо к глазам поближе. – Говорят, медные браслеты, кольца полезно для здоровья носить.
Парни одели кольца, полюбовались, как они тускло светят на пальцах, и пошли на трамвайную остановку. Сейчас домой, а завтра на работу. Рождественские выходные закончились.