Гаврош и Море

Идрис родился в палатке. В маленькой брезентовой палатке в центре Симферополя, в ходе митинга о признании обитателей палатки пострадавшим народом.
Как и когда переехал  он из палатки в маленький домик близ Перевального, с видом на большой минарет – Идрис не помнил. Потому что осознал себя человеком только тогда, когда мать вручила ему корзинку с пирожками, посадила в троллейбус и строго настрого приказала не возвращаться, пока он не продаст все до  последнего…

Шли годы… 
Идрис вырос, пирожки сменились раками – но жизнь ничуть не приобрела нового смысла. Каждое летнее утро Идрис садился в троллейбус с полосатой сумкой набитой вяленой рыбой, купленной у Ильдуса, и раками, которых он сам наловил на речке ещё весной…

Раки! Рыба! Пиво! Раки! – вяло кричал он, перебирая сине-коричневыми ногами, осточертевшую гальку…
Идрис походил взад-вперёд в междупирсовом пространстве элитного пляжа и, не увидев никакой ответной реакции у розово-красных тел на свои призывы к шопингу –  вздохнул и решил отправиться в тенёк. Было жарко.
Присев на парапет набережной, он неожиданно увидел Её.
Наверное, он и сотни раз мог увидеть её, но путь Идриса был снизу,
а шикарная брюнетка в чадре, торговала персиками - курортным этажом выше.
Он смотрел на неё до вечера.
Вечером к прицепу, за которым стояла, ни сколько не сутулясь,  как царица, Гузель, подкатил на автомобиле, когда-то именовавшимся Фольксвагеном, её брат Камал, в бороде и шортах - ваххабитках, и своим появлением вывел, наконец, Идриса из оцепенения…

Всё последующее лето Идрис провёл в радиусе ста метров от царицы - Гузели. Доходы его, конечно, резко упали, но он никогда не был так счастлив.

- Эй! Гаврош!
 Идрис повернул голову на звук, он всегда  инстинктивно поворачивал голову на “Эй!”.
Под тентом, развалившись на десятке шезлонгов, призывно махали руками трое довольно упитанных пацанов,
Идрис видел эдаких, с бритыми затылками и цепями в палец толщиной, в доме муфтия.
- Бандиты – подумал он. Эти могут и всё купить! – Он прихватил сумку и вприпрыжку бросился к шезлонгам.
- Ну чё там у тя за рыба-раки? – Спросил Идриса самый толстый и видимо главный бандюган, сидевший в центре  импровизированного кружка из лежаков.


Идрис радостно стал вытаскивать самые крупные экземпляры.
- Нда.. ну… и.. а пиво? Пиво давай – пристально посмотрел Главный.
Сейчас с пивом пойдут, и  возьмёте - пробормотал Идрис, пытаясь назвать цену, выложенных даров природы: с вас 200 гри…
- Чего? – Главный сменил придобрейшее выражение лица, на маску сурового гнева.
Ты эта, ты пацанов грузить будешь по-ходу?
- Значит, оставляешь всё тут – вот тебе сотня, что бы давай без ног, ястребом! И на все, и “Туборга”!
Через 5 минут, взмыленный и дрожащий в ногах Идрис, уже стоял с пакетами полными пивных бутылок возле братвы.
- Молодес!
- А теперь давай с нами выпьешь. У нас сегодня типа юбилей – сказал неприметный мужичок с перстнем как у Дона Карлеоне.
- Отказываться грех. Отказов мы не терпим – продолжил Главный, хотя Идрис наконец понял, что главный тут скорее тот… Карлеоне….

Делать было нечего. День шёл к вечеру. Денег ему пока не дали, и уйти, пожалуй, не было никакой возможности.
 Идрис решил посидеть полчасика за компанию и потом попросить свои за рыбу…
Через час он снова сбегал за пивом, потом за “Хортицей”, потом пацаны потребовали портвешку… потом он заснул…

Идрис, как истинный мусульманин, пил редко и после второго стакана “Хортицы” он уже смутно понимал, о чём тут трут настоящие крутые пацаны…
Проснулся он от мяуканья, как ему показалось сначала. Потом Идрис осознал, что звуки эти издаёт скорее не кошка, а женщина, когда же он повернул в сторону стонов, отяжелевшую голову – понял что женщина эта – Гузель.
Гузель была без чадры, без платья и даже вообще без ничего, она стояла на коленях, уткнувшись лицом в живот Главному, а Корлеоне, пристроившись сзади, равномерно двигал телом, покряхтывая и матерясь:
-  Эээх – ты, шахидка б…лядь! Хороша…
Рядышком, как ни в чём, ни бывало, сидел ваххабит Камал и курил что-то приторно сладкое.

Идриса вырвало. Он поднялся на ватных ногах и пошёл.
Шёл он долго, по кромке пляжей, по колено в накатывающем прибое.
Наконец он наткнулся на гору сваленных друг на друга водных велосипедов – катамаранов и обессиленный рухнул на один, стоящий в сторонке.

Было жарко. Идрис открыл глаза и увидел небо. Спина затекла, и он чувствовал каждую дощечку катамарана вмятую в неё. Идрис повернулся и упал в воду…
Вода была кругом, она мерно покачивалась, закрывая легкой волной линии горизонта.
Горизонт был везде, компаса не было – был сушняк и головная боль.
Идрис забрался на катамаран и заплакал. Он проплакал два дня, пока не кончились слёзы.
В перерывах между приступами истерики он принимался крутить педали, но, осознав тщетность этих усилий, успокоился и стал ждать спасательных судов.
Так прошло ещё три дня.


