Бездна

Эля разлепила глаза и уставилась в потолок. В голове гудело, и все тело болело так, как будто бы она накануне перла на себе огромного слона.
 «Сейчас вечер или утро?» - сама себя спросила Эля, морщась от тупой боли в висках.
С жалобным стоном, она чуть повернуть голову в сторону стены, на которой висели часы, и скосила глаза. Они показывали 7 часов. В затхлом сумраке комнаты было не просто разобрать, какое сейчас время суток. Зима – темнеет рано, а солнце восходит уже ближе ко дню. Эля сосредоточилась: наморщив лоб и зажмуривая глаза, как будто эти гримасы могли способствовать восстановлению, плавающих в алкогольной жиже, мыслей, и попыталась вспомнить, что же было уже вчера, или еще сегодня? Женщина прислушалась  к растрепанной тишине в квартире. Жужжал не выключенный компьютер, мерно тикали часы, в туалете журчал сливной бачок, пытаясь наполниться до краев, но убегающая в неприкрытое отверстие вода, не давала  и шанса унять бегущий поток, за стеной гремели басы какой-то мелодии, с улицы доносился обыденный шум и, ни звука, дающего понять о присутствии здесь какого-либо человека.
-Сейчас я встану и все вспомню, – вслух произнесла сиплым голосом Эля.
Она попыталась повернуться на бок, но бешеная пульсация в голове не дала быстро подняться. Эля очень медленно, не делая резких движений, сползла с помятой и всклокоченной кровати на пол, и потихоньку, держась за спинку, поднялась на ноги. Её повело в сторону, но она устояла, удерживаясь за спинку. Несколько раз глубоко вздохнув, она решилась отпустить свою опору и, медленно, по  стенке, направилась в сторону кухни.
-Сейчас…сейчас мне станет легче, – как заклинание повторяла она, переставляя негнущиеся ноги.
Она добрела до стола и плюхнулась на кухонную табуретку. С невероятной скоростью, она сграбастала банку пива, стоящую на столе, резко дернула кольцо и опрокинула в себя горьковатую жидкость. Жадно глотая, Эля чувствовала, как с каждым глотком вязкой, пенистой жидкости сила возвращается к ней.
Громко рыгнув, она потерла лицо и, улыбнувшись приятно-разливающемуся по желудку теплу, взяла телефонную трубку.
-Люсь, привет. – Хрипло поздоровалась Эля. – Скажи, какой сегодня у нас день недели? И чё ща, утро или вечер?
-Проспалась, дурная, - добродушно ответила Люся на другом конце провода. – Вечер, суббота. Как сама?
-Плохо, Люсь. Совсем разбита…. Расскажи, что вчера было, – прошептала Эля. - Помню только, что мы вчера на танцы ходили. А что потом….
Пауза на том конце провода продолжалась целую минуту.
-Ну, Люсь, не томи, пожалуйста, – жалобно попросила Эля.
-Хорошо. Хм… – Люся замолчала, подбирая слово, правильно характеризующее поведение подруги, - …Привлечение внимания к твоей незаурядной персоне, начались еще в автобусе. Помнишь, наверное, как ты приставала к молодому узбеку или таджику, которому не повезло ехать с тобой в одном автобусе? Как ты цеплялась за его руку, хватала его за нос и лезла обниматься с ним. Он не знал, куда деться от стыда. Твои хамские замечания в его адрес, очень «ненавязчивые» намеки на «а не заняться ли нам сексом» ввели его в ступор. Он удрал от тебя, выйдя на следующей остановке. Блин, у меня даже язык не поворачивается тебе говорить об этом! – Подруга вздохнула и замолчала.
-Ладно, Люсь, не парься. Ты ж знаешь, пьяная я была. Что дальше то было?
-Не парься??? Да ты просто невозможна! Неужели ты не понимаешь, что твое поведение – шокирующее и вся ты - хуже вокзальных проституток, которые за харчи … со всеми, чтобы выжить…? А что тебе не хватает?
-Любви! – Выдохнула Эля, вздохнув тяжело.
-У тебя точно с головой не порядок. Какой тебе любви нужно в твоем возрасте? – Людмила задохнулась от возмущения. – Тебе еще сына вырастить надо! Мать больная! Хорошо еще твой бывший отсудил у тебя дочку, а иначе бы ты и ей жизнь испортила.
-Случай, Люська, прекрати меня лечить! Не учи меня жить! Я сама знаю, что мне делать. Рассказывай, что было дальше. – Зло выпалила Эля.
-Дура ты и все. Что тебе рассказывать? О твоих наглых домогательствах к мужикам? О том, как ты материлась и материла всех? Как ты всем рассказывала, какая ты хорошая и что своему бывшему узбеку, который тебя обобрал и удрал, денег кучу подарила?
