***

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
(Ненормальная)

«Фантастическое состовляет сущность действительности».

Ф. Достоевский. 
    

        По степи, разрезая ржавым желтым светом  ночную темень, едет колона грузовых автомашин. Возглавляет шествие  черный джип марки «Ленд – Крузер» без гос. номеров, за ним следует пять КАМАЗов нефтевозов.    Водитель джипа не плохо ориентируется в местности и, несмотря на то, что степь везде в зоне видимости покрыта снегом, уверенно ведет машину по накатанной глубокой колее. Время от времени степные дороги разветвляются,  но «Ленд – Крузер» всегда выбирает нужную «колею». «Караван» под покровом ночи следует на нефтяное месторождение «Айркум» что находится на территории Кзыл-ординской, области для незаконного приобретения сырой нефти. Нефтевозы и сопровождающий их джип, уже продолжительное время едут вдоль нефтепровода «Бейкум – Джусалы», по которому перегоняется добытая с месторождений нефть, на терминал находящийся в населенном пункте Джусалы. Но «быкам» как на местном сленге именуют нелегальных скупщиков нефти, сегодня нужен был не нефтепровод, для перекачки нефти. Сегодня они работали по своей обычной «схеме» и собирались перекачивать «черное золото» непосредственно с накопительных емкостей, что находятся возле скважин,  своевременно не подключенных через трубопровод к групповым установкам. Скупщики конечно с удовольствием залили бы нефть из «трубы», как они между собой называли нефтепровод, но для этого нужно было предварительно сделать «врезку», что являлось довольно кропотливым и трудоемким процессом.
      Не подключенных скважин на месторождении «Айркум» было множество. Но и здесь «быки» проявляли завидную щепетильность, покупая «чистую нефть». Нефть с ничтожно малым содержанием пластовой воды, а желательно и вовсе прошедшую очистку в ЦКППН (Цехе Комплексной Подготовки Перегонки Нефти). Иногда скупщики проверяли, качество нефти, поджигая её. Для этого нефть предварительно, набирали, в пластмассовую бутылку (из-под прохладительных напитков, каких множество), срезанную снизу в виде воронки, если нефть горела, то считалось, что содержания воды в ней было не большое, и качество нефти являлось вполне приемлемым. Но сегодня в подобной  «глупости» как «лаборатория в походных условиях» необходимости не было. Всё было заранее оговорено, Ергали который был в салоне джипа, точно знал с каких скважин, они будут закачивать нефть. Для разогрева замерзшей от низкой температуры нефти, и быстрого осуществления задуманной операций на оговоренных скважинах их, ожидали специализированные паро-пропарочные автомашины. «Быки» договорились с охраной, операторами и представителями правоохранительных органов, все было «налажено», оставалось только, не заблудившись в степи доехать до места, передать деньги и немного подождать. Ждали обычно на карьере, с которого открывался замечательный вид  на месторождение, светящееся ночью, вечно горящими огнями факелов возле скважин, словно на каждой из них  был установлен мемориал славы павшим героям в неизвестной степной войне.
        Ергали незаконной скупкой сырой нефти с месторождений занялся недавно, после своего освобождения. Тогда десять лет назад он на похоронах Мейрамбека поклялся отомстить Кошкару за смерть своего друга, но на следующий день его арестовали.  Но это всё-таки был, «старый, добрый Чимкент», где деньги решали всё. Ему тогда удалось договориться с представителями правоохранительных органов и избежать наказания. Ергали передавший  внушительную сумму денег в твердой валюте следователю, словно по мановению волшебной палочки превратился в ходе следствия,  из бандита, которого знал весь город, в коммерсанта,  у которого вымогали деньги. Но это чудесное превращение стоило дорого. Ергали вынужденный заложить дом и влезть в долги остался без средств к дальнейшему существованию. Он обдумывал, как бы «по легкому сделать деньги», когда ему предложили ограбить фармакологическую фабрику, в простонародье химфарм. Преступникам стало известно, что в определенный день на фабрику должный завести большое количество опиума используемого при изготовлении медикаментов, план был разработан, охрана была подкуплена, покупатели опиума из Ташкента ждали с деньгами в городе готовые «забрать товар». Но получилось всё не так, как они запланировали, один из подкупленных охранников в самый ответственный момент испугался, вышел из территории фабрики якобы за пивом и не вернулся. Ергали с коллегами в условленное время заехали на территорию и начали загружать в автофургон опиум, за этим занятием их застали охранники фабрики, которые по их плану должны были спать, богатырским сном,  напившись пива с подмешанным снотворным. Завязалась перестрелка, подоспела милиция. Налетчиков арестовали, один из охранников умер. Состоялся суд, по иронии судьбы парень, который предложил Ергали ограбление  фармакологической фабрики, оказался «со связями и деньгами» он отделался условным сроком, зато в отношении Ергали в этот раз, Чимкентская фемида была непреклонна, он был осужден на десять лет. Освободившись «из мест не столь отдаленных» Ергали занялся нефтяным бизнесом, помог ему в этом не безызвестный Ибрагим, который к тому времени осел и устроился в городе Кзыл-Орде. Ибрагим являлся генеральным директором известного на всю область ТОО «Sulak», в настоящее время у этой компании была сеть своих автозаправочных станции, так же она поставляла импортное оборудование, нефтяным компаниям (в основном ЗАО «МОП» (МutakOil Products)). Этому, предшествовало несколько лет непосильного труда, когда Ибрагиму самому приходилось сопровождать груженые нефтевозы с незаконно купленной сырой нефтью, с месторождений. Впоследствии ему удалось (не без помощи земляков поставить «печку») и наладить выпуск некондиционного (изготовленного кустарным способом) дизельного топлива. Зарегистрированная и задуманная Ибрагимом вначале как для «отмывания денег»  ТОО «Sulak», неожиданно начало приносить баснословные дивиденды. Ибрагим не жалевший денег для «хороших людей» стал все чаще «выйгрывать» выгодные тендеры на поставку различного оборудования, а в скоре и вовсе смекнул что это (дорогостоящее импортное) оборудование можно доставлять до назначения только на бумаге, т.е. деньги за оборудование с ЗАО «МОП», получать а оборудование не поставлять.
    Ергали после освобождения убедившися, что его никто из бывших «коллег» не ждет «с распростертыми объятиями» вернулся в родное село. Там в Жана-Кургане, он и услышал впервые от знакомых про Ибрагима, и не долго думая, пришёл к нему в офис. Ибрагим встрече с давним знакомым, особенно не обрадовался, но в память минувших дней не стал его от себя «отталкивать» и предложил Ергали работу, хотя и не нуждался в его услугах.   
      На 88 – ом километре нефтепровода колона из нефтевозов, сопровождаемая джипом свернула в лево по степной дороге и заехала на территорию месторождения.  «Караван» проехал через вполне легальный  переезд, где через трубопровод для проезда автотранспорта была установлена железобетонная плита. На столбике возле переезда, словно специально что бы никто ни ошибся и «случайно» не проехал мимо, был установлен указатель,  который возвещал, что путники подъехали к печально известному восемьдесят восьмому  километру нефтепровода «Бейкум-Джусалы», откуда им удобнее всего будет заехать на территорию месторождения «Айркум», для проведения своеобразного «шоп-тура» по нефтяным скважинам. «Покупатели» с «продавцами» общались  между собой по сотовой телефонной связи. Нефтевозы заехали на территорию месторождения, оставляя после себя множество следов протекторов, от тяжелых колес грузовых КАМАЗов обутых широкими автошинами. Накатанная колея станет ещё более глубокой, когда по прошествии нескольких часов КАМАЗы выедут уже груженые нефтью.  КАМАЗы нефтевозы проехали по «контрольной полосе» заботливо возведенной руками, неутомимых охранников группы быстрого реагирования, ЗАО «Легион Секюрити Казахстан» словно они собрались зимой на снегу сажать грядки с капустой. Это было распоряжение руководства компаний «Легион СК»,  осуществлявшей охрану месторождении «Бейкум», «Айркум» и нефтепровода. Придумали это видимо бывшие командиры пограничники, которые ранее защищали рубежи нашей Родины, а после выхода на заслуженный отдых посвятили себя охране нефти и других товароматериальных ценностей ЗАО «МОП», компании, которой принадлежали акции вышеуказанных нефтяных месторождений.
     Для возведения контрольной полосы каждому экипажу ГБР, в довесок к карабинам «Сайга», были «вручены» сельскохозяйственные инструменты: штыковая лопата и грабли. Руководство охранной фирмы считало, что возведение «контрольной полосы», необходимо, для того чтобы охранники ГБР подъехав к переезду, могли сразу же заметить, заезжали посторонние автотранспортные средства на охраняемую территорию или нет. На практике  эти «сельскохозяйственные» работы вылились в некий гибрид «Сизифова труда» и «Ткани Пенелопы», при этом, приобретая более глобальные масштабы, чем  те, что выпали на долю мифических древнегреческих героев.
      В степи, где дороги и следы от протекторов автомашин, вследствие отсутствия растительности хорошо просматриваются, охранникам ГБР способствующим хищениям сырой нефти с месторождений, было не легко «заметать следы». Но надо отдать им должное, охранники ГБР проявляли должную «смекалку и находчивость». Сопроводив груженных нефтью, «быков» за территорию месторождения, охранники ГБР, привязывали к заднему бамперу оперативной машины замотанный в кошму или тряпку металлический лом и проезжали по следам КАМАЗов. Правда, иногда (для большей убедительности), приходилось «махать лопатой» и работать граблями, но что поделаешь? (Таково было распоряжение руководства).
Сейчас водитель  66-го маршрута ГБР Кожахметов Мурат приветливо «поморгал» светом дальних фар, заезжающим автомашинам, подовая им знак остановится. Бандиты и охранники встретились. Ергали с Муратом обнялись, радость была искренняя. Охранники радовались, зная, что сейчас получат деньги, бандиты потому что будут заливать нефть, которую после сдадут в городе перекупщикам и тоже получат свои деньги.
      Ергали вытащил из салона джипа  дешевый полиэтиленовый пакет набитый денежными купюрами и протянул его Мурату, тот не считая, сунул пакет своему непосредственному начальнику, старшему экипажа ГБР Щеглову, который так же, не считая, бросил пакет в салон оперативной Нивы. «Быки» никогда не обманывали, ещё не было случая, чтобы кто-то не досчитался денег. Цены на нефть оговаривались заранее, деньги обычно приносили мелкими купюрами, это была своего рода традиция, чтобы было удобнее, делится. Все понимали, в степи сберкасс и супермаркетов нет, крупные купюры разменять негде.
    Офис Кызыл-Ординского Филиала ЗАО «Легион СК», находился в городе Кзыл-Орде, но большее время Менеджер Муромцев и его сменщик проводили на месторождении Бейкум. Руководство охранной компаний «Легион СК», находивщееся в Алмате требовало, от своих подчиненных, чтобы они остановили несанкционированный вывоз нефти с месторождений. Предыдущее руководство филиала было практически полностью заменено и направлено большей частью на другие объекты. Ротация сотрудников была произведена по требованию представителей «клиента», в данном случае сотрудников службы безопасности ЗАО «МОП».
Муромцев привез на месторождение вновь назначенного, инвестигейтора Байболова Тимура, и в кабинете менеджера на месторождении «Бейкум» Копешева Аскара, устроил совещание. Муромцев говорил, что вывозом сырой нефти занимаются организованные преступные группировки из г. Кзыл-Орды, а возможно и из других городов (Джезказгана и Шымкента). Противостоять преступным сообществам охранная фирма не в силах, да и это не их работа. Со слов Муромцева выходило, что им нужно организовать охрану месторождений «Бейкум» и «КАМ» (Кызылжар, Айркум, Майкудук) таким образом, что бы вышеуказанные группировки «обратили» свой алчный взор на другие нефтяные месторождения, находящиеся в области.
- Что бы главное они не воровали у нас, там, где мы охраняем, - говорил Муромцев, полковник мотострелковых войск в отставке. Он, конечно, кривил душой, наверняка ему хотелось изловить всех скупщиков нефти, и если не расстрелять, то хотя бы отдать под суд. Однако  слова и призывы менеджера филиала не нашли должного отклика у находящейся в кабинете «аудитории» состоящей из менеджера месторождения и вновь прибывшего инвестигейтора. Оба являлись пенсионерами МВД, работали в уголовном розыске, в меру своих возможностей боролись с преступностью и по своему опыту знали, что сие занятие,  довольно трудоемкое и неблагодарное. После окончания выступления менеджера филиала «бурные овации» не раздались, да и в прениях, что Аскар, что Тимур высказались довольно сдержанно, без должного энтузиазма. Постепенно беседа «скатилась» как обычно на бытовые нужды охранников, плохое обеспечение и низкую заработную плату. Менеджер естественно пообещал решить все эти проблемы, приложить максимум усилий вплоть до выдвижений «ультиматумов» Генеральным Директорам Компаний: «Легион СК» и «МОП» с «захватом заложников», если последние не повысят зарплату.
После совещания все очень устали и пошли, освежится в местную баню. В бане по причине разгара рабочего дня никого не было. После бани пили чай и раскрасневшиеся, потные на морозе, инструктировали заступающую в ночное дежурство смену охранников. Тимура представили сотрудникам филиала, он коротенько рассказал о себе, Муромцев призывал охранников сознательности, Копешев старался шутить.
    Копешев и Байболов работали в «Легион СК» уже не первый год,  знали  друг, друга и по прежней работе, оба продолжительное время проработали в уголовном розыске города Алматы, тогда ещё столице нашей республики.
     Вахта у Тимура проходила без особых происшествий. Он с ознакомительной целью, объезжал территорию месторождения с экипажами ГБР (група быстрого реагирования). Территория месторождения по периметру не имела каких-либо «физических средств защиты», и постороннему автотранспорту не состовляло никакого труда, проникнуть на охроняемую территорию по многочисленным несанкционированным дорогам. Для охраны найболее важных производственных объектов были выставлены «стационарные посты охраны». В целом же территория месторождения была поделена «на сектора», где осуществлялось автопатрулирование экипажами ГБР, которым вменялось в обязонности задерживать «посторонний» автотранспорт и людей, и своевременно пресекать попытки хищения ТМЦ. Тимур до перевода в Кзылорду проработал инвестигейтором в Карагандинском филиале, где они осуществляли охрану металлургического комбината. Ему привыкшему к закрытым, огороженным по периметру относительно не большим пространствам, территория месторождения казалась огромной как неисследованная планета Юпитер и уязвимой, как только что родившийся младенец. Тимур ещё не успел толком изучить многочисленные  несанкционированные, степные дороги, которыми пользовались «скупщики нефти». Он часто путался в названиях различных подрядных организаций, а от большого количество автотехники, поночалу у него «рябило в глазах». Тимур старался во всем этом разобраться, и время для него проходило не заметно, вскоре  начала заканчиватся его первая вахта на «Бейкуме». Он провёл несколько «служебных расследований» вынес по ним заключения и написал отчёт. Они вместе с Копешевым съездили  несколько раз на месторождение «КАМ» (Кызылжар, Айркум, Майкудук), которое находилось в ста километрах от  месторождения «Бейкум» где они дислоцировались. Охраной месторождения «КАМ» также руководил менеджер месторождения «Бейкум», но из-за дальнего  расстояния  менеджер и инвестигейтор осуществляли проверку качества несения службы не часто, обычно ограничиваясь телефонными переговорами.  На месторождении «КАМ» старшими были дежурные супервайзеры, которые ежедневно по факсу отправляли менеджеру «Бейкума» рапорта  указанными проишествиями за прошедшие сутки. Но в эту поездку Аскар с Тимуром задержали на посту «Рубеж - КАМ» четыре порожних нефтевоза, с фальшивыми документами. К тому же на «нефтевозах» имелись логотипы подрядной организации ТОО «АТС» (Автотранссервис), автотранспорт которой осуществлял перевозку сырой нефти со скважин  месторождений КАМ в ЦКППН на месторождение «Бейкум».  Надо сказать что Аскар, с Тимуром действовали по полученной информации, эти  четыре нефтевоза днём были замечены на сотом километре трассы Бейкум - Кызыл - Орда, где обычно «отстаиваются быки» если им дают по какой-либо причине «отбой».  Тимур с Аскаром сообщили сотрудникам службы безопасности ЗАО «МОП», и через дежурного супервайзера вызвали  участкового. Задержанных оказалось много, человек десять, они утверждали, что являются помощниками водителей. Все в один голос заявляли, что выехали два дня тому назад, едут на месторождение «Айданмунай» и заблудились, замерзли, хотят кушать и ничего не знают. Они всё время звонили кому-то по телефону. Пока Тимур с Аскаром осматривали машины, фотографировали и брали объяснительные, подъехала легковая автомашина и забрала «помощников» оставив только водителей транспортных средств. Приехавший под утро участковый был недоволен, он пытался спорить с Аскаром и Тимуром  возмущаясь, зачем задержали «порожние» нефтевозы. Аскар с Тимуром быстро объяснили ему, что  у задержанных водителей, липовые документы и логотипы, и не исключено что эти автомашины могут, числится в угоне. Участковому на это нечего было возразить,  и он, начал разговаривать  с задержанными.  Водители при виде участкового, радовались, словно первые исследователи Африки повстречавшие в пойме реки Конго белого человека. Участковый и водители нефтевозов наверняка бросились бы друг, друга обнимать, но при посторонних (Аскар с Тимуром) они не решались проявлять свои нежные чувства. «А ты что здесь? Тоже заблудился? Не знаешь, где находится Айданмунай?», спрашивал участковый у очередного водителя, на что тот мило улыбался и согласно кивал головой. «Ладно, мне то не гони», ласково пожурил участковый задержанного и улыбнулся. Пробыв около получаса, он поехал на месторождение позавтракать.
- Здесь всё повязано, - сказал Тимур, у которого уже чуть – ли не мельтешило в глазах от обилия «груженных» и «порожних» нефтевозов. Он ещё  не совсем научился  быстро определять, какой нефтевоз, какой компании принадлежит, хотя уже в целом разобрался в схеме воровства. Они с Аскаром всю ночь не спали, проголодались и устали.
- А почему они не заправились? – спросил он у Аскара.
- Мы помешали, мы с тобой весь день ездили по месторождению они ждали, когда мы уедем  и, не дождавшись, выехали на трассу, потому что погода испортилась и если бы они вздумали ехать по степи, то наверняка застряли бы. Они выехали со стороны насосной на пост «Рубеж» потому что были уверены, что нас тут нет.
- Так получается что наши охранники в теме?
- Я думаю, не только охранники, ты же видел! Ты, что шапку не одеваешь холодно, голова не мерзнет? - спросил Аскар.
- Не мерзнет, - ответил Тимур.
- Что тосол залил? - поинтересовался Аскар.
- Залил, - ответил Тимур.

***

      Прошло десять лет. Кемель отбыл срок наказания в исправительно-трудовой колоний строгого режима в городе Степногорске, который находится в двухстах километрах от Астаны. По окончании срока он возвращался домой. Кемель до Астаны, доехал на рейсовом автобусе, затем приобрел билет на поезд и до отправления бродил по новой столице.
     В купе, его попутчицей оказалась, показавшееся ему ещё совсем юной девушка. Её долго провожал парень. Они целовались, обнимались, и когда уже не могли этого делать, по причине что поезд все-таки тронулся, долго смотрели и что-то обещали друг другу. Она, высунувшись из окна, он, стоя на перроне, и размахивая руками. Проводник проверил билеты и выдал постельные принадлежности. Скорый поезд набирал скорость, переодевшиеся пассажиры носились с чайниками по вагону. Соседка Кемеля, воспользовавшись наушниками, слушала музыку, записанную на сотовый телефон. Он предложил ей кока-колу, она отказалась и вытащила из дорожной сумки натуральный сок в тетропакете. Постепенно они разговорились. Кемель представился  командированным. Выяснилось, что девушка не настолько юная  как это ему показалось в начале. Она уже успела окончить институт, и работала в иностранной компании переводчиком. Сейчас вышла в отпуск и едет к родителям в Шымкент.
- Давно не был в Астане,- продолжал изображать из себя командировочного клерка Кемель.
-Вернее был, но давно когда город ещё не был столицей.
- Как Вам Астана? Понравился город? – спросила девушка.
- Понравился, - безразлично соврал Кемель, ему почему-то больше всего запомнились крупнопанельные дома на окраине столицы, выкрашенные в желтый цвет. Отчего-то эти желтые «многоэтажки» ассоциировались у него с «дурдомом» и наводили тоску. Потом Кемель поведал девушке, что в городе, всё изменилось, в том числе и молодежь. Она стала, какая-та другая. Девушка его не поняла. Он  пытался ей что-то объяснить, даже рассказал, про своё посещение кафе, где было полно молодежи и молодые девушки наравне с парнями   пили импортное пиво, которое официантки приносили в высоких с пол метра тонких графинах. Чем больше Кемель рассказывал, тем больше в нем крепло чувство, что он безнадежно отстал от жизни. Несколько удивлено, слушавшая его рассказ девушка, будто ей довелось ехать в одном купе с живым охотником за черепами, похоже, причислила своего соседа, к какому то неизвестному, чудом, сохранившимся виду млекопитающих, за которым наверняка гоняются все зоологи мира. К тому времени  Кемель и сам ощущал себя словно мамонт, который замерз и через тысячелетия был доставлен в глыбе льда  в столицу для постройки ледового дворца. Такой же дикий, чужой никому не нужный и непонятный. Он хотел как-то загладить это впечатление и сказал, что «в принципе молодежь ему нравится, просто они несколько другие, чем в своё время были они». Это была старая песенка, которую в своё время ему самому не раз приходилось выслушивать от своих родителей. Вечная проблема взаимоотношения отцов и детей.
- Мне кажется, что раньше вообще все было скучно, - выразила своё мнение девушка.
- Как люди жили, не представляю, без сотового телефона, без стиральной машины автомат, в конце концов, без компьютеров. Вообще как можно работать без компьютера?! – обращалась Кемелю, девушка.
- Смотришь на них, - продолжала она, - Как они были одеты, чем занимались, такая тоска берет.
- Откуда ты знаешь, как они были одеты и чем занимались? – спросил Кемель.
- По фильмам, - просто ответила девушка.
- Эти черно-белые фильмы, прически, - она показала рукой, вытянув её над головой во всю длину, вероятно изображая высокую женскую прическу с начесом, столь популярную в эпоху «застоя», - одежда, их развлечения. Танцы, это же нечто жуткое! - продолжала разоблачать девушка.
- У меня братишка маленький, спрашивает «Что раньше всё таким черно-белым и было?! Цветов не было?».
- И что ты ему отвечаешь? – спросил, Кемель.
- Не знаю даже что, и сказать, - призналась соседка.
- А ты бы так и сказала ему, что раньше всё было черно-белым. А цвета, как и всё остальное, придумали уже потом, где-нибудь в Америке, а у нас выпускают по лицензии специально для Вас! Что бы Вам комфортней и интересней было жить!
Девушка рассмеялась, он тоже посмеялся. Они ещё некоторое время поговорили, затем Кемель вышел в тамбур покурить. Этот в общемто «пустой» по содержанию разговор с соседкой по купе, раворошил его душу.   
      - Раньше, - думал он, - Может действительно, раньше всё было черно-белым? Всё понятно, по телевизору два канала Москва и Алмата. У них тогда на всю улицу были две частные легковые автомашины. Все ездили на автобусах получали 120 рублей, пили грузинский чай и были счастливы. Это было его детство, зимой они играли в хоккей с самодельными клюшками, сделанными из алюминиевых раскладушек, весной «лянги» и «асычки». А летом они допоздна играли футбол, прятки и жгли костры в парке на поляне. Потом уже затемно он «запыхавшийся» возвращался домой, и на топчане во дворе ел холодный арбуз. Во дворе дома был огород, вдоль которого рос виноградник. Кемель ночью пробирался в огород, где журча лилась вода из шланга, летали стрекозы и росли помидоры. Его отец каждый вечер поливал грядки, Кемель любил пить эту холодную до ломоты в зубах и вкусную, словно из горного родника воду. Он наверно был тогда гораздо более счастлив, чем потом.
Щемящее чувство тоски нахлынуло на Кемеля. Он вдруг отчетливо понял, что детство ушло безвозвратно, уже больше никогда не будет матери, и вся семья не соберется как раньше летом на топчане, и он уже никогда не будет маленьким и счастливым.
       Когда Кемель вошел во двор своего дома, залаяла собака. Дом не перетерпел каких-либо заметных изменений, но стал «чужим», словно Кемель вместо родного очага, вернулся в какой-то исторический мавзолей. Жилище требовало ремонта, снаружи в нескольких местах осыпалась штукатурка, полопалась и выцвела краска. Кемель сейчас совершено по-другому взглянул на этот дом. Дом казавшиеся ему огромным, новым и красивым, раньше, когда они ещё всей семьей проживали во «времянке», оказался довольно скромным по своим размерам и старомодным по планировке. Тесная веранда из деревянных досок покрашенных, когда-то в синий цвет выглядела убого и нелепо. Старая, наружная отделка дома, так называемая «шуба», маленькие окна и деревянный забор из некрашеных, полусгнивших досок, производили гнетущее впечатление. В когда-то цветущем огороде, выселись пожелтевшие от зноя, высохшие кусты бурьяна, среди которых на коротком поводке иступленно, заливалась лаем, чужая, облезлая и худая черная собачонка.
- Эй, кто там? – спросил отец, испуганно и торопливо, почти выбегая из дома. Он постарел. Несмотря на жаркий летний день, отец был в старом засаленном, мятом пиджаке и рубашке с истлевшим от чрезмерной носки воротником. На голове у него была старая фетровая шляпа, края которой напоминали атракцион «Американские горки». Он был не брит, седая колючая щетина покрывала впавшие щеки. Отец весь немного дрожал, голова его тряслась, а за спиной он прятал большой изогнутый «гвоздодёр», напоминающий индейский «томагавк».
- Папа это Я! Я вернулся! – сказал Кемель.
- Сынок! Кемель! Это Ты! Ты вернулся! – говорил отец, радостно обнимая сына.
- А я думаю кто? Смотрю, кто-то зашел, зрение уже не то, плохо вижу. Вот железку взял на всякий случай, объяснял сыну отец. Он уже выпустил Кемеля из объятий, но всё ещё обнимал за плечи, словно боялся, что кто-то невидимый может его, куда то забрать. Они зашли в дом, отец принялся собирать на стол. Кемель пока закипал чайник вышел покурить во двор.
      Деревце, которое когда-то посадил, возле тогда ещё строящегося дома  отец, разрослось. Это был карагач. Дерево, произрастающее повсюду в Казахстане и средней Азии. Ветви карагача устремлялись в высь и ширь, задевая провода телекоммуникации. Одна толстая высохшая ветвь опасно нависла над крышей дома, ежедневно угрожая, обрушится на неё, при этом переломав под своей тяжестью шифер.
       Вечером, поприветствовать отбывшего срок товарища прищли друзья. Они были одни, без жен. Оказалось, что Ержан уже развелся с женой, а Кошкар до сих пор не женился. Кемель вспомнил, как Кошкар с Ержаном приезжали к нему в зону проведать его. Произошло это через полтора года после состоявшегося над ним суда. Он к тому времени уже полностью освоился, несколько успокоился, привык и втянулся в лагерный быт. Его тогда больше интересовало, что они ему привезли, хотя набор был обычный: чай, наркотики, сигареты и деньги. Тогда Кошкар с Ержаном поначалу прятали глаза и чувствовали себя неуютно. Потом они выпили водки, и вроде все друг друга поняли и всё простили.
     Они и сейчас выпили, постепенно зашел разговор о том кто, чем занимается. Ержан работал начальником отдела в городской архитектуре, выяснилось, что его дядя недавно был назначен на должность мэра города.
      Кошкар занимался нефтяным бизнесом. Выбрал он сие благородное занятие не сразу, путь его был долог и тернист. Он  продолжительное время скрывался от представителей правоохранительных органов,  пытался запугать генерального директора строительной компаний. Когда последний не испугался, предложил ему помощь и защиту от себе подобных. Какое-то время получал за защиту активов строительной компании дивиденды, но этого было не много, по мнению Кошкара даже очень мало. На лицо было противоречье между интересами работодателя и работника. И тогда Кошкар решил сам стать «сеньором» и  заняться строительным  бизнесом. Через знакомства в акимате ему удалось «выйграть» тендер на проведение капитального ремонта детской городской поликлиники. Ему посоветовали нанять субподрядчика, но подвела жадность. В скорее Кошкар убедился, что строительный бизнес, это совсем «не то занятие». Ему привыкшему «брать деньги» у других, приходилось раздавать деньги рабочим, снабженцу и.т.д. Деньги уходили не понятно куда, ремонт затягивался, Кошкар как-то проверяя произведенную работу недовольный набил «морду» бригадиру. В конце концов, он всё-таки нашел бригаду строителей, которые закончили ремонт. Но после всего этого он передумал заниматься строительством, и избрал для себя другое поприще. Так называемый «нефтяной бизнес», представлял собой незаконную скупку и последующую продажу ворованной нефти с месторождений в Кзыл-Ординской области. Работа эта оказалась более привычной, чем новое строительство или капитальный ремонт, старых зданий. Теперь в степи, как и раньше в городе, пистолет у Кошкара был за поясом, а завернутый в тряпку автомат в багажнике машины.
        Немного посидев в доме и попив чаю, друзья поехали в ресторан. Поночалу разговор за столом в ресторане не совсем удавался, но снова помогла водка. Как обычно напились и снова все стали «красивыми и хорошими». Все вроде как бы забыли, что кто-то кого-то когда-то предал, оставил, а кто-то и побывал «в местах не столь отдаленных», то есть что Кемель «мотал срок» никто конечно не забыл. Весь вечер пили за освобождение и «за возвращение» словно он «прилител» с межгалоктического полёта. Друзья Кемелю даже ключи от ВАЗ – 099 подарили. Никто из них не сказал, долг платежом красен, но это вроде как, подразумевалось. Друзья изменились, они стали более солидными и вальяжными. Ержан заплыл жирком, Кошкар стал более спокойным, чем раньше, только Кемель выглядел среди них как черно-белая фотография из старого семейного альбома, такая же несуразная и вместе с тем родная. После ресторана решили продолжить веселье, в другом месте.
Поехали в сауну. Они проезжали по улице Мира, когда Ержан предложил остановиться и посмотреть на работниц коммерческого секса, что стояли в тени высоких деревьев, прямо напротив здания прокуратуры. Джип остановился. В этом небыло никакой необходимости, в сауне их уже ждали девушки, но они были пьяны, на улице была ночь, и спешить было некуда. К машине, словно к кормушке с зерном сразуже слетелась стайка жриц любви.
        Несколько девушек втиснулось в открытую дверь джипа, одной из которых оказалась Айгуль, сестренка погибшего Ерлана.
Она предстала перед Кемелем, словно приведение из его прошлой, беспутной жизни. «Кемель ты!?», вырвался возглас из её груди. На какое-то мгновение их взгляды встретились, и Кемель опустил глаза. Айгуль  видимо была очень взволнованна этой неожиданной встречей и выглядела, растерянно, похоже, она, не могла найти подходящих слов, только смотрела на Кемеля увлажнившимися глазами, по которым уже начала растекаться черная тушь.  Кемель как-то  сразу сник, от этого немого укора и не в силах что-либо ответить ей, отвел взгляд. Видя, что Айгуль молчит и не может договориться с клиентами, вслед за ней протиснулась высокая долговязая, рыжая девица. Но Ержан, до этого несколько стушевавшися было, перед неожиданно появившейся сестренкой погибшего товарища, теперь бесцеремонно выталкнул рыжую девку и заботливо захлопнул дверь машины, для всеобщего успокоения. Кошкар бывший за рулем, не глушил двигатель, и машина плавно  поехала дальше.
        Сердце Кемеля бывшее до сих пор холодным и спокойным, словно бишкекская колбаса из холодильника, теперь учащенно забилось. В груди заныло, боль разрасталась, тлея адскими углями, с каждым мгновением увеличивая тоску. Сердце, похоже, перешло на «аварийный режим», и работало с натугой, как «перегретый» двигатель машины, разгоняя по жилам,  черную как отработанное масло, кровь, и в затуманенном наркотиками и алкоголем мозгу Кемеля, начались видения. Айгуль появлялась в них, из ночи красивая и накрашенная, словно роковая женщина «вамп», которую он когда-то сам заразил этим разрушающим вирусом, на берегу шумной, горной реки Машат. Откуда-то выплыл не сформировавшийся уродливый эмбрион, с большой головой и стеклянными глазами. Вероятно, это был плод их короткой, тайной и грешной любви, сгусток крови, для которого не нашлось места под сердцем у матери, который ушел в мир теней, без имени, без любви ввергнутый из утробной темноты, в вечный мрак, ради соблюдения внешних приличий.
        В сауне, куда приехали друзья, Кемель посторался напиться, что бы попытаться забыть о недавней встрече. Он ещё больше стал налегать на водку, после того как стал невольным свидетелем того, как Кошкар отчитывал Ержана за неудачную попытку «съема ночных бабочек» на улице. «Откуда она вылезла?! Дожили, прямо в лицо проститутке взглянуть не можем», - говорил он не догадываясь, что Кемель подслушивает их. Ержан оправдывался, он говорил, что он не знал, что сестренка Ерлана «снимается на улице». Кемель не подал виду, однако после услышанного напился до невменяемого состояния. Дальнейшее он помнил смутно, кажеться он обматерил Ержана, пытался драться с Кошкаром, его пьяного не стояшего уже на ногах отвезли и занесли домой.
    На следующий день  у Кемеля весь день болела голова. Через день Кемель превозмогая желание поволяться в постели, с утра  пошёл, становится на учёт. Криминалист сфотографировал его и «снял» отпечатки пальцев. В картотеке наверняка имелись все данные на него, но капитану видимо не хотелось перебирать старые документы. Выйдя из кабинета криминалиста, Кемель направился к участковому, того на месте не оказалось и он, подождав его, но, так и не дождавшись, пошел домой. Вечером к нему зашел Ардак. Кемелю покозалось, что он почти не изменился, был такой же, как и раньше худой веселый. Ардак был уже женат, имел двоих детей, работал на заводе, и в свободное время,  так же как и раньше подрабатывал на свадьбах и в ресторанах. Они взяли на розлив пива, копченой рыбы и устроились во дворе  под тенью дерева. После трёх литров выпитого пива, оба утолили жажду и почувствовали, что им чего-то не хватает. Взяли водки, выпили и поняли, что «мир прекрасен, земля вертится и жить хорошо». Постепенно как водится, разговор зашел о «зоне».
- Да что там, сидел я в Степнагорске, зона эта «красная». Привезли по этапу. «Дубаки» начали заставлять «мохнатки» цеплять. Я отказался, сразу в карцер. Вышел опять в карцер. Я то молодой тогда весь на «изменах». Боюсь «опорофинится». Помню, утром все на работу идут, а я лежу, не встаю. Ко мне мужик подходит и объясняет мол, эта «красная» зона, здесь все работают, мол, это не «западло». Я смотрю на него, а «мужик» этот спокойно так объясняет,  терпеливо. Я ему головой киваю, а сам не верю, думаю, вдруг врет. А он знаешь, будто мои мысли читает, говорит: «Если не хочешь работать,  делай так, чтобы мы за тебя не страдали, вон тебя весь отряд стоит, ждет». А я у него спрашиваю, а как так сделать? Он говорит, договорись с «бугром», дай ему что-нибудь денег, наркотиков. Да короче развёл я, у меня бабло было, да и «соломы» хорошей тоже. Кошкар когда я ещё в изоляторе сидел, передал. Короче там один «опушенный» был, я дал ему пакет индюхи,  ну  «пришнырил» его, нормальный парнишка с малолетки его по беспределу «опустили», а теперь то всё, уже обратной дороги нет, в общем, убирался он за меня. Ну, с «бугром» тоже развел, тоже анаши ему дал поначалу. Да короче ничего особенного в этой «зоне» нет, всё как на воле, есть бабло, нормально, нет стремно.
- А ты где деньги брал?
- Кошкар, приезжал, брат приезжал, а потом статья у меня бандитская, карцер, на работу не ходил, в общем, я как-то сразу в «отрицаловку» попал. С такими же «по жизни» и «по понятиям» скорефанился. Короче все эти движения «общаковские», «грев» и тому подобное, - как-то, скомкано, очень буднично и  в какой-то степени разочаровано, поделился воспоминаниями о днях проведенных «за колючкой» Кемель. Они ещё немного, посидели, допили начатую бутылку водки и попрощались.
     На следующий день они с отцом поехали на могилу матери. Хотя во дворе уже красовалась, новая машина повез их Кошкар. Подаренную машину ещё не оформили. У могилы матери посидели, помолчали. Отец прочитал молитву. Кемель с Кошкаром привели поросшую травой могилу в порядок, после чего вернулись в город домой. Вечером того же дня они с Кошкаром пошли в ресторан, затем в сауну. Такое время провождение, похоже, начинало, становится для Кемеля нормой.  Для Кошкара же это давно стало чем-то обыденным почти как ужин после трудового дня в кругу семьи.
Проходили дни. Кемель стал частенько приходить домой пьяным. Вскоре между ним и отцом состоялся разговор. В тот день Кемель пришел раньше, чем обычно, хотя и был в подпитии. Отец предложил ему чаю и затеял разговор. Они сидели на кухне, голова у отца постоянно шаталась. Кемель знал, что этот нервный тик появился у отца после смерти его матери. Также Кемель чувствовал в отце какой-то внутренний страх и беспокойство. Его отец иногда просыпался, по ночам и не мог заснуть. Сейчас он начал разговор с того, что попросил сына приходить домой пораньше, устроится на работу и быть «человеком». Кемель выказывал недовольство и несогласие со всеми  этими «тезисами и манифестами». Отец сказал, что Кемель пошел не по тому пути. Сын задал риторически вопрос, спрашивая по какому пути ему нужно было идти?! И не дожидаясь ответа, заявил, что он просто хотел и хочет денег, и поэтому не собирается жить, так как прожили свою жизнь они с матерью. Строить всю жизнь дом, ходить на работу где дают заработную плату, рассчитанную только на убогое существование. Со слов Кемеля получалось, что люди все злые, жизнь жестокая и ему просто немного не повезло.
- Нет, это ты связался со злыми людьми и занялся неправедными делами. Поэтому и жизнь у тебя так повернулась. А в жизни сынок много любви и добра. Просто мы ежедневно этого не замечаем, - сказал отец. Он немного помолчал и продолжил: - Пока с нами не случится большего горя. Вспомни, мать любила тебя, я люблю тебя, ты любил нас. И это было каждый день, пока ты был с нами. Посмотри на других людей, они все стараются жить в мире любви и добра, семейного счастья и благополучия. Ты по молодости своей не понял этого и погнался за «легкими деньгами и красивой жизнью». Я тоже упустил …. Ты сказал, что от тебя было много горя. Горе, - сказал отец, вздохнул и помолчал. Может, ему хотелось спросить у Кемеля, что тот знает про ГОРЕ!
- Горе, - повторил отец и беспомощно взглянул на сына, будто между ними находилась пропасть, черная бездна, состоящая из размышлений и переживании.
- Горе сынок без любви не бывает! Горе бывает, потому что была  любовь!   
     Прошла неделя. Кемель проводил время дома, к нему часто наведывался Кошкар, который предлагал заняться «нефтяным бизнесом». Поговорив более подробно, Кемель сделал для себя вывод, что так называемый «нефтяной бизнес» является самым обычным бандитизмом, возможно, это более «мягкая форма», однако отнюдь не исключающая всех негативных издержек профессии «джентльменов удачи».
- За контрабанду, «срок» не малый дают, - лаконично, выразил своё не желание Кемель.
- Какая это контрабанда? – возмущался Кошкар. – Это же нефть, а не героин! Кого за неё сажают?! Всегда договориться можно!
- Ну, это у кого как получится, - сказал, намекая на прошлое Кемель. – И вообще я может, работать пойду.
- В смысле как её «новую жись» начинать что-ли решил!?
- Ага, собираюсь «по жизни» «мужиком» быть, -  объяснил товарищу свое поменявшееся мировоззрение Кемель.
- Ну, что-же я рад, что ты стал на путь исправления, так сказать честным трудом там искупить, чего-то там … пользу там этому грёбаному обществу приносить, - обрадовался за своего друга Кошкар. – Ну, чтож успехов тебе трудовых! Орденов и похвальных грамот побольше, - пожелал всяческих благ, другу Кошкар.
– Если вдруг надоест совершать  подвиги во имя труда! Позвони. Мы плохие парни всегда примем тебя с распростертыми объятиями! – сказал он на прошание.
Прошла ещё неделя, деньги у Кемеля кончились. Он пребывал дома время, от времени размышляя и обдумывая различные варианты как можно быстро и легко раздобыть денег. Он отказался от предложения Кошкара вовсе не по потому что решил встать на путь исправления, просто Кемель уже не верил никому и решил вначале осмотреться. Однако способы получения денег приходившие ему на ум были отнюдь не безобидного свойства. В последнее время он всё чаще ловил себя на мысли, что с утра до вечера он обдумывает преступления. Однако пока Кемель не собирался нарушать закон, его не прельщала возможная перспектива возвращения в места лишения свободы.
Как-то когда он в очередной раз обдумывал «суперограбление», и  сидел словно «Мыслитель» сошедши из картины Пикассо, позвонил Ержан.
- Что чешешь репу и думаешь где бы капусту по легкому нарубить? – поинтересовался тонкий знаток человеческих душ и желаний Шакал. Кемель несколько смутился от прозорливости товарища, словно тот его застал за свершением  преступления, которое он в этот момент обдумывал.
- А что эту репу чесать, не яйца, - с точки зрения физиологии возразил Кемель и откровенно добавил: - Знаешь, хотелось бы получать, а не зарабатывать деньги. Из трубки раздавался жизнерадостный и показавшийся Кемелю обидным смех.
- Да всё ровно, старик ты что! Я слышал, ты работу ищешь, Кошкар сказал, ну я думаю, может тебе понравится?
- Что за работа?
- Работа, «не пыльная», снабженцем в одну ТОО-шку. Они металлом занимаются, директор мой знакомый, даже должник. Короче Оклад 30 штук, за машину отдельно столько же платят, бензин с них. В общем, все, что могу предложить,- сказал Ержан. Кемель согласился, и они условились о встрече.
     Утром следующего дня Кемель, как и договаривались, подъехал к зданию горархитектуры, где работал Ержан. Здание городской архитектуры находилось за центральным универмагом. Когда Кемель подехал к зданию, увидел что вокруг  много машин и ещё больше людей. «Лихие девяностые» были уже позади, до всемирного ипотечного кризиса остовалось ещё несколько лет и страна была охвачена строительным бумом. Это было то короткое время, когда строительные компании появившиеся в Казахстане как грибы после дождя, осуществляющие строительство жилых домов ещё не успели обмануть своих «дольшиков». Словом в нашей стране в очередной раз  стало модно жить в кредит. Цена двух этажного дома из самана, на окраине города Шымкента (без коммуникации) ещё не сровнялась со стоимостью виллы (с бассейном) на берегу тихого океана, однако недвижимость устойчиво поднималось в цене.  Кемель приложив не мало усилии припарковал свою 99-ую, и направился к Ержану. Большинство посетителей были с различными папками, документами, все кого-то ждали, кого-то догоняли, кого-то искали. В здании горархитектуры посетители суетились и переживали, словно находились на фондовой Нью-Йоркской бирже ценных бумаг.  Кемель зайдя в здание, свернул на право и направился вглубь коридора на первом этаже, Ержан при разговоре по телефону объяснил ему, где находится его кабинет. Кемель ещё издали заметил Ержана стоящего в коридоре напротив своего кабинета в окружении товарищей по работе. Они о чем-то оживленно разговаривали. Подойдя поближе, Кемель невольно услышал обрывки разговора. Молодой парень вероятно коллега Ержана, «так-же без остатка посвятивший себя, очень нервной работе по обустройству города» советовался со своим старшим товарищем спрашивая  у него «Сколько заряжать будем? Три или пять штук?». Молодой парень подозрительно и с беспокойством взглянул на Кемеля, как обычно все люди смотрят на постороннего человека оказавшегося свидетелем чего-то постыдного или преступного. Парень сжимал под мышкой папку с документами, и похоже испытывал некий дискомфорт граничащий с душевными терзаниями что столь «деликатную беседу» приходится вести в коридоре учреждения на виду у всех сотрудников и посетителей городской архитектуры.
- Говоришь там мойка, да ещё кафе будет?! – поинтересовался громогласно почти на весь коридор Ержан, словно депутат, общающийся со своими избирателями, и, не дожидаясь ответа, добавил: - Заряжай сразу десять! Нормально будет, - авторитетно заявил он  с видом знатока, даже можно сказать эксперта «по оценкам суммы взятки при оформлении и предоставлении земельных участков в городе Шымкенте и области».
Ержан попросил Кемеля подождать его на улице. Через некоторое время он вышел из здания в благодушном даже веселом расположений духа. Они оставили машину Кемеля у здания горархитектуры и поехали на машине Ержана.
- Земля она всем нужна, - рассуждал Ержан сидя за рулем свого Мерседеса. Это был уже не тот рыжий и трусливы сукин сын, сейчас это был «Ереке» важный чиновник со связями, привыкший, к тому, что  люди перед ним угодливо машут хвостом. Разговор начался с того, что Кемель «похвалил» здание горархитектуры и удивился обилию людей.
- А вы то тут причем? – найвно спросил Кемель, который по известным причинам ещё был, не столь искушен в вопросах приобретения земельных участков.
- Ну, ты даешь! – почти обиделся Ержан. – Просто так она эта земля кому нужна? Люди же на ней не морковку сажать собираются. Они там строить будут! Автомойки, кафе, тойхану, заправку, да просто дома, в конце концов. Народу в городе прибывает. Сейчас в аулах жить не хотят, людей много! А люди, как известно, имеют привычку, размножатся. Расти, увеличиваться в размерах и потребностях. В общем-то, как и всё существующее в природе и для этого им нужно место. Не можем же мы, люди, как деревья, произрастая вдоль парков, и алей побеги пускать! Даже у тараканов и крыс свои норы есть. И таких нор с каждым годом нужно всё больше. Мы растем, размножаемся, конечно, какая-та часть народа населения умирает. Но, по сути, их жилье уже давно поделено. Человек он же не таракан! Он в норе, если у него есть деньги, жить не будет! Человек вообще существо нежное, уважающее и ценящее комфорт. А чтобы построить или перестроить дом, ему нужен план, иначе нельзя. Будет хаос! Вот люди и идут к нам за разрешениями.
- Я смотрю, вы за эти разрешения, с людей такие деньги дерете, будто она эта земля вам от дедушки досталась, - сказал Кемель.
- Ну, в общем-то, не так уж мы и много вроде берем. Главное то, в общем-то, люди сами приносят. Всё равно у нас или через нас дешевле. Чем, к примеру, они эту землю будут по объявлению, по рыночной цене покупать. Там вообще цены сумасшедшие, через нас дешевле мы, если угодно один из первоисточников. Понимаешь.
- Понимаю, что же тут не понятного то. Вы есть «источник», дарующий страждущим землю и надежду на светлое будущее, - с сарказмом произнес Кемель.
- В своём роде, -  мягко улыбаясь и глядя на дорогу, согласился Ержан.
- Если горархитектура источник надо полагать у вас там есть и Моисей, который ведет наш народ, ну естественно (иначе не бывает) через муки и страдания к земле обетованной.
- «Моисей» конечно, есть, только он сидит не в горархитектуре, - сказал Ержан.
- Да если «Моисей» сидит, это не есть хорошо, - сказал Кемель. - Моисей должен вести. Они посмеялись.
Контора куда они приехали, представляла собой старое, одноэтажное здание, огороженое железобетонными плитами. Территория ТОО «Металинвест» была захламлена металлоломом и напоминала большую городскую свалку. Мерседес проехал, не останавливаясь на проходной по слегка качнувшимся под тяжестью автомашины весам. Они зашли в офис, в приемной их встретила миловидная ухоженная женщина лет тридцати.   
- Здравствуй красавица Ереке у себя?- обратился к ней Ержан. Секретарша приветливо улыбнулась ему и сказала, что их ожидают.
Ержан с Кемелем прошли в кабинет директора. Ереке оказался полным, седым, мужчиной около пятидесяти – пятидесяти пяти лет,  с темными, нездоровыми кругами под глазами. Ержан поздоровался с директором и сразу же приступил к делу. Разговор шел о деньгах, видимо Ереке задолжал ему деньги за то, что он помог директору приобрести и оформить участок в городе. «Десять тысяч, это много», - сетовал Ереке, дальше он начал жаловаться на жизнь, на то, что цветного метала  мало, а долгов у него много.
- Долги, это хорошо, - обнадежил директора Ержан.- Мы все в принципе должны друг другу, - начал он философский объяснять ситуацию.
- Ведь кто бы про кого вспоминал, если бы не долги? По тому и ищут и звонят и здравия тебе желают, потому что ты должен или тебе должны. А просто так ну кому мы с тобой нужны? Долги это жизнь! – сказал Ержан, который, несомненно, являлся знатаком современной жизни и большим специалистом по «скопидомству».
- Долги, это не жизнь! Это жизнь взаймы! – не согласился Ереке.
- И вообще я думаю, что мы из социализма, миновав капитализм, прошли в эпоху банкоматов. Люди интересуют друг друга только в качестве банкоматов. Кто с кого, сколько может выжать? И всем плевать это долги, выгода, или взятка. Главное сколько можно скачать с человека и когда? – сказал Ереке.
- Не думал Ереке, что ты настолько циничный человек! Я надеялся, что ты как бывший коммунист не растерял веры в людей и хорошие дела.
- Я то не растерял, ничего, это как бы ты не растерял - сказал директор.
- Да ты что Ереке? Если бы я тебе не доверял, я бы разве столько ждал? Вот привел к тебе своего друга, – сказал Ержан, словно он бесплатно принес директору новый госакт, на землепользование в центре города.
- Да нет, это я так, просто к слову, - стал оправдываться директор. Они посмеялись. Дальше разговор зашел о Кемеле. Директор, посмотрев его документы, вызвал из  приемной, ту самую симпатичную женщину, которая немногим ранее их довольно радушно встретила, и дал ей задание, чтобы она оформила Кемеля на работу в качестве инженера по снабжению.

***
      Тимур с Аскаром  заступили в очередную вахту. Из Кзыл-Орды приехал менеджер Муромцев. Он пробыл на месторождении две недели и уехал. За время пребывания Менеджера филиала они довольно часто выезжали в промышленную зону, на скважины исследуя несанкционированные степные дороги, по которым осуществлялось хищение нефти. Муромцев являся полковником в отставке, и как бывший слушатель военной академии и начальник штаба дивизии, он предпочитал объяснять все по карте, и любил чертить схемы.
- Вот здесь, - тыкал он в карту карандашом. – Надо вам занять позицию, вот здесь,- продолжал он,- займет позицию ГБР. Они должны появиться вот отсюда,- рисовал он на карте стрелку, словно это были не нелегальные скупщики нефти в простонародье «быки», а поменьшей мере армия генерала Паулюса наступающая на Сталинград.
- Ну не будут же они, в самом деле, стрелять? - спрашивал он у Аскара с Тимуром, те задумчиво молчали, похоже, не совсем разделяя уверенности своего командира.
- Ничего! - старался приободрить своих подчиненных менеджер.
-Немножко гранат, немножко патронов, пожжем, постреляем, и всё будет хорошо, - убеждал полковник своих подчиненных. Они согласно «дислокации» занимали позиции, но скупщики из города не приезжали.
- Хорошо, - не унывал Муромцев. – Это уже результат. Надо что бы каждую ночь кто – нибудь из вас дежурил,- говорил он Аскару и Тимуру. Менеджер месторождения с инвестигейтором совместно с экипажем ГБР по очереди дежурили, однако скупщики так и не появлялись.
- Бесполезно это, как только мы за ворота городка выезжаем, об этом все всё знают. И вообще на хр…н мне нужно через день в ночную смену ходить?! - возмущался Аскар. – В конце, концов,  я же менеджер, а не охранник.
Утром приходил Муромцев и снова рассказывал им про организованную преступность и тому подобное. Снова начинались карты, схемы, позывные, «сухие пайки» и тяготы службы. Когда у этого «полководца»  вахта закончилась,  на смену к нему приехал менеджер Рахманов. Он тоже был полковником в отставке, но министерства внутренних дел. И как бывший руководитель уголовного розыска нацеливал Аскара с Тимуром на сбор информации, и  проведение мероприятии по задержанию расхитителей нефти.
- Запарили, - откровенничал в парной Аскар, обсуждая менеджеров филиала.
- Один пришел, всё карты рисовал, чуть-ли не каждый день окопы рыли «маршал Жуков хр…нов». Теперь пришел второй этому результат подавай. А у меня, что здесь оперативный и следственные отделы чтоли есть?! У нас даже машина с тобой одна на двоих, да и та не ездит, приходится с ГБР-ом, которому, в общем-то, мы и обязаны всеми своими «победами»  передвигаться. И вообще координаторы СБ., говорят, чтобы мы не лезли, по-моему, они сами в теме. Это же ежу понятно, что всё через операторов делается! Кто на скважине кроме оператора может нефть в машину залить? Правильно никто! Попробуй, задай кому-нибудь из них вопрос, и они скажут на каком основании, мол, мы не туда лезем. Понимаешь здесь всех – всё устраивает, и только мы здесь крайние.
- И это тоже всех устраивает, - согласился с ним Тимур.
Они каждое утро вставали в пол пятого утра и в пять проводили развод в три этапа. В начале говорил менеджер филиала, затем Аскар, потом Тимур. Говорили долго, объясняя на примерах, ругали, призывали, учили и убеждали. Всё это в строю на морозе, на пронизывающем ледяном ветру, словом  «командиры» инструктировали своих подчиненных почти «до потери пульса», однако результаты были почти прямо противоположенные.
- Достали, уже,- жаловался старший экипажа ГБР Еламанов Эрик, своему охраннику-водителю. Этот молодой человек, устроился в охранную фирму относительно недавно, ранее работал в уголовном розыске, где попал в «нехорошую историю» и вынужден был уволиться по собственному желанию. Он сейчас рассказывал своему водителю, про свою прежнюю работу.
- Представляешь, Аскар у меня и там был начальником, всё время «долбил», «Раскрываемость давай, то нитак, это не сделал». Я уволился, сюда устроился, приезжаю на месторождение, а он здесь менеджер, опять он всех «долбает». По жизни у него в подчиненных. Там кровь пил и здесь изведет, - сокрушался Эрик. Причиной столь негативного отношения подчиненного к своему менеджеру крылась  в том, что Эрик, как и значительная часть других охранников, способствовал (естественно за соответсвующее вознагрождение), хищениям нефти с месторождения. Предыдущее руководство филиала охранной фирмы «Легион СК», по этой причине было полностью сменено, ну а ко вновь утвержденному руководяшему составу, пока никто что называется, не мог «подобрать ключи».
Вечером Эрику как обычно, начали, звонить «быки», одним из которых, был Ергали. Они разговаривали по телефону, Ергали хотел «заехать», Эрик боялся Аскара.
- Да нет братан, отбой, - отказывался он.
- Тут эти Аскар с Тимуром «задолбали», каждую ночь выезжают. Вы  в «Айркум» заезжайте, там сейчас тихо никого нет, нормально. А тут все и менеджер филиала и «эти». Здесь надо схему менять, - советовал Эрик.
-Ты найди какие – нибудь «Айданмунайевские» нефтевозы, они же в Бейкум нефть возят, вроде договор какой-то имеется, на ЦКППН на очистку. Вот пусть и едут, опломбированные с документами как положено, только пустые, а в ЦКППНе их заправят нефтью и они выедут. Я со всеми договорюсь и с операторами в ЦКППНе и с нашими. Понимаю… сложно, зато риска никакого, можно будет и днем заливаться. Да какие – нибудь, охрана же будет проверять, все в теме будут. А этим старым методом на вездеходах с разбитыми фарами ты в «Айркум» заезжай там до сих пор «советской власти нет». Да сложно возни много, зато безопасно. Сам Аскару с Тимуром предлагай. Ты хочешь, чтобы они меня сразу закрыли? Ты делай как я сказал …с охраной и ЦКППН я сам разведу, с СБ., сам разводи, а то у них здесь стукачей хватает… да эти Ернар с Костей… ну ладно… созвонимся …хорошо… давай…хорошо…хорошо…созвонимся, давай, - говорил в телефонную трубку мобильной связи Эрик.
   На вахте дни проходили один похожий на другой, задержании, выявлении хищении не было. Была рутина, как пьяные, наруше6ния внутриобектового режима, нарушения правил проживания в общежитии. Тимур зашел в дежурную часть, где супервайзер играл в компьютерную игру, по ежедневной сводке кроме возгораний обнаруженных и предотвращенных ГБР, ничего не было. Супервайзер доложил, что слышал разговор, будто у соседей на месторождении «Казгермунай» была перестрелка убиты люди, но он подробностей не знает. Тимур вышел покурить и столкнулся со старшим координатором СБ., Константином Кругловым, который начал выговаривать ему за то что Тимур ходит без формы. Тимур обещал, исправится, и спросил как насчет обещанного занятия со специалистами для охранников. Они ещё немного поговорили и разошлись. Когда инвестигейтор перекурив, снова зашел в дежурную часть, там уже находился, молодой «подвыпивши», парень. Он сидел за столом, перед ним лежал чистый лист бумаги и заботливо положенная супервайзером авторучка. Молодой человек сидел молча слегка, задумчиво, словно собирался сочинять стихи.
- Пишите,- обращался к нему супервайзер.
- Что писать?- не понимал молодой человек.
- Объяснительную, где и сколько выпили, - разъяснял супервайзер.
- Вот задержали, - начал докладывать он инвестигейтору.
- Позвонили, сказали, что в столовой ТОО «ЛИНА» пьянка, какой то большой начальник пьяный.
- Я повар,- вмешался в разговор задержанный, это не я.
- Ну, как не вы? Это вы и есть, - убеждал задержанного супервайзер.
– Вы же со столовой?
- Со столовой, но я не начальник, я повар.
- Это молодой человек, существенной роли не играет на м/р. сухой закон во время вахты пить нельзя.
 - Оформляйте, - бросил Тимур супевайзеру. Его вызывал Аскар.
- В общем, подтверждается, - обратился он Тимуру
- В Гермунае два вахтовых городка что-то между собой не поделили, сперва состоялись боксерские поединки ну а потом, вероятно после истечения основного времени для выявления сильнейших были продолжены состязания по стрельбе. Три трупа, прокуратура уже там, работает.
- Ну и что при чем здесь мы? Или наши?! - не понял Тимур.
- Нет, наши не участвовали, слава Богу. Ты что не понял, забыл, где работаешь?
- Ну не в уголовке же!
- Правильно! Не в полиции, но методы и постановка вопросов то же самое, не веришь, вон у  Рахманова спроси, он объяснит тебе. А у нас в милиции как было случилось что – нибудь утеря, к примеру, и начинается: «У тебя где? Почему? Постоянная носка!! В сейфе кто – нибудь скажет, Где? Какой сейф? Это не сейф!!! Это металлический шкаф! И начинают. Сейф! Ты знаешь СЕИФ, какой должен быть!? Весить три тонны и иметь 25 кодовых замков с пломбами!!! Хотя до этого этот сейф всех устраивал. Всё иди, работай, из оружейки всё лишнее убрать, чтоб всё опломбировано, всё по описи, всё по журналу, всё по акту, чтобы всё блестело как у кота в одном месте.
    На следующее утро, на месторождение, приехал «великий гуру» из ЗАО «МutakOil Products», Советник генерального директора «по черной и белой магии» почетный член всех обществ и союзов Нурмаганбетов Алтынбек. Неизвестно какова была истинная цель его визита на месторождение, но старший координатор СБ. Круглов попросил (уговорил) его провести «обещанное» им, занятие с охранниками. Занятие начали в 11 часов дня. Все охранники после ночной смены позавтракали и только заснули, когда их снова пришлось поднимать. «Ну, понимайте, так получилось, разводил руками Круглов». Занятие проводили в актовом зале, где каждое утро главный менеджер УДН и великий магистр  Дарси Ороз литрами «пил кровь» у своих подчиненных. По вечерам в этом же зале предпринимались робкие шаги по ликвидации неграмотности среди аборигенов «МОП», которые после трудового дня учились «божественному» английскому языку, чтобы общаться с этими «небожителями». Сия железная палата находилась в том же металлическом замке, где размещалось вся «Рейхс канцелярия» «МОП». Только два небольших чуланчика по соседству с туалетом были милостиво предоставлены «Легион Секюрити», о чем свидетельствовал бумажный логотип фирмы, исполненный на черно – белом принтере и любовно подкрашенный красным фломастером патриотами «Легион СК».
     Советник гендиректора оказался человеком пожилым и степенным. Он был спокоен как «Буда медетирующии в джунглях», и естественно, как и все великие посланники не имел при себе никакого лекционного материала. Нурмаганбетов начал рассказывать про процесс добычи нефти, охранники слушали, недоуменно переглядываясь и зевая. Как добывают нефть, никого не интересовало, охранники вежливо молчали, ожидая, когда эта утомительная никому не нужная процедура закончится. Нурмагамбетов, конечно же, заметил безразличное отношение молодых людей к его лекции и попросил задавать вопросы. По прошествии какого-то времени ему при помоши его личного обаяния и умения работать с аудиторией удалось немного расшевелить охранников и постепенно собрание приняло политическую окраску. Нурмагамбетов  говорил правду просто и понятно, говорил о том, о чем в принципе говорили все работники месторождения. О плохих дорогах, о низких зароботных платах, о том, что купившие месторождение иностранцы финансовых затрат не производили и ничего в производство не вкладывали. Отвечая на вопрос одного из охранников, он сказал просто, словно они были не на занятиях, а разговаривали в курилке: «Они (иностранцы) пришли на готовое и качают нашу с вами нефть, дороги и те построить не могут, эту щебенку по которой ездеет грейдер нельзя назвать дорогой». Далее он принялся рассказывать, что технологии ведения производства не всегда соблюдаются, идет загрязнение окружающей среды, и вообще с его точки зрения не было никакой нужды продавать месторождение иностранцам. Нурмагамбетов, рассказал охранникам, что в республике налажен выпуск насосов качалок, есть свои буровые компании и.т.д. С его слов получалось, что происходит  разграбление народных, государственных, природных ископаемых, и стратегических ресурсов. Это же смешно столько лет добывается газ, нефть и только в прошлом году газопровод протянули до города Кызыл – Орды. А дороги? Если бы Акимы требовали, сколько здесь работает различных организации? Давно бы дороги привели в соответствие. Те же иностранцы они у себя такого не допустили бы! Нормы природо-охраны, экологии не соблюдаются! Да что там говорить, когда добыча нефти на м/р. осуществляется ЭСН, так называемое «куду», электрически насос. Он во многих странах мира запрещен, это так называемый форсированный способ добычи нефти, я бы сказал варварский метод, иначе не назовешь. Разрушает и истощает почву. Я был на Мангышлаке, сейчас там во многих местах пустыня, хотя старики помнят и говорят, что раньше там тоже весной росла трава. Я считаю, что происходит это оттого, что те, кто сидит у власти, правительство нашего государства продажное. Они не думают, что будет с землей, не думают, что мы оставим будущему поколению!
- Не боитесь так говорить? – спросил кто-то из охранников.
- Не боюсь, - ответил Нурмагамбетов. – Отбоялся уже своё! Мне скоро на пенсию, просто душа болит, когда вижу, что с нашей землей делают и куда добытое богатство уходит! А мы как жили здесь в пыли, в грязи, на ветру так и живем, и никаких серьезных улучшении для народа, для нашей многострадальной земли нет.
    Эрик сидел и тоскливо слушал всю эту «муть». Он был в плохом расположении духа, вахта подходила к концу, а денег почти не было. Эрик в предыдущих вахтах неплохо «зарабатывал», и тогда ему даже не хотелось  возвращаться домой в Алмату, теперь он считал дни. Он подумал что если не получится с «Айданмунаевскими» нефтевозами, то на следующую вахту нужно будет проситься в «Айркум», для этого нужно будет этого лопоухого пацана с отдела кадров вести в сауну с девочками, а денег он за эту вахту «заработал» «кот наплакал»,  всего 1000 у.е.
Тимур поблагодарил Советника Генерального Директора, охранники, расходились, обсуждая лекцию. Кто-то восхищался, кто-то возмущался «Вот он сказал! Да что сказал! Он же всю жизнь здесь работает начальником, что же раньше не говорил, скоро на тот свет вот и призадумался, да и кому он это говорит? Нам охранникам?», - разговаривали между собой охранники.
Тимур после лекции пошел в курилку, где встретился со старшим координатором СБ. Кругловым, который поинтересовался, у него как прошли занятия. Тимур ответил, лекция была очень интересной, занятия прошли бесподобно!
- Ну что вы хотите, многолетни опыт, советник гендиректора, - значительно сказал Круглов.
Тимур вошел в кабинет к менеджеру, Аскар самозабвенно «бился» с компьютером.
- Как лекция? – безразличным тоном поинтересовался менеджер.
- Лекция ураган! – поделился впечатлениями Тимур.
- Да ты что! что же такого он вам сказал? – спросил Аскар охваченный компьютерной игрой. Он не в силах оторватся от монитора, решительно бил по клавишам и двигал мышкой.
- Оказывается оппозиционер.
- Кто? Революционер? – переспросил Аскар.
- Типа того, короче говорит землю крестьянам, фабрики рабочим! А всех иностранных интервентов и нефтяных магнатов к стенке и по закону военного времени без всех этих буржуазных штучек типа суда и всё такое, ну сам понимаешь не маленький. Аскар негромко выругался, видимо проиграл битву компьютеру.
- Умный сволочь! – сказал он про компьютер и далее продолжил: - на прошлой неделе с бабой познакомился, ну, так симпатичная,  не сказать что бы очень, но в походных условиях вполне, лет 30-35. В общем, пригласила она меня к себе на чай, пока съездил с тобой в этот гребанный «Айркум» всё забыл, представляешь. Ни имени, ни комнаты или кем работает, ничего не помню.

