А поговорить?..

Поверить  в это уже непросто, однако жанр ток-шоу появился на российских экранах  относительно недавно. Новичок очень  быстро прижился «в телевизоре», так  как люди, во-первых, вообще более  любопытны до чужой жизни, чем  им самим хотелось бы, во-вторых, хотели убедиться, что «звёзды» тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо (оказалось, настолько не чуждо, что сейчас уже сложно найти мало-мальски известного человека, ни разу не рассказавшего с экрана чего-нибудь личного). Любителям ток-шоу наверняка будут интересны некоторые «скелеты в шкафу» этого почтенного семейства, узнанные из самых первых рук – то есть, от редакторов ток-шоу, одним из которых была в недавнем прошлом автор этих строк.

Люди, рассказывающие свои истории с экрана, могут быть как реальными участниками этих историй (впрочем, голову на отсечение, что они ничего не досочинили от себя, ни один редактор не даст) так и актёрами. В ранних ток-шоу зрителю сообщали, что всех персонажей играют актёры, так как сами они стесняются выходить на сцену, потом от этой традиции отошли: всё равно человек у экрана, судя по рейтингу, сам обманываться рад. Студенты театральных вузов и артисты народных театров зачастую подрабатывают в ток-шоу постоянно (это лучше, чем ёлки, потому что происходит круглый год). Из массовиков-затейников с двадцатилетним стажем получаются отличные народные целители, которым народ очень верит, а человеку, который однажды успешно сыграл Ромео, войти в образ непринятого будущим тестем влюбленного – раз плюнуть. Желающих «попасть в телевизор» заносят в картотеки, рассортировав по возрастам и типажам, и если не взяли в этот раз, непременно позвонят в следующий. Считается, что одного и того же человека можно показывать в разных образах с интервалом не меньше полугода, если это правило не соблюдается, сотрудникам отдела кастинга делается строгое внушение: нельзя держать зрителя за дурака!

Процесс отбора будущих участников передачи напоминает одновременно кастинг в  кино и прогулку по невольничьему рынку. Чтобы не ошибиться в выборе, редактор должен проявить навыки психолога, режиссёра и заодно ясновидящего: предугадать, как человек поведёт себя перед камерой, непросто. Очень бойкие могут вдруг замолчать, как мальчиш Кибальчиш под пытками, вполне адекватные – глотнуть горячительного для храбрости и сладко задремать под софитами, а солидные дядечки зачастую являются на съёмку в коротковатых штанах, из-под которых кокетливо выглядывают белые носки. Кроме того, неплохо бы разбираться и в психиатрии, так как среди желающих усесться перед камерой встречаются сумасшедшие не только в бытовом, но и в медицинском смысле (тяга разного рода психически нестабильных граждан к народному вниманию общеизвестна, а справку от врача-душеведа на входе не требуют, только паспорт). По силе воздействия на молодые кадры первый кастинг можно сравнить с анатомичкой для медиков, случается, что после него принимаются решения о смене деятельности.

Зрители, внимающие героям в зале, в большинстве  передач делают это не столько  от желания посмотреть на съёмки любимой программы живьём, сколько за деньги. Есть даже люди, для которых эти аплодисменты являются постоянным источником приработка. Таких профессиональных любителей можно опознать на входе в зал по принесённой с собой сменной одежде (чтоб не примелькаться), термосам с чаем и бутербродам, а также по целенаправленному стремлению в определённый угол: они уже знают, куда лучше сесть, чтоб чаще попадать в кадр. Для зрителей существуют свои правила. Они должны особым образом одеваться (запрещаются крупные логотипы, чтоб у редакции не было проблем с законом о рекламе, нежелательны мелкие узоры, так как они дают рябь в кадре и некоторые цвета) и правильно аплодировать. Работа зрителя гораздо сложнее, чем кажется. Если хлопать по всем правилам (руки надо держать строго на уровне груди – и закрытое лицо и непонятные движения руками в области живота в кадре не смотрятся), мышца плеча начинают болеть с непривычки уже через пару часов, а покраснение ладоней длится до конца дня. С аплодисментами, кстати, связана одна маленькая хитрость: именно настрой зала «делает» половину программы (бурно реагирующие зрители «вытягивают», казалось бы, безнадёжно провисающую историю, а из более-менее внятной вообще могут сделать хит сезона), поэтому со зрителями работают. До начала съёмок самой программы происходит процесс, среди телевизионщиков называемый «писать ладушки». Специальный человек показывает «народу», как именно надо хлопать, травит байки, поёт, пляшет и вообще делает всё, что угодно, лишь бы вызвать больше эмоций, а камера всё это записывает. При монтаже кадры с улыбающимися, сопереживающими и испуганными лицами вклеиваются в нужные места.

