Минотавр. стихопроза

Если бы я был медом,
если бы я был мечом,
если бы я был сворой собак….
Запах твоих следов неумолимо ведет меня в преисподнюю.
Коробка, наполненная сухими цветами,
тусклый теплый свет из окна кладет старинные мазки
на твое инфантильное лицо.
Нежная кожа, наполненная навечно закрытыми для меня тайнами.
Как забытый тобой Минотавр, я погибаю от голодной тоски
на темных дорогах проклятого лабиринта,
пока ты сидишь здесь, пока ты смотришь в окно, кусая травинку,
пока ты думаешь о   том, что погода скоро переменится, -
и, разумеется, о вечернем свидании,
о сладкой боли внутри и снаружи…
о чем еще….
хлопья снега, цветная пленка, экзамены, перекуры,
сообщения, приходящие от него, страх, маслянисто тающий под ложечкой,
закрытые глаза, нервное подрагивание пальцев,
остывший металл колец, ожидание чуда…
Время застревает под стрелками часов,
обматывается сухими водорослями,
останавливая  ржавые шестерни скрытых механизмов.
Все, что у меня есть – это сила моего отчаяния.
Холодные, страшные энергии
никак не желающие смириться с собственной смертью:
громоздкая красота уродства,
вечно повинная бычья голова
на израненных мулетами татуированных  плечах.
Конечно, разумеется, не сомневаюсь…
Этому не может быть места в твоей, наполненной утренним светом реальности,
в которой ты скоро откроешь глаза  и посмотришь вверх,
осторожно, старясь не потревожить спящего рядом,
расправляя сбитую простынь,
пока невыразимо далеко догорают свечи,
в неверном мерцании я могу видеть пар от дыхания –
пар, значит тепло, значит я еще жив….
набрякшие вены, покрытые шрамами руки, разбитые костяшки пальцев,
выступающие сухожилия на тыльной стороне ладоней
под посеревшей как у мертвеца кожей.
Не нужно было открывать двери в лабиринт.
Вкус твоих детских губ все еще витает на моем шершавом языке.
Стекло, разделяющее реальности ужасающе прозрачно,
но ты не видишь побелевшие от напряжения,
прижатые к холодной поверхности пальцы,
стучать бессмысленно, ничего нельзя изменить.
Я вижу, как медленно ты улыбаешься, делая первую утреннюю затяжку,
в то время как чьи-то сильные руки душат меня,
одновременно засовывая в порванный рот
ком длинных черных волос.
Последние ощущения сплавляются в единое целое,
бесформенное, как кусок сгоревшего пластика:
легкий запах неуловимого парфюма,
кровь в уголках израненного рта,
лезвие полосующее лицо,
безмятежная улыбка, блуждающая на твоих губах.


26.12.2008