Мобильные связи

                *

             Я еще не родился, а он уже послал всех на хер. Заперся в своем поместье и не давал интервью. Даже с почтальоном не разговаривал. Кухарке писал записки. Садовнику подавал знаки из окна спальни на втором этаже.
             Я его уважаю за это.
             Я бы садовника вообще убил и в землю закопал в виде будущего удобрения.
             За те рододендроны.
             Но это к слову.
             А по делу, следующее – очень много средств связи нас окружает и не дает спокойно жить. Мои друганы Юкко Иванов и Федор Федорович Акутагава (не родственник) целыми днями колбасятся по всевозможным коммуникативным системам, как друг с другом, так и со своими многочисленными конфидентами.
             Отец Юкко – знаменитый финский хоккеист, а мать – ткачиха из города-однофамильца. И Юкко обожает конектится со своими родственниками как здесь, так и в Суоми. То по скайпу, то по аське, то по мобиле, а то и по факсу. В каждом ухе по два наушника. Идем, бывало, с ним по улице, а чтобы словом перемолвится, приходиться звонить на трубу. И не факт, что он ответит.
             Федя же – потомственный идиот и, помимо современных почт, мечтает возродить еще и голубиную. 
             Как-то мы с ним ездили покупать ржавую военную технику, и по дороге Федя мне все уши прожужжал про породы, повадки и преданность пернатых.
             Но об этом я уже рассказывал.    
             Не осуществилась тогда наша мечта, только местное население раззадорили неадекватным интересом к старому грузовику и многочасовым разглядыванием неба.
             В общем, мы приступили к плану «Б».

                *

                План «Б»    
            
             Меня эти пергидрольные страсти раньше мало волновали, а тут пришлось.
             Сидим мы с Федором Федоровичем как всегда по воскресеньям в нашем гараже, культурно отдыхаем по-хозяйству. Ждем Юкко. 
             Федя говорит:
-- Хочешь цимлянского?
-- Это ты «Жигулевское» так называешь, что ли?
-- Шампусик.
-- Федя, ты себя в зеркале видел?
             Федя испугался и сбегал к вешалке, поглядел в огрызок зеркала.
-- А что? Зуб мне Гриня вставил.
-- Какой, на, шампусик? Тебе самогон бесплатно на рынке выдают (это правда).
-- А? – Федерико моргает длинными черными ресницами на уголовной роже.
-- И то не уверены, что поможет – добавляю я и отбираю у него фужер.
             Федя делает вид что обижается и продолжает пить шампанское из горлышка. При этом пузырики бьют ему в нос и он, поперхнувшись, говорит:
-- Как там наш план «Б»?
-- Нет у нас никакого плана «Б».
-- Я уже все придумал.
-- Федя, нехер меня запугивать.
-- Ты как только про самогон сказал, я сразу понял – это чисто шанс. 
-- Бухнуть?
-- Разбогатеть! Будем гнать первач. Я уже Юкко позвонил, а он своим финикам – проконсультировался! Они, знаешь, какие спецы? Говорят – качество будет как у Мейера Лански! Успевай только деньги складировать!
-- Качество чего, мать вашу?
-- Виски!
-- … … ?
-- Подкрасим.
             И мы стали гнать самогон.
             Федя называл это – бутлегерство.

                *

             Для начала он припер в наш общий гараж пустую бочку из-под бензина и сказал:
-- Отожжем.
             Потом открутил крышку, понюхал и мечтательно произнес:
-- Юккины кореша со станции подарили, почти новая.
             В бочке, видать, бензин не до конца выдохся, поэтому, когда Федя, натолкав в горловину грязных щепок, поджег пропитанную солярой тряпку (типа запального фитиля), бабахнуло хорошо.
            Очень красиво смотрелся торец, рваными краями напоминая авангардную скульптуру под названием «Цветы зла».
             Федя сказал:
-- Так даже лучше, не надо срубать. Я пока за дрожжами схожу, а ты загни края поаккуратней, чтоб нам не порезаться.
-- Так это же дно, идиот.
-- А с другой стороны мы заварим.
-- Да? А закрывать как?
-- Ну, тогда я новое дно приварю, а на горло крышку навернем.
             Федя принес девять килограммов дрожжей, засыпал их в воняющую бензином бочку, залил десять ведер воды из колонки и стал ждать результата.
             Через пару дней я спросил у него:
-- А сахар-то ты положил?
-- Еб твою – ответил Федерико и убежал в гараж.
             Гараж у нас недалеко от дома, и Федя, вернувшись к девяти  часам вечера, подсел ко мне на скамейку у подъезда и сообщил всему двору:
-- Все нормально. Лишнюю воду я слил, а сахара добавил.
-- Много?
-- Полтора мешка, но там еще место есть.
-- Крышку плотно закрыл?
-- Насмерть.
             Народ заинтересованно прислушивался.
             Гуляющая с детской коляской Лиля из восьмой квартиры попросила:
-- Не выражайтесь при ребенке.
             А Диана Суреновна из двадцать пятой, закурила очередную сигарету армянского мальборо.   
             Первые две недели Федор Федорович каждый вечер ходил в гараж проверять – как там наша бражка. Часто переговаривался с Юкко по скайпу или записывал новые рецепты из Интернета. Вздыхал, что дрожжей положили маловато. Рисовал красивые схемы самогонных аппаратов. Составлял список будущих покупок. Мне рекомендовал приобрести в собственность небольшой остров, учитываю мою замкнутость и нелюдимость.
             Но потом ему это надоело и, забыв про бочку, Федор Федорович начал вынашивать новый план мгновенного обогащения.
             Меня бы это напугало, если б я не был вплотную занят развитием голубиной почты в соседнем дворе. 
             Гараж, как я уже говорил, у нас недалеко от дома, и взрыв, раздавшийся в четыре часа ночи где-то через полтора месяца от начала описываемых событий, был прекрасно слышен всей округе.

                *

             Хорошая брага получилась, запах – характерный, крепость – соответствует норме, судя по тому, что отмыть ее с нашей «шестерки» мы так и не сумели.      
             На потолке образовалось красивое пятно, похожее на профиль итальянского дуче.
             Фрагмент бывшей бензиновой (бражной?) бочки воткнулся в ворота, и его пришлось загнуть и закрасить зеленой краской.
             Федя не унывал ни разу.
             А Юкко сказал:
-- Да чего ты, брат, зато какая память!
             А Федерико вытащил из воняющей сивухой коробки очередную бутылку шампусика и, улыбаясь рандолевым ртом, успокоил меня:
-- Есть еще один план. Резервный.
             Я хотел было ударить его по башке его же мобильником, но потом передумал – средство связи как-никак, может еще пригодится.