Огонь войны

                Огонь  войны.
          
                … Без  сомнений,  без  печали,
                в  полыхающем  рассвете
                Я  скакал  навстречу   Солнцу
                с  песней  звонкой  на  устах;
                Но  погибшая  надежда 
                и  надорванное  сердце
                Пробудили  гнев  священный,
                дух  сражений  и  смертей! 
               
                Дж. Р. Р. Толкиен,
                “ Властелин  Колец.”   

Горела  трава,  горели  дубинки  и деревянные луки. Горели,  источая  смрад, трупы  лошадей. Огонь  жадно  пожирал  свою  добычу.  Его  языки  весело  плясали повсюду,  и   кучи  стрел  с  треском  уходили  в  никуда.  Тлели и дымились  тела  погибших.  Огню  было  всё  равно,  из  какого  воинства,  кто  по  званию  и  какие  боевые  награды  получили  эти   воины:  он  уводил  их  тела  за  собой,  в  небытие.  Огонь  был  то  ярко-красен,  то  ярко-желт,  он не  имел формы,  и  поэтому плясал, легко  меняя свой облик.  В  нём  не  было  материи,  он  был  бесплотен  и  безжалостен,  он уничтожал  всё,  что  мог,  лишь  только  появившись  на  свет,  и,  умирая,  продолжал  убивать.
               

                * * *
Медная  начищенная тарелка  покатилась куда-то  за  край  земли. В прощальных  лучах  уходящего  светила  до  горизонта  простиралась  сухая  и  безжизненная  равнина  с  пожухлой  травой.    Небо быстро темнело.  На небосводе  на  востоке  уже  совсем  ясно  проступало  созвездие  Большого Серпа.   Когда  последний  луч  уходящего  дня  медленно  скользнул  по голой  неплодородной  земле,  отовсюду,  куда  ни  брось  взгляд,  начали  наступать  войска.  Воины  с  измождёнными  от  усталости  лицами  шли  с  востока  и  запада,  с  севера  и  с  юга;  шли,  потрясая  своими  старыми  зазубренными  мечами,  шли,  не  зная  куда  идут,  не  зная,  где  и  ради  чего  сложат  свои  головы. Тускло  блестели  медь  круглых,  богато   украшенных  щитов,  золото высоких  шлемов,  холодная  сталь  мечей. 
Два враждебных войска  злобно  молчали,  остро  чувствуя  присутствие  друг  друга.  Прощальный  луч  солнца   блеснул  в  последний  раз  и  растворился  в  быстро  надвигающейся  тьме. И  тут  же  ему  на  смену  пришёл  огонь.  Тысячи,  миллионы  факелов  запылали   в  ночи, сотни тысяч  блестящих  клинков  со  звоном  выскользнули  из  ножен.
Полководец в  серебряной  кольчуге  молча,  но  очень  выразительно  поднял  меч. Зазвучал чистый  призыв  трубы.  Красивые пегие жеребцы заржали, предчувствуя  близкую  битву.  Всадники  всадили  шпоры  в  бока  лошадей.  Тысячи  огненных  точек  с  воинственными  криками  рванулись  вперёд. Два  войска  слились  в  единую  кипящую  массу. На  земле,  на  этой  не так давно  безлюдной  равнине  сейчас  царил  полный  хаос, жизнь и смерть кипели и  били  ключом,  и  лишь    ясные  звёзды  спокойно  взирали  с  небес  на  это  побоище.   (Однако люди, самые  тупые  и  самые  ужасные  создания  на  земле,  не  могли  созерцать  и  размышлять,  они  могли  только  убивать  друг друга,  даже  не  помышляя  о  возможности  совершенствования). 
Полководец  находился  в  самом  центре  сражения.   Его  вороной  конь  встал  на  дыбы,  меч  его  пылающей  молнией  взлетал  и  падал,  круша  все и вся вокруг.   В пылу  битвы  он  не  замечал  хода  самого  сражения, которое постепенно  отходило  на  запад, а  к полководцу медленно, но неумолимо   приближались конные  воины,  несущие  смерть.  Их грозный отряд безжалостно сметал  со  своего  пути  других  всадников, не  обращая   внимания  на  пеших. 
Полководец  отбросил  от  себя очередного врага  и  уже  было собирался устремиться вперед, но не успел: неизвестно  откуда  молниеносно возникла и, мелькнув пламенем, вонзилась в мощную шею вороного коня горящая  стрела.  Конь  мучительно  заржал  и  вместе  с  всадником  повалился  на  землю. Полководец встал  и  обратил  свой  взор  на  восток.  Отряд    воинов  в  черных,  как  сама  ночь,  одеждах  на  вороных конях  неудержимо приближался к нему,  глаза  их  мстительно  горели  багровым  огнём,  обветренные в ссадинах руки крепко сжимали  ярко  пылавшие  факелы.  Конь  полководца  задыхался  в  агонии, с хрипом  изрыгая  пену. Полководец  наклонился  и  одним  коротким  ударом  меча  прекратил  его  страдания. Затем  он  выпрямился  во  весь  рост,   сбросил  с  плеч  алую  мантию  и  поднял  над  головой  меч. 
Он  был  спокоен,  и  внешне,  и  внутренне  так,  что  даже  отголосок  страха,  а  тем  более  паники  не  нашли места  в  его  душе.
Отряд  приближался.  Но  почти одновременно  к полководцу приближалась  и  подмога  в  виде  отряда  из  двадцати воинов. Первый  из  всадников  врага,  очевидно,  их  предводитель,  подъехав  вплотную,  замахнулся  факелом  на одиноко  стоящую  фигуру. Полководец  с  криком  рванулся  вперёд  и  ударил  мечом  по  руке седока.  Рука  мгновенно  отделилась  от  тела,  и до  поднебесья  взлетел  леденящий  душу  крик.  Меч  полководца,  подобно  столбу  чистого  огня  со  свистом  рассёк воздух  и  опустился  на  колено  серого  дымчатого  коня врага,  сломав  его.  Конь, падая, заржал,  а  всадник в черном,  пытаясь  схватиться  левой  рукой  за  воздух,  повалился  на  полководца,  который  со  злобной  радостью  вонзил  меч  по  самую  рукоятку  ему  в  грудь. 
В следующее мгновение, скинув тело с лезвия меча, полководец снова  воинственно  закричал.  Оставшись без предводителя, вражеские воины остановились в  нерешительности.  В  этот  момент  подоспела подмога. Около двадцати воинов в  медных  кольчугах   сверкающим  клином  врубились  в  отряд  всадников  тьмы.   Началась  кровавая  резня. 
Полководец  не  стоял  в  стороне.  Пеший,  он  бил  мечом  плашмя  по  ногам  коней  и  ломал  их, остальное довершали  мечи  его  подчинённых.  Один  из  воинов  врага  упал  с  коня,  выбитый  ударом  булавы,  и  полководец,  наклонившись,  воткнул  свой  меч  ему  в живот.  Меч  прошёл  насквозь  и  ударился  о  сухую  неплодородную  почву.  Воин  в  корчах  лишился  жизни. В  это  же  мгновение  откуда-то  со  стороны  ушедшего  на запад  сражения  вылетела  невидимая в ночи стрела и  ударила  полководца  в  правое  плечо.  Всё  тело  пронзила  холодная  боль.  Полководец  оторвал взгляд от умирающего и  увидел  в  ночи  тёмный  силуэт человека, спешно  перезаряжающего тяжёлый  арбалет. Левой  рукой полководец выхватил из  ножен,  спрятанных  в  сапоге,  маленький  кинжал  и  метнул  его  в  сторону  этого  призрака.  Кинжал  вонзился  стрелку  в  горло,  и  тот  с  хрипом  упал навзничь.    Полководец  некоторое  время  удерживал  себя  на  ногах,  а затем  рухнул  на  колени.   Рядом  с  ним  лежал  мёртвый  вражеский воин с распоротым животом.  Лицо  его  закрывал шлем.   Полководец почему-то заставил  себя   поднять  забрало и увидел  перед собой  ужасную  белую маску  искажённого  гримасой  ужаса и страдания чужого лица.  Полководец  застонал  от  вгрызавшейся  в  плечо  боли,  повалился  на  спину  и  последним  осмысленным  движением  обломал торчащую в плече стрелу  у  самого  наконечника.  В следующую секунду сознание покинуло его. 

