Без названия

    О чём обычно думает человек в тот момент, когда чувствует металлический холод дула пистолета, который секунду назад сам приставил к своему виску? Возможно, он пытается ещё раз сформулировать для себя причину, по которой собирается добровольно лишиться жизни? А может он перебирает в голове все значимые события своего прошлого, ища в них ответ на какой-то ему одному понятный вопрос? Или этот человек – просто слабак, столкнувшийся с какой-то жизненной проблемой, кажущейся ему настолько страшной и неразрешимой, что лучше уж просто уйти от неё таким вот трусливым способом? Сложно сказать, что из перечисленного можно отнести к Евгению. Скорее всего, всё вместе.

    Той ночью он стоял в центре своей маленькой однокомнатной квартиры на окраине Москвы, и вот уже минут десять собирался с духом, чтобы сделать это. Ему казалось, будто бы вокруг него стоит неосязаемой стеной гнетущая тишина, что весь мир замер в ожидании выстрела. Типичное для многих самоубийц эгоистичное предположение. И лишь мерное тиканье настенных часов нарушало эту страшную тишину. Часы были совершенно обычные, с кукушкой, года эдак восьмидесятого выпуска. На лбу у молодого человека выступила испарина, так сильно он старался достичь, наконец, того состояния, когда смог бы нажать на курок. Конечно же, в глубине души Евгений знал, что пистолет стоит на предохранителе, он заранее подготовил для себя этот путь к отступлению. Сколько раз он проигрывал в своём воображении эту ситуацию? Ему казалось, что он сумел обмануть себя самого, своё сознание, что он смог заставить свой разум поверить в то, будто после того как он снимет оружие с предохранителя и нажмёт на курок, не произойдёт ничего непоправимого, ничего не оборвётся, зато разом решатся все проблемы. Только при таких обстоятельствах он мог бы выстрелить в себя, потому что был трусом. Однако теперь, когда дуло пистолета находилось всего в нескольких сантиметрах от левого полушария его мозга, и преградой была лишь тонкая стенка черепа... теперь этот самый мозг активно посылал во все стороны сигналы SOS, не давая указательному пальцу спустить курок. Погружённый в тяжёлые мысли, Евгений закрыл глаза. И в этот самый момент с коротким и пронзительным скрипом отворилась дверка на настенных часах, и пластмассовая кукушка, с каким-то обречённым неистовством, свойственным только советским пластмассовым кукушкам, стала высовываться из своего домика и громко куковать, отсчитывая время. От неожиданности все пальцы Евгения напряглись, и указательный с силой надавил на курок приставленного к виску пистолета.

    Какое-то одно страшное мгновение он был уверен, что умер. Он и думать забыл о том, что оружие стояло на предохранителе. И только отсвет, брошенный проезжавшей за окном машины и продолговатым прямоугольником пробежавшийся по стене комнаты Евгения, вывел его из ступора, буквально вытащил с того света. Медленно, он стал осознавать мир вокруг себя. Вдруг услышал своё учащённое дыхание, тиканье часов на стене, шум просыпающегося города за окном. Почувствовал, как капелька пота, скатившись с его лба, повисла на кончике носа. Осознал, как сильно дрожала его рука, та самая, что совсем недавно сжимала тяжёлый чёрный пистолет, который теперь валялся на запылённом паркетном полу комнаты. Евгений взглянул на настенные часы. Шесть утра. Наклонившись, он осторожно, двумя пальцами, поднял с пола оружие, которое вдруг показалось ему таким же отвратительным, как хладнокровная змея. Подойдя к письменному столу и открыв один из его ящиков, Евгений поспешил швырнуть пистолет внутрь. Затем он взял оттуда же маленький ключ и закрыл ящик. После этой молниеносно проделанной процедуры, Евгений минут пять стоял, упершись ладонями в столешницу и пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Успокоившись немного, он стал внимательно рассматривать спасительный ключ, который так легко, одним поворотом, отделил его от смерти. Такой маленький, но такой сильный ключик. Гораздо сильнее и увереннее, чем человек, который его применил. Словно оглушённый этой внезапной мыслью,  Евгений положил ключ в нагрудный карман своей рубахи и на ватных ногах подошёл к разобранной кровати, которая стояла в углу комнаты. Он упал в неё, не раздеваясь, и моментально провалился в сон, такой хрупкий и при этом болезненный.

    На следующее утро Евгений не смог вспомнить ту причину, которая подвигла его ночью на такой глупый и трусливый шаг, как попытка самоубийства. Это очень странно, но он действительно не смог вспомнить, почему конкретно хотел это сделать. Да, проблемы у него были. Но ведь безвыходных ситуаций не существует. Зачем же пытаться самому загнать себя в угол при помощи пистолета у виска? Самое же странное заключалось в том, что тем же утром Евгений, как не напрягался, так и не смог вспомнить, откуда в его квартире взялись настенные часы с кукушкой. Может, подарил кто-то из друзей? Или вообще они остались от предыдущих хозяев квартиры? Нет, он был уверен, что часов раньше не было. И так же точно он знал, что эти часы прошлой ночью начали отсчёт его новой жизни. Евгений чувствовал небывалый прилив сил и хорошего настроения. А ещё ему зверски хотелось есть. Приняв душ и надев свежую рубашку, он подхватил с тумбочки в прихожей ключи от квартиры. С твёрдым намерением хорошенько позавтракать в любимой забегаловке, Евгений шагнул в общий коридор. Когда дверь за ним захлопнулась, и ключ провернулся в замке снаружи, квартира погрузилась в тишину. И лишь мерное тиканье настенных часов с кукушкой напоминало о том, что помещение на самом деле не пустует и скоро сюда вернётся хозяин. Обычный живой человек, со своими радостями и горестями, проблемами и житейскими достижениями. Не плохой и не хороший, просто человек. Живой.