Надежда. стихопроза

Когда я ушел окна еще горели –
незнакомым желтым уютом чужой жизни.
Заглянул в одно из них.
Там были другие, занятые своими другими делами,
подходящими их другой жизни,
иссушенной и хрустящей, как оболочка мертвого насекомого.
Я стоял на цыпочках, пока не затекли икры,
потом привычно пошел в темноту.
Мне было больно – мертвое сердечное мясо
саднило глубокими разломами.
Обман, как большой невидимый жук, пытался прогрызть
ломкий  от постоянной безысходности череп.
Я закрыл глаза, прислонился к стене и заплакал.
Мимо не проходил никто.
Деревья раскачивали свои неуклюжие тени
с бессмысленной ущербной яростью
лишенных сознания существований.
Мне почудились ломкие,  теплые руки иллюзий,
решившиеся нежно обнять мое расползающееся по швам тело.
Одновременно я знал, как далеко от правды можно забрести,
малодушно цепляясь за надежду.
Зажмурившись, принялся царапать грязными когтями
свою покрытую струпьями и шрамами шкуру.
Больнее всего отдирать именно надежду,
она прорастает сквозь кожу  маленькими коконами,
которые скоро становятся похожи на перламутровые ракушки,
издающие тоненький, призывный плач –
он гипнотизирует, погружая в цветные сны о том,
чего никогда не будет.
Когда почки надежды созревают, они начинают цвести
синими крыльями бархатистых бабочек
и плодоносить похожими на слезы полупрозрачными жемчужинами.
Жемчуг выкатывается в жирную придорожную грязь
и теряется там навсегда.
Сколько раз не пытался шарить в раскисшей земле –
ни разу не удалось отыскать ни одной жемчужины.
Зато места на теле, из которых прорастали коконы,
скоро превращаются в кровоточащие, гниющие рты,
полные червей и сухих  колючек.
Невыносимая боль ломает меня неуправляемыми судорогами,
но все-таки  воспоминание о крыльях и жемчуге,
о нежных руках иллюзий, о влажном шелесте,
срывавшемся с их неотразимых губ гораздо нестерпимее.

Я обхватываю бесформенную голову руками
и бегу вперед не разбирая дороги.
Голодные псы лают мне вслед,
сосредоточенные внутри своей реальности дети
бросают палки и камни.
взрослые прячутся внутри домов,
опасаясь страшной заразы и уродства.

Я бегу вперед, не разбирая дороги,
Почти уже не чувствуя боли,
бегу так быстро, как будто пытаюсь догнать свою прекрасную Смерть.
Внезапно споткнувшись, падаю, и лежу беззвучно рыдая,
жалкий и обессилевший.
Где-то высоко в пустынном небе надо мной
кричит одинокая птица.

08.12.2008