055

- Что ж тут соображать, Табхаир, - упавшим голосом сказал Углет. – Они поспешили помогать тем, кто пострадал сильнее, но и сами нуждаются в помощи. Боюсь, к перевалу мы сможем пойти не раньше, чем поможем этим людям хоть немного отстроиться.
- Отстроиться! – фыркнул Табхаир. – Да какой от нас прок? Разве кто-нибудь в этом хоть что-то соображает?
- Я соображаю, - сказал Нафин. – В Гнездовище постоянно что-то строилось...
Тут голос его прервался, глаза наполнились слезами, и юноша добавил в полном отчаянии:
- Но это так долго!.

Работы оказалось слишком много.
К исходу второго дня Нафин так устал, что долго не мог уснуть. Он просто лежал безо всяких мыслей, прислушиваясь к тому, как напряжение постепенно уходило из его тела.
«Ветер Удачи» ушел еще позавчера. Нерт, конечно же, рвался остаться и помочь, но Нафин сам настоял на их уходе. Еды все равно было мало. Тех запасов, что остались, на дюжину матросов, шестерых орелей и пятерых кэгров вряд ли хватило. Урожай с полей, расположенных западнее пустоши, давно был собран и увезен тем, кто пострадал сильнее. А дичь, которую местные жители добывали в предгорных лесах, ушла, напуганная землетрясением.
Всё это были, конечно же, веские причины для того, чтобы «Ветер Удачи» не задерживался у берегов Горного края. Но у Нафина оставалась еще одна – самая главная – из-за которой он готов был один таскать и обтесывать камни. Гира! Нерт должен был спешить к ней и помочь, как и обещел, всем, чем только можно.
Старцы всё понимали, не возражали, хотя и впали в уныние, провожая глазами удаляющиеся паруса. Все они мало смыслили в строительстве, поэтому занимались в основном тем, что замазывали трещины в стенах домов раствором, который кэгры им готовили из прибрежного песка, птичьего помета и толченого пористого камня, размоченного водой.
В одном только Нанне проявились неплохие способности к укладыванию стен, поэтому он помогал Нафину вместе с крепким кэгром по имени НагДил. Тот не только оказался умелым строителем, но и хорошо говорил на абхаинском, чем облегчал своим товарищам и орелям общение друг с другом.
Вчера, выкладывая с Нафином новую стену взамен осыпавшейся, он не слишком назойливо расспрашивал, откуда «горбуны» идут и, куда именно направляются. Услышав про Рыбий Хвост, очень был удивлен.
- Зачем вам идти туда через перевал? Это же далеко и опасно. Теми дорогами давно никто не ходит.
- Нам Нерт сказал, что от перевала Анаги до Рыбьего Хвоста самый короткий путь.
- Короткий, да, если лететь по воздуху. Но вы ведь не птицы. Странно, что ваш спутник упустил из вида эту мелочь. Только птица может долететь от перевала до Рыбьего Хвоста за сутки. Ну, может, чуть больше. А людям придется делать приличный крюк. И дорогу знать очень хорошо. Нужно обогнуть Козлиное Копыто – место гиблое, гнилое. Я бы своих друзей таким путем не отправил...
Кэгр испытующе посмотрел на Нафина.
- А этот Нерт, он вам друг?
- Да.
Нафин нервно ударил по камню, так что тот раскололся. Отбросив обломки в сторону, юноша устало опустил голову на руки.
- Ты просто многого не знаешь, НагДил. Нерт отправил нас тем путем, который был нам нужен. Поверь, мы бы дошли... Просто не думали, что так задержимся... Как полагаешь, за месяц успеем всё отстроить?
Кэгр на это ничего не ответил. Но, поработав ещё немного, ушел к своим товарищам, о чем-то с ними переговорил, а потом вообще ушел из поселения и до сих пор не возвращался.
«Неужели обиделся и тоже ушел на восток?», - подумал Нафин, засыпая. – «Как же мы теперь будем без него?. Да и вообще...»
Но ранним утром кэгр вернулся.
Он вошел в поселение с целым ворохом каких-то мохнатых шкур на плечах, которые свалил к ногам заспанных орелей.
- Возьмете это с собой. Пригодится в горах. Еды тоже дадим. Немного, но с голоду не помрете. И, давайте уже, собирайтесь скорее. Отведу вас к перевалу, раз уж так спешите.
Сердце Нафина бешено заколотилось.
- Но мы же не закончили здесь, - сказал он, прекрасно понимая, что кэгры всё уже решили между собой, и на их дальнейшую помощь не рассчитывают.
