Дракон

– Молись! – сказал мне дракон. – Настал твой смертный час!
Или это я ему сказал? Хотя, нет, конечно. Разве драконы молятся?
Тогда дракон превратился в домработницу Анну Федоровну, которая тайком водит меня в храм на Пушкинской.
Плохое слово «храм». Скрипит, как в парке снег под ногами.
– Храм-храм-храм...
Как тогда, когда мы к морю спускались...
Анна Федоровна начинает дуть на меня чем-то очень жарким. Нет, наверное, это все-таки дракон. Не может же женщина дуть так сильно и пламенем.
О, как славно. Это лицу прохладно стало. Мама обтирает мое лицо мокрой марлей.
– Мама! Спасибо! – хочу сказать, но не получается.
Мама наклоняется надо мной и начинает идти теплый дождь.
Холодно! Как подо льдом. Зачем меня раздевают?
А мама радуется:
– Он весь мокрый!
И папа вместо того, чтоб желваки гонять, улыбается.
Как хорошо в сухом. Согреваюсь. Согреваюсь... Ох, как жарко!
– Я не волшебница! – говорит доктор в другой комнате. – Я простой районный врач, у которого ничего нет! Где теперь Айболита найти?
Айболит... Африка... Значит, я там, поэтому так жарко. Солнце так печет голову. Больно! Интересно, до реки, как ее, Лимпопо, да, далеко еще идти? А вдруг не дойду?
И опять лицо обтирают чем-то мокрым. Вода. Из Лимпопо? Нет, наверное, просто из крана. Несколько капель попадают на губы. Как сладко! Нет, такая вкусная вода может быть только в Лимпопо.
У реки, да еще в Африке, так хорошо. Не то, что у нас. Зима ведь. Январь. Или уже даже февраль... И что нас потянуло на пляж? И вообще в парк Шевченко играть в футбол? Снега по пояс и футбол... Дураки!
А на льду слабо? Море-то у берега замерзло! Нет, не слабо, а очень даже здорово играть в футбол на льду!
– Ледбол! – как сказал Борька.
Он с Ноликом в паре играл. А я с Сашкой. Меня-то Шуриком все звали. «Сашура» - так команду назвали. А у них – «Бон».
Я по воротам бил. А Нолик ногу подставил. Мяч и улетел в сторону. Туда, мористее... И Сашка за ним побежал. А лед как треснет! Мы – деру! Оглянулся, а Сашка в воде барахтается. Не захотел я на берег бежать. А к Сашке помчался.
Зря он барахтался. Воды-то по пояс. Это я понял, когда он меня за собой утянул. Испугался он, ничего не понимал.
Стали мы выбираться. А лед ломается...
Борька с Ноликом зато бегают по берегу, советы подают.
Выбрались. Надо было прожогом домой мчать, а мы, как герои Джека Лондона решили у костра греться. И высохнем, решили, и не попадет. Натаскали хвороста. А потом дошло, что спичек-то нет...
Вот и стал меня дракон донимать. Только зазеваюсь, прилетает.
– Сразимся? – орет. А как мне сражаться, если даже руку поднять не могу.
– Слабак! – говорит дракон. А голос у него странный.
Ой, да это не дракон вовсе, а папа. И тоже говорит:
– Слабак! Бороться надо, а ты?
Что я?.. Я же стараюсь.
Приходит медсестра Зина.
– Я для тебя тонкую-претонкую иглу припасла. Теперь не так больно будет!
И уходит на кухню кипятить шприц.
– Повернись!
Зина приспускает мне трусики. Потом начинает искать место, свободное от прошлых уколов. Находит, протирает спиртом. И... Я зажмуриваюсь. Ох, вроде и вправду не так больно.
Ночью начался дождь. А я промок до нитки. Мама проснулась и стала меня переодевать.
Голова стала легкой-легкой. И не болела!
В сухом так хорошо! Под одеялом.
Замечательно!
Как на море летом, когда, приплыв к буйку, лежишь на спине, а море тебя качает-укачивает. Волны такие небольшие, добрые. Глаза жмурятся от солнца и можно их закрыть. Как хорошо, закрыв глаза, лежать на море и быть счастливым и одиноким.
До этого я все время опасался уснуть, чтоб не встретиться с драконом. Ведь он мог меня и победить.
А сейчас заснул с удовольствием. И почему-то совсем не боялся дракона.
– Мама! Ведь, правда же, я не умру? – спросил утром.
– Конечно нет, родной! – приникла ко мне мама.
И, ясное дело, заплакала. Женщина...