Ей не нравилась эта затея с самого начала, и успокаивало только одно: можно просто нажать на кнопку, и все сразу закончиться. Но она не торопилась нажимать. И теперь все произошло. Недаром кто-то из умных написал, что промедление смертеподобно. Все было пока не так уж и плохо: дети с Принцессой в корзине укатили на маршрутке к бабке в деревню, трубу они починили, и 2 недели у нее все-таки есть, чтобы передохнуть. Было еще совсем рано. Она лежала на спине и разглядывала сизо-голубые подтеки на потолке, которые выглядели материком или океаном на чужой планете. Что-то неправильно было с матрасом - он тянул ее скатиться в середину кровати. Она повернула голову направо и была неприятно удивлена, что лежит почему-то не одна. Сердце задолбало отбойным молотком:" меня изнасиловали, но я ничего не помню... Кто этот человек? Что ему еще надо, если он уже сделал свое грязное дело?" Она медленно выскользнула из-под пестрой простыни ногами на пыльную овечью шкуру и отметила про себя, что пижамка - на ней - и верх и низ, и даже бантик завязан благопристойно. "Может быть и не изнасиловали, а только собирались" - она посмотрела на этого, явно мужчину. что он делал в ее кровати ... без разрешения. Так сразу было не понять. "Может быть он не живой, можеть быть его подкинули, чтобы потом все свалить на нее?" была ее следуящая мысль. Мужчина заворочался во сне, и она вздохнула:"слава Богу".
Вика потянула свой сарафан со спинки стула осторожно, чтобы не выпала мобилка из кармана. Телефон был на месте. Две черточки показывали, что можно позвонить. Медленной павой она выплыла из комнаты, а потом быстро прошмыгнула во двор под тутовое дерево, которое в народе называют шелковицей и задумалась. Звонить в милицию она не могла - что она им скажет, что нашла в своей постели спящего мужчину, который сам забрел к ней без приглашения и заснул... Позвонить Сергею - выглядело еще большим самоубийством, а потом ее кольнуло в глаз изнутри - а что если совсем не звонить никому, а просто разбудить его и поговорить по-хорошему. Ну сказать например, что ему на работу пора. Идея показась ей самой жизнеспособной, но пока не хватало внутренних сил чтобы войти в дом. В уме она затянула для спокойствия какую-то хлобчатоуборочную песню без слов и двинулась в спальню.
"Может быть он самнобула безвредный и чей-нибудь гость, перебрал молодого вина и пожаловал по велению ног к ней". На всякий случай, прхватив бывалую скалку, она вошла в комнату. Простыни на кровати больше не было. не было и мужчины. Она с надеждой заглянула под кровать, но и там было пусто.
Утро предыдущего дня было довольно обычным до прихода почтальона, которого она раньше никогда не видела. В общем-то нормальный такой почтальон с толстой сумкой на ремне в синей форменной фуражке, только почему-то с перебинтованной головой. Он вручил ей заказное письмо и попросил расписаться в реестре. Конверт был большой и желтый, а почтальон смотрел одним незабинтованным глазом, и ей даже показалось, что он улыбался хитро, как дельфин. В конверте лежало сопроводительное письмо, которое гласило, что она выиграла sweepstake, и ей предлагается немедленно лететь в Париж, а оттуда дальше, но куда сказано не было. Кроме письма в конверте лежал заграничный паспорт на ее имя, с фотографией, которую она даже и не помнила, но полосатая футболка на фоте была точно ее. В паспорт были вложены таможенные декларации со штампом проверено/оплачено и билет на самолет. Первая мысль, которая пришла к ней в голову была, что времени сейчас всего 10 утра, и она все успеет сделать. И засмеялась от такой глупой мысли, как если бы к ней привели живого тигра и сказали, что цирк закрыт на обед - не могла ли бы она присмотреть за зверем часок-другой - за ним обязательно зайдут, и она непринужденно согласилось. Поймав свое отражение в зеркале, она сказала себе, что все успеет сделать, если не будет сидеть вот так перед зеркалом... в ожидании тигров. Еще в конверте лежали новенькие деньги-евро, которых еще никогда не сгибали.
"должно быть фальшивые или из какой-нибудь детской игры"- подумала она, но сердцем чуяла, что деньги настоящие, как и все остальное.
Это все было вчера. Она действительно все успела сделать: и всем перенести уроки, и собрать и отправить девочек, набить холодильник и поговорить с отцом по телефону о завтрашнем срочном отьезде, и договориться с соседкой на счет поливки цветов и другой ерунды. А теперь она сидела в пижамке с неиспользованной скалкой в руках и думала, что не держатся у нее мужчины в доме и непрошенные тоже.
Собраться за границу за один день для нее было довольно просто, потому что первой остановкой был Париж. а кто же едет в Тулу со своим самоваром. Хорошо еще, что не в штаты, где женщины, говорят, переодеваются к каждому приему пищи. Она где-то читала, это помогает им быть своего рода неузнаваемо-новыми для, скажем, своих мужей и очень освежает их отношения.
Другая планета. люди сами придумывают себе работу: приезжаешь из такого отпуска и пока перестираешь все или отдашь в чистку, нужно уже в следующий собираться. Но одну и ту же одежду с собой брать непринято 2 раза подряд, потому что тогда и отпуска сливаются, когда начинаешь вспоминать, где ты была в этом платье. Оно может явно не совпадать с партнером, который совсем из другого отпуска, но как-то проник на эту фоту.
И не дай Бог встретить знакомых, которые тебя уже в чем-то видели - могут пойти слухи.
Так она себе с иронией думала о несчастной женской доле в некоторых развитых странах с недоразвитыми взглядами на носильные вещи.
Ее ловкий чемодан на колесиках уместил в себя все, что могло было пригодиться и не только за границей, а и вообще в отпуске, а может и в жизни. иначе говоря, она не делала различий.
Все было переделано, а уходить из дома было рановато, и она решила позвонить кое-кому и сказать, что бы ее не искали и потом не обижались, что ее никогда нет дома. На вопрос "куда едет так срочно" она отвечала, что сначала - в Париж, а там видно будет - как и было написано с сопроводительном письме. После такой фразы разговоры быстро закруглялись почему-то.
Полет был на самолете какой-то немецкой компании, и пассажиры вместе с провожающими толпились перед входом в терминал для международных перелетов, не желая расставаться в эти последние минуты. никто, конечно не плакал, потому что люди ехали в гости или возвращались домой. Было среди улетающих и несколько странно выглядевших французов в сувенирных кепках "аэродром" и увешанных инкрустированными серебром рогами.
Самолет пах изнутри французской кухней. "Неужели они будут говить прямо на лету?"- подумала Вика. Всем выдали наушники и сразу стали учить францускому языку - 2 стуардессы в проходах показывали синхронные упражнения с кислородной маской и надувными подушками. "Говорят, что этот вид спорта успеют утвердить к следующим Олимпийским играм"- мелькнуло в ее голове- "французский юмор".
Золотозубый красавчик не отрывал от нее глаз - должно быть высчитывал кому и кем она приходиться и не опасно ли войти с ней в контакт. У ВикИ был достойный ответ, чья она девушка, если что - работало зашибись.
Очень скоро в проходах началось обычное хождение. Вика читала где-то, что это, своего рода, воровской атовизм, которой исчерпал себя и умер, как часть профессии, но по-прежнему стойко живет в обычном путешествуещем обществе. В далеком прошлом, сразу после лошади, но еще до самолета, люди перемещались на поездах, и воры-наводчики первыми устремлялись со своих лавок "за кипяточком" через весь состав, делая пометки в уме, где что лежит. Если принять во внимание, что поезда бывали больше 15 вагонов длиной и обычно "облуживались" одной шайкой с одним обозревателем, то трудно не удивиться такой замечательной зретильной памаяти, но вовсе не на службе у прогресса.
Разнесли газированную воду и салфетки пропитаные чем-то мужским, но все-таки приятным. Соседка слева через проход стала шептать Вике, чтобы та не пила эту воду, потому что если это вода Виши, то она может повлиять не пищеварение быстрее, чем хотелось бы. К сожалению, ее шепот оказался общедоступным, но многие теперь недобро смотрели на нее, а вовсе не на соседку через проход. Некоторые даже в голос упрекали:"что же теперь от жажды умирать?" ей неожиданно стало весело, и она смело допила свою воду.
Сосед справа был развернут затылком в салон, как будто ему скрутили шею, и смотрел в окно. Вика обратила внимание на его ухо. оно было отчаянно розовым и светилось само по себе. "Хорошо иметь такого проводником в темном лесу - не заблудишься. если бы он еще и говорил..."- продолжала она свою мысль. Сосед вдуг заговорил про то, что видит, не поворачвая головы. Вика подумала, что она должно быть давно не летела в самолетах в международных масштабах и отвыкла от людей в полетах: с одной стороны - вода Виши, с другой стороны - обьяснения о рельефе местности. Голос, однако, не был громким или назойливым - он просто укачал ее в дремоту, а потом - в сон.
Вика проснулась неожидано от мысли, что она проспала свою остановку. пассажира слева больше не было у окна, а она была укрыта серым летным одеялом. Свою остановку она не проспала - все сидели на своих местах и теперь больше молчали, чем раньше. Загорелись лампочки предвещающие скорую посадку, и стуардессы побрели по проходам, проверяя наличие пассжиров на местах и ремней безопасности на пассазирах. У нее спросили про соседа слева, Вика серьезно заглянила под кресло, а потом к себе под одеяло и отрицательно помотала головой. Люди через проход по-прежнему смотрели на нее недобро, видно так и не смогли простить ей разговор про воду.
Она подготовила декларацию прибытия, пасспорт и обдумывала как же все это произошло и что будет дальше. Хорошо еще, что у нее были официальные бумаги и настоящие деньги. Вика подумала, что если ее никто не встретит, то она быстренько обделает свои парижские дела да и улетит себе домой - денег эй должно хватить. если в больших отелях будет слишком дорого, то она не такая гордая - может пережить пару ночей в каком-нибудь пансионате. Первым делом, конечно, нужно поехать на кладбище Пер Лашез - поклониться праху Джима Моррисона и французским коммунарам, только потом уже на Елисейские поля и в театр Комеди Францез- интересно, что у них сегодня дают?
Потом Монпарнас 19, Ейфелева башня и Лувр.
В эту минуту легкий толчек остановилл ход ее мыслей - самолет приземлился и теперь выруливал к посадочному терминалу.
Здание аэропорта было Вике очень знакомо из десятков французских фильмов. Сквозь безразмерные стекла она уже видела эклектичные эксколаторы и французикоов на них. Как, все-таки, плохо, что она не знает их языка. Одна надежда, что много говорить не придется кроме "здрасьте-досвидания".
Теперь самолет полностью остановился, и всем разрешили встать и двигаться к выходу. Впереди Вики шел все тот же мужчина, весь обвешанный чужими рогами. он оказался вовсе не туристом, а просто был в гостях. Это Вика узнала из его чертыханий. Вообще-то рога были ему очень к лицу - он походил в них на какого-то лейб-егеря, который вместо королевской охоты под Фонтенбло, случайно попал на борт самолета.
Рога, однако, беспокоили Вику тоже - они упирались в нее при каждой его остановке. Она предложила ему понести парочку не слишком больших и острых. Он посмотрел на нее как на спасительницу и жарко произнес:" я вам этого никогда не забуду, держите эту пару - они ваши навсегда».
Вика улыбнулась ему:" нет ну что вы, мы свами даже не знакомы, а вы мне рога с собственного плеча. Я ведь просто предложила помочь донести до конечной точки"
"Дэвушка, Франция очень пьющая страна, так что иметь свою тару - большой плюс, да и на таможне у меня могут быть неприятности..."
Теперь они уже двигались по длинному коридору, одна стена которого была закрыта темном стеклом, за которым наверняка сидели специальные агенты и тщательно рассматривали вновь прибывших с целью выяснения из причастности к мировому терроризму.
Вика на всякий случай сделала безразличное лицо и улыбнулась солдатам незримого фронта.
После прохождения через таможню все выкатились в зал со встречающими, которых было довольно много. Отдельно от них стояли лимузинщики в фуражках и униформах с маленькими транспорантиками в руках. Ни на одном из транспорантиков не было Викиного имени.
Она докатила свой чемоданчик до удобного для обзора места и остановилась. Как ни странно, среди встречающих были одинокие мужчины с совсем неплохими внешними данными. Она даже подумала, что могла бы подойти к любому из них и сказать всепобеждающее "ну наконец-то". Просто она созрела как Т. Ларина, и случай не подворачивался.
Мужчины тоже обозревали Вику, но только выражение их глаз не давало таких уж пылких обещаний. Они смотрели на ее богаж с недоверием - с такими чемоданчиками международно путешествуют только знаменитости или люди без пристанища. а когда чемоданчик дополнен парой рожек, ловко перекинутых через плечо, то это была и вовсе неразрешимая задача для среднего француза. Вика понимала, что именно рога ее главный козырь в данную минуту. Незнакомый местному населению аксессуар женской одежды поражал своей многогранной конкретностью: то ли эти рога привезены сюда с целью оставить их здесь, то ли они - откровенное предложение сервиса, то ли - знак незабытого прошлого.
Она подумала, что снимать лирические франко-грузинские комедии не так уж и сложно. Нужно просто осчастливить хорошенькую девушку из предместий выигрышем конкурса на лучший рецепт приготовления миндального печения, который будет вручен под той самой триумфальной аркой в том самом Париже. Билет и виза прилагаются. Дальше к ней подставляют умелого оператора со скрытой камерой в паре с умелым звукорежиссером, и все происходит само по себе. Отличная мысль - надо будет доложить в центр. И улыбнулась.
Улыбка была правильно воспринята одним из встречающих. Он и сам улыбался уже знакомыми глазамии и губами и шел к ней навстречу. Вика представляла его другим, так что придется знакомиться и привыкать сначала. Может быть это даже и лучше, что у нее с ним нет истории. Но у него с ней - есть. А может быть тоже нет - какая история у тебя может быть с человеком, который во все время общения прячет свое лицо за предметом бытовой техники.... конечно он полезет целоваться до того как представится - это же Франция.
Вика не называла его по имени, даже внутренне, потому что его до сих пор никогда и не было. Но теперь, видимо, придеться хоть как-то называть. Как вести себя с ним - мы ведь совсем не знакомы. Он мне что-то уже говорит, но почему-то нет звука, а только одно изображение и запах.
Сказочник остановился в шаге от нее. Он говорил ей, что высмотрел ее сразу, одинокую с чемоданчиком для коммандировочных на пару ночей и прикольными рогами через плечо. Он понял, что она его еще не слышит, так что лезть целоваться пока не стоит - может неправильно понять или даже отреагировать. И он продолжал говорить.
Наконец-то дали звук. его голос похож на тот, что она слышала через наушники, но более эмоциональный и звонкий. Она хотела сказать "привет", но сказочник больше не желал ждать- он легко полуобнял ее, и каким-то загадочным образом ее ладонь уже была на его затылке, а его губы нежно касались ее щеки около самого уха. Было знакомо и приятно. Вика замерла на чуть дольше, чем сама того ожидала, но чувствовала себя при этом отлично. Сказочник провел большим пальцем по ее брови и сказал:" как хорошо, что у тебя немного багажа - в городе невозможно запарковаться и на мотоцикле." Он покатил ее чемодан к дверям и спросил на ходу, как был полет. Она сказала, что все было вполне по-европейски, она даже вздремнула, и ее заботлибо укрыли.
