Азбука, и не только

Даже азбука наша (старославянская — не современный упрощенный алфавит)
исполнена глубокого смысла.

Особенность старославянской  — впрочем, и русской дореволюционной —
азбуки в том, что каждая буква обозначалась словом
(А — «аз», Б — «букы», В — «веди»: «аз букы веди» — «я познал буквы» и т. д.).
Это знают даже школьники.
Отсылаю читателя к статье Я. Кеслера, где довольно сжато
изложена суть русской азбуки: http://www.newchrono.ru/frame1/Publ/azbuka.htm,
а также к Полному словарю церковнославянского языка:
http://www.slavdict.narod.ru/index.htm

Слова эти складываются в текст, который некоторые авторы считают Посланием.
Вот как это Послание переводит Кеслер:

Я знаю буквы:
Письмо* — это достояние.
Трудитесь усердно, земляне,
Как подобает разумным людям —
Постигайте мироздание!
Несите слово убежденно —
Знание — дар Божий!
Дерзайте, вникайте, чтобы
Сущего свет постичь!

Послание это или нет, вопрос спорный.
Бесспорно другое. Сейчас считается, что информацию нужно упрощать: так она легче
и быстрее воспринимается, и знание делается  более доступным.
Возможно.
Однако, упрощая что-либо, мы неизбежно лишаем себя глубины и удовлетворяемся
только тем, что лежит на поверхности.
Это касается не только знаний — абсолютно всего, в том числе человеческих
отношений (у Окуджавы: «К чему нам быть на "ты", к чему…»)

Современный алфавит звучит намного проще. Но при этом лишается смысла, становится
просто набором графических знаков, последовательность расположения которых непонятна. 

Но это всего лишь алфавит. Процессы упрощения, а значит, искажения и примитивизации затрагивают и другие уровни языка: лексику, синтаксис. 

Нынешнее состояние русской речи я бы назвала РАЗРУШЕНИЕМ ВТОРОЙ СИГНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ.
Понятие «вторая сигнальная система» было введено академиком И. П. Павловым и означает систему речевых сигналов. У животных развита только первая сигнальная система,
и они воспринимают мир единственно через чувственные ощущения.
Слово — это понятие, некая степень абстракции. Мы в отличие от животных можем воспринимать мир благодаря слову через образ, понятие, которое оно в себе заключает.

Мир можно постигать адекватно только в том случае, если за словом будет сохраняться определенное значение. Только в этом случае возможно адекватное общение и взаимопонимание.

(Я сейчас не касаюсь темы развития языка, развития значения слова. В этом случае
оно, приобретая новые значения и оттенки значений, обогащается. Чем больше
в языке многозначных слов, тем он более развит, богат. Даже в обыденной речи появляется возможность игры значений — вторых, третьих и далее. Я не касаюсь также языка поэтического, когда слово может приобретать новые, даже несвойственные ему значения.
В контексте художественного произведения мы понимаем поэтическое слово и можем оценить мастерство автора только благодаря тому, что знаем словарное значение.)

В наше время происходит разрушение значений слов. Я не буду вдаваться в причины
этого явления. Связь между словом и его значением размывается, становится приблизительной. Более того, разрушаются связи синтаксические, когда предложение строится не по правилам русской грамматики, а калькируется чужой синтаксис.

Небольшой пример. На соседней улице открылся новый стоматологический центр.
На дверях — реклама:
«Специальное предложение:
Средний кариес — от 700 руб.
Глубокий кариес — от 1200 руб.»

Ну, во-первых, слово «специальный» в русском языке означает «предназначенный
для чего-либо» и употреблено в несвойственном ему значении (здесь используется калькированное английское special — «особый»; по-русски предложение
не «специальное», а «особое»).
Во-вторых, предложение построено так, что получается: стоматологи предлагают
КАРИЕС, а не его ЛЕЧЕНИЕ!
«Ну и что, — возражали мне. — Ведь понятно же!»
Да, наверное, пока еще всем понятен действительный смысл этой рекламы.
ПОКА.
Единичный случай забавен, но количество таких примеров множится.
Недавно в аптеке попросила почитать аннотацию к лечебному пластырю. Читаю: "Пластырь предназначен для однократного применения". Несколькими строками ниже, под рубрикой "Способ применения": "...Через 24 часа пластырь следует снять и НАКЛЕИТЬ НА ДРУГОЕ МЕСТО". Спрашиваю фармацевта, как понять такое противоречие: выходит, можно использовать пластырь дважды? Она отвечает, что нельзя, что "имеется в виду..." Это неважно, что имеется в виду, важно, что это ЛЕКАРСТВО, а инструкция написана так, что вводит людей в заблуждение. Естественно, я побоялась купить этот пластырь, потому что, если изготовители не в состоянии адекватно объяснить, как его применять, то возникает недоверие и к самому продукту. Мне показалось, что аптекарша заподозрила во мне плохой характер...
Самое страшное, что мы привыкаем к этому и уже не реагируем на подобные вещи. И начинаем говорить на этом приблизительном языке. Я, например, уже часто сталкиваюсь с тем, что не всегда понимаю людей, с которыми общаюсь, даже на бытовом уровне. Приходится уточнять, расспрашивать.
Нередко приходится слышать: «Я имел в виду…». Но я-то понимаю не то, что человек ИМЕЛ В ВИДУ, а то, что он СКАЗАЛ…
На бытовом уровне, в устной речи это еще не так страшно: есть возможность уточнить; кроме того, в подобных ситуациях значительная часть информации передается неречевыми способами: интонацией, мимикой, жестами. Но это абсолютно недопустимо в речи письменной.

Иногда мне кажется, что через несколько поколений люди перестанут понимать речь, а затем — и друг друга.

Небрежность по отношению к слову грозит не только разрушением второй сигнальной системы.
Как можно держать слово, если не вполне понимаешь его значение?
Что держать-то? А это уже шаг к небрежности в отношениях…

Тот путь упрощения языка, по которому мы сейчас идем, — это упрощение и мысли, и чувства, и отношений.

Говорят же в народе: «Простота хуже воровства»…


P.S. Согласно исследованиям израильских ученых, у детей, изучающих русский язык, интеллект в среднем выше на 10–15%.


_____________
* Это перевод азбуки автора статьи Я. Кеслера. Я бы перевела в данном случае не «письмо», а все-таки «слово, речь, язык» («глагол» по-старославянски): «слово — это достояние».