Только когда мне захотелось жить, я умерла...

Я не жила в этом мире, а ничтожно существовала. В моей жизни не было ничего ценного. Потеряв всё, мне было не для кого жить. Боль и безумие  охраняли мою душу на протяжении многих лет, мне казалось, что я постепенно, но по очень верному пути схожу с ума.
Все родные мне люди покинули меня и безмятежно легли в могилу, в том числе и мой возлюбленный. И мне оставалось вместо мечты ухаживать за ними, принося цветы. Так я осталась никому не нужной сиротой, и никто меня в этом злом мире не любил.  Я утрачивала смысл жизни, которая казалась мне бесцветной и слишком жестокой. У меня даже не оказалось свое собственной крыши над головой, но я нашла её у своих сердечных и преданных людей.
Год за годом и день за днём, меня одолевало отчаяние. Я ни к чему не стремилась и ничего не ждала. Злой рок уповал на моё беспамятство и потерю себя в этом мире. Жизнь не представляла для меня такой живописной и праздничной картины, какой она многим казалась. Меня справедливо было бы сравнить с цветком, который сорвали: его корень остался в земле, как и все дорогие, мне в этом мире люди, а сорванный стебель цветка постепенно увядал, как я.
Передо мной была глубокая пропасть, на краю которой я стояла, покачиваясь. Я не могла набраться сил, считая всё бесполезным. Все свои дни и ночи я проводила в хмельном одиночестве, не стремясь ни к знаниям, ни к развлечениям. Мне казалось, что я тоже умерла, а моё безжизненное тело просто ферментирует по земле, не имея никакой цели. Так я оплакивала свою горькую участь. Я лишилась эмоций, но слёзы уже сами вытекали без всякой на то моей реакции. Я просто не могла смириться со всем произошедшим. Всё равно мне не хватит слов, чтобы описать ту боль, которую я чувствовала. Мою душу как будто резали множеством скальпелей. Я не могла найти покоя, я ничего не желала, кроме одного – умереть.
Множество попыток было мною предпринято во имя исполнения одного моего заветного желания – смерти, но в результате все эти попытки оказывались тщётными. Меня либо пытались эгоистично вернуть к жизни, либо мне не хватало духа покончить с собой из-за христианских предрассудков.
Моя жизнь, если конечно её можно было так назвать, а лично я, назвала бы её мукой грешницы, словно назло продлевала каждую свою минуту. Постепенно я деградировала.
Одним из моих неоднократных суицидальных способов было принятие таблеток. С каждым месяцем я стала всё хуже и хуже выглядеть: в моём уставшем взгляде можно было многое прочитать, а по поникшей походке понять, что я чётко иду по намеченному мною пути и ступать с него не собираюсь.  Всё своё время, которого у меня было в избытке, я проводила, замкнувшись в углу комнаты с бутылкой чего-нибудь отвратительного, целуя фотографии умерших, проливая слёзы и прося Господа, чтобы он поскорее забрал меня к себе.
Но в один из таких злосчастных дней в меня вдохнул жизнь человек, он был наслышан обо мне и моей жизни, решив мне просто по-человечески помочь.  Нет, что вы, он меня не любил. Ему хотелось меня спасти, предоставляя своё общество и оберегая меня от безумства. Он дал мне то, чего мне больше всего не хватало в моей угрюмой жизни – руку помощи, а самое главное, он верил в меня. 
Мы стали очень близки, словно брат с сестрой. Спустя несколько лет я потихоньку начала оправляться.  Я преображалась на своих же глазах: выпрямив свой стан, увидела, какая у меня прекрасная фигура, какие чудесные волосы, какой я выгляжу милой и женственной. Перенеся все те потери, я словно стала намного краше.  Я постепенно возвращалась к жизни, поправляя свою подпорченную таблетками память. В душе я по-прежнему жутко скорбела, но, только не давая выползти этой скорби на лицо. Каждый вечер я проводила за чтением книг, с таким увлечением как будто всё это запустила ещё в  ранней школе. За год я прочитала больше, чем за курс с 5 по 11 классы, возможно, ещё включая год или два институтских курсов. Меня тянуло к знаниям, мне не хватало того, что я изучаю, мне хотелось знать больше. Постепенно я стала появляться на людях и на моём лице иногда появлялась незначительная улыбка.
Я начала испытывать интерес к людям.  Я стала самосовершенствоваться, во мне пробудились первые за это время желания, и мне тоже захотелось быть интересной людям.
Я поняла, что безумно хочу жить, что мне хочется общаться, что жизнь всё же прекрасна, несмотря на все её прегрешения. Я поверила в себя.
Прошёл ровно год с момента моих интенсивных познаний, я по-прежнему стремилась что-то изучать, но через месяц злой рок приковал меня к постели.
Прекрасное стихотворение написала Мери Шелли, которое действительно неизбежно реально, также как неизбежно наше потчевание:

Мы можем спать – и мучиться во сне,
Мы можем встать – и пустяком терзаться,
Мы можем тосковать наедине,
Махнуть на всё рукою, развлекаться, -

Всего проходит краткая пора,
И всё возьмёт таинственная чаша;
Сегодня не похоже на вчера
И лишь изменчивость непреходяща.

Я чувствовала, как болит всё моё нутро, чувствовала, что каждый мой день последний или последний пред последним, действительно, люди это чувствуют. Я говорила своему спасителю, что хочу жить, плакала, потому что умирала, хотя вроде бы совсем недавно лишь радовалась бы этому.
Спустя неделю я скончалась. Самое обидное, что, когда мне захотелось жить, я умерла…