Они вышли из терминала и через несколько минут уже сидели в маленьком Рено.
- Ты ничего не забыла привезти с собой из того, что было написано в письме и инструкции?
- А разве там была какая-нибудь инструкция? Я ее не видела и поэтому ничего и не привезла. Как говориться, кто едет в Тулу со своим самоваром?
- Ты же выиграла контест на лучший тутовый мармелад и награждена за это фирмой Бон-Бон денежной премией и поездкой сюда. В инстукции были указания по поводу промышленных образцов твоего мармелада и натаризованно заверенных рецептов на его изготовление на 7 языках. Где это все?
Вика рассеяно достала все тот же конверт и вывалила себе на колени его содержимое. Все это она уже видела безсчетное количество раз и была уверена, что никакой инструкции там не было. Так оно и оказалось.
- Что же мы теперь будем делять, Булюль? Я ничего не знаю про мармелад, кроме того, что его хорошо макать в кагор или пить вприкуску. Разве мармелад делают из шелковицы?
- Мармелад, как и самогон делают из всего, вплодь до молодых побегов кактусовых деревьев. Я про мармелад не так много знаю, видимо, придется подучиться и создать необходимый рецепт на 7 языках. Я то грешным делом подумал, что ты выиграла другой контест - по дегустации красных вин и приехала со своими рогами, как орудиями производства.
Сказочник замолчал и смотрел на дорогу, а Вика - на сказочника и подумала, что раз она ничего не нашла в конверте, то это и не ее забота о мармеладе беспокоиться - смотреть надо, что в конверты кладете, граждене. Тогда бы и проблем у всех было меньше. Но в следующую секунду врубилась, что будь в конверте злополучная инстукция - она бы никогда и не попала бы в Париж, потому что мармелад она делать не умеет, а бегать по лавкам в поисках... идут они - пляшут с этим Парижем...
Сказочник заговорил как раз в ту секунду, когда конец ее мысли уперся в вид из машины - два высоких здания, одно из которых была Эйфелева башня. У нее опять пропал звук должно быть от внезапной близости символа Париажа. Сказочник открывал рот как рыба и нимало не заботился, что она его не слышит, а говорил то он вещи очень важные как раз про то, что они теперь будут делать на счет мармелада. Как только он закончил говорить и спросил:" хорошо?" звук вернулся к Вике и она ответила:" наверное, хорошо"
Они быстро ехали по неслишком занятой магистрали по направлению к центру города. По радио непривычно картавили какую-то песню. Сказочник заговорил опять: после книжного магазина они должны будут поехать в гостинницу, оставить вещи и пойти поужинать. Вика вдуг заволновалась: почему он говорит обо всем таким обыденным тоном, как путеводитель какой-то, но тут же себя урезонивала - что же ему, по-твоему, в агонии биться по середине магистрали, это тебе не Дюбай какой-нибудь, а Европа, но волнение не проходило. Еще полно времени, чтобы привыкнуть к нему и к мысли, что они будут вместе. Может быть, когда у него руки не будут заняты рулем, он станет обычным парнем. Сказочник поймал ее пытливый взгляд через зеркало и сказал, что на фотографиях она выглядит совсем иначе - в жизни часто так бывает и интровертами. Она сказала, что не думает, что она чистый интроверт, хотя бы потому, что профессия у нее экстравертная, просто она немного устала от всех этих передвижений на большие расстояния за короткое время, но когда отдохнет и разойдется то будет, конечно, другой. Вот например, когда она выпивает вина, то становится довольно смешливой, даже, может показаться, глуповатой. Сказочник переспросил:"глуповатой?- не похоже".
Потом он сказал, что ему этот выбор на счет гостиниц одному делать было довольно обломно - он ведь не знал, любит она кофе в постель или спускаться для общения с плебсом, хорошо, что она согласилась с его выбором.
- А разве выбор уже сделан?
- Ты же сама сказала "наверное хорошо", но если не понравится в Слоне, то придумаем, что нибудь другое.
- Что значит в слоне?
- Ты какая-то рассеяная, девочка моя, тебе в самолете через окно не надуло? Слон - это 4-х звездная гостинница на 4 номера с маленькой совмещенной кухонькой, но раздельными ванными, конечно. я сам там никогда не останавливался, но подумал, что раз ты к зверью с симпатией относишься, то Слон для первого раза в Париже - не так уж и плохо.
Вика решила, что все это похоже на розыгрыш, но "портить обедню" не хотела, а решила подыграть.
- Слон на территории зоопарка или его выводят на определенные часы оттуда?
Сказочник засмеялся:" гостинница Слон стоит на одном и том же месте со времен Гавроша, просто знаменитую статую заменили зданием в форме слона в знак уважения к знаменитому писателю парижских кварталов.
Они уже давно катились не так быстро по улицам города. Вика с интересом смотрела на парижан. Они выглядели довольно неказисто, и почему-то почти все были с собаками. Прямо как выставка беспородных собак с такими же хозяевами. На многих были ярко желтые или оранжевые дождевики из дешевого пластика.
Архитектура тоже пока не очень пленяла. Сказочник как будто бы понял по выражению лица причину ее удивления и сказал, что это все еще окраина, дома здесь в основном довольно старые и не ремонтируются так часто, потому что их владельцы не так богаты из поколения в поколение. Просто все это переходит в наследство от одних к другим почти что со времен ренессанса.
В конце концов они остановились недалеко от книжного магазина, и он заговорщецки посмотрел на Вику. Она сказала себе, что ей возникать свопросами не стоит, а то разволнуется и опять звук пропадет, и она опять что-нибудь пропустит - пусть он ее ведет, куда ему надо. Ей всюду в Париже хорошо.
Книжный магазин ей понравился сразу, потому что там можно было сидеть на диванах, курить и заказывать еду. Она даже подумала, что книги здесь всего лишь для обстановки. Их, конечно, было много, и их выбирали и продавали, кому нужно, но были тут и другие посетители, которые сидели за столиками и просто читали газеты и журналы или даже играли в настольные игры, но не слишком азартно.
Сказочник усадил ее за стол и спросил, как она отнесется к горшочку лукового супа. Она ответила с серьезным лицом:" луковуй суп, луковуй суп, я тебя съем!", и сказочник сразу удалился.
Луковый суп подавался в горшочках, сделанных из хлеба, и крышка на горшочке тоже была из хлеба. Крышкой надо было этот суп хлебать как ложкой. Когда уровень супа понизился, можно было обламывать стенки горшочка и их тоже есть. Сложнее было дело с сыром, который тянулся до бесконечности. Суп был очень вкусным и сытным. Пришлось запить его еспрессо, чтобы не упасть в сон.
Пока она ела и пила, сказочник носился к книжным полкам и тащил на стол тома кулинарных рецептов всех времен и народов. Вика подумала, что у человека есть явно опыт работы с реферативной литературой и решила ему не мешать. Она, конечно, спросила его - не нужна ли ее помощь.
Он ответил:"неа я быстро, ты пойди потусуйся в русский отдел" - и указал приблизительное направление.
В русском отделе на высоком табурете сидела явно русская женжина, наверняка в прошлом красавица, с таким тонким носом, что было понятно без всяких слов, что она из настоящих бывших. Она посмотрела на Вику и сказала:"здраствуйте". Вика слегка кивнула ей в ответ и поспешила пройти к книжным полкам.
"Белогвардейская достопримечательность" даже и не посмотрела ей вслед. Книг было довольно много, но знакомых авторов она не видела совсем. Ей стало грустновато, и она вытянула чуть выступающую наружу тонкую книжонку без назвния. И. Куликовский был ее автором. Срез страниц внизу был грязноват, это значило, книгу эту почитывали. Вика облокотилась спиной на стену и открыла книгу. Она подумала, что сказочник все равно еще занят, почему бы ей и не почитать в Париже после лукового супа, и начала
.....Так уж случилось, что после долгих лет совместной жизни, оставшись одиноким, меня метнуло как из пращи в направлении женщин. Не то чтобы при жизни жены я не общался с прекрасним полом, но это было совсем другое дело. Во-первых, я не рассматривал их таким образом, как это стал делать сейчас.
После субботних походов в кино, сидя за вечерним чаем, я обращал внимание на входящих и выходящих из кафе женщин. Некоторие из них смотрели на меня. Пару раз я затевал разговоры на взаимонеинтересные темы, мы сидели некоторое время, занимаясь оценкой. Потом желали друг другу доброй ночи и прощались.
В тот период моей жизни я стал значително больше уделять времени бегу. Лето было умеренно теплым, так что после 6 часов вечера я ежедневно выходил на тропу. Другие бегают под музыку или под разговоры между собой – я люблю бегать сам по себе.
Однажды на тропе я пересекся с женщиной, котрую видел почти что каждыый день в поезде по пути на работу. Она явно была разведенкой – от нее так и пахло свободой от семейних уз на весь вагон. Если в поезде мы едва кивали друг другу, то здесь все случилось иначе. Я сказал ей, что теперь понимаю откуда у нее такой глубокий загар и такой исключительной стройности ноги. Она полубезразлично улыбнулась. Мы бежали вместе какое-то время молча, потом я предложил ей всретиться, но не набегу.
Мы стали с ней встречаться не толко в поезде, но и после работы в Манхаттане. Она была каким-то редактором глянцевого журанала женского направления.
Через 2 месяца, после очередного забега мы решили пойти в душ вместе. Для нас обоих это было определенним шагом: она не была с мужчинами после развода болше 3-х лет назад, а у меня не было никого с того самого первого апреля.
Оказатьса в душе с полузнакомой бегуньей среднего возраста размера номер 2 встряхнуло меня значительно. Не то чтобы я краснел или забывал, зачем у меня в руках мыло, а просто смотрел и трогал женское тело, к которому у меня не было ничего, кроме любопытсва с примесью легкой похоти. Жаклин, или по-простому Джеки дала мне намилить себя, тихо положив руки на мои плечи. Мы молчали и просто напряженно мылись.
Первое, что я сказал еи, было, что ее ниже-пояса зона совсем заброшена, уж не от любви ли к художнику Курбе. Она рассмеялась и сказала, что такое извинение намного естетичнее, чем те, что у нее на уме.
Видно, я ее недостаточно впечатлил как мужчина, или она ждала чего-то особенного, но вышла из душа сразу, как только закончила омовения. Меня это задело, я догнал ее на пути из ванной и обнял сзади. На ней уже была длинная футболка одетая на голое тело, на мне - только капли воды. Она повернулась ко мне и поставила одну ногу на батарею отопления. Я тронул ее раздвинутые губы и был абсолютно готов к восхождению. Джеки взяла меня как старого друга и подсадила в нужное место. У нее была маленькая спортивная грудка с большими как изюминки сосками тугая и бархатная на ощупь. Мне пришлось чуть склонить голову чтобы взять одну из них почти полностью в рот. Джеки играла в “малую волну”. это когда один из двоих толкает другого короткими волнами.
Я читал, что такую технику используют одинокие мужчины - отъявленные мастурбанты, подкладывая под себя кусок парной говяжей печенки. это позволяет быстро кончить и вкусно поесть потом.
Джеки была на удивление тесной и упругой. Большой перерыв в сексе был для нас обоих непростым испитанием: выбранная позиция не девала нужной для первого раза телесной близости, мы никогда по-настоящему не целовались и не трогали друг друга до того и не представляли, что мы скажем сразу после. Был только один плюс-мы не были так уж молоды, и, чтобы не произошло после, не могло нам навредить.
Все эти мысли проявлялись в моем сознании в то же самое время, когда тонкий, но силный звук приходящего ко мне оргазма подсказал поменять позу на более прозаичную – я развернул девушку к себе спинои и подтолкнул к ступенке в ванную. Теперь она стояла как купальщица с картины Сенеки – загорелая, перегнувшаяся пополам, но без полотенца. Я торопился войти и, может быть, растолкал или прижал что-то сильнее, чем следовало. Ее рука прижимала мое бедро с неженской силой. Это только придавало уверонности и калорита. Я держал ее за низ плоского живота и думал :” как в академической двойке”.
Через пару минут она забилась как крупная рыба – большими и сильними толчками, а я все не мог остановитьса и не менял темпа. К моему удивлению она сразу включилась в новое восхождение на полном ходу, и слава Богу, мы приехали одновремено на этот раз и сошли на однои станции.
Я стал бывать у нее дома 3-4 раза в неделю. У нас были странные отношения, если это можно так назвать.
Она читала горы литературы, связанной с ее работой. При этом я говорил ей что-то свое, она реагировала по теме, но не слишком многословно. Иногда я готовил еду, пока она печатала что-то. Пожалуй, было единственное время, когда я видел ее лицо, за исключением постели, было во время обедов.
Она ела довольно красиво и ловко. Было видно хорошее воспитание на несколько поколений назад. Она хвалила мою готовку, и после финального стакана вина залезала ко мне на колени. Каждий раз, когда такое происходило, я бывал тронут и смущен. Ее сильные мягкие руки с короткими полироваными ногтями бороздили мое ближнее подрубашье и ворошили волосы. Я пытался отвечать ее ласкам, но чувствовал себя не очень в своей тарелке: мое знание языка не позволяло быть естественным для ситуации, я боялся сказать несуразность и поэтому больше молчал. Джеки или понимала это или видела все по-своему. Так или иначе – ее это устраивало. Она тянула меня со стула на ковер на полу или на узенький диванчик обитий замшей лет 200 назад или отпускала заниматься приготовлением чая и мытьем посуды – все зависело от партии.
Я обманывался с посудой пару раз. На самом деле руки в резинових перчатках абсолютно не дают возможности сопротивляться насильственному раздеванию. Она стягивала с меня брюки и белье, задирала рубашку и трогала меня. Я старался не улыбаться. Это было не просто раздевание, как прелюдия к сексу – это был профессионалный обыск. Иногда она искала необработанные алмазы, как доказательства наличия природних ресурсов моей страны, иногда это были образцы синтетичиских наркотиков, позволяющих увеличивать человеческую силу в десятки раз – разрывать пасти львам и медведям и запрыгивать без разбега на 4 этаж.
Все это бывало спрятано в районе моей мошонки, но почему-то сразу не бросалось в глаза. Я терпеливо ждал. Мои орган был подельником несовершенного преступления и допрашивался первым. Ласка и обещание быть прощенным в случае доброволного признания доводили его до экстатического состояния, согласного подписать любой протокол и пойти на любую инфильтрацию в ряды противника.
Как выходец из восточной европы я был небольшим любителем орального секса. Теперь могу сказать – почему. Все, что случалось в этом плане со мной до знакомства с Джеки, было, в лучшем случае, слабой пародией на настоящий процесс. Помню как однажды, уставшие от очередной сессии, мы лежали на спине. На моем животе стояла миска с черешнями на палочках. Восхищаясь ее мастерством, я спросил, как она это делает языком, что для меня все небо в овчинку превращается. Она посмотрела на меня как на младшего брата по разуму, отломила ягодку с веточкой и положила себе в рот. Что-то поделала там и достала изо рта веточку завязанную на двоиной узел. Владение языком было ее очевидное форте.
В один из пятничных вечеров я приехал к Джеки с тем , что бы вместе выйти на беговую тропу, а потом провести вечер и, если обстоятелства и желания позволят, то и следующее утро.
Сейчас, думая задним умом, я сожалею, что предварительно не позвонил ей по телефону, а приехал незванно. Поднявшись в ее квартиру я нашел ее там в компании молодой женщины довольно громкой и по-хозяйски безцеремонной. Джеки представила ее мне скорее механическим голосом, мол это моя Диана, приехала из города провести со мной выходные, но так некстати - у меня дикое количество работы: нужно начать и кончить до понедельника....