- Сами справимся, - подтвердил его мысли НагДил. – Потому и говорю, собирайтесь живее. До перевала идти дня три, да обратно столько же. А им тут каждая пара рук дорога. Так что, не мешкайте дольше. Сейчас перекусим и сразу пойдем.
Второй раз поторапливать орелей не пришлось. Мгневенно разогнав остатки сна, и забыв про усталость, ещё вчера казавшуюся непреодолимой, они сложили свои котомки, разобрали меховые накидки, которые оказались большими плащами на толстой подкладке, и, наскоро перекусив, сердечно попрощались с кэграми.
- Дневные привалы будем делать раза два в день... Ну, три, учитывая ваш возраст. Но не больше. А по ночам спать придется посменно. Звери сейчас напуганы, неизвестно чего от них можно ждать, - напутствовал по дороге НагДил. – А на перевале покажу вам направление и объясню, как идти дальше. И всё. Уж извините, но тем путем вас все равно никто бы не повел.
Орели согласно кивали, готовые делать по одному привалу в день, лишь бы идти скорее. И поначалу они действительно не чувствовали ни особой усталости, ни голода. Но только поначалу, пока наезженная дорога была ровной и широкой, а солнце едва начинало всходить, пробиваясь сквозь легкие серые тучки. Когда же к полудню распогодилось, и жара опустилась на них тяжким бременем, идти стало намного тяжелее. Не спасала даже прохлада леса, в который путники вошли, когда их тени, свернувшиеся под ноги, снова стали расти в противоположном направлении. В густой чаще жара, конечно, не так угнетала, зато дорога начала круто забирать вверх. И очень скоро всем стало очевидно, что привал сделать необходимо.
НагДил уверенно свернул на узкую тропинку, которая вывела к просторной поляне с кострищем посередине.
- Место привала, - сказал он, опуская свои вещи возле кострища. – Честно говря, не ожидал от вас такой выносливости. Думал, что сюда доберемся ближе к вечеру и сделаем здесь уже второй привал. С одной стороны это, конечно, хорошо – мы быстро движемся. Но с другой, не стоит загонять себя прежде времени. Путь к перевалу не самый сложный, но изнурительный, и может здорово измотать, если не беречь силы. А ведь вам дальше придется идти очень трудно…
Однако смертельно уставшие старцы его не слушали. Едва получив возможность передохнуть, они повалились на редкую траву и перестали что-либо воспринимать. Пришлось юноше с кэгром самим собирать хворост и разводить костер.
- Пусть отдохнут, - извиняющимся тоном сказал Нафин. – Эти старики гораздо сильнее, чем кажутся, но в конце пути их, возможно, ждет нечто более трудное, чем дорога, которой ты нас пугаешь.
- Я не пугаю, - отрывисто сказал НагДил. – Просто думаю, что все вы очень странные. Вчера мы с товарищами потолковали между собой и решили не испытывать судьбу. Люди вы, наверное, хорошие, раз решили нам помочь. Но шесть увечных путников, рвущихся идти путем, которым никто из более здоровых и сильных людей, уже давным-давно не ходит, вызывают опасное недоумение.
- Наши горбы не увечья, - хмуро возразил Нафин.
- Тогда это должно быть крылья, которые перенесут вас на Рыбий Хвост, - усмехнулся НагДил. – В таком случае вы не люди, и мы тем паче должны вас опасаться.
- А своих птиц вы тоже боитесь? – спросил Нафин.
- Птицы себя за людей не выдают.
НагДил понаблюдал, как огонь охватывает сухие прутья, и пошел доставать еду, а Нафин еще некоторое время постоял перед костром, пытаясь подавить в себе неприятное ощущение, появившееся после слов кэгра.
«В конце концов, какая нам разница, из страха нас ведут или из доброго расположения, - успокаивал он себя. – Главное, нас ведут, и мы приближаемся к Гнездовищу и к Сверкающей Вершине».
Но тоска по дружескому отношению Нерта, Цага и всех тех, кого они встречали, и кто не боялся их отличия, все же толкнулась в сердце.
«А, может, это и лучше, что НагДил нас сторонится, - подумал юноша. – По крайней мере, на перевале мы простимся с ним без особого сожаления. И тем приятнее будет встреча с сородичами».
Он поднял старцев, решив ничего им не рассказывать. А, когда после легкой трапезы все снова отправились в путь, и сам перестал думать о причинах, побудивших кэгров им помочь.
