Чайки над островом

               


     Кот красавицы Татьяны

     В город Псков пассажирский поезд прибывал ночью. Уставший от бега локомотив, сопя и посвистывая, замедлял ход. Разбуженные вагоны, протирая заспанные глаза, удивленно рассматривали разноцветные огни подъездных путей. Как виденье, появился и исчез утопающий в зелени пригород под старорусским названием Кресты.
     Спустя четверть часа вокзал гостеприимно распахнул двери прибывшим гостям. Из пассажирского вагона на перрон вышла молодая женщина со спящим ребенком на руках. Но это была не гостья, а новая хозяйка славного Пскова. С далекого Урала к мужу, военному летчику, приехала навсегда его верная подруга. Приехала с трехлетней дочкой Майей и носимым под сердцем вторым ребенком.
     Татьяне Даниловой шел двадцать третий год. Ее изящную фигурку,  шелковистые русые волосы, правильные черты лица по достоинству оценил бы любой почитатель женской красоты. Особенно прекрасны были большие серые  с поволокой глаза. Глаза, излучающие тепло и доброту. Взгляд женщины проникал в самую душу,  оставляя памятный след. Не устоял перед этими чарами и Василек Данилов – покоритель небес, воспитанник Свердловского аэроклуба.
     В тридцать восьмом Василий и Татьяна справили свадьбу, вскоре родилась  Майя. Но недолгим было супружеское счастье Даниловых. Три последующих года прошли в разлуке, изредка прерываемой непродолжительными встречами. Избрав судьбу  военного, Василий учился в Перми и Балашове. Диплом и офицерское звание получил в Сталинградской военно-авиационной школе летчиков.  Осенью 1940 года младший лейтенант Данилов прибыл в 158-й истребительный авиационный полк.
     Ночной перрон пустел. Смолкли радостные восклицания встречающих, отгромыхали тележки юрких носильщиков. Путейцы, постукивая молоточками по колесам замершего состава, создавали неповторимую, причудливую мелодию.
     «Неужели Кот не получил телеграмму?» – размышляла Таня на пустом перроне. Котом она любовно называла мужа. Он ей напоминал кота Василька – верного спутника детства. Муж Вася был таким же преданным и безгранично ласковым к ней.
     «Может быть, что-то случилось?»  -  продолжала размышлять Татьяна. Но опасения измученной переездом женщины были напрасными. От багажного отделения по направлению к ней спешили трое военнослужащих.
     Василий Данилов, а это был он, держал в руках огромный букет душистой сирени. Безумно радостный, не скрывающий чувств, Василек осыпал лицо жены цветами и поцелуями.  Майя, пробудившись ото сна, громко хныкала, не признавая в ошалевшем от счастья дядечке родного отца.
     – Солнышко мое! Я твой папка, не узнаешь?— лепетал разнежившийся Кот. Татьяна с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Украдкой она поглядывала на стоящих рядом офицеров,  в который раз смущенно повторяя: – Все будет хорошо, Вася. Все будет хорошо.
Василий с женой были одногодки, по внешности и характеру похожие друг на друга. Это часто встречается в семьях, где родственные души слились воедино. Во взгляде Василька не было и намека на хитрость и своенравие. Кот красавицы Татьяны отличался простотой нрава, детской впечатлительностью и чистотой помыслов.
     – Это Танюша и Майечка, – восторженно объявил приятелям поглупевший от счастья Данилов.
     – Неужели? Вот бы никогда не догадались, – шутливо ответил худощавый младший лейтенант с острым проницательным взглядом.  Не замечая юмора, Василек продолжал:
     – Познакомься, Танюша. Это Степан Здоровцев - наш командир звена.
     – Петр Харитонов, – опережая Василька, представился второй офицер с круглым веснушчатым лицом. В голубых петлицах гимнастерок военных летчиков яхонтом сияли по «кубарю» на каждой.
     Данилов снимал квартиру на Октябрьской улице, буквально в двух шагах от набережной реки Великой.  Хозяйка квартиры  тетя Даша, не по годам живая и общительная женщина, встретила гостей радушно.
     – Батюшки! – затараторила она. – Совсем уморили ребенка. Подхватив уснувшую по дороге Майю, унесла на свою половину.
     Временное обиталище Кота представляло собой крохотную комнату со скромным убранством: кровать, шкаф и стол со стульями. Они занимали почти все помещение.  Но, несмотря на это, Тане здесь показалось очень  уютно. Абажур красного шелка распространял мягкий, ровный свет. На полке над кроватью замер взвод книг. Радио, летучей мышью нависшее над дверью, хранило гордое молчание.
     На кухне шумел примус, мужчины дымили “Дукатом”. Таня не сводила глаз с любимого Кота, такого близкого и желанного.
     Сливовая наливка и мясные пельмени пришлись всем по вкусу. Ростовчанин Здоровцев желал Даниловым супружеского долголетия и прибавления семейства. Петя Харитонов, бывший учитель из Бурятии, говорил, что вторым ребенком у Василька и Татьяны непременно должен быть мальчик. Глава преображающегося семейства с благодарностью внимал словам друзей. 
За окном брезжил рассвет.  В окно веяло прохладой и свежестью. Мирный город спокойно спал. Лишь сторожевые башни Псковского кремля, повидавшие на своем веку немало горя, настороженно всматривались вдаль. Шел май 1941 года.

