О ней. Виртуальное 2

Казалось бы, чем меня можно удивить? А вот поди ж ты! Можно. Сама себе удивилась черт побери.
Материализовалась, т.е. приехала значит ко мне мечта- почти итальянка, армани все дела.
Кстати, про Армани следует знать, что он заставил женщин носить мужские костюмы и выглядеть при этом соблазнительно. Носить Armani это ваще особый шик и не каждый сумеет. Люди в Армани выглядят роскошно, элегантно и чуть – чуть старомодно. Как и положено настоящим аристократам. В данном случае аристократке. Да такой, что я дар речи потеряла.
Темные волосы, смуглая, стройная, а как посмотрела, что я уже не могла ни слова говорить, ни смысла их понимать.

Очень красивая, на фото не так. Изящная, тоненькая, спортивная. Я всегда считала себя анорексичной леди и даже пожаловалась ей на это. На что она покрутила пальцем у виска и посмотрела особенным взглядом, которым смотрят на людей, когда хотят указать им на их ум.
Ты что, шипела я на нее, не предупредила о себе?
А то я значит, пугало в мохеровой кохте. Никто из нормальных женщин, на такую вещь не польстился бы, но я почти ни с кем не общаюсь и не хочу вылазить из дома. А тут ноябрь и эта уютная кохточка в интернете. Мохеровая, длинная, цвета какашки, отдающей в болотную зелень. А тепла-я-ааа – одел и пропал! – ну, я и вырядилась. Не Армани, да, зато тепло.
В общем долго я пребывала в молчании, практически не дышала, только взволнованно стучала сердцем. Она говорила, а когда случалась неловая пауза, я поворачивалась к телевизору и внимательно его впитывала.

Что ты там все смотришь? Там сплошное вранье, говорю тебе, как рекламщик, – авторитетно заявляла она.
А так как я сама могла любого убедить, что телевизор это мусоропровод, но молчала, то от этого еще больше впадала в нелепость и мне хотелось в себя плюнуть.
Если ты будешь так мало со мной общаться, я приму меры, – сказала она, – и пришлю тебе черную метку!

Я испугалась, и за метку, и что подхватила неизвестное науке заболевание, но к вечеру, хвала небесам, шум в голове улегся, я дернула винца, нимношка разговорилась и даже попыталась запретить ей курить.
Мама? Удивилась она
Почему, спрашиваю, «мама». Просто вредно и все такое.
Ну, прям, как мама, умилилась она.

Что же ты не ешь! – сокрушалась я. – Уж я жарила-жарила, парила-парила! Вот и чай всякий разный, – и озадачилась, – а его я что делала? – заваривала – заваривала?

К вечеру накормились, напоились, посмотрели кошмарный кин, потом еще 2 или 3, стерли из моего телефона номера людей, которые раньше были дороги, а потом стали много дешевле, и сами спать уложились.
Спали в одном диване. Одетыми, разумеется. Хотя я усмотрела, что у нее ни грамма целлюлита. Ненавижу, – сказала я на это. Подумаешь. И натянула семейники, пообещав себе, что вот прям с завтрашнего дня.... А то ишь!

Спали. Нет не спали, это было невозможно. Болтали, смеялись, снова болтали, целовались, пытались объяснить друг другу кем что двигало при выборе сексуальных партнеров. Я рассказала немножко о себе, начиная со школьных лет, потом рассказывать было практически нечего. О бывших ведь, как о мертвых – или хорошо, или ничего. Я рассказала о тех, о ком хорошо. И она рассказала хорошо – это меня порадовало – вы не замечали, что разговоры некоторых людей сходятся к одному – к осуждению других. Самое плохое, что они не видят в себе никаких недостатков, так вот – с такими лучше не связываться, случись чего и о вас тоже ничего хорошего не скажут... В общем, поговорили – понятней не стало. В результате проснулись в изумлении утром в 2 часа дня.

Что же делать то? Спросила она и посмотрела на меня долгим взглядом. Как не хочется домой и на работу.
А ты не. Начальник жо.
У начальников тоже отчет, и не один, грустно вздохнула она и поплелась в душ.

Пока она распевала в душе о «людях, попавших в шторм», я нажарила котлет и уселась ждать. Через полчаса начала гневаться. Где, говорю, ты есть?
Она опять не вышла.
Если, пригрозила я, через 5 минут не выйдешь, греть больше не буду, будешь жрать,т.е. есть холодное.
Жена? удивился душ и замер.
Почему, – спрашиваю,– жена? и пообещала надеть сковородку на уши.
Ой, ну настоящая жена, восхитился душ.
Это, говорю, еще посмотрим, утверждать рано.

К вечеру распрощались, за окном была акварельная серость и сырость, белые хлопья тихо падали на голые ветки.... Последние цвета отступают, сдаются, остаются лишь ярко красные ягоды рябины и рыжие ранетки с одинокими желтыми листочками... Романтичная я, да же?
Она плакала, потому что не хотела уезжать в эту серость с ранетками, она хотела учить меня жизни.

Как же хорошо, когда жизнь подбрасывает таких людей.
Стало быть, интернет, друзья мои, это не только магия и надувательство, это иногда благо.
Да, давненько я не был таким счастливым.