Дорога тем временем всё круче забирала вверх. Она уже и дорогой как таковой перстала быть, превратившись в каменистые уступы, частично искусственного происхождения. И, хотя взбираться по ним было довольно удобно, благодаря торчащим по обе стороны корням, сучьям и кустарникам, всё же подъем по этой гигантской лестнице значительно замедлил их продвижение. К концу дня даже Нафин почувствовал себя совершенно измотанным. Поэтому, едва объявили остановку на ночлег, и старцы занялись скудным ужином, он упал на траву, закрыл глаза и моментально провалился в сон.
Разбудил юношу Углет, который вызвался подежурить у костра, чтобы дать их проводнику немного отдохнуть.
- Прости, Нафин, - прошептал он, – но не мог бы ты ненадолго сменить меня. Глаза сами собой закрываются. Я уже пару раз чуть в костер не упал... А ты покараулишь и поешь. Мы тебе ужин оставили.
Юноша кивнул, с трудом поднялся, чувствуя, как одеревенело его тело, и, размяв плечи, немного попрыгал на месте, чтобы взбодриться.
Уже стояла глубокая ночь. С высокого звездного неба разливала свет полная луна, наполняя тайнами непроницаемую черноту леса, окружившего ровную площадку, на которой расположились путники. Нафин зябко поёжился. Случай был удобный. Он снял накидку и расправил затекшие крылья. С наслаждением помахал ими, размышляя, стоит ли ему присесть у костра или лучше походить, а то и полетать. Как вдруг чуткое ухо уловило еле слышимый хруст сломанной ветки. Орель вздрогнул и повернулся на звук. В ту же минуту на самый дальний край площадки, из черного провала под деревьями, словно призраки, вышли под лунный свет несколько крупных волков. Огромный вожак, шерсть которого отливала серебром, мягко переступил лапами через торчащий сук, и замер, рассматривая людей. Остальные тоже остановились. Глаза их полыхнули красными огнями.
«Это не совсем волки», - успел подумать Нафин, которому сразу бросилось в глаза отдаленное сходство этих зверей с Фрегундом.
Но больше он ни о чем подумать не смог.
Словно почуяв что-то, проснулся НагДил и сразу увидел волков. Вожак злорадно оскалился. А кэгр вдруг затрясся, захрипел и беспомощно завозил вокруг себя руками, то ли ища что-то, то ли пытаясь куда-нибудь отползти. Шерсть на загривке вожака встала дыбом. Он слегка присел, готовясь к прыжку. Но тут Нафин сделал шаг вперед, загородил собой человека и, подчиняясь какому-то неведомому побуждению, распахнул крылья.

Красные огни в глазах волков мгновенно потухли.
Не отрываясь, смотрел Нафин в глаза вожака. И странное понимание вдруг стало овладевать им. Ни страха, ни угрозы юноша больше не чувствовал. Только уверенность, что волк не нападет и удивительную жалость к этим созданиям, так напомнившим убитого Фрегунда.
Волк тоже смотрел в глаза ореля то ли с сочувствием, то ли с сожалением. Потом опустил голову, повернулся и бесшумно исчез в темноте. Нафину даже показалось, что на прощание он еле заметно махнул хвостом.
Стая так же беззвучно исчезла следом.
Нафин машинально свернул крылья.
Он никак не мог отделаться от ощущения, что смысл происшедшего вот-вот дойдет до него. Но тут человек, дрожавший за спиной, вдруг подал голос.
- Я так и знал, что вы не люди, - скороговоркой зашептал он. – Крылья..., оборотни…, все вы заодно! Их здесь уже лет сто не было. А теперь появились... И они ни за что бы не ушли, раз увидели человека... Только нечисть может отпугнуть другую нечисть. Или боги... Но вы не боги! Нет! Боги не просят смертных довести их до перевала, не выдают себя за людей, а просто возникают там, где им нужно... Только нечисть обманывает и запутывает...
- Я спас тебе жизнь, - оборвал кэгра Нафин.
- Да, да, спас, - как безумный замотал головой НагДил, - а теперь отпусти! Я не пойду дальше! Мне страшно! Зачем вам вообще нужен был проводник? Долетели бы на своих крыльях...
- Мы не знаем направления. К тому же, со мной старики. Им долгий перелет в незнакомом месте не одолеть.
- Ничего не хочу слушать!
Человек обхватил себя руками за плечи и испуганно озирался вокруг.
- Как только рассветет, я уйду. Нужно скорее предупредить своих, что оборотни снова пришли. Мир рушится! Зло приходит, боги уходят. Абхия и Радоргия своих уже лишились. Мы тоже потеряли главную святыню. Защиты больше нет!