***

    Прошла зима. Растаял снег, и зацвели подснежники. На яблоне что росла возле, конторы щебетали прилетевшие в родные края птицы.
- О бл…ди уже на машинах разъезжают, - поделился своим наблюдением механик Васильевич с Кемелем. Они стояли в тени яблони и курили. Уже отгремели воинские праздники, и теперь коллектив ТОО «Металинвест», где трудился Кемель, был в предвкушении приближающегося праздника всех женщин на земле. Из служебной «Волги» директора предприятия вышли секретарь и инспектор отдела кадров Жанна и бухгалтер Алия, которые в рабочее время разъезжали по магазинам и, судя по продолжительности времени проведеном женщинами на верхнем рынке, можно было подумать, что они проводили там инвентаризацию.
- Что мальчики грейтесь на солнышке? – спросила Жанна, проходя мимо.
- А вот давай я тебя согрею, - вызвался Васильевич, и широко раскинув руки, словно он был голкипером Шымкентского «Ордабасы»,  попытался поймать Жанну, как футбольный мяч, при исполнении штрафного одиннадцати метрового удара. Девушка завизжала и отпрыгнула в сторону, механик неуклюже исполнил несколько танцевальных па, в погоне за прекрасной красавицей, словно они выехали на пикник, где их окружали зеленные холмы с мирно пасущимися козочками, а они бегали в белых шляпках с лентами, сачками и разлетающимися во все стороны бабочками. Эту идиллию в духе кинематогрофического европейского дворянства позапрошлого столетия нарушил Саке, мастер и начальник участка в одном лице, который ворвался в этот весенний, солнечный день с поющими птицами и зеленными лугами, словно очередной выброс темной гари из Шымкентского нефтеперерабатывающего завода,  с нерешенными производственными проблемами, сальными шуточками и такими же советами. Он, как бы олицетворял собой «сермяжную правду жизни», отнюдь никого не радующую суровую реальность, не обходимую для дальнейшего существования.
Кемель уже освоился с работой в новом для него месте. Работа инженера по снабжению была не обременительной и «доходной». Кемель много разъезжал по городу, завозил на базу товар, к тому же на него было возложено оформление документов отгружаемого согласно «договоров», черного и цветного металлов. Он уже освоился, познакомился и знал куда? Сколько? Когда? Давать. Кемеля тоже уже везде знали. В таможне, в торгово-промышленной палате, в СЭС и в товарной кассе, железнодорожной грузовой станции. Случалось Кемелю приходилось работать сверхурочно после, окончания рабочего дня и выходные. Работа в сверхурочную оплачивалась и не утомляла Кемеля, гораздо больше он уставал от совместного «отдыха», после трудового дня  с директором «Металинвеста» Ереке. Началось это в первый раз, когда сломалась служебная «волга» директора, и Ереке попросил Кемеля отвезти «в одно место на деловую встречу». Этим местом оказался недавно открывшися ресторан «Эллада», где директор напился до невменяемого состояния. Кемель не пил, потому что был за рулем, и тащил на себе директора весившего полтора центнера, потому что тот уже не был в состоянии самостоятельно передвигаться. Такие «деловые встречи» у шефа стали назначаться всё чаще…
- Надо уговорить таможенников завтра оформить декларации на цветмет, - сказал Саке.
     Солнце заволокло грозовыми тучами,  бабочки разлетелись, красавица в белом упорхнула в приемную, а механик стал заводить свой старый, облезлого цвета жигуль собираясь, домой к своей старухе.
- Ты бы ещё завтра подошел, - спокойно возмутился Кемель. Саке начал как обычно объяснять, убеждать и обещать. К ним подошел Санджар представитель турецкой фирмы, которая покупала нержавейку. В кожаных штанах и куртке, он был похож на индийского «супергероя»  в исполнении Мидтхуна Чакраборти. Юридический адрес фирмы, которую он предстовлял был зарегистрирован в Иране, но отгружаемый металл шел через Россию в Турцию. Санджар плохо говорил на русском и когда  затруднялся, переходил на турецки. Он хорошо объяснял, старался, бурно жестикулировал руками, если уж совсем не понимали, совал деньги. Его понимали….
Механик уже уехал, а из офиса вышел Ереке. Санджар бросился к нему, объясняя свои проблемы, но директор, умудренный жизнью человек, сразу же отмахнулся от турка, «К ним, к ним», - сказал он Санджару.
      Директор пребывал в состоянии близком к «нирване». Он уже взял причитавшуюся ему сумму денег, со сделки с нержавейкой (за то, что продал 80 тонн при этом, изрядно уступив в цене). Теперь его измученному за долгий трудовой день, жидким зеленным чаем, и отравленному сладким растворимым кофе, организму,  необходимо было щедрое возлияние вино-водочного «нектара». Дабы вознестись в облака от всей этой суеты, и ощутить божественное блаженство. Как известно счастье очень тонкое состояние, и Ереке  ощущая всю прелесть от заработанных виде взятки денег,  полностью не мог ощутить и выразить переполнявшую его радость. Хотелось в ресторан, на красном кабриолете и что бы следом цыгане на тройке горячих вороных коней увешенных страусинными султанами и драгоценными камнями с голубиное яйцо…
- Кемель поехали! – скомандовал Ереке. Кемель между тем договаривался с Санджаром насчет оплаты в выходной. Санджар предлагал 500 долларов, турок жадничал, его жалкие попытки торговаться вызывали презренье и смех у снабженца и «великого дипломата» Кемеля. Он пугал турка таможенниками как черта ладаном. Кемель предлагал Санджару самому «договориться с таможней». У Санджара одно лишь слово сочетание «Шымкентская таможня», вызывало ужас, сравнимый разве что с ужасом евреев во время мировой войны при упоминании Освенцима. Поторговавшись ещё немного, они сошлись на 800 долларах, 500 из них Кемель собирался оставить себе. Но теперь к нему словно стервятник, прилетевши на запах падали, прилип Саке. Он уговаривал Кемеля, поделится, аргументировал он свою довольно наглую просьбу, чрезмерными расходами поясняя, что ему нужно платить рабочим за погрузку  в выходной день.
- Ты только таможеннику отстегнешь, вдвоем пузырь раздавите в кабинете и всё. А у меня люди, выходной день, скоро праздники у них семьи, любимые верные жены, которых нужно поздравить! А он мне морда африканская, только 500 дал на всех. Представляешь! Мы же с тобой общее дело делаем, - агитировал и убеждал его Саке.
- Ну, ты Саке артист! Всё хочу, как ты научится и не получается, это наверно дар божий, Вицын с Никулиным рядом с тобой наверно и в кустах не валялись, - искренне восхищался Кемель.
- Ты это с утра нам с таможенником обязательно перескажи, по новой, вдруг он прослезится и денег у меня не возьмет!  Глядишь, мы с ним  к вам  на погрузку металла подойдем. Помогать будем, - пообещал Кемель.
- Особенно мне про верных, любимых жен понравилось! Это все, правда? Саке? – спрашивал Кемель заводя машину. Ереке уже вышел из конторы и торопил Кемеля…
     В субботу Кемель занимался  оформлением документов отгружаемого металла. Оформление началось с дачи взятки и последующей пьянки с таможенным инспектором  в кабинете. Затем он два раза с документами, ездил в товарную кассу, в третий раз он повез электрика и сантехника на квартиру к старшему кассиру, где нужно было повесить люстру и устранить течь в ванной. В воскресенье Кемель отсыпался, а в понедельник с утра позвонил Ереке. Он просил заехать за ним на машине. Это было некстати, Кемель собирался добираться на работу в общественном транспорте, причиной тому был сон, приснившийся на кануне. Во сне Кемель совершал ДТП, на своей машине, сон был серый, неясный и тревожный. Надо сказать, что этому предшествовало увлечение Кемеля магией. Это было даже не увлечение, а скорее любопытство. Как-то в его руку попала книжка «Восточная магия», на первый взгляд она ему показалась скучноватой и несерьезной. Книжный рынок к тому времени уже был перенасыщен подобной печатной продукцией. Таинственные знания по белой, черной и боевой магии были предоставлены в широком ассортименте. От освещения популярной темы не осталось в стороне и телевиденье.
Бегло ознакомившись с содержанием книги, Кемель быстро понял, что выполнение описанных обрядов и заклинаний требуют значительных усилий и многократных повторений, к тому же не гарантируют 100%-го результата. Большинство глав заканчивалось фразой «Если на то будет воля Аллаха».
К тому же авторами всё время подразумевалось что «желающий» должен быть правоверным мусульманином, совершающим пяти кратный намаз, и.т.п. И вообще перед началом занятий требовалось пройти некую процедуру под названием «Чилла». По вероучению суфизма входящий в чиллу должен особенно строго придерживаться правил шариата, то бишь, быть чистосердечным, чистоплотным. В течение дня довольствоваться одной пиалой воды и кусочком черствого хлеба либо горсточкой изюма с орехами. В одиночестве, в уединении читать порученную молитву сорок дней и ночей! Ну, естественно должен быть наставник в тюрбане с жидкой козлиной бородкой, лучше всего старик Хотабыч, который преуспел на этом поприще. Кемель собирался, было закинуть книжку куда подальше, когда его взгляд упал на главу шестую, «О путешествии по земле и небу». В главе говорилось, что если кто изъявит желание путешествовать по небу или земле, пусть ночью в понедельник или пятницу прочтет пять тысяч раз «Аллаху – с – Самад». Это было одно из имен божьих,  и должно было произноситься с именами ангелов – хранителей: «Аллаху – с – Самад, ажиб ё Исрафил ё Румаил». «Бред», - подумал он, пять тысяч раз повторить! два дня пройдет, запросто можно с ума сойти! Точно в психушку попадешь, будешь там по палатам «летать». Кемель пролистнул страницу и наткнулся на восьмую главу, где был описан вариант более, ускоренных «перелетов». Глава так и называлась: «Как мгновенно посетить желаемые места неба и земли». Написавший на ткани изображение «Аллаху – с – Самад» и повязавший ею перед сном голову во сне обязательно посетит священную Каабу, далее был изображен прямоугольник, разделенный на 16 клеток, где были написаны и нарисованы буквы и знаки арабского алфавита. Кемеля заинтересовал этот вариант, и он не поленившись, перерисовал изображение на белую хлопчатобумажную ткань и повязал ею голову. Перед сном он чувствовал себя, словно пристегнулся ремнем безопасности в салоне лайнера следуюшего рейсом в Саудовскую Аравию. Однако ожидаемого полета не получилось. Во сне Кемель увидел перед собой восход. Картина, представшая перед ним, была настолько чистой, красивой, что казалось он, смотрит это по экрану в кинотеатре. На ярко зеленом лугу с десяток людей в белых одеяниях совершали утренний намаз, стоя к нему спиной. Солнце ещё не взошло, но было светло и ясно. Белые одежды молящихся людей, зеленная трава, ясное голубое небо и раскинувшееся бескрайнее поле, всё отдавало чистотой и светом. Эта необыкновенная солнечная долина исчезла так же быстро, как и появилась. Кемель проснулся, стянул с головы повязку и постарался восстановить в памяти увиденное во сне: зеленное поле, над которым восходит солнце, и людей в белых одеждах что, клонясь, возносят молитвы Богу. Через два дня в понедельник Кемель решил повторить эксперимент, тем более это теперь ничего ему не стоило, даже изображение не нужно было перерисовывать, старая повязка лежала в спальне.
    На этот раз ему приснилась ночь. Кемель медленно воспарял в небо над ночным городом. Он видел внизу заснувший, замерший в ночи Шымкент. Но город не такой как сейчас, он был старый, с саманными стенами и словно вымерший. Кемель начал парить во сне и затем полетел. Он выбирает направление как штурман. Он знает Мекка там. В начале Кемель летит медленно, затем скорость полета увеличивается. Темно, воздух холодный, он видит под собой темные неясные силуэты, домов и дорог. Ему отчего-то немного страшно и вдруг он в воздухе сталкивается с каким-то невидимым темным препятствием. Столкновение происходит стремительно. Кемель резко падает, его охватывает страх, переходящий в ужас он боится разбиться, он, словно куль с песком несется на землю и в последний момент попадает в какой-то колодец. Колодец оказывается глубокой, заброшенной, сухой расщелиной и он несется  по этой тесной, темной штольне с ужасающе стремительной скоростью. Кемель падает по этой глубокой шахте быстро, долго и безвозвратно, словно тянет его вниз огромный камень его грехов. Он, падая вниз, часто ударяется об какие-то выступы и корни (деревьев?!). Корни старые в паутинах торчат со стен колодца и как бы смягчают его падение, они несколько пружинят  и не дают Кемелю окончательно разбиться. Наконец это бесконечное падение в преисподнюю заканчивается, и Кемель налетев на какую-то корягу, падает и оказывается на дне колодца, который на самом деле оказывается склепом. Поняв это, Кемеля охватывает страх. Он смотрит ввысь и ужасается, поняв глубину своего падения. Ему вдруг начинается казаться, что он находится где-то по соседству с Адом. Кемель слышит приближающиеся к нему шумы, ему начинает казаться, что он своим падением потревожил кого-то. Кемель слышит, что шумы стали  явственнее, возможно это шаги каких – то пока невидимых монстров. Чудовища сползаются к нему, как громадные, волосатые и хищные до живой крови пауки в тесном, темном и затхлом склепе. Он начинает метаться…. Кемеля охватывает паника, он громко кричит и просыпается в холодном поту. После этого Кемель перестал экспериментировать.
    Шеф выглядел не важно, от него несло перегаром, к тому же он не удачно побрился. Разодрал щеку лезвием, бритвы.
- Как у меня вид? Нормально я выгляжу? - спросил несколько обеспокоено Ереке усаживаясь в машину, видимо с утра супруга успела внушить ему мысль об обратном.
- Нормально, - сказал Кемель, даже не удосужившись толком взглянуть на директора, последнего подобное обращение к руководству возмутило, даже можно сказать, ранило.
- Слушай, почему ты всё время так говоришь? Что не можешь сказать: «Вы Ереке выглядите хорошо, прекрасно!». После этого замечания, Кемель зло сверкнул глазами на директора, и молчал всю дорогу. Они так, и приехали в контору, словно договорились играть в молчанку. Кемелю нужно было ехать в СЭС и торгово-промышленную палату. Он собирался уже уезжать, когда с ним увязалась бухгалтерша Алия.
- Кемель, светик мне нужно в банк, - сказала женщина.
- Хоть на край света! - буркнул Кемель. Женщина улыбнулась. Эта была дама «бальзаковского возраста», склонная к полноте. Она одна без мужа воспитывала школьницу дочь. Кемель оставил Алию в Шымкентском филиале ККБ, и поехал в торгово – промышленную палату. Сертификаты на вывозимый металлолом ещё не были готовый. Кемель поехал в СЭС, но лаборантов на месте не оказалось. Кемеля охватило раздражение, он всё явственнее чувствовал, что напрасно сел за руль автомашины. Он решил больше никуда не ездить по работе, захватить бухгалтера и возвращаться в контору. Кемель с утра чувствовал себя не важно, словно с похмелья. Он вёл машину, и ему казалось, будто вокруг всё покрылось пеленой, а в ушах ватные валики, ощущение надвигающейся беды не покидало его. Кемель ехал на машине по проспекту имени Тауке – хана, и решил заехать на улицу Г. Иляева, где находился банк, не через проспект им. Кунаева откуда было ближе, а через улицу им. А. Байтурсынова. Это решение показалось ему разумным и само - собой разумеющимся. Но в самый последний момент он, нарушив ПДД, всё же свернул на проспект Кунаева, будто кто-то спящий внутри него, неожиданно проснулся и дернул его за плечо. Кемель проехал вверх по проспекту, но теперь завернул в другую сторону. Он так и продолжал вести машину хмурый, оглохший,  по знакомому лабиринту, вдруг изменившихся улиц, серого города, пока на перекрестке не врезался в автомашину. Кемель остановился и стал осматривать повреждения на своей машине. Прежде чем завернуть он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, подезжающую Волгу, но ему в тот момент отчего-то показалось, что он успеет проскочить. Он не мог себе объяснить, почему он поторопился? Кемель смотрел на разбитые машины и испытывал некое облегчение, от произошедшего, приняв ДТП как нечто неминуемое. Повреждения автомашин были не значительные. Он заплатил водителю ГАЗ-2410 и они разехались.
После обеда ему, на разбитой машине, пришлось ехать за лаборанткой из СЭС для замера радиоактивного фона отгружаемого металлолома. Кемель словно гид водил девушку лаборантку по территории предприятия. Они бродили среди гор из металлолома, словно отважные межгалактические исследователи, по поверхности далёкой незнакомой планеты, девушка в белом халате делала замеры, её прибор издавал не истощаемые звуки, словно будильник китайского производства, который забыли выключить.
 – Вот, - между тем, указывал пальцем на новую  кучу металлолома Кемель,
- здесь сорок тонн, а здесь, - он оборачивался на гору повыше, - здесь  тонн восемьдесят, а может даже сто.
    Горы, которые «исследовала» лаборантка из СЭС, состоящие преимущественно из отходов металлолома, образовались вследствие «тектонического» процесса произошедшего в стране. Эти металлические вершины, были, словно Тянь-шаньский хребет и простояли на территории ТОО «Металл Инвест» не одно тысячелетие. Возможно, они были гораздо древнее, египетских пирамид и если хорошенько покопаться среди этого хлама, наверное, можно было бы,  найти истлевшие останки космических звездолётов с других галактик, или захоронение легендарного царя Соломона. Кемель знал, что эти кучи, состоящие в основном из легкого, тонкостенного метала, они отгружать не будут, и вероятнее всего эти горы пролежат здесь ещё не одну тысячу лет. Надеться на то что руководство фирмы из этого хлама будет производить брикеты не приходилось, потому как это был, довольно трудоемкий процесс требующий дополнительных финансовых затрат и рабочих рук. Скорее  произойдет естественный «геологический» процесс и на месте «гор» со временем образуется, более прибыльное коммерческое предприятие.
Возле конторы ходил механик, на его седой голове было две пары очков, те, что находились на макушке  солнцезащитные, чем – то напоминали шлемофон, и делали его  похожим на летчика самолёта истребителя. Механик ходил возле КАМАЗов самосвалов, словно готовил  эскадрилью на вылет в тыл врага. Ему нужно было отправить два сорока тонных КАМАЗа в депо станции Арысь, что бы привезти оттуда с фиктивными документами, колесные пары и железнодорожные рельсы, для последующей незаконной отправки их в дружеский Китай или не менее дружественный Афганистан, откуда в нашу страну систематический поступают, не качественные товары народного потребления и довольно приличного качества героин.
- Документы у вас в порядке, - наставлял механик водителей, - Чтобы никаких денег «ГАИ – шникам» не давали, по пути спиртное не употреблять, ни капли в рот, ни сантиметра в ж…пу! Всё чтобы управились, не позднее завтрашнего дня! 
Вечером к их убогому офису подъехал «лупоглазый» Мерседес серебристого цвета. Все окна машины кроме переднего были оклеены темной самоклеящейся лентой, из салона был слышен звук включенной на полную громкость авто-магнитолы.
Из офиса «сверкая» в мини юбке вышла Жанна.
- Шеф сказал, чтобы ты завтра заехал за ним, - сказали её толстые, обведенные помадой вишнёвые губы. После этого «баронесса» села в поданный серебристый экипаж, и умчалась на бал, во дворец. Кемель посмотрел на своего сиротливо стоящего, «железного коня», с разбитой фарой и помятым крылом и сплюнул под ноги.
  Утром он заехал за директором.
- Ереке Вы хорошо выглядите! Посвежели, - сказал Кемель своему начальнику. От директора несло перегаром, судя по всему, у него к тому же болела голова, но он мужественно жевал стиморол и ехал на работу. Рана на щеке у Ереке уже  затянулась, и он её обильно смазал тональным кремом.
- С чего бы это мне свежеть? Врешь, наверное, - не поверил директор.
- Серьёзно говорю, - не сдавался Кемель.
- Подкалываешь, - сомневался директор. Помнишь, у меня вчера голова болела? Весь день промучился, ничего не помогает! А вечером твой друг заехал. Ну, он у тебя молодец! Повёл меня в кафе, заказал солянку, графин водки, две бутылки пива и «закуску по русскии» и всё. Ничего лишнего! Сперва выпили по рюмке, так тяжеловато, еле огурцом закусил. Ну, сам понимаешь, болел, потом пива пару глотков холодного, и только потом солянку горячую, ну потом снова водочки, представляешь, всю боль как рукой сняло! А эти бабы меня в конторе, страшно подумать! Какими-то таблетками шипучими хотели вылечить! Врачевательницы хр…вы! Эта Алия приносит ко мне в кабинет стакан с водой (?). Достает такую здоровенную таблетку, я сперва не понял, думал, она собралась со мной в хоккей играть! Только хотел у нее насчет клюшек спросить, а она, трясь эту шайбу в стакан, там всё как забулькает, зашипит, чуть – ли не взрывается! Как в фильмах про ведьм, когда они зелье готовят! А она мне протягивает это, с таким видом, будто там живая вода или, по крайней мере, двести грамм водки! Я вот не понимаю специально она это или как?
- Да дура она! – сделал заключение Кемель.
- Ну, твой друг молодец! Такого «доктора», как Ержан, я давно не встречал! Да к стати тебе на днях надо будет в командировку съездить.
- Куда это!?
- В Талдыкурган, в аккумуляторный завод битые аккумуляторы сдашь, а то стоит полный склад. Там у нас тоже филиал есть, там мой братишка Серик на такой же должности, как ты работает. Подойдешь к нему, он всё сделает. Я их директора плохо знаю. Ты не думай нормально всё будет, командировочные, всё как положено. Серик  тебе подскажет, как в «наваре» остаться. Заодно развеешься, Я Серику позвоню, он тебя встретит, - пообещал Ереке.
       Несмотря на обещания директора, в Талдыкурганском автовокзале, куда Кемель прибыл из Алма-Аты, его никто не встретил. Он оставил вещи в гостинице и сразу же поехал на завод, где узнал, что вагон с АКБ из Шымкента ещё не поступал. Кемель впервые оказался в городе Талдыкургане, у него здесь не было, ни друзей, ни родственников. На всякий случай он решил отыскать Серика. Кемель по адресу, которым снабдил его Ереке, нашел квартиру, где проживал братишка директора.
       Серик оказался, рыжим долговязым парнем, они с товарищем проживали в трёх комнатной квартире. Кемель отыскал нужный адрес в девятом часу вечера, было воскресенье, дверь  квартиры была не заперта. Серик в шортах, лежал на диване, а его друг сидел в кресле с девушкой, в комнате были ещё две девушки. На столе стояла начатая коробка импортного пива.
- Мы думали, ты завтра приедешь, - начал Серик, после обычного приветсвия.
– Ереке позвонил, но сегодня же воскресенье, мы думали ты в Алма-Ате тормознёшься, завтра приедешь. Вагона ещё нет, я узнавал, - закончил он. Оба парня были холостые, в холодильнике кроме колбасы и пива ничего не окозалось. Решили пойти  поужинать в кафе и заодно отметить знакомство.
Девушек в кафе приглашать не стали.
- Да ну их, «безпонтовые», - махнул рукой Серик. – Торчит, с одной из них, - кивнул он головой на своего товарища, - а подруги её, сопровождают короче, -  улыбнулся Серик. Выпроводив девушек, парни, собрались, вышли из квартиры и остановили такси. Доехав до места, они расплатились с таксистом, и зашли в небольшой уютный ресторанчик внутри парка. Снаружи в отделке ресторана была использована белая и черная плитка и друзья между собой так и называли ресторан  «черно-белое». В зале было мало народу, они заказали ужин. За соседним столом сидели две русские женщины. Молодая девушка в коротком красном платье, с округлыми формами и её спутница женщина лет тридцати пяти в черных брюках и в просторной кофте. Пока Кемель ужинал, выпивал, поддерживал за столом разговор и думал, как бы познакомится с девушкой в красном, за соседний стол подсели двое парней. Официант  принес им ранее заказанные горячие блюда. На небольшой сценке внутри ресторана появились музыканты. Пока Кемель и его новые знакомые разделывались со вторым горячим блюдом, соседи пустились в пляс. Каштановые волосы девушки сверкали на свету, притягательной полноты бедра, подчеркнутые коротким красным платьем, приковывали к себе внимание мужчин. Однако им не долго пришлось любоваться «зажигательными» танцами, вскоре соседки покинули зал ресторана в сопровождении своих новоявленных ухажеров. Кемелю, отчего то стало скучно за столом, ни Серик, ни его друг не представляли для него интереса как собеседники. Вскоре он, сославшись на усталость, попрощался и вышел из ресторана.
На улице было свежо. Уже стемнело. Холодный, промозглый ветер гонял остатки мусора по старому неухоженному парку. Растущие в ночи  могучие, старые деревья, не прикрытые листвой,  молчали. Они показались Кемелю большими, беззащитными и живыми. Он чувствовал себя, словно оказался в темном, мрачном сказочном  лесу и бродил среди этих огромных, голых и холодных деревьев чего-то, ожидая ….Чуда как обычно не произошло, возле одной из скамеек в парке, Кемель увидел женщину из ресторана, что сидела за соседним столом. Она одиноко курила и, похоже, кого-то дожидалась. Вскоре со стороны общественного туалета, показалась её молодая подруга в красном, в сопровождении двух молодых парней. Женщины были пьяны, они отошли в сторону и начали что-то, обсуждать между собой. Их громкие голоса вернули Кемелю чувство реальности, и он направился в гостиницу.
     На следующий день Кемель созвонился с Сериком, и они к полудню, прибыли на завод. Вагоны со свинцовым ломом из Шымкента до сих пор не прибыли. На заводе, Серик познакомил Кемеля с весовщиком, принимающим свинцовый лом. Курентай, оказался полным, медлительным, мужчиной небольшого роста лет 53 – 55. Они нашли его в помещении какого-то ангара, оборудованного под склад. Ангар был большой металлический и со слабым освещением. Склад был уставлен стеллажами, на которых в пыли стояли различные материалы. Приемщик Курентай сидел за старым «обшарпанным» деревянным столом и читал газету. Он показался Кемелю мрачным и скучным. Причина «невеселого» расположения духа вскоре прояснилась.
- В общем, мы вагон из Шымкента ждём, это мой друг, - кивнул Серик на Кемеля.
- Откат будет, как обычно, ты Куреке, вес и процентную скидку, сделай нормальную, своё получишь сразу наличкой, - пообещал Серик. За всё время пока Серик говорил, Куреке даже не взглянул на них, он начал перебирать бумаги на столе, изображая занятость, и вёл себя довольно пренебрежительно, словно передним никого не было. Даже обещание «наличных денег» Куреке не удостоил внимания.
- Ты когда должок отдашь? – недовольным тоном спросил он у Серика.
- Какой должок!? Ты что Куреке? – спросил тот.
- Как какой!? Сколько я у тебя уже машин «нормально», принял, был же в тот раз разговор!
- Ах, это, - вспомнил Серик.
- Да это, посмотрите на него, уже не помнит!
- Да отдам я, просто у меня сейчас ни свинца, ни денег нет, - снова пообещал, Серик.
- А куда же ты все деньги подевал? столько машин со свинцовыми «чушками» на завод сдал, и денег нету!? – не поверил приемщик.
- Куреке, ты что, не веришь мне? – обнял за плечи приемщика Серик. – Это же не мой свинец, вернее не полностью мой, там мы прибыль в одно дело «запустили», ты же знаешь, а за вагон из Шымкента я отвечаю, хочешь, тебе сейчас 500 баков оставлю? - спрашивал у него Серик. На что приемщик ничего не ответил и направился в противоположенную сторону ангара. Серик последовал вместе с ним и они «затерялись» среди «порослей металлических лесов». Вскоре они снова вынырнули под слабое освещение из темноты, Серик по-прежнему продолжал обнимать Куреке за плечи. Они вышли из ангара, Серик сказал Кемелю, что всё «нормально».
- Он деньги взял? – поинтересовался Кемель, они сели в такси и поехали в Талды-Курганский филиал ТОО «МеталИнвест», на место работы Серика.
- Нет, что-то отказался, сказал, что бы мы ему потом, занесли, - ответил Серик.
- Почему? – спросил Кемель, - странно это как-то.
- Да нормально всё, не беспокойся, всё будет «законно» - успокоил Кемеля Серик. Братишка Ереке был родом из аула и в город переехал недавно. Вследствии сельского воспитания он говорил по русскии с акцентом, частенько используя при разговоре обороты речи и слова принятые в селе. К примеру, сигареты «Deviddov», которые он предпочитал курить, Серик называл «Давыдов», словно обращался к соседу по лестничной площадке с одноименной фамилией. Он так и сказал «Всё будет законно». Кемель бросив на него снисходительный взгляд, промолчал.
      Они на работе пробыли не более пятнадцати минут. Кемель зашёл к директору, затем в отдел кадров, сделать отметку на командировочном листе. Серик в конторе повсюду его сопровождал, он с утра не был на работе, однако его никто об этом не расспрашивал,  было заметно, что он пользуется некими привилегиями, словно  является, по меньшей мере, наследным принцем. Впоследствии выяснилось, что дело некоторым образом так и обстояло, дядя Серика и Ереке, являлся первым заместителем генерального директора ТОО «МеталИнвест» и возможно планировал в недалеком будущем назначить своего братишку директором Талды-Курганского филиала. «Отметившись» на работе Серик с Кемелем поехали пить пиво. Вечером их пригласили в гости. Приглашал директор ремонтно-монтажной компании Илья Николаевич Цой, с которым у Серика были какие-то коммерческие дела. Илья Николаевич специально для них затопил у себя дома баню и накрыл стол. Его супруга Светлана приготовила плов для гостей и рис со специфическими жгуче-острыми корейскими соусами и салатами для хозяев дома.  Стали, знакомится Кемель, вспомнил, что видел Светлану в конторе, оказалось, что она работает в Талды-Курганском филиале металлинвеста бухгалтером. Светлана была намного моложе своего мужа и представляла собой тот тип миниатюрной, красивой корейской женщины, что выглядят особенно нежными  в  молодые годы. Кемель с Сериком до этого изрядно попившие пиво, после парной немного пришли в себя, однако после обильного, хлебосольного угощения и спиртного снова опьянели. У Ильи Николаевича с Сериком были какие-то совместные дела, и они время от времени принимались обсуждать какие-то подробности, Кемель особенно не вникал в суть разговора компаньонов. Во время «перекуров», когда они выходили из дома во двор, освежится, Серик успел прихвастнуть Кемелю, что он «спит со Светкой». К окончанию застолья Серик с Кемелем еле стояли на ногах, Илья Николаевич на своей машине развез  опьяневших гостей.
На следующее утро у друзей болела голова, Кемель проснулся от телефонного звонка. Звонил директор, Ереке интересовался, как обстоят дела. Кемель взглянул на часы, время было без двадцати одиннадцать. Он умылся, созвонился с Сериком и они к полудню добрались до аккумуляторного завода. У обоих голова что называется «трещала», они подошли к проходной и спросили у охранника, - Ты не в курсе вагон из Шымкента пришёл, заехал на завод?
- Кажется, пришёл, его даже, по-моему, уже разгружают, - ответил охранник.
- То есть, как разгружают, его же должный взвесить и вскрыть только в присутствии представителя, в моём присутствии, - начал возмущаться Кемель.
- Я не знаю, - безразличным тоном сказал охранник. Серик с Кемелем быстро обогнули угол здания и направились на площадку, где производилась разгрузка свинцового лома.
Крытый вагон был уже пуст, экскаваторщик, осуществлявший выгрузку вагона, курил, дожидаясь пока рабочий внутри вагона не спеша, закидывал оставшиеся с десяток «битых» аккумуляторов в ковш, которые экскаватор уже не мог «зацепить». Они не спешили и вероятно собирались выгружать вагон до обеда, а может и до вечера.
- Вы зачем без меня вагон вскрыли? - резко спросил Кемель у экскаваторщика.
- А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил тот.
- Я представитель!
- Не знаю, мне сказали мы и вскрыли.
- Вес, какой? – спросил Кемель.
- Кажется тридцать тонн.
- Как тридцать!?
- Так тридцать.
- Как так! Тридцать! Я сам в вагон шестьдесят тонн грузил!
- Ну, так и шестьдесят!? Мы вон с утра выгружаем и то эти тридцать тонн, никак не выгрузим, да сюда шестьдесят и не влезет, наверное, включился в разговор рабочий из вагона, который тоже присел покурить.
- Ты что дурак? Это же крытый вагон, ты накладную видал? Там написано
- Да на хр…на нам твоя накладная, мы вот сейчас последний шестой ковш заполняем, каждый ковш по пять тонн, вот и выходит тридцать тонн.
- Ты Ломоносов хр…в! Ты этими своими вычислениями можешь подтереться, - посоветовал трактористу Кемель, - у меня по накладной шестьдесят тонн, вы, куда выгруженный металл сложили? Отдельно? – ещё надеясь как-то выправить положение, спросил он.
- А зачем? – спросил экскаваторщик.
- Как зачем вы, что не видите, что получается недовес.
- Какой недовес? Тридцать тонн! – упорствовал экскаваторщик.
- Ты что тупой!? Человеческого языка не понимаешь? По Ж/Д накладной…
- Ты мне какая разница, что там у тебя в накладной написано, ты там можешь хоть 200 тонн написать.
- Что? – вспыхнул Кемель, он с проворством разъяренной дикой кошки запрыгнул в кабину экскаватора и взял за грудки опешившего от неожиданности тракториста.
- Ты дядя, ты, что там мычишь? – обратился Кемель к пролетарию.
- Ты что братан! Я тут не причем! – испугался экскаваторщик. – Мне сказали, я и выгрузил.
- Кто сказал?
- Курентай. Кемель отпустил тракториста и спрыгнул с подножки экскаватора, они с Сериком направились к Куреке. Неизвестно как сложиласьбы беседа с кладовщиком, но тот был не один. Их было четверо: зам директора, начальник участка, мастер и Куреке. Они стояли перед складом-ангаром с аккумуляторами, словно легендарные мушкетеры, ожидающие аудиенцию у короля перед Лувром. Не имея ни перчатки, ни возможности швырнуть её в лицо своим обидчикам, Кемель выразил своё негодование тем, что он не поздоровался с присутствующими. Он сразу же начал возмущенно высказываться, выражая недовольство происходящим. Все делали вид, что  не понимают, почему Кемель возмущается. Вагон выгрузили, правильно! Он же этот вагон, адресован был на завод. Грузополучатель – Аккумуляторный завод! Ах, вскрыли без него! А где он был? Никто не позвонил, ну извините, здесь завод люди работают! Ну, мы скажем! Мы предупредим! И если надо мы накажем! Мы разберемся! Недовес!?  Какой недовес? Взвесили! Нет, какие ещё ковши? Взвесили тридцать тонн. Шестьдесят! Да что вы говорите! Накладная!? Это наверное по пути следования где-то на железнодорожной станции… Какая жалость! Кемель ходил на станцию? Может ему надо бы на товарную станцию сходить, хотя, что это даст? Нет тридцать, все могут подтвердить! Нет, вы, что какая ошибка! Отдельно. Ну конечно отдельно выгружают. Что вы говорите!? Мы сказали отдельно выгружать! У них всегда отдельно выгружают! Все знают! – наперебой говорили все четверо. Тридцать  ни килограмма больше! Какая ошибка? Не может быть ошибки, не глядя, ему в глаза говорил Куреке. Кемель взглянул на заместителя директора, тот в свою очередь отвернулся от него, ему было вроде несколько не удобно. Они все четверо выглядели сытыми, спокойными и довольными, но им всем было отчего-то неловко перед Кемелем,  они  опускали перед ним свои глаза и прятали взгляд. Тем не менее, во время разговора, им пришлось выслушивать, а после высказывать «мертвые фразы», сожаления. Временами, сказанные ими слова оживали на их лживых, устах и даже как - бы  искрились от лукавой силы, нечистой совести. Но все же в большинстве своём, эти высказывания, по поводу произошедшего «недоразумения», были похожи между собой, и очень напоминали полные фальшивой скорби и холодного равнодушия эпитафии,  у могилы без временно умершего сослуживца.
- Я знаю, эта падла специально «вытянула» наш вагон со станции и выгрузила, пока нас не было! - сказал Серик, когда они отошли от представителей заводской администрации. Кемель молчал, он только презрительно взглянул на Серика, словно тот был пустым местом. Кемель с каждым мгновением всё острее ощущал, приближение одного из самых драматических моментов неудачно начавшейся служебной командировки. Этот «момент истины» надвигался на него как надвигается грозовая туча на солнечный весенний день. Звонок руководству, отчёт о невыполненном задании, информация, за которую в средние века, властители рубили головы. Ереке услышав о произошедшем, не имея возможности отправить своего провинившегося «холопа» на гильотину,  принялся кричать в телефонную трубку, видимо надеясь, что у Кемеля не выдержат и лопнут перепонки. Немного успокоившись, директор начал подсчитывать убытки. Он переводил тонны потерянного свинца в аккумуляторы, оценивал их рыночную стоимость, ругался матерными словами, переводил тенге на американские доллары, а условные единицы снова на национальную валюту. С его слов, получалась довольно приличная сумма ущерба, для их него небольшого предприятия, что-то около восьми – десяти тысяч долларов. Выслушав директора, Кемель передал трубку Серику, который начал объяснять, оправдываться и рассказывать своему дяде «про Куреке». Со слов Серика кладовщик аккумуляторного завода оказался исключительной сволочью, второго такого проходимца и подлеца просто не существовало в природе и если бы они даже всё время жили внутри крытого вагона с отходами свинцового лома то всё равно «этот аферист» нашёл бы способ обвести их вокруг пальца. Ереке не дослушав, оправданий Серика отключился. Они поехали в контору «Металлинвест», в сложившейся обстановке, данный визит был, сравним с «возвращением блудного сына». Серик старался продемонстрировать всем служащим фирмы, что они живы, здоровы и у них всё в порядке, после этого директору филиала, давно не лицезревшему своего работника, остовалось разве что, только «заколоть на радостях откормленного теленка». С тех пор как Кемель появился в конторе Талды-Курганского филиала, в сопровождении Серика к нему тоже начали, относится как к одному из представителей «правящей династии».
     Дожидаясь возле офиса Серика и здороваясь с сотрудниками филиала, Кемель понял, что они «обо всём» уже знают. Такие новости быстро распространяются. Кемель курил сигарету, у него болела голова, и слегка поташнивало.
- Надо «силовые структуры» подключать, - посоветовал ему подошедший штатный юрист предприятия.
- Если нужно у меня есть знакомые в уголовном розыске, - предложил он свои услуги. Кемель вежливо поблагодарил юриста за проявленное участие. Подошел Серик. Они вышли за ворота территории «Металлинвеста». Между ними состоялся нелецеприятный разговор. Кемель был очень зол, ему хотелось избить Серика, затем поехать на завод, каким – нибудь ужасающим по своей жестокости способом убить Курентая, пристрелить зам директора и покалечить на всю жизнь экскаваторщика, а заодно и мастера с начальником участка и вообще ему хотелось взорвать весь завод и похоронить всех в руинах. В состоявшемся разговоре с Сериком он выражения особо не выбирал, глаза у него горели, как прожектора, словно Кемель хотел испепелить своего собеседника взглядом и развеять его прах по ветру.
- Слышь ты …, этот …, из-за ваших …, …, «делов» мой вагон кинул. Этот …, думает, что ты со мной! Ты понимаешь?! – спрашивал Кемель.
- Да понял я, не кипятись, всё будет «законно», я пойду, поговорю с ним сам, один на один, позвоню в гостиницу, ты отдыхай, - пообещал Серик, у него болела голова, и ему хотелось по быстрей «отделаться» от Кемеля который стал вдруг  неприятным и резким, как ядовитая змея, на хвост которой случайно наступили.
- «Наотдыхался» уже спасибо, - поблагодарил Кемель. Он поехал в гостиницу. Кемель, поднявшись в номер, лёг на диван и принялся размышлять, причем мысли были одна глупее другой, он оказался в непривычном для себя положений потерпевшего. Кемель думал о том, что весь его криминальный опыт, в данной ситуации не годится. И если даже он вздумает вывезти Куреке за город, «полюбоваться» на приготовленную для него персональную могилу, добром это дело не кончится. Деньги (даже с процентами он, конечно, получит), но его действия будут  квалифицироваться как разбой! А то, что сделал Куреке в этом, пожалуй, никакого состава преступлениято и нет, это всё как-то обыденно, естественно, понятно и привычно. Все в городе знают, что если хочешь чтобы у тебя «нормально» приняли свинцовый лом, вовремя в срок выдали (не затягивая на годы) взамен сданного на завод свинцового лома автомобильные аккумуляторы, нужно «дать на лапу». Доказать при такой ситуации что Куреке, у которого наверняка «полные закрома» КАМАЗовских аккумуляторов, папок с всякими актами, накладными и прочими документами, в чем-то виноват, более чем проблематично. Нужно обращаться в правоохранительные органы, а у того же Куреке наверняка там не мало друзей и покровителей. Это был совершенно другой мир со своими правилами игры. Кемель даже подумал, зачем он так сильно переживает? Ничего страшного не произошло, свинцовый лом не его собственный, по бумагам всё в любом случае будет правильно, разве что он лишился определенной суммы денег, на которую рассчитывал, да родное предприятие получит меньше автомобильных аккумуляторов. Когда он немного успокоился и пришел к такому выводу, ему позвонил Серик. Он сказал, что Куреке не собирается возмещать деньги или что-либо менять. Серик сказал, что он через знакомых «вышел» на прокурора района и договорился с ним. Прокурор поможет Кемелю, конечно это будет стоить денег, но другого выхода нет, лучше поделится с прокуратурой, чем потерять тридцать тонн.
- Иди он уже ждёт тебя, - напутствовал товарища Серик по телефону, и продолжил: - Я бы пошёл с тобой, но дело в том, что я его тоже не знаю. Далее он сказал Кемелю, что у него тоже «неотложные дела» и отключился. Кемелю идти в прокуратуру не хотелось, один только вид этого здания у него ассоциировался с отнюдь не весёлыми воспоминаниями, но окозалось что волнения эти, были напрасны. В этот раз Кемеля в прокуратуре ждали, что называется «с распростертыми объятиями» и отнюдь не для того чтобы арестовать, а совсем наоборот.
- Заходи, заходи, - радушно приветствовал Кемеля прокурор, мужчина лет пятидесяти, у него был громкий бас и внешне он больше походил на оперного тенора, нежели на служителя фемиды. Высокий под два метра  ростом, с ухоженным, упитанным, большим круглым лицом и брюхом, он широко  улыбался, демонстрируя свои крупные белые зубы, и старался всем своим видом расположить Кемеля к себе. 
- Мне сказали, что ты из Шымкента! Вот познакомься, - прокурор представил Кемелю своего помощника, молодого, маленького, тщедушного мужчину около тридцати лет,  с серым цветом лица в таком же земленисто-мышиного цвета  костюме. Сам прокурор сверкал в белой рубашке с повязанным крупным узлом итальянском галстуке.
- Люблю Шымкентских парней! – между тем признавался прокурор. – Молодцы! Деловые, хваткие, умеют жить! – восхищался он. Кемель слушая хвалебные дифирамбы, предназначенные для него уже начал опасаться, как бы ему не пришлось целоваться, с прокурором выражая взаимность.
- Мне сказали, что у тебя проблемы, надо помочь? - участливо спросил прокурор. Кемель в вкратце изложил произошедшее.
- Ай, ай, ай, ох, ох, ох, - сокрушался, прокурор, покачивая головой, слушая рассказ Кемеля.
- Ну, чтож, - деловито начал прокурор, после того как Кемель окончил своё повествование. – Мы поможем тебе! Сколько аккумуляторов дашь? – спросил он «в лоб» у Кемеля. Речь естественно шла о самых дорогих КАМАЗ-овских аккумуляторах, которые на местном рынке представляли собой своеобразную валюту, как высушенные человеческие скальпы, несколько веков тому назад у народов северной  америки.
   В Талды-Кургане где расположен завод по выпуску аккумуляторов отпускная цена АКБ была 100 у.е., попадая в другие регионы страны, цена на КАМАЗ-овские аккумуляторы только увеличивалась.
- Ну, я не знаю а;а, Вам виднее, - ответил Кемель на поставленный безобвиняков вопрос.
- Думаю, десять будет нормально, - решил прокурор. – Пять мне, пять ему, - ткнул он пальцем на своего помощника.
- Хорошо, а;а, - покорно согласился Кемель.
- Ну, тогда давай, дуй на завод, приведи ко мне этого приемщика, - дал распоряжение прокурор, своему помощнику.
    Они с Кемелем вышли из здания прокуратуры и на машине помощника поехали на завод. Был уже шестой час, Куреке  на работе не оказалось. Помощник, начиная с заводской проходной, повсюду показывал всем своё удостоверение, люди при виде их шарахались в сторону, словно повстречали приведение. Неожиданно перед ними появился заместитель директора, он тоже хотел, было сбежать от них, но помощник его вовремя остановил и вручил ему повестку под роспись, адресованную Курентаю. Пока заместитель директора расписывался, помощник прокурора возмущался, он говорил, что опечатает завод и начнет расследование. Помощник подвёз Кемеля до гостиницы и попросил, чтобы он прибыл к девяти часам в прокуратуру.
На следующее утро, когда в десятом часу Кемель подошёл в прокуратуру, Куреке уже прохаживался возле кабинета. Было заметно, что Куреке ночью плохо спал и нервничал, он старался этого не выдавать, руки держал за спиной и в десятый раз принялся рассматривать вывешенный с выпиской закона плакат, который висел в коридоре. Куреке при появлении Кемеля скользнул по нему, мрачным взглядом, напряженных глаз, в глубине которых затаилась тревога. Они не поздоровались. Кемель постучался и вошёл в кабинет.
- А подошёл, протянул ему для приветствия руку прокурор. Кемель поздоровался за руку с прокурором и его помощником.
- А где этот? – спросил прокурор у помощника, словно речь шла о мешке с капустой.
- Здесь ходит, - ответил за помощника Кемель.
- Ну, давай, заводи его, - распорядился прокурор, обращаясь  к своему помощнику.
    Куреке вошёл в кабинет, приветливо улыбаясь, он начал со всеми здороваться за руку. Особенно Куреке старался тепло поздороваться с прокурором, как-то более сердечно, стараясь заглянуть ему в глаза, однако он при этом испытывал сильную робость, вследствие чего невольно сутулился и немного вжимал свою и без того короткую шею в своё заплывшее жиром туловище. Он был жалок, мал и противен, перед прокурором, словно порок, на божьем суде перед добродетелью. Прокурор восседал на своем кресле холодный и суровый, будто сама справедливость, спустившаяся с небес, дабы наказать виновного. Помощник не такой представительный, как его шеф и более земной в данной ситуации начал объяснять Куреке, по какому поводу его вызвали. Курентай естественно был не согласен с выдвигаемыми обвинениями, он всё отрицал, принялся о чем-то путано говорить, время от времени обращался, к Кемелю призывая, того в свидетели, чтобы он подтвердил правдивость его слов. Эта клоунада длилась пока «божественная справедливость» в лице прокурора не потеряла терпения. Прокурор поднялся с кресла, словно Посейдон, воспаряющий  из морской пучины  в небо. Он стоял, выпрямившись во весь свой прекрасный рост, суровый и неотвратимый и направив на Куреке  указательный палец, сказал своим могучим басом: - Я знаю вы все воры!!! Этот свинец на этом заводе, кроме вас никому не нужен! Вы – воры! Посмотри на этого юношу, которого ты обокрал! На прошлой неделе была, какая-та история  с  вагоном из Семипалатинска, сейчас вагон из Шымкента! Вы дождётесь, я опечатаю завод и начну расследование, - слова из уст прокурора прозвучали громко, словно пушечные залпы по неприятелю.
- Господин прокурор, господин прокурор, - пытался вставить словечко в своё оправдание Куреке.
- Молчать! Вы уже потеряли всякую меру! Совесть! Крадёте вагонами! В особо крупных размерах! Вас там целая банда, организованная преступная группа. Я вас всех посажу! – пообещал прокурор. Пытавшийся до этого что-то возразить Куреке, после услышанных от прокурора последних  слов, вздрогнул и замолчал. Он молчал и пытался сообразить, что ему говорить и делать.
- Ты что молчишь? – после небольшой паузы спокойным тоном спросил прокурор у Куреке.
- Я, я, не знаю что, - начал неуверенно отвечать Куреке.
- Чего ты не знаешь?
- Я не виноват, - ответил Куреке.
- Я погляжу ты дурак какой-то! Ещё вагонами воруешь, ты думаешь, мы зачем тебя сюда пригласили? Думаешь, у меня других забот нет кроме тебя? – спросил прокурор у Курентая.
- Я понял, я всё верну! Я не брал! Я верну, восстановлю, - принялся обещать Куреке.
- Сколько там было тонн? – спросил прокурор у Кемеля. По железнодорожной накладной в крытом вагоне значилось 57 (пятьдесят семь тонн), но на самом деле в вагоне было около пятидесяти тонн.
- Шестьдесят, - «округлив» тоннаж ответил Кемель.
- Ты понял? – спросил прокурор у Курентая.
- Понял, понял, - начал утвердительно кивать головой Куреке. Прокурор вопросительно посмотрел на Кемеля.
- Там ещё скидка, они большую скидку, делают и берут деньги за каждый вывозимый из заводского склада аккумулятор, - сказал Кемель.
- У нас они денег брать не будут, - пообещал прокурор. – А скидку, какую надо?
- Чем меньше, тем лучше, ну хотя бы 10%.
- Десять не могу, это же АКБ, мне не позволят по нормативам, по документам не пройдет, - сказал Куреке. Прокурор снова вопросительно взглянул на Кемеля.
- Ну, тогда 12%.
- 20%, - сказал Курентай.
- Ты что гонишь что-ли?! – возмутился Кемель.
-15 %, ниже не могу, - сказал приемщик, он был раздавлен. Куреке с плохо скрываемой ненавистью оглядывал всех, в особенности Кемеля.
- Всё 15%, значит 15, - подвёл итог этой «дискуссии» прокурор.
- Хорошо, -  согласился Курентай и стал со всеми прощаться. На этот раз он пожимал руки без особого энтузиазма.
-  Рахмет а;а, - поблагодорил прокурора Кемель и собрался было уходить однако тот задержал его.
- Ну ты когда обещанное занесёш?
- Так ведь ещё не получил, как возьму так сразу, - ответил Кемель.
- Ты не забыл 20 аккумуляторов, - уточнил прокурор.
- Как двадцать!? На десять же договаривались! - возмутился Кемель.
- Ты не понял, 10 каждому, нас же двое, - стал объяснять прокурор. Кемель недовольно молчал, он отчетливо помнил что договорились они на 10 КАМАЗовских акумуляторов, «пять мне, пять ему», - сказал вчера прокурор и теперь удвоил сумму. Подобная наглость до глубины души возмушала Кемеля, однако не решаясь открыто обвинять прокурора во лжи он молчал, не зная как ответить на возмутительный цинизм служителей правосудия. Его охватило негодование, Кемелю хотелось послать прокурора с его помошником  на хр...н, плюнуть им в лицо, и уити хлопнув дверью, но он не смел так поступить. Он продолжал молча, насупившись, стоять посреди кабинета.
- Ну смотри, - начал глядя на него «стращать» прокурор.
- Этот приемщик, как его там? В общем он тоже «блатной», я знаю. Если сейчас по горячему не сделаем, он кого-нибудь с области или повыше подключит, тогда мне будет сложно этот вопрос решить. Как бы потом там твой вагон и вовсе не потерялся. Он этот завод такой, - заверил Кемеля прокурор, словно речь шла о живом существе, о каком-то сказочном чудовище вроде Минотавра.
 - Он  как Бермудский треугольник, разве что только туда корабли не заплывают, - сказал прокурор и они с помошником рассмеялись.
- Хорошо я понял, двадцать, - согласился Кемель.
- Когда? -  снова спросил прокурор.
- Как только получу, мне же надо ещё их вытащить с завода, - ответил Кемель.
- Вытащим, - уверил Кемеля прокурор. Они с помощником довольные улыбались. Кемель попрощался с ними  и  вышел.