-Слышь, Люсь, ты ж сама знаешь, что я хорошая. Сколько лет-то мы уже дружим…. - Перешла Эля на более дружеский тон. – Рассказывай дальше.
-Ты часто прикладывалась к своей «соске» на танцах. Падала в зале. Лезла целоваться к мужчинам. Оголяла свой целлюлитный живот и обвислую грудь перед ними. И, Господи прости мою душу грешную, лезла к ним в ширинку.
Элька икнула.
-Да, я такая вот веселая женщина без комплексов. Ик. И чем все кончилось? Иик.
- Кончилось тем, чем и должно было закончиться – милицией. Ты так себя по-хамски вела, что на тебя пожаловались охране, а те вызвали милицию, – горячась, ответила Людмила.
-Во я даю…. Ииик. И чё, меня забрали? – тревожно спросила Эля.
-Нет. Мы с Толиком тебя отстояли, хотя все присутствующие требовали посадить тебя в каталажку. Протокол составили о нарушении общественного порядка. Штраф выписали. Хулиганка ты – Элька, самая настоящая!
-Ой, нашли хулиганку. Иииик. – Эля почесала затылок. – Подумаешь, пошалила немного.
-Слушай Элька, сколько можно безобразничать? Скоро ты вылетишь с работы, как будешь жить? Чем сына кормить станешь? Мать больная, сын - мальчишка, а ты с такими же сосунками немытыми… спишь, – гневно  проговорила подруга. - Бесстыжая!
-Ой, правильная какая! Иик. Ты вся такая чистая, безгрешная. На себя посмотри. Курица ты, и мозги у тебя куриные. Ииик. – Эльку понесло. - Воспитательница нашлась! Детей своих  воспитывай. Давно ль плакалась мне, что муж охладел, дети не слушаются? А то ты прям вся хорошая такая и пушистая. Ик.
На том конце провода послышались короткие гудки. Эля несколько секунд смотрела на трубку, поняв, что ее подруга бросила трубку, а потом сама со злости зашвырнула  телефон за кухонный диван.
-Сука! Сука правильная! Ненавижу гадину, - шептала в приступе ярости Эля.
Она поглядела на стол и, увидев на столе недопитую бутылку водки, оставшуюся от ночного пира, припала к ее горлышку. Оторвавшись от бутылки, она сморщилась, выдохнула и, отломив кусочек от уже засохшего хлеба, бросила в рот. Несколько больших глотков успокоили женщину и она, прикурив сигарету, застыла в раздумьях.
Не было стыда, не было раскаяния в своих поступках, были только злость, негодование и зависть. Злоба на всех окружающих ее людей, которые пытались вразумить ее. Негодование на то, что Элькина жизнь сложилась не так романтично, как мечталось в юности, не так, как описывалось в романах. А зависть…. Она завидовала своей подруге, с которой вместе училась и сидела за одной партой. Никто Эльку не сможет понять. У нее ведь такая нежная и хрупкая душа. Ей так хотелось быть любимой. Всегда. Хоть кем-нибудь. А ее почему-то отвергали, и она получала от жизни только кукиши…. И вот теперь, поняв, что все лучшее позади, она ударилась в разврат и пьянство, заливая свои несбывшиеся надежды алкоголем и развлекаясь с молодыми парнями, «снятыми» где придется.
Слезы жалости к самой себе выступили на ее глазах. Она шмыгнула носом, растерла по щекам покатившиеся слезы и вновь припала к бутылке.
Неожиданно и резко зазвенел телефон. Эля вздрогнула и попыталась его вытащить из-под диванчика.
-Алло?
-Эля, мама в больнице…. Инфаркт…. Я только что оттуда. Она в реанимации…. Мы не могли тебе дозвониться. Сашка один остался у нее в квартире. Он наотрез отказался ехать к тебе. – Звонила Элькина тетка, младшая сестра матери. – Больница номер…, это метро…. - Взволнованно говорила тетя.
- Теть Зой, да не волнуйся ты так. У нее были уже приступы, ничего, пройдет. А Сашка…. Он большой. Ему уже 12 лет, справиться сам. – Элька говорила равнодушно и спокойно.
-Эля, как ты можешь так говорить? Мать в больнице присмерти! Сын один!!! Какая же ты мать и дочь? – в праведном негодовании тетя пыталась втолковать уже захмелевшей Эльке трагизм ситуации.
-Теть Зой, не ори на меня. Сама-то ты хорошая? Вспомни, как…. – Уже почти орала Элька. Но тетя, как и подруга, не стала слушать продолжения монолога пьяной племянницы.
Элька почувствовала приступ тошноты. Желудок воспротивился принимать крепкий алкоголь  и она, зажимая рот рукой, понеслась в туалет. Несколько минут ее нещадно выворачивало, несколько минут она с мучительным стоном извергала из себя зловонную жидкость.