В костре щелкнула ветка, и НагДил испуганно отшатнулся от него.
Нафин молчал.
Страх кэгра было не переломить. Ясно, что свою угрозу он выполнит, и дальше не пойдет. Но впереди ещё два дня пути. Даже для полета это много, и запросто можно заблудиться, если толком не знать дороги.
 Попробовать уговорить?
Нет. НагДил их и как людей вел из страха. Теперь же он в подобной компании ни на минуту не задержится. И напуган, и зол так, что не станет слушать, даже если Нафин задумает рассказать ему всю историю орелей. Человек его слов просто не поймет – он слишком сильно хочет уйти.
Поэтому, помолчав ещё немного, юноша произнес то единственное, что кэгр готов был от него услышать:
- Хорошо, я отпущу тебя. Но объясни, пожалуйста, как нам двигаться дальше.

Солнце уже успело подняться над горизонтом, когда старцы, наконец, проснулись и увидели перед костром одного только Нафина, готовящего им скудный завтрак. Вещей НагДила, как и его самого, нигде видно не было.
- А куда пропал наш проводник? – спросил Рагор.
- Ушел, - коротко ответил юноша.
- Как ушел?! – опешил Одинг. – Он что, бросил нас?
- Вроде того.
Нафин отряхнул руки и в двух словах описал ночное происшествие.
- Оборотни? – удивился Табхаир, когда дослушал до конца. – Но ведь это же сказки! Я много о них читал и слышал, но всегда был уверен, что это такая форма сумасшествия. Просто, укушенный волком человек пугается слишком сильно. Его рассудок тускнеет и заставляет думать, что теперь и сам человек становится зверем. Уверен, вас напугали самые обычные волки.
- Нет, - уверенно покачал головой Нафин, - я их хорошо рассмотрел. Это не были обычные волки. Они чем-то напоминали Фрегунда.
Табхаир покосился на Одинга.
- Ты что-нибудь знаешь об этом?
Бывший конунг пожал плечами.
- Наверняка не знаю, но про оборотней тоже слыхал. Может, все они и есть Фрегундово племя. И теперь, после его смерти, расползаются по земле?
- Да, какая нам разница! – гневно воскликнул Нанн. – Нашли о чем спорить! Вы хоть понимаете, что мы остались без проводника! В лесу! Совсем не зная дороги!
- НагДил объяснил мне, как двигаться дальше, - сказал Нафин. - К тому же, есть хороший момент – отпала нужда прятать крылья. Теперь мы не будем тратить время на пеший переход, а просто полетим. До перевала здесь рукой подать. Как уверял НагДил, лес скоро должен кончиться, а в открытых горах я неплохо ориентируюсь.
Эти слова старцев немного успокоили. А, после того, как Нафин, оставив их завтракать, вызвался слетать на разведку, все заметно воспряли духом.
- Может, так действительно лучше? – философски заметил Рагор. – Наш проводник вернется домой скорее, чем собирался. Да и мы значительно сократим время пути. А самое главное – можно, наконец, расправить крылья. Честно говоря, я смертельно устал держать их в свернутом состоянии.
Старцы тут же принялись стаскивать накидки, а Нафин с наслаждением взмыл в воздух.
Зрелище, открывшееся его злазам, было так невыразимо прекрасно, что у юноши перехватило дыхание, и он начисто забыл, зачем поднялся. Словно не было никаких путешествий, словно он, как прежде, парит над Гнездовищем, юный, глупый и беззаботный. Знакомые запахи. Воздух, как драгоценный напиток, давно не вкушаемый…, горы…
Единственное, что отличало теперешнее состояние Нафина от того, прежнего, была странная болезненная грусть, разрывающая сердце. Подобно разгорающемуся солнцу, поднялись над горизонтом памяти лучистые воспоминания. Они осветили целое море чувств, заставляя его переливаться и сверкать, то яркими искрами неземного восторга, то мерцанием той самой болезненной грусти.
Нафин вздохнул, приходя в себя, описал широкую дугу над лесом и понял, что НагДил не солгал. В пределах видимости зеленые заросли заканчивались. И, если бы орели шли пешком, то, пожалуй, к вечеру сегодняшнего дня выбрались бы на скалы. А еще радовало то, что сверху каменистая тропа хорошо просматривалась. Значит, с пути они не собьются. И, если старцы устанут лететь, всегда можно спуститься, не рискуя потерять направление.
Нафин поднялся ещё выше.
Нет, с пути они точно не собьются. Вон он, перевал, на самом горизонте. А дальше взмывают ввысь огромные заснеженные вершины, теряющиеся в облаках.