***

    - Сорок четвертый, будьте осторожней там в вашу сторону волк пошёл, один, одиночка, говорят большой, рабочих предупредите, - передовал по радиосвязи супервайзер. Аскар с Тимуром находились здесьже в дежурной части и пили чай из минеральной, газированной воды «Тассай», местная вода была не пригодна для употребления.
   Тимур собирался на месторождение Айркум, где охранники ГБР обнаружили покинутый нефтевоз КРАЗ заправленный 30 кубами сырой нефти. Они уже об обнаружении сообщили сотрудникам Службы Безопасности ЗАО «МОП» и ДВД, теперь Тимуру нужно было выехать на место происшествия и провести служебное расследование и передать обнаруженную автомашину с нефтью представителям правоохранительных органов.
- Ты присмотрись к старшему поста «Рубеж» Дронову, идет информация что он «работает», если подтвердится, надо менять только не знаю на кого? - говорил Тимуру Аскар, прихлебывая крепкий горячий чай с лимоном из бокала.
- Может Сакбаева туда поставить? Всё-таки бывший сотрудник - предложил Тимур.
- Чушковод, - презрительно бросил Аскар. - Он кем работал? Участковым! Всю жизнь «на подножном корму», ты его там поставь и через два дня он к любой машине подойдет и скажет: «Я это, твою мать, участковый здесь, давай короче отстёгивай». Не годится.
- Кого тогда?
- Не знаю надо думать, - сказал Аскар.
    Попив чаю, Тимур выехал на служебной «Ниве» и поехал вдоль нефтепровода. Путь, выбранный инвестигейтором, был короче, но намного хуже той дороги, если бы он поехал в объезд по гравийке. Тимур поехал вдоль нефтепровода отнюдь не для того чтобы сократить расстояние. Они с менеджером время от времени проезжали вдоль нефтепровода, проверяя, состояние обваловки, на предмет попыток врезки в нефтепровод. Местность, по которой проходил трубопровод, изобиловала небольшими холмами с крутыми склонами и подъемами. Тимур ехал и любовался природой, в степь пришла весна. Расцвели мелкие, оранжевые и желтые, на коротких стебельках степные тюльпаны. Они местами произрастали вдоль нефтепровода, на голой земле, без единой травинки. Как обычно каждой весной в степь после зимовки вернулись пастухи, которые пасли своих отощавших за зиму овец. Возле водяной скважины № 9, поставили юрту. Все знали, что это кочевала бабушка Айша. Она возвращалась в это место каждую весну и уходила, угоняя свой скот поздней осенью. Её сыновья пасли скот, сама Айша продавала шубат (верблюжье молоко). На картах эту водяную скважину так и обозначали её именем «Айша».
      Тимур доехал до поста «Рубеж КАМ», переговорил с охранниками, со старшим поста Дроновым, сделал запись о посещении поста в журнале «Отчет о смене», и поехал в вахтовый посёлок «Айркум». Дорога изобиловала ямами, бульдозер проезжал, ровняя проезжую часть своей «лопатой» и оставлял после себя огромные, затвердевшие куски глины, которые напоминали каменные валуны. Дорога уже подсохла и после проезда автомашин пыль стояла столбом.
У обочины проезжей части на большом затвердевшем куске глины, словно на скале сидел степной орёл. Он был крупный и весь в пыли. Его не пугали проезжающие в опасной близости огромные нефтевозы, казалось, что эта благородная птица старается собой, своим телом защитить степь, находящуюся за ней от этих многотонных, грузовых автомашин.   
    Пообедав, Тимур вместе с супервайзером на месторождении «КАМ» Султаном выехали к оставленному нелегальными скупщиками нефтевозу. КРАЗ находился на 115 - ом километре нефтепровода, вероятно автомашина сломалась, и «быки» оставили ее, чтобы забрать позже.
     Тимур сделал снимки обнаруженного нефтевоза, составил «акт об обнаружении», и взял рапорта у охранников ГБР. Тимур, посмотрев фотографии на дисплее цифрового фотоаппарата, остался, не очень доволен. Нужно было сделать привязку к местности, но степь вокруг нефтевоза была одинаковая. КРАЗ остановился между 114-ым и 115-ми километрами нефтепровода, столбики с обозначениями находились на большом удалении.
После проведенных мероприятий Тимур с Султаном вернулись в вахтовый посёлок, за семьдесят километров поужинать. После ужина на дежурство заступила ночная смена, но Тимур снова взял себе в «провожатые»  Султана, хотя тот уже отработал свою смену.  Он сделал это намерено, чтобы не ослаблять контроля, за несением службы охранниками. Когда они подъезжали  к насосной, уже начинало смеркаться. Какая та большая птица (сова или филин) сидевшая на указательном столбе, взлетела, перерезая им путь. Птица мягко взмахивала, пушистыми широкими крыльями, они наблюдали за ней, пока она не скрылась из виду, исчезнув и растворившись в темноте.
    С поста №50 «Насосная» до оставленного нефтевоза было километров пятьдесят. Глубокая колея вдоль нефтепровода изобиловала кочками и ямами, несмотря на это Султан вёл машину на четвёртой передаче, держа среднюю скорость 90-100 км/час. Впереди в свете фар издали похожие на миниатюрных кенгуру, прыгая на задних лапах, убегали степные тушканчики, ослепленные светом автомашины. Когда Султан замечал впереди  яму или кочку, он приостанавливал машину и медленно обезжал препятствие, тогда у тушканчиков появлялась возможность уйти изпод  надвигающихся на них колёс.
     Возле нефтевоза находился оставленный для охраны экипаж ГБР-66, старшим экипажа был Иннокентий Щеглов, водителем-охранником Мурат Кожахметов. «Старший» доложил инвестигейтору обстановку и сообщил, что представители правоохранительных органов ещё не прибыли. Прошло уже более 36 - часов как менеджер Рахманов лично  по телефону сообщил  в  ДВД. Тимур с Султаном были недовольны, они понимали что ночью, скорее всего полицейские не приедут, могут приехать только бандиты, чтобы забрать свою машину с нефтью. Опять же перспектива ночевать вдвоём в салоне тесной и отнюдь не комфортабельной Нивы, где даже ноги как следует, не вытянешь, особенно никого не прельщала.
- Вот они наши «орлы», которые обнаружили этот нефтевоз, - представил супервайзер  охранников группы быстрого реагирования, Щеглова и Кожахметова.
- Только я вот не совсем соображу, зачем они сообщили об этом нефтевозе, толи хозяева оказались жадными и мало денег предложили или ещё чего, не пойму, - пожал плечами Султан.
- Ну, вы Султеке! Вам не угодишь, не сообщишь плохо, сообщишь, начинайте подозревать! Мы надеялись, вы нам премию дадите, - сказал водитель экипажа ГБР Кожахметов. От Тимура не скрылось, что водитель Кожахметов игнорирует своего старшего экипажа ГБР Щеглова и ведёт себя несколько развязано.
- Я премии не раздаю, могу только представление написать, да и то было бы за что, тоже мне подвиг совершили, нашли оставленную машину.
- С нефтью, - подчеркнул Кожахметов.
- Ну, допустим, а где хозяева, где эта машина заливалась?
Охранники молчали.
- Ладно, езжайте по маршруту мы тут сами понаблюдаем, - распорядился Тимур. Экипаж ГБР уехал, Тимур с Султаном сели в машину и отъехали от нефтевоза в степь метров на 200-250, откуда решили вести наблюдение. Они решили, если получится, по очереди часа по полтора поспать, так как с утра обоим предстояла работа. Первым на дежурство заступил Тимур. Чтобы не задремать, он вышел из салона машины и прикурил сигарету. Ночь. Над степью стояла оглушающая тишина. Ночная тьма раскинула свои бескрайние сети,  и казалось, что всё живое умерло, попав  в эти жуткие, темные силки и утопая в охватившей землю мгле.
  Они прождали всю ночь, но за нефтевозом так никто и не приехал. Начало светать, наступило утро. Появились первые, нежные и особенно долгожданные лучи солнца. Тимур с Султаном, проснулись, начали потягиваться и разминать затекшие суставы. Красное солнце рассветало над степью, поднимаясь вверх. Повсюду раздавался клекот и пенье птиц. Всё живое в степи радовалось рассвету, ярким лучам солнца, свету и теплу которые пришли на смену ночному холоду и темноте.
К восьми часам, вероятно позавтракав, приехали сотрудники службы безопасности ЗАО «МОП», часа через два после них приехал сотрудник УБОП майор полиции Туймешиев. Майор проявил завидную «прозорливость» и привёз с собой хозяина грузовой автомашины. Туймешиев и хозяин нефтевоза были намерены забрать машину. Хозяин нефтевоза даже «прихватил» собой «кое-какие» запчасти и собирался завести сломанный нефтевоз. Тимур начал составлять «Акт приема-передачи ТМЦ».
- Что так и отдадим машину с нефтью? - спросил Тимур у старшего координатора СБ.  Анатолия Зыкова, который уже о чем-то переговорил с майором.
- Да передадим правоохранительным органам, согласно акта для дальнейшего разбирательства, - ответил старший координатор. Тимур отошёл от Зыкова.
- Заявления нет, они пойдут «сдадут» в городе эту нефть и поделят деньги, - сказал он, обращаясь Султану. Супервайзер безразлично молчал, он какбы говорил всем своим видом: мы сделали своё дело, а дальше хоть «трава не расти».
- Нужно взять пробы, для лабораторных анализов, - «проснулся» вдруг Зыков. Султан полез с пустыми пластиковыми бутылками на автоцистерну. Он набрал четыре бутылки нефти из емкости сломанного нефтевоза. Между тем хозяин КрАЗа помогал механику, которого привёз собой. Они уже заменили запчасти, пришедшие в негодность, и  теперь собирались заводить машину. У них все так ладно и быстро получилось, что невольно закрадывалось подозрение, что возможно хозяин нефтевоза сам был за рулем или же сидел рядом с водителем, когда машина сломалась. Нефть для лабораторных анализов передали координатору СБ. Ернару, который приехал вместе с Зыковым.
- Ну, всё теперь можешь быть «спокоен» им «не отвертеться, карающая десница закона настигнет их», - пошутил Тимур.
- Они сделают анализы, и выяснится что это не нефть, а всего лишь пластовая вода или же нефть, но не с «наших» месторождений или же, скорее всего это окажется пластовой водой не с «нашего» месторождения, - говорил Тимур Султану, когда они возвращались в городок.
- А кстати что говорит хозяин нефтевоза? - спросил Султан.
- Что он может говорить, сдал в аренду за десять тысяч тенге, фамилий, адресов не знает, документы в залог не брал, один вроде назвался Бериком.
- Ага, Берик, Серик, - вставил Султан. Вскоре они доехали до вахтового городка. Умылись, побрились и пообедали. После обеда Тимур, подремав с пол часа, быстренько составил рапорт, снял для себя копий документов (оригиналы он должен был передать в СБ. ЗАО «МОП») и доложил по телефону Аскару. Тимур свой рапорт с приложениями (Акт приема-передачи, фотографии и.т.п.)  передал по факсу  в «Бейкум». Тимур практический закончил расследование. «Заключение» он решил написать уже в Бейкуме, правда у него ещё нет результатов анализов, но Тимур знал, что никто не будет указывать скважину или месторождение. Скорее всего, лаборанты дадут своё заключение, что жидкость, взятая из автоцистерны, является нефтью, и укажут её состав, по которому можно будет определить, что эта нефть с нефтепровода или со скважины. Конечно, если вдруг анализы покажут, что нефть в автоцистерне прошла предварительную очистку, т.е. из нефтепровода у охраны будут проблемы, но инвестегейтор от чего-то был уверен, что результаты анализов будут такими, чтобы «устроить» всех.
- Сейчас поедете или после ужина? – какбы невзначай поинтересовался супервайзер Султан.
- У вас здесь говорят, есть какой-то абориген Федотов. Легенды про него разные ходят, чуть ли не завод у него в степи стоит, среди маковых плантации, - сказал  Тимур, не ответив на вопрос супервайзера.
- Ну, насчет маковых плантации и завода, скорее всего, врут наверно, по крайней мере, я не видел, но ГСМ он с месторождения исправно вывозит, техники у него машин пять, шесть, и целые стада коров.
- Интересно было бы посмотреть, вообще на той стороне не был - признался Тимур.
- Ну, давайте съездим, - предложил Султан.
   Они заправили полный бак, служебной Нивы, взяли дополнительно ещё двадцатилитровую канистру, заправленную топливом, и тронулись в путь. Тимур, с Султаном проехав по гравийной дороге сорок километров, добрались до месторождения «Майкудук».  Оттуда они свернули, вправо и поехали по разбитой, колёсами грузовых автомашин степной дороге. Колея, по которой они ехали, по склону холма уходила вверх, затем опускалась вниз. Они углубились в поле. Степь, которая окружала их, казалась Тимуру особенной, она отличалась, от степи, где в промысловой зоне месторождения располагались, нефтяные скважины и групповые установки. Здесь природа была ещё относительно нетронута человеком, только глубокие колеи оставленные после проезда тяжелых грузовых автомашин свидетельствовали, о том, что и в эту дикую степь добрались люди. Дорога, по которой они ехали, временами разветвлялась во множество дорог, но через некоторое время все дороги снова сливались в одну дорогу.
- Как обманчивы степные дороги, - сказал Тимур.
- Наверно объезжали во время распутицы, - сказал Султан.
- А кто вообще ездит по этим дорогам? - спросил Тимур.
- Кто его знает, говорят, по этим дорогам перевозят скот из Джезказгана, чабаны, наверное. Ну, естественно «коровы», - ответил Султан. «Коровами» на местном сленге называли нелегальных скупщиков ГСМ.
- А «быки»? - спросил Тимур, имея в виду скупщиков нефти.
- Не знаю, разве что если здесь поблизости где-нибудь «печка» стоит, тогда возможно - сказал Султан. Нива чтобы не задеть днищем грунт из-за глубокой колеи выехала двумя колёсами на обочину дороги и ехала, накренившись на правый бок, машину трясло.
- Здесь, наверное, точно  трёх мостовый, груженый вездеход проехал, - сказал Султан, который был за рулём. По краям  «воровской дороги»,  возвышаясь, на толстых, мощных стволах, словно Алтайские ели росли, высокие кусты саксаулов. Проехав немного дальше, они в кустах  увидели гнездо орла с двумя маленькими орлятами. Гнездо находилось на старом разросшемся кусте саксаула, куда орел натаскал для прочности множество крупных веток саксаула, сверху накидав более мелкие ветки. Орлиное гнездо находилось на уровне человеческого роста и Тимур, с Султаном решив не упускать такого случая, вышли из машины и сфотографировались на фоне гнезда с орлятами. После проведенной «фотосессии» с орлятами, «путешественники» выехали из зарослей саксаула, и заблудились.  Они поехали наугад по степной дороге, что была ровнее остальных, и уперлись  в заросли камыша. Вероятно, где-то поблизости был источник воды, в результате чего посреди степи образовалось болото. Тимур с Султаном знавшие, что в этой стороне нет зоны покрытия сотовой связи, взяли собой спутниковый телефон «Турая», они вышли из машины и достали карту. На карте болота не было обозначено. Посмотрев ещё немного, путешественники убедились, что карта составлена приблизительно, так как широта и долгота, которые они определили по спутниковому телефону, не соответствовало действительности. Этому обстоятельству не приходилось удивляться, карта местности  была составлена такими же сотрудниками ЗАО «Легион Секюрити», которые охраняли месторождение до них. Снова сев в машину, и поблуждав какое-то время по степи, они выехали на дорогу, которая привела их к водоёму. В небольшом озере, образовавшемся от водяной скважины, которая била мощным потоком из-под земли, плавали утки. Рядом стояла юрта.
- Вот эта водяная скважина «Акбар» нам в ту сторону, - махнул вперед рукой, указывая направление Султан. Между тем из юрты вышли люди. Мужчина лет пятидесяти и женщина лет сорока пяти. По всей видимости, муж и жена. Тимур с Султаном вышли из машины, подошли к хозяевам и поздоровались. Их пригласили в юрту, попить кумыс. Хозяйка расстелила для гостей скатерть. Гости расположились вокруг достархана на растелянных поверх войлока корпеше. Хозяйка принесла кумыс в большой эмалированной кастрюле и свежие домашние лепёшки.
- Это же скважина Акбар? - спросил Султан у хозяина дома, после обычного обмена любезностями, в ходе которого поинтересовался его делами и здоровьем.
- Да это водянная скважина, дальше будет ещё одна скважина, - ответил мужчина.
- Мы к Федотову едем, и немного заблудились, нам нужно по карте определится где мы находимся, - вступил в разговор Тимур.
- Славка вроде в Кзыл-Орду уехал, - назвал Федотова по имени  чабан. - Дорога к нему ведет та по которой вы едете. А Акбаром зовут меня, я каждый год кочую возле этой водянной скважины, - ответил мужчина. Попив кумыса Тимур с Султаном поблагодорив радушных хозяев, двинулись дальше в путь. Вскоре они доехали до территорий где обосновался Федотов. Хозяина не было, возле дома стояла бабка. Дом был большой, ухоженный и одноэтажный. Рядом с домом на подставке из приваренных между собой насосно-компресионных труб возвышалась огромная тарелка спутникового телевиденья. В стороне от дома было множество строений (кошар) для скота, высились скирды высохшего прошлогоднего сена и стояло с десяток старой автотехники. Тимур с Султаном не стали пугать бабку и подходить к ней распросами. Они обехали территорию и выехали в степь, уже близился закат и надо было спешить чтобы за светло дораться до месторождения. Тимур с Султаном решили возвращаться на месторождение по  дороге которая должна была вывести их на месторождение Кзылжар. Смеркалось. Дорога по которой они выехали неожиданно привела к поросшему камышами болоту. Им пришлось выезжать по бездорожью. Растущие в степи кусты жингила скребли дно «Нивы». Прячущиеся в кустах птицы, разлетались как бабочки, при свете фар. Вскоре они выехали  на мягкую и лысую почву, так называемый пухляк. На огромном отрезке степи простиралась гладкая, голая земля. Перед ними на многие километры простирался «та;ыр»,  где не было даже намёка на и без того не богатую зеленью, степную растительность. Глина с выступившей на поверхности солью, окружала их со всех сторон. Они уже почти подехали к месторождению Кызылжар, когда бывший за рулем Тимур не заметил болотистой почвы и заехал в пухляк. Машина застряла. Они пытались выехать, подкладывали, под колёса, кустарники жы;;ыла, переключали машину на пониженную скорость, включали передний мост, но всё было напрасно. Нива только ещё глубже осела в болотистой почве. Пока они пытались выехать, стемнело. Тимур вышел по спутниковой связи в «Центр» (дежурную часть) и попросил супервайзера направить ближайший экипаж ГБР на помощь. Через 20-25минут  они услышали по мобильной радиостанции, что экипаж ГБР-68 вызывает их. Тимур ответил по рации, и стал объяснять с какой стороны дежурной машине лучше проехать, однако впереди экипажа ГБР-68  предстала коварная стихия. «Вода, везде вода», отвечали отважные спасатели по радиосвязи. «Не можем проехать», - говорили они. Тимура с Султаном это очень возмущало. «Откуда здесь вода? Не степь, а страна гейзеров какая-та» - злился, Султан, однако  дежурная машина по-прежнему не могла проехать. Переговоры по радиосвязи продолжались около двух часов, экипаж ГБР-68 на дежурной машине кружил в темноте, пытаясь найти проезд, к тому месту, где застряла автомашина супервайзера, но везде впереди них были непроходимые болота, глубокие реки и «действующие вулканы». Тимур с Султаном приняли мужественное решение выбираться пешком. Они словно аргонавты оставившие свой корабль двинулись пешком, утопая по колено в вязкой темной грязи в направлении света (включенных дальних фар дежурной автомашины экипажа ГБР-68), которые на пригорке вероятно боясь, замочить колёса стояли, ожидая, когда инвестигейтор с супервайзером доберутся до них пешком. Тимур, вероятно надеявшийся, что Федотов пригласит их на званный королевский ужин и обувшийся в летние туфли, вместо высоких форменных ботинок на шнурках, за первые пятьдесят метров дважды терял свои «сандали». Он каждый раз находил свои туфли, засунув по самые локти в грязную жижу свои руки, после чего снял обувь и пошёл по грязи босиком. Султан как истинный «морской волк», который пережил не одно «кораблекрушение», ещё в салоне оставленной Нивы (в начале предстоящего перехода) снял обувь и носки. 
    Пройдя босиком, в темноте, по липкой холодной грязи около трёх километров «путешественники» выбрались на сушу, и чуть было, не упали в объятия охранников ГБР, которые, глядя на них, широко улыбались. Улыбались, они, однако скорее больше иронично, чем радостно.
     Между тем месторождение продолжало жить своей жизнью. Мурат, прослушивавшии в салоне дежурной автомашины, переговоры 68-го экипажа по мобильной радио связи с инвестигейтором, протянул дымящуюся папиросу, начиненную местной Кзыл-Ординской марихуаной, своему товарищу, старшему экипажа Щеглову. Не совсем пологаясь на радио связь, Мурат решил уточнить обстановку, связавшись с 68-мым экипажем по сотовому телефону. Убедившись, что инвестигейтор застрял надолго, он решил воспользоваться создавшейся ситуацией. Мурат ещё в прошлую ночь договаривался с Ергали на заправку четырёх нефтевозов, но они отложили это, так как приехал инвестигейтор из-за оставленной машины. Обнаруженный Муратом нефтевоз принадлежал Ергали, эта была одна из пяти машин, которые они заправляли накануне. КРАЗ сломался, и как они не пытались, не смогли  его завести. Тогда Мурат предупредил Ергали, что ему необходимо будет, доложить о нефтевозе, так как машина стоит вдоль нефтепровода на маршруте патрулирования, и если он не доложит, у него будут неприятности. Ергали согласился и сказал что попытается «вытащить» эту машину через своих людей в полиции. Сегодня Мурат уже созванивался с ним в 17 часов. Ергали сказал, что машины уже выехали из Кзыл-Орды, с тех пор миновало шесть часов. В начале Мурат дал «отбой», так как инвестигейтор не уехал в «Бейкум», как он предпологал в начале. Вновь созвонившись с Ергали, Мурат узнал, что тот уже «заезжает» в «Бейкум». Он уже настроился, было «отдыхать», когда неожиданно к нему позвонил Кошкар. Мурат уже с ним «работал», хотя хорошо его не знал. Кошкар за сегодняшний день уже несколько раз звонил ему, но Мурат тогда точно не знал, где находится инвестигейтор, и однозначного ответа не давал.
Здесь, пожалуй, нужно сказать, что «должностные лица», способствующие несанкционированой скупке сырой нефти с месторождений, придерживались, если так можно выразиться различного «стиля работы» с незаконными покупателями нефти. Некоторые, были трогательно «верны» и предпочитали работать с одним человеком, и в последствии за свою несговорчивость бывали не раз биты, представителями других бандитских группировок. Про таких так и говорили «Ходит под Ергалием (или же ещё кем-то)», но в основном большинство представителей интересуемых бандитов профессий и должностей не были столь щепетильны и работали со всеми «нормальными парнями, которые могут ответить». Людьми со «связями» и деньгами, которые при нежелательном стечений обстоятельств, а проще говоря, при возможном аресте правоохранительными органами могут гарантировать их безопасность.
     Мурат родился и вырос в Кзыл-Орде и по этой причине знал многих (почти всех) бандитов кто занимается нефтяным бизнесом. Он предпочитал «работать» с проверенными людьми, такими как Ергали (Мурат знал, что за ним стоит чеченец Ибрагим, которого знает весь город и вся область). Кошкар был пришлый, более того Чимкентский (их особенно никто не жалует), но за него как-то поручился Зияд, местный преступный авторитет и это в корне поменяло к нему отношение людей занятых в «нефтяном бизнесе».
    Мурат с Кошкаром быстро обо всём договорились, «Караван быков» выехавший после обеда из города был уже на подходе к месторождению. Мурату только оставалось, договорится с операторами и экипажами ГБР, которые патрулируют нефтяные скважины, откуда будут «заливаться» посторонние нефтевозы. Они докурили марихуану. Мурат вышел из салона и пошёл звонить по сотовому телефону, выбирая место, где была  лучше зона покрытия сети.
- Что там по эфиру говорят, - спросил он у Щеглова, вернувшись в машину.
- Да до сих пор вроде барахтаются, 68-ой всё никак до них не доберётся, что договорился? - спросил Щеглов.
- Договорился, сто двадцать кубов - ответил Мурат.
- Вот они врюхались, конспираторы хр…вы – сказал насмешливо Щеглов продолжавший слушать радиостанцию, и они с товарищем принялись хохотать над инвестигейтором и супервайзером окозавшимся в незавидном положении. Экипаж ГБР-66, на котором несли службу, Мурат и Щеглов осуществлял  охрану нефтепровода, но  они со времени заступления на смену ещё не выезжали за «Насосную», потому что там не было зоны покрытия сотовой связи. Теперь ГБР-цы решили поужинать, потому что после принятых наркотиков у них проснулся аппетит.
- Поужинаем,  машина тоже «жрать» хочет, - сказал Мурат намекая на то,  что двигатель дежурной автомашины, давно нуждающийся в капитальном ремонте потреблял большое количество машинного масла, перерасходуя во много раз допустимую норму (до 2 литров за сутки). Автомобильного масла в «Центре» не было, машину на ремонт двигателя не отправляли и охранники водители брали машинное масло у дежурных операторов в «Насосной» у которых имелся некоторый запас необходимого ГСМ. После ужина, экипаж ГБР-66 поехал встречать заезжающих на месторождение скупщиков нефти. Пока ивестигейтор с супервайзером «героический» выбирались из «трясины», демонстрируя всему личному составу своё мужество, умение сориентироваться в нестандартной ситуации и подавая пример «сдержанности» при радио обмене, нефтевозы Кошкара заехали на месторождение и начали «заливаться». Пока Тимур с Султаном добирались до вахтового городка, умывались, чистили форму, пили чай и рассказывали дежурному супервайзеру о выпавших на их долю злоключениях, «быки» благополучно залив нефть выехали за территорию месторождения.  С утра Тимур с Султаном поехали вытаскивать застрявшую Ниву. Они взяли  в проводники Мурата, который знал все дороги на месторождении «КАМ», и ориентировался в  них, не хуже чем на улицах родного для него «Шанхая», являющегося одним из «неблагополучных», в криминальном отношении районов города Кзыл-Орды. Вскоре им удалось отыскать застрявшую Ниву и выташить её, при помощи троса. Уставшие Тимур с Султаном пошли спать и поднялись только ближе к ужину. Поужинав, они решили проверить свои сомнения и объехать месторождение. Они снова выехали на Ниве и поднялись на карьер, где увидели многочисленные «свежие» следы от протекторов грузовых автомашин. Тимур и Султан вышли из машины и начали рассматривать следы, словно Соколиный Глаз и его друг Чингачгук из племени могикан, пытающиеся определить в какую сторону направились ирокезы, снявшие скальп  у старого моряка Хаттера «Водяной крысы».
- Залились вчера, сомнений нет, вот проехали по моим меткам, - сказал «Великий Змей»  указывая на следы Тимуру.
- «Гуроны» направились вверх по карьеру, они уходили груженные с добычей, здесь прошёл целый «Караван быков», - говорил Чингачгук который «читал» по раскинувшимся их взору следам, словно по раскрытой книге.
- «По коням», нужно проехать  засветло по ихнему следу, - сказал Соколиный Глаз. Они выехали по карьеру и поехали по степи. Вскоре следы завели их в безводную прерию, проехав километров 20 - 30, по полю, преследователи обнаружили место стоянки «быков». Пустые бутылки изпод водки, и прохладительных напитков, пустые консервные банки валялись возле, темного покрытого золой места, где скупщики разводили костёр.
- Всё, они уже ушли за «Большое невольничье озеро» и находятся сейчас в Канаде, где наверно уже успели обменять снятые скальпы на золото, - сказал Соколиный Глаз. Возвращаемся.
     Вернувшись на месторождение, Тимур с Султаном объехали месторождение по кругу,  и финишировали в «Центре» за полночь, откуда они и стартовали четыре часа тому назад.
- Нет, на Майкудук не поедем, - сказали утомленные, автогонщики одолевшие пустыню «Невада» и безрезультатно проехавшие в надежде кого-нибудь «поймать», без света и габаритных огней в темноте по пересеченной местности, вдоль нефтепровода. Поели, как обычно в дежурной части. Они достали «ночные пайки» выдаваемые работникам, работающим в ночную смену. В хрупком словно пергамент, пролежавши тысячелетия под землей, контейнере из тонкого пенопласта, находилось: бледного оттенка полусырая котлета, булочка, кусок хлеба, яйцо, сваренное вкрутую и сморщенное яблоко, судя по вкусу пережившее ледниковый период. Содержимое «ночного пайка» запивали горячим чаем.
- Пойдёте отдыхать? Или проедем? - спросил Султан, который из-за поездок с инвестигейтором снова, сбился со своего графика работы, и собирался дежурить до утра.
- Не знаю, - пожал плечами Тимур, прикуривая сигарету и выходя на улицу.
- Да всё они больше не поедут! - между тем убежденно говорил Мурат, Щеглову.
- Они же тоже люди, а не мифические герои, которые могут сутками не спать и не жрать, они устали и сейчас пойдут отдыхать, я вообще думал Тимур сегодня в Бейкум уедет, - продолжал Мурат.
- Ты переговорил с Кошкаром? - спросил Щеглов.
- Переговорил, сто кубов, две машины по тридцать, две по двадцать, как обычно по пять штук за куб, - «искушал», несколько не решающегося товарища Мурат.
- Пол лимона, - сказал Щеглов задумчиво, он знал, что половину этой суммы придется отдать операторам, остальное нужно будет поделить между охранниками ГБР, на чьей территории будут заливаться нефтевозы.
- А вдруг поедут? - спросил он у Мурата.
- Да не поедут! - уверенно сказал тот. - А если даже поедут, я пообещал «парт» 59-му, - сказал Мурат. «Парт» (вероятно производное от «Фарт» (счатье, удача)) деньги, меньшей суммы (обычно от пяти до десяти тысяч тенге) которые непосредственные участники вывоза нефти, давали другим охранникам за молчание или же за передачу информации. Охранник поста № 59 обеспечивал охрану вахтового городка и по роду своей службы был в курсе, если руководство пребывавшее там выезжало из территории городка. Мурат пообещал охраннику «парт», и тот должен был своевременно сообщить о выезде инвестигейтора.
- Он позвонит, давай пора начинать, пока сто кубов зальешь и проводишь, с такими темпами утро будет, а им ещё до города надо доехать, потом сидишь, переживаешь, пока они позвонят. Доехали? Не доехали? Звони 63-му, пусть встречают – начал командовать Мурат.
- Мы уехали со скважин Айркум-1 в районе восьми вечера, сейчас уже пол второго, надо бы проехать хотя бы до «насосной», - принялся рассуждать в слух Тимур.
- Если хотите отдыхать, можете идти, я сам проеду, - предложил Султан.
- Да ничего страшного, вместе проедем, только прогрей машину, холодно, - сказал Тимур. Выехав из вахтового городка, они  свернули налево, и поехали по центральной дороге ведущей в «насосную». Вправо от дороги, по которой они ехали, уходили ответвления ведушие на скважины, за которыми была всем известная дорога, выходившая вверх на карьер, откуда множество «воровских» дорог вели на трассу «Бейкум - Кзыл-Орда». Они ехали по центральной дороге не заезжая на скважины, когда Тимур посмотрел в окно в направлении 129-ой скважины и спросил у Султана, который вёл машину: - Посмотри что это?
-Где? - спросил супервайзер который смотрел перед собой на дорогу.
- Вон возле скважины, не видно притормози, - попросил Тимур. Остоновив машину они вместе стали вглядываться в темноту. Скважина не была освещена, рядом с ней не было даже пламени открытого огня,  «факела», образующегося вследствие выбросов сопутствующих нефтедобыче, газов, яркое пламя, которого в достаточной мере освещает скважину.
- Да это же «наливная» машина! Выключила габариты и стоит!
- А «наши» где? - спросил Тимур.
- Вон на повороте стоят, - сказал Султан и направил Ниву в сторону скважины.
- Эта скважина №129, высокодебитная, нефть чистая, - рассказывал между тем Султан пока они подъезжали к скважине.
    Между тем Кошкар уже «заправил» два 30 кубовых нефтевоза и, не дожидаясь пока «заправятся» оставшиеся две машины выехал за территорию месторождения. Это было сделано, чтобы не привлекать к себе внимания, скоплением посторонних «наливных» автомашин на скважинах. Кошкар должен был подождать оставшиеся нефтевозы и встретится с ними в степи за нефтепроводом, т.е. за территорией месторождения. Охранник 59-го поста, как и обещал, позвонил по сотовой связи Мурату. Тот в свою очередь позвонил оператору, но на скважине где происходила нелегальная заправка, второй нефтевоз уже успел встать под «гусак» (наливной кран накопительной емкости) и начал заправку. Нелегальные КАМАЗы были выкрашены в такой же оранжевый цвет, как и нефтевозы компании АТС, обеспечивающие перевозку нефти со скважин в ЦКППН. Ещё можно было успеть перекрыть кран и отъехать в сторону от скважины, но оператор  понадеялся на «авось». Он не стал останавливать подачу нефти, водители нефтевозов не включили габаритные огни и тем самым привлекли внимание инвестегейтора. На месторождении где даже в дневное время весь автотранспорт передвигается с включенными осветительными фарами, было подозрительно нахождение нефтевозов на скважине без включенных габаритных огней. Иногда конечно габаритные огни не включают и водители АТС, но это всегда вызывает подозрение. Подъехав на скважину, Тимур с Султаном вышли из машины. Один КАМАЗ стоял под наливным краном и заправлялся, другой дожидался своей очереди. На первый взгляд со стороны всё выглядело как обычно, только водителей нефтевозов отчего-то было трое на две машины, и они не были одеты в униформу АТС. Посветив фонарём и не обнаружив на кабинах нефтевозов привычных логотипов компании АТС, Тимур всё понял. Он подошёл к водителям, которые, дожидаясь, когда заполнится автоцистерна, собрались в кабине второго КАМАЗа. Инвестигейтор поздоровался с водителями и спросил: - Вы откуда будете парни?
- Мы из города, - откровенно, ответил один из водителей. Они были совершенно спокойны и непосредственны, словно собирали картошку у себя в огороде и сели передохнуть.
- Машина чья? Какая компания? - начал расспрашивать Тимур.
- Да какая ещё компания? Частная машина! - ответили из кабины.
- Документы есть?
- А ты кто такой?! - возмутился кто-то из водителей.
- Я с охраны, - ответил Тимур и ловко вытащил ключи КАМАЗа из замка зажигания.
- Э, ты что? Где ребята? С охраной же всё переговорено! - начал возмущаться один из водителей.
- Султан, забери ключи от второй машины, я пойду с оператором переговорю, - сказал Тимур. Он не нашёл оператора в вагончике возле скважины, помещении предназначенном для операторов и направился к Ниве пикап темного цвета, что стояла в стороне. Оператор сидел в салоне операторской Нивы, вместе с водителем и выглядел отнюдь не весело.
- А я вас ищу,- радушно обратился Тимур к оператору.
- Здравствуйте! Это что за машины?
- Не знаю, - ответил оператор, маленький рыжий молодой парень.
- То есть, как не знаю?! Вы документы у них проверяли? - начал возмущенно повышать тон Тимур.
- Я документы заполняю, после того, как заправятся машины, - ответил оператор.
- Так. Молодец! Значит, кто хочет пусть подъезжает, ты всех заправишь и только потом будешь документы оформлять?!
- Почему? - спросил оператор.
- Покачену! - ответил Тимур. - Давай пиши объяснительную.
- Не буду, - отказался оператор.
- Это почему ещё? - возмутился Тимур.
- Не имейте право, - упорствовал оператор.
- Если не напишешь здесь, поедешь вместе со мной в городок, - сказал Тимур.
- Я не могу ехать в городок, - сказал оператор.
- Почему это?
- У меня насос работает.
- Так закрывай накопительную емкость!
- Я не могу, я должен сообщить старшему оператору.
- Ну, сообщай, или сообщу я! Давай пиши объяснительную и выходи из машины, чего ты тут расселся?! - возмущенно говорил Тимур, он готов был вытащить оператора из салона машины схватив его за грудки, но  сдерживался. Оператор молчал, он обреченно уставился в ночную тьму, за лобовым стеклом Нивы и выглядел потерянным.
   Тимур вернулся к Султану, который  вызвал по радиосвязи экипаж ГБР-63, к месту происшествия и стоя вместе с ними о чем-то негромко переговаривался. Увидев приближающегося Тимура, Султан шагнул на встречу.
- Левые машины, - сказал он.
- Да я вижу, а эти «орлы» где были? - спросил Тимур.
- Говорят, на повороте стояли, не заметили, - криво усмехаясь, ответил супервайзер.
- Получается они «в теме». Маловероятно чтобы «наливные» машины стали заезжать на скважины, предварительно не «договорившись» с ними, - сказал Тимур. - Ладно, это всё потом. Чего стоите? - обратился Тимур к ГБР-цам.
- Идите, берите объяснительные у водителей.
- Бумаги нет, - сказал старший экипажа ГБР-63 Баймаханов.
- Ах, бумаги нет?! А что у вас у подлецов есть? Ходите одним местом трясёте! У вас кража происходит, на вашем, между прочим, маршруте! Бумаги нет! - начал во весь голос  кричать Тимур на охранников. ГБР-цы после полученного нагоняя понуро опустив головы, пошли искать чистые листы писчей бумаги. Тимур вытащил сигарету и начал прикуривать её. Дул холодный пронизывающи ветер, Тимур прикурил сигарету не сразу. По правилам ТБ, курить возле скважины категорический запрещалось, но сейчас инвестигейтору было не до соблюдения мер пожарной безопасности.
- Что будем делать? - задал несколько странный вопрос супервайзер Султан.
- Что делать сообщать, оформлять, - раздраженно ответил Тимур, его начало возмущать какое-то несколько «неторопливо-нерешительное» поведение коллег. Он смотрел на Баймаханова который в расстегнутом бушлате, без головного убора, с карабином за спиной, напоминал бойца из партизанского ополчения, который с растерянным видом подходил то к водителям, то к оператору и о чем-то со всеми переговаривал.
- Ходит, будто в штаны «наложил», - сказал Тимур, обращаясь к Султану и кивая в сторону Баймаханова. - Нам не нужно что - бы наши сотрудники, были замешаны в этой краже, с ними потом разберемся, - продолжил Тимур обращаясь к супервайзеру. Он достал сотовый телефон и набрал номер менеджера филиала, однако телефон не отвечал.
     Между тем Баймаханов отошёл от оператора и подошёл к водителям. Выглядел он не важно, еле передвигал ноги, словно у него был «паралич». Он и не думал брать объяснительные у водителей, потому-что был с задержанными за одно. Мурат организовавший это дело уже взял деньги, как обычно при въезде нефтевозов на месторождение. У него только что закончилось не очень приятное объяснение по телефону с оператором, которому трудно будет «отвертеться», если им не удасться «уладить» возникшую проблему.
- Уговорите его, дайте ему бабок, - отчаянно шептал оператор.
- Он не берет, - флегматично отвечал Баймаханов.
- А ты предлагал?
- Нет.
- Ну, так предложи, - нервно говорил оператор.
- Сам предложи, - отвечал старший экипажа ГБР, боявшися усугубить свое и без того не завидное положение.
- Он же ваш! Вы же за всё это, за охрану деньги брали, отвечайте же теперь за это, - почти с угрозой, истерично шептал оператор.
- Ты что нас «грузить» собрался? - зло спрашивал у него Баймаханов.
- Да при чем здесь это, ты предложи, попроси. Не берет! Не берет! Заладил как попугай, он же человек! - уговаривал оператор Баймаханова.
- Для меня предлагать «палево», хотя подожди, - сказал он и позвонил Мурату. Кожахметов бывший уже в курсе происходяшего, после разговора с оператором позвонил Эрику, который перевёлся к ним с месторождения Бейкум, и как-то хвастал, что  немного знает Тимура по бывшей работе.
   Эрик, ранее работавший в уголовном розыске под руководством Аскара, как-то разок, «парился» вместе с инвестигейтором и менеджером в местной общественной бане в вахтовом городке, где они проживали. После этого ему как-то довелось помогать Тимуру, наводить порядок в оружейной комнате. Конечно ничего особенного, но Мурат пообещал деньги, и Эрик взялся переговорить с инвестигейтором. Кожахметов готов был выложить сто тысяч тенге, сразу и Эрик подумал, что если ему удастся уговорить инвестигейтора на пятьдесят тысяч, то пятьдесят тенге достанется ему кроме «парта» в десять тысяч. Не пойдет же Мурат спрашивать у инвестигейтора сколько тот получил денег у Эрика.
   Баймаханов подошёл к супервайзеру, видимо тот всё же был «роднее» для него.
- Ну что он написал? - спросил Тимур у него.
- Кто? - спросил Баймаханов который думал в это время со всем о другом.
- Оператор!
- Нет.
- Бумагу взял?!
- Нет.
- Что ты ходишь как в ж…пу раненный! - снова разразился руганью инвестигейтор. Баймаханов повернулся и пошёл к водителям задержанных нефтевозов.
- Ты куда, - начал кричать ему вслед Тимур.
- Объяснительные брать, - бросил тот через плечо. Тимур направился к оператору.
- Ну, ты что написал? - спросил он, подойдя к пикапу и снаружи открыв дверь автомашины.
- Нет.
- Почему?
- Я не знаю что писать, - признался оператор.
- Пойдем, я тебе подскажу, - сказал Тимур. Они направились к дежурной автомашине, на которой приехали Тимур с Султаном. В салоне машины, Тимур достал из папки чистый лист бумаги и протянул оператору ручку, он заботливо подставил под лист папку, чтобы тому было удобней, и начал объяснять, что и как писать. Но оператор не слушал его, он не хотел писать, он снова уставился в темноту, пребывая в состоянии близком к обмороку. Тимур легонько толкнул его локтём и сунул ему в руку ручку.
- Давай пиши! Оператор молчал. Он долго держал ручку, даже взглянул на чистый лист бумаги, но так и не начал писать.
- Пиши!
- Что писать? - спросил оператор.
- Так и пиши, что я такой-то, работаю оператором, такого-то числа, во столько-то, мной на скважине №129 месторождения Айркум были заправлены сырой нефтью с накопительной емкости, скважины № 129, нефтевозы марки КАМАЗ за гос номером, таким-то. Я проверяю документы автомашин после того, как залью нефть. Фамилия, дата, написано собственноручно и подпись.
     Оператор снова уставился в темноту, словно пытался медитировать и покинуть эту ужасающую реальность, в которой неожиданно для себя оказался. Он даже деньги за эти машины ещё не получил, они были у Мурата.
- Я сейчас вызову твоего старшего и составлю «Акт об отказе давать объяснительную», - сказал Тимур. Оператор продолжал молчать, словно «Молодогвардеец» на допросе в гестапо.
- Таке что пишет? - спросил подошедший Султан.
- Нет, надоел уже, сейчас акт будем составлять, - сказал Тимур.
- Давайте я с ним поработаю, - предложил Султан.
  Тимур вышел из машины, на улице был пронизывающий, ледяной ветер. К нему сразуже  подошёл улыбающися охранник ГБР. Круглое лицо Эрика светилось, излучая свет и тепло, словно керосиновая лампа. «Слышали по рации, думали, может, помощь какая нужна», - объяснил он своё появление на скважине.
- Таке, - мягко, словно мурлыкающая кошка, снова обратился он к инвестигейтору.
- Я слушаю.
- Есть предложение, - сказал Эрик. Он во время рукопожатия успел приблизиться и теперь терся всем корпусом у правого плеча Тимура, которого от подобной фамильярности слегка передергивало. Движения Эрика были мягкие, пластичные и естественно-непосредственные. Его отчего-то, (словно кошку что вьётся у ваших ног), было неудобно отогнать.
- Таке здесь дует, холодно - озабоченно сказал Эрик. - Пойдёмте в машину,- предложил он. Его правая ладонь, всё ещё сжимала руку Тимура, а левая обнимала за плечи. Эрик, несмотря на то, что они с инвестигейтором были примерно одного роста, как-то согнувшись, немножко снизу заглядывал в лицо Тимура и улыбался. Они прошли и расположились в салоне ГБР-ской Нивы.
- Таке, - проникновенно начал Эрик. - Может, отпустите? Ребят жалко! Я то здесь не причем, парни попадают, - говорил он, теперь уже не глядя на инвестигейтора. Они не включали свет, и в салоне машины была полутьма.
- Машины не заправятся, прямо сейчас при вас уедут. Пятьдесят тысяч, получите. Никто ничего не узнает, всё останется здесь!  Я отвечаю! - сказал Эрик.
   Тимур молчал, теперь настала его очередь рассматривать темноту через лобовое стекло Нивы. Услышав в ответ на своё предложение «задумчивое молчание», Эрик начал уговаривать и убеждать с новой силой.
- А супервайзер что же? - прервал говорившего Тимур.
- Ну, он тоже своё получит, он согласен - сказал охранник ГБР.
- Что Султан уже «сломался»? – несколько иронично спросил Тимур. Эрик в ответ улыбнулся. При тусклом свете луны, падавшем в салон автомашины, Тимур не видел полностью лица своего искусителя. Перед ним был, только искривившийся в дьявольский кривой ухмылке, рот. Глаза и верхняя часть лица Эрика утопали в темноте салона и какбы растворялись во тьме. Горевшая на темном небе  луна, казалось, подмигивала, светом своих ржавых лучей и как бы поощряя, нашептывала, «Что же ты?! Вот они деньги, за пять минут, не прилагая никаких усилий, ты только намекни, и они удвоят сумму, если не утроят её!». Тимур открыл дверь Нивы и сразу замерз от  холодного, ледяного ветра. В следующее мгновение сильный порыв ветра толкнул дверь машины, и она захлопнулась. Казалось сама стихия, не желала выпускать Тимура из машины пока он не даст утвердительный ответ, кто-то словно нашептывал ему: «Бери! Они тебе нужны! Бери! Никто не узнает. Бери! Они твои!».
- Таке, я за «капусту» и тишину отвечаю! Если хотите, 66-ой прямо сейчас «бабло», подтянет. Султан согласен, он просто боится Вас, - сказал Эрик. Они помолчали.
- Таке, сделайте «доброе дело», ведь у всех у водителей у охранников и у оператора у всех же есть семья дети, ну «хлопните», никто же Вам за это медаль не даст! Премия пять тысяч тенге. Только одни хлопоты.
«Да хлопоты», - недовольно подумал Тимур. Видимо опять придется до вечера не спать. Пока он оформит все бумаги, дождеться представителей ДВД, и СБ., и передаст вещественные докозательства пройдет немало времени. Сейчас все выспятся, и с утра хорошенько позавтракав, заявятся, СБ-шнеки, своё руководство, полицейские. Будут просить по быстрее подготовить материал и сделать заключение, как минимум до вечера придется, провозится.
- Таке ну ради нас! Ради Султеке! - начал умолять его Эрик.
- Хорошо сейчас посмотрим, - сказал Тимур. Он вышел из машины и направился к супервайзеру.
- Ну что он написал? - спросил Тимур, открыв дверь машины, в которой находились Султан и оператор.
- Да закончили вот, - протянул лист бумаги Султан.
  Объяснительная была короткая, написанная дрожащим почерком в полутьме салонного освещения лаконичная запись гласила: Я такой-то, залил нефть на автомашины марки КАМАЗ за гос. номерами такими-то, число подпись и номер бейджа.
- Фамилию допишите, - попросил Тимур. Оператор дописал.
- Всё вы свободный, пока, - сказал он оператору и сел на его место, после того как тот вышел из машины.
- Тут ко мне этот Эрик подходил, говорит, что ты не прочь их отпустить? - спросил Тимур у супервайзера.
- Он мне тоже самое сказал, только про Вас, - ответил Султан.
- Вот шакал, ну ладно, с ними после разберемся, они я думаю, уже не приедут на следующую вахту. Давай, всё увозим их, «в центре» нормально отберем объяснительные. За одно чай попьём, согреемся. Оставь один экипаж, пусть охраняют машины. Я фотоаппарат не взял, надо будет, как немного рассветёт вернуться и сфотографировать. Тимур вышел из машины и позвонил менеджеру филиала, в этот раз ему удалось дозвониться и до Рахманова и до старшего координатора СБ. Зыкова. К нему снова подошёл Эрик. Тимур, обвиняя Эрика в подлости, передал ему слова, недавно услышанные  от супервайзера Султана. Но старшего экипажа ГБР, это совершено не смутило.
- Ну конечно он будет всё «валить» на меня. Он боится Вас! - сказал, всё ещё улыбаясь, Эрик.
- А ты не боишься? - спросил Тимур.
- Я Вас уважаю, - ответил Эрик.
- Всё я уже позвонил, - сказал Тимур.
- Это всё бесполезно Таке, их всех всё равно выпустят, - сказал Эрик.
- Ну хр…н с ними, я буду ловить, а кому надо те пусть выпускают! - ответил Тимур.

***

    Кемель вернулся из Талды-Кургана. Скандал, связанный со сдачей свинцового лома в аккумуляторный завод, удалось разрешить. Правда, Кемель с этой поездки заработал значительно меньше, чем рассчитывал (почти ничего, домой добрался без копейки). Ереке не стал его ругать и «раздувать» это дело, вероятно, потому что, отчасти в произошедшем был повинен его брат Серик.
    Сегодня они встречали генерального директора ТОО «Металинвест» Акболова Мухамедгали. Старику было около семидесяти лет, но он был всё ещё бодрым. Пил водку наравне с молодыми и с интересом посматривал на женщин. С вокзала генерального повезли в забронированную гостиницу затем на завтрак в ресторан, который как-то плавно и незаметно перешёл в обед. После обеда, Он отдыхал. На вечер был запланирован «пикник в горах». Для этого был снят в аренду пустующий пансионат, на берегу реки «Машат».
     Вечером они расположились у реки в тени деревьев, на коврах расстеленных на зеленную мягкую траву. Угощение на достархане не отличалось чем-то особенным, и скорее было традиционным: шашлык, салаты, барашек, запеченный в «тандыре», холодные мясные закуски, черная икра, фрукты и разумеется, спиртное.
- Вот Маке, готовый директор Арыского филиала «Металинвест», - говорил Ереке похлопывая по плечу Кемеля.
- Молодой, хваткий, работу знает, недавно очень выгодно для компании сдал лом свинца в Талды-Курганский аккумуляторный завод, - стал нахваливать Кемеля, Ереке. Они уже поели горячие блюда, захмелели от принятых во время трапезы спиртных напитков и теперь пили чай. У казахов чай подают и перед и после  основной трапезы, состоящей из горячих блюд. Это если не церемония, то принятый в народе порядок, оно никоим образом не препятствует потреблению спиртных напитков. Водку пьют и перед чаем и после чая и во время основной трапезы. Застолье продолжалось, зеленый чай   стыл в разлитых пиалах, звенели бокалы и произносились тосты.
  О том, что открывается филиал в райцентре Арысь, Кемель слышал. Ереке даже как-то ему вроде говорил, что есть возможность, стать директором, но Кемель тогда не придал этому значения, решив про себя что, шеф это сказал для красного словца. Арысь в плане сбора металлома был довольно перспективным районом. В райцентре была большая железнодорожная станция, воинская часть, и несколько предприятии благополучно «развалившихся» и не работающих со времен Советского Союза. Это было как раз то, что нужно «Металлистам», которые словно  гиены, набрасывались на остановившиеся производства и в последующем  вывозили  с территории «мертвого» предприятия, металлические изделия и всё остальное, что можно было как-то использовать или продать.
- А ты справишься? - спросил захмелевший Акболов.
- Справлюсь,- улыбаясь, сказал Кемель.
- Справится, - заверил генерального Ереке. Они выпили в очередной раз за здоровье генерального директора, выпили за Ереке и даже Кемеля. Женщины главбух Алия и секретарша Жанна уже завели на всю громкость магнитофон и хотели танцевать. Они обе были в купальниках. Немногим ранее женщины визжа, окунулись в холодной речке. И теперь после принятия, «водных процедур»,  немного протрезвев,  желали, порезвится на танцполе.
    Кемель смотрел на Жанну, которая была в малиновом бикини. Её белое тело порозовело от холодной воды и сейчас захмелевшему Кемелю казалось более крупным, даже несколько грубым в своей чувственности. Он ежедневно привыкший видеть её в одежде, сейчас с вожделением взирал на «сочные» груди и округлые бедра, секретарши которая, похоже охотно  демонстрировала всем, представителям мужской половины, свои прелести.
     Акболов стал подниматься с места. Кемель помог ему, и  довел, придерживая захмелевшего генерального до края ковра, где тот разувался. На краю ковра получилась небольшая «заминка». Акболов стоял и без сомнения чего-то ожидал. Может, он ждал, что сейчас появится «паланкин» и они с Ереке взявшись с разных сторон за поручни носилок, понесут «Его Величество Генерального Директора» до гостиницы, выражая тем самым преданность и покорность своему сюзерену? Не известно, но он все продолжал стоять. Так как Акболов был центральной фигурой происходящего «мероприятия», он находился в поле зрения всех присутствующих, которые, заметив произошедшую заминку, несколько обеспокоились. Но Кемель ошибался, рассчитывая, что Ереке (пусть даже в воображении), может «подержать» его, схватившись за поручни паланкина. Его директор,  в силу своего многолетнего опыта, уже давно всё понял, и находился как «истый джентльмен» возле «дам», почти в не досягаемости, можно сказать в «зрительном зале».
     Между тем эта «старая сволочь», уже проявляла признаки нетерпения, ожидая, когда же ему помогут надеть туфли. Кемель пододвинул обувь старика и принялся помогать ему, вдевая ногу туфель. Генеральный стоя, рукой опирался на плечо Кемеля, который пыхтел у его ног, просовывая свои пальцы вместо «ложки». Пока длилась эта процедура, вокруг стояла тишина. Все взоры были обращены на генерального. После того как он, наконец, помог одеть туфли Акболову Кемель поднялся  с колен. Он испытывал жгучий стыд и омерзение к себе. Кемель вскользь оглядел всех окружающих. Ему показалось, что только недавно хохотавшая над чем-то Алия стала грустной, а Ереке делает вид, что ничего особенного не произошло. Он почувствовал что Жанна смотрит на него, и в какой-то момент их взгляды встретились. Она поначалу какбы устыдившаяся чего-то и потупившая было свой взор, неожиданно начала смотреть какбы «через Кемеля», словно он был пустое место. Во всём её облике Кемель уловил, какой-то налёт презрительности в отношении себя. Ему захотелось крикнуть, дать генеральному под зад ногой, что бы тот полетел в речку, протрезвел там немного  и «научился» надевать свою обувь.
    Но вскоре это всё как-бы «забылось», (разве что, у кое-кого из присутствующих, возможно, остался горький осадок на душе). Начались танцы. Пили, говорили и танцевали, затем снова пили.
     Уже захмелевшая Алия энергично танцевала под диско, «Бони-М», музыку давно минувших дней. У Алии была десятилетняя дочь, замужество у неё не сложилось, и она была разведена. Сейчас главному бухгалтеру, казалось, что мелодичная музыка времен её молодости  заполнила всё пространство. От выпитой водки и старой навевающей воспоминания музыки ей было немного грустно и приятно. Алия в свои сорок пять, уже располнела, но сейчас чувствовала себя снова молодой и привлекательной. Она танцевала при этом её полные груди и тело, то и дело тряслись. Под влиянием выпитого спиртного ей хотелось танцевать бесконечно, хотелось быть красивой и желанной. Алия, несмотря на все попытки Ереке заставить её окружить  бурным темпераментом Акболова, танцевала с Кемелем. Танцевала  отчаянно, сверкая глазами и тряся полными грудями и бедрами, это давалось ей нелегко. Она прерывисто дышала, но не отступалась от Кемеля, словно он был неким призом, в этом танцевальном марафоне, символом её ушедшей молодости и она во что бы то ни стало, хотела его добиться.  Вечеринка плавно, под звуки музыки начала входить в заключительную фазу, когда перед каждым «невольно», встает вопрос, и каждый, оглядываясь вокруг, задумывается: где, и с кем он будет спать? Ереке всё ещё надеялся, «подсунуть» Алию, гендиректору, но дед привыкший брать «всё самое лучшее», из того, что имеется, упорно крутился возле Жанны. Ереке не отступался от своего первоначального замысла и предпринимал попытки направить нерастраченную, «сексуальную энергию», Алии на Акболова, но тщетно. Женщина уже жила эмоциями, она была в стране «грёз», и не спускала глаз с Кемеля. В её глазах был «призыв», её взгляд как бы говорил Кемелю: Ну что ты ходишь!? Бери меня! Я так истосковалась по тебе! Это был взгляд самки, которая не приемлет стыд, потому что в ней «громким», пьяным, голосом говорит инстинкт продолжения рода. Выбор партнера, право, предоставленное ей  самой «матушкой», природой...
     С тех пор как проводили Акболова, прошло две недели. Жизнь текла своим чередом, Кемель как обычно вёз Ереке на работу. Директор был с похмелья. Хотя с его слов он в последнее время якобы и старался «бороться», со своей пагубной привычкой, и даже вроде, пытался пить кумыс вместо пива, но, судя по его внешнему виду и самочувствию, до победы над «зеленным змием», было ещё далеко!
- Слушай, а кумыс это полезно? Он же очищает? Я побелел? - спрашивал у Кемеля, Ереке.
- Побелели. Говорят, очищает, и вообще полезно, - хмуро и односложно отвечал Кемель, которому уже порядком надоело таскать на себе пьяного директора, на четвёртый этаж, где тот проживал. В последнее время директор что-то чаще стал давать ему различные задания и стал придирчив ко всяким мелочам. Филиал в райцентре по-прежнему  не открывали, и было, не ясно откроют ли вообще?  За прошедшее время у Кемеля произошло только одно «знаменательное событие», ему удалось переспать с Жанной с секретаршей и любовницей шефа. Возможно, Ереке, судя по его изменившемуся отношению,  о чем-то стал догадываься. Началось всё с того, что Алия, решила «обмыть», для коллег по работе свой отпуск и пригласила всех в кафе «Прага-9», что находилось недалеко от её дома. Собрались всё той же компанией, Саке (начальник участка) и механик как обычно отказались, сославшись на свою занятость. Алия заказала «кабинку», которая представляла собой отдельную небольшую, но уютную комнатку, расположенную у входа в общий зал. Надо сказать, что в то время «Прага-9» славилась, своими мясными блюдами, шашлык из баранины, рёбрышки и буглама были изумительны. Жанна весь вечер о чем-то нашёптывала на ухо Ереке и похоже о чем-то его просила. Шеф, который пришёл в кафе уже «подшофе», видимо оставался, глух к мольбам женщины.
- Жадина, - вполголоса произнесла Жанна и отвернулась от Ереке.
- Не купите вы, купит кто-нибудь другой, - заявила она и обожгла Кемеля, страстным, огненным взглядом своих карих, подкрашенных глаз.
- Ереке в чём вы отказывайте своей секретарше? - улыбаясь, спросила Алия.
- Бриллиантовое кольцо с цепочкой, «набор», в ЦУМе в бутике, только один экземпляр остался, он так мне идёт, - стала сокрушаться Жанна, объясняя Алие.
- И сколько стоит? - спросила бухгалтерша.
- А «сущие пустяки», - нарочито небрежно сказал, захмелевший директор. - Две зарплаты нашего снабженца, если не считать доплату за аренду транспорта.
- Шестьдесят тысяч, - быстро подчитала,  Алия.
- Знайте, недавно в каком-то журнале прочитал любопытную статью про насекомых, - начал рассказывать директор. - Оказывается у пауков, самец, прежде чем спариваться, дарит самке своеобразный свадебный подарок.
- Ага, бриллиантовое колье, - перебила директора Жанна.
- Нет, я серьёзно говорю, - продолжил Ереке. - Паук приближается к самке, держа в хелицерах пойманную муху или ещё что-нибудь окутанное паутиной. Так вот пока самка высасывает эту муху, происходит спаривание.
- А если у паука нет подарка? - спросил Кемель.
- То есть, к примеру, как у нас с тобой, - сказал уже опьяневший Ереке и рассмеялся. - Так вот паук тогда обвертывает, паутиной какую-нибудь щепочку.
- И что же дальше? - спросил Кемель.
- Да что может быть дальше! Дальше всё как обычно, пауку надо успеть, всё сделать, пока она ещё не о чем не догадалась, а иначе паучиха начинает хавать паука вместо мухи или других продуктов, - сказал Ереке.
- Ну, Ереке, придумайте же такое, - сказала укоризненно Алия.
- Я ничего не придумываю это все, правда, я читал. У них, у животных и насекомых всё как у нас, самки, прежде всего «на кошелёк», смотрят!
- Правильно! Мужчина он должен обеспечивать свою женщину, - сказала Жанна. Она сидела напротив Кемеля и смотрела на него. В её внешности, в выражении глаз, в открытом «понимающем» взгляде, было что-то бесстыдное, словно она стоит перед вами нагая и как-бы молчаливо спрашивает: - Ну, как я!? Не правда ли хороша!
- Ну конечно, зайчик! Ключевое качество самца быть сытым, то есть удачливым охотником. Быть здоровым, то есть хорошо пахнуть и хорошо выглядеть, а доброта, иначе говоря, щедрость солнышко, это когда есть чем, поделится, - сказал Ереке.
- Вам мужикам, лишь бы помоложе да покрасивее, - сказала Алия, после очередной не очень удачной попытки прильнуть к Кемелю.
- Ну, это тоже всё объяснимо, - начал говорить «великий мудрец» Ереке.
- В конечном счете, всё что, кажется нам красивым, сводится к более фундаментальным понятиям: потомству, убежищу, еде. Таким образом, высокие груди, тонкая талия, полные бедра и ягодицы не суть красота. Это нечто более важное, запасы подкожного жира, означают готовность к размножению! Это своего рода сигнал для нас, мужчин.
- А как же жена Ереке?!
- Ну что тут можно сказать, моногамия это в какой-то степени биологическая бессмыслица. Природное предназначение мужчины оплодотворить как можно большее количество женщин.
- Фу Ереке! Подкожный жир, ягодицы, пауки, оплодотворение как это всё грубо, а как же чувства? Любовь? - спросила Алия.
- Чувства дорогая, это не что иное, как воспетое поэтами и взлелеянные различного рода художниками, животные инстинкты. Заметьте разум, интеллект у людей развит по-разному, у кого-то больше, у кого-то меньше. А чувства, как правило, развиты у всех в достаточной мере. Это говорит о том, что инстинкты сидят в нас очень глубоко и для существования человека, инстинкты всегда были важнее. Разум это скорее не что приобретенное в ходе эволюции. И могу вас заверить, что женщины как существа более консервативные чаще пребывают в мире чувств и эмоции, - сказал Ереке.
- И в чем же мы консервативны? - спросила Алия похоже не совсем согласная с директором.
- Во многом, - устало продолжил  «женолюб» и «бабафил» Ереке.
- Но главное женщины консервативны по своей сути, они любят уют, а уют противник всяческих перемен. Для женщины беременность вызывает перестройку многих физиологических процессов в организме, а они требуют энергии в виде определенных органических веществ, и от этого никуда не деться ни вам, ни нам!
- Так и скажите мясо! - перебила Алия. Ереке не обратил внимания на её реплику и продолжил: - Если простое насекомое вроде самки паука с коротким периодом беременности может довольствоваться самцом в качестве продукта питания, то для человека такой способ не годится. Беременность длится девять месяцев и практичнее использовать самца в качестве добытчика питания, так что не стоит наших милых женщин обвинять в излишней меркантильности, это природа, - сказал «Великий Гуру и Учитель жизни» Ереке.
- Ну, Ереке Вы сегодня в ударе, давайте выпьем за Вас! - предложила Алия.
Все выпили. После Ереке с Кемелем вышли в туалет. Ереке сильно захмелел, и они вышли на улицу освежиться. Директор пребывал в меланхоличном настроении, он сказал про Жанну что: «Она тупая как пробка, и у неё забот, кроме того, как, что одеть, и где поесть, нет никаких!».  После директор обнял Кемеля как сына и грустно произнёс: - Увы, мир полон печали, даже когда в нём цветет сакура!
   Они вернулись за стол. Выпили. И вскоре  Ереке, ещё совсем недавно удивлявшии всех своим красноречием, перестал говорить. Он онемел, теперь Ереке напоминал тяжело парализованного больного, который не  в состоянии произнести ни единого слова. Порой он беспомощно оглядывал всех грустными стеклянными глазами, что-то пытался говорить и не мог. Кемель с Жанной знали, что близится тот час, когда сознание полностью покинет их него шефа. Они с Жанной попытались приподнять его с места, но Ереке, грузный мужчина за сто килограмм, уже не держался на ногах. Коллеги по работе поняли, что они опоздали. Пришлось звать на помощь. Кемель с каким-то молодым парнем с неимоверными усилиями погрузили тело директора в машину. Планы Алии рушились на глазах. Она надеялась, что Ереке уедет с Жанной, а Кемель поедет её провожать и останется у неё.
- Заедешь попозже? - в «лоб» спросила она у Кемеля.
- Я позвоню, ты же видишь мне нужно отвезти шефа домой, - ответил Кемель. Жанна  расположилась на кресле рядом с водительским сиденьем. Кемель выпил во время застолья, но за время работы в «Металинвесте» он уже привык, водить машину «приняв на грудь». По пути Кемель решил не упускать выпавшего шанса. Он остановился у цветочного магазина и купил Жанне дорогой букет из белых роз, на длинных стебельках.
- Ой, какая прелесть! - сказала она, улыбнувшись ему. Жанна жила одна в однокомнатной квартире. Они подъехали к её подъезду. Ереке, скрючившись, мирно посапывал на заднем сидении Жигулей.
- Его сейчас в таком состоянии на четвёртый этаж не занесёшь. Когда он проснётся, как ты думаешь? - спросил, Кемель напрашиваясь, в гости.
- Часа через два не меньше, - уверенно сказала Жанна. - Ладно, пойдём ко мне, у меня есть бутылочка коньяка, - предложила девушка.
   Далее всё получилось как-то само - собой.  Уже в квартире за чашечкой кофе и коньяком разговор зашёл об украшениях, и Кемель умудрился подарить девушке пятьсот долларов США. Он сделал это очень учтиво, что-то говорил о том, что он в первый раз у неё дома, что это обычай, ну, разумеется, это всё исключительно от чистого сердца. Жанна отказывалась, но денег было много. Жанна не хотела брать, но Кемель уже сунул ей деньги. Она держала банкноты в руках, смотрела на них и не хотела их выпускать из рук. Она разглядывала сто долларовые купюры с интересом, словно это были фотографии понравившихся ей мужчин, купюры были новые гладкие и приятные на ощупь. Их  хотелось держать в руках, их хотелось и хотелось…
    После этого Кемель из галантного, романтичного кавалера, (с белыми розами), превратился в «обезьяну», в гориллу во время брачного периода. Он тискал Жанну, раздевал, разворачивал, ставя в различные положения, и  «тыкался», своим мужским естеством во все мыслимые и не мыслимые  места, заставляя её ласкать себя, и неутомимо брал и брал её тело…
- Да врёшь ты всё, - сказал Ереке, они уже подъезжали к конторе.
- Тебе скажешь, побелел, ты скажешь, побелел, скажешь, покраснел ты скажешь, покраснел. Скажу сейчас, похудел, ты скажешь, похудел. От тебя правды не добьёшься. Ты такой же, как и эти, что - нибудь скажешь им и они всё, всё сделаем в лучшем виде. Врут всё время, никогда не скажут, нет - сказал Ереке. Они подъехали к конторе.
- Кто эти?! - спросил немного, возмущенно Кемель. Но Ереке уже вышел из машины и направился к себе в кабинет.

***
   
    Кошкар с Сериком находились в Кзыл-Орде. Они подъехали на так называемый «пятак», где столяли нефтевозы в ожидании своих клиентов. «Пятак»  находился, при выезде из города. Грузовые машины как обычно были припаркованы у обочины дороги, водители, собравшись в одном месте, играли в карты, те из них, кто боялся проиграть, смотрели, на игру. Кого не интересовали азартные игры, спали в салонах своих автомашин или лениво читали старые, мятые газеты. Кошкару с Сериком нужно было договориться с четыремя нефтевозами для перевозки нефти с месторождения в город Шымкент. Кошкар в начале, когда только начал заниматься «нефтяным» бизнесом, возил нефть из Кзыл-Орды в Шымкент. Он покупал нефть у перекупщиков в Кзыл-Орде по 15 тенге за килограмм и «сдавал» её по 20-21 тенге за килограмм в Шымкенте. По дороге ему приходилось платить полицейским, выгода была сравнительно небольшой. Теперь он возил нефть, с месторождени покупая ее, как и все по 5 тенге за килограмм. Но этот бизнес в Кзыл-Орде контролировали преступные группировки. Кошкару благодаря своим знакомствам в преступном мире удалось выти на нужных людей, но у него периодический случались конфликты с местными.
    Вот и сейчас к ним подошли какие-то типы и начали интересоваться кто они и откуда. Парни были молодые и вероятнее всего не обстрелянные. Кошкар окинул взглядом их старшего, двое других стояли позади него. Серик что был за рулем Кошкаровского «Ланд-Крузера», тупо уткнувшись взглядом, вперед стал правой рукой нашупывать ствол завернутого в тряпку автомата, хотя это и не совсем входило в его «обязанности».
- Я что перед вами раскатываться должен? Вы сами то за кого пальцы гнете? - вопросом на вопрос ответил Кошкар подошедшим парням. Местные бандиты стояли, окружив Кошкаровскую «Кукурузу», как-бы принюхиваясь, примеряясь и определяя, кто же сильнее. Сильнее был Кошкар, он это чувствовал. Местные позвали его на улицу поговорить. Кошкар вышел из салона, Серик который уже размотал тряпку и приготовил автомат, остался за рулем джипа. Кошкар стоял перед «местными». Они какое-то время простояли молча, словно изучая друг, друга.  Возникшая ситуация чем-то напоминала собачий бои, когда два кобеля (иногда), не сразу бросаются друг на друга и одна из собак почувствовав силу другой поджимает хвост и начинает лаять. Старший из подошедшей троицы хвост уже поджал.
- Мы от Сабыра, - сказал он.
- Не знаю такого, - сказал Кошкар. Он стоял перед ними с гордо приподнятой  головой, словно волк перед сворой собак, презрительно обнажающий своё самое уязвимое место для броска, будучи уверенный, что у собак не хватит смелости схватить его за горло.
- Ну, выкладывайте, зачем пришли? Если вы не «отмороженные», или сразу стреляться будем? - спросил Кошкар.
- Зачем сразу стреляться братан? Ты говоришь как правильный пацан, тебя как зовут? - спросил старший. Они познакомились. После этого парни отошли от Кошкара. Старший позвонил Сабыру, который в это время гулял в ресторане.
- Кошкар? Какой Кошкар? Да гасите их и снимайте бабки! С Чимкентскими номерами, хотя тормозите, я что-то слышал за него. Вроде Зияд за него мазу держит. Оставьте его, лучше пробейте, куда он заезжать собирается? – дал распоряжение Сабыр по телефону своему бригадиру.
- Ну, вот братан, оказывается, тебя наша «братва» знает, - сообщил «благую весть» старший Кошкару. - Может у тебя какие проблемы, может, чем помочь? - предложил бригадир.
    У Кошкара действительно были проблемы, он договорился на сто пятьдесят кубов, четыре машины должны были «заезжать» на Бейкум, два на Айркум. С полицейскими было уже «обговорено», «заезд» был запланирован на завтра, но Кошкар не мог найти три тридцати кубовых нефтевоза согласных везти нефть из месторождения в Шымкент. Часть нефти Кошкар «сдавал» в Кзыл-Орде остальное вёз в Шымкент, где у него был постоянный клиент. Подводить было нельзя «печка» как завод, она не должна останавливаться, сырьё необходимо постовлять регулярно. Местные водители не всегда соглошались вести нефть в другие города опосаясь многочисленных полицейских постов.
«Быки» с группировки Сабыра помогли Кошкару найти машины и заодно выведали, куда и примерно, во сколько он собирается «заезжать». Сабыр отнюдь не из праздного любопытства просил узнать бригадира подробности предстоящего заезда Кошкаровских машин. Его об этом в свою очередь попросил, супервайзер Султан из Айркума с которым «работал» Сабыр. Подобное сотрудничество устраивало обоих. Сабыр пользуясь, случаем время от времени «подставлял», своих конкурентов, в основном приезжих. Султану информация была необходима для пресловутого «результата работы».
 
Зыков поздравил Тимура с задержанием.
- Насколько я помню это впервые «Легион» задержал «скупщиков», непосредственно на скважине с поличным, во время совершения кражи, - сказал он.
- Только я хотел уточнить, где находился экипаж ГБР, они ничего не заметили?
- Нет ГБР, подъехал позже, они были на скважине №131, контролировали налив, - ответил Тимур, выгораживая своих сотрудников, как его проинструктировал менеджер Рахманов.
- Ну, ну, как говорится, победителей не судят, будем считать, что это ваши внутренние дела, - снисходительно согласился Зыков.
- Я уже подал рапорт о наказании охранников ГБР, просьбой, что бы их больше не направляли на месторождение, - сказал Тимур.
- Благодарю, - улыбнулся Зыков. - Да всё забываю у Вас спросить, как там движется расследование насчет ста пятидесяти клапанов? - спросил он. Это было неожиданностью для Тимура. В начале вахты менеджер Рахманов, дал распоряжение провести расследование Тимуру о недостаче ста пятидесяти обратных клапанов на базе материально-технического снабжения (БМТС). Он сказал, что к нему в обход старшего координатора обратился лично сам Джон Брэйн, назначенный и.о., менеджера СБ., в связи с окончанием контракта, менеджера по корпоративной безопасности Дейва Садуейа. Брэйн являлся менеджером по ТБ и ООС и Э, и был назначен временно курирующим службу безопасности. ЗАО «МutakOil Products», недавно поменяла хозяина и многие работники (в том числе и иностранцы, работающие по контракту), ожидали перемен.
     Рахманов сказал, Тимуру, что Джон через переводчика объяснил, что он непосредственно обращается к менеджеру «Легион Секюрити» в связи с тем, что не совсем доверяет старшему координатору Зыкову. Суть дела заключалась в том, что менеджер БМТС Доминик Бранч обратился к Джону и сказал что у них недостача ста пятидесяти обратных клапанов. Помня, все это  Тимур, несколько растерялся, хотя и не подал виду. Он сказал Зыкову, что расследование не закончено, потому что ему никак не удается опрасить кладовшиков, которые находятся на межвахтовом отпуске. На самом деле Тимур, уже закончил расследование и предал материалы менеджеру Рахманову, который в свою очередь должен был передать их в юридический отдел ЗАО «МОП» и Джону Брэйну.
     О произошедшем разговоре Тимур в тот же день сообщил Рахманову. «Мы ещё доберемся до этого Зыкова! Наверняка он тоже «не чист, на руку», даже иностранец ему не доверяет!», - сказал менеджер. Так же он сказал Тимуру, что обговаривает с Брэйном, вопрос об открытии штата менеджера на месторождение Айркум. «Если положительно решится, буду рекомендовать тебя в менеджеры», - пообещал Рахманов. Тимур с Менеджером Рахмановым составили «преповодиловку», и передали материалы по недостаче обратных клапанов в юротдел. Ниже приводится копия «Заключения» служебного расследования:




Исх. №______ Начальнику юридического отдела
от «____» марта  200_ года.      ЗАО «МutakOil Products»



Для проверки и принятия соответствующего решения, направляю Вам материалы служебного расследования по факту выявленной недостачи 150 клапанов 80/64 на складе БМТС ЗАО «МutakOil Products» для проверки и дальнейшего направления материалов в правоохранительные органы.

Приложение А: Заключение служебного расследования ЗАО «Легион СК»
Приложение Б:  Копии РО № 1176, Заявка № RU-29-0_
Приложение В:  Копии записей в регистрационном журнале КПП БМТС
Приложение Г:  Объяснение Ирмашевой Р. – ст. кладовщика БМТС
Приложение Д:  Объяснение Жарганатовой М. – зав складом БМТС
Приложение Е: Объяснение Омарова М. – кладовщика БМТС
Приложение Ж: Перечень материалов, переданных Усенбаевым К.
Приложение З:   Объяснение Даулбаева Е. – кладовщика БМТС
Приложение И: Объяснение Усенбаева К.
Приложение К: Запрос на проведение аудиторской проверки по клапанам
Приложение Л: Копия платежного поручения


Менеджер КФ ЗАО «Легион СК» Р. Рахманов.


Исп. Байболов.



                «УТВЕРЖДАЮ»
Менеджер Кзыл-ординского филиала
ЗАО «Легион СК»
__________________ Рахманов Р.К.
«____» марта 200_ года.



З А К Л Ю Ч Е Н И Е
служебного расследования по факту выявленной недостачи
150 обратных клапанов 80/64 на складе БМТС

«___» марта 200_ года.                м/р. «Бейкум»


Поводом для проведения служебного расследования послужил факт выявления недостачи 150 клапанов 80/64 на складе БМТС ЗАО «МОП».
В ходе проведения служебного расследования по данному факту было установлено следующее:
19.02.200_ года согласно заказу на покупку РО: 1176 на БМТС были привезены 150 обратных клапанов 80/64. Данный груз был принят грузополучателем Еримбетовым Н., который после этого передал клапана, помощнику кладовщика Усенбаеву К. На бланке заказа на покупку имеются подписи Еримбетова Н., и Усенбаева К. 20.02.200_ года. Далее Еримбетов Н.  передал данные о приеме клапанов старшему специалисту по базе данных Багиповой Г., для ввода данных в операционную систему «FХ», при этом он указал в бланке номер площадки, куда были сгружены клапана – АZ 03. При проверке 24.02.200_ года клапанов на месте не оказалось.
     Опрошенная по данному факту зав. складом Ирмашева Р. пояснила, что данные клапана были заказаны кладовщиком БМТС Тулешевым Ш. В связи с тем, что они закончились на складе. Заявка на приобретение клапанов была оформлена 01.12.200_ года.
Дальнейшее продвижение данного заказа ей неизвестно.
     Опрошенная по данному факту зав. складом  Жарганатова М. пояснила, что она приехала на вахту позже остальных - 23.02.200_ года и,  узнав, что части грузов, которые ранее принимал, Еримбетов Н. нет в наличии, решила проверить и остальные принятые  им грузы. С этой целью 24.02.200_ года она поручила кладовщику Омарову М. проверить наличие 150 обратных клапанов на площадке АZ 03. Когда обнаружилось, что на площадке АZ 03 таких клапанов нет, Жарганатова М. поручила Омарову М. и Даулбаеву Е. проверить остальную территорию БМТС, однако клапана нигде обнаружены не были.
     Опрошенный по данному факту кладовщик Омаров М. пояснил, что прибыл на вахту 21.02.200_ года. Пересчет имеющихся на складах товаров они со сменщиком Усенбаевым не делали, тот просто передал Омарову М. перечень наименований грузов с их кодами, всего из 25 наименований, причем обратных клапанов в этом перечне не было. 24.02.200_ года, выполняя поручение зав. складом Жарганатовой М., он сначала один, а затем с помощью кладовщика Даулбаевым Е. проверил площадку АZ 03 и позже территорию всего БМТС, но клапана нигде обнаружены не были.
     Аналогичные пояснения дал кладовщик Даулбаев Е.
     Согласно предоставленной Омаровым М. копией перечня наименований переданной ему сменщиком – помощником кладовщика Усенбаевым К. с подписями Усенбаева К. в перечне всего 25 наименований, из них 11 наименований различных отводов, 8 наименований различных переходников, 6 наименований различных тройников. Обратных клапанов в перечне нет.
     Опрошенный помощник кладовщика Усенбаев К. пояснил, что 19.02.200_ года грузополучатель Еримбетов Н. сообщил ему о прибытии  от поставщика 300 фланцев воротниковых. При этом он провел Усенбаева К. к площадке АZ 03  и указал на находящийся там поддон, на котором находились 300 воротниковых фланцев  80мм х 63 атм. После этого Еримбетов Н. показал Усенбаеву К. заказ на покупку РО 1176 в котором кроме 300 фланцев были указаны 150 обратных клапанов  модификации 80 х 64 и попросил Усенбаева К. расписаться в заказе, т.е. подтвердить получение и фланцев и клапанов. Со слов Усенбаева К., Еримбетов Н. пообещал ему, что клапана будут довезены через пару дней. Поверив Еримбетову Н., Усенбаев К. расписался в заказе на покупку. Когда он находился на межвахтовом отдыхе, ему домой на сотовый телефон позвонил кладовщик  Даулбаев Е. и поинтересовался, получал ли Усенбаев К. обратные клапана. Усенбаев К., чтобы не подводить Еримбетова Н. подтвердил, что клапана он получал. Однако до настоящего времени, то.е. до 23.03.200_ года обратные клапана так и не были получены. 13.03.200_ года он по указанию аудитора БМТС проверил наличие клапанов и оказалось, что их на площадке АZ 03 нет.
Опросить грузополучателя Еримбетова Н. не представилось возможным в связи с не установлением его места нахождения.
Согласно записям, имеющимся в журнале регистрации автотранспорта, заезжающего на территорию БМТС, 19.02.200_ года вообще никакой автотранспорт с грузом от поставщика ТОО «Sulak» не заезжал. В период с 10.12.200_ г. По 21. 03.200_ г. обратные клапана и фланцы вообще не завозились на территорию БМТС.
С целью установления фактического наличия воротниковых фланцев на площадках  БМТС, мною 22.02.200_ года за исх. № 112 руководству БМТС рекомендовано провести аудиторскую проверку.
Таким образом, исходя из материалов проведенного расследования, можно сделать следующий вывод:   
Предположительно, Еримбетов Н., с целью введения Усенбаева К. в заблуждение, показал  Усенбаеву К. 300 воротниковых фланцев, остававшихся на БМТС с предыдущих завозов, и пообещав, что 150 клапанов довезут позднее, просто обманул Усенбаева К. Подтвердить иное в настоящее время невозможно, по крайней мере, до того как удастся опросить Еримбетова  Н. Фактически ни клапана, ни фланцы на БМТС не завозились.
Согласно  платежному поручению № 1271 от 09.02.200_ года ЗАО «МutakOil Products» перечислило на ТОО «Sulak» 13. 470. 001.1 тенге (тринадцать миллионов четыреста семьдесят тысяч один тенге, 01 тиын), т.е. оплатило деньги за неполученную продукцию. Следовательно, Еримбетовым Н. с помощью неустановленных лиц, в том числе, вероятнее всего и из ТОО «Sulak» совершено хищение денежных средств на указанную сумму.
Принимая во внимание вышеизложенное,-

П О Л А Г А Л    Б Ы:
1. Служебное расследование по факту выявленной недостачи 150 обратных клапанов на складе БМТС считать оконченным.
2. Материалы служебного расследования направить в юридический отдел ЗАО «МutakOil Products» для проверки, рекомендовать после проведения проверки, направить материалы  служебного расследования в правоохранительные органы.
3 Копии материалов служебного расследования предоставить и.о. Менеджера по безопасности ЗАО «МutakOil Products».

Инвестигейтор КФ ЗАО «Легион СК»   Т. Байболов.


     Работники юридического департамента, ознакомившись с данными материалами, сказали, что они предворительно соглосовав с руководством компании  вероятнее всего обратятся в правоохранительные органы.
     На месторождении «Айркум» жизнь шла своим чередом. Оператора со скважины №129, в тот же день забрали сотрудники ДВД, через три дня они позвонили и попросили привести старшего экипажа ГБР-63 Баймаханова и водителя-охранника Тенельбаева. Тимуру пришлось ехать в Айркум и исполнять функции конвоира. Баймаханов всё время проработавший на месторождении КАМ, и впервые посетивший вахтовый городок «Бейкум», удивился,  обилию деревьев и кустарников, произроставших возле корпусов и коттеджей. «Здесь оказывается, и деревья растут», - сказал он, усаживаясь с Тенельбаевым в Ниву, на которой Тимур должен был их отвезти и передать следователю из финполиции. Его «подельника» флора Бейкума, похоже, оставила равнодушной. Тенельбаев больше думал о предстоящей встрече со следователем, нежели о красотах природы.
       По прошестви ещё двух дней, Зыков и Ернар, задержали  две автомашины груженых нефтью. Задержали на не охраняемой территории. Было не ясно, откуда машины, и где они заправлялись нефтью? Аскар сказал Тимуру, что Зыков с Ернаром всю ночь вели скрытое наблюдение, за месторождением Айркум и уже когда утром возвращались на Бейкум, на 22-ом километре трассы увидели два нефтевоза, которые ехали по степной дороге в направлении города Кзыл-орды. Старший координатор СБ., задержал «наливные» автомашины, вызвал по рации супервайзера месторождения Айркум и дал странное распоряжение. Зыков просил их (координаторов СБ.), нигде не упоминать, и доложить, что задержание произвёл сам супервайзер или другие сотрудники ЗАО «Легион СК». Аскар уже обо всём доложил Рахманову, который к месту происшествия вызвал сотрудников финансовой полиции. Тимур с Аскаром должны были встретить оперативников с финансовой полиции у развилки, где дорога сворачивает на месторождение «КАМ» и сопроводить их на место.
- Интересное кино, получается! – начал разговор Тимур, когда они с Аскаром выехали на служебной Ниве и поехали по гравиной дороге.
- Да что тут интересного!? Этот Зыков явно в теме! Вот увидишь, он хочет прощустрить. Он наверняка бабки взял, а теперь «хлопнул» эти машины, - говорил Аскар, который вёл машину.
- Ну, если он бабки взял, зачем ему «хлопать»? Проехал бы и сделал вид, что не заметил? - спрашивал Тимур.
- Откуда ты знаешь как они «хлопнули»? Может, Зыков и сделал вид, что не заметил, а тут Ернар рядом. Молодой зоркий! Может, он увидел, и «подсказал» своему «незрячему», начальнику, который кроме бабок уже ничего не видит!
- Так говорят же что Ернар тоже «рабочий», - усомнился Тимур.
- Правильно! Но «работают» то они отдельно, деньги у бандитов, берут отдельно! Сечешь?!
- А какой смысл Ернару «хлопать» наливные машины? - спросил Тимур.
- Ну, смысла то никакого, может, так получилось, его величество случай! Я так думаю. Потому что «задержание», проводили, на нейтральной территории, по идее незаконно вообще, потом просят, чтобы «задержание» оформило на себя Легион СК. Это непонятная «щедрость», желание поделится результатом работы, они же всю ночь не спали, чтобы кого-то поймать, и вот когда это происходит, они отказываются, просят супервайзера оформить на себя. Я так думаю, Зыков знал, что ночью будут «заезжать» на Бейкум, и изображая бурную деятельность поехал в Айркум. Утром он не смог созвонится с «быками» (а может, вообще сотку отключил) и часам к восьми выехал из Айркума. А тут бац! И два груженных, нефтевоза через дорогу проезжают! Что делать! Ернар наверно начал пальцем тыкать, ему то что, он при любом раскладе «всех собак» на «старшего» по должности навешает. Пришлось задерживать! - сказал Аскар.
- А действительно, что эти машины так поздно выезжали то?
- Да мало ли, наверно машина сломалась. Железо! Каждый раз по бездорожью груженные ездят. Они же без сопровождения были, остальные наверно уехали. Что тут скажешь, степь, дорога. Никто не знает, что ждёт впереди, - сказал Аскар.
- Ну, он же всё равно как бы раскрылся перед Ернаром, а так бы просто проехали мимо и всё, - не соглашался Тимур.
- Не скажи, если бы проехали мимо, Ернар сказал бы, вот Зыков две наливные машины «отпустил», а тут что не говори, «задержание» есть. Потом мы же не знаем, как всё было, он и Ернару может что-то, приврал, тот хоть и понимал всё, не стал перечить Зыкову. Понимаешь обычно СБ-ники на такие задержания со ста километров, отсюда из Бейкума едут, а тут как-то получается, очень уж они торопились, хотели побыстрее уехать, прямо, будто убегали от кого-то. Зыков был уверен, что супервайзер из Айркума обрадуется и без лишних слов оформит задержание «на себя», и СБ. будет не причем. Да только наши тоже не дураки, не рискнули! Задержали то на 22-ом километре, не охраняемая территория, мало ли как дело повернётся? Вдруг что-то не так и как начнут их мурыжить, и вместо премии и благодарностей, объяснительные и наказания, что они там делали на не охраняемой территории? Кто давал им такое право? Ну и т.п. Я уверен, сейчас по следам этих нефтевозов проехать наверняка на «Бейкум» выедешь, наверное, на 19 или 21 групповые установки. Наверняка там сейчас операторы ночные следы подтеков нефти, подтирают насколько это возможно, - сказал Аскар.
- Да наверно уже подтёрли всё, операторы с ГБР о провалах в первую очередь узнают. Сейчас уже следов возле ГУ-шек (групповых устоновок), наверное, нет. Обрываются на какой-нибудь общей дороге. Они могут подумать, что мы с тобой проедем по степи по следам, - сказал Тимур.
- Надо это мне больно, наездился и находился на своём веку по следам, - сказал Аскар, подполковник в отставке, вышедший на пенсию с должности заместителя начальника районного отделения.
 - Вот сейчас оперативники с финансовой приедут, вот они пусть и ездят, - сказал он.
- Ага, поедут они как же! Приедут ли они вообще?
- Приедут, Рахманов обещал, - сказал Аскар.
- Это, хорошо, только я подозреваю, что этот переезд с города до месторождения для них сам по себе «подвиг», понимаешь. Самое большое, на что способны местные с финансовой это, снять «бабло» и всех отпустить! - сказал Тимур.
- Вот Зыков! И результат хочет показать и «капусту» срубить. Он что-нибудь предпринял по оператору, Арман, кажется, которого мы ему «слили» - спросил Аскар.
- Нет.
- То-то и оно что нет! Он что-нибудь говорит по этому поводу?
- Да ерунду какую-то, что-то типа они материал на него собирают, - сказал Тимур.
- Всё собирают, собирают, никак не соберут. А я вот слышал что он уже «снял» с этого, Армана деньги и теперь этот оператор «работает» на него, под его «крышей».
- И на … сесть, и рыбку съесть, - вспомнил матерную поговорку Тимур.
- Ничего не долго ему осталось Рахманов обещает вывести его «на чистую воду», - сказал Аскар.
   Так разговаривая, они подъехали к развилке, и остановились, им нужно было дождаться сотрудников финансовой полиции, что бы сопроводить их к задержанным нефтевозам. Через два с половиной часа на Мерседесе 220 модели показались оперативники финполиции. На легковых машинах по месторождению никто не ездил из-за плохих дорог. Охрана пользовалась Нивами, работники «МОП» и бандиты, пикапами и джипами. Приехавшие оперативники первым делом спросили, где им можно оставить машину? Не получив определенного ответа, долго думали, на чем им ехать дальше. Они хотели пересесть на Ниву, но боялись оставлять свой Мерседес в степи без присмотра. Один из них поделился своими сомнениями с Аскаром, им было жалко гнать свой Мерседес по разбитой дороге и вместе тем они не решались оставить своего «железного коня», на произвол судьбы посреди степи. Привыкшие у себя в городе, что везде люди, они пытались привлечь кого-нибудь для присмотра машины. С этой целью один из них исследовал близлежащие сопки. Финполицейские тщетно побродив по степи в поисках автостоянки, попытались привлечь для охраны, старика, который километра за два от них верхом на лошади пас овец. Они долго махали ему рукой и подзывали к себе, но пастух никак не прореагировал на приглашения полицейских. Наконец посовещавшись, они с неохотой, можно сказать под давлением обстоятельств поехали дальше на своём много страдальном Мерседесе.
    Тимур посмотрел на зеркало заднего вида, Мерседес следовал за ними на медленной скорости, осторожно объезжая  ямы и колдобины.
- Всегда насколько себя помню, эти опера с финансовой были такие, - сказал Тимур, поглядывая на зеркало заднего вида.
- Какие? - спросил Аскар.
- Гладкие, упитанные, переливаются и светятся, - сказал Тимур.
- Как новогодние поросята, - согласился с ним Аскар.
     Два тридцати тонных КРАЗа стояли на площадке, возле вагончика на колёсах принадлежавшего чабанам. Пастухи, вернувшиеся после зимовки в степь, занимались своими обычными делами, пасли скот и выменивали ГСМ на водку у водителей ЗАО «МОП» и подрядных организации. Собранный таким образом ГСМ они впоследствии продавали по сходной цене скупщикам, которых на местном сленге называли «коровами».
     Когда они подъехали к месту, супервайзер и охранники ГБР, которые были с «ночной» смены спали сидя в машине.
- Где задержанные? - недовольно спросил у супервайзера Тимур.
- Пошли к чабанам воды попить и отдохнуть, - ответил супервайзер.
- Ты что вообще не думаешь? А если они сбегут? - возмутился Тимур.
- Да куда они пешком уйдут? Степь кругом, - уверено, заверил его супервайзер. - Тут мне по сотке звонили, - начал рассказывать он.
- Кто? - спросил Тимур.
- Хозяин этих нефтевозов, - сказал супервайзер.
- А откуда он знает номер твоего телефона? - спросил инвестигейтор.
- Не мне звонили! Водителю, а тот дал мне, чтобы я переговорил, - пояснил супервайзер.
- Понятно, что хотели? Деньги предлагали или угрожали? - спросил Тимур.
- Да в том то и дело что хозяин возмущался, говорил, что «всем», деньги заплатил, и охране и службе безопасности, - сказал супервайзер.
- Ты сказал, что это Зыков, его машины задержал? - спросил Тимур.
- Сказал.
- А он что?
- Говорит, вернее, материт Зыкова, на чем свет стоит, говорит он ему заплатил! - сказал супервайзер. В это время к ним подошёл оперативник.
 - Ну что же это вы, задержанных упустили, - укоризненно сказал  он.
- Как упустили?! – возмущенно спросил Тимур у супервайзера.
- Да куда они уйдут, сейчас поймаем, - виновато, пообещал супервайзер, и они совместно с оперативниками с финполиции на двух Нивах бросились в погоню. Беглецов настигли у трассы, куда они добрались бегом по степи и теперь стояли и голосовали проезжающим автомашинам, в надежде, что их кто-нибудь подберёт до города. Задержанных снова привезли на двадцать второй километр. Тимур произвел снимки и составил акт-приема передачи. Полицейские расписались.
    Задержанные нефтевозы в сопровождении полицейских поехали в направлении города. На обратном пути Тимур пересказал полученную от супервайзера информацию Аскару.
- Даже так! Как бы Зыкову морду не набили и на «счетчик» не поставили, - выразил «опасение» за жизнь и здоровье старшего координатора Аскар.

