Хочется спать

ХОЧЕТСЯ  СПАТЬ
(Из книги «Стоим в шеренге»)
                Яир Лапид

Ровно две недели назад, в два часа ночи, дверь нашей спальни открылась, и вошла Яэль. Как оказалось, наша сладенькая малышка была напугана страшным сном и хотела, чтобы родной папа защитил ее. Я крепко прижал ее к своей волосатой груди и гладил ее маленькую головку, пока она не уснула. Тогда я с нежностью поднял девочку и уложил в ее кроватку. Через три минуты она вернулась. Я с любовью обнял ее и прошептал ей на ушко: «Яэли, дети спят в детских кроватках, а на взрослых кроватях спят взрослые.» Вооруженная этой педагогичной сентенцией, она была возвращена в свою кровать, но через двадцать секунд пришла снова. «Яэли, сейчас же вернись в свою комнату!» - велел я ей властным шепотом. Она послушно кивнула, ухватилась за мою кровать и улеглась между нами. «Оставь ее, - пробормотала сквозь сон моя супруга, чтобы она так жила, - она боится чудовищ.»
Это как раз одна из вещей, которые выводят меня из равновесия. «То, что она будет спать здесь, - авторитетно объяснил я жене, - не избавит ее от снов с чудовищами.» Ее превосходительство повернулась и открыла один глаз: «Я говорила не о снах, - пояснила она, - а о тебе.» Не произнеся ни единого слова, я поднял непокорную малышку и вернул ее в ее кроватку. «Оставайся здесь и не двигайся!» - приказал я ей. Это действовало примерно в течение десяти секунд, после чего она снова заковыляла в направлении нашей комнаты. Только на этот раз гномика ждал неприятный сюрприз: дверь была заперта. Тихонько подвывая, она дергала дверную ручку, но я был тверд, как скала. «Иди в свою кровать, - прорычал я, - в кровать и немедленно!» В ответ иракцы начали бомбить наш дом. Дополнительная версия: маленькая террористка начала биться головой об нашу дверь: голова у этой девчонки твердая, как и у всех членов нашей семьи.
На этой стадии все уже окончательно проснулись. «Это лишь вопрос силы воли, - объяснил я враждебно настроенному окружению. – Дверь останется закрытой, и нет сомнения, что ребенок  сдастся первым». Как у всякого истинного главы семьи, у меня есть особая интонация, которую я использую в тех редких случаях, когда не терплю, чтобы со мной спорили. К счастью, жена не спорила со мной в то время, когда открыла дверь и привела девочку. «Ты просто травмируешь ее, - упрекнула она меня. – Хочешь, чтобы она выросла неврастеником?»
Когда она начинает употреблять такие слова, как «неврастеник», мне становится ясно, что я проиграл. Обо всем, что касается воспитания детей, моя жена прочитала массу книг толщиной в индийскую субматериковую плиту. Часы показывали уже около трех, когда мы улеглись вместе. Жена по одну сторону, Яэль – по другую и я, втиснутый в щель между двумя матрасами вместе с носком, шестью шекелями и кассетой с «Бемби». Несмотря на вполне понятный гнев, на меня снизошла и овладела моими веками приятная дрема. Мне даже приснился смешной сон, будто Эхуд Барак поехал в Вашингтон и финансировал питание для замещавшего его главы правительства. Гномику, в противоположность мне, вероятно, снилось, что она Джеки Чан, потому что она крутилась во сне и яростно пинала меня. Это, да простится мне, был один из моментов, когда человек должен решить, жить или прекратить свое существование.
Я прекратил. Взял одеяло и пошел в гостиную. Утром Лиор обнаружил меня там в обнимку с цветочным ящиком. «Поссорился с мамой?» – спросил он с интересом (он как раз в том возрасте, когда открываешь, что твои родители – тоже люди, с чувствами, страхами, любовью и деньгами на покимонов). Понятно, я решительно опроверг его предположение, но он уже направился во вторую комнату, чтобы проверить свою версию, и обнаружил, что Яэль лежит в нашей кровати и что еще серьезней, а он нет. «Вот видишь, что происходит, когда идут на поводу у детей? – крикнул я своей проснувшейся вдове зычным со стереофоническим эффектом голосом. Она покорно склонила голову и пообещала, что в будущем не уступит с такой легкостью. К моему удивлению, она даже встала при этих словах и в ту ночь мужественно сражалась с Яэль и ни коим образом не позволяла забраться в нашу кровать по крайней мере в течение пяти секунд.
В течение двух недель, что прошли с тех пор, мы спим все трое, но я сплю в гостиной. Надо признаться, что я уже почти привык к зеленому дивану, однако в сексуальном аспекте бывают моменты, когда галогеновая лампочка на кухне видится мне особенно притягательной. Вдобавок ко всему в дни, когда к нам приходит домработница, я вынужден ускользать из дома уже в шесть утра, чтобы она не пустила слух в квартале, что у Лапидов семейный кризис. Так продолжалось до прошлой ночи. Около полуночи, когда гномик потопал в направлении нашей комнаты, я открыл глаза и, глядя в пространство, сказал жене: «Тебе, конечно, известно: тот факт, что она спит вместе с нами в кровати, вызовет проблемы в ее развитии с синдромом регресса в области коммуникабельности.» Она повернулась на бок и с подозрением вгляделась в меня. «Кто это сказал?» – спросила она. Я посмотрел на нее невинным взглядом и произнес единственное слово: «Познанский.»
Вот так в минуту гениального вдохновения я спас свою личную жизнь. Мир, как выясняется, наполнен тысячью исследований и книг, посвященных детской психологии. У всех них есть то общее, что они не согласны друг с другом ни в одном вопросе. Этот Познанский, исследования которого были опубликованы ограниченным тиражом, так что лишь я смог заполучить экземпляр, доказывал, что дети, вне всякого сомнения, должны спать в своей кровати, а также, что их отцу можно смотреть телевизор и есть в постели, когда его жена игнорирует его и пытается спать (это вносит вклад в развитие их индивидуальности в переходном возрасте или что-то в этом роде), и что регулярная половая жизнь родителей способствует созданию спокойной атмосферы в доме и их стабильного будущего. Единственное, что меня напрягает: почему такой уважаемый детский психолог, как Познанский, так горячо возражает против того, чтобы я навестил в выходной своих тестя и тещу, но когда говорится о пользе для детей, невозможно вступать в спор по поводу каждого слова.