Русское Солнце. Глава 25. Неожиданный поклонник

Когда вдали наконец-то появилась Калиновка, все вздохнули облегченно. Нельзя сказать, что путь от Коростеня был тяжелый, но всем очень надоела тряска в обозе, ночевки на постоялых дворах. Даже Дажбор, которому путешествие очень нравилось, то и дело приставал к Зорянке: далеко ли еще ехать. Путешествие шло ему на пользу. Хотя он все еще был бледен, и иногда с испугом смотрел вверх, ожидая гигантскую птицу, но синие круги под глазами исчезли, аппетит постепенно возвращался, и в глазах появился любознательный блеск.
   
Дорога пошла под уклон, обоз спустился к реке. Колей была сильно разбита, возницы вели лошадей медленно, чтобы не растрясли пассажиров.
   
Был очень ранний час, путников не было. Но на обочине стоял какой-то парень с цветами. Он внимательно вглядывался в обоз, будто выискивал кого-то. Дане было скучно и она, от нечего делать, помахала ему рукой. Парень пошел рядом с ее телегой. Он протянул девушке цветы.
   - Возьми, это тебе.
   
Дана удивилась:
   - Мне? – переспросила она.
   - Да, я собрал их для тебя. Я ждал тебя.
   
Дана обернулась к матери, не зная, что делать.
   - Возьми, - шепнула та, - это Калиновский дурачок, - и громко добавила. – Садись-ка на телегу, подвезем.
   
Парень очень довольный забрался на телегу, теперь он восхищенно смотрел на Дану. Она смогла его рассмотреть получше. Наивно распахнутые голубые глаза, радостная детская улыбка.
   - Как тебя зовут? – спросила Дана.
   - Не знаю, - честно ответил тот.
   - Ну а кличут-то тебя как, если хотят позвать?
   - Кто – дурачок, кто – блаженный, кто – Ванюша.
   - Можно, и я тебя буду звать Ванюшей?
   
Дурачок кивнул.
   - А меня Даной зовут, - представилась она, замечая про себя, что его совсем не интересует его имя.
   - Дана, - повторил Ванюша, пробуя ее имя на вкус. – Тебе понравились цветы? Можно, я тебе еще принесу?
   
Дана кивнула. Дурачок слез с телеги, и некоторое время провожал ее глазами, затем повернулся и пошел в поле.
   - Почему ты пригласила его ехать с нами? – пристала Дана с вопросами к матери.
   - А ты разве не знаешь, что обидеть дурачка считается большим грехом? Ведь о таких, как этот Ванюша, говорят, что боги пригрели их на груди. Нельзя таких обижать, боги отвернуться.

Дом Зорянкиного рода стоял на холме, его издали было видно. Зорянка показала его дочери. Это был большой дом, родители Зорянки и так были небедны, а близость Зорянки с древлянским князем сделала их еще более знатными. Князь был щедр с близкими.
   
Еще раньше, перед отъездом своих домочадцев, князь отправил обоз со снедью и подарками. Как-никак роду предстояло принять у себя много лишних ртов, так как женщины ехали с большой свитой.
   
Когда обоз въехал в деревню, калиновцы высыпали из домов поприветствовать княжьих домочадцев и поглазеть на княжескую стражу. От большого количества незнакомых людей собаки остервенело лаяли, но у большинства хватало ума или страха не подходить близко к поезду. Иначе они отведали бы воинского кнута.
   
Ребятишки визжали, слов у них от восторга просто не находилось. Кто-то из самых маленьких испуганно плакал. Девчонки постарше перешептывались, стражники княжеского обоза произвели на них сильное впечатление. Они гадали, останутся ли эти добры молодцы в деревне на все время пребывания Зорянки или уедут тут же. Парни оценивали соперников: кто хмуро, кто с вызовом. Они обсуждали сбрую, коней, внешний вид, оружие стражников, но не упустили из внимания и женщин, которых сопровождали дружинники.
   
Во дворе Зорянкиного дома собрались все родственники и прислуга. Зорянка четырнадцать лет не видела никого из них. Глядя на знакомый двор, родителей, старую бабку, она ревела, как девчонка. Дана не понимала такого поведения матери, поэтому она отошла к Татьяне и Дажбору, пока та обнималась со своими родными.
   
Наревевшись вдоволь, Зорянка вспомнила о своих спутниках. Она представила их матери с отцом, который к тому времени стал главой рода. Дана с Дажбором поклонились им земным поклоном, как их учили. Татьяна немного замялась, но подумав, что ее не так поймут, тоже поклонилась.
   
Их провели в светлицу, пока во дворе готовили стол с самоваром. Дана выглянула в окно, выходившее на улицу, и тихо ахнула. Поблизости как раз находилась Мотря, сверстница Даны, которая приходилась ей не то двоюродной сестрой, не то племянницей, Дана не до конца разобралась.
   - Ты чего? – спросила Мотря, выглядывая в окно следом.
   
На противоположной стороне, на скамейке у соседнего забора, прямо напротив окон, сидел Ванюша с охапкой полевых цветов.
   - Видишь того парня? – сказала Дана. – Он встретил нас на подъезде к деревне с цветами.
   - Да ты что! – удивилась Мотря. – А кому он их дал? Тебе?
   - Ага, - кивнула Дана.
   - Это Ванюша, дурачок. Он часто собирает цветы, но до этого никому не дарил. Девушки к нему приставали, для кого, мол, он их рвет. Знаешь, что он им отвечал? «Для самой лучшей дивчины». Значит, ты и есть та самая «лучшая дивчина».
   
Дана удивилась:
   - Но я же его не видела никогда.
   - Но он же дурачок, он видит сердцем.
   - Что же делать?
   - Ничего. Главное, не обижай его. А он ничего плохого тебе не сделает… Ну, сестренка, - оказывается, они все-таки сестры, - девки лопнут от зависти!
   - Ты им расскажешь?
   - Конечно! Люблю, когда у этих гусынь клювы оттягиваются.
   - Эк ты их, – рассмеялась Дана.
   - Еще бы! Они - первые красавицы на деревне, это они так считают, нас – «малышек» - ни во что не ставят. А тут мы их так утрем!
   
Дана заметила, что Мотря не обижена тем, что не ее выделил Ванюша. Видимо, они с сестренкой поладят.
   - Давай его позовем, - предложила Мотря.    
   - А можно? Не заругают?
   - Нет, что ты. Его принять в доме – благословение получить.