***

      После того, что произошло между ним и Жанной, Кемеля начала одолевать тоска, темная и тяжелая. Ему было отчего-то обидно, что Жанна оказалась «такая», что он «такой», и вообще вся жизнь «такая». Кемель понял, что в тот вечер, при помощи денег получив её, он в то же время сразу сломал что-то в их отношениях, чего уже никакими деньгами не исправишь. Вспоминая тот вечер, Кемель понимал, что прояви он терпение, он её «получил бы» и безо всяких денег, но ему хотелось поскорее и наверняка. И теперь если даже Жанна продолжает, относится к нему, как не в чем не бывало, то он уже не может смотреть на неё как раньше. Эти деньги так и будут лежать между ними, хотя быть может, она их истратила на следующий день ещё до обеда.
  Через неделю Кемель уволился с работы, Ереке его не удерживал. После увольнения Кемеля охватила апатия. Днём он отлёживался дома по вечерам пил пиво со своим соседом и старым товарищем Ардой или бывало, бродил по скверу возле прокуратуры, где толпились в поисках клиентов «жрицы любви». Но проститутки, как таковые не интересовали его, ему просто хотелось, выговорится. Поговорить с каким-нибудь человеком. Живым, у которого в груди ещё бьется сердце! И не важно, какого пола этот человек и чем он занимаеться. Казалось Кемель, бродил по этому переулку, втайне надеясь встретить «случайно» Айгуль, и вместе с тем боялся, этой встречи…. 
     В очередной раз, побродив по скверу, Кемель зашел к своему соседу. Они расположились во дворе под виноградником и принялись пить холодное «разливное» Шымкентское пиво, которое принес собой Кемель. Разговор зашёл о нем, Ардак начал интересоваться, сказал ли Кемель отцу об увольнении? Он высказывал мысль, что возможно надо было продолжать работать, пока Кемель не нашёл бы другую подходящую работу.
- Да ты что! Я не жалею, мне надоело возить, а потом ещё таскать на себе этого «жирного борова»! А отцу как скажешь, зачем его расстраивать? Тем более он меня не поймёт. Он создал для себя какой-то виртуальный мир! Где ещё присутствуют такие понятия как «праведный путь», честность, совесть и прочая мутота! Он получает свою пенсию, смотрит по телевизору центральные республиканские каналы и живёт в мире идеалов. Страны то давно такой нет, откуда он эти «идеалы» вынес! А он всё, там, - махнул рукой, не закончив Кемель, и залпом осушил бокал с пивом.
- Ну, правильно у каждого человека должны быть какие-то ценности, - возразил Арда.
- А что эти ценности искать? Основные ценности всегда одни и те же: жизнь, еда, потомство, жилище, территория, где человек осуществляет свою жизнедеятельность, - сказал Кемель.
- А деньги? Ты забыл про деньги! - напомнил Ардак.
- Деньги, это уже порождение цивилизации, искусственная ценность. Сами по себе они никакой ценности не представляют, клочок бумаги фантик! Деньги это, скорее всего способ взаимоотношения, который мы сами себе придумали. И сейчас возможно мы живём в несколько абсурдном мире, где за искусственные ценности можно приобретать, основные ценности, - сказал Кемель.
- Нет от чего же! Жилище это тоже порождение цивилизации, и потом за деньги, как только они появились, всегда можно было всё купить, - возразил Ардак.
- Порождение цивилизации это дом с так называемым «евроремонтом», а жилище оно есть у всех! И у крыс и у тараканов, как говорит наш друг Ержан из горархитектуры. А относительно всегда всё купить, я не хочу говорить глобально, за всё человечество, хочу сказать про казахов, раньше так не было! У казахов раньше даже тюрем не было! Ведь сам посуди, раньше наши предки пасли скот, жили в гармонии с природой. Кочевое скотоводство не наносит особого урона природе, им бы показалось несколько странным рисковать жизнью для приобретения денег, золота, - сказал Кемель.
- Ну почему? Кочевники всегда совершали набеги, занимались грабежом, - возразил Ардак.
- Сомнительно, скорее это стереотип, созданный позднее, при таком образе жизни набег не решал экономических проблем кочевого народа. Если верить сказаниям и преданиям, люди чаще шли на смертельный риск, чтобы смыть обиду или выручить родственников. И это было естественно, иначе род в степи не выживет. То есть наши предки в силу своей жизни деятельности, мыслили и действовали категориями альтруистическими, думали, прежде всего, о выгоде и безопасности всего рода и народа в целом. Золото, драгоценности, конечно, были, но более ценились личные качества: ум, смелость, меткость, сила. Качества помогающие выжить при наступлении экстремальных ситуаций. Люди понимали, что золото можно потерять, скот могут угнать, если не быть сильным и предусмотрительным, - сказал Кемель.
- Ну, согласись это древность, примитивное общество, совершенно другое ведение хозяйства, экономики. А насчёт «скот потерять», сейчас это всё переложено на государственные службы: КНБ, армию ну и т.п., - сказал Ардак.
- А с чего ты решил, что раньше всё было по топорному?!
- Да потому что «по топорному» и было! Ты знаешь, откуда произошло это слово «бакс»? Buckskin, в переводе «оленья шкура», то есть этот натурпродукт был в ходу и заменял деньги. В Киевской Руси казначей именовался скотником, а место, куда свозилась, собранная княжеской дружиной дань, называлась скотницей. То есть властвовал натур обмен, бартер, совершенно другие взаимоотношения. Это как первый класс общеобразовательной школы, в сравнении с университетом, в экономике! - сказал Ардак.
- Ты знаешь, я вот думаю, что у наших предков было несколько иное отношение к деньгам, какое-то может более отстраненное. Ведь само слово «те;ге», обозначает ровнять. То есть для них скот и деньги, были далеко не одно и тоже. А насчёт государственных служб, это скорее идет с древних веков, когда в некоторых государствах существовали целые касты, воинов, жрецов, купцов, однако это не всегда спасло их от краха, впрочем, как и сейчас. Я говорю о том, что когда деньги только появились, они не занимали такого большого места в жизни людей как сейчас!
- Ну, правильно не всё сразу, всё в ходе  эволюций!
- Верно, и сейчас развитие дошло до того, что деньгами опутан весь мир. Благодаря финансированию, осуществляется кругооборот капитала, тем самым, деньги превратились в кровеносную артерию земли. Сейчас не станет денег, и любое государство хватит удар, как человека инсульт! То есть чем больше в мире становится денег, тем больше места в жизни и в мыслях людей оно занимает! И сейчас это придуманное человеком мнимая ценность перешло в разряд основных и даже главных ценностей. Человек хочет всё больше и больше денег, он хочет обладать огромным количеством денег, но односторонне чем-то обладать нельзя и если ты обладаешь деньгами, то и деньги начинают обладать тобой! Когда всем сердцем полюбишь деньги, то ни для чего другого там не остается места!- сказал Кемель.
- Я тебя перестал понимать, - признался Ардак. - Ты только не давно говорил про своего старика, что он живет в надуманном мире идеалов, а теперь ратуешь за мораль, - сказал Арда.
- Мой старик, наши родители они из другого поколения, вообще из другой страны! У них были идеалы, возможно отчасти лживые, но в которые они по настоящему верили! Тогда ценности были другие, деньги не выступали на первое место, это уже когда родились мы, и СССР шёл к свому закату, деньги начали занимать всё большее пространство в мыслях людей. Может то, что СССР развалился это величайшая трагедия для человечества, которому пришлось распрощаться с мечтой о справедливом обществе, где все равны, старик может, переживает по этому поводу, я не про это. Я насчёт денег, вот возьмём зону. Там нет ни магазинов, ни ресторанов с банками, зато денег полно! «Черный рынок» где можно купить все, от шоколада до водки и анаши. И их денег, хотят все и лагерная администрация, и «положенец» и «блатные». А послушаешь, их никто эти деньги себе неберет, все руководствуются «высшей общечеловеческой моралью». В общем, как и здесь пропоганда каких-то идеалов, а на самом деле у каждого своя корысть. Я хочу сказать, что на территории, специально изолированной от общества, и изначально задуманной, как своего рода «вакуум», где не должно быть денег, полно денег.  И понимаешь,  иначе  и быть не может, потому что сейчас в основном тянут срок за  уголовные преступления, а не за политические. В основном в зоне находятся люди, которые хотели иметь много денег и побыстрее. И куда мы эти деньги только не прятали, но вернее всего эти деньги, держать в себе, чтобы не нашли при «шмоне». То есть деньги в нашем обществе становятся неотъемлемой частью человека, даже его большей частью, где бы ты не находился. Потому что в нашем обществе человека за деньги «любят», заметь я не о проститутках, за деньги «уважают» ну и тому подобное, - говорил  Кемель, когда ним присоединились Кошкар с Ержаном, решившие проведать Кемеля. Они подошли к ним и поздоровались. Кошкар уловивши последние высказывания Кемеля, сразу же вступил в полемику.
- Ну и что в этом плохого? Нормальные человеческие отношения, деньги упрощают взаимоотношения. К примеру, вот подарю я Ержану на день рождения новый джип, а он мне на праздник, к примеру, на день ВДВ, участок в центре города под бизнес и всем понятно я его уважаю, он меня уважает! - сказал он. - Просто плохо тем, у кого этих денег нет! Вот мы сидим, пиво пьем, а у него на участке гасторбайтеры с Узбекистана трудятся, дом ему строят. А Ержан этот толстый развращенный человек, сытно ест, сладко спит, на работе взятки берёт и обязательно постарается этих бедолаг узбеков обмануть при расчете! Не потому что он жадный или бессердечный человек! Совсем нет! Просто это закон! Как у Ньютона. Закон притяжения денег! Если где-нибудь по близости есть деньги, то они должны упасть к нему в …
- На голову, - перебил говорившего Кошкара, Кемель.
- Ну, вы из меня буржуя сделали, - сказал недовольно Ержан.
- А чем ты не буржуй? Начальник отдела в горархитектуре, дядька мэр города всё «разводит» там, продаёте землю направо и налево, будто она вам от дедушки досталась! Хочешь «прикол» расскажу? - обратился Кошкар к Кемелю. - Этот,- продолжил он, не дожидаясь ответа и кивая головой на Ержана. - Пошёл с подачи дядьки устраиваться в горархитектуру, а там у него отдел кадров спрашивает: «Что вы к нам устраивайтесь? Мол, вон на вашей предыдущей работе у вас оклад был 30000 тенге, а у нас зарплата всего 17000 тенге, мол, из каких соображении к нам на работу идете?
- Да коза эта, - улыбаясь сквозь зубы, процедил Ержан.
- И знаете, что наш друг ответил? Он сказал, что деньги для него это не главное! Главное для него работа! Интересная! - сказал Кошкар и рассмеялся, остальные тоже начали смеяться.
- Попей пива, рабовладелец, - налил в кружку Ержана янтарный напиток из банки Кошкар. Ержан, похоже, привык  к нападкам со стороны друга, по крайней мере, вида не подавал.
- Богатые и власть, имущие всегда заставляют  народ работать. Рабство оно по своей сути неискоренимо! Раб - просто архаическое выражение и звучит сейчас оскорбительно. Раньше наверняка это были нормальные привычные всем социальные взаимоотношения, как, к примеру, типа гасторбайтеров.
- А права у них, - начал было Ардак, но его перебил Ержан.
- А у нас в чужой стране много прав у гастарбайтеров?! Языка не знают, документов нет! Но что самое интересное, в большинстве случаев этих людей их положение устраивало, и устраивает больше, чем на родине иначе бы они вернулись к себе домой! Вспомните к Хуннам, из Китая бежали люди и селились возле них «;;л», (т.е. «Раб»), называли их тогда. Да и в древнем Риме, позднее в гладиаторы шли даже свободные граждане! Просто в жизни людей будь то хоть сейчас, хоть раньше много насилия. Мне кажется это от звериной  сущности людей! Человек раньше наверняка был зверем, хищником. Это потом его «торхнуло» и ему пришлось «созидать». Человечество создало науку, построило города, но в этот создаваемый им «человеческий» мир, он перенес своё звериное виденье. Человек окончательно отделился и обособился от животного мира, но так и не поменял своего звериного виденья, где сильны, поедает слабого! Потому что человек изменив окружающее, не поменялся сам, в глубине у каждого сидит зверь! Тысячелетия кануло в лето, но до сих пор во всех языках сохранилось выражения: «быть человеком, стать человеком». Помню после школы, когда мне по блату помогли поступить в КазХТИ, тогда не престижную специальность ПСИК (промышленное сельскохозяйственное строительство) я был очень не доволен и в отчаянии часто спрашивал у отца: - Что мне после института в село подаваться? Кем я буду?! Кім болам?! «Адам бол!» будь человеком, отвечал мне отец,- закончил свою речь Ержан.
- Во заговорил! Люди, звери. «Адам бол!», - оказывается папа ему говорил! Звери тоже разные бывают. Одни сильные, другие слабые, а есть ещё рыжие и хитрые, - сказал Кошкар поглядывая на Ержана.
- В том то и дело что мы люди! Создали культуру, музыку, науку, книги, бесмертные творения, «вечное» так сказать. А вы всё звери, звери - вступил в полемику Ардак.
- А что? Я, к примеру, прекрасно обхожусь, не читая книг и не изучая никакие науки, музыка да, нужна. Но попсы хватает, другой и не надо. В наше время особых интеллектуальных способностей и не нужно. А книги - тоска! От одного вида мутит! Зачем сейчас книги?! Телевизор, спутниковое телевиденье, Мегалайн, (хотя мне и Интернет, без особой надобности) DVD, диски, кассеты, хватает! Иногда поспать некогда! А так называемое «вечное», оно существует в воображении горсточки людей, а может и вовсе не существует, - сказал Кошкар.
- Бред! «Вечное» оно потому и называется «вечным», потому что вечно! - возразил Арда. - Великие произведения несут в наш мир Божественную красоту и глубину, иначе можно скатиться до поросячьего визга и животного мычания! Животным, наверное, тоже нравятся издаваемые ими звуки, и они тоже возможно испытывают от этого, положительные скажем эмоции. Если пророки своим благочестивым образом жизни и мыслей, своей любовью к Богу и людям, являют пример в нравственном плане, то одаренные личности, создавая «Великие» произведения как бы создают некий  эталон и тем самым повышают «планку» восприятия прекрасного! И это не отделимо от нравственности от Бога, может они, говорят об одном и том же, только по-разному. «Вечное», является основой всему! Это те самые зачатки вечных и общих для всего живого и разумного ценностей в культуре и морали, благодаря которому в нас не теряют надежду и мы можем на что-то надеяться, - эмоционально высказался Ардак.
- Всё «хенде кох!», «приехали», Арда заговорил об инопланетянах! - рассмеялся Кошкар.
- Я не об инопланетянах, - сказал немного сбитый с толку Ардак.
- Понятно, тогда, получается, о Боге, вот ты сам в него веришь? - спросил Кошкар. Вопрос был задан несколько неожиданно и Ардак немного, замешкался с ответом.
- Я так и думал, ты сомневаешься! - «уличил» его Кошкар, и продолжил:
- Обо мне конечно речи нет, я никогда верующим не был, Ержан не знаю, стоит ли у него спрашивать?
- Почему я верю! - сказал Ержан.
- Врёт! - сказал Кошкар. - Только что сидел тут за животных агитировал, а теперь он в Бога верит! Кемель не знаю?
- Мой Бог умер, - ответил Кемель и, помолчав, добавил: - Ещё десять лет тому назад!
- Вот! Видишь, как на самом деле, дело обстоит братан! А ты эту «мутоту» книжную «заряжаешь» нам: Бог, вечное, мораль! - сказал, улыбаясь Кошкар.
- Я не знаю, - начал Ардак как-то устало. - Это мы сейчас такие, или люди всегда были поверхностными и не глубокими? Почему-то иные люди считают что, Бог должен вмешиваться в их земные дела. Но сами подумайте, если Он действительно есть, и существует тот «лучший мир», какой смысл Богу вмешиваться? Если грешник сотворивший зло, через некоторое время предстанет перед ним и получит заслуживающую кару?! - спросил Ардак. Вопрос скорее был адресован Кемелю, но тот как-то замкнулся в себе и молчал, и отвечать на вопрос начал Кошкар.
- Видишь ли, с Богом у нас сейчас как ты, наверное, уже заметил, большие проблемы. Сейчас  люди гораздо больше боятся других людей, нежели Бога со всеми его архангелами вместе взятыми. Мораль штука вообще скучная, она не приемлет живых людей с их страстями! Она ратует за вымышленную гармонию мира, которой нет! Мораль лишена веры в жизнь! Добро, мораль понятия искусственные, их придумали потом, когда придумывали Бога! Вначале люди научились убивать, то есть творить Зло, и это был нормальный способ выживания, который оправдал себя за многие тысячелетия. Зло, вот актуальная тема! Зло, это чисто реально! - сказал Кошкар.  Ардак пытался ему что-то возразить, но был мало убедителен. Далее  Кошкар начал распространяться об «эгоизме», присущем каждому индивидууму, возводя это качество в ранг основного двигателя человеческого развития. «Добродетель»,  на сей раз в лице Ардака, в очередной раз спасовала перед «злом» и постепенно «философский  диспут»,  угас, собравшиеся начали говорить на более лёгкие и отвлеченные темы. Разговаривали непринужденно, особенно не во что, не углубляясь, как обычно, легко перескакивая с темы на тему, словно беспрестанно «щелкая» пультом дистанционного управления, при просмотре кабельного телевиденья.
     Кошкар с Кемелем отошли в сторону и о чем-то разговаривали, наблюдавший за ними Ержан старался в меру своих «физиологических» возможностей уловить содержание этого разговора. Ничего особенного в разговоре друзей не было. Кошкар хвалил товарища, одобрял его решение уйти с предыдущей работы, и видимо собирался сделать какое-то предложение. Он говорил: - Не твоё это, у этих «маслокрадов», «маслорезом» быть! Жлобью всякому прислуживать! Надо своё дело мутить!
- А где его своё дело взять? - спрашивал Кемель и сразу же получил ответ.
- Давай со мной нефть таскать. Кемель сомневался, называл нефтяной бизнес разными обидными словами как: контрабанда и уголовщина. Кошкар обижался и возмущенно говорил: - ты думаешь, я бандитизмом занимаюсь, да если хочешь знать, я эту нефть покупаю! На неё даже документы есть!
- Поддельные, небось, - сомневался Кемель.
- Ну и что!? - не видел в этом ничего предосудительного Кошкар.
- Какая разница если всем все проплачено? Ментам, охране, даже КНБ всем отстегиваем! Если «они» добро не дадут, за нефтью никто даже не сунется. А ты говоришь «уголовщина», - укорял он своего друга.
- Занимается, - убежденно говорил Кемелю Ержан про Кошкара. Они, ещё немного посидев у Ардака, все вместе поехали в кафе поужинать и после зашли в бильярдную. Поиграв две партии Кемель с Ержаном сели попить пива, так как оба в бильярде были не особенно сильны.
- Что ты думаешь, он тебя подтягивает, волчара, - продолжал говорить про Кошкара Ержан. Наверняка у него «рамсы» с кзыл-ординцами покатили, или скоро покатят, у него на такие вещи нюх звериный. Да только Кошкар уже тоже не тот, что раньше. Мы же тогда, ну после того, раза, сгорбившись и глядя куда-то под стол, - продолжил говорить Ержан, - разбежались. Ну, ты понятно…, ну мы кто чем, занялись. Он там весь в движениях в разборках. Он думает, я не знаю, я все знаю! Город-то сам знаешь, все знают, кто, чем дышит. Это он перед нами до сих пор ходит, «грудь колесом». А его я знаю, ломали, и «четыре брата» и другие, и на «счётчик» его ставили …. Злится, ходит сейчас, хотел через меня участки на «Нурсате» подешевле купить, деньги предлагал да я не взял.
- А что деньги уже не нужны совсем? - иронично спросил Кемель.
- Скажешь тоже, - улыбнулся Ержан. - Просто у нас тоже никак не разберутся. И те хотят эту землю продать, и другие тоже. Да в принципе её уже продали. Там понимаешь, вспомнили, что вроде как-бы эта земля к Сайрамскому району относится. Ну, когда это было? А теперь это уже город почти, можно сказать в недалёком будущем, один из элитных районов, горакимат естественно мимо рта не хочет пропускать такой лакомый кусок. Ну, в общем, я уже тоже участков 30-40 толкнул. Взял «своё» и дальше «на верх» передал, да только у Кошкара брать не хочу. Завтра если что, вдруг будет не так, он разбираться не станет, потом не слезет с меня, - закончил Ержан свои откровения. К ним подошли Кошкар с Ардаком которые, закончили партию и решили не спеша попить пива и передохнуть перед следующей игрой.
- О чем это вы здесь шепчетесь? - спросил Кошкар, скорее обращаясь Кемелю.
- Да вспоминаем былое, пацанов, Багу-Кубу покойного - ответил Ержан.
- А что, он умер? - спросил Кемель.
- Помер, - сказал, укоризненно глядя на Ержана, Кошкар.
- Что завалили? - расспрашивал Кемель.
-  А что Ержан не успел тебе рассказать? - насмешливо спросил Кошкар и продолжил зло: - Помер как собака, истекая кровью в больнице. Глупая такая, смерть. Бага в последнее время на герыча присел, курил, нюхал, я так думаю, и вмазывался. В общем обкайфованный говорят, он был. Разогнался по проспекту Кунаева, на перекрестке по Гани Иляева какаята машина выскочила ну и всмятку….
- И что на месте? - спросил Кемель.
- Если бы, говорят, его ещё можно было спасти. Врачи вроде не шевельнулись. Ночью кому надо?
- Как это? Вроде уважаемый человек, друзья, родственники, в конце концов,- спрашивал Кемель, покачивая головой.
- Да какой он к чертям уважаемый, - презрительно бросил Кошкар. - Кто его кроме братвы, да ментов знал? А тем более уважал? Документов у него при себе не было, а врачи пока им главврач не скажет или не забашляют, скальпель в руки не возьмут. Говорят он там так, и пролежал до утра пока не умер.
- Да сейчас в больницу, если у тебя денег нету, можно только помирать идти, - сказал Ержан. - С врачей, какой спрос, они напишут, что ты, когда заходил в приемный покой уже мертвый был, - продолжил он и рассмеялся. - Бродяга Куба без сознания был, ему бы надо было из комы выйти портмоне расстегнуть и сказать, как бывало раньше в правом зале ресторана Шымкент: - давайте пошустрее братишки, я за всё башляю, а он прибомбился на кушетке и давай кайфовать, наверное, приличную дозу герыча хапанул. Так под кайфом на тот свет и укатил на своём мерсе, - сказал Ержан и рассмеялся, остальные ограничились ухмылками и кривыми усмешками. Кошкар предложил тост за пацанов, за тех, кого уже нет с ними. Выпили. Вспомнили, других своих «коллег», кому повезло меньше чем им, Ерму «кудрявого» который, как выразился  Кошкар, до сих пор с металлической пластинкой в голове гоняет и скоростя на инвалидной коляске переключает. Уже за полночь пьяные начали разъезжаться по домам. Кошкар последним подвёз Кемеля. Он пьяный высказывал свои обиды, на Ержана который не помог ему приобрести дешёвые земельные участки, обзывал его разными обидными словами и напомнил Кемелю о сделанном предложении.

***

       Тимура назначили менеджером на месторождение «КАМ». Штат менеджера был открыт за счет сокращения штата инвестигейтора. Менеджеры филиала Рахманов и Муромцев были таинственным образом перемещены на другие объекты. Вместо них были назначены предыдущие менеджера Аюбаев и Мордовский. Перед вахтой Тимур зашел, как полагается к менеджеру филиала Аюбаеву. Николай Маукенович (так звали нового менеджера) оказался мужчиной лет пятидесяти, небольшого роста худощавый и верткий, казалось он, и секунды не может пребывать в неподвижном состояний. Они вместе с Тимуром поехали в департамент КНБ, где Байболову нужно было дать дополнительно объяснительную. Оказалось что сотрудники из фин. полиции, которым они передали задержанных на 22 км, отпустили (вероятно, за деньги) нелегальных скупщиков нефти и продали изъятый при задержании вещьдок (60 тонн нефти) и теперь этим делом занимается столичный комитет национальной безопасности. Уже когда возвращались из комитета, Аюбаев протянул Тимуру письмо относительно проведенного им служебного расследования по факту недостачи обратных клапанов. Сей документ, гласил:
               
                Департамент по борьбе с экономической
                и коррупционной преступностью
                (финансовая полиция)
                по Кзыл-ординской области 

                От  ЗАО «МutakOil Products»

              Вторично направляем Вам заявление о нерассмотрении и возврате (отзыве) нашего обращения от 22 апреля 200_ года о принятии процессуального решения по поводу пропавшего имущества.
               Повторно сообщаем Вам, что факт пропажи имущества не имел места, так как в связи с загруженностью российских заводов производителей, ТОО «Sulak» не смог осуществить поставку обратных клапанов 80/64 и счет-фактура за не поставленные обратные клапана от 09 февраля 200_ года № 1271 от  ТОО «Sulak» был выписан ошибочно.
               Учитывая, что поставка обратных клапанов 80/64 не производилась, ЗАО «МutakOil Products» и  ТОО «Sulak» никаких взаимных претензий не имеют. У  ЗАО «МutakOil Products» нет факта пропажи имущества в связи с тем, что имущество не было получено, а будет получено в будущем.
               В связи с тем, что ЗАО «МutakOil Products» самостоятельно урегулировало указанный вопрос пропажи имущества, нами в Ваш адрес было направлено письмо от 13.05.200_ года с просьбой, оставить без рассмотрения и возвратить обращение от 22 апреля 200_ года.
               Несмотря на это наше письмо от 13.05.200_ года, Ваши сотрудники продолжают проводить доследственную проверку, в том числе требуют от нас предоставления  оригиналов документов, наши сотрудники вызываются  в Ваш Департамент для дачи объяснений. Считаем, что в связи с отсутствием факта пропажи имущества, доследственная проверка может, не проводится.
               На основании изложенного, просим оставить без рассмотрения и возвратить наше обращение от 22 апреля 200_ года (КУЗ № 286) и прекратить доследственную проверку.


                Приложения:
                Копия заявления от 22 апреля 200_ года.
                Копия письма от 13.05.200_ года.
                Копия дополнительного соглашения  № 1 от 10 июня 200_ года к
                Договору поставки № 1  от 03 января 200_ года.
               

                С уважением,
               
                Самый Генеральный Президент 
                и  Его Величество Император 
                ЗАО «МutakOil Products»       /подписано/           Вам Блям Чао.
          

  - Можешь подшить это письмо к материалам, - сказал Аюбаев.
Относительно обратных клапанов всё было более чем понятно.
      Они проезжали по центру города, и Николай Маукенович указал на трёх этажный дом. Особняк был выстроен из импортного финского красного кирпича, кровля была из такого же цвета черепицы. Дом был роскошный и стоил наверняка не один миллион долларов США.
- Знаешь, чей это дом?
- Нет.
- Это дом Ибрагима, генерального директора ТОО «Sulak», точно такой же он подарил Карамолдиеву председателю КНБ области. Тимур естественно понял подтекст, однако просто улыбнулся в ответ и сказал:
- Надо же какая трогательная дружба.
- Вот именно,- вполне серьёзно ответил Аюбаев.
     Тимур приехал на месторождение «КАМ», теперь он был менеджер и все время находился на территории «своего» месторождения. Он не ездил на «Бейкум» и они с Аскаром общались по телефону внутренней связи. Копешов сказал, что он разговаривал с Ернаром и СБ-шник подтвердил, что задержанные на 22 - ом километре нефтевозы ехали со стороны Бейкума и выскочили перед ними неожиданно. Они с Зыковым были на джипе «Ланд-Крузер» без номеров (предварительно снятых, что бы более походить на бандитов которые предпочитали передвигаться по степи без номерных знаков) и ничего не подозревавшие водители нефтевозов остановились, а возможно в предрассветный час приняли за своё сопровождение. Водители «наливных» машин сказали, что они едут с Бейкума, у них сломалась машина, и они отстали от «своих». Аскар напомнил Тимуру, что их рапорта относительно этого случая передали руководству и даже вроде Джону Брэйну, однако из этой попытки вывести Зыкова «на чистую воду» ничего не вышло. Наоборот ему удалось добиться, что бы убрали Рахманова.
- Попомни мои слова он и до нас с тобой доберется, - сказал Аскар.
    По прошествию нескольких дней после этого разговора на месторождение Айркум приехал и сам Зыков. Он был чем-то очень не доволен. Стал интересоваться у Тимура кто из представителей СБ. поддержал его кандидатуру в менеджеры и кто его назначил. Напоследок желчно сказал:
- Умные вы все, как я погляжу, только один Зыков дол…еб, машины останавливает.
    Тимуру стало ясно, что Зыкова уже ознакомили с их с Аскаром  рапортами, возможно, ему даже уже пришлось оправдываться перед своим руководством, и писать объяснительную. После этого Зыков на какое-то время пропал. Говорили, что он взял отпуск, кто-то говорил, что он заболел и находится на больничном, злые языки утверждали, что его избили бандиты…. В данное время на месторождений старшего координатора СБ. не было и различные вопросы менеджеру приходилось решать с координаторами или же непосредственно с и.о. Менеджера СБ. Брэйном. Сегодня Брэйн приезжал на месторождение Айркум, из Бейкума и Тимуру предстояло с ним встретиться после обеда. Они уже несколько раз встречались, даже совместно объехали территорию месторождения. Посмотрели и сфотографировали несанкционированные дороги, используемые для незаконного вывоза нефти. Но сегодняшняя встреча не сулила ничего хорошего. Из монтируемого офиса состоящего из вагончиков, принадлежащих  цеху добычи нефти, пропали  четыре «сплит системы» (кондиционеры). Следов взлома не было, пост по охране офиса был выставлен двенадцати часовой (ночной), пропажа была обнаружена работниками отдела капитального строительства, через час после сдачи поста охранником. Все эти обстоятельства наталкивали на мысль что, возможно, эти сплит системы и вовсе не завозились на территорию офиса, тем более что кондиционеры охраннику под охрану не сдавались и о наличии их в офисе работники клиента никого не предупреждали. Охранник, выставляемый ночью, принимал целостность окон, дверей, стройматериал и оборудование что находилось на открытой площадке. В дневное время контроль за ввозом и вывозом ТМЦ со строящегося объекта не осуществлялся, как такового ответственного лица отвечающего за целостность ТМЦ назначено не было. Ключи от строящегося офиса находились у бригадира строителей, который имел привычку передавать их другим лицам, что бы они закрыли офис. Днем во время обеда здание и вовсе оставалось несколько часов без присмотра и охраны. Тимур эти все обстоятельства вместе с рекомендациями изложил в отчете и направил по факсу Брэйну в «Бейкум», но тот пожелал встретиться с ним и приехал в «Айркум», хотя возможно он приехал не только для встречи с Тимуром (он мог бы при сильной необходимости вызвать его в Бейкум). Тимур приехал в ЦИТС (Центральная Инженерная Технологическая Служба, контора, в которой распологалось управление месторождения) и вошел в кабинет инженеров по ТБ, прямым  начальником которых являлся Брэйн. В кабинете находилась только переводчица Гульнара, молодая симпатичная девушка с которой Тимуру по служебной необходимости уже приходилось общаться. Можно сказать Гульнара ему даже в какой-то мере нравилась. Возможно, из-за вынужденного воздержания на вахте, при встрече с Гульнарой, Тимура волновали её полные сочные губы, крепкие груди и выразительные глаза.  Они непринужденно беседовали, когда в кабинет вошел Джон Брэйн. Менеджер поспешил с ним поздороваться, Джон, что то сказал Гульнаре на английском, которая от этого несколько сконфузилась. Они ещё какое-то время продолжали между собой разговаривать, не обращая внимания на присутствующего при этом Тимура. Похоже, Джон заигрывал с Гульнарой, с которой он только недавно стал работать (Гульнара являлась ассистентом переводчиком менеджера службы безопасности, ныне вакантной должности) оба улыбались. Вроде Джон даже позволил себе какую-то неприличную смешную шутку, Гульнара даже поначалу не поняла, но Джон был здесь, рядом, умный как «Вашингтон» и толстый как гипопотам, он помог, подсказал, при этом жестикулировал, они снова начали смеяться. Но, увы, менеджер охраны всё ещё стоял как истукан, и Джон, наконец, обратил на него своё внимание. Он повернулся к нему, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку кресла, сесть Тимуру он не предложил. Джон начал говорить, Гульнара переводила.
- Я разочарован, - начал Джон, явно позируя и изображая всем своим видом скорбь. Даже голос его стал тихим, словно он сообщал Тимуру о скорой кончине его горячо любимой бабушки, где - нибудь в родовом замке на нижнем Уэльсе, при потрескивани сухих еловых палении в камине.
Дальше этот «Лоуренс Оливье», также трагический поведал менеджеру охраны, что ему неудобно перед Дарси (генеральным менеджером месторождения), потому что все его коллеги говорят что охранники (секюрити) очень плохо несут службу и даже! Возможно! Причастны к кражам нефти с месторождения. Дальше Джон завел свою обычную шарманку о том, что они МutakOIL-овцы платят им Легион СК тысячи и тысячи долларов, что они Легион СК эти деньги не отрабатывают должным образом.
     Брэйн всё продолжал сидеть, изображая из себя «большого Босса», на расстояни вытянутой руки от него словно цепной пёс стояла Гульнара, которая, как и большинство переводчиков, всегда старалась верно, передать интонации своего начальника, напротив них словно холоп перед барином всё ещё стоя томился Тимур. Его уже начало раздражать происходящее, но он постарался быть сдержаннее:
- Джон читал мои отчеты и служебные записки, насчет упорядочения процедуры вывоза ТМЦ и сырой нефти, о выставлении круглосуточного поста на строящийся офис ЦДНГ (Цех Добычи Нефти и Газа), наконец, о том, что необходимо перекопать месторождение по периметру, что бы  посторонние нефтевозы не могли заезжать на охраняемую территорию.
- Сейчас речь не об этом, - перевела ответ Брэйна Гульнара.
- Как же не об этом, - начал кипятиться Тимур. - Когда все происходящее напрямую зависит от этого! На месторождении более сорока различных подрядных организации, которые каждый день, что-то завозят и что-то вывозят. Эта ТОО НСК нефтевозы, которой вывозят нефть из территории «БергенОйла», не поймешь, чью они нефть вывозят? Разрешение выдается и здесь и в Кзыл-орде, и там и там печати и штампы ОКС (Отдел Капитального Строительства), ЦИТС. Нефтевозы не понятно кому принадлежат КТС, НСК, целые пачки с разрешениями для проезда на территорию месторождения, не говоря о том, что давно уже говорилось, что можно было бы отказаться от автовывоза и скважины подсоединять к «спутникам», трубопроводу, закачивать сразу в ЦКППН. Гульнара начала переводить Брэйну, но тот не стал долго её слушать.
- Джон говорит, что бы вы исправляли положение иначе он, сам возьмется за это. Он примет кардинальные решения…, Тимур понял, что это за кардинальное решение.
    Он взглянул на них, на «эти существа», взращенные «Внутренней политикой ЗАО «МutakOil Products»». Они эти люди, твердо знали, что на этой территории,  все самые лучшие и вкусные куски в столовой, самые удобные комнаты в общежитии, самые высокие заработные платы и как логическое завершение всего этого, самые красивые женщины должны достаться им МutakOil – овцам, а «подрядчики», каковым являлось, к примеру «Легион СК» должны служить работодателю, как в свое время, покорённые таты, тюркютам. Тимур этой доктрине не мог ничего противопоставить, разве что только «философию», своей компании, которая предписывала ему и всем остальным сотрудникам, пониже кланяться и пошире улыбаться работникам Клиента. Улыбаться, во всю ширь своей широкой монголоидной физиономии.
Тимур взглянул в синие глаза Брэйна, они были другие, и дело было не только в цвете глаз. Они тоже сверкали, в них светилась мысль, и даже казалось, они тоже всё понимают, но понимают как – то всё по-своему, по английский с переводом.   
- Передайте Джону, что если бы я был самураем, я бы сделал себе «харакири»! И если после того, как он «заменит меня», на другого менеджера, положение дел изменятся к лучшему, я буду только рад.
Гульнара посмотрела на него как на ненормального (она не стала переводить это заявление Тимура). Между тем Тимур продолжал: - Здесь много проблем накапливалось годами и если Джон думает что я или кто-то другой решит это всё в короткий срок, он ошибается. К тому же мы не можем полностью нести ответственность за хищения ТМЦ, когда «МОП» не прислушивается и не принимает попытки внедрять наши рекомендации относительно безопасности. Как решается вопрос в отношении оснащения системой видео наблюдения насосной?
- Это к делу не относится, это не ваше дело! - перевела Гульнара. Она была похожа на собаку, что лает на «чужого» в присутствии хозяина.
Джон по-прежнему сидел на своём кресле, словно некое языческое божество у которого затекла одна нога, и он её опустил с позы лотоса на пол. Ассистент-переводчик, словно жрица всё ещё разъясняла бестолковому просителю требования этого божка.
- «Крови! - говорила Гульнара. - Вам нужно сделать жертвоприношение, тогда боги смилостивятся над вами!
- Мы итак отдали все, что у нас была о великая жрица! - молвил Тимур.
- Крови! - иступлено говорила жрица. - Боги требуют человеческой жертвы, - молвила она». - В общем, Джон говорит, что бы вы уволили того охранника, в чью смену пропали кондиционеры.
- Он что не читал мой отчет? На каком основании я уволю этого охранника? - попытался возразить менеджер, но на это никто даже не обратил внимания.
- Джон говорит, что бы вы предоставили копию приказа об увольнении охранника завтра. Так же он считает, что вам необходимо создать документ. Переводчица вместе с Брэйном немного задумались, затем продолжила: - Он не знает какой, вернее он знает, но он не знает, что это будет, меморандум, заявление или ещё что, это не важно. В общем, это должно быть обращением к своим сотрудникам…
«Это, наверное, должен быть плакат», - мысленно подсказал Тимур. «Как во время Великой Отечественной Войны, с изображением Джона в буденовке и Гульнары в платке и ватнике…».
    Тимур вернулся в городок и зашёл в дежурную часть, там находился супервайзер Султан и охранник поста №.59
- Чай будете, поставить? - спросил супервайзер.
- Нет лучше чего-нибудь холодненького, если есть,- попросил менеджер.
В дежурке не было холодильника, и минеральную воду на проволоке подвязывали и подвешивали напротив старого доброго оконного кондиционера.
- Надо увольнять Балабекова, - сказал, Тимур супервайзеру имея в виду охранника 44-го поста «ЦДН-1» откуда пропали кондиционеры. Он залпом осушил бокал с минералкой.
- Таке он же невиноват, этих кондиционеров, скорее всего там вообще никогда не было, - стал возмущаться Султан.
- Знаю, но Клиент, СБ. требует, что можем сделать?
- Парень не плохой службу несет исправно, может его перевести куда-то?- предложил супервайзер. С его слов получалось, что Балабеков честный, и таких как он, сейчас «просто нет», и если даже вдруг кому-то посчастливиться  встретить такой «экземпляр», это можно считать удачей. Супервайзер говорил, что Балабекова нужно сохранить хотя бы «как вид», и в будущем постараться взять от него потомство!
- Он что холостой? Он же видный парень, что его наши девушки не любят?
- Наши горничные и поварихи предпочитают «рабочих» ГБР-цев, так сказать «мужчин с деньгами». А вообще, я так сказать выражался «фигурально», чтобы  дело его не умерло, чтобы последователи были. Так его нельзя перевести? – спросил Султан.
- Куда?! У нас здесь кроме МОПа других клиентов нету, хорошо было бы, если он по «собственному» написал, - устало сказал Тимур. - Ты давай вызови его ко мне, я пойду составлять документ.
- Что за документ? - спросил Султан.
- Да что-то типа обращения или меморандума этот Брэйн сам не знает. Думает, что «наши» все прочитают, ознакомятся, сразу станут честными, и будут хорошо нести службу. Ты же у нас, кажется, КазГУ окончил, грамотный, считай «академик», в полевых условиях. У тебя какие-нибудь соображения на счет этого будут? - спросил менеджер.
- Ну, как бывший аспирант предлагаю вкопать железобетонную стелу, возле столовой, и выбить на ней свое обращение, наподобе «Орхонских текстов» - предложил супервайзер.
- Вот-вот, насчет текстов, что писать будем? – спросил менеджер.
- Ну, наверное, так и напишем: «Став менеджером, я поднял неимущий народ, сделал его богатым, многочисленным. Я был предводителем охраны, я не спал по ночам, не имея покоя днем, проливая красную кровь, проливал черный свой пот, я отдовал народу работу и силу. Разве есть неправда в моей речи?», - процитировал, кощунственно исказив и перемешав отрывки из обращений к тюркскому народу Йоллыг-тегина и Бильге Тоньюка, Султан. Они с Тимуром посмеялись. После этого Султан сказал менеджеру, что ему нужно поговорить.
Они вышли на улицу (в дежурной части находился охранник поста № 59). Было жарко. Над степью сиротливо летали чайки.
- Таке есть информация, что завтра ожидается «заезд», - сообщил Султан.
- Куда и когда? - задал классические вопросы менеджер своему супервайзеру. Султан сказал, что ещё не владеет точной информацией, на что Тимур ответил, что у них на месторождений вероятнее всего каждый день кто – то «заезжает». Супервайзер пообещал постараться выяснить подробности и сообщить менеджеру.
   После ужина к менеджеру в кабинет зашёл охранник Балабеков. Тимур в это время сидел за компьютером и составлял «План дополнительных мероприятий по усилению мер и обеспечению безопасности на месторождениях КАМ».
- Кайрат, ну что же ты? - начал отечески укорять подчиненного менеджер.
- У тебя в марте месяце был «выговор», а теперь ещё вот кондиционеры из под носа, увели, как же это так?! Ты спал, наверное, ночью? И не заметил, как украли эти «сплит системы»?
- Таке я не сплю на посту, - убедительно заявил охранник. - Ночью никого и близко не было, «они об этом заявили, после того как я всё им сдал», заверил менеджера Балабеков. Дальше он начал говорить, что работники клиента своевременно не сдают и не принимают пост, Тимур обо всём этом знал. Выслушав охранника, он начал его склонять,  что бы тот написал заявление и уволился по собственному желанию. Балабеков не хотел увольняться, у него было трое детей и его заработной платы едва хватало на пропитание семьи, но это была постоянная работа. К тому же что – бы устроиться на эту Балабеков через знакомых посредников дал взятку инспектору – отдела кадров «Легион СК». Было обидно лишаться после этого работы.
     Балабеков просил отчаянно этому обстоятельству способствовал весь негативный в прошлом опыт Кайрата, когда до устройства в охрану он был без работным. Тогда ему приходилось перебиваться случайными заработками, вечно искать деньги в долг и питаться всей семьей в основном макаронами с хлебом, запивая это калорийное питание, жидким чаем и не всегда с сахаром.
«Не погуби барин! Деток малых пожалей барин! Ведь по миру же пойдем барин!» - звучало в ушах у Тимура, пока он не заснул.

    Высоко в небе парил орел, он высматривал себе добычу, но внизу ничего не было заметно кроме «Нивы» ГБР охранной фирмы «Легион СК», что, утопая в пыли, ехала вдоль нефтепровода. Шестьдесят шестой маршрут ГБР предназначенный для охраны нефтепровода был одним из сложных. Этот маршрут протяженностью 80 километров, по пересеченной местности вдоль трубопровода, представлял собой наезженную степную дорогу. Осенью и весной дорога утопала в непроходимой грязи, а летом от ежедневного автопатрулирования дорожная пыль превращалась в пудру, что сейчас скатывалась по лобовому стеклу «Нивы», напоминая клубящиеся позёмки. В салоне машины, несмотря на наглухо закрытые окна, было пыльно, жарко и душно. Мурат с Щегловым сознательно попросились на этот маршрут, который являлся своего рода форпостом, со стороны степи, ибо караваны «быков»  были вынуждены проезжать первыми через их территорию и в принципе они 66 - ой экипаж решали, кого пускать, а кого задерживать. Они уже выдержали две недели, когда им приходилось при пятидесяти градусной жаре, 12 часов ездить, по пыли потея и задыхаясь в душном салоне «Нивы». Они терпели эти лишения сравнимые разве что с трудом сталеваров у мартеновских печей, ибо супервайзер Султан обещал их оставить на этом же маршруте, когда они передут в ночь. Ночь! Это сладкое слово, при одном только упоминании, о котором у обоих охранников загорались счастливо глаза.  Ночь давала им возможность «поработать» и иметь за смену их месячную зарплату. Нелегальные нефтевозы могли заехать через пост  «Рубеж-КАМ», но с тех пор как установили там видео камеры, нужны были машины, у которых было официальное разрешение на заезд на территорию месторождения или хотя бы  соответствующе выкрашенные и имеющие логотипы автотранспортных фирм легально занятых перевозкой нефти, таких как ТОО АТС (Автотранссервис) или ТОО НСК (Нефтенная сервисная компания). Мурату и Щеглову нужно было ехать на пост «Рубеж-КАМ», чтобы договориться о заезде нефтевозов для нелегального вывоза нефти с «Айркума» на завтра. Через пост Рубеж на месторождение  заезжали в основном осенью или весной, бывало зимой, то есть тогда когда груженные нефтью КАМАЗы не могли проехать по топкой степной дороге или боялись застрять в глубоком снегу или грязи. Летом проблем с проходимостью у нефтевозов не было, КАМАЗы ехали по степным дорогам как по автостраде. Мурату с Иннокентием оставалось только подчистить следы да восстановить метки после выезда нефтевозов. Проблема была вдругом, водители НСК, с которыми в этот раз (пре содействий местных «братков») договорился Кошкар, плохо знали степные дороги. Нефтевозы ТОО НСК вывозили нефть с месторождения компании «БергенОйл», территория которого соседствовала с охраняемой «Легион СК» территорией месторождения «КАМ». Скупщики нефти почему-то предпочитали покупать нефть с м/р. КАМ, нежели с м/р. «БергенОйл» ссылаясь, что нефть на м/р. КАМ более высокого качества. Хотя «арендованные» Кошкаром  водители НСК и не знали дорог, у них были подписанные СБ. меморандумы, разрешающие  заезд, на территорию месторождения, чем было решено воспользоваться. К тому же НСК-цы согласились отвезти нефть с месторождения сразу в Шымкент.
Мурат с Щегловым ждали звонка от 59-го, они были в курсе, что совсем некстати приехал Брэйн, и Тимура нет в вахтовом поселке. Мурат уже переговорил с Кошкаром, тот напомнил про долг. Баймаханов и оператор со 129 скважины по-прежнему находились под следствием. Кошкару нужно было «вытаскивать» задержанных, из под стражи, на что требовались немалые деньги. После этого случая операторы месторождения Айркум одну вахту вообще «не работали» боялись. Они и сейчас не очень рвались «работать» но Мурат уговорил их, да и к лёгким деньгам операторы уже привыкли.
       Мурат остановил машину, когда пыль улеглась, он вышел из машины взял из багажника лопату и направился в сторону обваловки. Щеглов закурил и попил минералки, вода из пластиковой бутылки была горячей. Маленькая юркая ящерица выскочила из шели в земле и побежала по обжигающей поверхности.
- Ты что заметил что? Щуп взял бы, - спросил Щеглов у вернувшегося к машине Мурата.
- Да показалось, - неопределенно ответил тот, укладывая обратно в багажник лопату.
- Да ты что гонишь! Кто тут прямо возле «Насосной» будет врезку делать? Если врезка есть, то только после сотого километра, - сказал Щеглов.
- Вода сильно горячая? - спросил Мурат.
- Как чай, - ответил Иннокентий.
- Давай заедем к чабанам попьём холодный айран, - предложил Мурат.
- А вдруг нас искать будут, - нерешительно спросил Щеглов.
- Да мы быстро,  а то пока до Рубежа доедем, сдохнем от жажды - ответил Мурат.
Они сели на машину и поехали по степной дороге, отклоняясь от маршрута, дорога была не сильно разбита,  пыли почти не было, это дало возможность опустить окна машины и наслаждаться пусть хоть горячим, но ветерком. Вскоре они увидели небольшое грязное озерцо, возле которого была установлена юрта. Овцы были на выпасе, в тени юрты лежали две собаки большая и маленькая. Они вышли из машины и направились к юрте, маленькая собака лежала на спине, она услышала шаги и повернула в их сторону голову при этом, не меняя своего положения, большая собака и вовсе никак не отреагировала на них. Было жарко. У входа в юрту был привязан металлический лист, используемый вместо, двери. Рядом с юртой громоздились кучи нарубленного саксаула. Они постучались. Вскоре из юрты вышла заспанная хозяйка. Она угостила ребят айраном. Айран был холодным и кислым. Мурат заплатил денег и купил у женщины ещё две бутыли. Они направились в сторону поста Рубеж-КАМ. Мурат уже переговорил и договорился со старшим поста Дроновым, но менеджер недавно поставил туда нового охранника, которого перевели с Бейкума, и старший поста не решался, открыто предлагать ему «поработать». Этот вопрос нужно было решить Мурату, сделать предложение в расположении он не мог, так как охранники поста рубеж были размешены и жили в городке Кызылжар за 30 км от городка Айркум.
     «Новенького», охранника звали Сакен. Он  уже пятый месяц работал в «Легион СК», однако на КАМе он работал первую вахту.  До этого он работал в «Бейкуме», там он нес службу на постах  «Водозабор» и «Узел связи». На этих постах практический воровать было нечего, нефтепродуктов там и в помине не было и главная задача охранника заключалась в том что бы не заснуть и во время доложить обстановку руководству если оно туда (очень редко) заезжало. Сакен работал честно, старательно и видимо руководство оценило это, доверив ему более ответственный участок. Ему на КАМе не нравилось, условия проживания были намного хуже, работа тяжелее, зароботная плата одинаковая. На посту Рубеж их было трое, старший поста и два охранника, один из которых (Сакен) проверял заезд-выезд автомашин, а второй заносил в журнал все передвижения автотранспорта. «Старший поста» руководил и при необходимости подменял охранников. Пост был расположен на возвышенности и возможно вследствие этого там постоянно был ветер. Летом жаркий и сухой, зимой пронизывающий и холодный. Процесс автовызова сырой нефти с месторождений «КАМ» в ЦКППН «Бейкум» был безостановочный. Сакену то и дело приходилось, то подниматься, то спускаться на досмотровую эстокаду. На голове у него была каска, на ногах берцы и поверх футболки светоотражающий жилет который они не снимали даже в дневное время суток. На посту недавно были установлены четыре цифровые видеокамеры, которые бесперебойно записывали весь процесс заезда-выезда автотранспорта и ТМЦ через пост «Рубеж-КАМ».
Сакен, как и все охранники знал, что через пост Рубеж осуществляется незаконный вывоз нефти. Он знал, что рано или поздно ему тоже предложат деньги, и большой радости по этому поводу не испытывал. Сакен слышал, что не давно задержали «наливные» автомашины на скважине и ГБР-цы причастные краже вместе с оператором находятся под следствием. К тому же он жил в городе Кзыл-Орде и знал что несговорчивых охранников (особенно местных) «быки», боевики местных преступных группировок задействованных в незаконной скупке сырой нефти с месторождений, избивали. Обращаться в правоохранительные органы многие не решались. Практический после окончания вахты любой сотрудник охранной фирмы, равно как и ЗАО «МОП» оказывались очень уязвимыми перед бандитами.
Сакен хотел попроситься на другой пост, но пока не решался, потому что его только поставили на пост Рубеж, он дорожил своей работой. Он сколько себя помнил, был человеком бедным. Всю жизнь у него было мало денег и почти всегда «на что-нибудь». В школе родители ему давали мелочь что - бы он мог перекусить в школьном буфете. Повзрослев и женившись, он получал от своей жены 200 тенге на обед и на проезд в общественном транспорте. К вечеру от этих денег у него ничего не оставалось, он всё время получал деньги что - бы их в течение короткого времени кому-нибудь передать. Кондуктору за проезд, парикмахеру за стрижку, кассирше за обед в столовой.
Когда Сакену удалось через знакомых, за взятку в 500 долларов США устроится в охранную фирму «Легион СК» они с женой очень радовались. На новой работе Сакен получал почти 30 тысяч тенге (почти в два раза больше чем на предыдущей работе), к тому же он 14 дней он находился на вахте, где их бесплатно кормили.
      Мурат с Щегловым приехали на пост Рубеж. Их радушно встретили, они попили чаю и вышли покурить на улицу. Мурат попросил Дронова заменить Сакена и отошёл с ним за базу безопасности. Солнце начало склонятся к закату, и строение давало хоть небольшую тень. Мурат начал знакомится с Сакеном, деланно радовался земляку (оба были из города Кзыл-Орды) и  угощал сигаретами «Parlament», пачка которых на месторождении стоила 300 тенге, но он обычно их не покупал, ему сигареты, как и другие мелкие необходимые вещи (наркотики, спиртное, аудиокассеты и.т.п.) из города привозили скупщики нефти. Под дежурную автомашину, на которой приехали ГБР-цы, прячась от жарких лучей солнца, взобрался щенок. На месторождении было много бродячих собак, которые старались, устроится возле людей. Работники обычно прикармливали дворняг, в  особенности любили собак охранники за то, что в ночное время собаки их предупреждали о приближении различных «незваных гостей» в первую очередь проверяющих. Щенок был ещё совсем маленький и несмышленый. Он лег прямо под колёсами «Нивы» и замер, вероятно, заснул.
- …откроешь два раза шлагбаум братишка и получишь свою месячную зарплату, - говорил между тем Мурат.
- А как же камеры? - пробовал робко возражать Сакен.
- А никак пусть снимают, заезжающие нефтевозы принадлежат НСК, разрешение у них есть, никаких проблем. Сакен удивлено взирал на Мурата, как бы спрашивая, а зачем же в таком случае к нему обращаться.
- Братишка, после того как они зальются, они же ещё выехать должны! - сказал Мурат.
- Пломб чтоли не будет? - спросил Сакен.
- Да я не знаю, может даже, и будут пломбы, в принципе нацепить «БергенОйловскую» пломбу и сделать их накладную не составляет труда. Просто «нам» не нужны различные сюрпризы. Понимаешь? И вообще Сакен у нас всё «по честноку», заезжают машины через вас, получите, что вам причитается. Такса как обычно 10 штук с машины. Они по 20 штук сразу оставят и за заезд и за выезд, твои все в теме, - упредил вопрос Мурат, который собирался ему задать Сакен.
- Эх, братишка, сейчас здесь камеры, контроль! Это разве «работа»? Я раньше сам с этого поста начинал, вот было время в конце каждой смены полный стол бабок! Наверное, таможенники на «Хоргосе», столько не зарабатывали, сколько мы здесь на посту Рубеж! - посетовал Мурат. - Не бойся, всё будет кока-кола! - успокоил он своего собеседника. Мурат с Щегловым сели в машину и завели двигатель.
- Там под машиной щенок, - перекрикивая щум работающего двигателя, - крикнул Сакен.
- А, - пренебрежительно, махнул рукой и начал выезжать Мурат. Щенок, завизжав и прихрамывая, выскочил пулей изпод машины. Сакен поимал его и принялся осматривать лапы, повреждений не было, видимо щенок просто испугался. Сакен неодобрительно покачивая головой, смотрел в след удаляющейся машины. Нива свернула на нефтепровод, где на обваловке сидели чайки, потерявшие своё море. Птицы при приближении машины испуганно взмыли в небо.
    - Машины будут заезжать между 23-мя и 01 часов,  заливаться будут в Айркуме, - сообщил Султан менеджеру. Он это подслушал из телефонного разговора Мурата с Кошкаром. Они все жили в одном помещени, разделенном тонкими перегородками из металла. Комната, в которой жили, Мурат с Щегловым соседствовала с комнатой супервайзеров. Конечно, Мурат принимал меры предосторожности, больше молчал и говорил приглушенным голосом, но Султану, который имел большой опыт, подобных переговоров много информации и не нужно было, он и без того всё понял. Из «у нас договорился» Султан понял, что заливаться будут в Айркуме, из «во время ужина» определил время заезда. Дальше Мурат уточнял как обычно о гарантиях безопасности, переспрашивал насчет сотрудников СБ. На том конце связи успокоили, сказав, что у них, «всё схвачено, за всё заплачено», СБ. сегодня ночью к посту Рубеж и вообще на месторождение «Айркум» не подойдут даже на расстояние  пушечного выстрела. «Они всю ночь будут сидеть в Майкудуке», - пообещал Кошкар. Мурату оставалось только взять на себя менеджера Тимура, к которому они до сих пор не могли найти подход.  Разговор этот Султан подслушал вчера. Он  подождал несколько часов в надежде, что может быть у Мурата «проснется совесть» и он подойдет к нему с предложением «поработать», или хотя бы поставит в известность, пообещав «парт». Всё-таки они не чужие люди, хоть и работают в эту вахту в разных караулах, к тому же Султан какбы посодействовал, чтобы Щеглова с Муратом оставили на 66-ом маршруте, однако он так и не дождался  от своего можно сказать в какой-то мере ученика и последователя Мурата знаков уважения и внимания. Нельзя было утверждать, что Султан был очень разочарован этим пренебрежительным отношением к себе, но неблагодарность, как правило, всегда расстраивает людей. Султан после подслушанного разговора съездил к своему оператору, с которым «работал» и тот подтвердил, что слышал про заезд. Султан поговорил с оператором и окреп всвоем мнений, что Мурат поступает довольно эгоистично. В то время когда совсем недавно и охранники, и оператор попали под следствие и до сих пор находятся в полиции, проявлять такую жадность и необдуманность, тем, более не согласовывая свои решения не с кем, это было, по мнению собеседников «совсем не правильно». Оператор, который работал с Султаном, полостью разделял возмущение супервайзера.
- Так это точно через рубеж? - засомневался Тимур.
- Точно, командир, точнее не бывает, - сказал Султан.
- Там же камера всё пишет! Они что спятили? - не верил менеджер.
- Да говорю вам, они сегодня через Рубеж заезжают, - убежденно сказал Султан.
- И куда поедут? - спросил Тимур
- В Айркум.
- Ну, вот опять, там же Кзылжар ближе, зачем им ехать в Айркум, сорок километров лишних, риск какой?
- Ну, здесь же в Айркуме тоже люди, верно! Тоже, наверное, денег хотят! Куда операторам излишки нефти девать?! - спросил Султан.
- Аманбай в теме? - спросил Тимур у Султана про ночного супервайзера.
- Вот это не знаю командир, я это слышал от одного своего человечка из ЦППН, а кто из «наших» это мутит я не в курсе, - соврал Султан.
- А куда они будут заезжать? - спросил менеджер.
- Я не знаю, но, скорее всего 130-ая и третья горизонтальная, - назвал номера скважин Султан.
- Ты мне поможешь? - спросил Тимур.
- Без проблем командир! Только если мы  вдвоем начнём ездить, думаю, ничего не будет. Машины не заедут, встанут с той стороны возле Рубежа. Если даже заедут, то затаряться.
- Где затарятся?
- Да мало - ли где! - начал уже испытывать раздражение Султан. - Да хоть где! На территории «БергенОйла», здесь разъедутся по скважинам, в крайнем случае, через карьер уйдут, не проблема.
- А если мне сейчас выехать и незаметно встать на карьере и наблюдать за этими скважинами? - начал советоваться Тимур.
- Не знаю, но пока не вычислят, где вы находитесь точно никто не заедет, или даже могут рискнуть и поехать на другие скважины вниз за ЦППН, - сказал Султан.
- А там на какие?
- Да хоть какие, 116-ая, 114-ая, все высокодебитные Вы же знаете.
- Да дела, ну спасибо за информацию - задумчиво поблагодарил супервайзера Тимур. Супервайзер вышел на улицу готовиться к сдаче дежурства. Тимур остался один и принялся обдумывать, как ему быть. Немного подумав, он решил действовать как обычно, ничего не меняя. То есть выедет вечером или ночью на территорию и постарается поймать нефтевозы с поличным. Сообщать информацию координаторам СБ. и просить от них помощи он не собирался, так он поступал еще, будучи инвестигейтором, но, как правило, тогда операции проваливались. Султан тоже сказал что, если сообщить СБ. то ничего не будет. «После этого можно идти спать», - сказал супервайзер. Разоткравеничавщись супервайзер также поведал, что якобы сегодня ещё три машины заезжают в Бейкум.
- А если сообщить менеджеру филиала Аюбаеву? - спросил тогда Тимур.
- Не знаю, - нерешительно сказал Султан, он явно о чем - то не договаривал.
- Чего не знаю, ты говори, как есть? - в лоб спросил Тимур. Но Султан продолжал всё также ходить вокруг да около.
- Да, скорее всего ничего не получится, - ответил, наконец, супервайзер.
- Ты  думаешь, что Аюбаев тоже…
- Нет, я не знаю. Просто они, наверное, растрезвонят, и на каком-то уровне может произойти утечка информации, вообще лучше, когда меньше народу об этом знает, - ушел от прямого ответа Султан. Но Тимур и без Султана не собирался звонить Николаю Маукеновичу, про которого ходили различные слухи, будто они большие друзья с Зыковым и в сговоре со скупщиками нефти.
На улице перед вагончиком менеджера начался вечерний развод для заступающей смены охранников. Супервайзеры пользуясь, что менеджер не вышел на развод позволили себе немного пошутить во время инструктажа.
- Ну, вот опять, - говорил заступающи в ночь супервайзер Ашимов, указывая на двух опоздавших охранников.
- И на опаздывающий поезд найдется опаздывающий! А что вдвоём-то? - обратился он к опаздавщим на начало развода охранникам и не получив вразумительного ответа продолжил: - У нас уже прошло две недели на вахте, и я стал замечать, что большинство ходит парами. В столовую вместе, сидят, друг напротив друга улыбаются. В комнатах вместе живут, утром выходят довольные, улыбаются, на постах тоже вместе стоят. А недавно один охранник дубинку (ПР-73), отрезал, конец закруглил…, я замерял, ровно 14 сантиметров. Стандарт. Ни 12 сантиметров, ни 16 сантиметров, ровно четырнадцать!
     В строю раздались смешки, однако супервайзер был серьёзен, словно он заступающей смене зачитывал боевой приказ. Ашимов выдержал паузу, дожидаясь, когда в строю угомоняться и продолжил: - Я уже не знаю, может у нас здесь на месторождении пора уже «Гей - клуб» открывать?! Раздался взрыв хохота.
      Кошкар договорился на заправку нефтью шести машин. Три нефтевоза заезжали на Бейкум, три на Айркум. «Караван»  сопровождений  «Ланд-Крузера» выехал из Кзыл-Орды и ехал по трассе. Трасса «Кзылорда-Бейкум» была протяженностью в 300 километров, и для всех встречных автомашин не составляло секрета, куда и зачем едет эта колона порожних нефтевозов в сопровождении джипа. Конечно, «Ланд-Крузер» держался от грузовых автомашин в стороне, он даже отстал на полтора два километра, но всё одно работающие на месторождении, да и просто местные жители, прекрасно осведомленные о происходящих хищениях, обо всём догадывались. Колона доехала до развилки. На лево уходила дорога в Айркум, прямо в Бейкум. Кошкар решил вместе с Кемелем «заезжать» в Бейкум, а своих подручных Серика и Джуму, он, пересадив из джипа в кабины  Камазов, отправил в Айркум. Это был первый «заезд» Кемеля и Кошкар решил его пока держать возле себя. К тому же Кошкару «заезд» в Бейкум казался мероприятием более сложным, нежели вояж в Айркум. Если Серику и Джуме всего лишь нужно было, дождавшись темноты  заехать на территорию месторождения, при этом вполне легально, и открыто.  Кошкару же предстояло сопровождать нефтевозы и выести их на «промысел» в Бейкуме. Для этого необходимо было через, тридцать километров свернуть с трассы влево и углубиться  в степь, где в темноте не сбившись с пути среди многочисленных степных дорог, нужно было выехать на условленную групповую установку. Перед тем как разехаться они договорились встретиться на следующее утро в условленном месте перед заездом в город. Кошкар с Кемелем на джипе поехали за тремя нефтевозами, остальные три нефтевоза остались у обочины, дожидаясь условленного времени. В этом не было ничего особенно подозрительного, многие водители нефтевозов отдыхали на обочине когда чувствовали сильную усталость, но у развилки в большинстве случаев останавливались нефтевозы, нанятые скупщиками нефти. Водители нефтевозов осуществляющих легальный вывоз нефти предпочитали отдыхать поближе к посту Рубеж или даже на территории месторождения.
Тимур после ужина, не спеша, выехал на объезд территорий. Он приехал на пост Рубеж в десятом часу вечера, поговорил как обычно с охранниками со старшим поста, спросил, не замечал ли кто из них чего - либо подозрительного, не поступало ли со стороны каких-либо предложений? Ещё раз напомнил всем, что у них очень ответственный участок и.т.п. Все согласно кивали головами, все охранники понимали, старший поста Дронов утверждал, что в его смену каждый выезжающий нефтевоз тщательным образом проверяется, ну а уж о том, что бы заехала какая-нибудь посторонняя машина об этом и вовсе не может быть никакой речи. Слушая ответы охранников, старшего поста менеджера даже в какое-то время охватило сомнение…
Тимур выехал из поста Рубеж, свернул на нефтепровод, и поехал в «насосную». Проверив пост, Тимур выехал и проехал по скважинам «Айркум-1», после этого он вернулся в городок. Часы показывали двадцать три десять. Своими действиями Тимур хотел всех убедить в том, что если он теперь и выедет проверять территорию то это случиться не ранее чем часа через два, а возможно и вовсе не выедет. В дальнейшем события разворачивались прнимерно, так как он и предпологал. Он неожиданно для всех через полчаса выехал и сразу же направился в сторону скважин Айркум-1. Когда он выезжал из городка то заметил на стоянке Ниву пикап, принадлежащую операторам.
- Что они здесь делают? - довольно грубо спросил он у супервайзера Ашимова.
- Да вроде к диспетчеру приехали, - ответил тот обеспокоено.
На повороте Тимур увидел ещё одну операторскую машину и уже когда почти подъехал к 131 скважине он заметил, как со стороны  130 скважины на скорости рванул ещё один операторский пикап. Тимур ничего не понял, но его охватило предчувствие, что он что-то сделал не так, возможно поторопился, и что-то испортил. Возле 131 скважины стояло три нефтевоза, Тимур проехал, возле них, но ничего подозрительного в них не заметил. Нефтевозы выкрашены в оранжевый цвет с логотипами, стоят возле скважины дожидаются оператора. А операторы куда спешат? Уезжают, словно на пожар. Дорога с 131 скважины раздваивается, одна ведет на 130-ую другая на третью горизонтальную. «Они» мелькнуло в голове у Тимура. Он подъехал к нефтевозам, и убедился, что автомашины принадлежат ТОО НСК, можно сказать посторонние, вернее разрешение на проезд через пост Рубеж у этих машин может быть (хотя нужно ещё проверить), но в любом случае на территории месторождения они находится, не должны. Водители всех трёх нефтевозов здорово изображали из себя заблудившихся в темноте путников и наперебой спрашивали у Тимура как им проехать на месторождение «Тапкен», которое находилось на территории «БергенОйла», чьим подрядчиком и являлась автотранспортная компания ТОО НСК. «Тапкен» находился совершенно в другой стороне, и было более чем сомнительно, чтобы нефтевозы проехали, совершено в противоположенную сторону более чем 50 километров, Тимур не сомневался, что его водят за нос. В кабине Камазов находилось двое посторонних. Для скупщиков нефти настала чрезвычайная ситуация, они обступили Тимура с разных сторон, и стали ему наперебой что-то говорить. Серик, действовал согласно предусмотренной схеме «при наступлении чрезвычайных ситуации», он выскочил из кабины с полиэтиленовым пакетом, набитым пачками денег из  двухсот и пятисот теньговых банкнот. Серик и Джума уже около полугода «работали» с Кошкаром, он им платил по двадцать тысяч тенге за каждую поездку на месторождение. За такие деньги естественно никто из них не собирался, «размахивать пистолетом» и тем более попадать под следствие. Серик ещё не доезжая до поста «Рубеж-Кам», разделил деньги в два пакета отдельно для охраны и для операторов, проевляя заботу, чтобы ребята не теряли время, пересчитывая мелкие купюры. На посту Рубеж за заезд и выезд они заплатили отдельно по 20000 тенге за каждую машину. Один из этих пакетов с деньгами Серик и предложил Тимуру, слегка оттянув его в сторону.
- Братан здесь 150 тысяч тенге, отпусти нас, мы сейчас развернемся и уедем не заливаясь, - сказал он, протягивая пакет. По пятьдесят тысяч тенге за порожний нефтевоз это была обычная такса при наступлении таких «чрезвычайных обстоятельств». Тимур смотрел на пакет набитый деньгами. В тусклом свете луны этот мятый, пыльный пакет с тугими пачками денег, перетянутыми резинками притягивал его взгляд, словно там находилось «волшебное кольцо» дающее власть над всем миром. Серик начал совать пакет с деньгами менеджеру в руку, и тот словно проснувшись от окутавшего его секундного оцепенения, отпрянул от денег немного в сторону, и начал звонить по мобильному телефону, словно стараясь быстрее избавиться от охватившего его искушения. Водители нефтевозов со стороны с любопытством наблюдали за ними. Серик не совсем осознавши происходящее на душе у менеджера, продолжал ходить за Тимуром с пакетом денег, при этом уговаривая: - Братан отпусти, ради Аллаха отпусти, прощу тебя братан, - умолял он, но Тимур уже не слушал его, он делал свою работу и уже звонил СБ., менеджеру филиала и вызывал по радио связи группу быстрого реагирования. Серик подслушавший  разговор  Тимура по сотовой связи не стал терять время. Они с Джумой дали последние напутствия водителям нефтевозов, заключавшееся в том, что бы они по прежнему придерживались легенды «об отважных путешественниках и последователях Христофора Колумба», и пешком по бездорожью бросились бегом в степь в направлении карьера. Между тем Тимур, который не заметил исчезновения «скупщиков», всё продолжал звонить. Он позвонил ассистенту Брэйна Гульнаре, (которая долго не отвечала на ночной звонок) и после сообщила, что Джон уехал в город на перевахтовку, а сменщик его (возможно Зыков!) еще не приехал на месторождение. Телефон координатора СБ. Ернара, был вне зоны действия, менеджер филиала не отвечал. Со второго раза менеджер ответил на звонок. Тимур доложил о задержании, Аюбаев огорчился, узнав, что нефтевозы порожние.
- Что водители говорят? – сонно спросил он.
- Отвечают как обычно, заблудились, едут в «Тапкен», - ответил по телефону Тимур.
- А может они действительно заблудились? - начал сомневаться Аюбаев.
- Николай Маукенович да они мне деньги предлагали, что - бы я их отпустил, - начал возмущаться Тимур.
- Ну, хорошо, хорошо, давай оформляй их, - согласился менеджер филиала.
Когда Тимур вернулся к нефтевозам, Серик с напарником уже пешком сбежали в степь. ГБР- 63 по-прежнему не прибыл на место происшествия, ссылаясь на поломку автомашины, ГБР- 68 всё никак не мог добраться. Тимур выходил с ГБР- 68 на связь, они всё никак не могли понять куда ехать? Где это находится? Кто будет перекрывать их маршрут?! Вопросы сыпались «градом», автомашина ГБР-68 всё ехала и не могла доехать. Наконец по прошествии более чем получаса экипаж появился. Совместные с менеджером поиски результатов не дали. Объехав окресности, оперативная машина остановилась.
- Куда ехать? – спросил охранник-водитель у менеджера.
- Куда они могли подеваться?! – раздосадовано проговорил Тимур.
- Да мало ли, вся степь всплошные дороги, - невозмутимо ответил водитель.
Между тем, Серик с Джумой уже сидели в салоне операторской «Нивы», что подобрала их, и везла на трассу.
     Задержанные нефтевозы доставили в дежурную часть. Тимур первым делом решил сфотографировать нефтевозы и их водителей. С автотранспортом проблем не возникло, водители упорно отказывались «позировать». Но после внушений сделанных менеджером они все же согласились. Перед объективом  задержанные водители, смущенно приглаживали волосы, словно собирались в будушем проявленную фотографию поместить  в семейный альбом. После окончания «фотосессии» Тимур начал отобирать у них объяснительные. Водители нефтевозов, несмотря на предпринятые менеджером попытки психологического давления как: обещания сжечь их заживо вместе с их нефтевозами, распилить «болгаркой», их автотранспорт, и,  наконец, просто передать их в полицию, правды не сказали. При этом, слова Тимура о том, что он проработал в органах «сто лет» и его повсюду знают, и он торжественно клянется своим «ночным пайком» что посадит их, если они ему  не расскажут всю правду, не возымели должного действия. Водители твердо придерживались определенной им линий. Они знали, что если они начнут болтать языком, для них это добром не кончится, бандиты «спросят» с них за это. А так они знали, что нефти в машине или другого ГСМ у них не обнаружено, то есть в их действиях отсутствует состав преступления. И как бы это было не вероятно, они продолжали доказывать, что действительно заблудились и ищут месторождение «Тапкен». А люди, которые были с ними в кабине автомашины, они их не знают. Сели по пути, они их подвезли, видят впервые. Заехали на месторождение через пост, не  знают какой, да возможно «Рубеж». Через шлагбаум. Тимур доложил обо всём менеджеру филиала, который дал распоряжение отпустить нефтевозы и разобраться с охранниками поста «рубеж» и ГБР. Потом Аюбаев спросил у Тимура, сообщал ли он СБ. и, услышав ответ, пообещал, что он сам сообщит Зыкову.
- А что Зыков здесь? – спросил Тимур.
- Да он у нас теперь будет временно вместо Брэйна, - ответил Аюбаев.
В дежурную часть подошёл супервайзер Султан. Он уже спал, когда к нему позвонил оператор, который обслуживал скважины №130 и третью горизонтальную, и попросил «вытащить» задержанные нефтевозы. Оператору не хотелось неприятностей, несмотря на то, что машины не залились, и вещдока не было, всем было ясно, куда и зачем приехали эти нефтевозы. В то, что говорили и писали водители мог поверить только идиот. Оператор понимал, что его никто за это не посадит (но он мог лишиться работы) что для него было немаловажно. Оператор обещал по пятьдесят тысяч тенге за каждую машину, если Султану удаться «вытащить» нефтевозы. Султан долго не соглашался, затем всё же пообещал, что попробует и поговорит с менеджером. Тимур по радиосвязи разговаривал со старшим поста «Рубеж-КАМ» и просил узнать заезжали ли задержанные нефтевозы через их пост, посмотреть имеются ли на задержанные машины разрешения.
- Что не спишь? – спросил он у подошедшего Султана.
- Стало любопытно, задержите не задержите, - соврал супервайзер.
- Задержать-то, задержали, - сказал Тимур, указывая глазами на водителей.
- Да только, пойдём, покурим, - предложил он, чтобы переговорить с Султаном с глазу на глаз. Они вышли на улицу. На небе  светила луна. Возле лампочки над дежурной частью, летали мухи и мотыльки.
- Задержать-то задержали, да только пустые они, - сказал Тимур, после того как прикурил сигарету.
- Ну и что? Это же понятно, что они «заливаться» приехали, - пожал плечами Султан.
- Понятно то, понятно, да только Аюбаев говорит, чтобы мы их отпустили, - сказал Тимур.
- Отпустили?! – Возмутился Султан, глаза его округлились от удивления.
- Говорит, что полиция на пустышку не приедет. Водители пишут что заблудились.
- И что вот так вот возьмём и отпустим?! – продолжил Султан, который от охватившего его возмущения забыл на некоторое время, что он пришёл уговаривать менеджера отпустить эти машины.
- А что ты предлагаешь? – спросил Тимур.
- Да ничего, - опомнился Султан.
- В том-то и дело, я думал, может замер уровня нефти в накопительных емкостях сделать? Да ведь из СБ. никого нет, а сами мы не можем, да и устал я признаться. Мне надо ещё прокрутить запись на «Рубеже» если там что-то есть объяснительные с них отобрать, в общем поработать. Пока всё это закончу утро, наверное, будет, - сказал Тимур. Они ещё немного поговорили, и Султан вышел из кабинета. Он отшел в сторону и принялся звонить оператору: - Я договорился, когда подгонишь? – спросил Султан по телефону. Оператор видимо пообещал деньги  по позже, что не очень понравилось Султану.
- В общем, давай так, я сейчас подъеду как обычно через пол часа, а ты за капустой сгоняй,- распорядился он. На том конце связи что-то сказали. - Ну, где обычно, буду ждать, - сказал супервайзер. Обычно они встречались у водяной скважины № 133.
- Да чуть не забыл, ты бочки свои слил бы, а не то тут проверять собираются, - посоветовал супервайзер. Оператор о чем-то спросил. - Да всё поехали уже, - ответил Султан.
«Всё получилось как нельзя лучше», - думал он, направляясь к себе в комнату. «Информацию передал», «Капусту срубил», и главное люди сами просили, и все, даже включая менеджера как – бы обязаны ему.