Диана посмотрела на меня изучающе и сказала, что если родная мать так уж занята, что не может уделить единственной дочке времени, то может быть ее друг мог бы развлечь ее - не ехать же ей назад в этот этот жаркий Маннхаттан не солоно нахлебавшись.... Джеки просительно посмотрела в мою сторону, но ничего не сказала. Я, конечно, предложил свои услуги, и мы договорились, что завтра утром я заеду за ней, и мы пойдем играть в теннис.
На следуйщий день мы встретились с Дианой и играли в теннис прямо с утра. Солнце начинало печь по- июльски, и меня беспокоила мысль, что мне делать с ней после тенниса - не везти же ее сразу домой к Джеки: она ведь работать ей не даст да и жить тоже.
Надо заметить, что играла она со мной как бы в пол силы, отвлекалась на соседние корты - будто хотела увидеть кого-то, но выиграть мне не давала, несмотря ни на что. Меня это обстоятельство сердило, и было видно на моем лице: и когда мы менялись в очередной раз полями и проходили друг около друга, она сказала, чтобы я не думал, что я слабак - это просто она в прошлом чемпионка и ракетку держит с 5 лет.
После тенниса мы решили посидеть в парке. Она оказалась интересной собеседницей на бродвейские темы: я спрашивал ее, а она отвечала, не односложно, как здесь это принято, а настолько развернуто, что я подумывал, что она просто использует меня как свою будующую аудиторию. Я внимательно и слушал и кивал.
Время пронеслось незаметно - можно было ехать по домам, но на всякий случай я решил предложить ей заехать ко мне домой, может быть закусить или принять душ, думая, что получу отказ, ведь квартира Джеки была всего в 5 минутах езды от моей.
Она сказала, что именно этого от меня и ждала-приглашения, а иначе бы просто напросилась: ей интересно, видите ли, было всегда знать, как живут интеллигентные одиникие мужчины не самой первой молодости. Звучала она предельно серьезно как какой-то этнолог при организации обьединенных наций, посещающий гетто "отверженных" по служебной необходимости. Мне нечего было делать как сказать "be my guest".
Моя квартира в то время представляла собою не слишком жилое место – в ней было все новое и отремонтированное. Я готовился к ее продаже, и поэтому установил новую кухню и отремонтировал обе ванные. Когда мужчина живет один, все бывает предельно просто: нет немытой посуды и нестиранного белья, нет невыбрашенного мусора и гор непрочитанной почты, нет также и многого другого, но не в этом суть.
Ми приехали и разошлись по ванным. Я подумал, что будет неприлично не предложить еи чего-нибудь поесть и попить, поэтому помылся быстро и поспешил к холодильнику. Все было на месте: бутылка итальянского столового вина, значителный кусок копченой форели, овощи и листья для салата. Я вышел из кухни. Диана мылась во весь голос: она что-то пела довольно громко. Я только покачал головои и присел посмотреть телевизор пока суд да дело.
На одном из каналов показывали полуфинал по теннисуиз Англии.
Пение прекратилось, и я почувствовал, что она стоит за моей спиной. Не поворачиваясь, я спросил, не хочет ли она закусить или попить чего-нибудь.
Она сказала, что чуть позже, когда закончится сет.
Во время перерыва для рекламы, я отправился на кухню за чем-нибудь попить. Ее я увидел, возвращаясь в комнату. Диана сидела верхом на кожаном валике дивана с полотенцем накрученным тюрбаном на голове, с телом ничем не прикрытым. Непроизвольно мои взгляд скользил и тут и там, я и не собирался этого скрывать. Что меня позабавило особенно – это абсолютное отсутствие волос. Я подошел к ней со стаканом воды и сказал, что она выглядит как пупсик-голышок. Она спросила меня, что это значит. Мне пришлось ей рассказать про массовое производство безполых кукол в России, и к чему это это приводит в последствии. Она очень смеялась. Я подумал про Джеки: как она там занята с материалами к презентации. Диана посмотрела на мои шорты и сказала, что мне, гостеприимному хозяину, не стоит скромничать и прятаться и расстегнила мою ширинку.
Я хотел ее коснуться, чтобы не выглядеть последним варваром, но не тут то было – она просто перевалилась спиной на диван и затянула меня на себя. Это было странное чувство – входить во владения без намека хоть какой-нибудь флоры вокруг, совсем иние ощущения, но результат был неплохим хотя и быстрым - я едва успел ее догнать. Диана не хотела лежать ни минуты после. Не хотела она и идти в ванную. Она хотела есть да “еще как”. Я нашел ей старую застиранную джинсовую рубашку, которая привела ее в непонятный восторг. Пока делал салат и резал рыбу, она достала стаканы для вина и вроде как искала что-то еще. А может мне это только показалось.
Мы ели нашу форель и запивали полусладкой ламбруской, она рассказывала мне про 2 русских художников, которие хотели повесить свои работы у нее в галлерее. У нее была своя галлерея на 53 улице, наследство от бабки. Я понял, что она очень обеспечена, но думал о том, что она похожа на свою мать во время акта.
Диана вела себя очень раскованно: не смущаясь, оно отодвинула мое колено, чтобы смотреть на мой орган. Я сказал, что мне было бы интересно посетить ее галлерею и что она была похожа на Джеки, когда я был с ней, а сейчас совсем не похожа. Она засмеялась и сказала, что они кровние родственницы. Потом склонила голову и бережно винула из-под себя хрустальную рюмку с моим семнеем в ней. Она поставила ее на стол и серьезно мне сказала, что сейчас она быстренко пописает, и ми пойдем в спальню любиться по-настоящему, что у меня очень выгодно расположены окна спальни: если их открыть и включить ночник, то с 3 балконов по диагонали нас будет видно и что, кроме того, всем будет слышно как мы тут бодрствуем. И подкупающе улыбнулась.
Сходив в туалет, Диана достала свои мобильник и позвонила матери. Она сказала, что звонит из поезда по пути домой, что мы неплохо поиграли в теннис, что я был настоящий джентльмен – не дал еи умереть от голоду и проводил на поезд, но зачем ей, Джеки, нужен такой старый пердун – не может что ли найти себе кого-нибудь помоложе. И повесила трубку.
Мы не спали всю ночь. Нельзя же считать сном, когда ты проваливаешься как в люк на пару минут и,бац - уже опять не спишь.
Она оказалась приличной крикухой – ойкальщицей и успокаивала меня сомнительными “я еще и не так могу.”
Диана доела все, что было возможно из холодилника и ходила в моем пиджаке на голое тело с горящей свечой в руках перед картинами на стенах - очень профессионально давала об’яснения о стиле письма и “попытки выразить”, “в тот или иной период творчества”. Я ее похвалил. Она сказала, что в бедные студенческие годы делала это для американцев в мадридском Прадо.
Я проснулса от телефонного звонка, но до телефона мне было не дотянуться – маленькое и горячее обхватило меня поперек тела. кое-как сняв трубку, я понял, что опоздал к утренней игре. Было 9:30 утра. Я отключил телефон и опустил тяжелые шторы. Нужно было подумать о завтраке.
Стоя в лифте я ловил на себе взгляды моих соседей. Видно некоторые из них не спали по моеи вине.
Через пару часов Диана проснулась И сразу заторопилась уходить. Я едва ей предложил чашку кофе и кросант с черной смородиной. Она просила не проважать ее, что я послушно и сделал.
Где-то чезез час ко мне приехал сын. Мы должны были пойти смотреть очередную квартиру для него. К тому времени он был покинут девушкой, страдал и не хотел больше жить в квартире, которую еще недавно делил с ней.
Пока я собирался он сидел за столом с остатками завтрака и хрусталной рюмкой с моей спермой. Иногда он похож на меня своим поведением как и должен быть похож сын на отца. Он посмотрел на рюмку и сказал, что этот белок выглядит и пахнет как сперма.
Я сказал:”отлично, инспецтор Мигрень – это и есть сперма” Он покрутил пальцем около своего виска.
С Джеки у нас все шло своим чередом: мы бегали и мылись, ужинали любились. Через неделю мимолетно я спросил ее о Диане. Она сказала, что Диана была о мне очень высокого мнения, просила передать, чтобы я заглянул к ней в галлерею, когда захочу, и передала мне ее номер телефона.
Через несколько дней я не удержался и позвонил ей. Диана сказала, чтобы я приехал на машине в следующую пятницу на открытие вернисажа, а потом пригласила себя ко мне играть в теннис. Я согласился.
После открытия выставки мы поехали к ней домой за вещами. У нее била шикарная квартира с видом на Гудзон. На стенах весело музейного качества художеств на сотни тысяч долларов.
Одно полотно привлеко мое внимание – обнаженная женщина смотрелась в зеркало и играла со своим соском. Диана посмотрела на меня и сказала, что настоящее искусство вызывает не только подъем чувств но и эрекцию. Я был готов к следующему ее движению. Она расстегнула и спустила мои брюки ниже колен, и мы сделали это как-то на ходу: она просто задрала платье. Я никогда не думал до знакомства с ней, что безцеремонность может иметь такую сексуальную провокационность и возбуждать в короткий срок.
Тем вечером мы играли в теннис как старые партнеры. На Диане были теннисные трусы, но юбочка была короче, чем это принято для обычной игры в теннис.
Где-то на третьем сете вдруг все прожектора и лампы погасли. Голос из громкоговорителя попросил всех оставатьса на своих местах во избежание падений и последующих возможных переломов и других увечий, пока не дадут освещение.
В кромешной темноте были слышны голоса людей на соседних кортах.
Через минуту мои глаза привыкли к темноте, и я увидел Диану, стоящчую совсем рядом со мной. На ее тенннисной ракетке как для ночной просушки были нанизаны трусы. Вся эта инстолляция покоилась в одной из ячеек сетки. Руками Диана держала края юбочки, которую и некуда было задирать. Она уже привыкла не спрашивать меня, а просто полагаться на свои желания и стянула с меня шорты. Темнота обещала быть долгой, и мы целовались в первий раз как безумные.
Потом ее нога взлетела на верх сетки, и я был в ней.
Неожиданно включили свет. Игроки с соседних кортов сделали вид, что не замечают нас или деиствително не замечали. Ми схватили свою одежду и придали себе спортивно-нормалный вид.
В ту ночь мы спали дольше, а утром завтракали, как если бы делали это много раз до того. После завтрака Диана вышла на балкон покурить. Она достала свои мобильник и сделала несколько звонков. Потом позвонила своей матери. Они говорили о вчерашнем открытии выставки.
Я был довольно напряжен от дурного предчувствия. В конце разговора Диана сказала, что она сейчас у меня, что мы недавно встали, но уже позавтракали, И что я “ничего себе ходок”, а не старый пердун, как она думала в прошлии раз. И повесила трубку.
Ми не смеялись, но и не кричали. Я проводил ее на поезд и никогда не видел с тех пор.
Дзекки не ездила больше в моем вагоне на работу. Мои беговые тапки и другой спорт инвентарь пришел от нее по почте. Я продолжаю делать свои забеги в одиночестве.
Сказочник нашел ее подпирающей стену стройной кариатидкой. В ее руках была открытая книга, но она не выглядела, чтобы она ее читала. Он подошел к ней. Вика была задумчива и прекрасна. "Так наверное выглядят люди в храмах знаний, когда они по-настоящму отдаются интересующим их предметам и имеют возможность черпать то, за чем пришли. Она и выглядит сейчас как-то академически эротично"- подумал он и ухмыльнулся очередной своей фантазии. Он оставил ее чемоданчик посреди зала и подошел к ней тихо и невидимо. Вика и в самом деле уже не читала, но еще и не вынырнуала на поверхность. Она думала о мистере случае, который старым барбосом может спать долгие годы в своей уютной будке и не высовывать носа из-под хвоста, пока какой-то шалый сирокко, совсем не свойственный для их широт, не унесет в небо родную будку, и все сразу переменится. Потом она вспомнила про маленького французкого офицерика, который выбился в знаменитые ученые, и сказал, что случай - это тоже закономерность.
Сказочник осторожно взял ее за руку и спросил, все ли в порядке и могут ли они следовать дальше. Вика посмотрела на него новым для обоих взгядом и сказала, что она имеено для этого сюда и приехала, но сначала хотела бы попасть в туалет. Сказочник был рад, что она а good trooper - ведь они еще толком и не присели.
Слон находился всего в нескольких кварталах, так что очень скоро они поднимались по винтовой лестнице, устроенной в правой ножище, в свой номер.
"Некоторые определенно зажрались - им бы пожить в памятнике настоящей старины" - думала Вика, заглядывая в шкафы и на полочки, пробуя халат на пушистость, а шампунь на мыкость и пенистость. Все было реальным и готовым к немедленному употреблению. Сказочник сидел на краю кровати и не отрываясь смотрел на нее. Как только обход войск был завершен и парад принят, он притянул ее к себе на колени и обнял за талию.
" Какие смешные у них туалеты в книжных магазинах, старинные с цепочками и журчат как горные водопады или даже как прорванные трубы."- задумчиво прознесла Вика и сразу подумала, что это ценное наблюдение сейчас особенно уместно.
Сказочник облизнул губы и сказал, что у него еще не было возможности заглянуть в женский туалет, чтобы самому в этом всем убедиться. Она повернулась к нему лицом и перекинула одну ногу на другую сторону его коленей и спросила:" выпить хочешь? у меня с собой есть в чемодане". Но он уже не мог слушать ни про цепные унитазы, ни про дармовую выпивку - он просто упал на спину с ней наверху и обнял ее по-настоящему. Ее губы как бы застыли в очередном по сути предложении и встретились с его мягкими и умелыми. Вика замерла в предвкушении на долю мига , но потом жадно и быстро наверстала упущенное время. Они целовались жарко и долго, пока почти не начали хрипеть от явной нехватки воздуха у обоих и не отпрянули одновременно. Его глаза смеялись, и очки были немного набоку. Вика сняла их властной рукой и кинула, не глядя, на что-то мягкое для сидения. Следующий раунд нежности начался со скоростного, как в немом кино, срывания одежды. причем каждый из них был уверен, что другой делает это недостаточно быстро и в не правильном порядке, поэтому без помощи ему не обойтись. Через минуту, стоя в одних носках, они увидели свои отражения во множестве ранее незамеченных зеркал. Как и задумано - это только увеличило взаимное желание, и они медленно встретились как в ритуальном танце. Все опять замелькало. Простыни оказались не льняными, а шелковыми и пахли не лавандой, а африканской фиалкой. Их ноги и руки переплетались в нестойкие косы, расплетались, чтобы соедениться снова другим орнаментом. Вика чувствовала, что терпеть больше и дальше не имеет смысла и проводила сказочникову руку к началу тропинки, и путешествие началось. Он был нежен и спешил, не торопясь. Вика чувствовала касания его языка в различных местах почти синхронно, а ее зубы уже слегка терзали его плоть. Они соединились и не были удивлены происшедчему. Он соединялся с ней и раньше и наверное научил ее не удивляться этому. Правда, дальше этой точки она пока никогда не заходила. Вика испытывала восторг сходный с тем, как когда стоишь на вершине снежной горы, и твоя очередь скатываться вниз, сзади тебя почти догнал кто-то, но ты уже несешся по накатанному насту в упоительной скорости, сметая перед собою все....