Им туда.
От раздвоенной скалы, похожей на копыто, свернуть на запад. Там лететь, не меняя курса, пока снег на вершинах не начнет убывать, а затем слегка отклониться к северу. И домой!
«Долетим, - уверенно подумал Нафин. – К полудню достигнем перевала…, за день, полтора долетим до Рыбьего Хвоста…, там Гнездовище... И останутся совсем пустяки! Даже поверить страшно – неужели дошли?!»
Спустившись вниз, он поделился своими наблюдениями со старцами, и те тоже решили, что теперь им действительно никакой проводник не нужен.
- Я всегда говорил – все, что делается, делается к лучшему, - радостно потер руки Рагор. – Что ж, давайте, братья, соберем вещи и в путь!
- Да, в путь! – подхватил Табхаир. – Мне эти полуголодные скитания уже изрядно надоели. Хочу как следует поесть – ведь накормят же нас наши неведомые подданные? И выспаться, пусть даже и смертным сном.
Все неодобрительно покосились на старца, но возражать не стали, ведь по сути Табхаир был прав.
Довольно скоро после того, как орели взлетели, они миновали границу леса. Нафин поинтересовался, не хочет ли кто-нибудь отдохнуть, и получил отрицательный ответ. Только Одинг что-то пробормотал о тяжелом меховом плаще, который вряд ли понадобится, зато руки оттягивает изрядно. Юноша предложил забрать у него ношу, но конунг сердито отмахнулся.
Вскоре, однако, все заметили, что Углет постепенно отстает. Какое-то время старик мужественно пытался превозмогать усталость, но потом сдался и вынужден был признать, что не в силах сделать больше ни единого взмаха.
- Спускаемся! – крикнул Нафин остальным и первым полетел вниз.
Площадка, на которую орели приземлились, еще сверху показалась немного странной. Как будто кто-то рассыпал по ней продолговатые камни, которые в большинстве своем встали торчком.
- Да здесь пантеон не хуже Уисского! – воскликнул Нанн, опускаясь на площадку.
И действительно, то, что сверху выглядело, как продолговатые камни, на поверку оказалось каменными изображениями людей, только без голов. И было их здесь великое множество.
- Странные изваяния, - заметил Табхаир, осматриваясь. – Но сделаны очень искусно. Смотрите, у этого даже дырка на рукаве видна! А у того одна пуговица расстегнута! Что за умелец их делал? И зачем оставил здесь?
- Этого умельца зовут Анаги, - сказал Нафин. – И, боюсь, все эти изваяния – самые настоящие люди, только окаменевшие.
Рагор, трогавший в это время каменный мех на одной из фигур, отдернул руку и невольно отпрянул.
- Как такое возможно?! Человек не может так окаменеть!
- Еще одна сказка, - фыркнул Табхаир. – Мне доводилось слышать об огромных змеях, которые одним только взглядом обращают всё живое в камень. Но верить в это смешно. Такого просто быть не может!
- Но, вот же они стоят, - заметил Одинг. – Поневоле поверишь. Только почему все без голов?
Нафин вкратце пересказал то, что услышал от Нерта о владычестве Анаги, и предположил, что отбивание голов у закаменевших ослушников было частью какого-нибудь древнего ритуала.
- И всё равно это невозможно! – продолжал возмущаться Табхаир. – Положим, человек еще может окаменеть, в смысле застыть, словно каменный, и ни на что не реагировать. Но его одежда, вещи...
- Их могло занести. Здесь сильный ветер, песок...
- Чушь! Для такого нужны столетия! И никаких дождей, иначе вода периодически смывала бы всю каменную пыль.
- А, может, этот Анаги их чем-нибудь смазывал, чтобы скорее облипали.
Одинг послюнявил палец и повозил им по каменной руке застывшего человека.
- Ядом он их смазывал, - проворчал Табхаир. – Оближи свой палец еще – как раз и проверим.
- Перестаньте! – оборвал братьев Рагор. – Пока мы будем разгадывать здесь чужие тайны, солнце совсем сядет. Если хотим долететь до перевала засветло, взлетать нужно прямо сейчас. Ты, как, Углет, отдохнул немного?
- Да, да, отдохнул! – с готовностью закивал Углет.
Вид каменных истуканов почему-то очень сильно угнетал его. И старцу, еще чувствующему ломоту в плечах, не терпелось поскорее покинуть это мрачное место.
- Летим. Пути осталось-то всего ничего, а здесь мне настолько не по себе, что даже мороз пробирает.