     Из-за острова на стрежень...

     158-й авиационный полк, в котором служил младший лейтенант Данилов, в конце мая перебазировался в летний лагерь. Под аэродром был выбран безлюдный остров, расположенный посреди реки Великой. Командование 39-й истребительной авиационной дивизии, реально оценивая вероятность нападения,  приняло решение о рассредоточении подчиненных частей и маскировке техники. Приняло решение самостоятельно, вопреки директивам штаба ВВС Ленинградского военного округа, рискуя попасть в разряд паникеров и провокаторов.
     Мероприятия проводились в условиях строжайшей секретности. Вторую неделю подряд Данилов, Харитонов и Здоровцев перегоняли «ишаков» в летний лагерь, расположенный в шести километрах от города Остров.
Работали круглые сутки, без выходных, без права на переписку и встречи с родственниками.
     — Да, обстановка в лагере, надо признать, как боевая, – говорил Здоровцев на перекуре перед сном Данилову и Харитонову.
     – Ну, не к войне же готовимся, – вяло отвечал Петр Харитонов, уставший от частых перелетов и изнуряющей за день жары.
     — Как знать, а если все же случится, выстоим ли? Не дождавшись ответа, Степан продолжал: – У «мессеров» скорость пятьсот сорок, потолок свыше одиннадцати тысяч, а вооружение? На  «ишаках» только за «юнкерсами»  и гоняться, – пришел он к неутешительному выводу.
     — Ну, не скажи, – возмутился задетый за живое Харитонов. – Это как воевать! Да и недолго нам осталось на «ишаках» - то ползать. К концу года освоим МИГ-3, а он любой «мессер» за пояс заткнет.
     – Поскорее бы, – закончил командир звена разговор, вовсе не безопасный  в пору репрессий.
     Василий Данилов лишь краем уха прислушивался к разговору приятелей. В мыслях он был вместе с женой и дочерью.
     «Благо, в Псков командировали Мишу Жукова, – думал он. – Побывает в военкомате по мобилизационным делам, заодно и письмецо мое занесет. Как жаль, что не поэт я и не писатель, – горевал Василек. – Самыми нежными и красивыми словами выразил бы чувства к любимой Татьяне. Крылатыми стихотворными строками развеял бы ее горести и печали. Поведал бы доченьке Майе о страстном желании расцеловать пол, по которому ступают ее крохотные резвые ножки. Видно, не дано мне, простому смертному человеку, излить на листок писчей бумаги все душевные переживания...»
     И вот наступил грозный час, когда неотвратимая война ворвалась в жизнь молодых летчиков. Ворвалась как смертоносный вихрь, как разрушительная буря, безжалостно калеча души и сердца.
     Войска приграничных округов, истекая кровью, отступали в глубь страны.  Авиация не обеспечивала надежного прикрытия сухопутным войскам. Откуда было знать выпускникам авиационных школ летчиков 1940 года, что наш самолетный парк, почти вдвое превышающий количество самолетов противника, уничтожен им на две трети. Причем не в ходе боев, а на аэродромах в районах базирования. Нет, об этом ничего не знали летчики  – Здоровцев, Харитонов и Данилов. Зато они знали другое – фашисты имеют не только качественное, но и количественное превосходство в воздухе. И только от них – советских летчиков зависит дальнейшая судьба многострадальной Отчизны.
     — Не задевайте «мессеров», – напутствовал командир полка молодежь перед очередным вылетом. – Уничтожайте бомбовозы, следующие без сопровождения на малых высотах, – уточнял он. И в небо взмывали один за другим И-153, которых никто из летчиков уже не называл «ишаками». Остров на реке Великой покидали гордые «Чайки», выстроившись в боевой клин, они спешили навстречу опасности.
     Материальная часть полка благодаря своевременно принятым мерам от первых налетов вражеской авиации не пострадала, но вот людские потери росли. Летчики мужественно и героически защищали небо Родины, совершая подвиги.
     В конце июня 1941 года Здоровцев, Харитонов и Жуков одними из первых совершили тараны вражеских бомбардировщиков. Василька Данилова, зная о беременности Татьяны, они оберегали, как только могли. Обижаясь на друзей, он не раз задавал им один и тот же вопрос: "Разве можно уцелеть в птичьей стае, попавшей в бурю?". И  горько усмехаясь, сам же отвечал: ‘’Конечно, нет!” Василек не мог себе и представить, что в это самое время  Татьяну и Майечку  курьерский поезд эвакуационного назначения уносит на родной Урал. Не могла догадываться и красавица Татьяна, что переданное Жуковым письмо мужа окажется последним.
     А война продолжалась. Германская группа армий «Север» с 3-й танковой группой и 9-й армией группы армий «Центр» стремительно наступали. Войска Северо-Западного фронта на рубеже реки Западная Двина вели тяжелые оборонительные бои. Ставкой Главного Командования им была поставлена задача: любой ценой не допустить прорыва противника в направлении Ленинграда. Основная надежда возлагалась на Псковский и Островской укрепленные районы. Там планировалось задержать врага силами оперативного резерва. Не закончив сосредоточения и развертывания в укрепленных районах, два стрелковых и один механизированный  корпус вступили в неравный бой. Поддержку сухопутным войскам оказывала 39-я истребительная авиационная дивизия Северного фронта.