Она поняла, что кричала по сухости во рту. Сказочник лежал радом и заботливым домиком ладони согревал ее грудь. Вика попернулась к нему лицом и провела пальцем по его губам:" у нас есть сигареты?"
Сказочник поцеловал ее в открытую ладошку и перекатился на край кровати. Сигареты нашлись в одном из его чемоданов. Вика лежала на спине с согнутыми в коленках ногами и смотрела на него изучающе:" Несмываемый загар от бесконечных поездок в постколониальные страны, суховатые ноги бегуна по случаю и руки - как с другого тела..." В дыму раскуренной сигареты сказочник выглядел шаманом между сеансами по борьбе с неизвестным вирусом.
...Они стояли под душем и по очереди затягивались одной сигаретой. потом мылись быстро, чтобы хоть куда-нибудь успеть. Вика говорила, что ей надо зайти в пару мест, адреса которых у нее в мобильнике и купить несколько подарков для людей...
В белом махровом халате она склонилась над своим чемоданом. размышляя что же ей сейчас лучше одеть - ведь все-таки уже вечер, а сдругой стороны, может быть они и не пойдут ни в какое центровое место - так что же тогда...
Сказочник обратил внимание, что у Вики какие-то проблемы с открытым чемоданом: она трясла перед ним кулачками и покачивала головой, но при этом молчала. он подошел и заглянул в чемодам через ее плечо. Там лежали аккуратно сложенная черкеска с газырями, сапожки из козлиной кожи и сувенирный кинжал с панятником Шота Руставели.
Она медленно вовернулась и неуверенно произнесла:"По-моему, это не мой чемодан, и все в нем – не мое."
Сказочник поцеловал ее в полосочку шеи над махровым воротником и сказал, что у него припасен другой чемодан для нее, правда, без сапожек из козлиной кожи, но там есть все необходимое для женщины ее стати и ума.
- При чем здесь ум?
- В английском языке есть такое понятие smart dress. Если перевести буквально на русский, то это не будет иметь особенного смысла, потому что еще до недавнего времени одеваться в России приходилось во что попало. Smart dress - это когда одежда оттеняет и подчеркивает, модна, но не криклива, удобна, но не обязательно, проста и конечно же - не дешева, потому что ее выпускают далеко не все компании и в не в больших количествах. Тебе навряд ли это интересно - лучше пойдем, и я тебя одену.
- А можно, я сама?
- В черкеску с газырями?
- Не ерничай, я так сразу не могу... все так сразу навалилось, у меня такое обычно не происходит. зачем тебе меня одевать - я ведь еще не в коме. Ты все-таки странный - в какой ты школе учился?
Но сказочник уже подводил ее за послушную ручку к маленькому алькову, в котором стояли его чемоданы, на одном из них было вырезано ножем или бритвой: Вика-Париж-2006. в чемодане лежало много всякого, включая белье и обувь. Он доставал одну одежку за другой, просовывал их друг в дружку, и очень скоро на верхности шкафа висел наряд- серебристые брючата капри с завязочками, оранжевая трикотажная маечка в рубчик и берюзовый пиджачек из шелка, по полу стояла пара как бы балетных тапок из мягкой темно-зеленой кожи, а в руках он держал гуттаперчивй бра и трусики фасона boy shorts телесного цвета, общего назначения.
Вика не спешила с приговором. Одежда не то чтобы ей не понравилсь - она просто такой себе никогда не покупала почему-то. Самыми безопасными и привлекательными на ее взгляд были туфельки, совсем как у Маши из балета "сказки Гофмана" Их она надела первыми и смело сняла халат. Ей просто захотелось оказаться голой перед сказочником и может быть даже походить туда-сюда немного. как, впрочем, она и сделала. Сказочник притянул ее к себе и нежно зарылся ей живот. У нее перехватило дыхание и заискрило перед глазами, когда он подхватил ее руками под попку и медленно поднял к своим губам. Она трогала его голову и сверху и никак не могла понять, почему же нет ушей. Он целовал неистово низ ее живота и в чуть радвинутые бедра.
Примерно через час они все-таки вышли из своего номера. У Вики было такое чувство, что день никогда не кончится, потому что она встала давным давно, так много всего переделала и узнала, а они опять идут куда-то, но это еще не конец. Сказочник то и дело касался ее то так то эдак, щекотал дыханием уха или трогал завитки волос.
Они вышли на улицу Могилщиков, на которой во многие времена жили литературные герои различных авторов. Вика смотрела на старомодные лампы освещайщие номера домов над парадными. Сказочник обратил внимание на ее интерес и сказал, что если она захочет, то они могут взять экскурции по темам, которых здесь несметное количество, что сам он от этой идеи давно отказался, потому что факты из экскурсий ломают весь имедж чего-то, который уже создан, любим и привычен. Все равно каждый имеет в сердце свой Париж-праздник, который всегда с тобой.
"Даже если никогда в нем и не был"- вставила Вика:" удобное и прирученное чувство, широко развитое в России, где многие знают обо всем, но сами нигде не были и ничего не видели на яву. Последние 90 лет жизни там были как гигантский экспиремент-испытание на выживаемость в различных сферах жизни. Русский человек разучился делать и понимать многое, но многое научился сублимировать в другое. Примерно как у слепых - обостренное чувство слуха. Передача "клуб кинопутешествий" собирала миллионы людей в пижамах и домашних халатах по воскресным вечерам перед экранами телевизоров, чтобы поднять дух - кинуть псевдоинтеллекуальной жвачки многомиллионному стаду, чтобы пожевав ее вечером, в понедельник они покорно тащились все на ту же пашню..."
Сказочник предложил не идти так далеко, потому что уже было поздновато, а покушать - в рядовом ресторанчике, где все равно французская кухня, музыка и вино и французы- большие националисты и шовинисты.
Они зашли в ресторан под названием "Красный петух". Там было довольно много свободных мест. Их усадили за столик на двоих у окна, в котором отражалась маленькая эстрадка и пятачек затоптанного паркета возможного для танцев.
Вика подумала, что если будет музыка, все равно какая, то она объявит первый танец "белым" и пригласит его. Но пока танцев не намечалось - пианист наяривал что-то застебистое для середины недели. Должно быть его специально держали за такую музыку, чтобы люди не могли хоть немного потенцевать. Зато официантам короче путь к столикам.
Они заказали большой салат с сыром, анчоусами и головками артишоков и бутылку прошлогоднего бордо для начала. До салата на столе оказалось небольшое корытце с медалаями нарезанных помидоров и сладкого лука и лужицей оливкового масла посередине.
Пианист, слава Богу, отыграл свою замысловатую тему и ушел в кухонные двери.
На пятачек выпорхнул лысый толстячек с наклеенной улыбкой и что-то быстро заговорил, обращаясь ко всем сразу. Никто не вскакивал со стульев, и это значило, что опасность уже миновала или просто обошла стороной - можно было оставаться на своих местах и продолжать трапезу. Но оказалось, что анонс имел еще и явный смысл для посвещенных - из-за одного столика на шестерых поднялась женщина и нетвердой походкой пошла в направлении инструмента. Вика подумала:" начинается "поле чудес" без заявок. Люди иногда через чур социальные животные - им просто невозможно помолчать, особенно если выпито и есть, с кем поделиться".
В это время сказочник разговаривал с официантом. Он узнал, что будет произведен конкурс на лучшего исполнителя. Победитель не должен будет платить за заказанные угощения.
- Все они не такие богатые люди, чтобы не бояться опозориться и усидеть на месте. Сейчас мы услышим, кто во что горазд. думаю, что нам -это не страшно, ведь мы целый день не ели.
Женщина помахала рукой своему столику и лихо ударила по клавишам. Вика не ожидала такой прыти-звучала узнавемая музыка из "Летучей мыши". После нескольких аккордов вариаций все уже совсем собрались хлопать, когда звуки стали разадаваться тише, как вдруг она запела громким поставленным голосом опереточной дивы. В нужном месте двое мужчин с ее же столика подпели полагающеся по арии "АХА-ХА".
Сказочник любовался на Вику, сидящую в пол-оборота с помидором на конце вилки.
После поддатой Адели на пятачок выбрался со своим стулом немолодой мужчина в помятом и бесформенном пиджаке. Он выудил из бездонного кармана губную гармонику и отдул какой-то веселый фашистский маршик, который звучал, то как танго, то как вальс. Мелодия была подхвачена "на ура". некоторые даже притопывали ногами.
Они расправились с салатом и первой бутылкой вина и заказали телячью печень запеченую в сливках с грибами и черносливом. Вика смотрела на сказочника смеющимися глазами и сыто молчала. Сказочник попросил еще вина и минеральной воды. Вика вспомнила историю с водой в самолете и поинтересовалась на всякий случай:" что это за вода - я надеюсь, не Виши." Сказочник еще не знал историю про воду в самолете и сказал, что Виши подают только по специальному требованию.
К тому времени конкурс исполнителей уже закончился, и началось голосование: на пианино поставили какой-то цыферблат со стрелкой, лысый толстячек указывал на стол того или иного исполнителя, и публика аплодировала. От шума аплодисментов стрелка на цыферблате отклонялась. Победительницей стала "Адель".
Печенка с грибами была серьезным вызовом, своего рода длинной дистанцией, но наша парочка и не собиралась сдаваться. Они и ели-то теперь иначе-деликатно-медленно с разговором. Сказочник рассказал несколько анекдотичных историй про запахи, которыми славится Франция. Первая была по роману Патрика Зискинда "Парфюмер", потом про знаменитое письмо Наполеона к жене, что он, мол, будет проездом между битвами в Париже и заедет домой, так чтобы она ни в коем случае не мылась до его приезда, ну и, конечно, про афрозодиачный путанеска соус.
Когда печеночный забег был завершен, и вторая бутылка вина была допита, они закурили и заказали кофе и фрукты в карамели. Сказочник напомнил, что завтра у них день получения приза за мармелад, а у них даже и нет промышленных образцов. Вике вдуг стало безумно смешно, и она предложила, сегодня ночью будут варить мармелад в слоне из побочных продуктов. Сказочник покачивал головой в знак согласия и вдуг он почувствовал, что что-то неуверенное крадется по его ноге вверх. И чем выше это что-то продвигалось, тем ниже Вика сползала в своем стуле. Он опустил руку под скатерть как раз в тот момент, когда ее нога в носочке остановилась между его ног и стала покачиваться из стороны в сторону.
"Пошли домой, я устала, и твои рассказы про запахи просто гонят меня на тропу любви... жалко конечно, что ты ничего не спел сегодня вечером в отплату за такой сытный обед...."- ома мечательно смотрела в черную пустоту окна.
По дороге к Слону Вика рассказала сказочнику смешную историю из своего детства определенным образом связанную со Слоном: когда-то ей читали кусочки из того-же романа, она думала, что Казетта была маленькой козочкой. Она и сейчас улыбалась, когда вспоминала. но чем ближе они подходили к гостиннице, тем быстрее шли и меньше говорили, а завидев Слона на положенном месте, просто побежали - кто быстрей.
В номере было не по-летнему прохладно и пахло какой-то волей: не то полевой, не то опушечной. их постель была приготовлена: с обоих сторон кровати уголки одеяла были пригласительно откинуты, а на подушках лежало по шоколадно-ментоловому слонику, в профиль.
Сказочник держал Вику за руку и говорил, чтобы она поторопилась со своими ночными приготовлениями, но сам и не думал ее отпускать. Она и не слишком-то и собиралась: после истории с Наполеоном и от выпитого вина она твердо решила следовать традициям страны-хозяйки. А ведь это все-таки Франция. К тому же сказочник не стал бы рассказывать ту историю просто так - наверняка это был один из его аллегорических путей донести свое пожелание. Она поймала себя на мысли, что соображает как-то по-иному тоже:" должно быть это воздействие грибов в сочетании с черносливом а может быть без.... что-то все то место, где они обедали было довольно отрывным - с этими конкурсантами и их губными гармониками..." она поняла, что отвлеклась, когда услышала как сказочник рассказывал в самое ухо бархатным шопотом историю про маленькую ламу, которая решила путешествовать в горах без мамы и без компаса.
Они стояли перед овальным зеркалом на стене. Сказочник дорассказал свою очередную историю и теперь просто рассматривал узор ее ушка. Викина рука расстегнула пару пуговиц на его рубашке и по-хозяйки шмыгнула вовнутрь. Сказочник немного отстранился и просунул свою руку к Вике под пиджак – из зеркала на них смотрела парочка танцующих, чьи руки были заняты чем-то своим. Они поцеловались невинно, но не безразлично несколько мгновений. Вдруг сказочник глубоко вздохнул и предложил попить чего-нибудь из маленького бара, однако Вика явно хотела чего-то большего – она сильно рванула рубашку- посыпались пуговицы. Сказочник понянул ее на себя, через минуту она лежала сверху с чуть зажмуренными глазами, а его руки держали за талию или даже чуть ниже уже ее неодетое почему-то тело.
Странная, но своевременная мысль пришла к ней в голову. Когда-то несколько лет назад
какой-то из ее многочисленных ходоков, она уже и не помнит когда и который,но вроде из музыкантов, говорил ей, что женщина должна дерижировать музыкой любви, потому что она более требовательна и лучше чувствует, когда вступать гобоям и валторнам, а когда разрешить нервной и чувствительной флейточке в "побежавших" колготках рассказать как ей славно, но пока еще мало и рано валторнам и тубам гнать ее волну желания вспять - еще звучит звук флейты.
Вика вспомнила все слово в слово и подумала, чтобы дерижировать окрестром недостаточно иметь инструменты - к ним нужны музыканты, а они на улицах не валаются. ха ха....
Сказочник никуда не торопился, он медленно вздыхал под ее благотатной легкостью, смастерив корзинку из своих руку чуть ниже ее спины...
Одна из простыней соскользнула на пол и валялась там как забытый белый флаг...
Вика-дерижер постукала палочкой по пюпитру и благосклонно улыбулась первой скрипке:" мы вместе на теплой и пыльной дороге, от которой пахнет бесконечным летом..."
Итак, она опять у пульта, но на этот раз - на гастролах и исполняет еще самой ей неизвестную композицию со сказочным оркестром. Первая скрипка замерла и только ждет поворота ее головы и плавного взмаха руки...
...первая скрипка, хоть и не калмык, но был другом степей и шел степенной походкой босоного по нежной как бархат пыли. дорога вилась в гору. Незаметно к скрипке стали пристраиваться и другие инструменты, повторяя уже свои односложные ходы. Лицо дерижера было тожественно и радостно - никто в оркестре не фальшивил, не лез вперед и не отставал...
Сказочник силился заглянуть в Викины глаза, но неожиданно для себя обнаружил, что она улыбается вовсе не ему, а каким-то чемпионам по фигурному катанию, которые неожиданно для себя самих делились триумфом победы, приветственно махали руками с настенной черно-белой фотографии.
Вика продолжала дерижировать в том же ключе. Поворотом плеча она разрешила малым трубам синкопировать на 3/4. Мелодия приобрела оттенок бассановы - ее бедра еще не солировали, а просто покачивались как у одной из публики, но пара смуглых в кожаных жилетках уже поймали ее на прицел и двигались слева и справа от нее очень гармонично, все же давая себе возможность задеть ее как в очереди или в давке....
Сказочник знал тех двоих, более того они были преданы ему до смерти и готовы были за него отдать свой палец на отсечение - они были его руки.
Шаг певой скрипки становился все быстрее, за ней, глотая пыль, двигались и остальные, но не думали отставать.
Когда дорога достигла высшей точки, дерижер и первая скрипка увидели полоску моря первыми побежали к ней на перегонки.
