Заказ

Заказ

С самого первоначала.
  У редактора одного из местных журнальчиков «Словцо края» встретились двое. Творческие мужи солидные, знакомцы — годы. Хорошие столы с выпивкой у них бывали. И не раз, два обчёлся.  А из совместных дел одно, конфузливое  для профессионала.
          - М... н... н...  есть заказ, старичок! Деньжата верные...
     Сжав вяло ладонь, изображал улыбку одышливый Ким. Толстячок почти всегда на людях с сигаретой в зубах,  менторским гонорком. И творческой, увы, импотенцией. Это выяснилось к концу рухнувшей в тартарары эпохи. При коммунистах: руководитель частного направления в творческой среде. Однако велеречивый секретарь уважения «акул пера», мягко говоря, не заслужил.  Халява закончилась, украсть трудно, негде (времена другие).
С пол-года как светоч журналистики вышел на пенсию. Она, государственная, в цифрах - титьки куриные. И запил, э-хх-ма! По-чёрному, с дачным соседом (хирург - алкоголик). С жёнами ему как-то не везло. Естественно, внуков ни-ни. И фактически, был совсем одинок, жалко по-человечески. Расстройство в характере стало вообще отвратительное. Один на всех зверей похож сразу. Оледенев чувством, вежливостью, перед соседями хорохорился без меры. Имел, думалось, тюремный  вкус ко злу, болезненно-нервическую интерпретацию событий. 
            Именно зарабатывать ассигнации, пенсионер (и выпивашка) не умел. Рубль на полтину Ким  всегда ломал... да-а...
       Второй: низкорослый коротыш, звать-величать Жаргалом. Авторитетен в  дружине художников слова. Трезв весьма осторожен, верченый. На посулы разные  абсолютно не падок. К славе относился с явной иронией.
       Саша-редактор идею здравую, уважил. Чокнулись, выпили, крякнув по-стариковски. Прибавив сизые волны дыма в уютный кабинет. Жаргал прокуренным  донельзя голосом, хрипящим ручейком:
               - Однако, нужно думать.
               И кхе-кха, х-мм, ой, закашлялся. Курил ядрёно много, с юрты детства ещё.
               - А что тут думать, ведь не шахматы же? Сделали  уже книгу...
              - Однако в разговорах, я глаза - в сторону. С гонораром,  Кимбирёша, обманул группу, жалуются... И добротно, словно жеребца выбирал на ярмарке, вторил: надо размышлять! Волновать сердце, чтоб не конфузиться! Стоять родным словом!
               Сочинитель  по жизни здравомыслящ, обязательный...
               Легко сутулящийся, видел, знал людей тонко-тонко и кожей чувствовал многое. У него на зависть многим, обширна родословная. По древним сохранившимся книгам: потомок монголов. Даур, вольный сын ононских степей. Белым ковылём, навозом, ургулем и тарбаганами богатых. А юрты-стоянки, кошары; отары овец, гурты  коров, табуны лошадей! Красота... Зачем  нам берег турецкий вместе с Анталией?
               Исколесил в молодые годы, ах, где же они! - 60% территории бывшего Союза. Топча одиннадцатым маршрутом (надёжен!) родимый край. С пользой учительствовал в глухих деревнях. О, творческая энергия хлестала через край! Голубками с чубчиком выпускал в мир нежные книги поэзии. Плетя цветасто «узоречье» славянской речи. Это, поверьте, слаще вина, женщин и мёду! Скуластому бы на коня верхом, держась за гриву, да полями! Лениво нюхать, как чабрецом, шалфеем и ковылью пахнут очаровывающие глаз, степи. Вдаль полевой вид обширный, трав буйство, цветение... А сердце  кто-то  щипать начнёт, так чудесно! 
               Вопреки течению  шёл  по жизни, один. С друзьями же и безрассудным шансом на победу вгрызался в общественно-политическую заваруху. Региональным депутатским корпусом совместно с чинушами  бит (шкура задубела). И осмеян нещадно, раскритикован.  Руководство в нём праздника не видело...
               К юбилею ни обзавёлся машиной, дачей. К благам отношение спокойное — чужд приобретательства. О квартире - только во сне. К ассигнациям общепризнанно, равнодушен. Зато множество друзей, жён и внуков. Существенных долгов, да и так, по мелочам. Укрывался от них, глупых разговоров, знакомцев-бездарей в общаге машзавода. Устроил по-блату товарищ-юрист, обладавший «чуток» знакомствами. Адрес знали близкие. Цифры мобильного менялись ежемесячно. Как-будто у раскрученного актёра телесериалов - от воздыхательниц...
           ... Сумел уговорить таки журналистский ветрогон. Хватка ещё та!
Поехали вдвоём по зимнику в Агинский регион. Там близилась дата-юбилей создания  района. Сам глава пригласил, чего ещё!
         Ким речист, не отнимешь. В администрации заливался чище курского соловья. Вот же прохиндей! Как умом виляет! Напарник кососкулый хмуро отмалчивался. Заказ был явно не по душе. Вкалывать-то за ноутбуком  придётся сутками. Своего пути не обежишь...  «Чего, Жаргал, молчите?» Это глава.
          -  Так Вы же благобеседуете?  Всё хорошо одно при другом...
          Торейские знакомцы и родня (в чиновниках!) дивились на брата по крови.   Непонятки, мол, абсолютные! Ассигнации могут выделить  лишь под его имя. И, громкую среди ононского тейпа,  фамилию, вот.
          Под жирный бухулёр и водочку без счёта сварганился мало-мальский договор. Ударили по рукам. Уже хорошо подрумяненным гостям вручен аванс. Оказался ко времени:   денег всегда мало. Много лишь камней в почках...
      Сейчас, вдогонку факту, писатель - в тревоге. Корит себя ежечасно. Опять слабину алкоголю дал! Зачем ввязался в драмокомедию, ей-бо? В годах-то лёгкости нет, издательские сроки  жмут... Мысли только о структуре альманаха. Кого увлечь идеей из пишущей братии? Ведь приглашаемый должен знать эпос бурят, историю, литературу. И, обязательно: их современное житьё-бытьё. А именно толковых-то людей, знающих вопрос — единицы. И при деле они. Эх, головушка отчаянная! Допреж обещавший многое разговорчивый «коллега» ушёл в сторону. Звонить перестал, бывать в офисе.
         - Ладно. - Куплю  велосипед.  Обещал внуку ...  «Вторично разыграл гамбит», - довольно улыбается лысый  Кимбирёша.               


.