                *   *   *
       Прошло время, пока полководец  очнулся  и  поднял  голову.  Плечо  отозвалось  сильной  пульсирующей  болью. Вокруг  пылала  трава. Звезды в небе застилал черный дым. Горела  трава,  горели  дубинки  и деревянные луки. Горели,  источая  смрад, трупы  лошадей. Огонь  жадно  пожирал  свою  добычу.  Его  языки  весело  плясали повсюду,  и   кучи  стрел  с  треском  уходили  в  никуда.  Тлели и дымились  тела  погибших.  Огню  было  всё  равно,  из  какого  воинства,  кто  по  званию  и  какие  боевые  награды  получили  эти   воины:  он  уводил  их  тела  за  собой,  в  небытие.  Огонь  был  то  ярко-красен,  то  ярко-желт,  он не  имел формы,  и  поэтому плясал, легко  меняя свой облик.  В  нём  не  было  материи,  он  был  бесплотен  и  безжалостен,  он уничтожал  всё,  что  мог,  лишь  только  появившись  на  свет,  и,  умирая,  продолжал  убивать.
Полководца, быть может,  в  первый  раз  в  жизни  охватил  ужас.  В  просвете между клубами едкого  дыма  он  увидел,     что  на  поле битвы нет ни одной живой души.  Равнина  была  абсолютно  пуста, и на  ней жил лишь огонь,  которого  скоро  не  станет,  ибо  поглотив,  всё,  что  возможно,  он  тоже умрёт. 
Полководец  вновь  потерял  сознание…
               
                * * *
            Пришло время и полководец  получил  отставку. Звуки трубы и звон стальных мечей навсегда перестали звучать для него. Жизнь, словно умерла вместе с прошлым, вот только память…
Она продолжала жить, возвращая сознание в прошлое даже ночью. Засыпая, полководец всегда видел один и тот  же  сон.       
Безжизненная  равнина. На неё выходят и выстраиваются друг перед другом войска. Начинается  сражение.  Он  встаёт с земли и,  убив  своего  коня,  сбрасывает  с  плеч  мантию.  Короткая  схватка  с  чёрным.    Плечо  пронзает  стрела.  Огонь. Вокруг  беснуется  огонь.  ОГОНЬ.  Огонь  подбирается  к  нему со всех сторон,  лижет  его  кожу.  Равнина.   Войска.  Сражение.  Чёрный  всадник. Стрела.  И  огонь,  огонь,  огонь. . .
              Полководец  просыпается  в  холодном  поту.  Его вот уже третью неделю мучает этот сон.   В кресле  мирно  посапывает  кот. В  печи  потрескивают  поленья.  Огонь медленно и мирно поглощает  дерево,  служа  человеку.  Вокруг покой и тишина. 
Бывший  полководец  встаёт, смотрит в черное око окна и понимает, что это началась  его  новая   жизнь - жизнь без войны.