Ночь длиною в жизнь

Дорога через ночь

Вадим лежал на спине и смотрел в яркое ночное небо. Вот «Большая медведица». Привычно провел линию через две крайние звезды ковша, отсчитал пять расстояний между ними – Малая медведица, Полярная звезда. Сориентировался. Город на юго-восток километров 70. Земля снизу сырая и прохладная. Рядом темная гладь реки. Почему вода ночной реки, в отличие от морской, такая враждебная? Вадим хотел повернуться на бок, но не смог. Кто-то сидел на его ногах и не позволял встать.

Еще когда ехали в тесном Москвиче, Вадим обратил внимание на мрачного типа, сидевшего рядом с водителем. Сам Вадим расположился на заднем сидении - рядом с давним знакомым, который, кивнув в сторону мрачного типа, его представил: «Это мой брат двоюродный, алкоголик. Сейчас он в завязке и наливать ему не будем». Брат–алкоголик, повернувшись назад, молча оскалил гнилые зубы, что, по-видимому, должно означать улыбку. Оскал сопровождался взглядом, не располагающим к общению. И этот оскал, и мрачный взгляд Вадиму показались знакомыми.

…Теперь брат–алкоголик прижимает его к земле и со своим характерным  оскалом пытается веревкой связать ему ноги. Вадим уверен – он свяжет ноги и столкнет его в реку. С чего все началось? Был костер. Было домашнее вино, приятный отдых у реки. Брату-алкоголику не наливали. Вадим обратил внимание на проходившие вдоль берега пограничные столбы: «Здесь линия границы. Мы, на чьей сейчас территории?». Теперь, когда от большой страны ухватили – кто, сколько смог, место, на котором они расположились, могло принадлежать одному из трех новых образований, гордо называемых местной знатью независимыми демократическими государствами. Невинный вопрос, почему-то очень задел брата-алкоголика и он завопил: «Наша это земля! Вся наша, нэзалэжнои Украины!».

И тут Вадим вспомнил эпизод из далекого прошлого. Сколько же лет прошло? Вадим еще в школу ходил, восьмой или девятый класс. В поселке жил пацан, с которым у Вадима сложились отношения на основе взаимной неприязни. Так бывает. Встретишь человека и с одного взгляда, с одного слова сразу видно – свой, одна порода. А бывает напротив. Порода другая и мысли разные. При этом, видишь, нутром чувствуешь: сука он, подлый человек! И знаешь: взаимно это. При случае, он всегда готов тебе напакостить, причем с превеликим удовольствием. Этот пацан в поселке появился вместе со своей семьей из Западной Украины. По-видимому, для его мозгов был применен другой строительный материал. Время было послевоенное, мужиков было мало. И вербовали тогда рабочую силу из густонаселенной Западной Украины. Удивительное дело–там, несмотря на  прошедшую войну, молодых здоровых мужиков хватало. Стал ли этот пацан впоследствии алкоголиком, сказать Вадим не брался, но взгляд он имел точно такой же–тупой и мрачный. Был он на год старше Вадима, однако учился на два класса ниже.

 Однажды этот недоросль набросился на Вадима с кулаками. Но Вадим был гораздо крепче, чем выглядел, легко его повалил и, прижав, к земле, держал в таком состоянии до тех пор, пока противник не попросил пощады. С таким же тупым и мрачным видом. Если тот пацан и этот брат–алкоголик–одно лицо, то он взял реванш за то давнее поражение.

Нужно искать выход. Вадим прекратил сопротивление, как будто выбился из сил, и этим обманул бдительность противника. Когда почувствовал, что хватка последнего ослабла, рывком вскочил, отбросил веревку и нырнул в темень, в кусты. Быстро пробежал метров 40, затем упал и замер. Прием, используемый еще в детстве, когда приходилось уходить от погони объездчиков, охранявших колхозные поля. Главное, нужно выпасть из поля зрения преследователей и сориентироваться в ситуации, когда ты противника видишь, а он тебя – нет. Через минуту, когда зрение адаптировалось к темноте, бесшумно переместился дальше. Прислушался– погони нет.

Вышел на тропу и двинулся, не теряя времени, в сторону моста, местоположение которого запомнил, когда еще к реке ехали. Перейдя через реку, обнаружил деревню, в ней ярко освещенную площадку с автозаправочной станцией. Мимо проходит дорога. Раз имеется заправочная, значит по дороге ездят машины. Вадим вышел на дорогу в надежде перехватить попутку. Прошла одна машина, другая, потом–тишина. Посмотрел на часы: 12.30. Да, в это время вряд ли кто подберет.


На дороге показывается мотоциклист, тормозит: «Подвезти? Только у меня бензина нет». Мотоцикл с прицепом для коляски. Но вместо коляски закреплена дощатая площадка–приспособление для перевозки грузов. «Если до большой дороги подвезешь, я заправлю твой мотоцикл». Направились к окошку заправочной, Вадим протянул в открывшуюся форточку пятидолларовую бумажку. После заправки пристроился на заднее сиденье, и парень погнал. Холодный ветер–прямо в лицо, Вадиму пришлось уткнуться лбом в спину парню. Сколько они проехали, Вадим не помнит. Все мысли были лишь об одном – только бы не простудиться.