Растеряв дыхание Вика открыла шлюзы большим трубам, те только и ждали сигнала и заиграли раскатисто как на деревенской свадьбе в нечерноземной полосе.
Неопытному уху и телу могло бы показаться, что это хаос звуков страсти и пота, а опытному....
Они вбежали в пену прибоя кипучего и бодрящего, держась за руки, шаг в шаг.
И крутил он их, и вертел он их, но потом, все же на берег выбросил....
Сказочник и Вика очнулись на полу. Шоколаные слоники так и лежали нетронутыми на подушке и хитро улыбались друг другу.
Волшебник проснулся от пустоты в своих руках и поискал покруг. Когда и это не помогло, он открыл один глаз и заглянул под простыню и под подушку – Вики не было нигде. Волшебник подумал, что это должно быть продолжение сна и немного успокоился: она просто пошла в тулет или попить. Однако сон не продолжался после этой мысли. Сказочник открыл оба глаза и резко сел. Все закружилось перед ним, но все-таки встало на свои места. Он увидел Викторию во всей непредсказуемо-откровенной прелести парижского утра: она стоя к нему спиной в накинутой на плечи несвоей танцевально-развлекательной черкеске и знаменитых козлиных сапожках пригодных для диких горских веселий. В руке она держала зонтик, которым что-то делала на полу, совсем как Архимед во время создания знаменитой теоремы. В таком прикиде Вика походила на любовницу комиссара или националистического боевика, который появляется, наскоками, на ночь, если не перепутает дом, и должен был уйти с рассветом, но проспал его. Сказочник подумал – такое с собою не увезешь, с таким можно только просыпаться. Он приподнялся еще чуть-чуть И увидел на полу разложенные Викины одежды. Вика не слышала его пробуждения и была довольно отстранена, прохаживаясь медленной диктантской походкой между нарядиками как между партами. Иногда она помогала своим размышлениям зонтиком или рубила воздух незанятой рукой как неуслышанный оратор.
Сказочник смотрел на ее ноги с голубими прожилками и подумал, что девушке нужно будет сделать глубокий массаж в один из этих дней. Он по-кошачьи скатился с кровати и мягко приземлился на 4 точки.
Вика была слишком занята, чтобы обратить внумание на звук, но, когда почувствовала его за своим плечем, повернулась и сказала:” не хорошо, все-таки подсматривать – особенно в такие критические моменты: я могла и напугаться до черзвычайности и отдубасить тебя зонтиком по чему попало…”
Сказочник притянул ее за талию и сказал, что привык выносить удары судьбы и недружелюбнх или распоясовшихся зонтов.
Черкеска сползла с одного ее плеча и теперь выглядела как гусарский ментик. Вика не обращала на это внимание. Она смотрела на ямочку у сказочника чуть ниже шеи и говорила ему доверительным полушопотом, что он так тихо спал всю ночь и дышал медленно как кит, что она думала про его жизнь, которая едва пульсировала в этой ямочке, а теперь и вовсе затихла….
Сказочник улыбался и уже нес ее как большую куклу в ванную для утренних омовений:” нужно пользоваться благоприятным случаем и увидеть все на яву – ведь фотографии от тебя просить как прошлогонего снега…”
Викино лицо выразало полное согласие с проносом ее тела даже и на такую короткую дистанцию.
Теперь она стояла перед раковиной с пол-дюжиной кранов и других непонятных трубочек и носиков. Сказочник смотрел на отражение ее левой груди в зеркале и ласкал бедро в призеркалье. она старалась не смотреть на него, но глаза не слишком слушались, а скокали с одного места на другое.
Быстрой помывки не получилось: они опять были плотно вместе- живот к животу….
В комнате раздался wake up call, но до них он не дозвонился.
На этот раз музыкой заправлял сказочник. Наверняка он знал несколько занятных мелодий на любой вкус, но выбрал довольно редкую – про охоту на лисичку со счастлибым концом, конечно же…
К завтраку наша пара вышла, когда в стoловой оставался один официант – все постояльцы уже отъели свое и разошлись по своим делам. Теперь оба торопились: до вручения приза оставалось совсем немного времени, а у них еще даже не было промышленых образцов проклятого мармелада.
Сказочник знал магазинчик под названием “Ближне-восточные сладости". Туда они и понеслись на его игрушечной по размеру машине.
Было уже около полудня, и Вика расстроилась, что время летит так быстро, а она еще ничего толком не видела, но тем не менее все ее настроение было пропитано чем-то значительным и вкусным. Именно-такое странное словосочетание победно мерцало на поверхности ее сознания.
Теперь они неслись широкими магистралями к Триумфальной арке, под которой и должно было происходить награждение. На заднем сидении лежали свернутые в трубочки безценного мармеладного рецепта на семи языках и ящик с мармеладом.
С ящиком получилась неувязка: им продали мармелад в гигантском кульке, как и все продают во Франции, картоные ящики продавались только на почте, но с условием, что вы должны его немедленно послать куда-то. Так что им пришлось зайти в лавку военных реликвий и купить ящик из-под динамита. Он обоим понравился сразу своей абсолютной формой, идеальным состояние и вращающейся деревянной ручкой для ношения. Надпись "денамит" на всех 6 плоскостях была немного выцвевшей, но ее все равно пришлось перечекнуть.
Вика рассказывала про проблемы автотранспорта в ее городе, которых было немало, но самой главной считалась проблема самосползания машин с паркинга после сильных ливней. Сказочник внимательно слушал про такое необычное бедствие, но она говорила об этом скорее весело:" все происходит от того что многие улицы города выглядят как крутые горы, и запаркованные на них машины похожи на жуков, лезущих на стену. сильные дожди превращают поверхность дороги в жидкое тесто из грязи. по нему-то и сползают машины..."
Сказочник представил себе картинку, как после дождя большая группа мужчин в кавалерийских галифе и непременно в кепках-сковородках махают друг перед другом руками как в hip hop танцах и гонят свой складный рэп, чья вина это была.
Под Триумфальной аркой было настоящее столпотворение. Они протиснулись к учредительному столику и предъявили Викино приглашение и все остальное. Один из учредителей сказал, что сразу после каврижников и пряничников будут награждать мармеладчиков. Учредитель выглядел довольно привлекательно необычностью своего наряда: из карманов и карманчиков высовывались кусочки товарных образцов, а в петлице пиджака сидела аппетитная венская колбаска. Вика не смогла удержать улыбку и этим покорила учредителя. Он устало улынбулся ей в ответ и сказал, что ей придется сказать пару приветсвенных слов любителям мармелада, но чтобы она не беспокоилась - ей дадут бумажку, на которой все написано на ее родном языке и что у них есть квалифицированный переводчик. Сказочник заговорщицки улыбался в сбритые усы.
когда объявили ее имя, к Вике подошел молодой человек со значитеьной величины гобатым носом и в черкеске с газырями. Он взял ее под руку довольно милицейским манером и повел к трибунке. Протискиваться им не пришлось, потому что многие успевали прочитать надпись на коробке-чемоданчике и испуганно сторонились по собственному желанию.
Когда ей вручили наградную грамоту и приглашение в компанию БОБ-БОН, носатый переводчик всунул ей листок бумаги и указал на микрофон. Вика взглянула на написанное по-грузински и почти что засмеялась. Текст был просто не не слишком доступный для чтения без очков. Она поднесла листок совсем близко к глазам и прочла первое предложение. Сразу вслед за ней заговорил носатый переводчик и почему-то тоже по-грузински ее просто взорвало от смеха, и порыв неожданного ветра вырвал из ее рук неcчастную бумажинку, которая взмыла в небо как обалдевшая от свободы птичка. Воцарилось минутное молчание, и кое-кто из толпы уже начал недовольно сопеть. тогда Виктория наклонись к микрофону и на приличном французском языке поведала короткую, но трогательную историю про тутовый мармелад. Она рассказала, как с самого детства ощущала приход лета в их двор благодаря гиганскому тутовому дереву, которое плодоносило не на шутку, и все дети ходили две недели с сиреневыми языками и фиолетовыми руками. Позже она решила, что тутовавые ягоды могут растянуть ее лето, если она будет есть эти ягоды до следующего июня. варенья, конфетюры, джемы и компоты были отвергнуты - она решила научиться делать мармелад из тутовых ягод. Через бюро находок она отыскала городской квартал, жители которого варили мармелад и устроилась подмастерьем в одну мармеладную семью. Уже через год она составила свой первый рецепт мармелада. Благодаря мармеладу она попала в телешоу "окна" и познакомилась с певцом Меладзе, скрытым - Мармеладзе. И вот теперь она приветствует парижан и благодорит их за поддержку и гостеприимство...
Сказочник стряхнул сахарные крошки от мармелада и вопросительно посмотрел на Вику. Они медленно шли по Елисейским полям к запаркованной машине. Вика остановилась около свободной скамейки и пригласительно кивнула сказочнику на нее. Солнце пробивалось сквозь жидкую листву, но сидеть на скамейке было приятно. Она спросила вслух, но вроде как себя:" но почему именно мармелад и именно из тутового дерева?"
- Невозможно предугадать какой вызов тебе бросит судьба и какой ты примешь или нет. Думаю, что если бы это был конкурс на лучший рецепт ткемали или голубцов из мяса молодого барашка, ты бы решила, что это всего лишь розыгрыш- шутка женщин твоего квартала и никуда бы не поехала. Ткемали во Франции не прошел бы ни за что. есть такое мнение, что человек определенным образом делает проэкцию своего будующего. в штатах недавно вышла книга под названием "Секрет". Ее читает вся страна. книга состоит из подборки материалов, высказанных различными "успешними" людьми: учеными, мыслителями, знаменитостями и просто удачливыми по жизни о том, как они добились своих успехов. Пословица " деньги тянутся к деньгам" совершенно не случайна. Люди влияют на свое будующее не только тем, кто они есть, но и тем, чего они хотят добиться и каким путем. Я не думаю, что такую массовку можно было подстроить напрямую, но повлиять на внесенных в списки имена ...
- У меня от твох слов просто кружится голова, и в нее ничего не вмещается. а эта история с французским - я не учила его никогда и ничего не знаю кроме пардон и мерси и может быть еще одного франко-русского стишка из детства.
- Стишка? Какого стишка? Может быть в нем и есть все дело. Прочитай стишок.
- Же по Невскому марше, же пердю перчатка, же ее шарше, шарше, плюнул и опять марше.
Они сидели на лавке в пол-оборота друг к другу с весьма серьезными лицами, но через полсекунды захохотали разом и так громко, что напуганные звуками зарубежного неподконтрольного хохота голуби взмыли всей стаей и подняли бурю пыли. Сказочник стал затихать первым, а Вика второй. они еще немного поохали и повытирали глаза рукавами. Потом сказочник сказал, что наверняка кто-нибудь из ее рода путался с французами наполеоновской армии, и поэтому у нее есть задатки языка на генетическом уровне, а от сильного нервного потрясения на трибуне она, вместо того чтобы описаться как все нормальные люди, заговорила по-французски.
Вика смотрела на него и думала, что все, что он говорит - приобретает непонятно откуда взятое объяснение, как ответ к не составленной задаче. Похоже про путешествие по обстоятельствам...
Сказочник посмотрел на часы и сказал, что они находятся недалеко от инвалидного дома - места где захоронены останки Наполеона. Там много всякой всячины из истории Франции, и что у них будет счастливая возможность проверить владеет ли Вика только устной речью или может и читать. И они пошли.
Перед инвалидским домом стояла приличная толпа людей. Вика подумала про мармеладное награждение в асоциации с толпой людей и вдрогнула. Люди эти, однако не были похожи на туристов. Они все были небольшого роста и вроде как подсушенные временем. Никто из них никуда не двигался. Все они как бы чего-то ожидали. Сказочник повернулся к Вике:" может расскажешь им что-нибудь, девочка моя - напомнишь про Борадино?" она не рассердилась, а подумала, что как все интересно и противоречиво складывается в жизни людей даже одного поколения: какой-нибудь красавец кирасир отступал из-под Москвы через Белоруссию и там в пуще познакомился с ее прапрапребабкой, которую немедленно возлюбил. и вот теперь она приехала в гости в Париж с ответным дружественным визитом и подпольным знанием языка...
Они прошли во внутрь музея и с интересом рассматривали всякие знамена, тяжелые даже на вид, с обгорелыми краями и дырками от шрапнели, а может проеденные гражданской молью. какие-то маленькие мундирчики с следами засохшей крови и десятки всяких документов написанных вычурными почерками с правильным наклоном и, конечно же, со следами крови. Вика спросила:" ты думаешь они реставрируют здесь что-нибудь - что-то эта кровушка мне не выглядит двухсотлетней давности. и эти мундирчики - как на детей 14 лет"
- Наверное реставрируют по-немногу. Это же все на государственной субсидии. в 19 веке люди были значительно меньше ростом чем сечас. Они ведь питались очень посредственно, а средств мало у кого было.
- Представляешь, по этой крови сейчас можно было бы определить, кто был ее носитель и чем он болел. Я себе это плохо представляю, но пишут, что такое возможно и скоро не останется никаких загадок о человеке. если из какого-нибудь послевоенного немецкого матраса вытянут волос, то по нему смогут определить, в каком конц. лагере человек был замучен...
Вдруг они услышали русскую речь. Разговаривало двое мужчин выше средней представительности и довольно громко. Они обсуждали женщин и бега. Сказочник подошел к ним и спросил по-русски, что за оказия сегодня, что такое количество людей собралось перед входом. Один из мужчин наклонился к самому его уху и что-то довольно долго шептал и делал необычные для Викиного глаза движения руками. они шептались, а она рассматривала боевой веер, которым обмахивались французы - завоеватели Африки. Сказочник появился неожданно и возбужденным голосом сообщил":сегодня будет происходить официальное воссоединение частей тела: Наполену в конце концов вернут из Америки его пенис, которуй был имуществом одного коллекционера. Колеекционер умер, и теперь пенис может вернуться к своему хозяину согласно завещания. Я думаю, что такое дело надо освидетельствовать, ведь это часть французской истории. Народ давно ждал этого события, а то им все время только обещали. к тому же будут поить шампанским все присутствующих..."
Вика подумала, что пару бокалов шампанского и единение с французским народом на поприще возвращения сугубой части тела Бонапарту не так уж плохо для первого воскресенья. Теперь она ходила за руку со сказочником, и ее внимание привлекали не военные артифакты, а, скорее, бытовые. когда она увидела Наполеонов маленький, чуть смятый с боку медный чайничек, то очень расчувствовалась и назвала его в сердцах Наполеошей. Сказочник между делом рассказал про значительный международный скандал Франции с Англией в борьбе за кишечник императора.
Вдруг группы людей с ликующими улыбками стали прибывать во внутрь здания. Помещения оказалось недостаточным по величине, чтобы вместить всех желающих, и устроители перенесли митинг во двор.
Немолодой мужчина, лицом и повадками похожий на Наполеона, стоял в знаменитой императорской полевой двуколке и что-то вдохновенно говорил. Подмышкой он держал заокеанский ящичек.
- Сейчас бы очень пригодился переводчик с мармеладного контеста - мне так интересно, о чем он сейчас говорит: о физиологии или гениальности полководства? Смотри, все эти женщины смотрят на меня не очень-то дружелюбно: должно быть видят во мне соперницу. Ха ха.
- Думаю, что рассказывает о сложностях прохождения таможенного досмотра с чужим пенисом в руках. Французам такое нравится ужастно. уверен, что завтра в Фигаро будет статья на этото счет. По-моему, такое уже бывало в истории.
