Совершенство. стихопроза

Я знал, что сейчас откроется дверь, и я войду в комнату.
В ней много занавесей, и каждая перетекает в другую, как невысказанные слова.
Ткани спускаются с потолка,
Легкие они дышат и двигаются, живут своей тайной жизнью.
Они пахнут пряно и остро – мускатом, имбирем и пылью.
Закрываю глаза.
Я знаю, что ты у дальней стены.
Ты наклонился над наложницей, и бледно-зеленые рукава касаются пола.

Мне холодно.
Озноб впивается в тело, как раскаленная холодом коварная сеть.
Где-то внутри головы раскачиваются качели,
к которым накрепко привязан изъеденный временем мертвец,
качели, увитые увядшими цветами и выцветшими лентами.
Ты существуешь только в моем воображении.
Магия бессильна, песочные часы разбиты, бесполезная коса стоит у стены,
ржавые ключи закопаны в мокрую землю.
Слеза скатывается по щеке наложницы.
Густой животный запах бесстыдно прорезает воздух.
При каждом твоем движении звенят маленькие колокольчики на щиколотках и запястьях.
Прикосновения к ним, наверное, прохладны,
а желтоватая кожа пахнет обманом и покоем.
Твои губы податливы, ты целуешься как девушка, нежно и настойчиво.
Твои движения можно предсказать.

Я раскрываю одежды и касаюсь дрожащей кожи живота,
вынимаю из-за пояса оба ятагана –
рукоятка каждого заканчивается серебряной цепью, уходящей под кожу.
Внутри тела украшенные насечками кольца, одетые на ребра.
Разоружить меня можно, лишь сломав кости и вырвав куски живой плоти.
Хотел бы я быть связанным с тобой подобным образом –
но разве я не связан? – просто не вижу, где именно цепи уходят под кожу.
Металлическая паутина, замки, к которым никогда не было ключей.
На минуту задумываюсь над тем,
сумел  бы  я объяснить тебе свои чувства, если бы мог говорить?
Стал бы ты меня слушать?

Мне кажется, я слышу шелест тканей и ритмичный звон колокольчиков.
Ты закрываешь глаза, медленно выдыхаешь, а затем широко открываешь их вновь.
Там нет никакого выражения. Там пустота.
Мое сердце бьется гулко, пытаясь выбраться наружу.
Двери отворяются, и музыканты начинают играть –
так тягуче и страшно, что я ощущаю тянущую боль желания и ужаса внизу живота.
Я улавливаю все запахи и читаю комнату, как книгу,
полную лжи и непристойностей.
Опускаю голову и роняю руки.
Изогнутые ножны за шелковым поясом блестят, как смоченные слюной клыки.
Вступление заканчивается, ритм учащается, мелодия становится невыносимей,
металлическим крюком разрывая
изувеченные бесплодными надеждами внутренности.

Я танцую перегнившую в сердце страсть,
вытекающую оттуда черной зловонной жижей,
снятие кожи с истерзанного бессонницей святого,
звездные выкрики и клятвы, извергаемые разорванными ртами,
утерянные возможности и бесплодную немоту собственного страдания,
пока срезанные занавеси падают одна за другой.

Ты не хлопаешь – лишь несколько раз почти беззвучно прикладываешь
одну  сухую ладонь к другой, точно они стеклянные.
-Кто этот мальчик?- Спрашиваешь ты у кого-то.
Ты уже стар и забыл.

В слезах я извиваюсь в руках стражников, слыша хруст собственных костей,
пока меня ведут обратно.
И весь следующий год, как и предыдущий, и многие другие в темноте и тишине
я буду оттачивать каждое движение в поисках
бессмысленного совершенства.

28.02.08