- Далеко ты забрался… - голос как у робота из кинофильма про роботов, разбудил задремавшего на полуденном зное Идриса.
В полуметре от него высунул из воды голову дельфин. Черный, холёный, атласный.
Дельфин не пищал, как принято у дельфинов, а очень даже и начал беседу:
- Ну и долго ты собираешься тут мне рыбу распугивать? – спросила афалина и, нырнув, хлопнула хвостом перед носом Идриса.
- И чего ты уставился? – вынырнув, дельфин обдал Идриса освежающим фонтаном брызг.
- Желания есть? Или я поплыл к аквалангистам в Трабзон? – деловито поинтересовалось черное чудище.
- Золотая рыбка, домой мне … - промямлил Идрис, немного выйдя, наконец, из обалдевшего состояния.
- Рыбка, мля? Занятно… и где ты тут рыбу увидал? – дельфин явно издевался…
- Млепокитающее…копитающее – напряг мозг Идрис, извините, пожалуйста, я не хотел…
- Домой так домой… и это всё? – дельфин изумлённо таращился на Идриса.
- Надо что-то глобальное … надо … мысль сфокусировалась и Идрис, вспомнив всю свою жизнь и историю предков, выпалил – Крымское ханство, всемирный Халифат, Ислам – религия Мира, много денег … евро…дворец…
- Евродворец? Что-то многовато желаний то у почти утопленника…
Дельфин нырнул под катамаран, внизу послышался свист и урчание.
- Извини, ланч – вынырнув через полчаса, промолвил он.
- Итак – отныне я вернул Крымское ханство и ты Хан, остальное не входит в мои обязанности. Не переживай – помощь в пути. Адьёс! – дельфин выпрыгнул, сделал кульбит и скрылся в глубинах моря.

Идрис проводил его взглядом, ущипнул себя за ухо и… не почувствовал  боли.
И тут он осознал – это реальность. Это не бред обезвоженного организма. К нему вернулись силы. Он выпрямил спину и встал во весь рост. И увидел корабль. Большой военный корабль шел курсом прямо на него, матросы выстроились на палубе и отдавали честь.
- Человек за бортом! – это они кричали не ему. Или ему? Или о нём? И что это за корабль в его территориальных водах?
- Как тебя занесло то сюда, любезный? Верст 100 тут от любого берега – улыбался мичман, протягивая Идрису стакан с водой.

Идрис осушил стакан и, встав, в горделивую позу вдруг завещал:
- Вы нарушили границу Ханства, вы взяли в плен Хана, вашу страну ждут серьёзные неприятности и дипломатические последствия, если не доставите меня срочно во Дворец!
- Вызывай санавиацию, Фёдорыч, кажется, тут случай серьёзный – мичман отдал распоряжение и на всякий случай двинул Хану рукой по шее, для крепкого сна.
Идрис осел в подставленные добрые руки матросов и выключился.


Проснулся он на улице Розы Люксембург, в уютной палате психиатрической больницы,
на койке между  Виктором Андреевичем и Юлией Володимировной.
- Здорово татарин! Ну, ты и сурок – неделю храпишь – будешь министром Юстиции – небритая и похожая на Майкла Дугласа Юлия Володимировна зашлась истерическим смехом.

- Я Хан, пробурчал Идрис и поинтересовался – А где я?
- В Караганде! – человек в белом халате весело прищурил глаз – С пробуждением, о, Великий хан Белыя и Малыя и Великая! 

- Укол и на прогулку! – сказал он, как отрезал и игла впилась в зад открывшему было рот  Идрису.

Так потянулась бесконечность,  переходящая в безвременье.

Но Идрис не сдался.
Хан, а он был именно Хан с большой буквы Х, не должен повиноваться чужеземцам! От соседей по несчастью он узнал, что захватчики пленили не только его, но и все правительство соседнего с Ханством государства Краина. И далее половина Земного Шара находилась под гнётом Врачей и Санитаров, обманом заключивших в застенки правительства этих стран и посадивших на их место марионеток Главного Врача.
Миллионы жителей Земли - пресмыкались и унижались перед клонами.
 В то время как истинные правители сидели в холодных карцерах, или ходили со связанными руками по двору, усаженному точно такими же кипарисами, как и летняя резиденция Хана, находившаяся всего-то в двух кварталах от застенков Врачебной Империи.

Идрис решил бежать. Плана у него не было. Он просто в один из обычных дней подошёл к стене, примерился,  попросил проходившего рядом Госсекретаря из США поддержать забор  и сходу, оттолкнувшись от его спины, перелетел 3-х метровую преграду, не задев ни одной колючки колючей проволоки. Приземлился он по-кошачьи мягко, перекатился по пыльной траве и прибавил ходу…
В его голове зрел план восстания, но нужно было временно затеряться на вражеской территории и он, пробежав мимо здания Верховной Врачебной Рады и свернув в переулки интуитивно, без всякой GPS – навигации вылетел на привокзальную площадь.

Перетерев с местными бомжами план действий, и получив сочувствие, свежетянутый лопатник и новую одежду, он сел в поезд Симферополь – Ужгород и исчез из виду Недремлющего Ока Главного Врача…