- Русские и здесь перещеголяли лягушатников: ...многие видели Нос в шубе выходящий из экипажа на Невском... но гоголевский нос путешествовал самостоятельно по собственой воле, а наполеоновский орган был похищен с целью обогащения. Интересно сколько за него дали в первый раз?
- Наверно немало, и , наверняка, они не торговались. Если тебе действительно интересно, мы можем спросить все тех же двух мужчин. Думаю, что если перевести луидоры или наполеондоры того времени в современные деньги, то их хватило бы на покупку рукадельного острова на Дюбаи. Индивидуально столько денег никто не имел, и люди собирались в общества, собирали средства и коллегиально решали, какое пробртение они сделают следующим.
Оратор, видимо, закончил напутственное слово, и теперь должно было быть официальное прощание с пенисом импертаора и прихоронение его к останкам в гробнице. Ящичек был водружен на лафетик маленькой круглобокой пушечки, и к нему потянулась цепочка людей, сказать последнее "прощай". Из дома-музея вынесли несколько ящиков с маленькими бутылочками шампанского и несколько подносов любимых сыров императора. Люди собирались стайками и, чокаясь бутылочками, выпивали.
Сказочник и Вика со своими бутылочками в руках ходили по дворику, пока не увидели чуть приоткрытую дверь с надписью "посторонним не входить". После первых пол-дюжины глотков ни один из них не считал себя больше посторонним, и они вошли во внутрь. Помещение, должно быть, было запасником: тут и там стояли и лежали экспонаты, которым не хватило места или другой причины, что бы не быть в залах основных экспозиций. Сказочник закрыл дверь и задвинул щеколду. вика поставила ногу на пушечное ядро, а сказочник присел на краешек знаменитого барабана. они оба молчали от величия окружающего и странности ситуации, пока не увидели маленькой походной кроватки, аккуратно прибранной по-солдаыски серым грубошерстным одеялом. Взаимное желание полюбиться охватило обоих как пожар. Через минуту они избирательно сорвали с себя некоторые одежды и утонули в жарких взаимных объятиях. Кроватка явно не была приспособлена для любоных игр 21 века - скрипела и прогибалась в самых непредвиденных местах, но не ломалась.
На это раз они скакали ровной и плавной иноходью опытных скакунов на длинные дистанции. Сказочник держал одну свою руку чуть ниже Викиного живота, а в другой - ее трусики такие нежные и миролюбивые, что им не было места среди всех этих атрибутов, пахвувших войной. Они скокали полями и и долами любвеобильной Франции пока незаприметили одновременно изогнутую полоску ручья. Ни одному из них не нужно было ни шпор ни шенкелей - они ворвались в ручей одновременно с ликующим ржанием и страстным храпом, хватая друг друга нежными замшевыми губами за уши и холки. сквозь закрытую дверь была слышна мелодия Марсельезы.
Через пыльное оконце лучи послеполуденного солца освещали географическую карту покорения мира, испещренную маленькими флажками. Вика видела карту не очень четко, но представляла, как где-то в ее широтах, красавец кирасир из Прованса занимался любовью в очень похожих полевых условиях много лет назад. Она думала, что именно от него и пришло к ней на генетическом уровне неподконтрольное желание заниматься любовью в неожданных местах. Значит и она по сути своей, бродяга-аппортунистка, использует каждый удобный момент для этого дела. Ее обитание в другой стране былo своего рода ремиссией этой прекрасной болезни, которая теперь раcцветает с каждым днем на национальной прародине. Сказочник смотрел на ее профиль немигающим взглядом и в середине ее размышлений сказал, что иметь керасира в гениалогическом дереве совсем неплохо, что в этом смысле Россия благословенная страна. ее посещали завоеватели и с востока и с запада, поэтому ее население редко болеет заболеваниями крови и внешне красиво. Он погладил Викины точеные коленки и встал.
Они нашли еще одну дверь, за которой находились банные шкафики с весячими замками на них, туалет и, конечно же, душ. нет, махровых халатов в этот раз не было - им пришлось обойтись бумажными полотенцами.
Они оказались во дворе, когда толпа значительно поредела, и решили, что воссоединение императора с его пенисом не могло бы быть отмечено лучше, чем было, даже со специальной подготовкой и пошли к машине.
Теперь они ехали на Монмартр. Вика сказала, что день уже клонитя к закату, и ей бы просто хотелось посидеть в каком-нибудь людном месте, чтобы с кофе или шампанским, устрицами или трюфелями и чтобы непременно за столиком на улице, и чтобы у столика были витые чугунные ножки и мраморный верх предпочтительно белого цвета. Она представляла себе такое давно и хотела совместить мечту с реальностью. Сказочник держал одну руку на руле, а другую - на Викином колене. Движение замедлилось - где-то впереди была значительная пробка. Они переползали черз мост Александра 111. Она узнала бы его сразу, так много раз видела в различых фильмах. Он выглядел как кусок России, завезенный сюда русскими как знак напоминания о своей любви-ненависти к Франции - кто с мечом к нам придет, тому мост мы и пострим...
Несмотря на относительно ранний час, тут и там стояли и сидели парочки, но не просто так, а занятые поцелуями. сказочник сказал, что согласно одной из его теорий о вампиризме, поцелуи не обязатеьно могут быть знаком любви, но и передачей энергии или информации, а Франция - одна из стран, где такой способ прижился с давних пор и не вымирает. Вика смеялась:"люди просто бросаются за инфомацией или подпитаться, а все думают, что они любят друг друга?"
- Не думаю, что они анализируют так глубоко - для них это более или менее естественно и инстинктино. Люди целуются весь фильм напролет, а из кинотеатра выходят отдохнувшими и жизнерадостными, и никому нет дела, о чем было кино.
- А как на счет театра или оперы? Там, что ли, не целуются?
- Если достаточно состоятельны, то целуются и там. Бывает так, что целюются люди женатые и вовсе не со своими партнерами по жизни, а в это же самое время их партнеры целуются с другими у них же на глазах. Их браки от этого не страдают, и никто никого не ревнует и не устраивает сцен. Я долго к этому не мог привыкнуть как сторонний наблюдатель и тем более как действуйщее лицо.
- Расскажи, действующее лицо как это случилось?
- это случилось много лет назад, когда я был папой маленького мальчика и приехал в Париж проветрить и показать жену. У нас здесь жили знакомые, которым очень хотелось попасть в штаты, но не хватало средств, потому что они всей семьей были философами без работы. Он читал лекции в каком-то частном универе несколько часов в неделю, и это был весь их доход. Правда, у них была квартира в центре города. Однажды они позвонили нам и сказали, что приезжают в штаты на отдых и хотят остановиться у нас дома. Мы гостям, конечно, были бы рады, но разместить еще 4 человек у нас было в то время не так уж возможно. мы прямо так им и сказали, что нам всем будет не разместиться в однокомнатной квартире. Но оказалпсь, что нам и не надо всем вместе, потому что мы на это время должны будем поехать в Париж и пожить в их квартире, пользовать их машину, кормить их собаку и дрозда с черепахой. Так мы оказались в Париже в первый раз. Они были настолько любезны, что оставили нам пару телефончиков своих знакомых, чтобы мы не скучали...
- Когда уже про поцелуи будет, сказочник ты наш скромный? а знаешь что, пожалуй я и сама могу дорассказать твою историю: когда кончились деньги и надоело слушать французскую речь даже в публичных туалетах, вы позвонили по одному из телефончиков и напросились в гости на день Парижской коммунны.
- Во-первых, не на день коммуны, а на день взятия Бастилии, и во-вторых мы не пользовались оставленными телефончиками. я позвонил одной белогвардейской бабушке, чью внучку знавал в дозагробной жизни. У меня тогда была телефонная книжка неимоверной толщины и стоимости - в ней была информация на многие темы, записанная за долгие годы. В ней был и телефон белогвардейской бабушки.
- Так что ли поехал с бабушкой целоваться у прохожих на виду? и жена твоя на это смотрела безревностно? или вы ей подыскали скучающего белогвардейского дедушку?
- Целовались мы с другими, но у них с дедушкой в доме. Русское гостеприимсво во истину не имеет границ: как часто случалось все в той же, дозагробной, жизни, что приходит к тебе в дом поздно вечером незванно, подвыпивший приятель, с которым ты общаешься циклично-не регулярно. Приходит он не один, а со своим другом, которого ты еще не знаешь, но тебя с ним знакомят через твой же порог. И ты все это переносишь с сонной улыбкой на лице и спешишь на кухню с чистой пепельницей... Твой цикличный приятель-гостеприимный человек, но у него просто нет места, где возможно было бы это качество проявить, и он проявил его у тебя дома.
Примерно таким же образом у меня оказался белогвардейский телефон: внучка сказала, что если буду в Сан-Франциско - звонить по такому телефону, ну а если уж - в Париже, то по телефону бабушки. Внучка у бабушки жила наездами, но не исключалась возможность, что я позвоню в правильное время.
- Чем дело кончилось с бабушкой? Иногда ты звучишь как поварення книга с тысячами рецептов вкусных блюд. Почитаешь такую в нескольких местах, разовьешь слюну, а потом ей же и плюнешь - не буду готовить: не получится так вкусно. Говори про в "гостях у недобитков", и вообще тебе, любезный мой сказочник, пора развить систему правильного ведения беседы, более двухмерную, для лучшего восприятия: я всегда побаиваюсь пропустить что-нибудь важное, а потом "страдать."
- Я постараюсь над этим порабодать, но могу сказать без лишней лести, что у тебя с восприятием все прекрасно, иначе ты бы не смогла подхватить мою историю и достойно ее продолжить.
Итак, я достал белогвардейский телефон и позвонил тогда бабушке. Она была искренне рада и пригласила нас на чей-то день ангела к себе домой. Мы пошли и попали на именины. Было довольно необычно, потому что мы никого не знали, но русское гостеприимство и здесь показало себя - прямо с порога она нас обоих разцеловала в щеки и сказала, что все ждут только нас. Моя показательная жена была бесповоротно очарована поцелуеми и таким заявлением, а я просто поцеловал ей руку. Это был ни какой-нибудь званный обед, а довольно обычный фуршет с маленькими закусочками, шампанским и пуншем. Толпа была довольно разновозрастная. многие говорили по-английски и по-русски. Мою жену сразу от меня оторвали две какие-то дамки и уволокли на какой-то диван. через пару минут ее бокал из-под пунша был пуст, а она рассказывала дамкам, что-то невыносимо смешное - те хохотали как в цирке. Бабушка не оставила меня в одиночестве - мы поговорили про ее внучку в штатах. Она сказала, что сразу поняла по телефонному разговору, кто я такой и знала нашу с внучкой старинную историю. Когда наш разговор подошел к логическому концу, она слазала, что ей надо распорядиться по хозяйству и подвела меня к женщине, тоже ее внучке, но от другой дочери. бывают ли внуки похожими- я никогда об этом не задумывался, пока не увидел той женщины. Она была похожа на двоюродную сестру как на родную вплодь до легкой горбинки на носу. Я, должно быть, глупо улыбался. Женщина, наверное что-то поняла, или бабушка ей успела рассказать... Мы выпили несколько стаканов пунша и были увлечены беседой: она жаловалась на жизнь во Франции, а я смеялся и соглашался с ней во всем. В конце концов она сказала, что я очень несерьезный молодой человек и смеялась тоже. Я обратил внимание, что на диване больше нет моей экстроординарной жены, а ее дамки смотрят на меня с доброкачественными улыбками. Ее я увидел по пути в туалет. Она целовалась с очень молодым мужчиной. Думаю, что я скорее любовался этим, чем удивился или тем более негодовал. Ее глаза были открыты, по поцелуй был настояще-французским. Она увидела меня хмельным одурелым взглядом и помахала мне поощрительно рукой - чтобы я шел себе, куда и собирался.
Потом кто-то начал играть различные музыки для танцев скорее народных, чем популярных. Было смешно смотреть, как современая толпа не может танцевать польку- гавот и ли даже танец "конькобежцы". Моя танцующая шива, нацеловавшись с вьюнышем, теперь пустилась с ним впляс. Ко мне подошла похожая внучка и сказала:"чего же вы меня брослили по средине всего? Пойдемте отсюда в коридор - тут и без нас весело" В коридоре стоял маленький столик со старомодным телефоном и большое кресло, в которое невозможно было бы промахнуться. Мы сначала начали целоваться, а потом уже в него упали...
На счет этого вечера у нас было все нормально, и после пунша не болела голова.
- Как же тебе было целоваться с незнакомым человеком? Ты делал это от досады или занимался уравниловкой?
- Я ни о чем тогда не думал, а просто расстаял в умелом поцелуе: для меня это была новинка, а для другой внучки-обычай, ставший привычкой всей нации.
- В конце концов они достигли Монмартра и с трудом запарковали машину на какой узенькой улочке. Для того, чтобы достигнуть знаменитой площади им пришлось пройти по Плас Пегаль. Тут и там перед заведениями стояли миловидные красотки в платках или шалях на голое тело, которые они распахивали каждый раз перед зазевавшимися пешеходами. И здесь не обошлось без русской речи: двое мужчин, наверняка не бонапартистов, торговались с двумя девушками и друг с другом. Вика замедлила шаг, что увериться в стоимости сервиса и скупости соотечественников.
- Перед Мулен Руж стояла большая толпа людей одетых в вечерхие наряды - шоу должно было начаться довольно скоро. Все кафе были набиты людьми, но в конце концов они захватили место на карусели, в 2-х местой лодочке. Карусель была переоборудована в кафе совсем недавно - многие просто не знали, что это больше не карусель. По дороге сказочник предлагал Вике пойти в ресторан и пообедать по полной программе, но она сказала, что не голодна и скорее хотела бы посидеть на воздухе и посмотреть на людей. Они заказали по гигантскому каппучино в пол-литровом длинном стакане и метровый батон с начинками. Батон был надзрезан на всю длину вдоль и в нескольких местах поперек и был похож на маленький поезд с вогончиками, начиненными, сырами, колбасами, салями, соленостями и овощами. Батон подали с нагрузочной бутылкой красного вина, за которую не надо было платить. Вика почувствовала, что она безунмо голодна сразу как увидела это творение выпечного искусства, и вина ей тоже захотелось очень. Сказочник разлил вино в мутного стекла посудины как из хим. лаборатории, и они выпили, не чекаясь. После съедения второго вагончика оба поняли, что карусели скорее приспособлены для езды по кругу, чем для употребления пищи, но вида не подали.
- Что же случилось с похожей внучкой белогвардейской бабушки? Она не приследовала тебя телефонными звонками или поздравительными открытками к праздникам? Как вы могли разговаривать с женой после такого вечера без обьяснений?
- Наши объяснения бывали довольно долгими после любых разладов, потому что прогрессивно-мыслящая жена считала, что молчать по поводу чего-то, что ее беспокоило, портило качество нашей жизни. Сама была инициатором разговоров перед перемирием. Так случилось и в тот раз: она сказала, что диванные дамки познакомили ее с тем парнем, а он был именинником. Она поздравила его и поцеловала в щеку, ведь он был совсем мальчиком по годам. Мальчик оказался все-таки еще и французом-он поцеловал ее в ответ и сказал, что у нее очень приятные духи. а потом просто взял ее за руку и с заговорщецким видом прошептал, что у него есть с собой покурить прекрасная легкая масть и что ее от этого не стошнит. В коридоре до курения масти дело так и не дошло - он просто сказал, что хочет получить от нее хоть какой-нибудь подарок, и они начали целоваться. Жена говорила, что находясь в стране-хозяйке, лучше следовать ее законам и обычаям, что она старательно и делала.