Углет зябко поёжился. Следом за ним растер плечи и Нанн.
- А вам не кажется, что стало действительно намного холоднее, чем было в лесу? – спросил он. – Не зря же наш проводник принес эти тяжеленные меховые накидки.
- Ты просто застоялся, - заверил брата Одинг. – Полетишь – согреешься. А от накидок этих все равно никакого толку. На крылья их не набросишь, разве что подстелить на землю во время привала.
Все старцы опасливо посмотрели на далекие заснеженные вершины.
- Я просто боюсь, что выше станет холоднее, - заметил Нанн. – Если мне не изменяет зрение, перевал весь укрыт снегом. А нам ведь надо еще дальше!
Одинг досадливо хлопнул себя по бокам.
- Не веришь мне, попроси Нафина показать тебе одежду, в которой он спустился на землю. Если от неё хоть что-то осталось, то ты увидишь только сухие переплетенные листья, и ничего больше! Будь наверху холоднее, чем здесь, разве смогли бы орели так ходить? Я прав, Нафин?
Но юноша не ответил.
Первые жутковатые подозрения зашевелились в нем. И всё внутри сжалось от страха.
- Что? – спросил Одинг, заглядывая в побледневшее лицо юноши. – Разве у вас там было холодно?
- Нет, - пробормотал Нафин. – Но на НАШИХ склонах не было снега.

Худшие опасения оправдались, когда орели, коченея от холода, добрались, наконец, до перевала и опустились на камни, торчащие из снежного покрывала.
Солнце уже склонилось к закату, избавив их еще от одной напасти – ослепляющего сверкания снега и льда. Но и того, что открылось, было вполне достаточно, чтобы убить всякую надежду добраться живыми до Рыбьего Хвоста. Холод не позволял лететь в том, что на орелях было надето. А то, что согревало, не позволяло лететь.
Даже огонь нельзя было развести – вокруг не росло ничего! Только голые камни, из которых костер не сложишь.
Единственное, что орели могли сделать, это разыскать хоть какую-нибудь пещерку или выбоину в скале, где можно укрыться от ветра и обдумать свое бедственное положение. Но, кажется, даже в этом им было отказано. Ничего подходящего поблизости не наблюдалось. Один небольшой выступ на соседней скале, отдаленно напоминающий навес, и способный немного защитить от ветра. Но до него еще нужно было добраться.
Нафин попробовал, было, шагнуть со своего камня и тут же увяз в снегу почти по пояс.
Кое-как, посиневшими от холода руками, юноша утрамбовал его вокруг себя, и, пока старцы поспешно доставали и надевали меховые накидки, попытался найти способ продвинуться дальше.
Увы, ничего другого, кроме как долго и трудно прокладывать себе дорогу, приминая и утрамбовывая снег, не получилось. Старцы, конечно, помогали, но, даже сложив все усилия, до выступа они смогли добраться лишь, когда окончательно стемнело.
Дуло здесь действительно меньше, хотя выступ оказался такой маленький, что орелям пришлось сгрудиться в кучу и прижаться друг к другу.
- Интересно, как люди ходят через этот перевал? – стуча зубами, спросил Одинг. – Никакой тропы, даже самой маленькой! Может, этот НагДил указал нам не тот путь?
Нафин понуро опустил голову. Ему нечего было ответить. Перевал, несомненно, был тот – другого поблизости не наблюдалось. И тропа какая-то здесь, скорей всего, была. Но, наверное, указания свои НагДил давал, исходя из того, что орели полетят. Пеший путь Нафин у него не уточнял. И теперь, прекрасно видя, в какую сторону им нужно было бы лететь, юноша не мог не признать, что сведения эти бесполезны. В таком холоде им не продержаться и трети пути.
Однако, как сказать об этом старцам? Может, лучше оставить их пока здесь и полететь поискать пешую тропу? Холодно, конечно, но делать нечего. Он сам виноват, что все они оказались в этой снежной западне. Выходит, ему и отдуваться.
Нафин тяжело вздохнул.
- Стойте здесь. Попробую полетать, поискать дорогу. Другого выхода не вижу. Будем пробираться пешком, как люди.
Он неловко завозился под меховым плащом, пытаясь снять с плеча котомку. Старцы, с сожалением и сочувствием следили за его действиями.
Одеревеневшими пальцами, медленно и словно неумело, юноша распутал завязки своего мешка и вытащил цветной платок – подарок Ярами перед прощанием. Сложил его в несколько раз, обмотал застывшее лицо, а потом стал искать еще хоть что-то, чем можно было бы утеплить тело.
