Блин, не Гоголь я, нет, не Гоголь...

- Я не Гоголь, блин, не Гоголь, - сжалось сердце у Кости Веревкина, когда он в пятый раз перечитал своей рассказ в одном из многочисленных гламурных журналов. Всё было на месте, всё впритирку, и сюжет клевый, теплый такой сюжетец о человеческом счастье, о том, что Анечка, героиня, которую он сначала тихо ненавидел и наделил нелепыми поступками, затем, пару раз наступивши на грабли жизни, выправилась, осмелела, пошла на курсы флористов, стала работать в магазине «Букет» и вышла замуж за  Антона, предпринимателя без образования юридического лица... 
8 марта Антон Васильевич  выбирал с кисловато-сморщенной миной на лице суховатые гвоздички для поднадоевшей склочной жены, тут Анечка и подвернулась - приветливой улыбкой, изгибом бедра и звонким голоском очаровала. Выбрала и гвоздики для ничего еще не ведавшей жены, и себя - для обезумевшего от такой приветливости Антона.
Антон Васильевич помог Анечке завести свой магазин «Цветочный мир», она стала крутой бизнес-вумен – это все-таки было в ее характере, но бывшая язва-жена Валентина не успокоилась, она через ясновидящую Изабеллу наслала на бурнокипящее счастье двух "А" порчу.
Порча эта выразилась в том, что Изабелла под видом обычной покупательницы незаметно, из-под полы, с помощью кружки Эсмарха подлила во все пышущие дорогими цветами вазы сияющего витриной «Цветочного мира» солевой раствор. Анечкин бизнес завял не то, чтобы в одночасье, – за неделю. Антон Васильевич, который вложил в Анечку всё, что у него было в заначке, узнал, откуда пришло зло и, обезумевший уже от такой подлости, с кухонным ножом для резки замороженных продуктов подкараулил Валю у подъезда дома и заколол ее почти мгновенно, как закалывает опытный скотник, или матадор обреченное животное.
Вдруг, как у Достоевского, и Анечка подоспела с воплем «Анто-о-ша!!!», выхватила из рук любимого окровавленный нож, обляпала его рукоятку своими пальцами и… взяла вину на себя. Антон Васильевич оказался  хуже своей бывшей жены, он испугался. Обмяк, одним словом, схлюздил, сам показал на Анечку. И вот тюремная Анечка стала к нему приходить по ночам в образе панночки, откусывала от него кусочки плоти, пережевывала, а потом смачно плевала в него, в его мину лица. На утро Антон с ужасом обнаруживал на своем теле синяки как раз в тех местах, куда впивалась Анечка-панночка. Весь в синяках Антон Васильевич шел на работу, на него косо смотрели коллеги, партнеры по бизнесу, просто прохожие. И он не мог всего этого выдержать и… повесился.
"Закоченевший труп как бы усаживался на унитаз, даже прикасался одной ягодицей к «сидушке», а бельевой жгут, спутанный с цепочкой бачка и воротничком рубашки, от шеи покойного поднимался струной вверх и исчезал в темноте высокого потолка – вся это неопределенность напоминала одну из инсталляций, которые так часто можно лицезреть сегодня на выставках современного искусства" – такой эффектной фразой заканчивался рассказ Кости Веревкина.
Но Костю продолжало трясти: "Блин, не Гоголь я, нет, не Гоголь..."

2005

На фотоиллюстрации полотно Виллема де Кунинга "Полицейская газета" (1955),
продана Стивеном Коэном Дэвиду Геффену за 63.5 млн. долларов в 2006 году.