Они разлили еще вина по минзуркам и откусили последующему куску от вагонов. Вика таинственно улыбалась:" твоя жена была явно не промах познакомиться с обычаями других стран и народов. Вы случайно к эскимосам никогда в гости не ездили?
- А что у эскимосв на этот счет предусмотрено?
- У эскимосов гостеприимство шагнуло далеко вперед - там хозяин яранги отдает свою жену гостю на ночь,а сам довольствуется женой гостя, потом они все вместе пахнут рыбьим жиром у открытого огня и кушают мороженное мяско олешки или копченую рыбу. Ты можешь представить себя с эскимосской подарочной женщиной на одну ночь без приплаты.
- При чем тут приплата, и у них же натуральное хозяйство.
- Приплата - это просто идиоматическая форма, не было тебе приплаты... и она захохотала, представивь сказочника с эскимосскими разноцветными деньгами засунутыми в разношенные унты с чужой ноги.
Между тем рука сказочника поднырнула под Бикину новую юбочку и чувствовала себя там как у себя дома. Они сидели напротив друг друга. широкая доска перекинутая с одного борта на другой была подобием стола. Вика с удивлением обнаружила, что она ничуть не стесняется сказочниковой руки в своем тепле и не обращает вниманияна людей вокруг - они не существовали для нее.
- Сказочник улыбался:" ты будешь моей эскимоской без приплаты и рыбьего жира сегодня. Тебе придется повыгонять злых духов из нашего жилища. Я выдам тебе маленький бубен и фартук из окрапленного кровью жертвоприношений песца"
- Хочу делать что-нибудь бесстыдно анти-туристское. У тебя есть какие-нибудь предложения?
- Сейчас расправимся с этой едой и пойдем смотреть порно в кино - мы же находимся в центре европеиского грехопадения.
- Вокруг каруселей фланировали толпы людей. Воскресный ранний вечер расстилался над пресыщенным Парижем. Вике не хотелось смотреть порно - ей не на это выдали мармеладовую премию. Ей хотелось бродить этими улочками и бульварами до бесконечности. С другой стороны, она думала- порно - тоже "не один в пистолете патрончик", а часть культурного наследия страны. Если сказать кому-нибудь из женщин моего квартала, что она уже видела это порно в Париже, то неизвестно какая будет реакция. Но в глубине души она знала, что порно - это просто причина и место, где они со сказочником смогут помиловаться. Она слышала от одной знакомой, которая моталась в Турцию на автобусе каждый месяц за покупками, что в таких кинотеатрах происходит в зале много интересных вещей достойных экрана, их исполнители об этом не думают, а просто делают. Знакомая наверняка не врала - она сама была довольно раскрепощенной для любого слоя населения....
- Сквозь такой свой анализ Вика ясно слышала, как сказочник рассказывал свою теорию о естественном мужском населении этого района. Теория заключалась в том, что большинство мужчин, работающих в кафе и ресторанах в различных качествах, наверняка живут где-то поблизости. Труд возможно и профессионален, но довольно лимитирован и низко оплачиваем. Значит, что они не переехали сюда в поисках работы, а всегда жили здесь так же, как их матери, бабки и пробабки.... В этом месте Вика остановила думу про раскрепащенную соседку, чтобы поглубже проникнутся демографической теорией сказочника. Он смотрел на нее в ожидании комментариев или любой другой реакции. Она оценила интервал молчания и сказала:"go on".
Сказочник продолжал:" таким образом мы установили, что женская часть населения этого района живет здесь натурально-наследственно со своими детьми. Говоря современным урбанистичеким языком, район это нельзя назвать благополучным, потому многие жители его добывают себя на жизнь, работая в увеселительных заведениях. С другой стороны этот район был облюбаван художниками еще с конца 19 века - они снимали маленькие мансарды для жилья, но превращали их в студии- мастерские. Художники писали разное, но им всегда нужны были модели. Они приглашали женщин с улиц, которым всегда был не лишним экстра су, кормили их и поили их и любили их. Женщины рожали детей. Художники выбирали себе вовые модели. если принять во внимание, что многие художники писали быстро и броско, то количество моделей, прошедших через их руки было достаточным, чтобы в некоторые годы в районе появлялось много детей, похожих на своих отцов."
Вика опять победно заулыбалась:" а можно я дорасскажу нашу теорию? Ну дай ты мне шанс доказать, что тутовый мармелад был всего лишь шапка айсберга..."
- Если ты все сама поняла в моей теории, то зачем ее досказывать, доедай свой батон со взрывчаткой и пойдем отсюда, а то художники скоро разойдутся, и мы может быть не увидем шедевров будующего, когда они продавались по доступным ценам.
Вика надула свои прекрасные губки и сказала:" мне всегда так не везет: как только у меня выпадал счастливый билет на экзамене, так профессор мне говорил, мол, Виктория, у вас была 100% посещаемость моих лекций, вы написали все работы на хорошо и отлично - так что не будем тратить зря нашего времени. Давайте вашу зачетку..."
- Сказочник смеялся непривычному для него сценарию и целовал эти бархотные губки, приговаривая:" ах ты моя умняшечка ненаглядная... но чтобы подтвердить нашу теорию практикой, ты должна будешь подтвердить ее практикой. думаешь -сможешь?"
- Я ее и поняла-то, когда увидела практическое подтверждение. детей лейтината Шмидта я не видела, но среди официантов много вангогов и мадильян. Интересно, они сами знают об этом, или нет?"
- Думаю, что знают и с уважением относятся к великим пращурам - носят из прически, не взирая на противоречия с модой.
Батон им было не осилить, но вино было выпито до дна. Сказочник держал ее за руку, а она тянула его к круглой площади, на которой были расположены маленькие павильончики с картинами еще неизвестных художников. Они увидели всю ту же пару русско-говорящих мужчин. Те, видно, закончили с покупками любви и решили приобщиться к искусству. Сказочник спросил Вику:" думаешь они новые русские?"
"Нет, не думаю. Скорее всего коммандировочные от частных компаний. Новым русским здесь бы было скучновато, да и зачем им в Париж мотаться-им подписное искуство по заказу принесут, если в голову взбредет. В Париж они своих жен отправляют, пока сами "тяжело работают".
Русские мужчины остановились около небольшой картины, на которой была изображена та самая карусель, где наши двое недавно закусывали и выпивали. Написана чистенько и по-товарному умело. Сказочник решил ,что он купит эту картину как раз в ту секунду, когда Вика грустным голосом заметила, что она хотела купить эту картину, но те, двое русских, уже начали из-за нее торговаться с художником и заодно друг с другом. Как обычно. сказочник сказал:" давай их накажем за их скупость, Викитош? Они нас вместе еще не видели, так что мы их выставим прилично. Первым к художнику подойду я, а через 30 секунд - ты, но с другой стороны. Сразу спроси у художника, сколько он хочет за картину и , когда он назовет сумму, скажешь, что покупаешь ее, и начинай доставть деньги. Дальше следи за моей левой рукой - как только я положу ее в карман, ты останавливаешь торги и разговоры. Иди".
- У Вики от предстоящей авантюры просто зачесались ногти на руках и зазвенела от востога в голове какая-то струнка:" Сказочник мой прикольный, чтобы я без тебя в этом Париже делала - смотрела бы на искусство с 200000 других да шлындала по магазинам в поисках неизвестно чего. А тут тебе в авантюру втягивают, но не в качествы жертвы, как обычно, а в качестве исполнителя. Как же после такого не любить за границу ездить-то, скажите вы мне, люди добрые... Но люди добрые ей ничего не сказали, потому что она уже была у цели и спрашивала у художника, по чем искусство. Художник сказал, что потому как уже поздний час, он может отдать картину за 200 евро.
- Вика не повела и бровью и просто согласно кивнула и полезла в кошелек, который был так удачно расположен на юбочном ремне.
- Один из русских начал гундосить, что он тут был первый и имеет право первенства. Сказочник стоял здесь же с рассеянным лицом и руками по швам. Вика поняла, что ей надо продолжать игру и продолжала:" ты откуда взялся здесь, самаритянин? Не знаешь что ли, что одиноким жещинам и инвалидам колониальных войн без очереди.?."
- От такой непредвиденной шибкости первый русский опешил и замолчал, но в разговор вступил сказочник. Он сказал, что законы свободного рынка диктуют- кто больше платит, тот и имеет, а очереди здесь не существует и предложил художнику 250 евро. Левая его рука уже была в кармане. Вика облегченно вздохнула непонятно от чего. Второй русский крепиться больше не мог - он просто вытащил из кармана 4 100 евровых купюры и завопил "заверните". Художник был немного испуган таким торжеством своего искусства, но быстро пришел в себя и заворачивал картину в бумагу, чтобы завершить сделку, пока никто не передумал или не пришел с другим предложением.
Через минуту счастливые русские уходили с картиной подмышкой с площади, а Вика стояла рядом со сказочником, который договаривался на счет такои же картины, но чтобы в маленькой лодочке сидели двое и пили вино.
- Кинотеатр выглядел заброшенным дворцом с десятком закрытых на замок дверей.
- В полумраке фойе они нашли слабо светящееся окошко кассы. За хрустальнум, но залапанным стеклом сидела женщина в алом плюшевом берете. Она быстро отсчитала им сдачу и прокартавила что-то назидательное вслед. Они и сами знали, что сеанс начался пять минут назад. В зале пахло чуть пережаренным ореховым маслом. Вика потянула волшебника на кресла около стены, но садиться можно было хоть куда. Зал был пуст, и только на маленьких диванах дла полных людей лежали спящие фигуры.
- Фильм назывался «Три мушкетера». Название говорило само за себя. Волшебник читал где-то, что существуют порно версии великих произведений Дюма и чувствовал, что как и все спуфы-пародии, такое может привлечь к себе не толко порно аудиторию, но другого зрителя. Вика не очень хотела увидеть любимых книжных персонажей своего детсва вне классического сценария, но волшебник проявил такую настойчивость и скорость при покупке билетов, что она не смела возражать.
- Небольшой экран светился черно-белым ретро.
- Видно было, что титры только закончились потому что молодой Д'Артаньян собирался в дорогу. Судя по обстановке он жил в курятнике, потому что его сумка для вещей мерно раскачивалась в гамаке, натянутом между насестов. Курицы спали чутким утренним сном, а сам шевалье разговаривал с другом-петухом и укладывал в сумку белье удивительного дизайна. Он был одет в какие-то застриранные леггингс, которые в некоторых странах все еще называют трениками. На голове его была маленькая шляпка с короткими полями. Возможно, что действие происходило не в Гаскони, а в Тироли. Но к концу сборов все обошлось: когда сумка была уложена, герой поменял шляпу на побольше и вставил в нее свеже вырванное у друга –петуха перо.
- Во дворе подлеповатый папа Д''Артаньяна тыкался протянутыми со шпагой руками в дворовые постройки. В конце концов он поймал своего сына и, потискав в об'ятиях, в дополнение к семейному оружию вручил ему гармошку из презервативов.
- Вика сидела с окаменевшей улыбкой на лице. Ей пока было не смешно, но она была готова в любую из минут рассмеяться, если обстоятельства того потребуют. Сказочник находил фильм довольно примитивным, несмотря на черно-белое изображение, старомодные по быстроте движения актеров и музыкальное сопровождение. Фильм шел на французком, и у него была слабая надежда, что они хоть что-нибудь моймут. Он посмотрел на Вику боковым зрением и был озадачен ее улыбкой.
- В это время на экране показывали первую встречу главного героя со злодеем Рошфором. Трудно такое было назвать порно: одетая миледи сидела на подоконнике первого этажа гостиницы, задом на плошадь, махала в воздухе стенным календарем и кричала что-то в адрес Рошфора, который ходил с идиотской улыбкой на лице и очень по-французки отражал ее словесные нападки. В этом время Д'Артаньян привязывал свою лошадь рядом с тем же окном. Потом он, не глядя, потрепал ее по морде, но /это оказался зад миледи.
- Приемная Тревиля была прибежищем геев в мушкетерских плащах, одетых прямо на черные майки. В приемной было довольно тесно, но все мушкетеры сновали туда и назад, как непоседливые дети. Немудренно было, что они то и дело застревали между другими и беспардонно терлись друг о друга. Впрочем некоторые из них занимались своими ногтями. Все актеры были засняты короче и шире реальных человеческих размеров. Тревиль оказался просто карликом. Он катил перд собой 2-х колесную тачку с собственым бревнообразным членом. Момент прихода Тревиля был очень смешен: при такой тесноте ему приходилось толкать свою тачку хитроумными зигзагами, чтобы достигнуть своего офиса. Мушкетеры и не думали сторониться, наоборот, они делали вид, что хотят помочь тачке и лапали гигантский фаллус.
- Анна Австрийская при появлении кардинала так глубоко дышала, что грудь ее то и дело вываливалсь из корсета. И чем больше кардинал уличал ее в любовной связи с заграницей, тем чаще вываливалась ее грудь. В кульминационый момент обвинений кардинал и сам принялся помогать ей засовывать грудь в корсет, и тут появился король Генрих. Несмотря на застуканную в чужих руках грудь законной жены, король не мог скрыть своей радости по поводу результатов стычки между гвардейцами кардинала и мушкетерами. Обо всем этом волшебник скорее догадывался и решил про себя, что фильм этот вдвойне хорош, и умелые прокатчики могли бы его маркетать по разным котегориям чтобы получить больше выручки.
- Путешествие мушкетера в Англию за подвесками было безумно смешным. Все англичане показывали свое гостеприимство через устрашающей безобразности улыбки.
- После кино никуда особенно уходить не хотелось. Было раннее полуночье, и на улице этого района города шла бойкая торговля телами: девушки, не боящиеся ни жары и не холода, бродили затейливыми троэкториями. Под мигающим фонарем стояла группа парней, одетыми мальчиками в обмалевшие одежки.
- Вика сразу поняла расстановку сил и предложила посидеть на высоких стульях одного из кафе и попить молочных коктейлей. Ей было интересно, как происходят любовные транзакции в Париже. В конце концов это была неот'емлимая часть жизни общества. Возможно, что ей придется поведать увиденное женщинам ее квартала.
- Они пили свои коктейли и разговаривали про увиденный фильм.
- - Я не нашла, что фильм достаточно порно. Это скорее потуги на Сатирикон Филини. Для soft-porn в нем не хватает картинности и кинематографичности. К тому же все эти бесконечные диалоги, половину из которых я не поняла.
- - Так половину ты все-таки поняла?
- - Думаю, что да. Ты разве не видел, как я смеялась?
- - Я думал, что ты смеялась общей картине и ситуациям.
- - Чего, скажи на милость, смеятся ситуации, когда Миледи орала на Рошфора и трясла перед ним календарем 1620 года?
- - Может быть они не выполнили месячного плана по козням королю?
- - Ну ты у и меня и фрагментарный. Она орала на него, потому что у нее не было месячных, а была она только с ним, в календаре все было помечено.
- Сказочник замер с глотком коктейля во рту, а потом прыснул молочно-смородиновым смехом.
- - Думаю, что если оставить тебя здесь на продленную программу или ускоренный курс, местный язык может вернуться к тебе полностью. Что еще интересного ты поняла?