Авария случилась неожиданно. В одно мгновение мотоцикл совершает «кульбит», Вадим оказывается в неприятном положении–голова вдавлена в рыхлую землю, тяжесть навалившегося сверху мотоцикла не позволяет встать. Чувство полной безысходности. Даже крикнуть нечем – рот забит землей. Собрав все силы, Вадим рванул спиной, и мотоцикл отвалился. Выплюнув землю и схватив подвернувшийся камень, с громким убедительным матом рванул к парню. Своим криком Вадим остановил парня в тот момент, когда тот сделал шаг к мотоциклу. Его поза говорила о намерении прыгнуть сверху на перевернутый мотоцикл, чтобы еще более надежно вдавить своего пассажира в землю. Когда же он увидел неожиданно выскользнувшего Вадима, да еще с увесистым камнем, забормотал: «Яма, заснул…А тут яма. Заснул». Затем  приходя в себя: «Помоги поднять, сейчас поедем… Поедем…Довезу…». 

Вадим помог поднять мотоцикл, отряхнулся и направился к сиденью. Но не успел. Мотоцикл резко рванул вперед, и парень умчался в темноту–туда, откуда они приехали, бросив своего пассажира на безлюдной дороге в кромешной темноте. Теперь ночь была совсем другая чем та, которую Вадим наблюдал у реки. Звезды исчезли, луна на небе отсутствовала. В обе стороны дороги не было ни одного огонька. Вадим ощупал себя, несколько раз присел–нет, кости целы. Немного болели мышцы шеи и ноги, которые побывали под тяжестью мотоцикла. Горела обожженная выхлопной трубой ступня. Терпимо. Сколько в этой махине? Сто, двести? Куда теперь: вперед? Назад? Нет, только не назад. Показалось, что впереди мелькнул какой-то огонек.

И Вадим пошел. Главное–дойти до какого-нибудь населенного пункта. Где можно переждать до утра. Часы  показывали два часа ночи. Вскоре дорога привела к деревне, которая расположилась по обе ее стороны. На всю деревню светился лишь один фонарь. Когда он находился впереди, он словно манил к себе.

Деревня производила странное впечатление. Ни в одном доме, ни в одном дворе не горел свет. Пока он шел, не залаяла ни одна собака. Вообще–ни одного звука. А что, если здесь вообще никто не живет? Темные дома не источали уют, скорее–наоборот. К ним и подходить то боязно. Когда фонарь остался позади, Вадим вновь окунулся в густую жутковатую темень.
Скорее покинуть это место! необъяснимый страх заставил Вадима побежать, усталость пропала. Вперед, только вперед.

Позади показались фары. Быстро приближался автомобиль. Вадим поднял руку, но автомобиль только ускорил движение. Видно спешил проскочить гиблое место. А может здесь зона какой-то эпидемии, и последние люди спешат ее покинуть? 

Вадим потерял чувство времени. Шел, не ощущая усталости. Неожиданно впереди возникло слегка заметное свечение. Через некоторое время, не доходя до зоны свечения, на возвышенности–слева увидел силуэты домов. Поселок–не меньше десятка трех и двухэтажных домов. Ни одно окно в этих домах также не светилось. Наконец, на небе появилась луна, которая высветила за поселком большую водную гладь. Свет луны, отразившись от водной поверхности, усилился. Ночь отступила.

Бог ты мой! Какое знакомое место! Впечатление, что Вадим здесь бывал много раз. Когда? В другой, или уже в этой жизни? А свечение как будто приблизилось, усилилось, словно приглашая к себе. Сколько времени? Три часа. Значит, если предположить, что жутковатое село, которое Вадим прошел час назад, это Граданицы, то сейчас он должен находиться на территории поселка Лиманское. Значит там, откуда идет свет, находится территория аэродрома. Того аэродрома, где он когда-то служил в истребительном полку.

Если продолжать идти прямо, то, как раз можно выйти к поселку Кочурган, который находится на республиканской трассе. То есть, Вадим на правильном пути. Но, вместо того, чтобы продолжать свой путь, он, словно повинуясь некой незримой силе, поворачивает в сторону аэродрома. Идет напрямик – дорога знакомая. По тревоге от городка до стоянки самолетов он добегал за пятнадцать минут. По нормативам того времени жилой поселок должен отстоять от аэродрома не менее, чем на три километра. Чтобы в случае сброса противником на аэродром ядерной бомбы городок не был разрушен. Население, конечно, пострадает, но только от радиации…

Вадим узнает «каптерку» своей эскадрильи, именно из ее окошка и распространяется свет. А что там на стоянке? Неужели самолеты? Да, самолеты. Точнее, их обломки. Похожую картину Вадим наблюдал в шестидесятом на аэродроме Червоноглинское, что под Арцызом. Там тяжелыми тракторами был искорежен целый полк Ил-28-х. Прекрасный был легкий бомбардировщик.