-Не прижилось…. – просипела Элька, когда спазмы прекратились. Сердце бешено колотилось, и вся она вспотела с ног до головы. Закрыв крышку унитаза, она присела на краешек.
-Как мне плохо, – простонала Эля.
Поднявшись с унитаза, она направилась в ванну. Открыв кран с холодной водой, она прополоскала рот и умылась. Подняв голову, Эля увидела свое отражение в зеркале. Оттуда, как в насмешку над страданиями женщины, на нее глядело жалкое сорокалетнее существо, с всклокоченными с проседью темными волосами, с одутловатым лицом и пухлыми мешками под огромными, когда-то красивыми глазами…. Эля взяла расческу, и пригладила растрепанные волосы. Выдавила немного крема из тюбика и размазала его по лицу.
-Ну и пусть! Ну и ладно! – шептала Элька, пытаясь внушить себе, что не все еще потеряно.
Она вернулась в комнату и взяла с тумбочки свой мобильный телефон.
На кухне она налила целую рюмку водки и, заглянув в холодильник, взяла тарелку с нарезанной копченой колбасой. Не дыша, залпом опрокинув рюмку, она несколько секунд проглатывала алкоголь. Стараясь не дышать, она запила жгучую жидкость минералкой, недопитой еще вчера, протолкнула водку внутрь себя и только тогда выдохнула и закинула в рот кусок колбасы. Села. Прикурила сигарету. Немного посидела и прошептала:
-Прижилась….
Взяв телефон, она в который раз попыталась дозвониться до своего бывшего молодого дружка.
-Гад! Подлец! А ведь говорил, что любит! – От обиды у нее опять навернулись слезы. – Возьми же трубку! – Но длинные гудки не прекращались….
Как он мог так с ней поступить? Ведь она так старалась для него. Не получалось у него найти работу, ну и ладно. Ведь она не роптала, не ругалась. Давала ему деньги, чтобы он отсылал их своим родителям в далекий аул. Кормила его. Сама занимала, чтобы хоть как-то продержаться на плаву. На пенсию матери питались  вчетвером. И она была почти счастлива. Пока он не удрал… с ее зарплатой….
Она набрала другой номер. На том конце долго не отвечали.
-Алло? – ответил мужской голос.
-Махмуд, приезжай ко мне. – Заискивая и кокетничая пропела Эля.
-Слюший, дарагая, не звани мне больша. Я не лублу привязчивых дэшовых жэнщин. – И Эля услышала отбой звонка.
-Дерьмо, гад, пиз…, пид…, – и Элька стала извергать такие крепкие выражения, что если бы их услышал тот, кому они предназначались, он бы не задумываясь, придушил бы  ее.
Когда не осталось больше слов, характеризующих, по Элькиным понятиям, этого недостойного мужчину, она замолчала. Все в ней клокотало от злости. Вылив последнюю жидкость из бутылки в рюмку, она жадно выпила и встала, направляясь в комнату.
Одевая на себя разбросанную по всей комнате одежду, она мельком глянула на часы и выскочила в коридор. На ходу схватила куртку с вешалки, прихватив сумочку, она вышла за дверь.
На улице было холодно. Сыпал мелкий снег. Эля зябко кутаясь в куртку, вглядывалась во двор. Мелкими шажками, чтобы не упасть на скользкой дороге, она вышла на «большак» - дорогу-тротуар между домами, где и прохожие ходят, и машины проложили себе прямой путь. Она ждала не долго, не успев замерзнуть. По «большаку» шел тот, кого она ждала – молодой, черноволосый и темноглазый парень. Она подошла к нему и защебетала, не давая ему вставить слово:
-Как тебя зовут? Самшид? Ой, я не выговорю. Я буду тебя звать Сашей. Ты не мог бы сходить в магазин? Хочется развлечься, а одной скучно. Да и шлепать в магазин лень.  Купи нам коньяку пару бутылок, закуски вкусной и соку. – Она кокетливо улыбнулась. – Я тебя подожду дома. Я живу вон там. – Она показала подъезд. – Позвони в домофон…. Я открою. – Подмигнула и дала ему денег. – Давай только пошустрее. Оторвемся по полной….

                Послесловие.
Дурак не знает, что он дурак, и его винить в этом сложно….
Редко какой алкоголик признает, что он болен, что деградирует, как личность, опускаясь все ниже и ниже.
Это не придуманная история. Это трагедия всей жизни женщины, дочери, матери, подруги…. Близкие, пытающиеся помочь таким людям, становятся почти врагами.
Они знают, как жить! Их не нужно «лечить»! Когда они захотят, то перестанут пить! – Так говорят практически все.
Родные ненавидят их в пьяном угаре, дети стесняются своих матерей…. И жалеют. Бесконечно долго жалеют и сами мучаются, снова и снова пытаясь вытащить их из бездны….
                6.02.10г.