***
    «Почти легальная коммерция», обещанная Кошкаром Кемелю на деле оказалось самым обычным бандитизмом, с угрозами, разборками, ношением и скорее всего в недалёком будущем применением огнестрельного оружия. Началась «работа» Кемеля на новом поприще, с разборки, учиненной охранникам «Легион СК» прямо на месторождении. «Заезд» в Бейкум в зачет какбы не шел, являясь своебразной «стажировкой». Кошкар, Серик, Джума и Кемель  на джипе без номеров, вооруженные огнестрельным оружием, приехали в Айркум. Пейзаж  месторождения навевал на Кемеля тоску, «Здесь птицы не поют, деревья не растут», прогнусавил Серик слова из песни, словно чувствуя его настроение.
     Кошкар решил, что необходимо разобраться с охраной, так как это был уже второй провал за относительно короткий срок, правда всё же во второй раз Серик с Джумой можно сказать отделались легким испугом, но будь, этот Тимур по расторопнее и всё могло закончиться как в первый раз. Кошкар уже договорился со следователем, который вел дело по факту кражи и последующего контрабандного  вывоза сырой нефти с месторождения Айркум. Кошкар не сомневался, что Мурат с Щегловым если не возместят полностью все его убытки, то определенную часть восстановят непременно, однако Мурат похоже стал его избегать, а Щеглов после окончания вахты уехал в Алмату. Кошкар тоже был человеком приезжим и пытался назначить Мурату встречу, но сотовый телефон последнего не отвечал. Кошкар знал, что большинство кто занят «нефтяным бизнесом», будь то охранники, бандиты или координаторы СБ. часто меняют SIM карты. Ему ничего не оставалось, как попытаться встретится с Муратом на месторождении во время его вахты.
   Они заехали в городок ТОО «Шанырак», территория которого граничила с расположением «Легион СК». Кошкар позвонил Мурату и Инокентию, чтобы они подошли в гараж «Шанырак». После пересменки, поужинав в столовой, Мурат с Щегловым подошли в гараж. Они хотели вернуть деньги (свою долю) за два нефтевоза (шестьдесят кубов), которые были задержаны Тимуром, но Кошкар не брал. Он говорил, что они ему теперь должный 10 машин нефти. Мурат с Иннокентием не соглашались, они объясняли, что они не одни, что они сделали всё от них зависящее. Говорили, что Тимур «дурак», и вообще с ним должен был договариваться Кошкар и ещё что бесплатно никто на 10 машин не подпишется и вообще это всё «беспредел». Мурат с Щегловым долго ещё говорили, объясняли, где-то даже убеждали. Кемель с Кошкаром молча курили. Выслушав, не перебивая ГБР-цев Кошкар, словно «Виниту докурившии на мирных переговорах свою трубку мира», сказал просто и доходчиво:
- Всё это хе…ня!
- Завтра пять машин и после завтра столько же, парням объяснишь, что это типа субботника их же кенты сидят, я же не собираюсь все эти бабки себе в карман ложить!
- Да нет, никто не  согласиться, - начал было Мурат, но Кошкар потерявший  терпение, и которому порядком надоела «демагогия» его оппонентов, ударил охранника. Левый боковой. Кошкар просто швырнул свой кулак почти без замаха, удар получился хлесткий, но вместе с тем не сильный и главное не точный. Кошкар угодил кулаком в правую щеку Мурата, его голова дернулась, но он устоял на ногах. Раздосадованный тем, что Мурат не упал, Кошкар схватил его за ворот куртки и начал наносить удары свободным правым кулаком.  Удары были сильные, тяжелые, Мурат как мог, пытался защититься, подставляя локти, но напрасно ничто не помогало. Вскоре Мурат валялся на грязном пропитанном машинным маслом бетонном полу ангара ремонтной мастерской ТОО «Шанырак», работники которой прекрасно осведомленные кто и зачем приехал в их гараж, покинули территорию мастерской, не желая вмешиваться и вообще присутствовать при происходящем (не желая быть свидетелями).
Кошкар прекратил избивать Мурата.
- Хорошо, сказал он, обращаясь к  Щеглову, который бледный стоял рядом с ним.
– Не хотите заправлять бесплатно, возвращайте лимон, ваше дело. Вы с ним, за всё отвечали. А теперь по вашей вине, люди, я попали на бабки. Люди на нарах «парятся», и чтобы их «вытащить», лаве нужно, - сказал Кошкар кивая на валяющегося,  и стонущего на полу Мурата. 
- Надо подумать, - ответил Щеглов.
- Думайте быстрее, время не ждет, - сказал Кошкар, усаживаясь в машину.
    Они выехали  из гаража затемно. По пути их остановил Тимур. Он ехал на «Ниве» и был один, можно было не останавливаться, но Кошкар понял, что это «он» и решил посмотреть на него. Бандиты остановились, но не вышли из машины. Тимур подошёл к ним и постучал в затемненное переднее стекло джипа со стороны водителя. Темное стекло плавно опустилось и из салона джипа на Тимура глянули наглые, улыбающиеся, самодовольные физиономии. Менеджер не очень уверено начал задавать свои «дурацкие вопросы», он спрашивал «кто они? И что они здесь делают?». Пока Серик бывши за рулем, отвечал как обычно, что они чабаны и приехали из Кзыл-Орды на месторождение искать потерявшуюся корову и заблудились, Кошкар из глубины салона смотрел на Тимура не мигающим, змеиным, взглядом.
- Вам надо написать объяснительную, где живете, почему без документов и кто вы такие, - не очень уверено произнёс Тимур. Он был один, ГБР вызванный им по радио связи не спешил на выручку. Подул прохладный ночной ветерок, ночное небо заволокло тучами, не стало видно ни луны, ни звезд, и отчего на душе становилось всё тоскливее и темнее. Тимур поёжился. Серик вопросительно посмотрел на Кошкара, - поехали, бросил тот.
- Слышь браток, убрался бы ты с дороги, а не то раздавим нечайно, - сказал Серик, заводя двигатель и разворачивая машину. Тимур посторонился, пропуская джип. Серик на прощание просигналил менеджеру. Тимуру показалось, что из окна джипа в его сторону сверкнуло дуло автомата, но выстрела не последовало. Парень, направивший в его сторону, ствол автомата прокричал, имитирую автоматную очередь: тра-та-та-та-та. Джип уехал. Тимур, так и не дождавшийся ГБР, стоял один посреди ночной мглы.
    Мурат, который уже смыл с лица следы крови, и отряхивал одежду возмущался: - До чего обнаглели эти «быки», ездеют по месторождению как у себя дома! Наши тоже козлы, никто тормознуть не может, даже не сообщает же никто, хотя бы по рации вышли бы да Тимуру доложили. Падлы, скотина, - сказал Мурат, утирая кровавые сопли, последнее видимо адресовалось Кошкару.
    Хмурым холодным утром, после завтрака в тесной пропахшей запахом пищи столовой, к менеджеру в кабинет зашёл супервайзер Султан.
- Я поставил Мурата с Щегловым на Майкудук, - доложил он.
- Зачем? – безразличным тоном спросил менеджер, он сидел за компьютером и сочинял рапорт о необходимости ремонтной мастерской и введении штата автослесаря на месторождении «КАМ». В настоящее время у охранного подразделения «Легион СК» на месторождении «КАМ» было десять автомашин. Состояния автотранспорта, как и условия его эксплуатации, были отвратительными, машины часто ломались иногда подряд. Механик филиала избрал себе место работы в городе Кзыл – Орде и приезжал на месторождение наскоками, по пути в Бейкум или же по пути в Кзыл – Орду. Он не скупился на обещания, но на деле с его стороны всё ограничивалось несвоевременной отправкой запчастей из города на месторождения. Установкой запчастей и ремонтом автотранспорта охранники – водители занимались сами. Это был нескончаемый процесс, с которого начинался и заканчивался трудовой день у менеджера месторождения. Случалось из «Бейкума» приезжали слесаря, но для этого нужно было, чтобы, по меньшей мере, половина автотранспорта не выехало на линию. В описываемое нами время охрана  месторождения «КАМ», осуществлялась шестью экипажами ГБР, две автомашины были закреплены за супервайзерами, одна за менеджером, одна машина была резервной.
- Вы же сами сказали произвести ротацию, а они на 66-ом уже давно, - ответил Султан.
- А кого вместо них? – спросил Тимур. Султан назвал фамилии охранников.
- Какая разница, - не отрываясь от своего занятия, безразличным тоном произнес менеджер. Он  готовил рапорт на имя менеджера филиала с просьбой не высылать на месторождение охранников, замеченных в сговоре со скупщиками нефти. Руководство  принимала эти рапорта  во внимание, хотя и не  всегда  шло навстречу. Несмотря на частые увольнения, случаи «сговора»  охранников не прекращались.
- По моему и те и другие «рабочие», - буркнул недовольно под нос менеджер, он продолжал печатать рапорт и продолжил: - Не нравиться мне он.
- Почему?
- Рожа у него «протокольная», его хоть сейчас можно за решотку отправлять, вор ещё тот, по-моему. Потом эта история, произошедшая на днях, якобы его избили какие-то незнакомые люди, мол, пытались склонить его, к сговору, а он отказался. По-моему это просто наглое враньё, прямо святой какой-то…. Дальше разговор незаметно перешел на «быков» на то, что все воруют и правильно делают (Султан) и им с менеджером тоже может быть надо брать, (Султан) и.т.д. Супервайзер Султан уже не в первый раз затевал этот разговор, главная суть которого заключалась в доктрине «Грабь награбленное». Тимур все эти намеки остовлял без ответа, делая вид, что он ничего не понимает.
    Произошедшие «неприятности» с Муратом пододвинуло определенную часть охранников к идее создания подобия некой организации, так называемого «общака», где у всех были-бы распределены свои обязанности и зоны ответственности. В общем, им тоже захотелось быть не кучкой продажных подлецов, а организацией, со своим «кассиром», равной долей и круговой порукой для всех участников «синдиката». Некоторые охранники с этим предложением подошли к «дону» Султану, чтобы тот  возглавил этот Легионский филиал «козаностры». «Капо Султан» был весь в раздумьях. С координатороми СБ., (через бандитов) было оговорено, оставалось склонить на свою сторону Тимура, который всё не соглашался и хотел остаться «чистеньким» среди всего этого охватившего всю степь «дерьма». «Без него обойдёмся» - подумал Султан. Он позвонил Кошкару и прояснил ситуацию: - На Айркуме сейчас снова никто из операторов не хочет «работать», заезжай на «Майкудук», я разговаривал с их операторами, они сами просят, чтобы забрали нефть. Кошкар принялся размышлять он раньше никогда не «заезжал» на Майкудук. Это месторождение находилось далеко, и колея на объездной дороге через 121 километр нефтепровода была разбитой. С тех пор как Кошкар занялся этим бизнесом «Майкудук» всегда был и оставался вотчиной Атабека, у которого печки стояли в степи за месторождением. Атабек который раньше был чабаном, эти места знал, как свои пять пальцев и мог водить машины ночью без включенных фар. Впрочем, на его «вездеходах» КАМАЗах, которые в город практический не выезжали, их и не было.
     Для Кошкара «заезд на Майкудук» был довольно сложным мероприятием. Ему снова нужно будет искать машины, в этот раз нужный будут «вездеходы». Хотя ещё только начало осени и дождей ещё не было, однако не мешает подстроховаться. С другой стороны Айркум все равно «закрыт» и связано это с тем обстоятелбством,  что оператор с 129 скв находился под следствием, в чем отчасти повинен Кошкар, который гарантировал всем относительную безопасность. Помочь оператору было необходимо не из каких-либо благородных, соображений на вроде верности данному слову, а просто, потому что без гарантии операторы и охранники отказывались «работать». В основе всей этой «помощи», был меркантильный расчет, и если Кошкар не сможет своевремено решить проблемы с правоохранительными органами, в будущем это приведет к трениям с местными  группировками, занятыми на этом бизнесе. Кошкар взвесив все за и против, решил «заезжать» на Майкудук на обычных КАМАЗах. «Сентябрь не зима проедут», - решил он.
     Они с Султаном определились, что «заезд» будет осуществлён через 125 км нефтепровода, это займёт больше времени, но безопаснее. Было очень мало вероятно, чтобы менеджер поехал по трубопроводу до 125-го км и заметил следы заезда и выезда (тем более их подотрут). Пять «наливных» машин, 120 кубов для Майкудука было многовато, поэтому было решено, что два КАМАЗа заправят ОГНом (нефтью предназначенной для обработки скважины) сразу за ЦКППНом. Этот технологический процесс зачастую не соблюдался, потому что в сложившейся ситуации работники «МОП» имели возможность и им, (водителю и оператору)  гораздо выгоднее было продать нефть скупщикам, чем залить её в недра земли. Обычно водители автомашины с ОГН (обработка горячей нефтью), постояв немного возле скважины имитируя, что они производят обработку скважины и заливают нефть, через некоторое время выезжали не далеко за территорию, где их уже ожидали скупщики. Эта процедура была отработанна и производилась сравнительно быстро, для чего использовались помповые насосы, перекачивающие нефть с автоцистерны машины. Но после окончания «перекачки», на земле оставались розливы нефти, вытекшие через  негерметичные (перевязанные проволокой) соединения насоса и шлангов. Зимой в холодное время года нефть не успевала разлиться и застывала конусообразными кучками, словно экскременты динозавров в юрский период.
    Прошло двое суток. Шла первая неделя  вахты Тимура. Дома у него остались дети и жена. Как обычно впервые дни, начала новой вахты на душе у него было тоскливо. Особенно это ощущалось, когда он оставался один. Тимур после обеда направился в комнату поспать. Он ночью объезжал территорию и имел на это вполне законное право.
    Тимур лежал, лениво переключая пультом дистанционного управления, каналы спутникового телевиденья, когда кто-то начал скребстись за дверью. Затем дверь бесшумно открылась, и перед менеджером предстал охранник ГБР из отдыхающей смены. Парень, в прошлом спортсмен как-то приглянулся Тимуру и он  намекнул, что  со своей стороны мог бы порекомендовать его в супервайзеры, но для этого нужны показатели в работе.
- Мурат с Щегловым уже вторую ночь «бомбят» на Майкудуке. Ещё перекачку за ЦППНом делают. Жадные никому ни копейки не дают, всё под себя гребут. Сегодня 66-му еле как «парт» дали. Отмазываются якобы все, для того чтобы пацанов вытащить, - сказал охранник ГБР.
- А Султан что – же?
- Не знаю, отстёгивают ему, наверное, вроде же он их туда переставил. А ещё говорили «общак» всем все поровну, все будут долю получать, - высказал свою «обиду» парень.
- «Общак», «доля», я смотрю у вас прямо мафия целая здесь! А  в Айркуме что – же не «работают»?
- Здесь нет, из этой вахты «рабочих» операторов мало, другие после того случая что – то не очень пока желают, - сказал шепотом  охранник ГБР.
Корпуса, в которых проживали работники на месторождении, были сборными. Материал стен был из металла и пластика, вследствии чего звукоизоляция была слабой, и при желании не составляло никакого труда подслушать разговор в соседней комнате. Несмотря на то, что Тимур повысил  звук телевизора, охранник говорил приглушенно как, наверное, и должно быть, когда человек доносит на своих товарищей. Видимо скрываемый страх, и боязнь что его может кто-то услышать или увидеть, за этим отнюдь не благородным делом  давило на парня тяжким бременем, от чего он как-то сгибался и немного сутулился.
- А что же ты ждал эти два дня, пришел, когда всё уже закончилось?! – Безжалостно, грозно сверкнув глазами, - спросил менеджер.
- Я сам только узнал, а может они, и сегодня тоже будут «работать», - затравленно зашептал охранник ГБР. На секунду он стал похож на собаку, которая получила от хозяина в место ожидаемой кости, палкой по спине.
- Где, когда?
- Ну, Майкудук это точно. Где там и когда я не знаю. Ну, пойду я, - опасливо озираясь на дверь, сказал охранник ГБР, - а то и так я тут, вдруг кто заметит, - занервничал парень.
- Подожди, я насчёт Султана, не может же быть, чтобы СБ-ники не знали про него.
- Знают, наверное, пойду я, - сказал охранник.
- Раньше что - то про «Майкудук» вообще ничего слышно не было, разговоры были, будто даже нефть там с большой примесью воды и поэтому её «быки» не берут? - спросил Тимур, он заинтересовался информацией и теперь старался, как можно «побольше вытянуть», из охранника.
- Там раньше всегда Атабек «работал», а тот, его все знают. Говорят, он раньше здесь чабаном был. Он у всех на «отметке» был, и ментам и СБ. всем отстёгивал. А сейчас говорят, какой-то новый заезжает, так что «Майкудук» и СБ-шники могут хлопнуть, - сказал опасливо парень, он уже стоял у двери и хотел как можно по быстрее покинуть комнату менеджера.
- Ладно, иди, - смилостивился тот.
Тимур только начал засыпать, когда кто - то снова постучался и, не дожидаясь ответа, вошёл в комнату. Это был координатор СБ. Сапар.
- Спишь, - с укоризной бросил он после приветственного рукопожатия.
- Сплю, ночью ездил, - просто ответил Тимур.
- И как всё спокойно? - спросил Сапар.
- Да вроде.
- На Майкудук ездил? - поинтересовался координатор СБ.
- Нет, здесь покрутился, часиков до трёх ночи.
- Понятно, говорят, у тебя Майкудук бомбят, - сказал Сапар.
- Да ты что?! - чуть ли не «выпучил глаза» от удивления менеджер.
- А всегда говорили, что там нефть с водой, «быки» её не берут и всё такое, - продолжил Тимур и под конец своей ничего не значащей и даже в какой - то степени раздражающей собеседника тирады задал и вовсе по местным понятиям нетактичный и в какой - то степени почти «идиотский» вопрос: - А кто говорит-то?
Не сказать, что Сапар сильно смутился, от «подетский» непосредственного любопытства своего собеседника, однако поспешил перевести тему разговора в несколько иное русло.
- Понимаешь, вселенная это одно целое, общая такая вселенская мысль, и эта информация так сказать пронизывает нас, со всех сторон, - изложил свою теорию поступления информации,  доморощенный «Эйнштейн».
- Интересно, тебя значит, эта вселенская мысль пронизывает со всех сторон, а меня нет! Как-то это не красиво получается, теперь у меня может быть даже комплекс, какой – то появится, - начал обижаться Кемель.
- Да брось, какой комплекс? В общем, ты не думай, это всё не важно, - начал координатор СБ., и далее продолжил полную, как только что заправленный добрыми намерениями нефтевоз, свою речь. Основная суть излагаемых «добрых намерений» заключалось в том, что СБ. ЗАО «МutakOIL» друг и брат руководству охранного агентства «Легион СК», и они должны так дружить, друг с дружкой, чтобы у всех их недругов печенки полопались от зависти. Далее было сказано ещё много разных теплых и приятных слов, о дружбе и взаимодействии.
- Совместная операция, устроим на Майкудуке засаду, - сказал, миролюбиво улыбнувшись Сапар. Было решено выезжать немедля, засветло потому что по замыслу Сапара нужно было ввести всех охранников в заблуждение. Все должны были думать что они (Сапар с Тимуром) поехали в Кызыл - Орду, потому что они в начале выедут через пост «Рубеж – КАМ» тогда как они на самом деле объездными путями поедут на «Майкудук». Звучало всё очень красиво и обнадёживающе, однако Тимур знал, что пока они таким способом доберутся  до «Майкудука», будет полночь.
- У тебя в машине GPS есть? - спросил Тимур без особого энтузиазма, про спутниковый прибор. - А то ещё заблудимся.
- Всё есть, ты только возьми воды побольше, и поесть что - нибудь,  - сказал Сапар. Тимур сходил в столовую и взял два ночных пайка, вода у него была в кабинете. Они загрузили в служебную машину координатора СБ. тоёту хайлюкс упаковку минеральной воды «Тассай» без газа и ночные пайки. В салоне пикапа было пыльно, на заднем сидении было разбросано снаряжение и средства связи: две радиостанции (номерная и обычная), бинокль, прибор ночного виденья, цифровой фотоаппарат, спутниковый телефон «Турая», GPS, тонфа и аэрозольные распылители. Последними в степи никто не пользовался. На вооружении у охранников ГБР были карабины «Сайга». Менеджеры, супервайзеры охранного агентства и специалисты СБ. обходились без огнестрельного оружия.
     Сапар с Тимуром выехали из вахтового городка около 17 - ти часов, вскоре должна была начать работу столовая. Многие охранники заступающей на ночь смены уже проснулись и сидели, перекуривая на скамейке возле общежития. Они видели как менеджер вместе с координатором СБ. выехали из городка на «пикапе». Мурат тоже это видел, он поспешил в дежурную часть к Султану. Супервайзеры собирались на ужин, однако Мурата это не смутило.
- Я насчёт моей просьбы может мне рапорт написать? - почти не задумываясь, соврал он.
- Какой ещё просьбы? -  не понял в начале Султан. - Ах да! - нашелся он, - останавливаясь на выходе из дежурной части.
- Что ты перед ужином людям аппетит портишь, после подойдёшь, - встрял в разговор супервайзер дневной смены Ашимов.
- Да я не долго, - настаивал Мурат. Он принес Султану его «долю», деньги были как обычно мелкими купюрами и оттопыривали нагрудной карман форменной куртки. Охранник ГБР не  хотел их носить при себе и уж тем более не собирался оставлять их в комнате, ему хотелось побыстрее избавиться от них передав их по назначению.
- Ты иди я сейчас догоню, - сказал Султан Ашимову.
- Здесь за четыре машины, - сказал Мурат, доставая и протягивая денежные купюры, тугая пачка двухсот теньговых была свернута в рулон и заклеена в конце самоклеющейся лентой, пятисотки  были перехвачены резинкой.
- Почему за четыре договаривались же за пять? Ну, ты и принес деньги, не мог подождать - укоризненно зашептал Султан, торопливо и испуганно засовывая деньги в карман. В любую секунду в дежурную часть могли войти посторонние.
- Да сейчас самое нормальное, а то скоро развод народу будет, будем потом ходить по углам от людей прятаться, - сказал, улыбаясь Мурат, похоже, его несколько забавляло, как испуганно суетиться супервайзер, пряча свои деньги.
- Вечно вы с этими двухсотками, - сказал недовольно морщясь Султан.
- Вы скажите, может Вам крупными приносить? - спросил Мурат.
- Да крупными и побольше, - сказал, довольно улыбаясь, Султан, деньги оттягивали нагрудной карман его куртки и, похоже, начали греть суровое сердце «старого супервайзера».
- Одна машина сломалась, на буксире еле утащили, - между тем буднично продолжил Мурат и спросил: - А зачем приезжал Сапар?
- Не знаю.
- Менеджер вместе с ним поехал.
- Да Тимур вроде что-то говорил, что их вызывают в КНБ, по предыдущему задержанию, когда Зыков поймал и нам отдал. Люди говорят, что те опера с финансовой полиции, изъятую нефть продали в городе, а задержанных отпустили «за бабки», короче за марафетили всё, ну комитетчики теперь их «хлопнули», - вспомнил Султан, рассказанную на днях менеджером историю.
- Ага, в КНБ под вечер, он бы туда с утра на своей машине поехал.
- Не знаю, может засаду, где собираются устраивать? Ты бы на всякий случай на сегодня отбой бы дал, - предложил Султан.
- Как я отбой дам?! Они, наверное, уже часа полтора как в пути! - сказал Мурат.
- Ну, так предупреди их, что такой тупой что-ли? И вообще что этот Сапар гоняется, козни строит, они, что ему, не отстёгивают что ли? Ты спроси у них, если нет, лично я «умываю руки», - сказал Султан.
- Ладно, разберёмся, что, во сколько приедете? - спросил Мурат.
- Часам к двенадцати, - сообщил супервайзер, направляясь в столовую.
   Менеджер с координатором решившие выехать на пост Рубеж через «насосную» по пути поменяли маршрут и решили ехать на «Майкудук» через нефтепровод по той же дороге, по которой заезжали на месторождение «быки». Сделано это было из боязни потерять время и не успеть к месту, а также из опасения, что у них из-за большого крюка может просто-напросто не хватить горючего в машине. Они поднялись на карьер и по степной дороге выехали на нефтепровод, при этом благополучно избежав встреч с экипажами ГБР. После они поехали вдоль нефтепровода и собирались свернуть на 125 - ом километре в направлении месторождения.
- В принципе если бы мы с тобой на самом деле спешили в город, то по этой дороге через Джусалы мы доехали бы быстрее согласись. С рубежа до трассы, сколько километров? - спросил Сапар у Тимура.
- Не знаю, - ответил тот.
- Ну, километров семьдесят, не меньше, там по гравике до асфальта ещё ехать, а у нас до Джусалов осталось всего ничего. Слушай когда вы машины поменяите?! Машина на 66-ом маршруте, по-моему, вообще почти не ездиет.
- Уже заказали, обещали скоро пригнать, первым делом на 66-ом и поменяем.
- Что прямо так ГБРу и отдашь новую машину? – недоверчиво спросил Сапар.
- Отдам, что здесь такого то?
- А что право «первой ночи» в Легион СК уже отменили, - спросил, улыбаясь, координатор, намекая на то обстоятельство что обычно, новые машины менеджер и супервайзеры «забирали» себе, передовая свои служебные машины экипажам ГБР. Тимур не удержался, и посмеялся над шуткой координатора.
- Смотри, - показал глазами на переезд Сапар. - Видишь? Они остановились чтобы лучше рассмотреть следы от грузовых автомашин оставленных на переезде.
- Тут проехали, не меньше пяти машин, следы свежие. Вчерашние, а может позавчерашние. Видишь обратно груженные выезжали, - сказал Сапар разглядывая, следы от протекторов КАМАЗов. Тимур всё видел прекрасно, даже не нагибаясь, но он молчал, потому что со стороны представителя клиента каковым являлся Сапар, который в числе других координаторов курировал и контролировал, качество предоставляемых охранных услуг подобное можно было «раздуть» обвиняя во всех грехах ТОО «Легион СК».
- ГБР тебе докладывал насчет следов? - спросил Сапар.
- Нет, - невозмутимо ответил Тимур.
- Значит в «доле», - сделал вывод Сапар.
- Может это Зиловские следы? - спросил Тимур, пытаясь как-то посеять сомнение в душе координатора, хотя  он и сам не очень верил в то, что говорил.
- Говорят там, в стороне Майкудука «коровы» пасутся, металлисты какие то кабель роют, - сказал Тимур.
- Да нет, это нефтевозы смотри, - убежденно начал показывать на следы Сапар.
- Вот след от КАМАЗа вездехода, видишь задние колёса одинарные, не двойные как на обычных грузовых автомашинах, а вот след от легковой машины. Джип или УАЗик, не совсем понятно. Да и вообще когда ты видел чтобы «коровы» по пять штук караванами ездили. Скупка ГСМ это занятие можно сказать почти индивидуальное, - улыбнулся Сапар, глядя на Тимура. Они вернулись в салон тойоты и продолжили путь. Дорога была дальная, и они разговорились. Сапар спросил у Тимура, не делал ли ему кто-то каких-либо «предложений». Тимур хотел, было проигнорировать этот вопрос, но Сапар начал «подбадривать его» говоря, что бандиты здесь многим делают «предложения», и ничего в этом такого нет. Что скупщикам гораздо лучше договорится с «человеком», чем он им будет потом мешать. Ему Сапару тоже «предлогали», но он отказался. В ответ на откровенность координатора СБ., Тимур  решил тоже сказать правду и рассказал как ему перед началом вахты, по прибытию на вокзал Кызыл-орды  пока он дожидался встречающую его ГБР-овскую машину (которая отчего-то запаздывала) подошли двое респектабельных молодых парней и пригласили в ресторан поговорить. Он отказался. Тимур не стал подробно передовать разговор и сделанные ему предложения. Но Сапару этого, похоже, и не надо было, он видимо и без уточнений знал «чего и сколько», предлогают бандиты. Координатор только выразил некоторое удивление по поводу того, что скупщики напрямую подошли к Тимуру, потому что он думал, что менеджеру «предложение», сделает кто-нибудь из его подчиненных или же работников ЗАО «МОП». Тимур подумал, что теперь, когда он «отказал быкам» ему нужно быть осторожней.
- Здесь на вахте они ничего не сделают, - сказал Сапар, глядя на дорогу, словно он «прочел» мысли менеджера. - Нужно быть по осторожней, когда возвращаещся после оканчания вахты.
      Колея, по которой они ехали, была глубокой и наезженной грузовыми автомашинами. По пути им попался «Зил» с деревянными бортами, в салоне которого была молодая женщина с ребенком на руках. Сапар с Тимуром остановили машину, спросили дорогу и бегло осмотрели кузов Зила. На борту стояло несколько пустых двухсотлитровых бочек. Водитель сказал, что они чабаны, гостили у родственников и теперь возвращаются. Они поехали дальше, время от времени посматривали на GPS, который показывал на дисплее, пройденный ими путь и километраж. Получалось, что они проделали большой крюк, по степи и к тому же по очень плохой даже по степным меркам дороге, и всё это делалось, для того чтобы их никто не заметил. Карты той местности, по которой они ехали, у них не было и им ничего не стоило заблудиться, потому что оба ехали через 125 км на «Майкудук» в первый раз. Степные дороги как обычно разветвлялись, и не всегда было ясно, по какой им ехать. Но здесь им очень помогал спутниковый прибор, по которому четко было видно, если они начинали, отклонятся от курса. Колея, по которой они ехали, становилось глубокой и «пикапу» пришлось ехать, накренившись в бок, чтобы не скрести днищем грунт. Но вскоре этот отрезок пути закончился, и они выехали на «такыр», что позволило им прибавить скорость. Сапар разогнал тойоту до ста километров, и из салона машины они увидели видение. Казалось, что голубое без единого облако небо, перевернулось и разлилось посреди «такыра». По краям этого сверкающего синего озера высились высокие зеленные ели. Однако сколько бы они не мчались вперед, видение, раскинувшееся перед ними никак, не приближалось. Это был мираж. Саксаулы действительно росли в этих местах отчасти ещё не тронутые человеком, но озера и в помине не было. Эта была просто игра света, синее небо, без единого облака причудливо отражающееся на поверхности голой степной земли, растянувшейся на многие километры.
Вскоре солнце начало клонится к закату. Бескрайняя степь, синее небо и закатывающееся за горизонт солнце, горящее всеми огнями красного и розово оранжевого цвета. Эта багряная, «пылающая» всеми оттенками огня красота,  тянулась несколько часов, однако то ли от переизбытка красок, или же в силу каких то иных причин путешественники не испытывали большого восторга от наблюдения этого, явления природы. Они ехали в машине и, прищуриваясь, смотрели скорее на дорогу, нежели на закат, словом к концу поездки никто из них не сочинил и более того даже не вспомнил какие – либо стихи про закат, восход или «небесные светила». Словом поездка прошла как обычно, всё было до боли знакомо и даже в какой-то степени «избито»: воровские дороги, следы, «быки», «коровы» и холодные бледные котлеты из «ночного пайка». Не у кого из них не родилось, никаких «поэтических строк», и даже не было душевнго подъема, напротив была усталость, и желание поскорее «все», закончив, искупаться в душе.
     Часам к восьми вечера они доехали до месторождения «Майкудук» с противоположенной стороны. Кругом не было ни кустов, ни каких - либо холмов, куда не глянь везде гладкая степь. Поэтому Сапар отъехал на расстояние около километра от дороги, по которой они приехали, и развернул машину. «Пикап» у координатора СБ. как и большинство машин на месторождении  был предательский белого цвета, который в поле был виден за много километров, кроме времени, когда степь покрывалась белым снегом. В ожидании скупщиков нефти Сапар с Тимуром закурили, когда на спутниковый телефон «Турая» кто – то позвонил. Сапар удивленно и вместе с тем с неприязнью посмотрел на высветившися номер, после чего вышел из салона машины и, отойдя немного в сторону начал разговаривать. Закончив разговор по телефону, он вернулся в салон пикапа и пояснил Тимуру, что звонил Зыков старший координатор СБ., интересовался, где они находятся. Стемнело.  Не давно родившися месяц светил не очень ярко, словно специально, чтобы  белый «пикап» не был заметен с дороги. Но и без этого Сапар выбрал для своей машины место под уклоном, так что с дороги разглядеть тойоту, было не просто.
     Сапар с Кемелем, развернули «ночные пайки» и принялись за скудный ужин.  Бледные, холодные с синеватым оттенком  котлеты запивали растворимым кофе, разведенным в минеральной воде «Тассай».
Уже  перевалило за полночь, когда они увидели светящиеся  фары автомашины со стороны месторождения  Майкудук. Ярко горящие «дальние» фары носились в темноте, быстро и суетливо освещая прилегающую к месторождению территорию, словно вертолёт ЧС ищущи в горах Алатау затерявшихся альпинистов.
- Вот сволочи! Нас ищут. Смотри, веерообразно освещают всю округу, - сказал Сапар. Тимур молчал.
- Ну, скажи, зачем им так ездить, да к тому же за охраняемой территорией месторождения. Кто здесь стоит? – начал кяпититься Сапар.
- Кожахметов с Щегловым вроде,- сказал несколько виновато Тимур. Вскоре ГБР-цы прекратили свои поиски и уехали в направлении месторождения. Тимур принялся, было уже дремать, когда они услышали какой – то скрипучи звук, словно кто-то катил по сухой твердой степной земле пустое металлическое ведро.
- Что это? – спросил Сапар. Тимур в недоумении молча пожал плечами и взял бинокль.
- Смотри вроде машина, - сказал он, через некоторое время, вглядываясь в окуляр бинокля.
- Да я уже заметил, - сказал Сапар, который рассматривал темноту с другого бинокля оснашенного прибором ночного виденья.
- Джип, темного цвета, а вот и ГБР-цы подехали, с выключенными фарами, - комментировал происходящее, Сапар которому было лучше видно.
- Скоты машину гробят, - процедил сквозь зубы менеджер, пытаясь разглядеть в бинокль сквозь ночную темень своих подчиненных.
- На, хочешь посмотреть, - протянул  Сапар прибор ночного виденья, который был похож на обычный бинокль, только имел пластмассовый корпус темно зеленного цвета и был оснащен кнопками включения и выключения. Сейчас на корпусе горела красная точка обозночающая, что прибор включен. На подехавшем джипе находилися Кошкар со своей командой. ГБР-цы начали обниматься с приехавщими бандитами. Кошкар передал пакет с деньгами, они уже третью ночь подряд «работали» и охранники уже рассчитались с ними. Обятья снова стали крепкими, а на лицах светились улыбки. Кошкар привез обещанные запчасти для служебной «Нивы», заказанные Муратом, который не хотел по поводу поломки машины объясняться с менеджером и ждать когда эти необходимые запчасти прищлют из города. Они предварительно по телефону договарились, что две машины,  как обычно зальются «горячей нефтью» за ЦКППН – ом, а две машины зальются в «Майкудуке». Они немного поспорили. Мурат не хотел «работать», пока Кошкар не выяснит, где находится Тимур и координатор СБ. Сапар. Новость что они находятся на «Майкудуке» и вовсе повергла ГБР-цев в «шок», к тому же Кошкар сообщил, что он узнал об этом недавно от своего человека с СБ. и один КАМАЗ уже подезжает на месторождение. Дозвонится, и предупредить он не мог, потому что сотка Мурата была недоступна. Начали совещаться, что им делать. Было решено оставить уже почти подехавший к месторождению КАМАЗ вездеход до утра, на тот случай если менеджер с координатором действительно наблюдают, потому что если повернуть нефтевоз, то Сапар с Тимуром могут за ним увязаться и помешать перекачке за ЦКППН-ом. А так нефтевоз постоит до утра и затем порожний отедет за карьер в степь. Стали прощаться. Сапар с Тимуром видели, как джип развернулся и поехал обратно. Вскоре скрипучий звук услился и покозался нефтевоз КАМАЗ вездеход со старым прицепом, который и издавал, скрипучй звук. КАМАЗ нефтевоз остановился на пригорке и простоял там более двух часов. Никто к нефтевозу не подходил и не подезжал, из КАМАЗа тоже никто не выходил. Сапар с Тимуром сделали вывод, что их предупредили.
- Тогда почему они не уезжают? – спросил Сапар. Тимур неопределенно пожал плечами.
- Может, ты сходишь к ним, под каким – нибудь предлогом, спросишь у них что – нибудь, скажешь, как они все время нам говорят, что типа заблудился, - предложил Тимуру координатор. Однако менеджер, отнеся к этой затее довольно сдержанно.
- Ага, спрошу у них, где здесь находится библиотека.
- Ну, положим можно сказать, что ты скотину потерял, коров или верблюдов каких-нибудь, - подсказал Сапар.
- Во-во, лучше сразу им сказать что я «быков» пасу, и вообще говорят сюда Атабек заезжает, а его ребята говорят беспредельные, стволы с собой все время носят, - выразил опасение Тимур. Между тем на стоящем нефтевозе начались шевеления, хлопнула дверь кабины КАМАЗа, спустились  люди, которые справили малую нужду, вскоре они завели двигатель и нефтевоз начал уезжать. Сапар с Тимуром засуетились, завели машину, бросились вслед за отезжающим нефтевозом и начали фотографировать. Уже начало рассветать и они близко подехали к КАМАЗу, однако все было напрасно. На подоваемые знаки остановиться водитель нефтевоза никак не реагировал, на преследуемом транспортном средстве отсутвовали какие – либо номерные знаки. КАМАЗ прибавил скорости и оторвался от «пикапа», оставляя за собой густой столб дорожной пыли. Сапар с Тимуром сделали еще несколько снимков и прекратили преследование, которое в целом было бесперспективным, и дело было даже не в том, что по степной дороге с глубокой колеёй, «пикапу» было сложно угнаться за КАМАЗом. Если даже Сапару с Тимуром удалось бы остановить, убегаюший порожний нефтевоз, при этом, рискуя быть раздавленными, как уже бывало не раз, водители нефтевозов заявили бы, что они просто заблудились. В степи много дорог и они не на ту заехали. Поэтому Сапар с Тимуром весь свой нерастраченный пыл обратили на экипаж ГБР. Кожахметов с Щегловым упорно отрицали свою причастность к хищениям сырой нефти с месторождения.
- Да подезжал ночью джип, сбились с пути, дорогу искали, - отвечал Мурат.
- Почему обнимались? А что здесь такого?! Они казахи, все братья, менталитет местный такой, поздоровались, обнялись.
- А Щеглов что тоже казах?!
- А они не заметили в темноте.
- О чем с ними разговаривали двадцать минут?
- Объясняли, как выехать отсюда, оказывается, они ищут месторождение «Айданмунай».
- В центр сообщали?!
- А как-же! Конечно, сообщили, сейчас смена закончится, подробный рапорт напишем.
- Почему объяснительные не взяли?
- Так они отказались писать, документов никаких не предявили, машина без номеров, вообще какие-то подозрительные типы, но они с Щегловым следили, чтобы этот джип ненароком не заехал на охраняемую территорию.
- Нефтевоз  видели?
- Какой нефтевоз, ничего не видели!
- Пакеты, которые им передали где?
- Какие пакеты, ничего не передовали!
- Давай обыщем их, у них наверняка должны быть деньги, - предложил Сапар менеджеру. Но координатор ощибался, он не знал, что Мурат с Щегловым уже давно свои деньги держат у операторов. А сегодня они даже привезенные для «Нивы» из города запчасти, оставили в операторской.
- Это незаконно, вдруг начнут жаловатся, - засомневался Тимур.
- Ну и хр…н с ними, пусть жалуются! Если что я всё беру на себя, - пообещал координатор СБ. Они назвали это досмотром, хотя на самом деле это был самый настоящий обыск. Денег не нашли, зато обнаружили в салоне служебной автомашины под поликом, где сидел Мурат сотовый телефон. По Кзыл-ординскому филиалу «Легион СК» действовал приказ №38 «О запрете, ношения сотовых телефонов во время несения службы…», законность этого приказа тоже была под большим вопросом, однако по филиалу этот приказ в подразделении действовал. Сотовый телефон был старый и дешевый, такой при необходимости можно было, и выкинуть без сожаления. Щеглов при виде сотки отвернулся в сторону, Мурат сказал, что использует эту сотку исключительно как часы, будильник, так как на месторождении «Майкудук» нет зоны покрытия сети.
- Что спите на посту, зачем вам будильник? – спросил Тимур.
- Да не спим мы! Будильник нужен, чтобы вовремя выходить на доклад в центр. Что вы обыски устрайвайте, к словам цепляитесь? – возмущенно спросил Мурат, последнее он проговорил негромко почти сквозь зубы. Сапар между тем изучал обнаруженный сотовый телефон.
- Зачем вы смотрите это личный телефон! – недовольно проговорил Мурат, одаривая координатора и менеджера волчим взглядом.
- Вот посмотри, - обратился Сапар, к менеджеру протягивая ему сотовый телефон и далее уже обращаясь к Кожахметову.
- А кому ты звонил в час ночи? И тебе звонили, аж в три часа ночи, кто бы это мог быть?!
- Не знаю, я никому не звонил, здесь сотка не ловит, - оскарбленно, заявил Мурат.
Сапар с Тимуром поехали к операторам и принялись производить замер нефти в накопительных емкостях и огромной цилиндрической формы емкости с пластовой водой, возвыщающейся над месторождением, словно «пирамида Хеопса» над пустыней сахара, куда также сливалась нефтесодержащая вода. Они думали таким образом вычислить искувственно созданный излишек нефти. Работа эта была трудоемкая, скважин было много, к тому же сказалась усталость от бесоной ночи. Один только замер уровня нефти в емкости с грунтовой водой, им дался, словно они  совершили восхождение на Гималаи. Стоя на вершине покоренной ими емкости Тимур с Сапаром уже второй раз замеряли уровень нефти и ничего толком не могли понять и собирались повторить эту операцию снова. Дожидаясь пока оператор  обработает ленту, предназначенную для замера уровня, специальной краской менеджер с координатором усталыми глазами альпинистов прищуриваясь от лучей восходящего солнца, «любовались» открывшимся перед их взором красатой. Они смотрели на нескончаемое количество, качалок, куду, емкостей и осозновали что замером содержимых накопительных емкостей можно заниматься до конца вахты и скончания веков. И если даже им улыбнеться удача, и они обнаружат полную бочку, операторы, скорее всего, заявят, что они заказали машину, но нефтевоз не приехал. Эта бессовестная «сволочь» (диспечер автотранссервиса), естественно все подтвердит, и скажет, что машин не было, они все в это время сломались и.т.п., то же самое скажут водители 10-ти или если необходимо то 20-ти нефтевозов АТС, у них все схвачено.
Усталые, координатор с менеджером с чувством исполненного долга поехали в расположение, состовлять свои «бессмертные мифические произведения» о том, как им (двум благородным джентельменам) совместными усилиями удалось отбить нападение «разбойников» и предотвратить хищение нефти с охраняемой территории. Тимур успел поспать два часа, после чего составил рапорт, отправил его своему руководству по факсу вместе с фотографией, уезжающего нефтевоза, когда к нему в кабинет зашел Мурат и начал клянчить свою сотку. Он врал менеджеру про семейные обстоятельства, про жену, про сестренку и еще кучу больных родственников, которых ему приходится кормить и лечить, с которыми ему необходимо каждые десять минут перезваниваться и поддерживать связь. Менеджер тоже не остался в долгу и начал врать, что координатор СБ., увез сотовый телефон в город, где сейчас над ним трудится группа экспертов, из комитета национальной безопасности и вскоре все переговоры на территории месторождения будут сразу же записываться со спутников. Потому что проблема хищения нефти стоит в мире первой, естественно после мирового терроризма, далее он стал обрисовывать своему подчиненному все прелести совместного сотрудничества.
Сотрудничество! Конечно, он за сотрудничество и Мурат стал разказывать какой он хороший, а жизнь жестокая, как он голодал, мучился и страдал, а всем было плевать. А нефть её кто только не ворует, их казахскую землю кто только не имеет?! Ходим, по пояс кланяемся всем этим иностранцам, «Грабь награбленное!», шептал Мурат, его темные глаза говорили: Вы только кивните, и я пригоню три каравана «быков», и отдам Вам на всю ночь ЦППН, да что ЦППН! Всё месторождение и «трубу» впридачу! Менеджер отвечал, что имел в виду совсем другое «сотрудничество»! Мурат естественно обещал подумать, если ему вернут сотку, на что менеджер говорил, что его мобильник уже находится  в секретнои лабороторий в «Пентагоне».
Вечером перед разводом Мурат снова зашел к менеджеру он требовал, чтобы ему вернули мобильный телефон. Тимур, написавший уже менеджеру филиала рапорт на Кожахметова обувольнений последнего, решил отдать Мурату телефон, несмотря на требование координатора вернуть мобильник в городе по окончании вахты или пре увольнений. Он достал телефон из сейфа в оружейной комнате и включил, было мобильник, когда тот неожиданно для всех зазвонил. Менеджер нажал клавишу и принялся разговаривать на глазах  несколько опешавшего ГБР-ца. Звонил Кошкар, который принял менеджера за Мурата и повел с ним разговор. Со своей стороны Тимур подыграл изоброжая из себя Мурата. После обычного приветсвия он стал поносить Тимура и Сапара (этих козлов и педе…ов) которые до утра «пасли» их на месторождении и не дали «работать». Кошкар слегка посмеялся над негодованием своего собеседника и спросил когда ему запускать вчерашний вездеход? Тимур раздумывая, нерешительно замолчал, он не знал  точно, где находится Сапар, в «Бейкуме» или в городе? Ехать одному в «Майкудук» по центральной дороге на виду у всех было бесполезно. Пускаться одному в объезд, было сложно и опасно. Кошкар молчание собеседника истолковал по-своему. «Тогда наверно лучше отложим дозавтра, вдруг они и сегодня будут «пасти», заодно ещё парочку машин загоним, ты только договорись с операторами», - сказал он.
- Хорошо, - ответил Тимур. Разговор закончился. Тимур с Муратом взглянули друг на друга.
- Вот и поговорили, - сказал Тимур.
- Телефон дадите? – спросил Мурат.
- Вот ты наглый! – возмутился менеджер.
- Да звонят, предлогают «работать», но я не «работаю», - заявил Мурат.
- Надо же какой ты молодец! А номер твоего телефона, откуда берут? – спросил  менеджер.
- Да у них все номера есть! И ваш тоже есть, они здесь как у себя дома ездеют! Знайте же, - тихо добавил Мурат. Тимур промолчал.
- Верните телефон, мне нужно с домом переговорить? – снова стал просить Мурат.
- Я так думаю, ты на днях и так домой поедешь! Там и наговоришься! – отрезал Тимур.
   Напрасно следующие, две ночи Тимур провёл в окресностях месторождения «Майкудук», «быки» так и не появились. Кошкара предупредили.
Мурата Кожахметова уволили, несмотря на его высоких покровителей из числа сотрудников СБ. АО «МОП». В создавщейся ситуации никто не пожелал вступаться за откравенно дескредитировавщего себя охранника ГБР. Мурат сам позвонил, всем кому мог. «Все», в том числе Кошкар, его выслушивали, сочувствовали, но ничем не помогали. Мурат напрямую сам не «работал» с координаторами СБ., Зыковым и Сапаром и это, пожалуй, было его главным просчетом. Круглов, с которым он «дружил», уже уволился, а Ернар пообещавший «поговорить», не звонил, и на звонки не отвечал, но Мурат ему и не верил, он чувствовал, что тот врет.
После окончания вахты Султан заехал к Мурату домой, они посидели в кафе, затем действие переместилось в сауну, появились новые персонажи в лице Кошкара и стайки местных жриц любви. На следующий день Султана попросили отвезти «кассу» деньги, предназначенные для руководителей СБ. АО «МОП» в г. Алматы. Султан согласился. Выяснилось также что «кассу» для руководителей ТОО Легион СК, повезет Щеглов, который чудеснейщим образом остался на работе, оказавшись не причем. В город Султан прилител на самалёте, это было уже не в первый раз и вызывало некоторое молчаливое непонимание со стороны бухгалтеров, компании, когда он сдавал авансовый отчет. У Султана, уже который раз не оказывалось обратного билета на поезд. Когда он, несколько опоздав, пришел в кабинет первого заместителя менеджера по корпоротивной безопасности АО «МОП», его  ждали. Султан узнал этого человека, это был Сыдыков.
-Келді; бе бала (пришел паренек)? – спросил, полковник в отставке, не отвечая на приветствие Султана.
-;айда (где)? - спросил он. Султан протянул сверток.
- Сал м;нда (ложи сюда), - сказал Сыдыков и открыл полку стола за которым он сидел, в кабинете больше никого не было. Султан  положил деньги.
- Ну давай, ж;мыстары;ды жа;сылап істе;дер (хорошо делайте свою работу) сказал на прошание Сыдыков. Султан попрощавщись вышел. 


      Кемель с Кошкаром сопровождали нефтевозы  из Кзыл-Орды в Шымкент, на «базу» как они называли подпольный заводик по перегонке нефти. Нелегальный цех принадлежал Чингизу, полукриминальной личности с темным прошлым, Кошкар являлся его постоянным поставшиком. Когда у него случались излишки, он сдавал нефть в Кзыл-Орде, что было дешевле, чем им платил Чингиз. Если же не было возможности вывести нефть из месторождений, Кошкару приходилось покупать нефть в городе Кзыл-Орде, после чего он вез эту нефть в Шымкент Чингизу. В начале своей деятельности Кошкар и начинал с этой нехитрой операции и только по прошествии времени приобщился к скупке и вывозу нефти непосредственно с месторождений.
    Караван состоящии из четырех тридцати тонных нефтевозов, остановили сотрудники дорожной полиции, они останавливали их везде, где только видели. Кошкар пошел «договариваться» с инспекторами, у него, конечно, были фиктивные документы на перевозку мазута, но это была сплошная липа, заготовленная им на самый «крайний случай».
     Они с полицейским долго о чемто спорили, при этом Кошкар довольно бурно жестикулировал, но, в конце концов, они вроде «договорились».
- Что ты постоянно с ними споришь?! Просят пять тысяч, отдай! – набросился на Кошкара Кемель, когда тот вернулся в салон джипа.
- Они за каждую машину пять тысяч хотят! Эти козлы, наверное, нас из рук в руки передают, по рации или по сотке друг дружке сообщают! – сказал Кошкар, усаживаясь за руль и заводя машину.
- Сами контробанду везем, считай краденное, - продолжал говорить Кемель.
- Да какая это контрабанда! Мы что оружие, или наркоту везем?! Это же нефть! Из нее не героин, а бензин будут делать. Бензин! Чтобы люди на машинах ездили, работали! Понимаешь!
- Понимаю, без нашего самапального бензина, от которого в двигателе сразу начинают пальцы стучать, сразу все производство в Шымкенте встанет! А что если, несмотря на то, что мы заняты таким благородным и нужным для страны делом нас все равно менты «хлопнут»?! (Они же у нас безпонятии, что хотят то и делают), - несколько иронично спросил Кемель.
- Ну, риск какойто есть, конечно, только, сколько я занимаюсь этим бизнесом, ни разу не слышал, чтобы кто-то за нефть «сел», помоему всегда можно договориться, - сказал Кошкар.
- У всякого занятия свои плюсы и минусы, - далее продолжил он. - Вот, к примеру, мы берем нефть на месторождении по 5 тенге, сдаем Чингизу  по 20 тенге, 15 тенге с килограмма грязными, это очень хорошо, но у нас много расходов: полиция, СБ., КНБ, транспорт ну и.т.п., хорошо, если по пять тенге остается. А Чингиз получает с 15 ти тонн нефти 10 тонн солярки или бензина, по 40 тенге солярку «с руками оторвут». У него остается  ещё 5 тонн мазута, который тоже без проблем заберут те, у кого частные бани, таких у нас море. Это маленькая печь, с одной заправки, один раз вскипятил и всё считай безмалого поллимона тенге в кармане. А печка та у него не останавливается, дымит днем и ночью, если остановиться, потом её всю чистить надо! А мы с тобой считай за гроши, работаем, сейчас ещё ничего, а в начале я же эту нефть в Кзыл-Орде у Кайрбека покупал. Вот он устроился, сидит себе в городе ни хр…на не делает, покупает нефть с месторождения по 9 – 10 тенге и нам по 15 заряжает. Раньше мазут в Кзыл-Орде копейки стоил, валялся на земле, уговаривали, чтобы забрали по одному тенге за килограмм, а теперь наравне с нефтью стоит, - разговорился Кошкар, бывший за рулем.
- Да Чингиз тоже неплохо, устроился – включился Кемель, он сидел рядом с Кошкаром на переднем сидении.
- Чтобы так устроится «крыша» нужна хорошая, для нас это не реально, это нужно под кого-то конкретно «ложиться», иначе схавают сразу, - сказал Кошкар.
- А Ержан со своим «Дядькой»? – спросил Кемель.
- Я както предлогал, Шакал шугается! Обещал с дядькой переговорить, ну я так думаю, он даже не зайкнулся ему об этом. Он вообще сторонится меня, даже участки не пробил. А сейчас у них я слышал, дела не важно идут.
- Что его дядьку снимают что-ли?! – спросил Кемель.
- Еще вроде не сняли, но вроде дело к этому идет. Что-то наши акимы между собой землю не поделили. Да и Ержану я слышал сейчас не сладко, говорят недавно, бригада из Алматы к нему приезжала, хотели его загрузить, пополной не вышло, вроде он ментов через дядьку подтянул, те за него мазу держали.
- За что наехали? - спросил Кемель.
- Ну, как за что? Не ответил, он же у людей деньги брал, якобы участки подешевле оформить.
- Ну и что он всегда брал, - сказал Кемель.
- Не тут другая история, акимат начал выделять участки прямо за микроройоном «Отрар», желающих много, местото хорошое, вобшем толкнули они все, кто им сразу на десять участков деньги давал, кто за двадцать, а потом у них говорят там нипонятка, вышла.
- Ну, это я слышал уже.
- Ну, все раз слышал, теперь эти коммерсанты или кто там ещё хотят получить свои деньги или землю. Землю выдать не могут, а денег уже, наверное, нет. Ержан говорит, якобы кто-то скрылся с деньгами. Да только кто этому поверит и вообще кого это интересует?! Люди просто хотят получить своё и всё! – сказал Кошкар.
- Да деньги такая вещь, они вроде есть, и их уже нет, - сказал Кемель, глядя на дорогу.
Вскоре они подехали к пригороду Шымкента и свернули на просёлочную дорогу, которая вела к нелегальному цеху.
   На следующий день они заехали к Чингизу домой, и взяли у него деньги за привезенную нефть, вечером пошли в ресторан. Это было их обычным время провождением, вояж за нефтью и последующий «отдых». В начале Кемелю это все было интересно, даже какоето время казалось, что вернулись былые счатливые деньки! Но со временем он перестал ощущать радость от такого время провождения. Вкус холодного Шымкентского пива был таким же горьковато приятным, зеленная индюха также весело тлела густым маслянистым дымом, а девушки, с которыми он знакомился, были даже вроде моложе и красивей чем те, что у них были раньше, но все это не грело сердце,  не было прежней радости. Она кудато подевалась и несмотря не на что не хотела возвращаться. Походы с девушками в ночные клубы и рестораны, уже не давали для Кемеля полной уверенности, которая у него была в начале, будто бы он живет полноценной и интересной жизнью. Со временем он начал уставать от общения с Кошкаром, начала нервировать и раздрожать, его давняя дурная привычка курить анашу в общественных местах или в салоне автомашины. Глаза его при этом сверкали и становились красными как у бешеной собаки, сам он становился беспокойным, прохожие оглядывались, ощущая запах горелой травы, а Кошкара всё это ещё больше забавляло. Стал раздражать отец, перед которым Кемель испытывал скрытое чувство вины, которое усиливалось, когда он возвращался, ранним утром домой и был пьян.  Отец  обычно обязательно дожидался его, как-бы он поздно не приходил, и это отнюдь не способствовало их сближению.
Для Кошкара подобный образ жизни уже стал привычкой, он был холост и один проживал в двух комнатной квартире в центре города. Как-то, зайдя к нему, домой, Кемель застал у него Айман. Они поздаровались. Она вроде даже вспомнила его. Айман собиралась уходить, и они с Кошкаром вышли в прихожую комнату проводить её. Она, нагнувшись, начала одевать обувь. Несмотря на то, что Айман встала Кемелю немного боком, чтобы, выгнувшись не выставлять перед ним свой зад, он видел, как юбка из тонкого материала плотно облегает её полные бёдра и округлые ягодицы. «Наверное, на ней стринги», - подумал Кемель, любуясь чувственным, гладким телом женщины, под тонкой тканью, которая всё ещё просовывала свои босые ноги в летние туфли.
В один из последующих дней Кошкар собрался в Алматы как он сказал «развеятся», и предложил Кемелю, составить компанию, но тот отказался. С ним поехали Серик и Джума, Айман хотела, было отпроситься с работы и поехать с ними, но Кошкар её не взял. «Кто едет в Тулу со своим самоваром?!», - сказал он Кемелю, после того как переговорил с ней по домашнему телефону. Когда Кошкар ненадолго отлучился, Кемель нажал повтор на телефонном аппарате и запомнил номер. Попрощавшись с Кошкаром по телефону и пожелав им счастливого пути, (они поехали в Алмату на машине), Кемель позвонил Айман. Позвонил несмело, он был готов к тому, что ему вежливо ответят и положат трубку, однако этого не произошло. Они разговорились, по мере продолжения разговора Кемель начал представлять себе Айман. В какой-то момент ему захотелось поцеловать её, он даже причмокнул, губами не вольно захватив глоток воздуха, и эфемерно лаская пустоту, но она была на другом конце провода. На следующий день он позвонил, ещё раз и назначил Айман свидание, она согласилась прити.
    Они встретились вечером, когда уже начинало темнеть. Несмотря на то, что был уже сентябрь, было по-летнему жарко. Кемель подарил Айман букет алых роз на длинных стебельках. Они не стали долго выбирать и прошли пешком в ближайщее кафе с  летней площадкой, каковой окозалось «Бану-бикеш». Айман была в легкой юбке, красного цвета и шифоновой кофте, выгодно подчеркивающей её высокую грудь. Они сели за крайний столик под деревом, которое отбрасывало на них свою мягкую и прохладную тень, как бы защишая их от ярких, желтых лучей фоноря заливавщего своим ржавым светом танцевальную площадку. Начали делать заказ, Айман от всего отказалась сославщись на жару. Кемель заказал пива с фисташками и шашлык из баранины. Айман вначале была несколько скованна. Они разговаривали, в основном вспоминали былое, стараясь при этом не задерживаться на неготивных моментах. Тогда много лет тому назад, после неудачной попытки ограбления квартиры её подруги, Айман порвала все отношения с Кошкаром. Через несколько лет уже после окончания института она вышла замуж, но брак получился неудачным и теперь она одна воспитывала восьмилетнего сына, который сейчас находился у её матери. Айман имела однокомнатную квартиру и жила отдельно от родителей. Уже после развода она как-то совершено случайно столкнулась с Кошкаром и у них снова возобновились отношения. В первое время она пыталась выйти за него замуж, но это было тщетно. Затем все, взвесив, женщина пришла к выводу, что с Кошкаром не удасться создать «нормальную семью». Никто из них не хранил другому верности, хотя Айман и не офишировала своми посторонними знакомствами перед Кошкаром. Встретив Кемеля в квартире у Кошкара, она заинтересовалась им. Айман помнила, что много лет назад он робко пытался ухаживать за ней и все время смотрел на нее влюбленными глазами. Он и в квартире также посмотрел на нее. Её взволновал и притягивал к себе его тяжелый, прямой изпод лобья взгляд. Она обратила внимание на его длинные и сильные руки. Айман не строила ни каких планов, но когда Кемель позвонил и пригласил её, женщина согласилась. Может после недавней встречи, она вспомнила его глаза, восторженные и влюбленные. Его долгие, темные, сгорающие  от ревности взгляды, когда они после секса с Кошкаром в салоне его автомашины выходили на улицу.
   В воспоминаниях Кемеля вся его жизнь разделилась как-бы на две части. Все, что было до суда над ним и после. Кемель не мог себе точно сказать нравиться ли ему Айман, он помнил, что раньше она ему нравилась, хотя ничего серьезного между ними не было. Нравился ли он ей тогда, Кемель даже не знал. Но во время отбывания срока он время от времени  думал о ней как о неразделенной любви оставшейся «на воле». Сумащедшая гонка за деньгами в какой-то степени вытравила из его души добрые чувства, и сейчас все те далекие нежные чувства, связанные с Айман казались ему чем-то детским и вместе с тем светлым. Нынешние его взаимоотношения с женщинами не совсем удовлетворяли его, и это было отнюдь не в физическом плане. Кемель даже стал испытывать некоторую физическую брезгливость к малознакомым особям женского пола, с которыми ему доводилось проводить время. В этой  нескончаемой череде знакомств и растовании, в пьяном инстинктивном сцеплении и соеденинии тел  ему чего-то не хватало….
    Их свидание получилось, пожалуй, даже лучше чем оба того ожидали. Они не много поговорили, послушали музыку. Айман слегка захмелела от пива, глаза её светились, улыбки стали более открытыми. Кемель рассказал о том, как после освобождения ездил с отцом и Кошкаром на могилу матери. Внимавшая его рассказу Айман взяла его за руку, и какбы успокаивая, провела ладонью по его волосам. Десять лет проведенных в заключении, конечно, нужно было быть сумашедщей, чтобы встречаться с таким парнем, но в её глазах Кемель обладал двумя несомненными достоинствами. Во-первых, он имел деньги и, во-вторых, был холост. И дело было даже не в том, что она планировала женить его на себе, (она пока не рассматривала его как возможного претендента) просто сам факт, что холостой парень ухаживает за ней, льстило ей. Большинство её знакомых из числа мужчин были женатые. Выдя из кафе они решили проитись до проспекта Тауке хана, где было много такси. Кемель чтобы не ограничивать себя вовремя свидания в потреблении спиртного оставил машину дома. Идти было не далеко и приятно, но за ними увязалась, откуда не возьмись появивщаяся черная кошка. Эта был классический экземпляр этого вида. Кошка была такой, как её рисуют в картинках и преподносят в кино, без единого светлого пятнышка, с короткой сверкающей на свету черной шерстью. Она сопровождала их по залитой лунным светом, ночной улице, словно сторожевой пес. Кошка вертелась у их ног, терлась спинкой и довольно мурлыкалала, будто они её накормили сметаной. Айман поначалу пугалась этой  кошки, но Кемель был настолько доволен проведенным вечером что, даже погладил  черную кошку и сказал своей спутнице «Это наш талисман». Его приподнятого настроения, сейчас ничто немогло омрачить и если даже вместо черной кошки с её дурной репутацией, появилась бы её немытая хозяйка верхом на метле с пропеллером, то, наверное, Кемель и её тоже погладилбы и расцеловал!
      Они сели в такси. Кемель что-то рассказывал, но Айман его не слушала, она смотрела на него и ждала. Кемель потянулся к ней, и они слились в долгом поцелуе. Кемель не собирался её «тащить» в первый же вечер в постель. Айман совсем уж не планировала его приводить в свою не убранную однокомнатную квартиру. Но поцелуи, начатые в такси, продолжились в подезде и закончились уже в квартире, где ярки прозаически свет, голой лампочки в прихожей несколько протрезвил их пьяные лобызания. Айман все извинялась за неубранную квартиру, оправдываясь тем, что не ждала гостей и что вообще никого «не приводит» к себе домой! Квартира действительно была не убрана, но это была квартира, где живут, где она живет, а не какая-нибудь съемная жилплощадь или сауна, которой они обычно вместе с ребятами обходились в сходных ситуациях.  Кемелю было на все плевать! Он был готов всему верить и даже верил! Ему в этот вечер казалось все необкновенным и наполненным искренности и любви! Секс без презирвативов, от переизбытка доверия друг другу, неубранная квартира, от чистоты помыслов. Даже её белая, упругая задница, светящаяся сейчас на постели в ярких лучах полнолуния, казалась Кемелю, чем-то необкновенно красивым и чуть ли «не одухатворенным», чем все то, что он видел  до этого чудного вечера!