Верховным божеством для ток-шоу является рейтинг, и ему при необходимости  можно принести в жертву хоть достоверность, хоть здравый смысл. Всё равно же в жизни часто случается такое, чего ни один драматург не сочинит, а здравый смысл вообще ни увидеть во плоти, ни пощупать невозможно.

Для повышения  рейтинга довольно часто используются приёмы, незатейливые, как силикатный кирпич – например, мордобой в студии (если человеку предстоит драться в кадре, желательно, чтоб он владел элементарными навыками сценического боя, иначе можно и в самом деле кого-то покалечить, а настоящие, а не нарисованные гримёром синяки нетелегеничны). Точного объяснения этому феномену пока нет, но люди, которые ужасаются и вызывают милицию, когда сосед лупит жену, вовсе не переключаются на советы домохозяйкам, когда то же самое происходит в телевизоре.

Главный пункт любого ток-шоу – истории  героев. Большинство из них придумывается редакторами, однако за основу берутся реальные события (так проще ничего не напутать и не нагородить сорок бочек арестантов). Здесь существуют свои законы. В целом, лучше всего идут истории, расходящиеся с некоей житейской «нормой», несмотря на всю расплывчатость этого понятия. Девочка-подросток, сделавшая аборт – это не бомба. Тут можно посетовать на современные нравы, а больше сказать и нечего (максимум возможно выступление пожилой дамы, которая сообщит, что она в этом возрасте вообще не знала, откуда берутся дети), а вот если та же девочка родила, уже есть повод для обсуждения. В обсуждениях возможны максимально смелые и даже откровенно дурацкие  допущения. Может быть, Джульетта на самом деле покончила с собой вовсе не от любви к Ромео, а потому, что была беременна и не знала, как сказать об этом родителям?.. Если зритель иногда будет возмущаться глупостью сказанного – это только плюс. Однако глупость – это как алкоголь, её нужно точно дозировать, иначе зритель отравится и выключит телевизор, а этого допустить ни в коем случае нельзя.

Практически ни одно ток-шоу не обходится без  звёзд: либо они рассказывают свою историю, либо комментируют чужую, либо готовят. В первых двух случаях всё понятно. В последнем же зрителя обманывают. «Свои фирменные» рецепты и историю их появления – триста лет передавался в семье из поколения в поколение, случайный попутчик научил или сам изобрёл в порыве вдохновения - они обычно узнают прямо перед съёмками от редакторов. Верить в рассказы о том, что они ежедневно готовят, может быть опасно, так проверить, где нашёл рецепт редактор, невозможно. Этот обман обусловлен как тем, что некоторые звёзды не умеют готовить в принципе, а мелькнуть на экране хотят, так и самим устройством съёмочного процесса: продукты для готовки закупаются заранее, и необходимо знать, сколько их понадобится (и что с ними будут делать – для операторов, чтобы запланировать эффектные ракурсы). По возможности для звёздных кулинаров выбираются такие рецепты, которые в принципе практически невозможно испортить (например, салаты), и при этом они красиво выглядят, но если выхода нет, и приходится готовить сложное блюдо, то на этот случай всегда есть хитрость: заказанное в ресторане блюдо прячется в укромном месте, и герой со спокойной совестью совершает все предписанные рецептом манипуляции. В решающий момент перед камерой выставляется «заряженное» кулинарное изделие. А изделие звезды, если оно съедобно, после съёмок, нахваливая, поглощают голодные редакторы.