Жанна д Арк

   …  Жанна  плакала  перед  надгробием.  За  минувшие  двенадцать  лет  с  плиты  стёрлись  все  надписи.  Не  было  ни  имени,  ни  дат  рождения  и  смерти,  не  было  ничего.  Но  в  память  Жанны  глубоко  врезалось  то,  что,  вероятно,  не  помнил  теперь  ни  один  человек.  Под  тяжёлой  каменной   глыбой  покоилась  её  мать.  Жанна  всё  ещё  помнила  день  её  похорон.  Помнила  тело  своей  матери,  грубо  обёрнутое  грязной  простынёй.  Помнила,  как  его  сбросили  в  глубокую  яму.  Помнила,  как  волна  жалости  к  самой  себе  захлестнула  её,  когда  могилу  заровняли. Жанна  осталась  один  на  один  с  миром.
Она  не  чувствовала  себя  сиротой  до  тех  пор, пока  не  появилась  эта  плита.  Мать  умерла,  и было  страшно  чувствовать  себя  одинокой.  Каждое  утро,  просыпаясь,  Жанна  не  могла  удержаться  и  выглядывала  в  окно.  Первое  что  бросалось  в  глаза  -   это  каменная  плита  в  поле  за  домом.  И  мгновенно  вспоминался  тот  день  и  тот  час.  Жанна  шла  к  могиле  матери  и  часами  плакала  над  ней.  "Мама,  мамочка мне  плохо  одной,  мне  плохо  без  тебя ", - произносила  она  снова  и  снова,  но  эти  слова  не  помогали.  Подняв  глаза  на  тёмно - серую  поверхность  надгробия,  Жанна  ощущала  себя  жалкой  и  никому  не  нужной.  Она  видела  на  этой  поверхности  много  всего.  Видела,  прежде  всего,  свою  мать.  Видела  ненавистных  англичан.
             Она  видела,  как  пылали  соломенные  кровли  её  деревни.  Она  видела  обезумевших  крестьян,  выскакивавших  из  своих  горящих  домов.  Она  видела  всадников  в  серебрящихся  кольчугах. 
           Маленькая  Жанна  с  матерью  укрылись  в  погребе,  забившись  в  угол  и боясь  даже  дышать.  Сверху  доносились  приглушённые  выстрелы  и  истошные  вопли   людей,  расстающихся  с  жизнями.  Жанна  услышала,  как  кто - то  бьёт  посуду  в  доме.  "Мама,  наша  посуда ..." - "Чшшшш...", - мать  зажала  ей  рот  ладонью.  Наверху  на  мгновение  всё  затихло,  а  потом  кто - то  открыл  дверь  в  погреб.   Через  секунду  в отверстие  вверху  показались  чьи - то  ноги  в  металлических  поножах.  Это  был  английский  рыцарь.  Он  сразу  же  заметил  женщину  и  ребёнка,  в  страхе  сжавшихся  в  углу. Воин  вытащил  меч  и  шагнул  в их  сторону.  С  криком  "Беги,  дочка!"  женщина  бросилась  на  закованного  в  сталь  англичанина. Жанна  не  помнила,  что  произошло  дальше.  Она  успела  выбраться  из  дома  и  помчалась   прочь  от   деревни.  Сзади  до  неё  доносился  хохот  рыцаря. 
        С  тех  пор  она  стала  рабыней - рабыней чувств.  Страх  перед  могучим  безжалостным  зверем,  убившем  её  родителей  тяготел  над  Жанной.  Тот  крик  "Беги,  дочка!"  оставил  у  неё  на  сердце  глубокую  рану,  которая  никогда  не  зарубцуется.  Жалость  к    себе  и  страх  перед  рыцарем  с  каменным  сердцем  слились  воедино в  надгробии  матери   и каждый  день заставляли  Жанну приходить  к  нему  и  изливать  свою  боль,  которой  не  становилось  меньше.
        … Услышав  сзади  шорох,  Жанна  обернулась.  Пред  ней  высилась  фигура  человека  на  лошади. "Так  ты  здесь,  девчонка.  Всё  плачешься  по  своей     мамаше?"  Жанна  в  страхе  съёжилась  на  земле.  Всадник  насмешливо  посмотрел  на неё, словно  на  насекомое: "Жалеешь  себя,  да?  Ты  ведь  такая  бедная!  Осталась  сироткой!  Твоя  мамочка  на  том  свете,  смотрит  на  тебя  сверху.  Ты,  наверное,  не  раз  задумывалась  над тем, кто  убил её.  Так  знай:  это  сделал  я!".  Жанна  рванулась  было  на  рыцаря,  но  его  стальные  доспехи,  его  длинный  меч,  его  гигантский  рост  остановили  её.  Страх  связал  ей  руки  и  ноги. "Да,  ты  боишься.  Я  слишком  страшен".  Всадник  словно  случайно  вытащил  из  ножен  меч. "Я  убил  её  вот  этим  мечом.  Проткнул  насквозь,  словно  нанизал  на  вертел  цыплёнка!"
        Скорчившись  от  невыразимой  муки,  Жанна  со  страхом  смотрела  на  убийцу  своей  матери.  Но  постепенно  иное  чувство  пробудилось  в  её  душе. "Он глумится!", - подумала  она.  Подобно  молнии  пронеслась  в  её  голове  мысль: "Он глумится. Он заставляет меня быть слабой и чувствовать  жалость  и  страх.  Когда  я  чувствую  их,  я  беззащитна.  Этот  всадник  и  это  надгробие  заставляют  меня  страдать".  В мгновение Жанна  возненавидела  свою  мать, себя, свою жизнь и ненавистного убийцу. Ожесточение заполнило её всю до самой последней клеточки. А  рыцарь  продолжал  смеяться,  ощущая свою беспредельную власть над девушкой: "Ты  же  любишь  маму,  деточка? А?".
         "Я ненавижу её!" - чуть слышно,  но  твёрдо сказала Жанна. В следующую секунду она молниеносно набросилась  на  своего  истязателя  и  стащила  его  с  лошади.  Вскочив  на  грудь  англичанину, она откинула   забрало  его  шлема.  Лицо  поверженного  тирана было белым от  страха. "Ах,  теперь  ты  боишься  меня?" - в воздухе сверкнул  кинжал,  и  лицо  Жанны  окрасилось  кровью,  хлынувшей  из  разорванного  горла  рыцаря.
       Жанна   встала  и  с  трудом   подняла  тяжёлый  меч.  Она  подошла  к  надгробью,  над  которым  ещё  четверть  часа  назад  безудержно  рыдала. "Мама! Ты  всегда  заботилась  обо  мне,  но  с  тех  пор,  как  ты  умерла,  ты  мешаешь  мне  жить. Ты  причинила  мне  столько  боли  и  страданий,  что  теперь  жалость  и  страх  отошли  на  второй  план. Я  чувствую  только  ненависть - ненависть  к  тебе".  С  этими  словами  Жанна  д` Арк  подняла  меч  убитого и  в  несколько  ударов  разрушила  надгробие  своей  матери.
        Освобождённая,  она  пошла  прочь.  Война  продолжалась…