***
      Тимур проводил «развод», речь шла не только как обычно о качественном несений службы охранниками на постах, но и о досуге, времени проводимом охранниками после работы. Этому обстоятельству способствовали «ряд выявленных менеджером нарушени», как обнаруженные за общежитием пустые бутылки изпод водки, и обращение поварихи Риты о том, что охранник ГБР Газимов Е., вор и способствует за деньги кражам нефти с месторождения. «Гражданская совесть» у поварихи Риты, проснулась (по крайнеймере для менеджера) неожиданно. В один из дней она прибежала к нему в кабинет и вся в слезах поведала несколько ошарашенному от её заявления, Тимуру о том, что она продолжительное время хранила и после вахты вывозила  большие суммы денег, которые получала от Газимова. Девушка заявляла, что она долгое время это терпела, а теперь не может! Нет, сейчас у нее денег охранников нету. Почему раньше не говорила? Боялась! Тимур попросил расписаться девушку в объяснительной составленной с её слов и обещал разобраться. Девушка ушла. Как после стало известно менеджеру, совесть у Риты проснулась не «вдруг» а после того как она узнала, что Газимов сожительствовавший с ней и обещавший жениться, подло нарушил все свои клятвы в любви, и женился в Капчагаее на другой девушке. Тимур собрал по этому поводу материал и направил любвеобильного «Ромео» в г. Кзылорду. При этом Газимов как принято у сицилиских мафиози, и у охранников ГБР на Айркуме, все начисто отрицал.
     После этого произошло ещё одно любопытное проишествие. Около четырех утра в районе «насосной» через которую проходит линия нефтепровода, были замечены двое мужчин с инструментами для возделывания почвы, которые рыли землю на прилегающей к трубопроводу территории. При попытке супервайзера Султана установления «диалога», нейзвестные попытались скрыться на мотоцикле марки «Урал», но были задержаны (мотоцикл не завелся) для выяснения обстоятельств. В ходе разбирательства выяснилось, что один из задержанных окозался бывшим работником ТОО «Легион СК», ранее уволенным за неоднократные нарушения трудовой дисциплины.
     После долгих отпирательств и тщетных попыток убедить супервайзера  Султана в том, что они приехали за 300 км из г. Кзылорды на месторождение сажать картошку не имея при этом поблизости источника воды для полива, и занимались «бахчеводством» ночью потому что днем невыносимо жарко. Имашев всеже вынужден был поведать истинные мотивы, побудившие его с другом заняться «землеройными работами».
- Врезка?! Какая врезка?! Кто возле «насосной» будет врезаться?! Врезку раньше сотого километра и искать, смысла никакого нет, - авторитетно заявил бывший охранник.
- У нас теперь «Айркум» эта страна легенд и сказаний, - рассказывал на разводе Тимур. – Оказываеться когдато в незапамятные времена здесь жил великий «степной флибустьер» и разбойник Мырзашев. Был он жесток и хитер, не раз выходил «сухим из воды» и часто побеждал в пьяных потасовках при дележе добычи. Снимал он мзду у проходящих караванов, везущих «черное золото» в стольный город Кзылорду, на переездах 88 и 121 и скопил несметные богатства. Но поймался  он как-то и был уволен, но перед тем как сгинуть в городе Алмате, откуда он был родом, закопал он клад в районе «насосной». В строю раздались смешки. – Не вижу ничего смешного, - продолжил менеджер. – Не давно мы задержали двух кладоискателей на семдесят втором километре. Приехали с кетменями за 300 км из Кзылорды и  хотели нас убедить в том, что они хотели  развести вишневый сад возле «насосной». В четыре часа утра! В строю раздался смех. – Мичурины хр…новы, ну насчет клада я вполне серьезно! До меня доходят слухи, что наш доблестный авангард по защите и охране вверенной территории, 66-ой экипаж, уже перелопатил всю обваловку до 80-го километра и теперь принялися искать клад в стороне от нефтепровода. На сей раз, раздался взрыв хохота, смеялись все кроме 66 – го экипажа, которые пытались утверждение менеджера оправергнуть. Между тем Тимур продолжал свою речь, в которой он предлогал механизировать процесс поиска клада и сообща арендовать эксковатор для экономии времени и здоровья. Но развод менеджер закончил довольно мрачно, пообещав, выгнать с работы всякого кто будет замечен в употреблении спиртного или наркотиков.
- Жадные дураки, - сказал после развода Султану менеджер, имея в виду охранников.
– Ты же помнишь этого Мырзашева, я же сам по нему служебное расследование проводил за то, что он у Булекбаева зарядку от сотки стащил. Он сигареты то никому не давал, а они клад, да он бы лучше застрелился, чем деньги в землю закапывать.
- Ну, дело в том, что он действительно их закапывал, это видел охранник с «насосной», он наблюдал за ним в бинокль, - сказал Султан.
- Ты туда же, ну чтоже ищите, успехов вам, - пожелал удачи менеджер.
После ужина Тимур поехал объезжать территорию. В час ночи, когда он был в Майкудуке, ему доложили что в вахтовый поселок «Айркум» приехали менеджер филиала, механик и старший координатор СБ. Зыков. Когда Тимур через час приехал в поселок, там остался только механик Петрович, который вместе со своим слесарем Костей в дежурке пили чай и травили анекдоты с дежурным супервайзером.
- А где же все остальные? – спросил Тимур после приветсвия.
- Они пошли «нефтевозы ловить», - хитро прищуриваясь, деловито сообщил механик.
- А что кто-то сказал «быки заезжают»? – спросил Тимур.
- Да тут пока чай пили, Султан им как понорасказал, что здесь, если нефтевоз поймаешь, 100000 дают, их сразу как ветром сдуло, теперь, наверное, до утра не будут спать. Будут выслеживать, - начал смеяться механик, к которому присоединились все остальные. Дольше других смеялся автослесарь Костя, у которого глаза сверкали как дорогие хрустальные фары у иномарки.
«Наверное, опять накурился анаши», - подумал Тимур, глядя на Костю, который продолжал смеяться говорил невпопад и жадно прихлебывал горячий чай. О том, что Костя Цой курит анашу, многие догадывались, Тимур даже как-то делися по этому поводу с руководством, но пока его почемуто не увольняли, говорили, что он хорошо ремонтирует машины. Автослесарь работал в ремонтном гараже в «Бейкуме», и приезжал в Айркум не часто. К помощи автослесаря, Тимур прибегал обычно, когда местные умельцы из соседних организации беспомошно разводили руками и говорили, словно хирурги советских времен:  что «такие операции» в полевых условиях не делаются, и если хотите сохранить жизнь машине её надо гнать куда-нибудь в «Тольятти». Тогда то и появлялся «кудесник» Константин, который умело, цеплял «Ниву» на трос и угонял машину. На работе, Костя был, работящий и добрый малый пока у него не заканчивались наркотики, что случалось обычно занесколько дней до окончания его вахты, тогда он становился раздажительным и капризным.
- Когда домой? – спросил непосредственный начальник автослесаря Петрович.
- Через три дня, - ответил Тимур. Помолчали. Вахта заканчивалась. Каждый думал о «своем». Тимур о детях и жене, по которым соскучился. Костя об анаше, которая, почти кончилась. Петрович о том, что-бы Тимур не начал у него спрашивать заказанную «резину» и ещё о том, что надо ехать в «Бейкум». Султан думал о том, что ему нужно в очередной раз вести «кассу», в  Алмату. Деньги он должен будет взять в  Кзылорде, у бандитов, которые уже купили для него билеты на самолет. Он вспомнил что «кассу» для кого-то из руководства «Легион СК» везет и Щеглов. «На чем интересно он собираеться ехать», - думал Султан, прихлебывая чай. Дело было в том, что проездные билеты до места работы и обратно на поезд оплачивала фирма, но после удачно проведенной вахты никому не хотелось сутки трястись в поезде. По прибытию в Алматы, пре сдаче авансового отчета, бухгалтера довольно подозрительно смотрели и молчали, когда иные вахтовики сочиняли, каким чудеснейшим образом они прилители «на ковре самолете» в южную столицу и по этой причине у них нет обратного железнодорожного билета.
- Да Таке забыл сказать вам, Аюбаев просил вас написать характеристику на Кожахметова, говорят он, заходил в офис куда-то устрайвается, - вспомнил Султан.
- Врятли та характеристика, которую я напишу, устроит его, - сказал Тимур. Он допил свой чай и пошел в комнату спать.
    После того как Тимур с Аскаром написали на имя менеджера филиала Рахманова рапорт, в котором указывали на связи старшего координатора СБ. Зыкова, со скупщиками нефти, прошло более трех месяцев. Их расчет что Зыкова «уберут» не опровдался, напротив, с «подачи» старшего координатора, менеджеров Рахманова, Муромцева и Копешева перевели на другие объекты. Теперь остовался Байболов, на которого Зыков тоже, затаил злобу. Тимур составил характеристику на Кожахметова и отправил её по факсу менеджеру филиала.
      Через два дня после этого Кзылорде, в кабинете менеджера филиала у Зыкова  с Аюбаевым состоялся разговор с Кожахметовым, пришедшим за характеристикой. Менеджер филиала и старший координатор СБ., уговаривали Кожахметова написать рапорт, на Байболова Тимура обвиняя последнего во всех преступлениях связанных с незаконным вывозом нефти с месторождений.
- С такой характеристикой, какую тебе написал Тимур, тебя и в тюрьму не примут, - сказал, цинично смеясь Аюбаев, и протянул лист факсовой бумаги:
- На почитай! Мурат быстренько пробежал глазами: « … за время работы в ТОО «Легион СК» ничем себя с положительной стороны не проявил, имеет взыскания за нарушения трудовой дисциплины, был замечен в связях с лицами, занимающимися незаконной скупкой нефти с территории месторождений и.т.д. и т.п.». Мурат побледнел и крепче стиснул зубы. Аюбаев с Зыковым глядя на него, улыбались.
- Видишь, какой он! Сам ворует, а на вас такие характеристики состовляет! – сказал Николай Маукенович. Мурат смотрел  на него, ничего не понимая.
- Да! А что ты так смотришь?! Не знал что ли?! Он сам первый вор! Из-за него такие ребята как ты «погорели». Но ничего мы до него ещё доберемся и тебе поможем! Вот Анатолий Аркадиевич не даст соврать, напишем тебе хорошую характеристику, ну и ты нам напиши.
- Что написать? – спросил Мурат.
- Всё пиши, - сказал Аюбаев. – Напиши, что он связан с преступными группировками, ну имена какие-нибудь их же много. Пиши о том, где и сколько он денег брал. Сколько увез в прошлую вахту, - начал подсказывать менеджер.
- Так он же вроде «не берет», - сказал Мурат, который в силу своих знакомств знал точно, кто и сколько берет из представителей СБ. и охраны.
- Вот в том то и дело что вроде! Ты пиши что берет! Мы же тебе тоже напишем характеристику, не такую, какую написал Тимур, а нормальную, - сказал Зыков.
- Да хоть в кандидаты в депутаты выдвигай свою кандидатуру с такой характеристикой как у нас! – поддержал старшего коррдинатора, Аюбаев и далее продолжил: - И вообще через некоторое время, как все поутихнет, мы можем рассмотреть вопрос о твоем восстановлений на работе! А что?! Вот, Клиент непротив, - стал искущать менеджер.
- Нет, не пойдет такой расклад, - отказался, немного подумав Мурат.
- Что характеристика уже не нужна?
- Нужна. Да только, как я потом в этом городе жить буду?! Мне же потом жить здесь! – сказал Мурат и вышел из кабинета.
- Всё это как-то «по тупому», получилось, - морщась, словно от зубной боли,  сказал Зыков обращаясь к Аюбаеву.
- Надо было в начале слух пустить, - сказал он.
- Не поверили бы, - сказал Аюбаев.
- Другой слух пустить, - сказал Зыков. – Не поверят в один, поверят в другой, да и вообще пойдут разговоры, попробуй, разберись….

***
    Кемель уже освоился на новом поприще. Он сопровождал нефтевозы на месторождения и возил  нефть из Кзылорды в Шымкент. Однажды он как обычно ехал в салоне Камаза нефтевоза, дорога была дальная, и он задремал. Когда он проснулся, за окном движущейся машины была уже ночь. На улице была осень, и темная мгла окутала землю. Кемелю отчего – то было грустно, казалось, что земля устала нести на себе людей отягощенных смертными грехами.
     По пути им встретился какой-то караван. Кемель пригляделся и увидел, что столпившихся связанных людей, гонят куда – то серые люди в капюшонах без лиц. Надсмотрщики с длинными бичами, бранятся. Ночная мгла немного рассеивается. Вокруг серый свет, туман и какая-та совершенно нагая женщина. Кемель не видит её лица, только тело, нагое и холодное.
Она что-то говорит, Кемель слышит, но не понимает.
- Почему она раздетая? – спрашивает он.
- Потому что она женщина, - отвечает кто-то.
- Почему она учит нас? – спрашивает он.
- Потому что женщины всегда учат, - отвечает голос.
- Чему она учит?
- Тому чему женщины учат всегда, – отвечает голос. Кемель выходит из машины.
- Куда они гонят вас? – спрашивает он у людей.
- В рай, - отвечают люди.
- Почему? - спрашивает он.
- Потому что мы достойны его, - отвечают связанные и гонимые люди.
- Но почему вас ведут туда? - спрашивает Кемель.
- Потому что нас надо вести, всегда, - отвечают люди.
- Почему они бьют вас, и гонят, - спрашивает Кемель.
- Потому что мы не верим, - отвечают люди.
- Когда же вы поверите? – спрашивает Кемель.
- Мы поверим, когда нас пригонят туда и скажут что это рай, - отвечают люди.
- Что вы такого совершили, что удостоились рая? – спрашивает Кемель.
- Мы умерли в пятницу, - ответили ему люди и сгинули в серой мгле, гонимые погонщиками.
      Кемель остался один, и увидел перед собой дорогу.
- Куда ведет эта дорога? – спросил Кемель. Но не услышал ответа.
- Вообще куда она должна вести? – спросил он.
- Дорога ведет туда, куда всегда стремятся люди, - ответил чей – то голос.
- К Богу что – ли? – неуверенно, спрашивает Кемель. В ответ он слышит чей – то смех, затем смех прекращается и он слышит молчание.
- Где я? – спрашивает Кемель.
- Ты там, где все собираются, - отвечает голос.
- Кто все?
- Все, живые, мертвые, те, кто с боку, те, кто снизу или с верху. Ты на нейтральной территории, - поясняет голос.
- А что это за территория? – спрашивает Кемель.
- Эта территория безумия, - отвечает голос. Кемель видит дорогу, она ведет куда – то вниз. Он видит развалины амфитеатра, и ищет храм, из которого он вышел. Какая – то гористая местность, узкая горная тропа ведет вниз. Он идет по каменистой тропинке.
- Куда я иду, - спрашивает Кемель.
- Вниз, - отвечают ему.
- Почему? – спрашивает Кемель.
- Потому что человеку легче идти вниз, - говорит голос. Он спускается по тропе и оказывается внутри каменного зала с высокими мраморными колонами.
Убранство зала сверкает золотом. Красное сукно игорных столов переливается атласом и шелком. В зале много людей, идет игра. Кто – то играет, кто – то смотрит, как играют другие. За игорными столами все дилеры черти, они в красных кожаных пиджаках, улыбчивые и учтивые призывно смотрят, приглашая на игру. В зале бродит слабый гул голосов. Все говорят про деньги, кто – то дает, кто – то берет, но самих денег не видно.
- А где они деньги? – спрашивает Кемель у ближайшего черта в белой рубашке с черной бабочкой.
- в воздухе, - отвечает тот.
- Почему? – не понимает Кемель.
- потому что они лёгкие, быстро портятся и портят, - охотно поясняет черт.
- И горят, - подсказывает кто – то.
- и горят, - соглашается черт.
- У них здесь «клиринг», - объясняет какое – то существо, которое оказывается возле Кемеля. Вдруг Кемель перестает видеть зал и видит какие-то знаки, словно у него в мозгу включается монитор. «Клиринг – система безналичных расчетов, путем зачета взаимных требований и обязательств», - читает он. Кемель снова видит зал, игроков, чертей и это непонятное полупрозрачное существо не то из воздуха не то из огня.
- Ты кто? – спрашивает у него Кемель.
- Я Инсайдер, - отвечает существо. Кемель снова погружается в себя и видит на мониторе знаки. Он видит незнакомые буквы, не может прочесть, однако получает информацию: «Инсайдер – лицо в силу своего служебного положения обладающее конфиденциальной информацией о делах (состоянии, деятельности) фирмы, предприятия и.т.д.». 
Кемель решает сыграть в рулетку.
- Ну что брат? – спрашивает Кемель, подходя к столу.
- «да так, брат, так как-то всё…», - отвечает рогатый дилер, глумливо улыбаясь.
- Сто на красное, - пытаеться сделать ставку человек.
- ставка не принимается, у Вас нет денег, - улыбается в ответ черт. Ибо это был, несомненно, черт, не чумазый и волосатый, а аккуратный и ухоженный, в белой рубашке с галстуком бабочкой и в красном, кожаном, клубном пиджаке, но всё равно черт.
- А у них? – кивает головой Кемель, показывая глазами на других игроков, которые так – же без фишек и ничего никому не показывая, делают ставки.
- У них здесь «КВАЗИ деньги», - объясняет Кемелю Инсайдер. Кемель хотел, было от него отмахнуться, но снова видит монитор и читает: «КВАЗИ деньги – денежные средства в безналичной форме, находящиеся на срочных и сберегательных вкладах в коммерческих банках».
- у них есть, - продолжает улыбаться черт.
- Откуда ты знаешь, у кого есть, а у кого нет? – возмутился Кемель.
- когда нет денег, это всегда видно, - улыбаясь, поясняет черт. Он крутит барабан выигрыш падает на красное.
- Я выиграл! – говорит Кемель.
- ты не ставил, - невозмутимо отвечает черт.
- А где здесь можно заработать денег? – спрашивает Кемель.
- здесь деньги не зарабатывают. здесь деньги дают, берут,  и делают, - объясняет, чертов дилер.
- Как это делают, печатают что – ли? – спрашивает Кемель.
- печатают тоже, но в основном: «снимают», «косят», «рубят» или «стригут», словом  как – то достают, - объясняет черт.
- Где мне взять денег?! – начинает вопрошать человек. Ему никто не отвечает. Молчание. Советует только нечистый.
- сыграй! – предлагает он человеку.
- Но мне нечего ставить, - сомневается Кемель.
- поставь  себя, - предлагает демон в малиновом пиджаке с галстуком. В голове у Кемеля вспыхивает экран: «Бартерная сделка – безвалютная, но оценочная и сбалансированная по стоимости, товарообменная операция, оформляемая контрактом (договором)».
    Черт приветливо улыбается, его свиной пятачок, принюхиваясь, двигается, а взгляд алчно загорается.
- Парень не верь этому черту рогатому, - тянет его за рукав Инсайдер.
- Но откуда мне достать деньги? – спрашивает Кемель.
- из большого, толстого кошелька, - издеваетельский «советует» черт.
- Слышь ты браток, - обратился Кемель к черту. – Ты приколы мне не кидай, я же у тебя чисто как у человека спрашиваю. Я тут у Вас не давно, и в натуре не в теме, да я. Те, кто не может здесь делать деньги, ну в смысле бабло рубить, те, где их берут? - начал объяснять своё житьё – бытьё дилеру Кемель, заодно интересуясь местными нравами.
- а, типа лохи что – ли? – нагло и развязано спросил дилер, выражение его свиной рожи на какое-то мгновение стало глумливым.
- Ну, получается типа того, - смирился с оценкой нечисти Кемель.
- а вон они в углу, сопли жуют друг – другу, и слюни глотают, - кивнул черт. Кемель взглянул в угол, куда показал черт, там стояла небольшая кучка людей, изможденных, неопрятных и, по всей видимости, голодных. Их взгляды встретились. У черта со рта вывалился его черно – бурый язык.
- угол как угол, - насмешливо и нагло сказал черт. – там под «шконками» бегать не надо. просто стоишь, смотришь, как другие балдеют, ставят, дают, берут, в общем живут.
- И сопли глотаешь, - докончил за него Кемель. 
- да типа того, братан, -  ласково преобнял за плечи Кемеля черт. – ты толкни свою душу мне. у нас здесь сейчас, это чисто реальная тема, в натуре говорю, отвечаю, гадом буду – снова принялся, уговаривать и убеждать человека черт.
– душа здесь это «идеальный товар», - ты понимаешь? – не отставал от него черт. В сознании у Кемеля появился синий экран, и он прочел: «Идеальный товар – конкретный товар, способный удовлетворить конкретную потребность».
Кемель подумал, что ему всегда не везёт, что он тоже мог бы быть дилером таким же, как этот черт, и «стричь купоны», если бы его кто – нибудь поставил на эту «должность». А копыта и хвост у него со временем бы, наверное, выросли, даже красивее и крепче. Кемель взглянул на черта, который своим мохнатым хвостом, ловко стряхивал пыль со стола и ударял копытцем по медной кнопке, заставляя вертеться барабан.
- А можно сыграть под честное слово? – спросил Кемель.
- нет, - ответил черт.
Кемеля за рукав в сторону оттянул Инсайдер.
- Парень не слушай ты этого демона, вся эта байда у них здесь называется «мерчандайзинг», - сказал Инсайдер.
   Кемель снова увидел монитор, там было написано: «Мерчандайзинг – комплекс мероприятий, направленных на то, что бы «подвести» покупателя к товару и создать благоприятную ситуацию обеспечивающую, максимальную вероятность совершения покупки». Кемель вероятно решил изучить проблему поиска денег со всех сторон, так сказать «из глубины» и с этой целью подошел к людям, что толпились в углу при входе.
- Привет, чего стоим? - весело спросил он у людей.
- Стоим, потому что не умеем крутиться, - хмуро ответили люди.
- А чего тут уметь, крутитесь и все дела, - посоветовал Кемель.
- Мы пробовали, у нас голова кружится, - ответили люди.
- По моему для того, что бы крутиться, вообще голова не нужна, крутишься то на ногах, а не на голове, - сказал Кемель. Люди молчали, они ничего не ответили.
- Понятно, - сказал Кемель, он ещё немного потоптался, и пошёл от людей к черту. По пути он снова отмахнулся от Инсайдера, который пытался ему что – то сказать и подошёл к рулетке.
- Брат, почему нельзя сыграть под честное слово? – спросил Кемель у черта.
- потому что слова врут, - ответил черт.
- А деньги не врут? - язвительно спросил Кемель.
- все врут, - посетовал  черт.
- Хорошо я согласен, только что-то, я как сюда пришел ещё денег не видел, ты не кинешь? – начал сомневаться Кемель.
-  брат ты что? как можно! я самый честный черт.
- А всё-таки, почему денег не видно?
- ну, деньги это такая вещь, они быстро исчезают, - объяснил черт.
- Он врет, их просто нет, - предостерег Кемеля Инсайдер.
- А душа есть?! Я сколько живу, ни разу её ещё не видел, – засомневался Кемель.
- Есть!
- Пошел к, знаешь что, иди на хр…н, - отмахнулся от Инсайдера, Кемель и обратился к черту:- Ну что, во сколько меня оцениваешь?
- ты сам себя оцени, - предложил черт.
- Обманет, - предостерег человека, Инсайдер.
- Да даже если и обманет, я практический ничего не теряю, - ответил Кемель.
- сколько? – спросил черт.
- Сколько у Вас самая высокая ставка?
- «лимон», - сказал черт.
- Что так мало? – спросил Кемель. Черт пожал плечами.
- Ну, давай гони лаве! – сказал Кемель.
- брат, ты всё, играешь? я кручу? – спросил у человека черт.
- Я бабок не вижу, - возмутился человек.
- ты их и не увидишь, пока не выиграешь. ты что не понял? на «душу», играют один раз! если согласен играй, нет, покинь казино! - сказал черт.
- Ой, ой, ой, какой страшный напугал, ты лучше давай на этот лимон выпиши мне что – нибудь, бумагу, какую – нибудь, - попросил Кемель.
- какую ещё бумагу?! – не понял человека черт.
- Да не знаю я, какую – нибудь, ну что бы всё законно было, ты же мне ничего не даёшь.
- я тебе даю шанс, а бумагу, -  на секунду задумался черт, - «вексель» что – ли? так у нас здесь сейчас нет никаких векселей.
«Вексель», - начал читать Кемель на мониторе. Письменное долговое обязательство, строго установленной законом формы, выдаваемое заемщиком кредитору.
- это раньше были векселя, а сейчас у нас «политика». ты сказал, и всё записалось. понимаешь все, что ты сказал, хранится, ну типа сервера чего-то там. при наступлении спорной ситуации, можно все слова, кто – кому, что говорил, обещал, извлечь из сервера, - объяснил черт.
- короче ты достал меня по полной. ты сюда играть пришёл или поговорить? – поставил вопрос ребром, дилер.
- Играть.
- ты отвечаешь?! – спросил черт.
- Я отвечаю! - Ответил человек.
- ставка принята, - объявил черт и добавил: «всё в ажуре». Он ударил   по медной кнопке и барабан завертелся.
   Кемель снова увидел монитор и прочел: «Ажур – состояние бухгалтерского учета, когда все счетные записи  делаются в установленные сроки».
- Эй, я не поставил! Ты чего делаешь?! – возмутился Кемель.
- успеешь, барабан не остановится, пока ты не поставишь. называй, цвет, цифру, все что хочешь, – улыбаясь, предложил черт.
- Красное, - сказал Кемель, затем он передумал: - нет черное.
- так красное или черное? – спросил черт,  его морда приняла глумливое выражение.
- Ставлю на тройку, - сказал человек.
- Ну, вот и сыграли, - сказал Инсайдер.
- зеро, выигрыш пал на зеро! - объявил черт.
Кемель и сам видел, стрелка остановилась на нуле.
- когда ответишь? – обратился черт к человеку.
- Ну, ты чисто обул меня! Надеюсь ваш самый главный дьявол не оставит без внимания твои старания и отправит тебя кочегаром в ад! – сказал с горечью человек.
- сроку тебе, до конца твоего сна. не ответишь за бабло, будешь наш! от нас не свалишь! мы явимся к тебе! – пригрозил черт.
- Не наезжай, не на ипподроме! – огрызнулся Кемель. Черт стоял напротив него, от его полураскрытой, черной пасти несло помоями.  Кемель только теперь обратил внимание, что у того на голове рога, вернее небольшие аккуратные рожки.
- чего вылупился?! – недовольно спросил черт.
- Да вот любуюсь твоей головой с окаменелостями на макушке. А насчет долга не грузи, у меня ещё срок не вышел, развелось вас чертей с козлиными мордами, честных людей на пустом месте разводите, - возмутился Кемель.
- иди, ты ещё в полицию заявление напиши, может, помогут, - посоветовал черт, при этом выражение его свиной рожи вновь стало глумливым.
Кемель вышел из казино и оказался на улице. Была ночь. Желтые, лучи фонаря висящего над входом в казино слабо освещали улицу. От этих  одиноких ржавых  лучей, ночной мрак вокруг казался ещё темнее, но отчего-то эта темная тоска, опутавшая всё вокруг, не трогала человека.
    Кемель увидел перед собой три дороги.
- Прямо как в сказке, - обратился он к Инсайдеру, который пребывал рядом с ним.- Только каменного указателя не хватает, - издевательский произнес человек и  пошёл по дороге, что была посередине. Она была шире, и просторнее других. Посереди дороги была глубокая засохшая колея, словно по ней последний год только и делали, что перевозили нефть на КамАЗах с тридцати кубовыми автоцистернами. Поверхность дороги, так же изобиловала, множеством отпечатков засохших следов, оставленных  туфлями, сапогами, и заканчивая следом босых человеческих пяток и чьих – то копыт.
    Сейчас уже грязь на дороге высохла, и идти, ступая по  застывшей и твердой как камень глине, было трудно и неудобно. То и дело приходилось спотыкаться, отбивая ноги. Кемель шел, спотыкался, иногда он падал, больно ударяясь об острые углы причудливо застывшей, словно тысячелетний известняк, обдуваемый ветрами твердой как камень глины. Преодолевая этот неудобный, трудный и бессмысленный в своей бесконечности путь Кемель не заметил, как начало светать. Рассвело, но солнце не выглянуло, было пасмурно. Дул холодный степной ветер. Вскоре Кемель увидел на горизонте черные точки, которые оказались баранами, он нагнал пастуха, гнавшего отару.
- Куда ты их гонишь? – спросил он пастуха после обычного приветствия.
- К водопою, - ответил пастух. - Я пасу стадо, и получаю от них шерсть, мясо и молоко.
- Ты убиваешь их, но они не уходят от тебя? - удивился Кемель.
- Я режу их по одному, а они плодятся и растут, - сказал пастух. У него не было безымянных пальцев на руках.
- Но ты же их всех перережешь! – возмутился Кемель.
- Да они все умрут от моей руки и на их место придут другие, - безмятежно ответил пастух.
- Которых, ты снова убьешь? - спросил Кемель.
- Это неизбежно, такова жизнь, - ответил беспалый пастух.
- Ты берешь у них шерсть, мясо, молоко, ты забираешь у них все! Что ты им оставляешь взамен в этой жизни?!
- Я им оставляю то, что они могут взять.
- И что они берут?
- А что они могут взять? - с оттенком презренья спросил пастух. - У них только один рот, они набирают в него пищу, пережевывают, глотают, затем снова набирают еду, - сказал пастух.
Неожиданно Кемель ощутил в себе позывы опорожниться. Он, оглядываясь по сторонам, стал искать место и бумагу. Место было много, он искал бумагу. Глина превратилась в камни, и он нашел «Книгу».
- Возьми, - сказал беспалый пастух. Кемель отпрянул, желание у него мигом прошло. Всё исчезло, и перед ним осталась только дорога. Кемель продолжил свой путь.
- Кто это был? - спросил Кемель у появившегося откуда-то Инсайдера.
- Это был дьявол, - ответил Инсайдер.
- Я не думал что он такой, - сказал Кемель.
-Какой? – спросил Инсайдер.
- Я думал он страшнее, - сказал Кемель.
- Он разный, - сказал Инсайдер.
- Почему?
- Потому что жизнь разная и все встречают его на своем пути.
- Почему?
- Потому что все идут к Богу. Это основной закон жизни, - ответил Инсайдер.
- Откуда ты можешь знать, что это дьявол? - засомневался Кемель.
- Если бы он встретился тебе на земле, ты бы его сразу узнал, ты здесь недавно, поэтому сомневаешься.
- А ему люди нравятся?
- Всем что – то в людях нравиться что – то не нравиться, - устало произнес Инсайдер.
- А ему, какие ему люди нравятся? – спросил Кемель.
- Я так думаю, ему, наверное, все люди нравятся.
- А какие люди тогда ему меньше нравяться? – спросил Кемель
- Как и всем, наверное, безнравственные.
- Почему?
- Не знаю, надо было у него спросить, - сказал Инсайдер.
- Давай вернемся, - предложил Кемель.
- Нежелательно, - ответил Инсайдер.
- А что здесь такого?
- Примета такая, удачи не будет, - предостерег Инсайдер.
Они повернули назад. Степь стелилась перед ними, по-прежнему было пасмурно, но ветер уже перестал. Они шли по дороге и разговаривали с Инсайдером. Кемель расспрашивал про дьявола Инсайдер не охотно и туманно отвечал. Где тот живет, чем занимаеться кого любит, кого не любит.
- Он ближе, чем ты думаешь, он в твоих мечтах.
- Я просто хотел у него спросить.
- Спроси лучше у себя
- Почему?
- Он всегда такой, завлекает, потом разочаровывает, - сказал Инсайдер.
Вдруг над степью раздался ужасающий грохот. «Гром, будет ливень» - подумал Кемель. Он ждал, когда же сверкнет молния и прольется дождь, но небо оставалось, как и прежде безоблачным.
- Что это было? - спросил Кемель у Инсайдера.
- Не обращай внимания, это звуки из материального мира, надо поторапливаться, - сказал инсайдер.
- Не понял, - сказал, Кемель ощупывая свои уши.
- Это слух твой слышит, я не знаю что, но здесь это искажается и порождает галлюцинации.
- Какие галлюцинации?
- Разные вкусовые, слуховые, визуальные, - давай поскорее уйдем отсюда, а не то может статься, половину твоего сна будем от кого – нибудь убегать или кого – нибудь догонять. Здесь это называется «суетой»,  в общем, поторапливаемся и выходим из этой опасной зоны, пока не провалились в эту «суету». После неё бывает очень трудно найти дорогу.
Они тронулись в путь. По дороге Кемель начал спрашивать, где ему можно раздобыть денег, что бы расплатиться с долгами. Инсайдер посоветовал с этой проблемой обратиться к чертям.
- Они всегда в курсе всех финансовых новостей, - сказал он.
- да делай то же что и все делают, - посоветовал Кемелю первый же попавшийся черт.
- А что все делают? – спросил Кемель.
- сейчас недвижимость в цене, - просветил его черт.
- купи участок перепродай его и будут деньги, - посоветовал он.
- А если у меня нет денег, для покупки участка?
- зайди в банк, поставь душу в залог и возьми кредит, только имей виду, надо, что бы твоя душа не была заложена, если ты её уже закладывал, не дадут, время зря потеряешь – подсказал черт.
- А они откуда знают?
- знают, тут общии сервер, у всех предприятии к нему есть доступ. душу два раза загонять это мошенничество, за это могут осудить.
- А что мне теперь делать?
- ну не знаю даже, - сказал черт, теряя к человеку интерес, - попробуй, получи участок земли на «халяву», в принципе каждому должен быть выделен один надел бесплатно.
    Кемель послушался нечистого и пошел добывать положенный ему участок. На здании где раздавали участки были нарисованы рога и копыта, народу было много все они толпились и чего – то ждали. Вся эта атмосфера не внушала особого доверия. Перед входом в здание Кемеля встретила молодая, симпатичная чертовка с метлой. На ней было черное шифоновое платье, красиво расписанное золотыми буквами «V» и словами «VoIeuse». Платье было легкое, стильное, казалось крупные золотые буквы «V» придавали всему её виду некоторое благородство и лоск. Она  как, оказалось, следила за чистотой и регистрировала посетителей. Кемель плотоядно взглянул на её округлые бёдра, на красивую крепкую почти обнаженную грудь. Чертовка приветливо улыбнулась ему сочными, чувственными губами.
- вам что участки нужны? могу помочь, если есть «эквивалент», – предложила она.
- А что это такое? – спросил Кемель.
- «всеобщий эквивалент» – это товар, в котором  другие товары выражают свою стоимость. у нас эквивалентом бывают деньги или душа, мы все принимаем. ну естественно по нашему курсу. сейчас даже предпочтительнее деньги.
- А под честное слово можно?
- слова молодой человек, сейчас в нашем мире вообще ничего не стоят. у нас здесь недавно случился кризис, и даже души обесценились. раньше их брали в залог охотнее. да и какие сейчас у людей души? большинство человеческих душ стали мелкими и лживыми, так, душонки - пожаловалась чертовка.
- Так я это, говорят, положено по одному участку, каждому индивиду, - начал объяснять Кемель.
- ты значит хочешь по закону, - поскучнела чертовка. – тогда иди, занимай место, тебе нужно будет выиграть соревнование.
- Какое ещё соревнование?
- правила там же на плакате висят, давай проходи не мешай работать.
    Соревнование представляло собой эстафету, нечто напоминавшее бег с препятствиями, по пересеченной местности. Беговая дорожка менялась, это был асфальт, тротуар или же длинный коридор, заставленный столами и стульями иногда гравийная дорога. В конце каждого отрезка пути, стояла касса маленькое здание с окошком, куда нужно было подойти и получить разноцветный жетон. Жетоны нужно было сохранять до конца соревнований и первые 50 человек предъявившие все жетоны в последнюю кассу получали свои долгожданные участки возле болот, среди вони и гнуса.
Народу было много, и они двинулись по тесным улочкам и коридорам, безжалостно расталкивая друг друга. Они бежали, шли, стояли, ждали, когда придет кассир. Они занимали очереди и всю дорогу ругались друг с другом.
- Куда мы пришли? Талоны, эстафета, очереди это чистейшая шиза, - сказал Кемель Инсайдеру самым последним получая свой талон на земле пользование. Не успевшие снова начинали занимать очереди.
Получив свой талон на земельный надел, Кемель пошел, что бы застолбить участок, но опоздал. Там уже ходила  молодая ведьма с регистратуры и, похоже, продавала его участок, какому-то солидному мужчине в дорогом костюме.
- В чем дело?! Что вы здесь делайте?! Пробовал, было возмутиться Кемель, но у него ничего не вышло. Ему утомленному эстафетой, было, не справится с молодой и сильной ведьмой. Чертовка набросилась на него словно собака, сорвавшаяся с цепи.
- ты кто?! – спрашивала она у него, - ты, что не знаешь, что на талонах номера должны быть проставлены римскими цифрами?! там же все для вас, бестолковых написано, где ты взял этот талон, ты украл, наверное, его! - кричала ведьма на Кемеля. Он пробовал, было спорить с ней, но у него ничего не вышло.
- Мне сказали, что номера должны проставляться арабскими цифрами, - беспомошно произнес Кемель.
- это было действительно до 10-ти утра, а после половины одиннадцатого принято решения номера проставлять римскими цифрами, - принялась кричать чертовка. Из всего последующего «крика и воя», Кемель понял что уже «давно» существует некий указ, а утром вышла «какая-та поправка», из которых следует что  все талоны, выданные до обеда уже не действительны. Она все еще кричала ему в след, пока Кемель не ушел от нее.
Они пошли по дороге. Инсайдер как мог, успокаивал Кемеля, объясняя ему, что ему не повезло, и его участок оказался в хорошем, «ходовом месте», вдоль трассы, и «такие» земельные наделы здесь «просто так», никто не дает. Но у Кемеля остался талон и если он снова проидет эстафету ему «где-нибудь» должный выделить участок. За разговором они не заметили, как приблизились к какому-то помпезно величественному зданию. Это сооружение снаружи, изобиловало изображениями различных рогатых тварей, грифонов, единорогов, многоголовых пернатых с хищно раскрытыми клювами, смотрящими по сторонам, словно выскивая себе добычу.
- А это ещё что за пирамида, прямо дворец кощея бессмертного, - спросил Кемель.
- Это их «Дом правосудия», - ответил Инсайдер.
- Надо же и здесь прокуратура есть! И кто здесь творит правосудие?
- Кто работает, тот и творит. Ну, в основном, как и везде, чертей много, здесь в последнее время наплыв такой идет, везде они. Что зайдем?- предложил Инсайдер.
- Зачем?
- Ну, как тебя же обманули, заявление напишешь, они эту аферистку поймают.
- Перспективы есть? – спросил Кемель.
- Не знаю, - ответил Инсайдер.
Они вошли в здание, повсюду сновали черти с папками и бумагами, у входа как водится, их остановили и поинтересовались, кому они пришли. Они отошли от окошка.
- Что-то мне здесь не нравиться. Солидное здание, конечно, я смотрю, и чертей здесь разных с полномочьями хватает. Чем они здесь вообще занимаются? – спросил Кемель у Инсайдера.
- Свободу продают, - ответил тот, затем добавил – Я пошутил.
- По-моему надо отсюда по быстрее валить пока нас самих не закрыли, - сказал Кемель.
- проходите, вас ждут, - обратился к ним черт в серой кожанной униформе.
Кемель повернулся торопливо вышел из здания и побежал. Инсайдер бросился всед за ним. Они побежали. За ними началась погоня, бежать было тяжело. Ноги стали ватными, тело свинцовым, сердце обуял страх, они провалились в какие-то катакомбы, затем на улицы старого, древнего города, была зима, и было скользко, затем они попали в грязный город, где за каждым поворотом их кто – то ждал, они убегали, и снова было скользко.
Кемель начал выдыхаться.
- Почему так страшно? – спросил он у Инсайдера.
- Здесь страх появляется, когда мы выдаем несуществующее за существующее, - ответил Инсайдер.
- Кто гонится за нами?
- Это «лярвы», пренебрежительно, - ответил Инсайдер. – Они сами по себе безобидные, тебе страшно, они гонятся за тобой, увеличиваються в размерах, если не страшно трансформируются во что нибудь другое и исчезают. Во сне всегда так. Они остановились, видения исчезли, впереди была степь и дорога.
- Куда пойдем, где мне искать деньги? - спросил Кемель. Инсайдер молчал. Не дождавшись ответа Кемель начал жаловаться и возмущаться, закончился его монолог вопросом «Почему на свете денег мало и всегда не хватает?». Ответ Инсайдера был безжалостен «На свете нет такого понятия мало, на свете всего достаточно, мало их у тебя». После этого, они какое – то время шли молча, затем Кемель спросил, нет ли здесь у них место такого, что бы прогноз ближайшего будушего получить, если нет то хотя бы совет какой – то, что делать.
- Здесь не гадают, сон предсказать очень трудно, вариантов развития будущего множество. Информацию о будущем сне можно получить из бодрствующего состояния, но для этого тебе туда нужно вернуться, - сказал Инсайдер. – Хотя здесь есть место, где обитают мысли, может это что-то даст.
- А разве мысли не рождаются и не обитают в голове? – спросил Кемель.
- Ты что как они могут, там постоянно находится, мыслям простор нужен космос, они просто иногда посещают голову.
- А как же прогресс, знания, открытия?
- Это всё чепуха. Знание или мысль как хотите, так и называйте, оно всегда было, есть и будет. Эта часть вселенной. Просто человек сам зачастую не бывает готов воспринять знания. Вы же своему ребенку не даете ключи от машины или от сейфа с огнестрельным оружием. Человек ничего не придумывает. Он  познает и получает.
- А сон, какой здесь основной закон?
- Как и везде, каждый получает то, что хочет. Каждый видит такой сон, какой ему необходим. Ни «случайное», ни «закономерное», в жизни просто так не бывает. Если ты чего-то сильно хочешь, в начале это реализуется здесь, потом уже у вас в материальном мире. Просто человек не всегда понимает эти послания, это как послания по Emil у многих отсутствует программа прочесть послание.
- Почему если все получают то, что хотят, люди так несчастливы?
- Потому что они, как правило, не того желают и совсем не хотят ждать.
    Постепенно начало смеркаться. Наступила ночь. Луна на небе тускло освещает степь. Дорога, по которой идет Кемель изобилует, огромными ямами, словно воронками, образовавшимися после бомбежки, мелкими колдобинами и валунами. Засохшие куски глины тоже разных величин, мелкие и крупные, но все одинаково крепкие и твердые. Идти по такой дороге трудно, то и дело приходиться спотыкаться и падать. Идти по степи было бы, наверное, легче,  но Кемель не хочет покидать дороги. По дороге ходят люди, ему кажется что дорога, какая бы она не была, предохраняет его от различной нечисти, если соитии с нее думает он с ним может что – нибудь случиться. Степой ветер воет в ночи и колышет кусты саксаула. Инсайдер, который сопровождал его в начале пути, куда то исчез. Пронизывающи холодный ветер, «бъет в лицо» и гнет высокие кусты саксаула, что растут по краям дороги. Саксаул в темноте  очень напоминает сказочных, огромных чудовищ, которые вот-вот выдут из темноты и нападут на одинокого путника. Кемелю страшно, но он не знает, что делать и продолжает идти вперед. Постепенно воздух в степи становится вязким и тяжелым. Кемелю становиться тяжело идти и дышать. Он хочет крикнуть и не может. Кемеля охватывает слабость, он пребывает в каком-то вязком небытие, и ощущает пустоту. Он тем сильнее испытывает эту пустоту, чем дальше продвигается вперед. Кемель идет и чувствует себя, словно попал на другую планету, где прозрачное полное какого – то смысла пространство давит на него готовое расплющить его своим содержанием.
- Ну, вот мы и пришли туда, где обитают мысли, - сказал появившийся Инсайдер. Кемель особенно ему не удивился, он уже привык, что тот исчезает, затем неожиданно появляется, к тому же ему было тяжело, дышать и говорить.
- Я не слышу никаких мыслей, мне тяжело дышать, в голове пусто, - пожаловался он.
- Ну, это не мудрено, мысли спят, что – бы их разбудить, нужны чувства, - просветил Инсайдер.
- Ну, ты псих! Какие ещё чувства, я сейчас сдохну здесь! – сказал Кемель. Пространство давило на него и ему было плевать на все, главное, что  бы вырваться из этого тяжелого давящего пространства. Кемель чувствовал себя словно пустая капсула на дне океана. В какой-то момент давление стало почти невыносимым, и он выдавливаемый со всех сторон вылетел из пространства и ощутил облегчение. Он летел, вокруг было прохладно и темно. Он летел легко, ничего вокруг не видя и не ощущая, летел скрытый и оберегаемый темнотой.
    Над степью забрезжил рассвет. Кемель снова стоял посреди степи на дороге и не знал куда идти. Где начало этого пути и куда ведет эта дорога?
- Слышь, - обратился Кемель к Инсайдеру, - Может, мне надо было молитву заказать? От всей этой нечисти, молитва же помогает? Верно?
- Верно.
- Может даже удастся душу у чертей из заклада, вытащить.
- Может, - без особого энтузиазма согласился Инсайдер.
- Где здесь, у вас это можно сделать?
- Сейчас, немного пройдем и с левой стороны должно быть здание, там молитвы производят, - ответил Инсайдер.
- Ты хочешь сказать, произносят.
- Произносят, производят, какая разница? Вон она эта «фабрика молитв».
- Какая ещё фабрика? Мне мечеть нужна!
- А у нас здесь нет мечетей, у нас везде фабрики. Платишь, деньги и заказываешь суру из Корана, хочешь христианскую или ещё какую молитву, исполнят в лучшем виде. Костюмировано, бороды, чалмы вообще все аксессуары, все натуральное, - начал нахваливать Инсайдер.
- Слушай что за хр…нь?! У вас, куда не ткнёшься везде деньги да деньги! Ты же знаешь, денег то нет. Нет у вас обыкновенной простой мечети?
- Видиш ли мечеть, подразумеватся как бы это Дом Божи. Ну, как бы это место, которое посещается Богом. В принципе раньше эти «фабрики молитв» говорят, были мечетями, а потом их перестроили, новое оборудование, технологии, сервис первоклассный сам понимаешь.
- А когда Бог перестал в эти мечети ходить?
- Да почти сразу же, как они за свои молитвы начали брать деньги. Ты иди, закажи молитву, они дорого не берут, можно под запись в кредит.
- А эта их молитва поможет?
- Вот это кому как. Скорее здесь это воспринимается как ритуал, своебразное искусство, культура, и в какой-то мере признак хорошего тона, - пояснил ему Инсайдер.
- А что такое искусство?
- Настоящее искусство это умение создавать истину изо лжи, для этого необходима вера, которая воистину творит чудеса.
- Надо же, хороший тон, ритуал, искусство. Что дальше то делать? – спросил Кемель.
- Идти, - ответил Инсайдер. Они пошли, по дороге и снова разговаривались.
- Слушай, почему мы все время идем?!
- Потому что жизнь, это и есть дорога.
- Зачем нам эта дорога?
- Чтобы нести по ней в своем теле, свою душу.
- Зачем нам тело?
- Чтобы чувствовать.
- Зачем нам душа?
- Чтобы любить.
- Кого любить?!
- Всех, - ответил Инсайдер.
- По-моему, любить всех, это идиотизм! – сказал Кемель.
- Видишь ли, основная задача интеллекта, заключается в развитии духовности. Потому как для решения насущных проблем как – то: питание, продолжение рода и. т.п. достаточно было бы инстинктов. Но между тем главная суть духовного заключается в материальном проявлении. Основная драма человечества, - начал, было, Инсайдер, но его перебил Кемель.
- По-моему основная драма заключается в том, что я попал на бабки этим чертям и не вижу для себя реальных перспектив развести это дело! Неожиданно где-то в голове Кемеля возник экран и он прочел: «Задолженность – стоимостная оценка обязательств, подлежащих уплате или взысканию в определенные сроки». Он прочел это определение и на какое-то время замолчал.
Они пошли дальше по дороге, постепенно степь начала меняться появились холмы и даже небольшие, невысокие горы. У подножия одного из таких холмов дорога, по которой они шли, раздваивалась. Одна дорога шла вверх в гору, другая шла в обход холма и уходила вниз. По какой дороге пойдем? - спросил Кемель у своего «поводыря».
- Лучше идти наверх, - предложил Инсайдер.
- Это ещё зачем?
- Наверху воздух чище, - ответил Инсайдер.
- А зачем нам воздух? - возмутился Кемель. – Мы что на курорт отдыхать идем, мы бабки ищем! Где реально можно найти бабло вот в чем вопрос?! - сказал Кемель.
- А ты уверен, что деньги внизу? - спросил Инсайдер.
- Я пойду вниз не, потому что точно знаю, что там есть деньги, а потому что устал. И вообще ты мне надоел, мне вообще все надоело, я сейчас проснусь, - сказал Кемель.
- Ну, просыпайся, - предложил Инсайдер. Кемель лег на сухую, пыльную траву у подножия холма.
- Ты что делаешь? Отдыхаешь? – спросил у него через некоторое время Инсайдер.
- Я пытаюсь заснуть!
- Так ведь ты и без того спишь.
- Ты гонишь! Я же с тобой разговариваю! Я сейчас засну, и потом проснусь, и тебя уже не будет! Это сон! Ты понимаешь! Ты мне снишься, и эти черти они просто мне приснились! Сон он проходит, когда человек просыпаеться! Это всё не реально, ты понимаешь?! – начал кипятиться  Кемель.
- Да я то ничего против не имею, только черти они всегда черти. Сон то может, пройдет, но черти могут остаться, - выразил мысль Инсайдер. Однако Кемель не обратил на это внимание, он был занят собой, выяснением гдеже он на самом деле находится?
- Я понял, я уже сплю, как во второй раз заснешь? Я сейчас еду в кабине КАМАЗа в Айркум, воровать, вернее даже покупать нефть. Я итак сплю, как же я засну снова!
- Ну не спи у нас впереди дорога, - сказал Инсайдер.
- Ты что смеешься, какая к чертям дорога?! Дорога там, в Кызыл – Орде, понимаешь! Та дорога, она ведет на месторождение, где добывают нефть, вот это дорога так дорога. Та дорога она всем дорогам дорога! А я сейчас вижу сон! Ты понимаешь сон! Тебя нет, а я в кабине машины. Я сейчас прыгну, вон с того камня на землю и мне ничего не будет. Понимаешь, я во сне, я ни за что не отвечаю! Мне все можно! Короче пошли все к …, на хр…н, и я делаю что хочу!
- Я бы тебе не советовал оттудова прыгать, покалечишься или убьёшься, - предостерег его Инсайдер.
- Ты опять гонишь, как во сне можно умереть? Хотя говорят что такое …, - Кемель замолчал и взглянул на Инсайдера, тот смотрел в другую сторону, затем их взгляды встретились. Оба молчали. Затем Кемель взобрался на холмик, правда не на тот высокий холм, с которого он в начале собирался прыгать, и прыгнул, при приземлении он необратил внимание и поскользнулся на мелких камнях и неудачно упал, падая, он больно стукнулся локтем.
- Я не понимаю, почему?! Почему я отбил руку? – спрашивал он у Инсайдера.
- Потому что ты прыгнул, - ответил Инсайдер.
- Но это же сон!
- Во сне все верят в сон, – сказал Инсайдер. Они помолчали.
- Ну что куда пойдем? – спросил Инсайдер.
- Я устал, - ответил Кемель.
- Ну что же пошли вниз, - пожалел его  Инсайдер, и они пошли по дороге, что шла в обход холма и уходила куда-то вниз. Степная дорога постепенно уходила вниз, идти по ней стало намного легче и даже приятнее. Ноги сами несли тело, ямы и колдобины, исчезли, дорога стала мягкая и пыльная. Они спускались, скользя по песку, что придавало некую новизну пути. Но чем ниже они спускались, тем больше стало ощущаться в воздухе вони. Запах отдалено напоминал тухлые яйца. В какой – то момент дорога, по которой они шли, разветвилась. Три одинаковые дороги уходили в разные стороны.
- Покакой пойдем?- спросил Инсайдер.
- Да разницы нет, - с видом знатока ответил Кемель. – Все эти дороги, в конце – концов, сойдутся в одну, так часто бывает в степи, люди обходят и объезжают некоторые участки во время распутицы. Они подошли к развилке и увидели что у начала каждого пути толпяться люди.
- Я что-то не понял, откуда они появились? – спросил Кемель у Инсайдера.
- Это сон, - пояснил Инсайдер. – Здесь то, что ты видишь на расстоянии, при приблежении может принять совершенно другие формы.
- Интересно, - сказал Кемель и обратился к одному из стоящих людей: - Что у вас здесь за цирк, происходит? Вы кого ждете?
- Мы не знаем, за каким дураком идти, - ответил человек.
- А откуда вы знаете, что они все дураки?
- Только дураки зовут за собой, за умным люди идут сами.
- Логично, - согласился Кемель и далее поинтересовался у своего собеседника, по какому пути идти ему?
- А что ты ишешь? – спросил человек.
- Я ищу деньги, много денег! – ответил Кемель.
- А деньги тебе нужны здесь или в том мире, откуда ты пришел? – спросили из толпы.
- Деньги они везде деньги, - проборматал Кемель и громко ответил: - И тут и там не помешали бы!
- Хлопотно это, и тут и там, - сказал кто-то.
- Тебе нужно поторапливаться, успеть пока не кончиться время подлецов, - выкрикнул кто-то из толпы. И они с Инсайдером пошли по прямой дороге. На степь начала опускаться ночь.
- Слушай куда мы побежали?! Я даже подумать не успел, расспросить этих людей поподробней, торопимся куда – то чуть – ли не в препрыжку.
- Здесь, такие законы ты в пути спросил, получил ответ и пошел.
- А что это за «время подлецов»?
- Это ночь.
- Слушай вот ты такой умный, ответь мне, почему в мире всё так несправедливо устроено? Кто – то богатый, кто – то бедный! Одни счастливы, другие нет! Почему?
- Потому что есть богатство. Потому что нет ничего одинакового. Одинаковым для всех может быть только наказание. Остальное все относительно и лживо.
- В смысле?
- Наука ваша полна условностей и заблуждений, история которую вы пишите и изучайте и вовсе сомнительна. Один и тот же предмет, вы называйте на тысячу разных ладов. Вы мерите неизмеримое, вы изрекайте ложь, подразумевая, что эта истина, а общение между собой построили и вовсе на самой большой и великой лжи!
- Во ты завёлся! Это что же за ложь такая «Большая и Великая»?!
- Это деньги.
- Почему деньги ложь?! – почти обиделся Кемель, - Деньги это чисто реально!
- Деньги состоят из условностей. Клочок бумаги, которого нет в природе, но на которое по договоренности можно все приобрести. Они одинаковые, их нужно считать, они обесцениваются и их подделывают. Но главное если денег много, виновный может стать не виновным, безродный благородным, слабый сильным, уродливый красивым. Они делают ложь истиной, а истину ложью!  Вы придумали их, и построили для них храмы. На протяжении веков вы проливали за них кровь, обращались к ним и оживили их своей любовью. По сей день, вы верите и каждый день ждете их. «Взять себе ложь в замену истины, неприбыльная торговля», - сказал Инсайдер.
- Всю жизнь непруха, хотел бабла немного срубить и даже во сне в поводыри попался убежденный бессребреник, - посетовал Кемель.
   Вскоре они увидели переливающееся в ночи, разноцветными огнями здание. Подойдя поближе, Кемель прочел название «ЗЗ».
- Это что ещё за «ЗЗ», ночной клуб что – ли?
-«Типа того», - ответил Инсайдер, который после своего «выступления» о природе денег, остальную часть пути молчал.
- Это закрытый клуб в названии это не цифры, а буквы, аббревиатура, - просветил своего спутника Инсайдер.
- Это что же, Зе, Зе, что – ли? – спросил Кемель.
- Да это клуб «Золотая Задница», - пояснил Инсайдер.
Они как-то очень быстро оказались внутри здания. Если снаружи здание выглядело современно, то внутри оно скорее напоминало средневековый европейски замок. Огромный зал с высоким потолком, мраморными колонами в позолоте, лакеи в позолоченных ливреях, свечи с канделябрами, люстры и прочья средневековая мишура. В противоположенной от входа стороне, словно алтарь в церкви возвышается какой-то постамент, накрытый красной, отсроченной золотом шелковой тканью.
   Кемель оглядывал, всех и вся. После однообразной пыльной степи, оборванцев у развилки дорог, внутреннее убранство клуба порожало своим великолепием. Кемель жадно рассматривал женщин разносивших яства на злотых разносах. Женщины были красивые и совершенно нагие.
- Почему они голые? – спросил он у Инсайдера.
- Потому что они женщины, - ответил тот.
- Они здесь тоже учат? – спросил он снова.
- Они всегда такие, когда наступает «время подлецов», - ответил Инсайдер.
Между тем одна из девушек подощла к ним. Она держала на золотой чаше хрустальный фужер, с каким – то темным напитком. Кемель отпил из фужера напиток при этом, довольно откровенно рассматривая девушку, которая приветливо и даже в какой – то степени поощрительно ему улыбалась.
- Что-то типа коньяка или метаксы что-то не распробывал, - сказал Кемель, улыбаясь девушке. Девушка продолжала молча улыбаться.
- Она что дура или глухая? – спросил Кемель у Инсайдера.
- Что ты хочешь? Ты же не в ресторан пришел, - буркнул в ответ Инсайдер.
- А что это у вас сегодня собрание? – снова обратился к девушке Кемель.
- У нас каждую ночь собираются, - ответила женщина, она ещё щире улыбнулась. Они немного помолчали, и девушка сказала: - А сегодняшнее собрание посвящено вам. Кемель взглянул на нее словно на кухонный буфет, который неожиданно вдруг заговорил.
- Мне?! – спросил он
- Да, - просто ответила девушка. – Вас будут принимать в члены клуба, - добавила она взяла фужер и испарилась. Кемель вдруг немного заволновался.
- А что мне делать, - спросил он у Инсайдера.
- Ничего, - ответил тот.
- Как это ничего?! Столько народу, может мне что-то говорить надо или делать? Инсайдер, глядя на него, усмехнулся.
- Тебе нужно решить, остальное произойдет само по себе, - ответил он.
- А что это за клуб? Что я с этого членства буду иметь? – спросил он у Инсайдера.
- Это своего рода «Тайный орден». Ну, выгод здесь много, они своих в обиду не дают. Помогут расплатиться с долгами, пристроят куда – нибудь, финансовые вопросы помогут, решить.
- Здорово! А ходить мне не придеться? А то меня здорово достали и утомили эти нескончаемые степные дороги.
- Если ты согласишься на их условия ходить тебе больше не придеться, будет считаться что ты уже пришел.
- Класс, просто супер. А что я должен буду делать то?
- Лизать задницу, - ответил Инсайдер.
- Не понял, - несколько помрачнел Кемель, - Чью задницу? - начал уточнять он.
- Золотую задницу, - сказал Инсайдер. – Скоро пробьёт полночь и наступит «время подлецов» и все собравшиеся устремятся лизать золотую задницу, кто больше лизнет остается в клубе, меньше выбывает.
- Кто это придумал? Что – то мне кажеться, что это  шиза натуральная! Да и не попонятиям это!
- Да ничего оскорбительного по здещним понятиям в этом нет. Это что-то типа ритуала. Задницато Золотая! Когда в рыцари посвещают, те же тоже коленопреклоно целуют меч. Метал всё одно, какая разница, какие формы.
- Эко ты загнул! Рыцари, меч и задница и типа всё металл, одно и тоже, - засомневался Кемель.
- Признаться не ожидал что ты такой моралист! – Усмехнулся Инсайдер.
- Я не моралист, но задницу каждый вечер лизать, это уже слишком!
- Привыкнеш, человек ко всему привыкает и довольно быстро. Это поначалу мысли всякие, сомнения.
- Почему их идол задница?! – начал возмущаться Кемель.
- А что ты хотел, да и вообще что в этой «пятой точке» такого – то? Вон в старину в Индии в женской заднице видели символ мировой энергии! А в Сиракузах греки воздвигли статую богине Афродите  задом к молящимся, её так и звали Прекраснопопая.
- Эти греки, что тоже лизали что – ли? – с интересом спросил Кемель.
- Да причем тут это? Это же просто ритуал, культура!
- Культура, ритуал, на задницу молиться. Я смотрю тут у вас у всех эта культура прямо из ушей так и лезет. Я же просто хочу денег, - начал сетовать Кемель.
- «Просто денег» не бывает, - сказал Инсайдер.
- Как не бывает?
- Так не бывает.
- Хорошо, тогда из чего они состоят? – спросил Кемель.
- Деньги состоят из: счета, страха, стяжательства и страдания.
- Надо же какое дерьмовое сочетание! А что они дают?
- Они дают «пустоту». Когда денег у одних много, а у других мало нарушается гармония и умами людей начинают владеть деньги. Ибо «низшие» всегда и во всем хотят походить на «высших». Деньги в начале были золотыми, но вскоре люди поняли, что деньги это пустота, просто символ. Но пустота, в которую необходимо верить и надо любить, - сказал Инсайдер.
- Ты опять загнул, пустота, ложь, страх. А реально в жизни деньги что дают?!
- Власть.
- То-то, и оно. А власть от Бога? – спросил Кемель. Инсайдер не ответил, он промолчал на заданный вопрос.
- Чего молчишь, согласен надо пологать! А раз власть от Бога получаеться и деньги от Бога!
- Деньги это совокупность, а любая совокупность являеться лишь одной из многочисленных дорог.
- Ну, вот опять пришли к тому с чего начинали к дороге. А что дает нам дорога?!
- Это можно узнать только в конце пути.
Пока они беседовали, в зале началось оживление, все присутсвующие начали продвигаться поближе к накрытому материей постаменту. Кемель услышал звуки, какой – то монотонной музыки и увидел, как две совершенно голые женщины срывают алую с позолотой материю с постамента. Изпод материи сверкнула огромная задница. Золотой истукан был метра в два вышиной и примерно такой же ширины. Переливающаяся золотом, огромная задница сверкала, манила и притягивала к себе.
- Что-то не сказать что формы у этой задницы как у Афродиты, я даже с полной уверенностью немогу сказать женская это задница или мужская? – усомнился Кемель. Монотонный гул в зале стал услиливатся, ощущалось какое – то напряжение. Кемель начал, замечать какие – то (в начале незначительные) а со временем большие изменения во внешности присутсвующих. Только что казавшиеся ему красивыми и здоровыми люди, на его глазах преврашались в уродов и монстров. Эта трансформация происходила медленно, как – бы в начале взгляд Кемеля улавливал в человека небольшой физический изъян, который начинался увеличиваться и вдруг распространялся по всему облику обладателя словно гангрена. У всех присутсвующих как – то заметно поменялось выражение глаз. Языки у людей выросли, взгляды стали алчушими, они стали издавать различные противные звуки. Кемель увидел девушку недавно угошавшую его напитком, у неё стали красные, словно бешанные глаза и выросли хвост и язык.
- Ну, вот опять началась чертовшина, - сказал, Кемель ища глазами выход. Выхода почемуто не было. Дверь, через которую они вошли отсутвовала. Кемель заметил, что некоторых в зале начало, охватывать какое – то исступление.
- Что происходит? Почему все меняются, - обеспокоено спросил Кемель у Инсайдера.
- Во сне всегда так, когда продолжительное время остаешься в одном месте, вокруг все начинается менятся. Красивое, становится уродливым, родные чужими, светлые темными, - сказал Инсайдер. Неожиданно зал перед взором Кемеля исчез, он увидел перед собой нескончаемые душевые кабины и начал одну за другой открывать их подряд. Он вроде что-то искал и в одной из душевых кабинок увидел голую женщину. Он не видел её лица, и решил заняться с ней «любовью». Он вытащил женщину из душевой, нагнул  и вошел в неё сзади. Он лёг ей на спину, но увидел её половые органы и то, как он входит в нее, хотя видеть этого никак не мог! Потом он увидел, что у женщины нет лица и вообще это не та женщина! Его из этого омута вытащил Инсайдер, рука которого сзади схватила Кемеля за плечо и выдернула. Он снова окозался в зале. Не успел Кемель оглянуться и опомнится, как к нему подошли две уродливые особи, судя по плоским, дряблым и обвислым грудям, женского пола. Они схватили Кемеля и начали тащить его в сторону золотого постамента. Сейчас он поцелует эту задницу и все устремятяся его поздровлять. Кемелю стало казаться, что все присутсвующие в зале, смотрят на него с каким-то вожделением, даже с завистью, однако ему покозалось, что он так же где-то мельком заметил присутвие матери. Ему вдруг стало стыдно и страшно. Кемель начал вырываться из рук женщин. Это было тяжело, женщины обвивали его с разных сторон руками и не выпускали его, наконец, ему, приложив усилия, удалось вырватся, и они с Инсайдером бросились к выходу.
- Это проклятое место, валим отсюда! – говорил Кемель, прорываясь через толщу людей.
- А деньги? как же деньги?! – спрашивал Инсайдер, сшедший позади него.
- От таких денег счастья не будет, - сказал Кемель, устремляясь к выходу. они протискивались к двери, через толпы людей, словно ледокол к центру Арктики, тяжело и долго. их всё время кто – то норовил удержать, выход, который маячил перед глазами исчез, остались люди, сутолка, уроды и монстры. они попали в тоннель, потом появились тараканы, летучие мыши, они увидели дверь, открыли её, и  уперлись в потолок, повернулись и потеряли себя. их нигде не было. кемель увидел зал, в котором монстры, с длинными раздвоенными языками расталкивая друг – друга лизали золотую задницу. он вдруг окозался на улице, они с инсайдером кудато бежали, вдруг их стали догонять легионеры. кемелю стало страшно, когда легионеры догнали их окозалось что это гладиаторы, а возглавляет их спартак. но почемуто спартак был в рыцарских доспехах, он сказал, что они бастуют и идут завоевывать новую столицу. кемель хотел было спросить у спартака где находится та столица, но его остановил инсайдер.
- Не заговаривай с ним, это натуральный сумасшедщий, заговоришь с ним, «башню снесет»! - предостерег он. Спартак ещё немного поговорил, обращаясь к Кемелю, потом, видя, что тот не разговаривает с ним, начал танцевать «тарантеллу», после они все вместе начали танцевать «ламбаду». Кемель тоже хотел петь и танцевать, но сдержался. Он тоскливо смотрел как Спартак и остальные гладиаторы, обнявшись и виляя бедрами направивились к синему бескрайнему океану, который утопал в оранжевом зареве заката.
Они снова с Инсайдером остались одни. Было ещё темно, хотя небо на горизонте уже слегка начало светать.
- У нас же в начале пути были ещё две дороги, может, вернемся? – осенило вдруг Кемеля.
- Путей там было много, ты просто в темноте не заметил, - ответил Инсайдер и добавил: - Вся степь сплошные дороги.
- Может, вернемся?
- Поздно, мы уже слишком много прошли, сон вспять не повернёшь. Они помолчали.
- А все-таки, куда вели те две большие дороги? – спросил Кемель
- В этом нет ничего интересного, - сказал Инсайдер: - Левая вела к воровству, правая к труду.
- Ты с самого начала знал об этом! - упрекнул его Кемель.
- Ты тоже с самого начала знал об этом, об этом все знают, но мало кто об этом всерьез задумываеться.
- Почему?
- Потому что все заняты и вначале ищут деньги, а не дорогу, - ответил Инсайдер. Они пошли дальше по дороге, почему-то не светало, они пробирались в потемках.
- Почему до сих пор темно? -  спросил Кемель.
- Готовься, Спартак был не один, - ответил Инсайдер. Кемель не успел у него переспросить, что тот имел виду, когда они повстречали мертвых Мейрамбека, Ерлана и Башку. Кемелю стало страшно. Мейрамбек держал в каждой руке по пистолету, Ерлан был с гранатой а у Башки из головый торчала монтировка. Кемель вдруг вспомнил про Кошкара, но того по близости не было. Мейрамбек начал угрожать ему, он направил на него свои пистолеты, Башка улыбался, Ерлан вроде как был безразличен ко всему происходящему, но загораживал своим телом его от направленных пистолетов. Кемелю становиться почему-то стыдно перед Ерланом. Они оба смотрят друг на друга, и понимают это. Кемель держит в руках нож.
- Это «яма», - доносится до него голос Инсайдера, - не бойся и не трогай никого из них, если тронешь кого – нибудь, потом будешь до конца своего сна от них бегать, - слышет он голос.
- Я боюсь, - говорит Кемель.
- Не бойся, - успокаивает его Инсайдер. но в это время мейрамбек стреляет по нему из пистолетов, кемель уворачиваеться и бъёт его ножом, он не поподает. нож оказываеться в брюхе у башки. кемель разворачиваеться и бежит, все, троя, начинают его преследовать. кемель бежит, его душит и сковывает страх, он оказываеться в узких улочках незнакомого города, везде грязь и вонь, шаги нагоняющих его преследователей противно хлюпают позади. он прячеться, но какието подлые люди показывают то место где он спрятался, он встречает людей, которые не помагают ему, он видит друзей, которые оказываються врагами, его ловят он вырываеться и бежит, потом они с инсайдером уже скачут на лошадях, они с кем-то воюют, кого-то догоняют, по ним стреляют, они стреляют, они бегут по воде, по пескам, появляеться огромный корабль, который несет их по бескрайним степям, они танцуют, прыгают и оказываються  в степи.
- Вроде потеряли дорогу, - сказал Кемель, оглядывая степь.
- Отсутствие пути, тоже путь, - сказал Инсайдер.
- Ну и «понятия» у тебя, «переть по бездорожью», - недовольно «пробубнил» себе под нос Кемель, однако покорно последовал по полю. Они шли по степи. Постепенно рельеф местности начал менятся, появились возвышенности, растительность исчезла, почва стала каменистой. Мелкий гравий с песком стелился под ногами. Кемель шел, осторожно боясь поскользнуться. Время от времени им стали попадаться горячие гейзеры, что-то темно коричневое булькало, вырываясь изпод земли и распростроняло вокруг невероятную вонь. Уставший Кемель идет, осторожно переставляя ноги, боясь упасть и угодить в один из многочисленных вонючих источников.
- Не бойся оступиться, здесь нет пропастей, - успокаивает его Инсайдер.
- Но мы же идем вверх? – спрашивает Кемель.
- Это видимость, мы идем по наклонной, и нам больше некуда падать. Наши пропасти полны дерьма и барахтающихся тел и даже если тебя угораздит упасть, падение не будет жестким, - объясняет Инсайдер.
- Куда мы идем? – вновь спрашивает Кемель.
- Мы ищем дорогу, - отвечает Инсайдер.
- Слушай, зачем мне эта дорога, мне не нужна никакая дорога, - возмущается Кемель.
- А что тебе нужно?
- Обычные человеческие ценности.
- Что это такое? – спросил Инсайдер и взглянул на Кемеля как бы говоря: «не забывай, где находишься здесь другие законы и ценности».
- «Человеческие ценности», это жильё, еда, территория, деньги, в конце концов, ну что все перечислять? - с досадой спросил Кемель.
- Жилье, еда, территория и деньги это все ценности у вас там.
- А здесь?
- А здесь это всё просто дерьмо. Здесь теперь огромная, полная дерьма страна, куда привело это ваше так называемое «понимание ценностей». Видишь ли, вы там у себя, все больше и больше, хотите ваших так называемых ценностей, а у нас от этого экология портится.
- И что же вы делайте то, как с этим боретесь?
- Мы накрываем дерьмо целлофаном.
- Понятно! Слушай, откуда вы вообще взялись, «такие»?!
- Какие?!
- Да «такие!». Добро в дерьмо переводите, задницы лижите, честных людей в «лохатронах» разводите! Кто вас придумал?! Страны снов не может быть! Это абсурд и сумашедший дом! – сорвался на крик Кемель.
- Мы оттуда, откуда и все. Нет ничего нового в мире и все в нем взаимосвязано. Вы видите нас, мы присутсвуем в вас! – ответил Инсайдер.
- Я понял! У меня начался психоз, в этом нет ничего удивительного! Просто современный человек живет в состоянии абсолютной и тотальной катастрофы, говорят, что наступают последние времена.  Пишут даже что, это время уже наступило. Инсайдер скептический посмотрел на Кемеля:
- Помнишь, за что Господь сжег Содом и Гоморру?
- А что я должен это помнить?
- А то, что про конец света, начали, по-моему, говорить сразу же после похорон Иисуса.
- А его хоронили?!
- Слушай ну какая разница?! Главное Его распяли!
- А как же Апокалипсис?!
- Это друг мой не скоро, не совершеннолетних и невменяемых не привлекают. До суда нужно дорасти, - сказал назидательно Инсайдер. Через некоторое время они наткнулись на огромную кучу дерьма.
- Ого, сколько, много! – удивился Кемель.
- Да немало, - согласился Инсайдер и добавил: - И это все твоё.
- В смысле? Я не понял!? – возмутился Кемель.
- Это то, что ты искал, - ответил Инсайдер.
- Нет, слушай как это? Я не это искал! Да и потом я же должен! Я же не расплотился! – продолжил своё возмущение Кемель.
- Не расстраивайся, люди всегда должны. Жизнь состоит из долгов, материальных и духовных. По сути человек вечный должник. Родители должны детям. Дети должны родителям. Индивид обществу. Государство каждому гражданину. Все мы должны Богу, и в глубине души уверены, что и Он нам тоже должен. Ну и встречаются естественно среди людей, которые успели задолжать чертям и дьяволу. Обычно это те, кто любит брать сверх занятого.
Люди должны ответить за свои долги, - философский сказал Инсайдер.
- На том свете? – издевательский улыбаясь, спросил Кемель.
- Это, как и везде чем раньше, тем лучше.
- Слушай, перестань грузить! Мы сейчас живем в таком обществе, где, по сути, мораль давно мертва, от нее остался только скелет, который дети изучают в школе по словестности - авторитетно заявил Кемель.
- Не надо требовать от морали сверх того, что она может дать. Мораль, как и всё на земле подвержено старению и вымиранию. Для дальнейшего развития, ей необходима Божественная энергия истово верующих пророков и безумцев. Это процесс непрерывный, как фотосинтез, только с более продолжительным циклом, - сказал Инсайдер.
- Но пророков больше нет, последний пророк…
- Последних пророков не бывает! Первый и последний только Он, - перебил человека Инсайдер.
- Не ну это не то, - начал говорить Кемель оглядывая причитающеюся ему кучу, возмущению его не было предела и он ходил вокруг огромной вонючей кучи и говорил: - Я все понимаю, ну насколько все это цинично, это даже не коммерческий туалет, а просто огромная куча дерьма! Потом эти черти они же потребуют с меня неустойку! Где-то в голове всплыло «Неустойка – определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае нейсполнения или ненадлежащего исполнения обязательства».
- Мне нужна пролонгация сна! – заявил Кемель Инсайдеру и прочел: «Пролонгация – продление срока действия соглашения, векселя, договора и.т.п.».
- Да не получиться это! Ты получил то, что хотел! Все во вселенной обособленно, хоть и взаймосвязанно, вот так вот отсюда взял, туда принес, так не бывает! Да и нужды в этом нет. В вашем мире полно всего. Отсюда просто получаешь знак. Поими явь это явь! Сон это сон! Человек в этих состояниях пребывает отдельно, когда сон и явь смешиваються, он долго не выдерживает, он сходит с ума и оказывается в сумашедшем доме! – сказал Инсайдер.
- Да ладно бес с ними со всеми! Я же теперь торчу этим чертям с казино! Они же грузить меня начнут! Ну, у меня же за душой ничего нет, может они простят мне долг!?
- А ты сам кому – нибудь когда – нибудь прощал долги?
- Нет!
- Эти черти ничем не лучше тебя!
- Подожди, а если бы я там, в жизни простил бы кому – нибудь долг, они бы простили бы мне, мой долг?! – отчаянно заголосил Кемель, словно он уже стоял одной ногой, на той самой классической раскаленной сковороде, под которой давешние его кредиторы, в кожаных красных пиджаках начали разводить костер.
- Нет, они не простили бы тебе долг, - ответил Инсайдер.
- Вот видишь! Какой смысл кому-то, что-то прощать?! - прокричал Кемель.
- Прощать может только Бог или человек! Остальным это не дано! – сказал Инсайдер.
После услышанного ответа Кемель впал в истерику и начал кататься по полу, он кричал и весь измазался в дерьме, он плакал, просил воды, и барахтался в вонючей жиже.
- Где вода? – кричал Кемель.
- На земле, - ответил голос.
- Но почему у вас нет воды?! Что вы вообще можете дать кроме этой кучи дерьма?! - вопрощал человек.
- Мы можем даровать только безумие....

