Чувства новой эры

 - Теперь, в век новых технологий, позволяющий отдавать свои чувства, мы сможем обрести контроль над собой! Заходите, продавайте, покупайте! - вещал репродуктор на углу магазина. - Здесь вы сможете приобрести что угодно: от любви до ненависти!..
     Мимо магазина проходил человек в потрёпанной одежде. Его сапоги были перешиты много раз и едва держались на последних нитках. Мутный ноябьский день встречал его грязными лужами и размякшими листьями.
     Он смело шагал к магазину со скляной какой-то серой-зелёной жидкости.
     Продавец учтиво вздохнул.
 - Понимаете, у нас такой очень много, - он махнул рукой в сторону полки со склянками. В склянках были какие-то вещества разных цветов.
  Бедняк понурил голову.
 - Но может быть, хотя бы кому-то она нужна?
 - Конечно, кому-то нужна, - вежливо согласился продавец. - Актёрам, например. Но у нас её столько, что мы можем обеспечить все ближайшие театры. И кроме того, - он сделал заговорщическое лицо, - у театров есть свои проверенные поставщики.
    Продавец искоса взглянул на исхудалого бедняка.
 - Значит, нет? - спросил бедняк. - У меня семья, дети...
    У продавца тотчас загорелись глаза.
 - Семья? Дети? И вы любите своих детей? И жену?
    Бедняк оторопело поднял глаза на продавца.
 - Конечно.
 - Так продайте нам любовь! - воскликнул продавец. - У нас её совсем нет! это очень, очень ценный товар! Любой театр с руками оторвёт!
     Бедняк ничего не сказал и отвернулся. Сосуд с жидкостью в его руках почернел.
    Продавец воскликнул:
 - Подождите! Вот! Такая нам нужна! За всю историю нашего магазина чёрная безысходность встречалась всего три раза. Давайте её сюда, давайте!
    Казалось, продавец готов был расцеловать бедняка в обе щеки.
 - Вот ваши деньги.
     Бедняк поблагодарил, взял деньги и вышел на крыльцо здания.
     Он продал свою безысходность. Ему казалось, будто вместо сердца в его груди зияла дыра. Безысходность - почти единственное чувство с которым он жил. Он вставал и ложился с ним. А теперь и это пришлось отдать ради жалких монеток.
     Вдруг он ощутил, как дыра на месте сердца заполняется чем-то светлым, лёгким и невиданным. Он увидел свою жену с детьми и кинулся к ним.
 - Я люблю тебя, - прошептал он ей на ухо. - Я люблю тебя и не продам нашу любовь даже если я мой желудок будет сводить от голода или я окоченею от холода. Обещаю.
     Они ещё крепче сжали друг друга в объятиях. Четверо грязных ребятишек в поношенной, старой одежде искоса поглядывали на их отражение в ноябрьской луже и улыбались.