Шершеля, шершеля, Джем

      Женька,  или  как  его  модно  называли  в  лётной  школе  «Джем»,  убеждённый  женоненавистник.  Философ — женоненавистник.  Как  и  многие  в  возрасте  перехода  юношеского  снобизма  в  мужской  шовинизм.  Этот  молодой  человек  и  недозрелый,  если  объективно, специалист  считал  женатых  мужчин  потерянными  членами  общества,  а  женщин…  Нет,  женщин,  как  таковых,  он  очень  даже  очень.  Вот,  как  профессионалов,  он  их  вообще  «в  грош  не  ставил»,  считая    существами  второго  сорта.  «Ты  несправедлив! Они  такие  славные!» — заступался  я,  пытаясь  разглядеть  под  форменными  причиндалами  скрытые  достоинства  новеньких  курсанток.  «Не  в  этом  дело!  Что  от  них  толку?  Пилоты?!! Болтушки  и  интриганки,  ещё  и  ссорятся  из-за  ерунды. Был  бы  в  космосе  воздух —  без  связи — так  бы  трепались…  —  обрезал  он  любые  похвалы  в  их  адрес. Даже  плохонький  мужичонка  всё  то  же  «на  раз-два!»  А  плохоньких  мужичонков  не  бывает! Представь:  баба — командир,  хотя бы  катера.  Её  критические  дни  будут  критическими  днями  всего  экипажа, сплетни станут   основной  информацией,  а  поступки — непредсказуемыми.  Сама  себе  развлечение».  Согласен : никогда  заранее  не  узнать,  кем  она  сегодня  проснулась — снежной  королевой  или  домашним   котёнком. Молчите и терпите:  хотя,  например,  сломанный  ноготь  полностью  переключит  внимание  дамы  быстрее,  чем  аварийный  датчик,  скажем,  масла.
В  школу  межзвёздных  пилотов   действительно  стали  набирать  очень  много  девушек.  В  кабинетах  считалось,  что  при  достигнутом  уровне  компьютеров  управлять  кораблём  не  сложнее,  чем  кухонным  комбайном.  Морока-то  нам — инструкторам,  бойцам  так  сказать  передовой. Женщины даже  инструкции  читают  как  каламбур.  Слышат  одно,  имеют  ввиду  другое,  а  уж  что  поняли — совершенная  тайна.  Как  «опердень»:  понять  мужского  это  рода  или  женского  можно  только  по  результату.  А  миловидные  курсантки,  и  правда,  считали  корабль  разновидностью  кухонного  робота.
— Ну,  и  сломалось — есть  же  мастер!
— Где  ж  его  взять-то  в  конусе  Вселенной,  голубушка?
— В  конусе?
— Практически — в  анусе.
— Позвоним… Подумаем…  Поможет  кто-нибудь! — отнекивались  они  и  очень  мило  смеялись, 
Бывало,  в  баре,  Джем  брюзжал:  мужское  мышление,  мол,  незаменимо! Что  заложено  в  тренингах,  плюс  теорию  ещё  и  понимать  надо.  Никакая  женская  интуиция  заменить  технологический  мужской  ум  не  сможет. 
—  Но  результаты! Получше  некоторых  наших! — парировал  я,  имея  в  виду  мужественную  часть  группы. 
—  Чушь  зубрёжная!  Случайность!  Это  здесь — «по  кругу»  мы  же  и  «натаскиваем».  Выведи  за  границу  облёта  и  сразу  «посыпятся». А  если  опасность — реально  боевые  действия?…  или  что  с  аппаратом? Всё  у  них  на  «тяп-ляп — сойдёт.  Бантик  на  пуговке!»  Не  для  того  они  созданы.  Не  для  того… С  ними  «за  компанию»  хорошо.  Весело.  Разнополость экипажа  — хорошо — когда  больше  нечем  заняться,  хотя  пиво  лучше.  Но сделать  из  бабы  «человека» можно только  «природным  способом»  —  нового. Я  вяло  соглашался  он,  улыбаясь  собственной шутке,  вспоминал  про  зайца  и  курево.  —  Если,  правда,  прикрепить  разных  инструкторов.  К  каждой.  Навсегда.  На  всякий  случай… А  груз?  Задание?  На  край  галактики?!  Там — опасность,  у  них — интриги! 
—  Считаешь — безнадёжны? А  если  гениальный  инструктор? — съехидничал  я,  имея  в  виду,  конечно  же,  одного  из  нас.