Руководитель страны того времени, прославившийся целым рядом столь же решительных, сколь и бестолковых действий, попытался авиацию пустить под корень. Под предлогом, что наступает эпоха ракетного оружия.

Еще Ганс Селье научно обосновывал, что когда тот или иной политик карабкается по служебной лестнице вверх, то он вынужден совершать такое количество предательских и других безнравственных поступков, что среди верхних эшелонов власти бесполезно искать людей честных и порядочных…

Кто-то возле «каптерки» машет Вадиму рукой, зовет. Ба! Да ведь это Алик–казачек из Ростова! Это он его встречал, когда Вадим в полк прибыл из училища. Лихой мотоциклист и рубаха парень. Первый раз прославился скоротечной женитьбой, второй раз стал знаменит как муж своей уникальной жены.

Заходим с Аликом в «каптерку». Изнутри «каптерка» оказывается большим ангаром. В ангаре - самолеты и много людей. Летчики, техники, механики. Все, с кем служил. Вот Иванов–веселый саксофонист из Москвы. А вот Юрка–футболист, играл в Ужгороде за команду мастеров. Вадим всегда удивлялся, как они в технари попали? Сам тоже хорош–угораздило попасть в среднее техническое училище после первого курса института.

А, вон Боря Баняк. Он выделялся особой тщательностью выполнения всех указаний и правил. Отказывался выпускать самолет в полет, если на нем не завершены какие-либо профилактические работы, пусть и самые пустяковые. И надо же, именно на его самолете разбился один из заместителей командира полка. Боря остался «безлошадным»–так называли технарей, которые по какой либо причине оставались без самолета.

Следствие было коротким. Самолет был исправным, его техническая документация–в идеальном порядке. Летчика подвела слабая летная подготовка–он в полк пришел из академии, и налет имел–«всего ничего». Первый самостоятельный ночной вылет. Официальная причина катастрофы–потеря пространственной ориентировки: внизу огни деревень, сверху звезды–все смешалось, земля потерялась. Опытные летчики говорят–бывает. Главное здесь–верить приборам, а не своему чувству.

Группа молодых летчиков оживленно ведут беседу. Среди них Шехерев–сосед, и Спасский–его друг. А вот и Витя Костин–старший лейтенант. Как он здесь оказался? Последняя их встреча произошла на Ходынке при подготовке юбилейного парада. Оба ходили уже в полковниках. Витя служил в штабе воздушной армии в Риге. Но это было еще в той, прежней стране. Теперь Риге он не нужен.

А этот коренастый полковник, неужели Зайцев–командир полка? А с ним генерал–сам Павел Степанович Кутахов, будущий Главком ВВС? Тогда он был еще командующим воздушной армии. Надо подойти поздоровиться и напомнить, что он летал на его самолете: МиГ-17 борт 01. Нет, это не Павел Степанович. Тот был выше и звание уже имел генерал-лейтенант. А, это его сын–генерал–майор. Очень похож. О чем они разговаривают?

Разговор идет о военных событиях в Приднестровье. Тогда наша дивизия (штаб дивизии в Тирасполе), состоявшая из трех полков, оказалась явочным порядком расформирована: Тираспольский полк остался на территории Приднестровья, полк в Лиманском–на Украине, а третий в Маркулештах–в Молдавии. Все полки были вооружены новыми истребителями МиГ-29. В штабе дивизии (он по-прежнему так назывался) узнали, что наши летчики (их тоже по-прежнему называли «нашими») в Маркулештах получили приказ бомбить мост в Бендерах. Дивизия получила свой приказ на прикрытие моста силами Тираспольского полка. Фактически это был приказ на перехват–свои против своих.

Приказы были отданы. И они были выполнены. Четверка, ведомая командиром маркулештского полка, сбросила бомбы в воду за полкилометра до моста и, пролетая над мостом, покачала крыльями барражирующей сверху тираспольской четверке. Обе группы возвратились на свои базы, формально выполнив приказы своего начальства. Больше подобных приказов не поступало. Впрочем, вскоре военные летчики на всей территории прежней страны не очень стали нужны, как и самолеты. Чем сжигать керосин в воздухе, владельцам нефтяных богатств выгоднее его продавать.

…Вадим проснулся от прохладной влаги на подушке. Роса - видно день будет жарким. Посмотрел вверх. Звезды погасли, восток порозовел. Вадим, когда летом приезжал в отпуск домой, по старой еще с детства привычке, спал на глиняной крыше коровника. Попискивала ранняя птаха. Снизу слышались вздохи коровы. Отчего ступня словно горит? Странная ночь и странный сон - полуявь. Затейливая композиция, мастерски сотканная из реалий прошлого.   

1965-1995