***
    Зыков с Сапаром приехали в Айркум к обеду. Несмотря на то, что была середина ноября, выпал глубокий снег и было морозно. Даже лишний раз выходить курить на улицу и того не хотелось. Градусов тридцать мороза и пронизывающий ледяной ветер. После обеда все курящие толпились в тесном предбаннике, где давно выкрутили противопожарный датчик и дымили во всю, в морозные дни. Рядом в сушилке, свернувшись калачиком, спали кошки и дворняга Лайка, у которой волки, забредшие в поселок прошлой зимой, отгрызли заднюю лапу. Сапар обратил внимание, что к Зыкову подошел один из ГБР-цев и они, несмотря на мороз, вышли «покурить» на улицу. Сапар вспомнил этого парня, он и раньше «захаживал» к старшему координатору. Сапар знал, что два дня тому назад в Айркум заезжали «быки». Кошкар, (с которым они уже больше месяца как «подружились») сам звонил Сапару и предупредил, чтобы они не появлялись, наверняка он и Зыкову заплатил, потому что, старший координатор как раз в это время собиравшися в Айркум, отчегото неожиданно передумал. Теперь они приехали. Наверняка «Кошкаровские нефтевозы» наследили, и можно будет, поднять небольшой шум. Нужно будет провести «фотосессию», и разослать с комментариями, по электронной почте, фотоснимки следов, розлива нефти и протекторов грузовых автомашин, как неоспоримое докозательство, нелегального вывоза нефти. Когда Сапар вышел из расположения, Зыков с ГБР-цем все еще разговаривали. Подходя к ним, Сапар силился вспомнить имя ГБР-ца, но не припомнил. Он подошел и поздоровался с ГБР-цем за руку, улыбнулся ему. У охранника глаза забегали, и он быстро попрошавшись пошел в направлении расположения Легион СК.
- Говорят, два дня тому назад был «заезд» на скважины: №130, 131, - сообщил «новость» Сапару Зыков.
- Ничего себе, вот сволочи! - возмутился Сапар, словно он раньше и допустиь не мог, что такое может случиться. – И сколько вывезли? - спросил он у Зыкова.
- Говорят, около ста пятидесяти кубов, - ответил Зыков.
- С двух скважин полторасто кубов?! – удивлялся Сапар, словно речь шла о новом мировом рекорде.
- Нет две машины с «ЦППН», залили, - уверено сказал Зыков.
- Перекачку делали?
- Зачем? Прямо в «ЦППН» заехали и залили, - спокойно сказал Зыков.
Сапар догадывался, куда клонит старший координатор, и решил немного ему подыграть.
- Думаешь, Тимур в «доле»? – спросил он про менеджера месторождения Айркум, на которого Зыков давно имел зуб.
- А ты как думаешь?! Перед самым его носом вывозят, а он не в курсе? – зло спросил Зыков, имея виду, то обстоятельство что ЦППН находился в километре от вахтового городка, и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Корчит из себя неподкупного, патрулирует будто бы, да только не там где надо! Козёл!
- Будем к нему заходить? – спросил Сапар, которы уже замерз и хотел в помещение.
- А на хр…н он нам нужен, видеть его не хочу! Лучше позвоним Аюбаеву, его подчиненные вот пусть и разбирается. Мы с тобой лучше проедем вдоль нефтепровода, сфотогрофируем следы и покажем менеджеру филиала. Пусть полюбуется.
- Если следы остались, их, наверное, уже «закатали» - засомневался Сапар, которому не очень хотелось ездить по трубопроводу.
- Ну, ГБР-же не будет по десять километров следы «закатывать». Закатали, наверное, как обычно на переезде, это наоборот подтвердит, что они в теме. Да и потом сейчас не лето, может они, и не закатывали, как следует эти следы, - улыбнулся Зыков.
- В ЦППН, когда поедем? – недовольно спросил Сапар.
- Да сразу и посмотрим,  - сказал Зыков, направляясь к своему «Ланд-Крузеру».
Но сфотографировать следы нефтевозов, как они рассчитывали, им не удалось. Пока они заезжали в ЦКППН, осматривали скважины 130 и 131 и добрались до «Насосной», пошел снег. Снег шел мекими хлопьями и, судя по усиливающемуся ветру, обещал переити в настоящий буран. Если они даже  доберуться до переезда что при такой погоде займет у них довольно много времени, то следов никаких они уже не увидят. Матерно ругаясь, Зыков с Сапаром повернули машину обратно и поехали в Бейкум.
  Тимур в это время  находился в комнате и лениво переключал каналы спутникового телевиденья. Он начал уже дремать, когда его внимание привлекло передоваемое по одному из центральных республиканских каналов заседание правительства. Тимуру покозалось, что вроде выступает Премьер-министр, как ни странно выступление касалось хищений нефти с месторождений в Кзылординской области. Выступление было  довольно резким, но отчего-то слова с экрана вызывали у Тимура ещё большую тоску и безнадежность. В этом выступлении все было как-то расплывчато и не конкретно, суть выступления заключалось в том что: сотрудниками КНБ по Кзылординской области захвачено и в настоящее время демонтировано более 50-ти нелегальных заводов по перегонке нефти, и что в этом замещны сотрудники правоохранительных органов. Ни фамилий, ни имен или должностей, только грозные «рычания» с президиума, да размахивания руками как в каком-нибудь «горячем» гондураском парламенте.
- Они демонтировали пятьдесят самоваров, а у нас как воровали, так и воруют, - сказал Тимур, обращаясь к защедщему в комнату супервайзеру Султану.
- Да «пурга» это все, показуха! Я вообще слышал, что взяли заводики тех у кого «крыша» послабее. Вон на тридцатом километре у въезда в город «печка» как дымила, так и дымит и никто ничего не видит. Я слышал это прокурора области. А насчет пятидесяти заводов, это они вообще загнули. Говорят местные комитетчики, перед руководством в Астане прогнулись и каждую «печку» как заводик оформили! А там может в одном месте три или четыре печки стоят, - сказал Султан, который был в курсе всех новостей относительно нелегальных операции с нефтью. Он пришел поделиться «новостями» с менеджером, тем самым старался заработать перед ним очки. Тимур не «работал», более того конфликтовал и даже писал рапорт на старшего координатора СБ., однако его до сих пор не убрали. Из этого Султан делал вывод, что у менеджера очень влиятельные покровители, по-другому он для себя происходящее объяснить не мог.
- Да черт с ними с печками! Но с Астаны же приезжают?! Рейды проводятся?! – спросил Тимур.
- Проводятся, конечно! Только все заранее об этом оповещены. В это время почти никто не «работает», - просветил менеджера Султан.
- Ты говоришь почти, что есть такие, которых и «Астана» не может остановить?
- Все люди, и те, кто приезжают со столицы, тоже люди, - философский заметил Султан. – Я слышал, что они очень много просят, - добавил он.
- Таке тут такая тема, слышал, сегодня заезжать собираются. Через «Рубеж» в Кзылжар на НСКовских машинах, и ещё возможно Атабек на своих вездеходах в Майкудук.
- А Айркум что? – недоверчиво спросил Тимур.
- Нет тут «тишина», - уверено сказал Султан. – Через трубу не проедешь, снег глубокий выпал, а через «Рубеж» если бы договорились, я бы знал, у меня там человечек он бы маякнул, - сказал Султан.
До Майкудука 40 км, до Кзылжара 35 км в разных направлениях. Семьдесят пять километров, - размышлял Тимур, глядя на экран телевизора, где всё ещё продолжалось транслироваться заседание. «Им то, что сейчас они поговорят перед объективом да разойдутся по домам», - тоскливо подумал он.
- Султан между Майкудуком и «Рубежом» почти 80 км, я физический не смогу перекрыть в двух направлениях. Ты не поможешь?!
- Командир! Я же в день, если сейчас ночью начну с вами разезжать все сразу обовсем догодаються.
- Может супервайзера Кзылжара Савина подключить, он же вроде парень честный?
- Честный то он честный, только он сильно доверяет Николаю Маукеновичу и обязательно позвонит ему. Тот естественно Зыкову и в результате все сюда препруться и ничего не будет. А нефтевозы в это время будут стоять, где нибудь на сотом километре трассы и ждать когда все разедуться. Потом Аюбаев с Зыковым приедут сюда, будут спрашивать, откуда инфармация, будут говорить, что это пустышка и.т.п., - сказал Султан, впрочем, Тимур и сам все это знал.
- Что посоветуешь? – спросил он у супервайзера.
- Что вам посоветовать? В Майкудук Атабек будет заезжать. Вы один, а они ребята опасные. Знайте, я вообще думаю, что «Легион СК» это же просто ТОО-шка, ордена здесь все равно не дадут, своий награды не предусмотрены, - сказал Султан, потупив взгляд.
- Ладно, понял, - махнул рукой Тимур.
- Ну, вы командир, не обесутьте, - сказал, выходя из комнаты супервайзер.
Тимур догадывался, что Султан напрямую связан со скупщиками нефти, но он не торопился его «сдавать» потому что получал от него информацию. Сейчас он испытывал некую безысходность, граничащую с апатией. Его угнетало одиночество и бессмысленность происходящего. Тимур уже давно перестал делиться информацией с менеджером филиала и координаторами СБ., потому что никому из них не доверял. Байболов сомневался, что ему удасться реализовать полученную информацию. Если он поедет в Майкудук, об этом все будут знать и, скорее всего Атабек не сунеться на месторождение чтобы не подстовлять охранников и операторов. Тимур проседит в засаде до утра, но так никого и не увидет. Утром он оттуда уедет, а Атабек зальется днем. На Майкудуке в связи с удаленностью можно заливаться и днем.
    Если Тимур поедет в Кзылжар, то опять же об этом будут все знать, в обоих случаях первым позвонит охранник 59-го поста, который готовит ему чай и получает «парт» за своий своевременные сообщения. Пока Тимур доедет до Кзылжара все машины попрячуться. Раз заезжающие машины из НСК (транспортная фирма, легально осуществляющая вывоз нефти с территории компаний БергенОйл) у них есть разрешение на заезд и выезд и сидя на «Рубеже» никого не поймаешь. Проверять каждый НСК-овский нефтевоз лично бесполезно и смешно, ездить по территории Кызылжара надеясь «на авось», бесполезно. Очень много степных дорог, по которым можно заехать на территорию «БергенОйла» и подождать пока он уедет. Все бесполезно если уж не случиться нечто, не предвиденное и, к примеру, какая-нибудь из этих машин не сломаеться где нибудь в самом неподходящем месте или, же, не заблудиться, но это маловероятно. И в Майкудуке и в Кзылжаре можно было бы задержать скупщиков, если бы точно знать на какую скважину и примерно, во сколько собираються заезжать нефтевозы. Однако такой инфармацией Тимур не облодал, врятли об этом знал и Султан. Об этом могли знать только работники, непосредственно задействованные в предстоящем нелегальном вывозе нефти. Но такие не скажут, это их «хлеб». Их поймаешь, они не признаются.
    Султан пребывал тоже не в очень веселом расположении духа. Дело было в том, что от него все требовали, чтобы он «открыл»  Айркум и начал «работать». Его попытки уговорить Тимура «поработать» успехом не увенчались. А «работать» без него Султан рискнул пару, раз и чуть было не попался. Больше рисковать не хотелось, Султан дорожил своей работой и решил выждать.
Он только теперь, когда перешел в «день» ощутил некоторое облегчение, до этого он находился под постоянным прессингом. Ему все постоянно звонили. Султан несколько раз менял SIM- карты, но это спасало максимум на 2-3 дня, потом номер узнавали. Больше всех Султана «достал» Кошкар, который грубо «наезжал» на него не слушая никаких доводов. Даже люди звонивщие с финансовой полиции так с ним не разговаривали. В конце концов, Султан  с Кошкаром разругались по телефону. Кошкар пригрозил Султану и назначил ему встречу в городе после окончания вахты. Султан не нашутку испугался, если бы Кошкар хотел его просто припугнуть он мог бы приехать на месторождение, - думал он. Султан не был в курсе того, что Кошкару просто было некогда. Он недавно расширил свое поле деятельности и включился в перепродажу некондиционного дизельного топлива полученного из «печек». Отправляли светлые нефтепродукты и мазут по поддельным документам из товарной станции г. Кзылорды. Бизнес этот, что для Кошкара, что для Кемеля был новый и как следует неизученный. Приходилось тратить много времени на различные мелочи. Случалось им подовали вагоноцистерны изпод мазута, когда должны были подать в/ц для бензина или дизтоплива, потому что они по своему незнанию своевременно не дали взятку, «кому следовало», и этот чиновник незамедлительно реагировал на столь «вопиюшие» поведение «коммерсантов».
    По мере приближения окончания вахты, Султана все больше волновала предстоящая встреча с Кошкаром. Правда ему обещал поддержку Салимжан, но Султан ещё не «работал» с ним и не знал что он за человек. Они познакомились с ним по телефону, Султан тогда ещё ходил в «ночь», и  в это время обезжал посты, когда на дисплее его личной сотки высветился этот страшный номер. Если бы сатана, решил материолизоваться в нашем мире и стать абонентом сотовой связи «Билайн» он бы наверняка выбрал именно этот номер: 8 705 0000666. Султан в это время как раз подъезжал к «Насосной». За окном патрульной «Нивы» была ночь. Вокруг белел снег. Неожиданно появившися огромный филин, перерезая дорогу машине, пролетел, взмахивая своими большими, мягкими и бесщумными  крыльями, словно приведение. Султан от неожиданности едва не съехал  в кювет и кое-как остановил машину на сверкающей скользким льдом узкой пустынной дороге, больше пригодной сейчас для конькобежцев, чем для проезда автотранспорта.
- Меня зовут Салимжан, - представились из телефонной трубки. Далее следовало обычное предложение «поработать», но Султан чутьем бывалого человека угадал в Салимжане человека влиятельного и со связями. Салимжан представился как человек из Астаны из органов. Султан тоже не переминул поделиться своими проблемами. Они договорились созвониться завтра. Султан задумчиво сидел за рулем машины. Несмотря на то, что уже было за полночь, на улице было тихо и светло. Пушистые снежинки мягко и медленно падали на покрытую белым снегом землю.
Салимжан понимал, что Султан должен собрать информацию о нем, узнать его возможности. На следующий день Султан созвонился со своими знакомыми скупщиками и посторался узнать побольше  о своем новом знакомом. Основная информация подтверждалась, Салимжан был из Астаны и если даже сам не занимал высокого поста, то имел хорошие связи в силовых структурах. После этого Султан позвонил Салимжану и изложил своии проблемы по предстоящей встрече с Кошкаром.
- Сейчас уже поработать не получится, я перехожу в день, - сказал он на последок. Салимжан согласился с ним и пообещал свою поддержку в предстоящей встрече.
    У охранников в Айркуме заканчивалась вахта, скоро им предстояло ехать домой, но большинство по этому поводу особой радости не испытывало. В эту вахту невзгоды сыпались на них как на Библейских египтян, когда те отказались отпускать иудеев из рабства. В начале вахты, в Кзылорду прибыл из Астаны ОМОН, который перекрыл трассу и тем самым возможность вывоза нефти с месторождении. Затем повалил снег и ударили морозы, что тоже не способствовало хищениям. Конечно пару раз все же удалось организовать заезд, но это было мало. К тому же помещение, в котором жили охранники, было не подготовлено к зиме и им прищлось всю вахту, словно покарителям Арктики в позопрошлом столетий спать не раздеваясь, но и это не спасало от холодов. Многие охранники заболели. Пока все эти беды миновали, погода потеплела, и вахта закончилась.
   Закончилась вахта и у Тимура. Он за рулем служебной «Нивы» с супервайзером Савиным из Кзылжара и Султаном до ехали до офиса в г. Кзылорде, где у него должна была состояться перевахтовка. Супервайзеры сразу уехали, надеясь поспеть на поезд, а Тимур зашел в офис к менеджеру филиала Аюбаеву. Отчитавшись, он поехал в гостиницу. Поезд у Тимура был завтра после обеда, когда приедет его сменщик, он снова зайдет в офис, «сдать ему смену». Эта нехитрая процедура представляла собой прием-передачу служебной автомашины закрепленной за менеджерами, а также другого имущества как-то: служебный сотовый телефон, ключи от сейфа и передача информации.
   Вечером тогоже дня к Аюбаеву зашел старший координатор  СБ., Зыков. Он бегло ознакомился с вахтовым отчетом Байболова Т, и ткнул туда пальцем.
- Да вот же он сам на себя и пишет. Дорога за ЦППН-ом, следы перекачки. Он какие-то меры принял? – спросил Зыков у менеджера филиала.
- Он же тебе писал, - ответил Аюбаев.
- А его туда не письма писать, а охранять поставили. Когда он в первый раз написал седьмого, а сегодня уже двадцатое, считай, пол месяца уже прошло! – констотировал Зыков.
- Он говорит, что несколько дней сидел там, в засаде, - пробывал возразить Аюбаев.
- Поймал он кого-нибудь? - спросил Зыков.
- Нет, наверняка его обложили со всех сторон как медведя в берлоге, - сказал, улыбаясь, Николай Маукенович.
- Ну, знаешь, да к стати он где-нибудь упоминает, что им были приняты какие-то меры типа засады, усиления в смысле письменно? – спросил Зыков.
- Нет, - сказал Аюбаев.
- Ну, вот видишь, мер никаких не принял. А говорить много чего можно, - сделал заключение Зыков.
- Слабовато конечно, - продолжил он, - но мы еще напишем, что он был замечен. Нет так, пожалуй, не пойдет. Мы напишем, что имееться  информация, что менеджер на месторождение «Айркум» Байболов имеет знакомства, связи и контакты с лицами, занимающимися  незаконной скупкой нефти. И все! – сказал Зыков.
- Ну, ты мастер кляузы сочинять, - нарочито восхищенно сказал Аюбаев.
- Я еще ничего не писал, - сказал Зыков.
- Ну не буду же я писать на своего подчиненного, - возмущенно сказал Николай Маукенович.
- Что некрасиво, так сказать честь офицера, - начал язвить Зыков.
- Да при чем здесь это, просто «генеральный» не поймет, спросит, куда я смотрел? Дело может затянуться и вообще, нужно будет делать заключение и всё доказывать. Иное дело ты! Представитель Клиента, они вынуждены к тебе прислушаться.
- Прислушаться, фактов то нет, одни сплетни, - засомневался Зыков.
- А какие ещё нужны факты: следы, дорога, все сфотографировать…
- Он уже сфотографировал, - вставил Зыков.
- Ну, тем более, в его вахту было ну и всё. А насчет фактов, тебе скажу, если бы  какие-нибудь факты были, нужно было бы материалы в ДВД передовать, - сказал нравоучительно Аюбаев.
- И то верно, - согласился Зыков.
Султан, сославшись на «дела», отказался от предложения супервайзера из Кызылжара Савина попытатся поменять билеты на поезд и уехать сегодня, не дожидаясь сменшиков которые приезжали после обеда. После того как Савин торопливо уехал на такси, он позвонил Мурату и поехал к нему домой, оттуда он созванился с Салимжаном и условился о встрече с его людьми. После обеда Султан и Кошкар встретились в заранее оговоренном  кафе, находящемся возле центрального рынка. Кошкар заранее побеспокоился, чтобы в зале никого не было, и переговорил с хозяином кафе. Снаружи на двери висела табличка «Закрыто». Кошкара как обычно сопровождали Кемель, Джума и Серик. Султан тоже был не один, благодоря Салимжану его сопровождало восемь человек. Кошкар с Султаном расположились за столиком, накрыйтом в дальнем углу от входа в кафе. Они вели беседу с глазу на глаз, сопровождающие остались сидеть за столиками у входа и возле стойки бара.
- Чё бригаду что-ли сколотил?! – спросил Кошкар, презрительно кивая головой в направлении парней, которых предоставил для охраны Салимжан. Султан промолчал.
- Я то думал, мы друзья, - начал Кошкар. – Вон поляну для тебя накрыл, - сказал он, кивая  на сервированный деликотесами и спиртным стол.
- А ты каких-то пацанов,  на меня привел!
- А ты тоже не один пришел, - сказал Султан. – Если бы я их не привел, ты бы может сейчас нашинковалбы меня как эту осетрину.
- Ты думаешь меня эти твоий «Держиморды», остановят, если я поностоящему захочу это сделать?! – спросил Кошкар, его глаза сузились, и в них сверкнул холодный змеиный блеск.
- Ты позвал меня сюда, чтобы угрожать мне?! Я тебя не боюсь! – заявил Султан, но было заметно, что это неправда.
- Просто ты должен тоже понять, когда я не могу «работать» значит, не могу. И потом ты мне давай, давай, а в поле снегу по полтора метра, там груженные Камазы не проедут, а через «Рубеж» я не рискнул. Тимур не давал работать, - начал оправдываться Султан. Они ещё какое-то время поговорили и разошлись. Оба остались недовольны встречей. Боевики Салимжана проводили Султана в автовокзал, где его посадили на «Газель» следовавщую в г. Туркестан, откуда ездили междугородние автобусы до Алматы. Султан специально выбрал этот вид транспорта, чтобы поскорее уехать из города на тот случай если Кошкару вздумаеться вдруг «проводить» его на следующий день с вокзала. Султан впервые «так» уезжал из Кзылорды, прячась и оглядываясь, как преступник. Обычно его после вахты встречали как дорогого гостя. Везли в первоклассную сауну, где он отдыхал в обществе красивых девушек, и только на следующий день сопровождали в аэропорт. Бывало, он иногда выезжал в Алмату вместе с кем-нибудь из «братвы» на их комфортабельных машинах.
     Среди скупщиков нефти, настроения в отношении Кошкара поменялись. Местные его и раньше особо не жаловали, но теперь его участившияеся «разборки» с охраной начали «нервировать» людей занятых «нефтяным бизнесом». Ходили разговоры, что за Кошкара держит «мазу» местный преступный авторитет Зияд. И вроде даже кое-кто из местных людей поинтересовался об этом у Зияда. «Авторитет» вроде развеял все сомнения, сказав, что его как-то один из «уважаемых» людей в Шымкенте попросил за Кошкара, но ничего более. После этого среди «быков», пошли разговоры о том, что якобы «авторитет», сказал, что Кошкар в начале  разок, другой заходил к Зияду и как «правильный человек» остовлял кое-что в местный «общак», но с тех пор, мол, уже много времени прошло….
   Прошли новогодние праздники, закончился январь. Разговоры про Кошкара, дошли и до Ергали, который уже давно хотел ему отомстить. Он уже освоился в «нефтяном бизнесе», приносящем хороший доход, и терять это благополучие пусть даже для выполнения своей клятвы ему не хотелось. При этом Ергали опасался не, сколько сотрудников полиции, сколько Зияда который как говорили многие, якобы покровительствовал Кошкару. Но последние новости, услышаные Ергалием «развязывали ему руки».
     В один из дней, когда он проезжал по «центру» Кзылорды на своем «лупоглазом» Мерседесе, Ергали возле универмага заметил знакомых «быков» с которыми он как-то имел дело. Чадай, Коша и Тунгус были наркоманами, именно по этой причине в своё время и расстался с ними Ергали. Для роли убиц они вполне подходили. Привлекать для осуществления задуманного «свойх парней» занятых вывозом нефти, не хотелось. Искать для ликвидации, каких-то професианальных киллеров, для Ергали показалось делом хлопотным, и дорогим. К тому же ему хотелось присутсвовать при убйстве или хотя бы находится где-нибудь по близости, чтобы Кошкар истекая кровью, и визжа, как свинья на забое, видел, кого ему проклинать в аду!
     Ергали свернул и подехал к супермаркету. Чадай, Коша и Тунгус узнали его. Судя по их неторопливо размеренной походке и довольно мрачным выражениям глаз, можно было с уверенностью предположить, что они располагают массой свободного времени, но, однако весьма стеснены в финансовых ресурсах.
Ергали пообщавшись, пять минут с этим трио «баянистов», понял, что с момента их последней встречи «винтовые» не стали умнее и отнюдь не разбогатели. «Придеться руководство и планирование операции брать на себя» - подумал Ергали с некоторым сожалением, пожимая руки наркоманов, которые согласились сделанному предложению.
Ергали решил осуществить задуманное в Шымкенте, подальше от своего постоянного место проживания. Он решил что, учитывая конфликтный характер Кошкара у него должно быть немало врагов и на родине, которые по различным причинам могут желать его смерти. Приехав в Шымкент, он встретился с одним из своих бывших коллег, с помощью которого он узнал адрес Кошкара, его ближайшее окружение, в какаком ресторане  тот предпочитает питаться, и где по вечерам чаще всего проводит время. Постепенно речь зашла об его окружении, и Ергали узнал, что у одного из старых друзей Кошкара (У Ержана) серьезные проблемы, что он задолжал многим людям и даже за ним приезжали  «пацаны» из Алматы. Ергали подробнее собрав об этом информацию, отправил к Ержану трио «баянистов», которые предявляя обвинения избили его, якобы за то, что он не возвращает деньги. При этом эти отморозки проявили некоторые артистические задатки, сверкая ещё не проданными за дозу, золотыми зубами, хищно корча разбойничии рожи и время, от времени тыкая, не заряженным пистолетом своей жертве в лицо. Кто его знает, как бы поступил Ержан, если бы и вправду не брал у людей деньги, но нечистая совесть в критических ситуациях давит даже на таких людей как Ержан. Вообщем отморозки обещали его убить, и он поверил. Через день Ержану домой позвонил Ергали, который изобразил из себя человека вполне разумного. Этот «homo sapinec» пообещал Ержану, что его больше никто не побеспокоит, но с его стороны нужна будет одна незначительная услуга, позвать и вывести им одного его знакомого. Нет не родственника и вообще человека не хорошего, подлого и задолжавшего людям еще больше денег, чем сам Ержан. Нет, они, конечно, его не убют, просто поговорят, иначе, если Ержан откажется, вчерашние ребята из «филармонии» с металлическими клыками могут и в правду перегрызть ему горло. Надо отдать должное Ержану он не сразу согласился, он даже созванился с тем полковником, который помог ему в прошлый раз. Полковник успокоил его, сказав, что это всё «не серьёзно», предложил написать заявление, узнать по своим каналам кто бы это мог быть и понодовал ещё кучу всяких добрых советов, но успокоение это Ержану не принесло. К концу дня Ержан согласился, в конце концов, таким образом, рещалась проблема с возвращением денег, хотя конечно гарантии в этом отношении были слабоваты, но зато он остовался цел. Однако Ергали  остоваться долго инкогнито не удалось, это случилось, после того как выяснилось, что речь идет о Кошкаре. Ержан испугался  и стал отказываться. Ергали назначил встречу Ержану, где тот узнал его и всё понял. Ергали коротко объяснил, что от него требуется. Ержан понявший что его «развели как лоха», стал требовать деньги за предательство. Сошлись на 3000 у, е., и ещё Ергали обещал при необходимости поддержку, если у Ержана снова возникнут проблемы с бандитами по поводу не возврата денег полученных за земельные участки. От Ержана требовалось, чтобы он вывел Кошкара одного, потому что он практический все время был в сопровождении своих друзей: Серика, Джумы или Кемеля. Желательно чтобы Кошкар был пьяным, просил Ергали. Они несколько дней наблюдали за Кошкаром, но удобного случая так и не представилось. Конечно, его можно было уже 100 раз пристрелить, как и предлогали «баянисты», но Ергали настаивал, что Кошкара нужно беспомощного вывести в безлюдное место.
- Ереке, что ты надеешься от него услышать?! – спрашивали наркоманы, презрительно ухмыляясь. – Страх?! А если он не испугаеться, к чему эти сантименты, - возмущались они. Однако Ергали настаивал на своём. Операция затягивалась и усложнялась. Все были не довольны.
   






















ЭПИЛОГ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
(ПРОГРЕСИРУЮЩАЯ)

9. Еще прежде них народ Ноя верил лжи, и почел лжецом сего раба нашего;
они говорили: он беснующийся, и отвергли его.10. Тогда  он воззвал к Господу своему: я побежден, защити меня!

«Коран» Глава 54-ая: Луна.



         Была среда 23 февраля, Кошкар с утра по телефону поздравил всех друзей и предложил отметить праздник. Он попросил Кемеля и Серика заказать столик в ресторане, также он позвонил Ержану, с которым они давно не встречались, и пригласил его на праздничное застолье. «Вечеринку» было решено провести в ресторане, «Jngol stadt» (Ингольштадт) который был расположен в парке имени казахского просветителя и поэта Абая.
     Когда вечером Кемель на такси подъехал к ресторану, там уже стоял Ержан. Они поздоровались. Кемель отметил про себя, что Ержан выглядит не важно, какой-то усталый, поникший и темные круги под глазами. От его обычной нарочитой вальяжности и важности не осталось и следа. Во время разговора Ержан от чего-то избегал смотреть в лицо своего давнего приятеля, и казалось, хотел, избавится от его общества, предлагая зайти в ресторан. «Да погоди, успеется, там еще никого нет, давай покурим», - удержал его Кемель.
- Как дела рассказывай, - начал расспрашивать Кемель, прикуривая сигарету.
- Дела нормально, - принялся врать Ержан, - просто устал немножко. Беготня, суета. Понимаешь, чем выше хочешь подняться, тем глубже нужно увязнуть в дерьме. Вот и все дела, - невесело посетовал государственный чиновник.
- Да не загружайся ты. Жить надо просто, - посоветовал товарищу Кемель.
- И как же это «просто живут»? – спросил Ержан, с любопытством поглядывая на своего собеседника.
- А просто. Парить в небе как сокол и не влетать в долги!
- Да тебе хорошо приколы кидать, - обиделся Ержан, - гоняйте с Кошкаром нефть «толкайте», дурные бабки, наверное, уже не знайте куда девать, - зло и завистливо закончил он.
- Ну и ты бы гонял за нефтью, - спокойно начал отвечать Кемель, - да только там, в степи тоже возле каждой скважины банкомат не стоит. Знаешь тоже потрудиться надо. Это тебе, не сидя в кабинете взятки в конвертах получать, - несколько не довольно закончил Кемель.
- Да я это не про то, ты не подумай, я к тому, что у вас, наверное, дела не плохо идут, - извиняющимся тоном проговорил Ержан.
- Не жалуемся, - сказал Кемель.
- Это главное, а где Кошкар? - спросил Ержан. 
- Должен сейчас подойти, - сказал Кемель. Они ещё немного поговорили и зашли в ресторан. К часам восьми вечера все приглашенные собрались. Они расположились в общем зале с правой стороны от входа. За столом кроме пригласившего всех Кошкара были: Кемель, Серик, Джума, Ержан и Айман. Несмотря на то, что зал ресторана был огромный, с высоким потолком в нем было уютно, на стенах висели чучела различных животных, подавали пиво Holsten и вкусные жаренные и копченые колбаски, приготовленные по немецкому рецепту. Кошкар заказал бешбармак (мясо по казахский). Перед тем как подали блюдо, он собрался обойти всех своих гостей с куманом и тазом, проявляя тем самым уважение приглашенным, чтобы все омыли свои руки перед едой. Поведение Кошкара было более чем странным. Когда он только взялся за куман, Серик с Джумой воспротивились говоря: «Кошеке, если нужно, давайте мы польем воду, Вам это делать как-то не удобно». На что Кошкар сказал: «Спасибо что уважайте и почитайте как старшего, хотя я и не старше вас годами, но вы сейчас не поймете меня, наверное, а уразумейте потом». Обойдя всех сидящих за столом, с куманом и тазом Кошкар сказал: «Если я не постеснялся умыть вам руки то и вы в будущем так же уважайте друг друга, и я вам в этом подаю пример».
- Ну, он сегодня у нас чисто «Иисус Христос», - проговорил недовольным тоном, обращаясь к сидящему рядом с ним, Кемелю, Ержан, при этом, он ощупывал 3000 долларов в кармане, которые совсем недавно получил от Ергали и по этой причине, не успел занести домой. Ергали запланировал убийство на сегодняшний вечер, поэтому Ержан немного нервничал. Ему  нужно было после окончания застолья под каким-то предлогом вывести Кошкара одного и передать подручным, «отморозкам» Ергали. Кемель никак не прореагировал на сказанную другом  издевку,  Ержан с Кошкаром и раньше не жаловали друг, друга. Он промолчал, словно ничего не слышал. Застолье продолжалось. Кошкар начал разливать спиртное, мужчины все пили водку. Айман пила коньяк. Ели, пили, говорили тосты. Айман сидела возле Кошкара напротив Кемеля и бросала на последнего недвусмысленные взгляды. Их отношения в течение одного вечера миновавшие «конфетно-букетную» стадию влюбленности, теперь больше напоминали размеренную, семейную жизнь. Ещё не давно восторгавшийся чувственным телом женщины Кемель, теперь критический оглядывал её, и думал что наверняка на ней бюстгальтер с паралоновой подкладкой, потому что как он знал, у нее не такая большая и упругая грудь. Ещё он отмечал, про себя, что у нее все время одна и та же прическа, и это вероятно для того, чтобы скрыть слегка оттопыренные уши. Айман за столом много говорила и часто смеялась, всяким сомнительным шуточкам, раскрывая при этом свои пухлые чувственные губы и демонстрируя гладкие фарфоровые зубы.
Вскоре все напились, и вышли освежиться на улицу. Было темно, и только дерево, росшее перед рестораном,  украшенное разноцветными лампочками переливалось огнями. Закурили. Кто-то позвонил Ержану, он спешно отошел от всех, чтобы никто не подслушал его разговор. Кошкар пошёл за ним и вскоре они вернулись. Снова зашли в ресторан. Начались застольные пьяные разговоры. Кто-то сказал, что говорят, якобы скоро в «Айркуме» все бочки срежут и вся нефть пойдет по трубе.
- Ну и что?! - спросил Кошкар, -  в Бейкуме и сейчас не одной бочки нет, и все одно вытаскиваем. Я так думаю, у нас в стране «большая халява», никогда не кончится. Сколько себя помню всегда воровали: шинный, нефтеперегонный, «Бейкум», говорят вон в Темиртау метал составами вытаскивают!
- Да конечно все в доле, МВД, КНБ, даже Акимы, - сказал Серик.
- Ну и что?! – снова спросил Кошкар и продолжил: - Кто виноват, в том, что у нас такая «жуликоватая власть»? Ведь наших чиновников и судий, никто не завез сюда, из инопланетных цивилизации! Они вышли из нашей среды, и правят нами! Да что далеко ходить вот твой дядя, - обратился Кошкар к Ержану, но тот неожиданно огрызнулся.
- Давай оставим моего дядю в покое, он всегда помогал и хотел для меня только добра.
- Да я не про это, я к тому, что мы имеем над собой такую власть, какой сами достойны, - сказал Кошкар, он уже  напился и, по общему мнению, начинал «гнать». В начале он начал просить прошение у Ержана за дядю. Потом у Кемеля за то, что он тогда оставил их с Ержном, затем он попросил прошения у Айман за то, что они полезли в квартиру её подруги. Так же он просил прошения у неё за то, что не женился на ней, затем он начал просить прошения у всех, сидящих за столом. Его успокаивали, ему говорили, что не надо ни у кого просить прошения и унижаться, ему говорили, что он надоел всем и «гонит», а он все просил прошения и не успокаивался.
Это было покаяние, - приговор, вынесенный человеческой душе.  Ведь раскаявшийся злодей это отнюдь не поражение дьявола, это всего лишь ещё одно подтверждение того, что Бог есть и Он милостив. Но покаяние это также процесс, в котором в обязательном порядке присутствует дьявол  как один из самых главных, свидетелей обвинения! Это полностью осознанный душою грех. Это слёзы раскаяния и надежда на спасение!
Вряд ли Иисус приглашал на свой прощальный «банкет» сатану. Хотя возможно с Его стороны это было бы,  «признаком хорошего тона», ведь если верить письменным источникам первых «Христосоведов», приходится признать, что никто кроме дьявола ничего «толкового» Спасителю не предложил. Власть имущие как обычно воротили от Него свои «свиные рожи», а толпа бездельников как всегда ходила с разинутыми ртами, глазела на чудеса, да подъедалась. Скорее всего, тогда, в тот знаменательный вечер, сатана скромно, ютился где-то на задворках. Но сегодня у Кошкара Диавол был, несомненно, одним из почетных гостей. Даже сейчас, Кошкар  плакал и продолжал обниматься со своим «Духовным Отцом», которого они бы без сомнения усадили бы во главу стола, если бы тому вздумалось вдруг материализоваться. Но Дьявол естественно богато накрытому столу, предпочитал их «алчущие сердца», которые  по праву принадлежали Ему. Ему, взрастившему, купившему и понимающему их.
- Мы родились в эпоху перемен. Мы проклятое поколение, которое в одночасье  осталось без света, без тепла и без средств к существованию, - начал свою речь Кошкар.
- Наши отцы остались без работы, а матери днями и ночами простаивали на улице торгуя, что бы хоть как - то прокормить детей, зарабатывая гроши. У нас вдруг не оказалось ни настоящего, ни будущего, ни  каких – то ориентиров. У нас остались только руки, ноги и территория на которой нужно было выживать. Мы блуждали в темноте голодные, злые, потерянные и потерявшие, и выживали, как могли. Нас этому никто не учил, но мы выжили! Выжили, что бы стать мостом для тех, кто родился после нас, что бы они прошли по нашим спинам в сегодняшнюю жизнь!
    Мы выжили, скитаясь по углам! И каждый из нас добывал свою женщину, как мог и по-разному поступал с друзьями. Но кто из ныне живущих может осудить нас за это?!
Нас проклятое поколение, у которого, как и у всех проклятых появились свои святыни, и поменялась мораль.
Слава Богу, не было войны в Казахстане, но всё равно полегло не мало хороших парней. И умерли они, не защищая Родину или народ, а погибли за деньги. Деньги – вот наш выбор!  За них мы лишали жизни других и не жалели своей!- говоря это Кошкар встал из-за стола. Он почти кричал. В зале не было других посетителей, но официанты уже с любопытством начинали оглядываться на них. Кемель с Ержаном усадили Кошкара.
- Я совершал зло, но я никогда не думал, что поступаю плохо! Я всегда был убежден, что поступаю правильно! Что все так делают и надо делать так, как поступаю Я! Я никогда не думал что это всё настолько дурно, грешно! Впервые мне стало стыдно, когда я вас с Ержаном оставил ментам и уехал, потом испытал стыд, когда тебя посадили, и у тебя умерла мать. Мне каждый раз невыносимо стыдно, когда я вижу твоего отца и кого-нибудь из семьи Ерлана, - говорил Кошкар, обращаясь Кемелю. «Что его убивать?! У него и так крыша съехала», - подумал Ержан, который стоял рядом и тоже как бы успокаивал своего друга.
- Я понял, - между тем продолжил Кошкар. - Главная ценность в жизни, это сама жизнь! И я прощаю всем всё, и не в коем разе не осуждаю никого. Я никому ничего хорошего не сделал за свою жизнь,  и я не раскаиваюсь в этом! Только прошу прошения у тех, кому я сделал плохо. Я прощаю всех, кто предаст меня в будущем и совершит зло мне!  Нам некогда было думать о страданиях других. Друзья помните Эгоизм, есть благо, дарованное нам Богом! Ибо мир и люди, творящие его, всегда меняются, когда у них появляется святыня, - сказал Кошкар.
      В начале, когда речь Кошкара касалась присутствующих, к нему ещё прислушивались, но после, его перестали слушать. Прошло то время когда они слушали Кошкара «разинув рты». Теперь они все давно уже выросли и стали неизмеримо хуже. В молодости они гнались за наслаждениями и уважали «кайф» во всех его проявлениях, но сейчас  чужое «невменяемое состояние», только раздражало их. Вероятно, от частого застольного общения, их слова приобрели некий мутный, кухонный налет, как те вилки и ложки в ресторане которые они, садясь за стол, тщательно вытирали салфетками. Это были люди, которые постигли для себя, самую главную свою истину в жизни, и им не нужны были больше тайны мироздания, им было «все и так ясно». Искренность для них стала чем-то неординарным, и обычно умирала в них, не успев родиться. Они перестали верить в слова, и сочини даже сейчас Кошкар поэму и прочти её всем, эффект был бы как от неудачного, пошлого анекдота. За столом царил скучный, «пофигизм». Все впали в обычное «жвачное», состояние, когда происходящее не касается их, и их материальных интересов. Кемель с Айман поели, попили и теперь сидя вместе, «пережевывали», обсуждая, чем они займутся после окончания вечера. Серик с Джумой ещё не совсем напились и пили водку, при этом чему-то смеялись. Ержану выпитое спиртное придало сил и помогало более свободно общаться со своим заказчиком, с которым он сейчас разговаривал по телефону, уверенный, что на него никто не обращает внимание.
Время уже перевалило за полночь, пора было «закругляться». Кошкара начали выводить на улицу. Когда его взяли под руки, он отпихнул Кемеля с Ержаном и пошел сам.
- Да он не пьян, даже не шатается, - сказал Ержан. По дороге Кошкар начал им говорить о том, что нужно спешить, ибо  недолго всем осталось, потому что вскоре появится тот, который с Божьей помощью покончит со всем этим.
- Кто он? И где он появится?- спросил Кемель.
- Вы думайте, я пьян, но это не так. Все будет как обычно. Появится он там, где люди больше всего впали в грех, не верят и не ждут Его. Когда мы поменяемся, перестанем слушать ложь и молчать, тогда и власть над нами поменяется. Ибо известно, что смелыми и честными людьми, правят такие же благородные люди, - сказал Кошкар.
Кемель с Ержаном согласно кивали головой и вытаскивали его на улицу. Они убеждали его, что верят ему, они рассказывали Кошкару, как любят его и ценят. Но Кошкар сказал им: - Один из вас предаст меня!
- Ты что такое говоришь Кошеке?! Мы все любим и уважаем Тебя! - сказал, обидевшись Кемель.
 - Ещё до завтрашнего дня, ты дважды отречёшься от меня! – сказал ему Кошкар. Кемель несколько оторопел и расстроился, от услышанного. К ним подошли остальные.
- Да не обращай ты на него внимания, он просто много выпил и «чисто погнал», - сказал Джума. Кошкар взглянул на Ержана, который норовил все время, держатся позади него, и избегал его взгляда.
 - А ты, что делаешь, делай скорей! – обратился к нему Кошкар, словно проник своим пьяным взором, в святая-святых, самые подлые его помыслы. Ержан отвернулся, остальные ничего не поняли и решили что Кошкар «гонит». Начали прощаться. Все приехали в ресторан на такси, чтобы пьяными не возиться с машинами. Первыми уехали Кемель с Айман, Ержан пообещал им, что сам проводит Кошкара домой. Но Кошкар не хотел ехать с Ержаном. Тогда Джума с Сериком сказали, что сами проводят его и отвезут домой. Ержан отошёл от них, и позвонил Ергали, обрисовывая создавшуюся обстановку, тот начал матерно ругаться, спрашивая, за что он ему заплатил 3000 У.Е.,? Ержан оправдывался, утверждая, что Кошкар о чем-то догадался и предлагал отложить все на следующий день. Ергали продолжал ругаться, говоря, «что всё это» проблемы Ержана, он даже чуть было не «ляпнул» что они сегодня специально для этого угнали машину, но вовремя спохватился и что называется «прикусил язык». Затем Ергали сказал, что отменять всё уже слишком поздно, поэтому Ержану нужно будет как-то указать на Кошкара потому что его сподручные «дебилы» не совсем помнят его внешность и могут ошибиться. Ержан сказал, что он при прощании обнимется и расцелуется с Кошкаром, на том и порешили. Поговорив, Ержан вернулся к Кошкару, стоящему рядом с Сериком и Джумой.
- Друг, для чего ты вернулся? – спросил его Кошкар. Ержан пряча глаза, сказал, что ему надо идти домой и стал обниматься с Кошкаром и целовать его, словно они остались только вдвоём на всей планете, и встретились после всемирного землетрясения, на кратере потухшего вулкана. Вдруг к ним подошло двое парней, Ержан завидя их ушел. Оба подошедших незнакомца были выше среднего роста и худощавого телосложения. Они поздоровались. Тот, что был ближе к Кошкару, сказал, что с ним хочет поговорить Зияд. Парни улыбались, они старались произвести благоприятное впечатление, но отчего-то были неприятными. Вроде аккуратно и дорого одетые, но вместе с тем несколько неопрятные и небритые. «Тунгус», который, заговорил с Кошкаром, был чернявый с треугольным лицом, плоским носом и широко расставленными узкими немигающими глазами. Кошкар казалось, не удивился, он  спросил у них, где его ждёт Зияд? Ребята сказали, что это недалеко, машина находится на повороте к ресторану. Серик с Джумой ничего дурного не почувствовали, а если даже столь неожиданный визит и вызывал в них некоторое беспокойство, то имя «Авторитета» произвело на них должное впечатление и они благоразумно решили ни во что не вмешиваться и ушли, оставив Кошкара с незнакомцами.
      Этот красивый ресторан «Jngol stadt», возле которого они стояли, «вырос» в парке, уже после развала Советского Союза. Ресторан находился на тех самых «охотничьих угодьях», на которых Кошкар с друзьями, десятилетиями ранее охотились на горлянок, сбивая их из рогаток, чтобы затем поджарить на разведенном здесь же костре. Тогда этот парк носил гордое название имени «50 – летия Победы Октябрьской революции». А они юные пионеры только что поевшие горячее, полусырое, птичье мясо без соли, сидели в ожидании своих сверстников из других районов, вздумавших пройти  «по ихнему парку», чтобы наказать их, забрав мелочь и сняв со штанов, заклепки, которые были  тогда в моде у подростков. Это был их «дикий» парк, в котором местные узбеки, всегда пасли своих баранов и коров, а они впервые попробовали спиртное и вечно устраивали драки. Парк, со старым колесом обозрения и с не работающими аттракционами, который они бы не променяли ни на какой самый лучший в мире «Диснейленд». Это был «ихний», самый любимый парк, в котором они ни разу не посадили, ни одного дерева, а напротив только ломали и жгли, усаживаясь возле костра, чтобы поиграть в карты или покурить анаши.
    Кошкар посмотрел на ожидавших его парней. Незнакомцы хищно скалились, изображая улыбку, но, несмотря на все их старания, от них веяло могильным холодом. Кошкар, пожалуй, впервые в жизни по настоящему испугался. Мир опустел. Его окружали только голые, поникшие после зимы и притихшие во тьме деревья, а впереди темнела его «Villa de La Rosa».
    Он, отчего-то тяжело вздохнув, направился в сопровождении своих провожатых к машине, что ждала у поворота. Они молча шли, утопая в полутьме, и вышли на освещенный проспект «Жибек Жолы». Кошкар испугался и невольно вздрогнул, когда передняя дверь ничем неприметного жигуленка открылась, и  его позвали, приглашая в машину. Он постарался скрыть охватившую его робость. Кошкар всё ещё, ничего не понял и стал, поворачивая голову в разные стороны искать черный «Ланд-Крузер», Зияда, которого нигде не было. Он стал похож на того самого маленького мальчика, которого часто в детстве пугали темнотой, и который мучительно этого стеснялся и ни за что на свете не хотел в этом признаться окружающим. (Однажды в детстве, родители, оставив его с двоюродным братишкой его отца, ушли в гости. Несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте дядя Кыдыр, любил всяческий подтрунивать над восьмилетним Кошкаром  и зная что мальчик боится темноты стал дразнить его. Однако Кошкар упрямо утверждал, что он не боится ничего и темноты тоже и тогда они заключили пари. Мальчик должен был сходить в конец двора, где не было освещения и воткнуть отвертку в дверь сарая. Тогда Кошкар в темноте преодолевая свой страх и боясь оглянуться, дошел до сарая и, дрожа, втыкал тупую, старую отвертку, которая не входила в толстую, твердую дверь. Ему было очень страшно, но он всё-таки кое-как воткнул её…).
     Сейчас Кошкару не хотелось садиться в салон машины, внутри которой хозяйничала серая загробная мгла. Он так и простоял какое-то время, купаясь в ярких лучах ночных фонарей, похожий на маленького мальчика боящегося темноты, пока сзади не подошёл Тунгус и резко с размаху не воткнул нож под правую лопатку. Кошкар дернулся всем телом, вскрикнул и попытался оглянуться. Между тем, Тунгус уже вытащил из раны нож, а Чадай стал запихивать упиравшегося руками Кошкара в машину. Чадаю помогли Коша, который сидел за водительским сиденьем и Тунгус. В салоне на Кошкара словно терновый венок, сразу же закинули металлическую удавку и начали дальше резать и колоть ножами. Убивали его долго. Машина снова заехала в парк, скрываясь от света и посторонних глаз. Ергали глумился над ним, задавал вопросы, но Кошкар уже не был в состоянии ему отвечать, он истекал кровью. Убийцы, уже мертвого Кошкара, оставили в салоне жигулей и уехали с места преступления на такси. Они доехали до автостоянки, где оставили свою машину и сразу же выехали на ней в Кзыл-Орду.
Труп обнаружил под утро охранник ресторана «Колизей». Он обратил внимание на автомашину «Жигули», оставленную неподалеку от ресторана. В начале охранник не придал этому значения решив, что возможно в жигулях кто-то занимается «любовью», или, к примеру, принимает наркотики. Уже под утро он все же решился подойти к машине и выяснить в чем дело. Когда охранник посветил фонарем в салон, то сразу же рядом с водительским сиденьем увидел труп, с запекшимися следами крови. Охранник выругался и пошёл звонить директору ресторана, который, выслушав, сказал, чтобы охранник позвонил в полицию. Прибывшая на место преступления опергруппа с криминалистами, в числе всего прочего обнаружила у убитого мобильный телефон. Пытаясь выяснить личность потерпевшего, полицейские начали звонить по номерам телефонов, сохранившихся в «памяти» «мобильника». Ержан отключил свой мобильник. Серик с Джумой поехавшие после ресторана отдыхать в сауну, мертвецкий пьяные спали и не слышали звонков. Поэтому первым до кого дозвонились оперативники, был Кемель.
Вскоре он уже давал показания: Да отбывал…, временно не работает. На что живет? Занимается частным извозом. Когда и при каких обстоятельствах познакомился с убитым? Учились в одной школе. В каких отношениях состоял с убитым? Ни в каких. Является ли убитый его другом? Нет. Были ли у него какие-либо совместные дела с убитым? Нет. Когда Кемель ушел с ресторана? Кто оставался? Кто может подтвердить и ещё куча различных вопросов. У следователя, который допрашивал Кемеля, было маленькое и жесткое как сжатый кулак лицо. Он бы его, наверное, с удовольствием «закрыл», но пока у него не было основания для ареста. Кемеля продержали до вечера и отпустили только после того как все присутствовавшие на вечеринке в ресторане, в том числе и работники увеселительного заведения, в основном официанты,  дали свои показания. Следователь, который вел это дело, связался со своими коллегами из Кзыл-Орды и полицейские задержали преступного авторитета Зияда по подозрению в организации убийства.
Похороны Кошкара состоялись на следующий день в пятницу. По заключению судмедэкспертизы, смерть наступила вследствие получения потерпевшим множества (восемнадцати) ножевых ранении, из которых десять квалифицировалось как несовместимые с жизнью. Всему этому предшествовало опознание и вскрытие. Когда изрезанное, исколотое ножами тело Кошкара привезли домой, у его матери случился припадок, уже понадобились врачи для нее. Истерзанное тело кое-как омыли и обернули по мусульманскому обычаю в белую материю.
На похоронах было много народу. Когда умирает молодой человек в расцвете  сил, это всегда горе. Плач стоял на всю улицу. Мать и сестренка Кошкара  плакали с утра до вечера. Они причитали, говоря что он даже не женился и не оставил после себя потомства.
Кемель с Ержаном и ещё двое родственников вынесли из дома «Табыт» с телом умершего и встали, как и вся остальная мужская половина, пришедшая на похороны в строй. Мулла готовился читать «Жаназу» последнюю молитву, препровождающую душу умершего мусульманина в иной мир. Привычные слова, знакомый, всем мусульманам с детства обряд.
- Если 40 человек соберутся на похороны, мусульманина и будут читать «Жаназу», и от чистого сердца попросят, то Аллах явит свою милость и простит покойнику все его грехи, которые он совершил при жизни, - говорит мулла. Возле него рядом с «Табытом», где лежало тело умершего Кошкара облаченное в белую материю и прикрытое сверху ковром, стоит брат его отца, Кыдыр ага.
- Если покойный был кому-то что-то должен, то вот стоит его брат, который  берет на себя  все его долги и обязательства, - говорит мулла, обращаясь к мужчинам стоящим в строю перед телом покойного.
- Согласен ли ты, взять на себя все долги своего брата? – спрашивает мулла.
- Да я согласен взять на себя все его долги, - громко при всех отвечает Кыдыр ага.
Кемель стоя в строю, повторяет, насколько у него получается слова молитвы. После окончания молитвы «Табыт» несут через всю улицу до микроавтобуса, в котором тело везут на кладбище. После окончания похорон Кемель быстро ушел и вернулся домой. Ему не хотелось никого видеть. Он на похоронах, мельком видел Айман но подходить к ней не стал. Вскоре домой  вернулся и его отец, который тоже ходил на похороны. Отец поставил на плиту чайник и стал приглашать сына в кухню попить чаю. Кемель отказался. Тогда отец  зашел к нему в комнату и начал проводить уже давно бесполезную «воспитательную работу». Он завел свою старую песенку о том что: Кемель с друзьями погрязли в суете жизни, в желании быстро обогатиться. Что они только и думают что о деньгах! О родителях, о семье не думают! Кемель молчал. Отец продолжал свою нотацию, его слова равномерно накатывали, словно волны с океана и разбивались о немую неприступность непонимания. Отец говорил, что нужно верить в Бога, почитать старших, любить и заводить семью. Он говорил, что Кемель с друзьями «ослепли и оглохли» в своей погоне за большими деньгами и если они не остановятся, то их убьют или посадят!
     Кемель, молча, лежа в постели слушавший нравоучения отца в какой-то момент не выдержал и принялся мычать и биться головой о деревянный подлокотник старого дивана.
- Ты хочешь, чтобы я прожил свою жизнь как ты?! – кричал он.
- Ты хочешь, чтобы я всю жизнь отказывал себе во всем, чтобы на сэкономленные деньги строить, какой-нибудь дрянной домик?! Копался по выходным в огороде и посадил дурацкое дерево, которое потом вырастит, засохнет, и нависнет над крышей, каждый раз угрожая на нее обрушиться?!
-Ты этого хочешь?! – орал во все горло Кемель.
- Я хочу, чтобы у тебя никогда не было такого сына как у меня! – в сердцах крикнул отец и вышел из комнаты. На плите уже давно кипел чайник. Кемель вышел на кухню и выключил газ плиту. Отец ушел во двор. Он стоял, в конце двора возле сарая и о чем-то думал. Кемель зашёл из кухни в дом и подошёл к зеркалу. Он с удивлением обнаружил у себя на голове клок седых волос. Рассматривая в зеркало седые волосы, Кемель вспомнил волчью охоту, куда его с Кошкаром в декабре пригласил один «деловой» коммерсант из Кзыл-Орды. Они тогда на джипе и пикапе в степи по снегу гнали волков, много километров подряд без остановки. Через 20-25 минут  волки стали выдыхаться, они уже не могли бежать. Загнанные волки смотрели на людей и протяжно выли. Кемель сейчас вспомнил, застреленного им волка, это был крупный самец. Тогда Кемель сказал подошедшему к нему Кошкару что он думал раньше что волк серый а оказывается он седой. «Да седой», - согласился Кошкар, и добавил «наверное, от волчьей жизни». Кемель достал из загашника деньги, что-то около четырех миллионов тенге (часть денег принадлежала Кошкару, друзья все свои финансовые активы, как правило, держали в наличности) и рассыпал деньги на стол. Получилась приличная куча, в которой кое-где среди разноцветных банкнот национальной валюты благородно зеленели американские доллары. Кемель не пересчитывал деньги, он просто смотрел на эту кучу мятых банкнот, которые как ему казалось, чем-то отпахивали, и не знал, что с ней делать. Затем он оставил деньги в покое и подошел к зеркалу. Он взглянул на зеркало, и ему показалось, что он там увидел себя, но какого-то другого. С каким-то тонким прищелкивающим языком, словно он по пояс голый  в юбке с хвостом, а волосы у него на голове торчат двумя тонкими косичками как рога. Кемель отогнал от себя это виденье и снова взглянул на своё отражение. Все было как обычно. Ему вдруг захотелось, высунуть язык и погримасничать. Он не преминул этим заняться. Кемель высовывал язык, скалился, подмигивал и до такой степени распалился, что собирался, было снять штаны и показать зеркалу свою задницу, когда в дом вернулся отец. Кемель отошёл от зеркала и пошел сгребать деньги в пакет. После этого он пошёл в комнату и закинул пакет с деньгами под кровать. В тот вечер Кемель напился. Один. Это продолжалось ещё несколько дней, пока из Кзыл-Орды не приехал Зияд, которому удалось выти под подписку о невыезде. Как выяснилось, он приехал «проводить свое собственное расследование» и узнать, кто его «подставил». Все участники того злополучного вечера снова собрались и повторили то, что раньше сказали полицейским. Зияд уехал. Все высказывали предположение, что Кошкара убил кто-то с Кзыл-Орды, или кто-то осведомленный обо всем, потому что Зияда в Шымкенте знали совсем не многие. Вскоре до них дошли слухи, что полиция задержала Ергали а трое каких-то наркоманов якобы участвовавших в убийстве при странных обстоятельствах умерли от передозировки. Затем стали говорить, что Ергали выпустили и он, оказывается, был в этом не причем. Правда «злые языки» утверждали, что для Ергали его освобождение обошлось в кругленькую сумму, и что ещё больше денег он заплатил Зияду.
Кемель продолжал пьянствовать и встречаться с Айман. В очередной раз, когда он пришел к ней вечером, оказалось что у нее гости, приехала её мать. Они немного посидели в кафе возле её дома, и разошлись. Кемель в тот вечер отчего-то сразу же вернулся домой. На дворе была ночь, но отца дома не было. «Наверное, возится в сарае, по хозяйству» - подумал Кемель и шагнул в дом. В прихожей комнате горела лампочка, дверь в спальню была открыта. Свет, падающий из прихожей, довольно хорошо освещал спальню. Там на диване, где он ещё днем валялся в постели кто-то сидел. Кемель явно почувствовал что «это существо» не из мира сего. Оно было скорее мужского рода, волосатое, с вьющимися слегка кудрявыми волосами, размером с крупного полного мужчину около двух метров ростом и не менее полтора центнера весом. Существо было совершенно нагое. Оно расположилось на диване боком, при этом его тело, покрытое относительно редкой растительностью и остававшееся  большей частью, в тени падающей от шторы было не подвижно. Только его правая большая волосатая  нога с давно не стрижеными ногтями выглядывала и оставалась на свету. Существо просто сидело, понуро опустив голову и глядя перед собой. Казалось демон, знал, что если он сейчас обратит свой взор на человека, то его сердце не выдержит этого взгляда и лопнет от страха. Если очертания демона в тени, ещё как-то можно было бы назвать несколько размытыми, хотя Кемель и в слабой тени отбрасываемой от неплотной матерчатой шторы видел его отчетливо, то уж выставленную на обозрение ногу он видел ясно. Это была почти человеческая огромная, шоколадного цвета, волосатая нога с ногтями никогда не примерявшая обувь!
Кемеля охватил дикий, животный, безотчетный ужас! Он закричал нечеловеческим голосом и бросился прочь из дома. Кемель за какие-то доли секунды оказался в конце двора и запрыгнул на крышу двух с половиной метрового сарая, где в темноте возился его отец, который закончил уже выносить оттуда не нужный хлам. Отец тоже здорово испугался. Он громко окликнул, мчащегося невесть куда сына. Имя, громко произнесенное отцом в вихре темного страха казалось, дошло до сознания и остановило Кемеля, который уже стоял на крыше сарая, а испуганная его душа взмыла ещё выше и только теперь растерянно оглядывало и видело внизу в сумерках, своё застывшее тело и испуганного отца. Живое существо, которое переживало и беспокоилось за своего сына.
Кемель не помнил, как он взобрался на крышу, может он, взобрался на толстую дверь и уже оттуда полез на крышу, он не знал, всё произошло очень быстро. Отец поставил деревянную лестницу, и снял своего сына с крыши. Кемель от пережитого ужаса не мог говорить. Отец понял, что Кемелю что-то привиделось. Они вернулись в дом. Отец везде во всех комнатах включил освещение. Несмотря на это Кемель везде и всюду следовал за отцом, боясь остаться один. Отец принялся читать те немногие молитвы на арабском, которые знал. Кемель видел и чувствовал, что существо уже покинуло их дом. Везде горел свет, отец читал молитвы, но Кемель знал, что появись этот джин снова, ни свет, ни молитвы их не спасут. Отец снова и снова повторял слова молитвы, когда он закончил  Кемель поднялся и подошёл к зеркалу. Он увидел, что волосы у него до сих пор стоят дыбом. Кемель оглядел дом, который после пребывания  в нем демона стал каким-то не уютным.
- Ну, как ты успокоился немного? – спросил отец. Кемель кивнул в ответ головой, он до сих пор не мог говорить. Только по прошествии нескольких часов, Кемелю удалось, несколько успокоится и заснуть. Свет в доме горел до утра.
После этого случая Кемеля начали преследовать кошмары. Он стал часто по ночам просыпаться в холодном поту. Ему постоянно начала мерещиться какая-та огромное обезьяна подобное существо, которое преследовало его и смотрело на него днем и ночью. Кемель стал по ночам спать с включенным светом.
    Он по-прежнему встречался с Айман и, несмотря на тесные взаимоотношения, стеснялся говорить ей о своих страхах. В связи, с чем когда он ночевал у Айман они спали при выключенном освещении, на что не замедлила среагировать эта уже ставшая знакомой нечисть. При этом надо отметить, что появлялась она, как правило, в те редкие ночи и дни когда Кемель бывал трезв. Он спал в обнимку с Айман когда ему привиделось что у него в ногах на постели сидит эта рогатая тварь и тычет ему пальцами в глаза. Комната, постель, Айман все то же самое что и на яву, и даже пальцы этого рогатого черта такие же, как у людей, вполне осязаемые, только может темные как у мулата. Кемелю с неимоверными усилиями удалось проснуться. При этом он вскрикнул от чего проснулась спавшая рядом Айман. Кемель поднялся с постели и сел, но виденье не исчезло, эта рогатая тварь продолжала настойчиво совать свои немытые руки с растопыренными пальцами ему в глаза. Кемель сделал ещё одну неимоверно тяжелую попытку отогнать нечисть и снова проснулся. Теперь вроде он проснулся окончательно. Рядом лежала Айман, которая тоже проснулась.
- Что с тобой? - сонно спросила она. – Ты вроде только что хрипел, стонал. Приснилось что?
- Все нормально, - ответил Кемель. Ему хотелось включить свет, но он боялся подняться с постели. В комнату падал мертвенно бледный свет луны, который проникал через неплотно задернутые шторы, но, несмотря на это возле переключателя темнел темный силуэт, напоминающий стоящую на ногах обезьяну. Силуэт как бы сторожил переключатель и не давал к нему приблизиться, какой-то темный сгусток воздуха в который не проникал лунный свет.
- Включи свет, - попросил Кемель Айман.
- Сам включи, я боюсь, - ответила она.
- Чего ты боишься, иди, включи свет, - снова попросил Кемель.
- Там, какая-та тень, будто кто-то стоит, - зашептала она.
- Ты тоже заметила? – спросил Кемель.
- А ты что тоже видишь! – зашептала Айман. – Я думала, мне показалось, - сказала она, теснее прижимаясь к Кемелю, и сунула руку ему в пах.
- Ты что?! – опешил от такого поворота Кемель.
- Меня это заводит, - зашептала Айман, массируя его член, - заниматься любовью в доме с привидениями.
      По обычаю в доме усопшего каждый четверг до «сорока дней», читают молитвы и ждут гостей. Кемель помня об этом, зашел в дом Кошкара, хотя и не совсем хотел идти, потому что ощущал в душе некую вину в смерти своего друга.
В доме были люди. Как обычно сидел мулла, который напоминал всем присутствующим, об адском пламени, о чистилище и страшном суде! Люди с любопытством слушали его, словно он им пересказывал новый голливудский фантастический фильм с Брюсом Уиллисом в главной роли.
     Кемель позвал тетю Хадишу и попытался отдать ей деньги Кошкара оставшиеся у него. Мать начала отказываться. Кемель стал  объяснять, что деньги принадлежат Кошкару, и он не успел у него (Кемеля) их взять. Несмотря на все это мама Кошкара отказывалась брать деньги, всплакнула и ушла. Кемелю стало не по себе. Он вышел из дома и увидел, отца Кошкара который стоял возле дома. Отец Кошкара уже пять лет, как освободился из мест заключения. Он состарился. Кемель помнил его ещё молодым. Они с Кемелем здоровались, на этом обычно их общение заканчивалось. Отец Кошкара начал было тоже отказываться, но Кемель сунул дешевый, полиэтиленовый пакет, в котором был сверток с деньгами, и пошел от него, не оглядываясь быстрым шагом, словно в этом оставленном, высветившем и потертом старом пакете находилась какая-та зараза.