—  Ну,  почему? Разок  рвануть,  наверное,  смогут. Просто,  за  подвигами  женщин,  как  известно,  всегда  стоят  мужчины…  По  несчастной  любви…  Кому-то  назло…  Или  от  него  подальше… Такая  сможет  и  стать…  Короче,  без  мужика им  проявить  себя — никак.  И  наконец,  как  учит  народная  мудрость:  кто-то  же  должен  пустить  коня  и  «поджечь  избу».
—  А  счастливая,  в  смысле,  любовь?..
—  Кто  от  неё  сбежит?  Не  продуктивно! 
На  том  как-то  и  закончилось.  Разговор  вспыхнул  с  новой  силой,  когда  с   появлением  женщин — инструкторов    цикл  подготовки  стал  однополым. «Так  комфортнее  курсантам» — объяснил  директор,  Джем,  вздыхая,  мычал: «Пропал  флот!»  «Скоро  и   нас  в  юбки  оденут» — съязвил  он  на  построении,  кривляясь,  словно  подводил тушью  ресницы.
—  Разведчики??  Какая  разведка?!  А  если  мышь  в  трюме…  или  на  планете?  Даже  единственная…  Хана  заданию? Если  хоть  один  экипаж из них…  сам…  без  мужского  участия,  даже  условного…  получит  первую  категорию,  не  говоря  уже  о  месте  в  косморазведке   я… я…  вот —  съем  свои  погоны!
—  Погоны,  как  и  мужчина?  Фигурально?
—  Хоть  как!  — рявкнул  он  в  запале.
—  Не  надо есть  погоны.  Проставишься  коньяком. Литр.
На  том  и  порешили. 
Спор  есть  спор:  пришлось  пристально  следить  за  карьерой  выпускниц  и  даже  на  стене  повесить  таблицу,  тщательно  отмечая  всех,  кто  «спёкся».  Чтобы  женский  экипаж,  чтобы  не  замужем и не  помолвлена…  Вычёркивались  беременные,  сменившие  профессию,  ушедшие  в  обслугу  или  техно.  Список  таял  быстро,  как  и  мои  шансы  победить  в  споре.  Было  и  веское  основание  упираться:  две  подружки,  особо  не  отличавшиеся  в  школе,  никак  не  хотели  попадать  в  аварии  или  менять  профиль.  Дамы  шли  в  «карьерный  рост»:  на  серьёзных  аппаратах  брались  за  весьма  сложные  маршруты и  задания.  Учили — женщины,  командиры — женщины,  техники  и  те  женщины.  Ну,  по  всем параметрам — наш  случай.  А  когда  получили  высшие  категории,  звания  автономных  разведчиков  и  одну даже пригласили  на  работу  в  профессиональное  объединение,  я  счёл  себя  безусловным  победителем.  Потребовал  коньяк.  Выбрал,  естественно,  подороже — красивую  бутылку  в  марках  и  золотинках. Правда,  получил  бурду  «на  розлив»  в  штатном  термосе.  Джем  словчил:  сорт,  мол,  не  оговаривался.  Жулик…
Случилось  неожиданное:  девицу  пригласили  к  нам.  Инструктором.  Она  появилась  недавно  на  какой-то  вечеринке.  При  параде — с  наградами.  По-армейски  выбритая  наголо.  Знаковая  татуировка  на  висках,  предмет  зависти  парней-курсантов,  подчёркивала  аскетизм  формы  и  приветливость  удивительно  открытой  улыбки.  Очарованный,  словно  во  сне,  я  оказался  рядом  и  говорил,  говорил… Сыпал  шутками,  строил  загадочные  выражения. Она  слушала  не  перебивая.  Девушки  интуитивно  чувствуют,  когда  нравятся, а  когда  парни  крутятся  вокруг:  и  весело,  и  себе  реклама,  и  так — вообще…  Наконец  начали   танцевать  и  я,  не  выдержав,  спросил:  «Как  Вам  удалось  достичь  практически  невозможного:  просто  выжить  там — вне  галактики?!  Звание,  награды — и  девушка.  Мужчины  «спекаются»,  а  Вы — такая  хрупкая…» И  она  ответила:  «Да!  Папа  бы  мною  гордился!» 
— Как?  Простите…— переспросил  я,  разглядывая  вблизи  редкие  в  наших  краях  медали  и  знаки  косморазведки.
— С  детства  хотела  быть  пацаном — вот  и  ходила  за  папой  хвостиком.  Он  много  летал.  Я — с  ним.  Так,  что,  если  было  сложно  просто  представляла:  как  бы  поступил  он?
— И  не   боялись?
— Боялась,  конечно, —  рассмеялась. — Но  делала. Всё  просто!
После  танцев  я  заказал  две  бутылки  коньяка.  Одну  попросил — самого  гнусного  из  самых  дешевых  влить  в  термос.
Проигрыш,  как  и  долг — платежом,  говорят…