     Ради жизни на земле

     В начале июля 1941 года на решающих направлениях  – в полосах Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов превосходство противника в воздухе было более чем четырехкратным. Авиация Северо-Западного фронта располагала лишь доброй сотней самолетов, а 158-й истребительный полк – двадцатью, из шестидесяти по штату. Положение продолжало оставаться критическим, и только боевой дух непокоренных советских летчиков был по-прежнему на высоте. Эти мужественные люди, несмотря на очевидное преимущество вражеской техники в скорости и маневренности, навязали врагу свою манеру боя. В первые дни и месяцы войны они уничтожали противника при таранных ударах,  лобовых атаках на виражах. Погибали, но не сдавались.
     4 июля 158-й полк в полном составе вылетел для выполнения боевого задания. На аэродроме остался младший лейтенант Данилов, чью изрешеченную пулями «Чайку» латали «технари». Оглядывая неторопливую Великую, он сравнивал ее с быстрой Серебрянкой под Нижним Тагилом, где прошло детство.
     «Определенно, Серебрянка лучше. Да и природа уральская намного богаче. Сейчас бы по землянику, голубику с Танюшей и Майечкой», – мечтал Василек, не обращая внимания на приближающуюся канонаду. На фоне леса, окаймляющего русло реки Великой, извивалась пестрая лента беженцев из Пскова.  Неожиданно появился «мессер» и начал  поливать их свинцовым дождем.
     Сердце Данилова затрепетало и сжалось от боли. Не мог он допустить гибель беззащитных людей, среди которых представил себе жену и дочь. Решение созрело молниеносно.
     Краснозвездная «Чайка», взлетев с грунтовки и набрав высоту, устремилась к противнику. И быть бы врагу сраженным неугомонным «шкассом», если бы не тройка «мессеров» верхнего эшелона прикрытия. Свалившись из облаков как снег на голову, трефовые тузы люфтваффе устроили кровавую расправу.
     Нет, совсем не о смерти думал младший лейтенант Данилов, сгорая в подстреленной «Чайке» у села Стремутка. В последние секунды он думал о жизни людей, ради которой не пожалел своей собственной.
     Пятого июля немцы взяли город Остров, а девятого при защите Пскова погиб Степан Здоровцев. Не пощадила война и Михаила Жукова, уничтожившего девять вражеских самолетов. Петр Харитонов, получивший тяжелое ранение при совершении второго тарана в августе 1941 года, встретил День Победы.

     До конца жизни хранила красавица Татьяна стихи, написанные мужу и Героям Советского Союза С.И. Здоровцеву, П.Т. Харитонову и М.П. Жукову. Стихи, никогда никому не прочитанные, политые горькими вдовьими слезами:

        Запомним героев  навек имена.
        Расскажем о подвигах внукам.
        Здоровцев Степан – лихой комзвена,
        Пилот Харитонов,
                Данилов и Жуков...


  Необходимые пояснения:

 “Ишаки” – советские истребители И-15 бис, И-16, И-153 («Чайка»);
 ”Мессеры” – истребители противника Ме-109, Ме-110;
 ”Юнкерсы” – бомбардировщики противника Ю-87, Ю-88;
 “Шкассы” - вооружение на истребителях конструкции
Н.Н. Поликарпова.


Рассказ мною напечатан в книге "Надежда умирает последней", издательство АМБ, 2001 год, Екатеринбург.