***
      Пришла весна. Солнце засветило ярче. Проснулась земля после зимней спячки. Появились подснежники. Наступило и прошло «восьмое марта». Снова пошел и затем растаял снег. Прилетели перелетные птицы. Земля покрылась зеленной травой. Кемель продал свою «девятку», добавил денег, купил бордового цвета «Ауди-А6» и решил заняться бизнесом.
     От столицы республики до её окраин, страну охватил настоящий строительный бум. Строили все и строились все. Строили «как умели», под некачественное аварийное жилье, и здания, отделанные дешевым вредным для здоровья человека материалом, которые в последствии будут гореть, каждый квартал, только закладывались основания.
     В последнее время среди населения страны, стало модным, справлять все праздники и торжества в ресторанах и кафе, и Кемель решил взять кредит и построить «Зал торжеств» в простонародье «Тойхану». Но чтобы взять кредит, нужно было залоговое имущество. Кемель договорился кое с кем и раздобыл два государственных акта и тех паспорта на частные дома с письменными согласиями их владельцев. Сделал снимки совершенно других, дорогих особняков и собирался все это вместе с взяткой всучить оценщикам и работникам банка. Дядю Ержана сняли с должности и пока никуда не утвердили. Сам Ержан ещё работал на прежнем месте, но уже не был начальником отдела, но он за деньги обещал подобрать место под строительство, хотя и сказал, что это будет пригород. Кемель понимал, что если ему удастся взять кредит, ему придется, ежемесячно покрывать проценты что составляло довольно круглую сумму. Для этого он собирался заняться перепродажей ГСМ. Он думал покупать ГСМ  из Шымкентского нефтеперерабатывающего завода, в котором светлые нефтепродукты отпускались «самовывозом». Заниматься перепродажей кустарных нефтепродуктов из Кзыл-Орды или же вывозом нефти в свете последних событии не хотелось. Кемель даже успел обдумать вариант, если у него после получения кредита ничего не получиться с коммерцией. Тогда ему можно было бы «кинуть» владельцев недвижимости или же заплатить им «реальную» стоимость их домов. Банк при любом стечении обстоятельств проигрывал, потому что рыночная цена залоговой недвижимости была намного меньше, чем он думал оценить, «договорившись» с оценщиками. Для задуманного Кемелем нужен был «жадный» и не очень «разборчивый» банк, каковым, к примеру, являлся «MzdoimBank» у которого были высокие процентные ставки. Кемель поехал в выше названный банк, чтобы узнать условия кредитования и взять необходимый перечень документов, а так же предварительно переговорить с сотрудниками кредитного отдела.
Здание банка, отделанное мрамором, сверкало фальшивой позолотой. В банк как в языческий храм шёл неиссякаемый поток людей. Входные двери ощерились своей сверкающей пастью, словно сказочный дракон, который хочет побольше заглотнуть людей, чтобы в дальнейшем «закабалить» их всех лет на десять, пятнадцать. В кредитном отделе было ещё больше народу, чем перед зданием. Там он встретил Ахмета, коммерсанта, которому они с покойным Кошкаром в январе перепродали две вагоноцистерны с дизтопливом кустарного производства. Ахмет был из тех коммерсантов, которые занимаются продажей и перепродажей всего, что только может принести прибыль. Он был с золотыми зубами, огромным животом и хорошим аппетитом. У  него уже было четыре кредита в разных банках, и теперь он собирался брать пятый.
- Чем больше людей, тем лучше для банка, - сказал он, сверкая золотыми зубами, чем-то напоминавший Прокруста, собирающегося отрубить голову Тесею. Кемель обрисовал ситуацию, Ахмет взялся познакомить его со своим знакомым, кредитным менеджером «MzdoimBankа» Улугбеком. Они подошли к  столу, за которым тот работал. К нему было не пробиться, рабочее место Улугбека словно мухи, слетевшиеся на мед, со всех сторон облепили будущие клиенты банка. Улуг кивнул им, показывая на людей, и они с Ахметом отошли. В зале по-прежнему было полно людей, таких менеджеров как Улугбек было ещё несколько человек, и везде была давка. Ахмет глядя на людей с бумагами, получающих кредиты пошутил по поводу «MzdoimBankа» что с такими темпами пожалуй этот банк разориться в след за печально известным «СалютТранзитБанком». Время стало близиться к обеду, люди перед столом Улугбека  таяли, словно иней на стекле, от жарких лучей обеденного солнца и менеджер стал уже вполне обозрим. Кемель с Ахметом дождались, когда Улугбек проверил бумаги своего последнего клиента, и так как время было уже обеденное, повели его в кафе, что находилось неподалеку. Вечером того же дня Кемель встретился с Ержаном и его начальником Байгали, через которого он надеялся оформить по сходной цене участок под строительство зала торжеств. К тому же Ержан утверждал, что у Байгали много разных влиятельных знакомых, и он может помочь в приобретении ГСМ с нефтеперерабатывающего завода по «заводской» отпускной цене. Ержан старался для своего друга не просто так, после того как его дядю сняли, а его самого понизили в должности, он понимал, что ему нужно тоже что-нибудь для себя подыскивать. Он надеялся стать компаньоном Кемеля если ему удастся чем-то помочь. Они сидели в зале ресторана «Эллада», Ержан всяческий угождал своему начальнику, который оказался довольно чопорным типом. Байгали сидел серьезным видом, едва притрагиваясь к еде, словно прибыл на свою инаугурацию и вот-вот на его лопоухую голову  должны были водрузить корону. Они с Кемелем сразу почувствовали друг, другу неприязнь. Кемель весь день провел за рулем, носился с бумагами по кабинетам и устал. Первая же выпитая им до дна рюмка водки окутала хмелю голову. Создавшуюся обстановку за столом трудно было бы назвать «душевной». Гость едва только пригубил спиртное, сославшись на какую-то болезнь, и сидел с важным видом, человека, которому  известно нечто гораздо большее, происходящего вокруг. Со стороны могло показаться что это «его высшее знание», жизни и людей делают чиновника, более снисходительным к окружающим его «недочеловекам». Между тем Кемель, почти полностью игнорируя этого «Великого Гуру», продолжал  напиваться, как ни в чем не бывало. За столом становилось душно. Возможно, от молчаливого напряжения все стали вдвое больше потреблять кислород, и все ужимки Ержана, его улыбки и заискивающее выражение лица, готовность сопроводить в туалет Баеке, (словно тот сам не знал, где это находится), несколько разбавляли «отравленную атмосферу», но все же не могли вернуть «первозданную», здоровую чистоту общения. Ержан видел, что все его планы рушатся у него на глазах и он, проявляя чудеса человеческого обаяния и искусственной, словно запитанной от батарейки, «внутренней теплоты», как китайский дипломат на ужине у гуннского Шаньюя старался сохранить за столом хрупкий мир и поддерживал какое-то время несущественный разговор. Это продолжалось, пока Кемель не напился. Кемель до этого большей частью молчавший за столом, словно дебильный переросток которому родители запрещают говорить при гостях, теперь решил тоже принять участие в разговоре, так сказать «оживить», несколько скучноватый диалог за столом. И началось, Кемель начал говорить про политику, что он об этом думает, про правоохранительные органы, кто они такие, про чиновников, про эту «гребанную» страну и её перспективы ну и и.т.д. и.т.п..
Байгали с Ержаном пытались ему возражать, но не тут то было. «У нас сырьевая экономика, планово переходящая в производство, у нас много национальная страна» - говорили они. «Какая ещё экономика?! «Свой собственный карман, вот наша экономика! Страна?! Республика?! Ещё скажите «Великая Степь» во времена правления «Туранкус кагана»! Клановый «беспредел», вот наша сегодняшняя реальность!» – отвечал им Кемель. После этой не очень лицеприятной «дискуссии», Байеке ушел, а Ержан побежал его провожать.
       Видимо все-таки, настоящий казах – это пьяный казах! И его внешнее спокойствие, безразличие, терпение и согласие со всем, это все, враньё. На самом деле он ни с чем не согласен! Просто, доставшееся от предков, укоренившееся нежелание кочевника, активно участвовать в решении социальных вопросов, в стенах города, глубоко «забила» его возмущенную сущность  вовнутрь. И когда казах «хорошенько выпьет»,  в его хмельной душе просыпается обостренное чувство справедливости, генетически переданное ему, его бедными, но гордыми предками номадами, которые никогда во главу угла не ставили богатство и личное обогащение. Каждый казах в глубине души как потомок степных демократов убежден, что он имеет право на справедливость! Справедливость, несмотря на все чины, привилегия и богатства! Справедливость гарантом, которой раньше выступал его род и многовековой открытый образ жизни! Справедливость одинаковую для всех! Иной справедливости он не признает! Его генетическая память помнит, что многие века только одно лишь то, что он казах и мужчина, давало ему все права и свободы, которые имел, к примеру, средневековый рыцарь в западной Европе.
«Пьяный казах», требует к себе внимания и уважения, он знает, что имеет право на справедливость во всем! И он творит свое «право», ни у кого на то, не спрашивая разрешения! И дерется за свою вековую, древнюю и безграничную как степь свободу, как делал это всегда!
      На следующее утро у него болит голова. Но болит она у него не, сколько от выпитой водки, сколько от деликатного осознания последствий проявления его широкой натуры. От смутного, подсознательного понимания, что его право на проявление степной  демократии в условиях полисов безвозвратно утеряно. У него болит душа.
      До душевных переживании Кемелю было ещё далековато, пьянка только начиналась. Когда Ержан вернулся, проводив своего «важного гостя», Кемель этот бесславный потомок, степных богатырей, всегда прямо смотревших в лицо врагу и своему хану, слово которых было «быстрее летящей птицы», и воспринималось, «острее отточенного клинка», спросил у своего товарища, отчего тот не может достойно вести себя за столом?! Почему он все время норовит залезть «без молотка» своему начальнику в задницу?! Ержан вначале пытавшийся было отшучиваться, вскоре потерял всякое терпение и  заявил Кемелю, что он «козёл» и вообще, неблагодарная, пьяная скотина. Между ними началась перепалка. Начался банальный пьяный скандал. Со стороны это выглядело жалко, комично и некрасиво. К ним подошел охранник и попросил их покинуть заведение. Когда Кемель расплатившись, вышел из ресторана, Ержана уже не было, на дворе была ночь. Кемелю не хотелось идти домой, ему хотелось продолжения….
       Порою человека охватывают дурные желания, порождающие в нем дурные мысли, которые толкают его к дурным людям и жизнь становиться не предсказуемой. Кемель остановил такси и поехал снять «женщину на ночь». Таксист, отчего то поехал не на знакомый сквер возле прокуратуры, а на какую-то остановку в микрорайонах. В машине Кемель  ещё больше опьянел, он уже с трудом узнавал город, в котором родился. Они подъехали. Какая-та девчушка сунула голову в салон машины, Кемель начал договариваться с ней они сошлись в цене, девушка села в салон машины и такси поехало дальше. По дороге девушка стала интересоваться, в состоянии ли «клиент» расплатиться с ней. Кемеля это возмутило, и он стал демонстрировать ей и водителю имевшуюся у него наличность, после чего он произвел, щедрую предоплату расплатившись с проституткой и таксистом. Девушка попросила его купить пива, Кемель вспомнил, что нужно предохраняться и решил прикупить презервативов, они остановились возле какого-то ночного магазина, и он пошел сделать покупки. Когда он через пять минут вышел из ночного ларька таксиста с девушкой уже не было. Они уехали. Кемель начал возмущаться и материться. Он всем ожидавшим своих клиентов таксистам, и ночным посетителям магазина, стал объяснять какой он «крутой бандит». Что он поднимет всех «на уши» и найдет эту б…дь с этим «козлом» и жестоко их покарает! После этого он вступил в пьяный спор с какими-то молодыми парнями и пошел с ними за угол, где они вчетвером здорово его избили и ограбили.
       Кемель очнулся от холода, ощущая во рту привкус крови, голова у него была разбита, он был все ещё пьян и его обобрали до копейки. На дворе по-прежнему хозяйничала ночь. Он встал, отряхнулся и поплёлся пешком. Когда Кемель переходил улицу, черный асфальт шатался перед его глазами, и его «штормило». Он в очередной раз начал ощупывать свои карманы в поисках денег и вдруг в скрытом карманчике брюк обнаружил запрятанные им как-то 100 долларов. Он их нащупал стоя почти по середине шоссе. После чего, шатаясь, пошел в обратную сторону, когда из темноты ему на встречу выскочили полицейские. Они появились, словно черти из ночной мглы. Как обычно, их было много, и они были правы….
Полицейские стали задавать вопросы. Кемель нетвердо стоял на ногах и пытался объяснить свое положение сержанту. Он хотел сказать, что «отдыхает» сегодня, что его ограбили, избили, и даже чуть было не убили, что он понимает их неблагодарную работу и знает, как им за нее ничтожно мало платят. Кемель начал доставать из кармана сто долларовую банкноту.
- Эй, браток, ты я смотрю уже совсем никакой, давай поехали с нами в участке разберемся, - сказал сержант, хватая его за руку. Кемель понимал, что нужно что-то сказать и достать, наконец, эти сто «баксов». Надо извиниться и сунуть деньги, и тогда они отстанут, думал Кемель. Но сколько он не старался никак не мог подобрать нужных слов, которые все куда-то «запропастились». Вместо хороших, добрых, приличных слов у него в голове странным образом родились слова и выражения, которые он говорить совершенно не собирался:
                1. Пошли на хр…н козлы вонючие.
                2. Оглоеды, взяточники и негодяи.
                3. Дерьмо.
                4. Ловите убийц и насильников.
                5. Едрить вашу через коромысло!
                6. Целыми днями и ночами только на свой карман!
                7. Ы ы й.
Больше никаких слов и выражений у него в голове не было. Его уже подтащили к машине, Кемель не хотел садиться. Перед машиной он уперся руками и все-таки, достал таки свою «волшебную банкноту». Кемель стоял, счастливо улыбаясь и протягивая 100 американских долларов, и изо всех сил старался не «ляпнуть» слова, которые вертелись у него на языке. Банкнота произвела на полицейских такое же действие, как святое распятие на нечистую силу. Они исчезли во тьме, прихватив с собой деньги.
       На следующий день Кемель с утра, несмотря на головную боль, поехал в банк. Улугбека на месте не было, ему сказали, что он должен подойти. Кемель пожалел, что при знакомстве не попросил у того визитки или хотя бы номера мобильного телефона. У него, не переставая, продолжала болеть голова. Он позвонил Ахмету, телефон не отвечал. К нему подошел охранник, и поинтересовался, кого он ищет?
- Хотел взять кредит и определиться с суммой, - ответил Кемель.
- Девушек нет, - сказал охранник, имея в виду консультантов, и предложил:
 -да вы обратитесь прямо к менеджеру. Кемель подумал и направился к одному из кредитных менеджеров банка, возле которого было наименьшее количество посетителей. Потоптавшись около часа возле стола, ему всё же удалось оказаться напротив молодого упитанного парня с угрюмым выражением лица. Менеджер быстро посчитал ему предполагаемую сумму кредита, толково все разъяснил и, посмотрев документы, буднично спросил, будет он брать кредит или нет? Пока Кемель раздумывал, его незаметно выпихнули другие жаждущие денег посетители банка. Кемель отошел от стола. Для того чтобы взять кредит, ему нужно было произвести оценку недвижимости. Улугбек обещал ему помочь иначе, сколько денег не давай никакой оценщик у незнакомого человека «развалюху», как новый дом оформлять не станет. Выйдя из банка, Кемель подумал, что только зря потратил время, и решил заехать к Ахмету. Он сел в машину и приехал в 17-ый микрорайон, где в двух комнатной квартире на первом этаже располагался офис Ахмета. Кемель вошел в контору, и обнаружил, что его друг занят, у него был налоговый инспектор. Это было время, когда ещё не был объявлен моратории для развития малого и среднего бизнеса и коммерсанты  «стонали» «под игом различных баскаков и мытарей». Инспектор с налоговой оказался небольшого роста, рыжий с наглым и оценивающим взглядом. На Кемеля он никакого впечатления не произвел. Ахмет попросил его подождать, сославшись, что у них срочный разговор. Кемель в ожидании вышел в коридор, заглянул к бухгалтеру, рывшемуся в куче бумаг, и подошел к столу, где стоял электрический чайник, кофе, сахар, чай и сухие сливки. Кемель приготовил себе кофе, выпил его, после вышел на улицу и покурил. «Срочный разговор» все не заканчивался. Он ещё раз сунул голову в дверь, но тщетно Ахмет с проверяющим склонились над какими-то документами, тут же в кабинет вошла бухгалтерша, нагруженная как «почтовый поезд» с «новой партией литературы». Кемель начал думать, что за сегодняшний день он в ожидании провел больше времени, чем за весь прошедший год, это начинало его раздражать. Он решил, что надо вызвать Ахмета в коридор, взять у него телефон Улугбека и самому «договориться» с кредитным менеджером. Кемель снова вошел в кабинет хотел было извиниться и попросить на минутку Ахмета когда не нашел нужных слов. В голове было отчетливо пусто и словно на экране огромного дисплея возникли слова и целые предложения:
1. Вообще совесть потеряли, днем на глазах у всех людей грабите!
2. Зачем в бумагах копаешься, говори, сколько тебе дать?!
3. Я бы вас всех по всему проспекту Республики на фонарных столбах!
4. Тварь!
5. Оглоеды, дерьмо.
6. Что ты из человека все жилы тянешь, вампир?!
7. Ну, нигде от вас паразитов спасу нет!
8. И без тебя других кровососов хватает.
9. Козлы, сволота, ублюдки!
10. Иди и иди … отсюда!
Больше никаких слов и выражений в голове у Кемеля не было. Он молчал, глупо таращась на Ахмета с налоговиком, изо всех сил стараясь чего-нибудь не «ляпнуть» из того, что вертелось у него на языке. Как ни пытался Кемель вспомнить, больше в голове у него никаких слов и выражении не было, словно какой-то «вирус» попал в его организм и отключил часть мозга отвечающего за речь.
- Братан давай я сам тебе позвоню, когда освобожусь, - сказал Ахмет. Кемель ещё немного «потоптался», посмотрел на недоумевающие физиономии Ахмета и инспектора и не в силах ничего сказать вышел из офиса. Он сплюнул под ноги и сказал: - Дерьмо! 
Было время обеда, офис Ахмета находился неподалеку от квартиры, где проживала Айман. Она работала врачом в той самой фосфорной больнице, где когда-то они оставили истекавшего кровью Буку. Работа у Айман была сменная, график менялся, поэтому Кемель решил наугад зайти в квартиру подруги. Конечно, можно было позвонить Айман по телефону, на мобильный или даже на домашний, но отчего-то Кемелю захотелось сделать «сюрприз». Может, в нем взыграл дух противоречья, потому что они обычно всегда предварительно договаривались о встрече, куда она приезжала вся «напомаженная» и важная как английская королева, или же он что-то подозревал и хотел в этом убедиться или же напротив разувериться не понятно. Но Кемель выкурив сигарету, возле офиса Ахмета сел в свою машину и поехал к подруге.
     Айман в это самое время у себя в квартире занималась любовью со своим непосредственным начальником. Главврач был женатым, пожилым, толстым, мужчиной и по понятным причинам предпочитал проводить любовные «тренировки» со своей подчиненной днем или же вечером на работе, когда Айман заступала в ночное дежурство. Они уже закончили заниматься сексом, приняли душ и теперь уставшие, слегка раскрасневшиеся пили кофе, с коньяком, закусывая шоколадом, полученным от «благодарных», больных людей. В предшествовавшей этому милому чаепитию, постельной баталии весь любовный пыл «медицины», был уже израсходован. Главврач возвышался в тесной кухне однокомнатной квартиры 103-ей серии словно гиппопотам, забредший в посудную лавку. Он после душа слегка вспотел и был перепоясан белым полотенцем, словно растолстевший Геракл в гостьях у лесной нимфы. В ванной комнате,  на тонких трубах отопления, словно белое облако в солнечный день, сушились его огромные белые трусы, постиранные, заботливыми руками хозяйки квартиры. Сама Айман была в халате, накинутом на голое тело. За столом протекала размеренная даже в чем-то, чинная беседа, отдаленно напоминавшая струю кипяченой воды из празднично начищенного самовара.
Были уже обсуждены и обговорены новости и сплетни на работе, и теперь со словами «что всё о работе да, о работе» тема разговора перешла на личную жизнь хозяйки. Надо сказать, что и о работе и о своей личной жизни, разговор протекал в таком контексте, что Айман как бы  обговаривала со своим шефом некоторые рабочие моменты, сулящие ей выгоды или же неприятности. Главврач советовал, обещал, а где-то они даже совместно затевали небольшие интриги….
- Тебе надо замуж выходить, для женщины это важно - отеческий советовал главврач. Они встречались уже не первый год, эти тайные встречи вошли у них в привычку и на работе об этом многие знали. Позади были ссоры, слёзы и примирения, поэтому они оба понимали, что замужество Айман мало, что изменит в их отношениях.
- За кого? – спрашивала Айман. – За кого выходить замуж?
- А этот зек? Он же вроде к тебе серьезно относится. Деньги он вроде «делать» умеет, как я понял. Дом, машина у него есть, только хозяйки не хватает, - сказал главврач, рассматривая кандидатуру Кемеля как партию для своей пассии. Он разлил коньяк по рюмкам, и они выпили.
- Ну, ты как та полевая мышка из сказки, что Дюймовочке крота в женихи предлагала «Слепой, богатый, сокровище, а не муж», - горько усмехнулась Айман. - Они же бандиты. Он же из той же банды что и Кошкар которого убили. И потом, я в последнее время стала замечать, что он какой-то ненормальный. Чего-то боится, что-то там, ему мерещится. За такого замуж выедешь, а его на следующий день убьют, или посадят, - чуть ли не принялась причитать Айман.
- Ну ладно давай, за то чтобы у тебя все наладилось, ты встретила достойного человека, который мог бы быть хорошим отцом твоему ребенку, а тебе мужем, - сказал главврач, положив руку на её бедро и улыбаясь. Они оба засмеялись. Айман прильнула к своему шефу, а тот начал шарить руками под халатом и шутить по поводу того, чтобы она его не забывала когда выйдет замуж. В это время в дверь позвонили, это был Кемель. Айман со своим шефом притихли и как заговорщики молча сидели, ожидая, когда же «незваные гости» уйдут. Но  человек за дверью проявлял упрямство. Позвонив три раза и видя, что никто не открывает он начал сильно стучаться в дверь. Подобная наглость возмутила Айман она подошла к двери и спросила, не открывая двери: - Кто там?!
- Это я, - отозвался предполагаемый соискатель руки и сердца.
С той стороны двери больше ничего не спрашивали, но и дверь не открывали. Было слышно, как Айман прошла куда-то и вроде с кем-то начала переговаривать. Кемель подумал что, похоже, он пришел не вовремя. Он снова позвонил.
- Айман открой, - попросил он.
- Кто это? – спросили из-за закрытой двери.
- Это я Кемель открывай!
Айман открыла дверь, но стояла, придерживая её рукой, готовая «грудью защищать» проход в квартиру.
- Ты что не предупредил! Ко мне приехали в доме куча народу. Маме очень не нравится, когда «вот так!» кто-то приходит, - начала безостановочно тараторить она.
- Здравствуй! – перебил её Кемель.
- Здравствуй, - ответила Айман и замолчала.
- Ты что не пустишь меня?
- Я же говорю в доме люди, - начала, было, она, но Кемель снова перебил её.
- Понял, понял, - сказал он.
- Ты лучше подожди меня внизу, я сейчас выйду только не надолго, - сказала Айман и захлопнула дверь.
Кемель подождал минут пять, и снова принялся стучаться, в закрытую дверь. Его грызли сомнения, он видел, что она недавно приняла душ, и от нее исходит запах алкоголя. Ему захотелось «плюнуть на все», и уйти, но перед этим захотелось попрощаться. Кемелю хотелось расстаться достойно, без скандала и пошлостей, по возможности красиво и безо лжи. С корзиной роз и шампанским на прощанье! Он принялся звонить в дверь, чтобы сказать ей, чтобы она не утруждала себя ненужной ложью и оставалась в квартире, когда дверь распахнулась и Айман словно разъяренная львица, кормящая грудью спросила: - Ты что хулиганишь?! От нее пахло алкоголю, туалетным мылом и сыростью. Она ещё «даже не начинала переодеваться», халат у нее на груди распахнулся и на Кемеля словно «щенячьи головы» слепо и невинно, уткнулись, женские груди. Не обращая внимания на «сыпавшуюся» ругань, Кемель будто ожившая статуя  решил было начать свою «прощальную тираду», полную «благородства и грусти», когда ощутил уже знакомый ему за сегодняшний день дефицит слов. В голове был всё тот же «дурацкий экран» с ограниченным набором слов, вопросов и сравнении:
1. Пошла на х…ен!
2. Отвечай курва, с кем там бухаешь?!
3. Тварь! Мало тебе?! Уже кобелей  днем домой водишь?!
4. Аферистка.
5. Сука.
6. Крыса, дерьмо.
7. Уродина.
8. Ха, ха, ха
9. А все-таки прав был классик, обезьянам чтобы любить женщин не
                хватает только денег!
«Это что-то новое»,- подумал Кемель про последнюю фразу. «Вроде ничего». Но как-то сразу начинать с этой фразы «было не то», больше никаких слов, комбинации и предложении не было.
Видя, что Кемель не скандалит, просто тупо смотрит на нее и молчит как собака, которая все понимает, но сказать не может, Айман несколько смягчилась.
- Ну ладно я же сказала, подожди, - сказала она, пытаясь закрыть дверь, потому что Кемель сунул в дверной проем свою левую ногу. В ту пору железные двери стоили недешево и многие ещё не установили металлические двери. У Айман была обычная типовая дверь из ДСП, которая к тому же открывалась  внутрь квартиры.
- Ты что делаешь бандит?! – визгнула Айман, стараясь вытолкнуть Кемеля и захлопнуть дверь. Между тем все ещё пребывающий в одеянии древне греческого «супергероя», главврач, решил пройти в комнату и одеться, чтобы не выглядеть, как наш прародитель Адам, когда у него ещё все ребра были на месте, на тот случай, если вдруг его подчиненной все же не удастся «удержать оборону»,  и неприятель ворвется в жилище. Айман не пускала Кемеля и продолжала отчаянно защищать, вход в квартиру и как ей казалось, «свою честь», когда в узком проеме мелькнуло голое тело. Кемель несколько опешил, что дало возможность Айман выпихнуть его ногу, обутую в ботинок из квартиры, при этом полы её халата раскрылись, оголяя бедра и низ живота. Кемель увидел, что его «возлюбленная» была без нижнего белья. Пока он рассматривал части тела «своей Афродиты» в белом халате, недавно занятая им «высота» была уже потеряна. Дверь захлопнулась, и щелкнул замок.
- Пошла на х…ен! Тварь! Мало тебе?! Уже кобелей  днем домой водишь?! – прокричал он в закрытую дверь. Кемель ещё два раза ударил по двери и сказал: - Обезьянам чтобы любить женщин не хватает только денег!
- Сука, крыса, уродина! Ха-ха-ха – кричал он, спускаясь по лестнице. Когда Кемель почти спустился на первый этаж, сверху донеслось: - козел, неудачник, больше не приходи и не звони мне! После этого дверь громко захлопнулась.
- Отвечай курва, с кем там бухаешь?! – разговаривал между тем, сам с собой Кемель включая замок зажигания.
- Дерьмо! – закончил он свой монолог и поехал домой. Неудачный день, надо бы побыстрее доехать до дома, пока ещё чего- нибудь не случилось - подумал Кемель, обгоняя автобус и выезжая на встречную полосу. Он не понял, откуда выскочила эта двадцатая модель «тоёты камри», когда он до этого смотрел, встречных машин не было. Кемель только успел притормозить, но не смог избежать столкновения. Раздался невообразимый грохот. У Кемеля было ощущение, что его хорошенько треснули чем-то по голове, во рту появился неприятный привкус. Суетились люди, кто-то кричал, кто-то размахивал руками, указывая на него. Какие-то незнакомые люди подошли к нему что-то говорили, он с трудом их понимал и все никак не мог отстегнуть ремень безопасности. Вскоре приехали сотрудники автоинспекции, которые начертили схему произошедшего ДТП, и повезли всех участников для прохождения медицинского освидетельствования. Все были живы, здоровы, никто не пострадал, результаты проведенного алко и нарко тестов были отрицательные. Кемель был виноват, он нарушил ПДД и обещал восстановить машину. «Провозившись» до вечера с автоинспекцией и хозяином «двадцатки», Кемель на эвакуаторе добрался дома. Его машина тоже была разбита.
***
       Когда до начала вахты оставалось три дня, Тимура вызвали в офис, показали «служебное письмо», полученное от представителей Клиента, и сообщили, что его переводят на другой объект. Произошел довольно неприятный разговор с руководством, которое, опираясь на полученное «послание», от старшего координатора Зыкова А., обвиняло Байболова в некомпетентности.
Месторождение «Каранар» куда направили Тимура, было таким же месторождением, как и «Айркум» только в Мангистауской области. Разработку скважин и добычу нефти на месторождении «Каранар», осуществляла компания ЗАО «БенгальскийТигр».
     Закончилась двух дневная стажировка, которая должна была быть пять дней, но его новый сменщик Марат сказал, что человеку с «таким опытом» как у Тимура достаточно и пяти часов.
- Ну, все, ты теперь такой же «волшебник», как и я, и сам можешь творить чудеса, - сказал Марат, покидая Тимура и усаживаясь в поданную к офису «золотую карету», в виде дежурного автобуса.
 Тимур объезжал охраняемую территорию, ознакамлевался с месторождением, и слегка тосковал по Кзыл-Ординской степи. Он еще не успел, освоится и оттого ему все: люди, нравы и даже степь казались чужими. «Каранар» по сравнению с «Айркумом» было относительно «старым» месторождением. Здешняя степь местами скорее напоминала пустыню. В КАМе люди конечно тоже «старались, не покладая рук» но природа ещё не сдалась и дикие животные всё ещё не покинули родные степи. В «Айркуме» была степь с полевыми тюльпанами и нетронутыми саксаулами, в которых гнездились степные орлы, она дышала жизнью и пахла степной травой, а не только сероводородом.
Сменщик Тимура, Марат перед отъездом представил нового менеджера советнику по безопасности ЗАО «БенгальскийТигр» Махатраху Жри Чайтаине. Они за время этой короткой аудиенции даже успели затронуть кое-какие производственные вопросы. В частности Марат просил у этого «Радж Капура», что им необходимо выписать ещё двух «боевых слонов», потому что используемые ими китайские «боевые слоны», пришли в негодность и сломались раньше срока. Махатраху обещал помочь.
Тимур после объезда территории и постов охраны, принялся сочинять «челобитную». Проблема, затронутая в письме, была безотлагательна и требовала скорейшего её разрешения.



Исх. № ____               
от __________ г.               
               
                Советнику по Безопасности
                ЗАО «БенгальскийТигр»
                господину Махатраху Жри Чайтаине               




СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА

Много Уважаемый господин Магараджа!

         Обращаюсь к Вам по поводу одной из самых, что ни на есть насущных потребностей человеческого бытия.
         К сожалению, на сегодняшний день не все санитарные узлы и наружные туалеты, расположенные на постах охраны соответствуют санитарно-гигеническим нормам.
         На постах «Рубеж» №№1,2,3 наружные туалеты переполнены сверх нормы, санитарные узлы находящиеся прямо в помещении КПП плохо вентилируются, подача воды для слива осуществляется самотекам, слабо и не дает необходимого результата.
         На постах: №12 БМТС, №14 ОКС, №15 ОРС, №31 КЕМП туалеты отсутствуют.
         ПРОШУ отнестись к оказанию содействия в решении данной проблемы с пониманием.

БЛАГОДОРЮ ЗА СОТРУДНИЧЕСТВО, С УВАЖЕНИЕМ.
       
Менеджер АФ ЗАО «Легион СК»                Т. Байболов.

Тимур отправил составленное письмо по электронной почте советнику СБ. и копию письма ассистенту-переводчику. Девушка сидела рядом в одном кабинете со своим «шефом» и сразу же сказала, что получила письмо.
- О чем он пишет? - спросил советник.
- О туалетах, - сказала переводчица, ей было лень и некогда переводить письмо целиком, да и тема эта уже не раз обсуждалась с руководством компании пока что безрезультатно. Отрывать в земле выгребные ямы, запрещали экологи, покупка и установка «био-туалетов» для охраны казалось для руководителей компании непозволительной роскошью.
- Этот тоже с туалетов начал, как же все-таки много в них, дерьма, - сказал, разочаровано Махатраху и они с ассистенткой рассмеялись.

***
        Айгуль до встречи с Кемелем, думала, что все уже давно отболело и прошло, но оказалось, что рана ещё не зажила. К тому же было задето её самолюбие. Её брат погиб, она сама перебивалась на панели, а «они» бандиты на черном сверкающем как бриллиант дорогом джипе по-прежнему «прожигали жизнь». Когда она просунула свою голову в их дорогую иномарку и увидела бывших друзей её брата, ей стало очень стыдно. Теперь же её захлестнула обида на жизнь! Где же справедливость! В мгновение у нее перед глазами пронеслась вся её жизнь: кемель, похороны брата, выкидыш, суд и нескончаемая череда клиентов. Слезы все ёщё текли по её щекам. Ей было ещё больше обидней оттого, что она не видела для себя никаких перспектив в жизни. Многие её подруги по цеху «подсели на иглу», и от этого было ещё больнее.
         Много лет тому назад, когда её, уже оправившуюся после болезни, впервые позвала знакомая, «сниматься» на панель, Айгуль, скорее не совсем осознавала на что она шла. Возможно, тогда ещё молодая девушка, вышла «на улицу», со зла на родителей, которые не поняли и не поддержали её. Айгуль больше не могла и не хотела их видеть, у нее была огромная обида на всех и, прежде всего на родителей, и жизнь, которая казалось, кончилась, не успев начаться. Она ушла из дома и стала жить вместе с подружкой на съемной квартире. Со временем Айгуль успокоилась, ко всему привыкла и даже вошла во вкус «вольной жизни». Прошло время, и она стала время от времени наведываться домой к матери. Только недавняя встреча, что-то всколыхнуло в её душе. 
       После этой неожиданной встречи с Кемелем Айгуль все чаще начала «прикладываться к рюмке». В один из дней, она пьяная поссорилась с клиентами, и они её сильно избили. Полученные побои сказались на ней, и Айгуль от полученных травм, стала слегка не в себе. Бандерша на которую «работала» Айгуль, решила избавиться от такой работницы, чтобы она не распугала всех её клиентов и запретила ей появляться на «пятаке». Но Айгуль продолжала пить, и время от времени появлялась пьяной на знакомой улице, чтобы поговорить с подругами и подзаработать, пока сутенеры основательно не избили её. Это произошло в ночь с субботы на воскресенье.
         Тетя Сабира, оставила торговлю на овощном рынке и устроилась кондуктором в городской маршрутный автобус. Работа была тяжелой, с раннего утра до позднего вечера, после работы они ещё ехали сдавать выручку хозяйке. График  выходных у кондукторов был «скользящий», и сегодняшний выпал на воскресенье. Муж как обычно успевший с утра «принять на грудь», валялся в соседней комнате. Сабира уже давно не любила его. Одно время она даже люто ненавидела его, но теперь испытывала к мужу равнодушие. С самого начала совместной жизни они не понимали друг друга. Это непонимание стояло между ними стеной. С каждым годом совместной жизни  эта стена увеличивалась в размерах и становилась крепче. А они, словно не замечая этого, каждый со своей стороны всё продолжали таскать и складывать в неё всё новые «кирпичи», взаимных упреков и оскорблений. Только ссоры с годами вспыхивали всё быстрее, порой, для того чтобы скандал набрал высокую ноту, достаточно было нескольких секунд. Иногда, бывало, они задумывались над этим, но «списывали» всё это, на годы, нервы и бедность. Потом муж Сабиры, начал пить, дети подросли, и он остался вечно виноватым. Она победила! Но радости эта «победа», Сабире не принесла. К этому времени они уже настолько «оглохли и ослепли», что уже разучились слушать и понимать друг, друга. В первые годы замужества, когда у нее был только Ерлан, Сабира хотела развестись с мужем, но её мать с отцом не разрешили. Сказали что это позор для семьи, куда она пойдет с ребенком, и раз вышла замуж, должна терпеть и подчиняться мужу. Во времена их молодости у казахов были такие обычаи и нравы. Теперь они только обижались друг на друга и продолжали дальше строить своё «архитектурное сооружение», плод их совместных, многолетних взаимоотношений, которые уже нельзя было ни сломать, ни разобрать.
      Сабира была сильная женщина, но в последнее время начала сдавать. Твердость, выработанная бедностью, с годами дала трещину, и она уже смотрела сквозь пальцы, на то, чем занимается её старшая дочь Айгуль.
       Сабира пила чай и смотрела телевизор. Она с удивлением узнала из  передачи, что у них в стране всего 16 % людей за чертой бедности. Молодой упитанный ведущий, в дорогом костюме, утверждал, что «они», с каждым годом живут лучше и богаче, и вскоре войдут в список, пятидесяти, «самых передовых стран мира», когда позвонили и сообщили, что Айгуль находится в реанимационном отделении городской больницы. Сабира позвонила своей второй дочери, и они вместе поехали в больницу. Врачи сказали, что её привезли ночью и ей уже сделали операцию. К Сабире подошел полицейский, который вместе с ней вошел в реанимационное отделение. Айгуль лежала с перебинтованной головой, у нее были синяки и кровоподтеки на лице. Она лежала с открытыми глазами, но никого ни сестру, ни мать не узнавала.

        Кемель отремонтировал владельцу «тоёты–камри» его автомашину и пока не возобновлял своих попыток в получении кредита. Его машина стояла разбитая, а сам он впал в хандру, и бывало выпивал один, запершись в комнате. В один из дней, после обеда к нему зашел Ержан с которым они не виделись со времени последней попойки в ресторане. Судя по тому, что Ержан улыбался и старался острить, дела у него начали налаживаться. Кемель догадывался, что Ержан к нему наверняка зашел не просто так. Он стал рассказывать про свои злоключения: ДТП, ремонт, во сколько это всё ему обошлось, и ждал, когда Ержан скажет, зачем он пришел.
- Есть одна тема. Наркотики. Надо переправить наркоту в Россию, - сказал Ержан. Кемель слушал и молчал.
- Наркота идет с Узбекистана, у меня свои каналы в таможне есть, тебе нужно будет просто посидеть в машине и все.
- Сколько килограммов?
- Двести.
- И сколько дают?
- 400 баков с килограмма.
- 80000 баксов, - посчитал в уме Кемель.
- Вот и я говорю, восемьдесят тысяч за пару дней, - сказал, воодушевлено Ержан. Но Кемель не разделял его оптимизма.
- Кто это дело вообще мутит?! Чья это дурь? – спросил он.
- Ураз. Бабки получим, как только героин пересечет границу и будет в России, - ответил Ержан.
- А герыч, куда положите?
- В капусту. Оказывается, узбеки героин в полиэтиленовых мешочках  в капусту кладут. Потом она растет, покрывается листьями, а гера в мешочке остается внутри капусты. Получается такой овощ  с сюрпризом, - сказал, улыбаясь Ержан.
- Сто одёжек и все без застежек, - задумчиво и отнюдь не весело произнес детскую загадку Кемель.
- Это кто же такое «ноу-хау», придумал? Ураз что-ли, Мичурин хр…ов, 80000 на всё. Оттуда, наверное, таможенникам отстегивать придется? – спросил Кемель.
- Отстегнем. У меня на таможне хорошие знакомые есть. Если даже половину отдадим, половина нам останется, хватит - сказал Ержан, хотя на самом деле он больше двадцати тысяч давать не собирался.
- Что-то ты такой щедрый, половину, - засомневался Кемель.
- В таких делах нельзя жадничать, - начал учить Ержан, - боком выйдет.
- А Ураз не кинет?! Всю жизнь с ним рамсовали? – спросил Кемель.
- Не думаю, он предлагает четыре «Ланд-Крузера» во двор поставить. Как только товар проедет границу, машины можно сразу на себя переоформить. Толкнешь свою битую «Авдюху» и будешь на «Ланд-Крузере» рассекать! – начал искушать товарища Ержан.
- А сопровождение? Эту «капусту», через пол Казахстана, надо сопровождать?
- Да чего ты переживаешь, есть человек из автоинспекции, капитан. Будет тебя как Штирлиц на своем Опеле сопровождать. На все про все дня три от силы уйдет, - сказал Ержан.
- Родственник? – спросил Кемель про представителя дорожной полиции.
- Не родственник, но человек надежный. Все схвачено риска никакого, - заверил его Ержан. Однако Кемель не поверил другу.
- А что же ты сам все это не провернешь в таком случае? – спросил он.
- Да понимаешь, я уже договорился, а дядька меня с чемоданом денег в Астану посылает, сам понимаешь, дядьку подводить нельзя, да и тут уже договорился, - сказал Ержан. Эта была ложь. Ураз, который с недавних пор занялся наркобизнесом действительно вышел на Ержана с просьбой помочь в транзите наркотиков, потому что «их» канал через таможню, как им казалось, был «засвечен» и ему нужен был человек со связями. Ержан уже согласился и даже договорился со знакомым таможенником и с дорожным полицейским, но его смутил один странный звонок. Незнакомый мужской голос сообщал что, тетя Ержана из Астаны передала ему видеокамеру и его просили подъехать и забрать её. Но у Ержана никогда не было тети в Астане, там проживал только дядя Канат. К тому же Ержан знал своего дядю и очень сомневался, чтобы тот ему передал видеокамеру, а с его женой у него и вовсе были натянутые отношения. После этого Ержан не рискнул звонить Уразу, и выкинул свою sim-карту. Он встретился с Уразом где они до этого договаривались и рассказал о звонке. Ураз успокоил его, сказав, что это возможно просто ошибка и сказал, что уже не пользуется тем номером, из которого он звонил Ержану. Он и Ержану посоветовал почаще менять номера.
- А если это менты или комитетчики? – спросил Ержан.
- Да ерунда пока они раскачаются, мы двинем товар через таможню и все дела! – успокоил его Ураз. Так же он напомнил своему компаньону, что тот уже дал согласие и «включать заднюю» поздно. После этого Ержан решил, что не стоит жадничать и нужно отправить вместо себя с товаром Кемеля. Если даже получиться что их арестует полиция, они ничего не докажут. Товар принадлежит Уразу, а если даже всплывет его имя, то за то, что он кого-то с кем-то свёл, за это не «сажают». В крайнем случае, придется подключить дядьку, правда его уже «сняли», но все равно деньги и связи у него остались. Он же все-таки лично знает, и даже бывал на «собраниях» этих нескольких человек,  которые всё в этом городе и области решают. Кому, какой пост занимать, и вообще кого «казнить» и кого миловать! Поэтому то эта сволочь Ураз к нему и пришел. Чувствует, подстраховывается скотина! Наверное, думает падла, что если вдруг что «не срастется», то он Ержан все «разведет». Да только «разводить» все, если тебя вдруг «хлопнут» с двумя центнерами порошка что-то хлопотно больно. 
Кемель чувствовал в предложении своего товарища какой-то подвох и недосказанность. Поэтому он решил отказаться но, помня, что в прошлый раз Ержан хотел ему помочь с покупкой участка и вывозом ГСМ, и расстроилось это все по его вине, Кемель хотел проявить гибкость и обернуть свой отказ в красивые слова и уважительные причины. Он тоже собирался приврать что-то про неотложные дела и больных родственников, которых необходимо везти на операцию, к примеру, в Германию, но опять не смог подобрать нужных слов. Что-то у него в голове отказало, и снова появился этот противный светло серый экран с ограниченным набором слов и выражении:
1. Педераст!
2. Обмануть меня хочешь, козел!
3. Да пошел ты на хр…н со своими предложениями!
4. Осёл!
5. Наркобарон хр…нов!
6. Отойди от меня и больше не подходи!
7. Какая же ты все-таки мразь!
     Больше никаких слов и выражений не было. Кемель начал вдруг дёргать головой. Потом он неожиданно принялся мычать и биться головой об стену. Ержан смотрел на него с широко раскрытыми от удивления глазами и не мог сообразить, что же происходит с его другом. Между тем Кемеля, который уже слегка разбил свою голову об шероховатость на стене, охватило затмение полное матерных слов. Он вдруг обратил свой безумный взор на Ержана и матерно ругаясь, побежал на него, словно бык на арене в Мадриде. Ержан пулей вылетел из дома, успев только схватить в руки свои туфли которые ему пришлось одевать на остановке, потому что он пришел в целях конспирации без машины.
Кемеля у ворот дома удержал отец. Он начал его успокаивать. Кемель что-то беспрестанно твердил, слюни превратившиеся в белую пену кипели у его рта: Стане, сатане, сатаной. Астане! Астане! – говорил он отцу, и размахивал руками, пытаясь что-то объяснить. Отец завел сына в дом. Приехавшая через пол часа бригада скорой помощи, осмотрела уже успокоившегося Кемеля и сделала ему инъекцию. Он заснул. Врач порекомендовал отцу показать сына психиатрам. После случившегося припадка Кемель подолгу спал и почти все время находился дома. Кошмары по-прежнему беспокоили его, но он отказывался обращаться к врачам или как отец предлагал к народным целителям. Кемель даже вроде как привык к обезьяноподобному монстру, который мерещился ему. Дни все стали серые, сонные. Жизнь была однообразная, тягучая и ленивая. В последние ночи Кемеля стал преследовать один и тот же сон. Будто он спит у себя в спальне, затем просыпается, при этом в комнате ярко горит свет, и он глядит в окно, где на улице какие-то полуголые люди быстро куда-то бегут. Кемель обычно на этом месте просыпался. Он уже два раза видел этот сон и в третий раз, когда он снова увидел во сне голых бегущих людей, решил у них спросить, куда они бегут, и вышел на улицу. Там он увидел свинцовое небо, без солнца, и быстро бегущих людей. Люди были голые и немые. Они бежали и не видели его, и не отвечали ему. Он попробовал побежать вместе с бегущими голыми людьми, но отстал от них и провалился в катакомбу. Там было множество дверей и узкие серые коридоры. Кемель открывает одну из дверей и попадает в темный город. Он идет по серому городу и видит кончик хвоста, затем он видит копыта. Повсюду тяжелые длинные ослиные хвосты и свиные рожи. Они снуют везде и гонят людей. Черти гримасничают и смеются.
- Где я? – спрашивает Кемель.
- Ты в «стране лжи», - отвечает голос.
- Здесь что совсем нет правды?! – сокрушается Кемель.
- Есть только её совсем мало, - грустно отвечает голос.
- А где же она Истина?! – спрашивает Кемель.
- Она там, где заканчивается ложь.
- Но где же Она?! Почему Она молчит?! – в отчаянии спрашивает Кемель.
- Потому что истина всегда молчит.
- Но почему?!
- Потому что ложь всегда кричит, суетится и вводит в заблуждение, - отвечает голос.
- А когда – нибудь наступит время Истины?!
- Если бы не наступало время истины, то не было бы и лжи.
Кемель бродит по пустынному городу и повсюду видит хвостатых и рогатых тварей. Они ходят группами и ловят людей. Но черти отчего-то не видят Кемеля, проходят мимо и даже сквозь него.
-Почему люди не могут противостоять чертям?!
- Потому что порок в людях развивается быстрее, чем добродетель.
- А кто такие черти?
- Черти это подлюги потустороннего мира, - отвечает голос.
- Почему люди не могут противостоять пороку?!
- Потому что порок всегда заполняет «пустоту»!
- Почему все так жестоко и не справедливо? – возмущается Кемель.
- Законы бытия жестоки, но справедливы. Люди живут так, потому что не верят, не видят и не осознают! Царствие небесное на земле наступит не тогда, когда на землю спустятся с небес, а тогда, когда люди станут, достойны неба. Ибо вы уже живете на небе, просто поверить в это, вам мешает ваше твердое убеждение в том, что вы живете на земле, - произнес голос.
- И что мне теперь делать?!
- Только искренняя вера в Бога дарует человеческой душе свободу.
- Но где же найти этот «Источник радости»!
- Его можно найти только на земле!
- Но почему там так много, религии, обществ и пророков?!
- Потому что от живого  родится живое, а началом всему есть любовь и искренность. Недостаток их, равно как и избыток порождает страдание. Страдание рождает движение, а движение порождает всё….
          После всех этих снов и пробуждений, кошмаров, путешествий и бесед во сне, Кемель запил. Запой у него продолжался уже третий месяц. Когда он был пьяный, его не мучили кошмары и ненормальные сны. Он уже давно все свои деньги пропил. Отец ему уже денег не давал. Сосед Ардак с которым он раньше бывало иногда выпивал, теперь избегал и сторонился его. Кемель уже пьянствовал на улице. Он прибился к таким же, как он сам алкоголикам и пил что придется: «самопальную» водку, дешевое вино, спирт и пиво, если на покупку последнего имелись деньги. В начале, когда Кемель только начал спиваться, он бывало выпивший, спорил, буянил, а один раз даже угодил в дежурную часть Абайского РОВД. Теперь он больше молчал. Пил и молчал. Ибо, как известно, истина обретается в молчании. Он уже не реагировал, если его кто-то называл бомжем, алкашом и побирушкой. Кемель смирился со всем этим и с покорностью «бхикшу» не гнушался  попрошайничать. Главным для него стало, принять необходимую дозу спиртного и лечь спать, чтобы, проснувшись снова искать деньги на приобретение спиртного.
Кемель пьяный, еле стоя на ногах,  просил у прохожих милостыню.
- Дайте 10 тенге, дайте 10 тенге, - твердил он, протягивая  прохожим свою грязную ладонь. Рядом на земле, (вместо деревянной миски), валялась его грязная заношенная кожаная кепка с мелочью. Рогатые твари, материализовавшиеся, и пришедшие за ним из его кошмарного сна стояли рядом. В последнее время они все время окружали его и всюду следовали за ним. Поначалу Кемель боялся их, закрывал глаза и хотел, избавится от них. Но все было тщетно, и вскоре он привык к такому соседству. Кемель отмечал про себя, что чертей с каждым разом становится все больше. Люди вокруг не замечали их, а «они» всегда гурьбой стояли вместе с ним возле магазина, и корчили рожи прохожим. Только иногда черти, шарахались от него и немного утихали. Это случалось, когда окруженная бесами и измученная темнотой душа Кемеля, начинала отчаянно взывать к Богу. Когда пьяный Кемель заплетающимся языком начинал упоминать и повторять Имя Божье! Тогда бесы отбегали от него, но не уходили. Они стояли в стороне и знали. Эти черти считали его деньги, в старой кожаной кепке, вырученные от подаяний. Они ждали, чтобы там набралась нужная сумма, достаточная для покупки самой дешевой водки.
- Дайте 10 тенге, дайте 10 тенге, - твердил Кемель, взгляд у него был мутный, зрачки почти остановились. Кемель почти закидывая голову назад, все время тянулся глазами в небо, словно хотел там что-то узреть. Но тяжелое, пьяное небо переворачивалось на него и жгло. У него затекала шея, внутри начинался пожар, и его мучило адское похмелье, когда он увидел что к нему идёт белый свет. Какая-та необыкновенно светлая женщина. Небесный луч озаряет её путь. Черти заслонили собой Кемеля, и встали стеной перед ним.
Девушка шла мимо, не узнавая его. Да и трудно было сейчас признать в этом, обросшем, небритом с распухшим лицом пьянчуге, в грязной одежде, прежнего, всегда опрятного и красиво одетого Кемеля. Но когда девушка поравнялась с просящим милостыню, она отчего-то испугалась. Словно светлый небесный луч обжег её левое плечо, и она вдруг спотыкнувшись, подалась вправо и задела ногой кожаную кепку, в которой уже набралась «нужная сумма». Собранная денежная мелочь из кепки разлетелась, катясь по земле. Черти снова сомкнулись перед Кемелем, но было уже поздно. Сестренка покойного Кошкара, узнала друга своего брата.
- Ой, извините, - сказала девушка и затем удивленно вскрикнула: - Кемель ага это вы! Что с вами случилось?! Почему вы здесь?! Разбежавшиеся черти, увидев, что девушка хочет помочь Кемелю, начали цепляться к ней. Они стали вешаться на неё гроздями, но девушка несмотря ни на что дотащила его до дома.
- Какой же вы тяжелый Кемель ага, - сказала она, тяжело дыша у ворот дома. Они вместе с вышедшим из дома отцом, завели Кемеля домой. Девушка вся светилась изнутри, казалось, что та небольшая толика Творца, что есть у каждого из нас в груди, ликовала в этот момент у нее в душе. Наверное, все-таки, когда человек творит добро, он хоть немного становиться, подобен Богу и это радует его.
Шолпан была неумолима и прекрасна, когда принялась отчитывать отца Кемеля за то, что он совсем отвернулся от своего сына. И отец ничего не мог возразить этой молодой девушке. Он, оправдывался и пытался обвинить во всем своего сына, но ему было стыдно, перед ней.
- Айгуль, - вдруг неожиданно позвал Кемель. – Ты Айгуль?! Отец с девушкой оглянулись на него.
- Нет Кемель ага, я Шолпан сестренка вашего погибшего друга Кошкара. Я не знаю, где сейчас живет Айгуль. Она вроде уже давно переехала отсюда, - сказала девушка.
После случившегося, на следующий день, искупав сына в бане, отец, повел Кемеля к врачам. «У вашего сына психоз с особого вида галлюцинациями», - сказал врач, проводивший осмотр. Он порекомендовал отцу Кемеля, поместить сына в психиатрическую больницу, для прохождения курса лечения.
    На следующий день черти уже сопровождали Кемеля в сумасшедший дом. Это был его обычный «кортеж». Впрочем, черти, почти всегда сопровождают умалишенных в сумасшедший дом. Вероятно,  они это делают, потому что там не лечат, там держат. Изолируют. Нельзя вылечить человеческую душу  инъекциями и лекарственными препаратами. Наверное, не стоит чертей за это осуждать, они все-таки выполняют своё предназначение. Но все дело в том, что есть ещё Бог! Живой Бог! Только надо верить. Верить всем сердцем своим! Всем разумением! И только Он определяет, кому с кем встречаться!
      В лечебнице Кемеля пичкали всякими таблетками и делали уколы. Так продолжалось весь день. От этого распорядка, и окружения и здоровому человеку можно было рехнуться. Таблетки, медбраты и медсестры в белых халатах уколы, дерьмовая еда. Уколы, таблетки санитарки в белых халатах и снова дерьмовая еда. Кемель вскоре начал замечать, что черти тоже стали надевать белые халаты, высокие головные уборы и тоже носились со шприцами. Он не был «буйным», и ему разрешали прогулки во дворе. Во время одной из таких прогулок Кемелю подошел молодой мужчина средних лет и начал обниматься с ним и целоваться. Кемель оттолкнул его и подумал, что не стоит сильно обижаться на сумасшедших. Мужик тем временем не унимался. Кемель убежал от него. Потом они подружились. Он называл себя Ержаном и утверждал что он его старый друг. Истории, рассказанные Ержаном, были похлеще голливудских боевиков. Героин КамАЗами, купленные капитаны и майоры в сопровождении, купленные таможенники и спецслужбы тоже купленные, но только уже другими людьми чтобы их «хлопнуть». Короче не поймешь, кто кого купил и за что продал, чистейшая шиза. Это надо же было быть таким психом, чтобы иметь такого идиота в друзьях! – думал Кемель. Однажды Ержан поделился с ним по секрету, но только чтобы он никому не говорил, что он не сумасшедший. Он здесь просто скрывается пока то дело с наркотиками не «закроют», иначе его тоже могут «закрыть». А сумасшедших сажать в тюрьму нельзя по закону. А в тюрьме чего хорошего? Кемель должен был знать, со слов Ержана получалось, что он отсидел очень много лет в колонии. Кемель не помнил, но он не стал отталкивать от себя Ержана, который в принципе был не плохим парнем. У него всегда были сигареты и приличная еда. А разок они даже выпили кока-колу, разбавленную водкой. В ответ на это Кемель тоже решился, поделится с другом. Однажды он открылся Ержану: - Мы идем разрушать город! Нас трое. Вернее нас четверо, но все думают, что нас четверо, а нас трое!  Понимаешь Спартак, Вергилии, Инсайдер и я! Просто Вергилий и Инсайдер это одно лицо! Даже черти об этом не догадываются. Кемель немного пожалел, что открылся Ержану, который после этого как-то очень удивленно посмотрел на него и стал несколько сторониться его. Но Кемелю было все равно, он теперь проводил больше времени с девушкой. Она была молчаливая и грустная. Они подолгу сидели молча на скамейке, а на третий день познакомились. Кемель представился и спросил имя девушки.
- Меня зовут Айгуль, - ответила она. Однажды она рассказала ему свой сон:
- Ты пришел ко мне и говоришь «Что раньше мы с тобой любили друг друга, у нас был сын, потом он умер, и мы попали в сумасшедший дом». Потом ты сказал, что я пошла на улицу и привела тебя сюда, - сказала Айгуль.
- Куда? - спросил Кемель.
- Не знаю, - ответила девушка.
- А что было потом? – спросил Кемель.
- Ещё ты извинялся, просил прощения, - сказала она.
- За что? - спросил он.
- Не знаю, - ответила она. Просто извинялся и даже кажется, плакал, - рассказывала она.
- Как это плакал? – не понял он.
- Это когда из глаз текут слёзы, - объяснила она. У меня иногда бывает, - сказала она и вздохнула.
- Из глаз слезы. Интересно, - сказал он и взял её ладонь в свои руки.
- В моей руке, какое чудо! Твоя рука! – прочел он всплывший из закоулков памяти отрывок.
- Что ты произнес?! – спросила она.
- Стихи, - ответил он.
- А ты знаешь ещё стихи?!
- Знал, когда-то, - ответил Кемель….
       Психиатрическая больница в Шымкенте расположена на окраине города. Ералы сел на 35-ый маршрут автобуса и поехал за сыном выписывать его из больницы. Врачи сказали, что его сын ещё полностью не излечился, но его лучше забрать домой, где он, возможно, восстановится быстрее. Отцу Кемеля нужно было сойти на конечной остановке. Выходить было не скоро и он, пристроившись у окна в набитом пассажирами автобусе, смотрел за мелькавшими видами города. Ералы вспомнил свою молодость, когда его покойная жена была молодой красивой женщиной, Кемель был ещё маленьким, а они каждые выходные, всей семьей так же в автобусе ездили к теще. Шестилетний Кемель, сидел на коленях отца,  громко разговаривал, и, тыкая пальцем в окно задавал различные вопросы. Он спрашивал «Мы едем по правильному пути?». Салиха тогда ещё не болела астмой, и, глядя на него с сыном, счастливо улыбалась. «Нам ещё долго ехать?!» - спрашивал Кемель отца. «Да нам ещё долго ехать», - отвечал Ералы. «Мы будем ехать день, ночь, и снова будет день, а мы все будем ехать?!» - спрашивал маленький мальчик. «Да» - шутил Ералы. «А где я буду спать, на тебе?», «Да на мне». «Это все Казахстан?!» – деловито уточнял маленький мальчик. «Да сынок, это всё наша Родина» - отвечал отец.
      В больнице Ералы собрал вещи сына и вывел его за ворота клиники. Они, дождавшись, сели на маршрутный автобус и поехали домой.
     По дороге сидя в автобусе Кемель смотрел в окно, когда он разбил машину и «ушел в запой» почки на деревьях только распускались, теперь же они укрылись золотистыми листьями…. Отец привез сына домой. Кемель продолжал принимать препараты, назначенные врачом. Однажды он увидел во сне дедушку Абдуллу. Дед, облаченный в белые одежды, шел к нему и спрашивал, «Почему ты не идёшь ко мне? Почему ты не просишь помощи у меня?!». Затем Кемель увидел аул, родник рядом с какой-то мечетью и проснулся. Рассказав отцу увиденный сон и поговорив с ним, Кемель узнал, что действительно в ауле у подножий гор был какой-то родник, говорили, что раньше когда-то ещё до революции там стояла мечеть. Но сейчас уже ничего не осталось. Они с отцом вспомнили мать и дедушку Абдуллу.  Кемель решил съездить в аул. Он и до этого собирался съездить на могилу к матери, и теперь решил найти этот источник, если он ещё существовал. На ремонт машины у Кемеля не было денег и до аула пришлось добираться на пригородном автобусе. Кемель трясся в автобусе высматривая, поворот на аул где нужно было ему сойти. Он вышел на нужном повороте и пошел по дороге вверх. С поворота до аула было километров семь восемь, автотранспорта не было, только попутки или гужевые повозки. Кемель пошел пешком. Изредка попадавшиеся на встречу, сельчане с любопытством разглядывали его. Кемель давно уже не был в ауле и неуютно чувствовал себя под этими назойливыми взглядами. Вскоре он добрался до кладбища, которое находилось посередине аула. Кемель отыскал могилы деда и матери, и по очереди коверкая арабские слова, прочел молитвы. Он вышел из территории кладбища и пошел в сторону гор искать родник. Аул остался далеко позади, побродив по округе, часа два-три Кемель наткнулся на какой-то источник. Вода была холодная и чистая. Кемель зачерпывая воду ладонями, напился вкусной, холодной родниковой воды. Земля вокруг родника была загажена. Здесь валялись, пустые бутылки из-под водки и пива, женские прокладки, презервативы, окурки и пустые пачки сигарет. Кемель решил убраться возле родника, он собрал мусор в найденный здесь же полиэтиленовый пакет и, отойдя на значительное расстояние, нашел небольшую яму, куда бросил пакет и присыпал его сверху листвой, травой и высохшими ветками. После этого Кемель несмотря на довольно прохладную погоду по пояс разделся  и обливаясь, умылся водой из родника. Вода была холодная, он озяб. Солнце начало клонится к закату. Ему стало холодно, одиноко и страшновато. Кемель оделся и направился в сторону аула. От непривычной долгой ходьбы пешком у него начали болеть ноги. Теперь вся эта затея ему показалось чем-то невероятно глупым. Он шел и думал, что стоило ли трястись в автобусе и ехать за сто километров, чтобы  сполоснуться в довольно загаженном вокруг источнике. Кемель проходил мимо кладбища, когда снова вспомнил мать, дедушку Абдуллу и его друга Алиаскара. Он вспомнил рассказы отца, как дед Алиаскар иногда приезжал в город и просил его отвести к своим «сарбазам», которых когда-то он «;раншы» воставшего войска, водушевляя повел в бой. Тогда оставшихся в живых, пленных участников «Сузакского восстания» расстреляли за городом на месте поселка, именуемого ныне «Кайтпас». Отец тогда просил служебную машину у своего главного инженера и наказывал при этом старику Алиаскару, что бы он никому ни о чем не рассказывал, а если кто-то о чем-то спросит, чтобы дед отвечал, что они ищут потерявшуюся скотину. Ералы являлся членом компартии и опасался, что его могут обвинить в сочувствии к «контрреволюционерам». Старик Алиаскар приехав на место, где были расстрелянный участники восстания, уходил в поле, поднимался на холм и сидя там читал молитву. Он подолгу оставался один на холме. Наверное, Алиаскар вспоминал то время, когда захватившие власть коммунисты начали преследовать без разбора, потомков знатных на всю степь родов и объявили не согласных с ними «врагами народа». Как «партийцы», далекие от своего народа, отнимали у матерей даже малых детей, если они хоть отдаленно принадлежали к ханскому роду. Не выдержав чинимого большевиками произвола, народ поднял восстание. Как они отощавшие, и слабые не имея боеприпасов, проиграли битву, и попали в плен. Как народ «заступился» за него, потомственного «Ураншы», и чекисты были вынуждены выпустить его, Алиаскара Байгутулы, чтобы прекратились народные волнения. Как они не успели с джигитами выручить своих друзей, которых растреляли за городом. Алиаскар на всю жизнь запомнил, как его друзей и близких, оборванных и окровавленных, красноармейцы гнали босиком по снегу. Как семи летний сын одного из его товарищей не пожелавший расставаться с отцом, пройдя всю дорогу вместе с плененными воинами, замерз, в конце этого убийственного многокилометрового марша, прижавшись к отцу…. 
         Кемель решил снова посетить могилы. В этот раз он ничего не читал. Он сидел на кладбище, курил и вспоминал. Кемель думал, сколько же им, его матери, и деду пришлось вынести. Ему отчего-то стало стыдно и горько. Он живой снова как в детстве оказался перед матерью, и дедом, словно ища и прося у них защиту. Чувство вины, перед матерью, презренье к себе, жалость к матери и отцу захлестнула его. Кемеля охватило горькое чувство раскаянья. Он хотел, было справиться с охватившими его эмоциями, но не смог и слезы брызнули из его глаз, словно смывая ржавчину из его души. 
Он возвращался из аула уже затемно. Кемель сидел в салоне пригородного автобуса и беспрерывно смотрел на расплывающееся темное мутное окно и глотал соленые слезы. Он так и доехал до города, стыдясь повернуться лицом к людям, чтобы они не увидели его заплаканного лица.
       После этой поездки в аул, как ни странно жизнь у Кемеля начала налаживаться. Кошмары и всякие видения перестали его беспокоить. Он починил разбитую машину. Деньги нашлись, оказалось что отец, видя, что его сын пьет напропалую, оставшуюся часть денег припрятал. Как-то к нему зашел Ержан который тоже выписался из лечебницы и уже успел открыть свою  юридическую контору. Он предложил Кемелю работать у него.
- Чем будем заниматься? - спросил Кемель.
- Будем защищать народ от государственного произвола! – сказал, весело улыбаясь Ержан. Кемель не поверил ему, отказался. Он собирался, устроится, работать к Ахмету, развозить  продукты питания по его торговым точкам.
      Вскоре, в один из дней Кемель вместе с тетей Сабирой поехали в психиатрическую клинику, забрать Айгуль которую, уже выписывали из больницы.
     Айгуль собрала свои вещи и с утра ждала его. Кемель ещё издали увидел её, и его сердце радостно заколотилось. Они с тетей Сабирой вышли из машины и направились к ней. Когда они подошли, Кемелю захотелось сказать Айгуль что-то особенное, что-то доброе, но она приникла к нему и заплакала. Кемель растерялся. Он стоял, не зная, что делать, вдыхал аромат её волос, чувствовал у себя на груди её горячие слёзы и был счастлив.
   (С)  Батыр Арзимбетов. г. Шымкент.