- Нет, так нельзя! – воскликнул, не выдержав, Рагор. – Мальчик замерзнет! Мы не можем его отпускать!
- От стояния здесь ему лучше не будет, - еле двигая оледеневшими губами, возразил Табхаир. – Пусть летит. В этом наш единственный шанс. Нужно только одеть его потеплее.
- Во что? – простонал Одинг.
- В любые пригодные тряпки. Обмотаем их вокруг тела так, чтобы не мешали крыльям, и чем-нибудь сверху закрепим.
Старцы тут же полезли по своим котомкам, вынимая старую одежду, платки и пояса. В ход пошла даже кольчуга Гиллинга, которая с памятных дней, проведенных на Острове, все время лежала в мешке Нафина, невостребованная и почти забытая. Её Табхаир натянул поверх всех обмоток и, морщась при каждом прикосновении, застегнул пряжки потуже.
- Хорошо, что ты похудел, - выговорил он, дуя на руки. – Будь она тебе впору, мы бы нипочем её не надели.
- Моя ещё есть, - напомнил Одинг.
Но Табхаир только отмахнулся.
- Если вспомнить, каким ты был, то под неё пришлось бы толкать столько тряпья, сколько у нас нет.
Он в последний раз осмотрел Нафина, велел ему помехать крыльями и, после того, как юноша без усилий выполнил его просьбу, удовлетворенно запахнулся в меховой плащ.
- Ну вот, теперь лети. Выбора у нас все равно нет, так что ищи тропу сколько потребуется. О нас не беспокойся – подождем.
Нафин кивнул, мысленно давая себе слово вернуться за стариками, как можно скорее, и тяжело поднялся в воздух.
Ему было ужасно стыдно. О чем он только думал?! Рвался домой, упивался знакомым видом гор и совершенно упустил из вида то, что заснеженные вершины видел из Гнездовища лишь далеко на западе. А выше и восточнее, там, куда он убежал после гибели Тихтольна, снега не было совсем... Глупец, глупец! Польстился на более короткую дорогу, и вот теперь еще неизвестно, насколько длиннее она окажется.
В глазах закипели непрошенные слезы. Ресницы моментально стали слипаться между собой, а нос перестал дышать. Пришлось Нафину хватать воздух широко раскрытым ртом, от чего платок, которым было замотано лицо, взмок и снаружи покрылся инеем.
«Ищи тропу! – приказал себе юноша. – Казниться будешь потом, когда иных забот не останется. А сейчас нет для тебя другого дела, кроме как найти способ выбраться отсюда».
По счастью ночь выдалась не хуже предыдущей – ясная и лунная. Величественные склоны хорошо просматривались. Да и тело от постоянных энергичных взмахов слегка согрелось, и не отвлекало больше на себя внимание юноши.
Всё способствовало поискам. И только одно обстоятельство настораживало, вызывая недоумение. Никаких троп, дорог и даже узеньких, рассчитанных на одного человека, тропинок видно не было. Думать, что все они разом исчезли, чтобы осложнить орелям жизнь, Нафин счел неразумным. Оставалось согласиться с Одингом и признать, что НагДил все же отправил напугавшую его «нечисть» не тем путем. И, покружив над склонами еще какое-то время, юноша окончательно в этом убедился. Далеко на юго-западе, благодаря полной луне, он ясно увидел широкую тропу, ведущую через настоящий перевал Анаги. И, если бы от площадки с каменными изваяниями орели полетели в том направлении, то сейчас, по крайней мере, могли бы идти пешком, не испытывая затруднений со снежными заносами.
Но теперь, увы, туда было не добраться. По крайней мере, без отдыха. Не заставишь же промерзших и усталых старцев лететь в такую даль. Нужно было для начала найти какое-нибудь надежное убежище.
И решение этой проблемы не заставило себя ждать.
Совсем недалеко от выступа, возле которого они застряли, обнаружился вход в пещеру. Нафин не стал заглядывать внутрь, но, пролетая мимо, отметил и удобную площадку перед входом, и то, что пещера, несомненно, была очень просторна и глубока. Долететь до неё старцам вполне по силам. А там отдохнут, согреются и решат, что делать дальше.
Печальная новость о ложном направлении орелей не слишком взволновала. Видимо, пока Нафин отсутствовал, братья всё обсудили и пришли к такому же выводу. Зато известие об укрытии их несколько обрадовало. Как бы ни была тиха ночь, стоящим почти без движения старцам, даже легкий ветерок причинял изрядные неудобства. Поэтому они немедленно стали стаскивать с себя меховые плащи, освобождая крылья.
Чтобы дать возможность старикам согреваться во время перелета хотя бы спереди, Нафин взвалил на себя всю поклажу, оставив им только теплые накидки, которыми можно было закрыть лицо и грудь. И первым поднялся в воздух, указывая дорогу.
- Уж-жасный холод! Уж-жасный! – глухо клацал зубами Табхаир из-под плаща. – Д-до твоей пещеры д-далеко?
- Нет, нет! Вон тот черный провал, видишь? Там и площадка есть, чтобы приземлиться. И даже без снега.
- Без снега?!
Табхаир «вынырнул» из меховой накидки и изумленно уставился на Нафина.
- Но здесь везде снег. Кто же его оттуда расчистил?
- Не знаю.
Юноша на мгновение даже замедлил полет.
- Может, так и было?
- Ой, не нравится мне это, - покачал головой старец. – Ты внутрь заглядывал?
- Нет. Я думал – кому тут быть? Но сейчас загляну!
Досадуя на самого себя, Нафин вырвался вперед, подлетел к пещере, бросил котомки у входа и шагнул внутрь. В следующее мгновение сильнейший удар в грудь выкинул его обратно, прямо под ноги подлетевшим старцам. А еще через мгновение перед гаснущим взором юноши предстало огромное непонятное существо, и сквозь туман обморока пробился изумленный возглас на орелинском:
- Орели?!!! Откуда?!

К жизни Нафина удалось вернуть довольно скоро. Спасла кольчуга Гиллинга, которая смягчила удар. Не будь её, юноша, в лучшем случае, отделался бы переломанными ребрами.
В сотый раз вознеся хвалу радоргскому кузнецу, Нафин раскрыл, наконец, глаза и приподнялся на локтях. Оказалось, все они уже находились внутри пещеры, чьи слоистые стены словно выкладывал тонкими горизонтальными слоями кто-то не слишком аккуратный. А ужасное существо, напавшее на него, с виноватым видом стояло неподалеку, возле крошечного костерка, и пристыжено вертело в руках сухую ветку.
- Ты кто? – сипло спросил Нафин на орелинском, исподлобья рассматривая мощный человеческий торс, посаженный на туловище, схожее по строению с лошадиным. Хотя, впрочем, и на человека, и на лошадь существо было похоже очень и очень мало. В основном из-за густой длинной шерсти, серебристо-серой с рыжеватыми подпалинами. Эта шерсть укрывала и торс, и круп, и даже четыре ноги с огромными копытами.
- Кто я? – изумилось существо, не испытывая никаких затруднений с орелинским. – Ну и чудеса! Орель спрашивает, кто я! Видно прав старый Тун, и с вашим племенем что-то происходит. Я – ахара, или по-орелински – нохр. А вот что Летающие в одежде у-хара делают на Манвантара, вопрос более уместный.
Нафин потряс головой и сел. Видимо этот ахара, или нохр, ударил его очень сильно – он ничего не понимал. Хотя, «нохр» звучало знакомо... Ну, да! Вспомнил! Его отец говаривал: «тупой, как нохр», повторяя присказку Генульфа. А тот, несомненно, принес это выражение со Сверкающей Вершины. Выходит, им опять «повезло», попали к самому бестолковому племени. Так что нечего удивляться, что этот нохр сначала бьет, а потом рассматривает жертву.
Нафин покосился на старцев. Те жались к костерку, вытягивая над пламенем закоченевшие скрюченные пальцы, и смотрели на нохра с любопытством, но без опаски. Наверное, пока Нафин был в обмороке, существо успело убедить их в своей безопасности.
- Так, что вы делаете здесь? – переспросил нохр. – На переселенцев, которых не так давно встретил Тун, не похожи. На орелей вроде и похожи, но какие-то не такие. И почему-то в земной одежде. Неужели после катастрофы ваш Иглон решил переселиться с вулканов?
- После какой катастрофы? – вскинулся Нафин. – Где?
Нохр обвел их внимательным взглядом.
- Так. Вы не со Сверкающей Вершины, - констатировал он. – Значит, все-таки из того племени, что жило по ту сторону Коче-Ван, в отдалении от прочих?
- Я оттуда! – обрадовался Нафин, не сомневаясь, что нохр имел в виду Гнездовище. – Туда мы и хотели попасть, но заблудились.
- Куда «туда»? – как-то странно спросил нохр. – К тому племени, или на само место, где они жили?


Продолжение:http://proza.ru/2010/02/09/1622