- - Мне понравились отношения между Планше и галантерейщиком Бонасье. Видишь, в те годы, когда религия в основном правила светской жизнью, любовь между мужчинами была настоящим испытанием. Я не говорю о дворцовых случаях, когда пажам было невозможно и ленты на туфлях завязать в публичном месте.
- - А что случалось с лентами?
- - С лентами – ничего, они так и оставались незавязанными и забытыми. А пажам вставляли. Ты, что ли, хроник тех времен не читал. Круче любой художественной литературы. Всякого рода описания привычек и нравов. Тебе это дело наверстывать надо, так что поставь себе на лист резолюций на следующий год.
- Вика заботливо тронула молочный след налице сказочника и продолзчала
- -Так вот, Планше и рогоносец Бонасье были очень привязаны друг к другу, и всякий раз , когда оставались дома вдвоем, как пионеры – не теряли ни минуты. Поэтому и отправляли молодых то на службу, то на пирушки.
- - Как ты все про это поняла?
- - У меня предки с французами путались. Ты сам сказал.
- В это время внимание их обоих привлекла девушка. Она вышла из парадной через дорогу и запустила руку к себе под короткую юбку, а потом быстро поднесла ее к лицу и понюхала.
- - раз у тебя предки с французами путались, то что это значит?
- - для этого можно путаться с кем угодно. Это просто звериное – никто не должен знать, что ты уже была сегодня с кем-то.
- Они опять оказались на перекрестке пяти улиц. Вика сказала, что было не плохо устроить танцевальный вечер, если такое возможно в этом городе.
- - В /этом городе танцы никогда не прекращаются. Мне кажется, что ни в одном из мест, где мы успели побывать, я не видел надписи «Танцевать запрещается»
- Они пошли по еше нехоженой улице и очень скоро достигли кабачок под названием «Шевалье». В кабачке не было много народу, но было дымно и пахло выпивкой. Подуставший музыкальный комбо играл какую-то прихрамывающую диско мелодию.
- Они устроились за барной стойкой, и пока их никто не торопился обслуживать, сказочник сказал инструктивным голосом и тоном: «..если партнеры хотят добиться исключительного качествя совместного танца, то они непременно должны до этого пить одинаковые напитки. Впитанный спирит настроит их на единый лад...»
- Бармен с усталым лицом вырос как из-под земли и поинтересовался, чего бы они хотели. Сказочник попросил налить тройной Дюбоней с водкой на треть и повторить такое в две емксти. Бармен поднял бровь: «танцевать задумали...»
- На полу толкались две парочки уже какое-то время под только им слышимый ритм и мелодию. Сказочник оценил троектории их движений и решительно двинулся в намеченную точку площадки, ведя свою партнершу за трепетную руку.
- Танцевать парижское танго нужно совсем не так как аргентинское - оно имет другой характер. Здесь не надо быть крутым гаучо, пахнувшим скотским или своим несмываемым потом, который спустился с пастбища только на вечерок, чтобы рвануть пару стаканов местного сырца, потереться крачем о все равно чей зад в очереди и страстно отходить ритульные движения несостоявшейся любви. Парижское танго - много мягче, и страсть в нем иная - аккордеонная. здесь это не приамбула любви, а постфактум с кисло-сладкими воспоминаниями.
Вика встала в позицую и врубила eye contact. Сказчник зашагал простой квадрат с поворотом через левое плечо. Вика была синхронна как тень. после третьего повтора он понял, что они на орбите, и силы трения больше не страшны. в парных танцах, особено с новыми партнерами, важно выйти на орбиту как можно быстрее, чтобы понять, что партнерство может состояться. Часто бывает, что хотя оба прилично танцуют сами по себе, но делать могут это как в обязательной программе только.
На орбите танец принимает другой харатер. Это напоминает вариации двух музыкальных инструментов разного звучания с минимальным синкопировамием. Сказочник звучал роялем, а Вика - звонкоголосой флейтой. Выпитое зелье одного замеса подняло их до одинакового уровня, поэтому их танго удавалось. Сказочник давно уже перешел границу обязательной программы и двигался теперь известными только его ногам тропами. Вика обвивала его ногу своей при каждой полуостановке- покачвании, призывно разворачивая головку к несуществующей публике. Оркестранты уже успели и покурить и выпить в ожидании следющей вещи в программе, а одинокий аккордеон все еще печально стонал кнопками и мехами об уходящей осени любви....
Они сидели за неубранным столиком и пили кремсоду со льдом. сонные официанты переворачивали стулья на столы - место официально было закрыто. Вике захотелось спать, но еще больше в туалет. сказочник встал и сказал, что им лучше сходить в туалет в ресторане, чем на улице. туалет был довольно необычным по Викиным понятиям: две кабинки, разделенные небольшой пергородкой, предназначались для обоих полов. во Франции ни у кого с этим нет проблем. не было проблем и у них.
Вика еще не проснулась, но уже чувствовала лучи солнца на лице и живую тяжесть во впадинке выше живота. она осторожно провела там рукой.
"это должно быть сладкие и развратные губы Булюля, или я все еще сплю?"
Сказочник прижал ее руку и легонько укусил за ладошку. Пришлось открывать глаза. Она не сразу поняла, на что смотрит - ведь они были только два дня вместе. все выглядело пасторально-целомудренно как на картине с заснувшим пастушком. Вике не хотелось двигаться и выдавать себя, что уже не спит. и еще хотелось смотреть. сказочник приподнялся на локти и поймал ее взгляд.
- я совсем не помню, что бы ты был таким при дневном свете - это как быть с другим мужчиной. Когда ты уполз с подушки?
- Мне не спалось под самое утро, и я не знал чем себя занять, а ты, надо заметить, спишь непогрешимо. Вот я и решил на тебя полюбоваться в лучах восходящего солнца и занял место в самом первом ряду.
- Ну как тебе представление?
- Просто изумительно: декорации были не рукотворные, и первый состав был неотразим. я был на таком подъеме, но не хотел ыебя тревожить, подумал, что все-таки гигиена сна, да еще в чужой стране, штука незаменимая.
- Мог бы и разбудить, вместе бы порадовались. Я бы тебя наверняка разбудила - не выдержала. разве это не наше совместное удовольствие?
- Мы ничего не упустили, моя флейточка. Освещение еще в полном порядке, и мы можем вернуться в исходное положение.
- Булюль, мне иногда кажется, что ты такой падший и меня тащишь с собой вверх по лестнице, ведущей вниз. Я приеду домой после этих мармеладных гонок совершенно испорченной и начну искать легкодоступных утех. Ты разве этого хочешь?
- Этого я вовсе не хочу и расставаться с тобой не хочу, а хочу я быть твоей легкодоступной утехой или праздником, который всегда с тобой.
Вика подумала:"к хорошему привыкаешь так быстро, а отвыкать так тяжело. Ах как хорошо было бы не отвыкать и жить этим празднилок, который всегда с собой..."
Она не помнила, когда держала такое в руках последний раз, да и был ли тот раз вообще. Такое не хотелось выпускать из рук, а хотелось зацеловать-замиловать...
Сказочник теперь стоял перед нею на коленях и перебирал ее распущенные волосы, но Вика получала удовольствие от другого. Сказочные руки незаметно перешли на ее спину и ниже. хрипловатым голосом он полусерьезно сказал:"смена полей". Теперь Вика стояла на коленках и локтях. ее груди как два диковинных плодика лежали в сказочныхых руках, а сам он был нежно стиснут ее женскими путями. Вика знала, что позиция "маятник и кошка" самый простой и быстрый способ сделать всех счастливыми...
Зазвенели колокола. сперва большие и низкие, потом средние, и наконец - крохотные колокольцы - совсем как пасхальный перезвон, от которого возликовала душа и тело.
Они рухнули набок, как два подстрелянных зверя и не хотели двигаться, но позвонил телефон и напомнил, что пора идти в Париж.
- Вика чувствовала себя неловко только первых несколько шагов, потому что даже под очками закатила глаза для еще большего перевоплащения в слепую бедную девушку, но потом подумала, что степень слепоты можно вообще-то и поубавить - так все очевидно. Интересно заметить, что сказочник поменялся лицом тоже: он выглядел как печальный дядюшка из провинции, который привез в сталицу свою нечастную родственницу, чтобы прикупить для не по мелочам что-нибудь из последних парижских модных штук. Сам,видно, он уже приоделся заранее в узкие черные штанцы от Версачи и подходящую под них обувь. Плохо было другое: Вика могла смотреть только вперед, не поворачивая головы. Иногда она выхватывала боковым зрением что-нибудь интересное справа или слева и цедила сквозь зубы команды "налево" или "направо", чтобы подойти к запримеченной одежде. Иногда они останавливались, и сказочник начинал вертеть перед ней этой одежкой, сопровождая верчение словесным описанием, чтобы Вике было лучше видно, о чем она. Его комментарии как обычно имели прикольно иронический характер, и это вызывало на Викином лице румянец и непрошенную улыбку. Через какое-то время к ним подошел служитель магазина с одноместной инвалидной колясочкой и предложил им ей воспользоваться. Вика начала покусывать губы, чтобы не расколоться истерическим хохотом, а сказочник был все также серьезен и деловит:" Теперь нам надо выбрать из того, что стоить покупать и ехать в примерочную"
- На колесах они быстро добрались до купальниковых рядов. Вика сидела в коляске очень чинно, как старая графиня из третьего акта Пиковой дамы, готовой к приходу Германа. Сказочник любовался на нее такую прекрасною, но немощную. Около примерочных кабин к ним подошла женщина смотритель и предложила свои услуги. Сказочник вопросительно посмотрел на Вику,а она слезливым тоном, но довольно громко заговорила по-грузински. Сказочник посмотрел с грустной улыбкой на смотрительницу и сказал, что пленянница его неважно себя чувствует и не хочет ничьей помощи, кроме членов ее семьи, и как подтверждение при этом помахал в воздухе американским паспортом. Служительница под впечатлением грузинской речи быстро согласилась с пожеланием покупателей и проводила их в кабину с надписью "только для привелигированных посетителей". Сказочник деловито расвесил по настенным крючкам предполагаемые покупки, которые до этого лежали разноцветным штабелем на Викиных коленях. Вика как вросла в кресло на колесах и вроде не собиралась из него вставать. Теперь она сняла очки и рассматривала, что же ей придется одеть на себя на юге Франции. Сказочник потянул ее за руку и сказал, что он понимает, как приятно быть почетным инвалидом, но это было не главное,за чем они сюда пришли.
- Вика подумала:" он еще все-таки довольно терпеливый... может быть потому,что сегодня третий день... вообще энергия у него средняя между сангвиником и срытным холериком, но от меня не скроешься. ха ха дайте токо срок..." и лучезарно улыбнулась ему.
Две стенки были зеркальными и расположены под таким углом, что можно было видеть себя спереди и сзади. Перед зеркалами стоял маленький обтянутый ковром маленький постамент. На него обычно вставали привелигированные, которым надо было подкоротить брюки или платья. Из вмонтированных в потолок динамиков звучал довольно громко монотонный джазовый мотив. Сказочник спросил:" ты можешь делать стриптиз?"
- А сегодня какой день недели? По-моему вторник. Тогда у меня выходной, приходите завтра.
- А по заявкам бурильщиков из одиннадцатого забоя - неужели не отработаешь? Они ведь как кроты для тебя уголек долбят, чтобы ты себе сливочное масло на хлеб намазывала каждый день. Смотри, какие они грязные да веселые: одни зубы да глаза видны...
- Ну ладно, для забойщиков отбацаю, только ты отойди, чтобы я тебя в зеркале не видела.
Вика была одета в длинную тонкую юбку, блузку и пиджак из сказочной коллекции и босоножки с античной шнуровкой на щиколотках. Музыка была подходящая для номера и никуда не торопилась. Вика для начала распустила волосы, должно быть чтобы хоть как-то прикрыть лезущее наружу извращение в танце и, покручивая бедрами, пошла на свое отражение в зеркале. Там-то все и началось. Совсем как в балетном классе. Медленно и чинно шелковый пиджак полусполз с ообеих плеч, и ее головка с вызовом посмотрела на красотку в зеркале, а та дарила ей призывную улыбку припухших губ и по-кошачьи прищюренных глаз.
- За пиджаком последовала блузка: пугвица за пугвицей, пока из-под нее не выпорнул бардовой желковой птицей бра...
сказочник не стал ждать финала, а просто подошел к ней вдруг и обнял. они сели на какой-то диванчик и опять начали целоваться. Вика подумала, что ей не стоило снимать очки, и если кто-нибудь войдет, то она будет разоблачена как лжеслепая, и гильотины ей не миновать. Дальше этой точки она думать не могла, потому что волшебные руки и губы покрывали ее шею плечи и грудь. Она увидела свое отражение в зеркале и удивилась, почему никогда так не одевалась раньше - юбка на голое тело. Ответ пришел незамедлительно - потому что под юбкой была волшебная часть волшебника. А сам волшебник целовал ее лопатки и щекотал своим дыхание позвонки.
- В этот раз они катились в разбитой повозке по каменистой полузаброшенной дороге. Джаз подпевал им. Вдгруг что-то произошло- мужет быть ступица, а может и сама полуось, но все полетело наперекосяк, и даже изображение в зеркале стало неясным. Они падали с кручи. Хорошо хоть вдвоем. Почему- то все ушибы и толчки вызывали волны удовольствия, а не боли. Сказочник дышал ей в ухо песенку альписких стрелков со странным привевом "гулля-дыри, гулля- дыра". Но допеть он ее не успел, потому что она закричала и опять по-грузински. они сидели в странных позах как испорченные марионетки и тупо смотрели на невостребованные купальники.
- Из кабины они немедленно покатились к кассе, а затем - к выходу. Вике не хотелось раставаться с коляской, возможно разбудившей в ее памяти минуты из детства связанные с прогулками на колесах. Однако, всему бывает конец: у гигантских вертящихся дверей ей пришлось встать. сказочник придерживал коляску, чтобы она не самоукатилась, а Вика задумчиво сняла свою Габану и, подышав на нее, заботливо протерла краешком задранной юбки и посмотрела сквозь стекла на свет- нет ли пятен. Теперь сказочник подергивал губами как развеселившийся доберман пинчер. Работник магазина вручил ему пластиковый мешок с обновками, и они вышли на набережную. Перед ними была знаменитая река, вокруг которой человеческая история закрутила много либретто, сценариев, драм и комедий, не говоря уже об интригах и интрижках. Набережная была двухэтажной. нижний уровень был вымощен брусчаткой и располагался почти на высоте воды. На нем-то всегда и происходили кинемотографические автомобильные погони с почти падениями в реку. Наша пара спустилась на этот уровень и медленно шла под полуденным солнцем. На каждом шагу по ходу их движения стояли рыбаки и примечательными по размерам удилищами. Вика сначала подумала, что это какие-то строительные рабочие выполняют неизвестую ей операцию длиннющими стволами, но никто из них не двигался, значит это не могло быть работой. Сказочник сказал, что эти рыбаки - достопримечательность Парижа, но не все о ней знают. Они не только ловят рыбу, во всяком случае некоторые из них - они предлагают себя в прокат -загорелые дубленые лица и эти удилища во обеих руках на уровне детородного органа - прекрасная реклама.
Между рыбаками проходились местные домохозяйки с кошелками, готовые прямо на месте купить только что выловленную рыбину. Вика сказала, что читала где-то, что цена на рыбу-треску в первые 2 часа после ее отлова выше, чем на черную икру, а после 2 часов она стоит как и всякая другая рыба.
На их пути оказался какой-то лоток, в котопом продавали душистый кофе и маленькие бутерброды завернутые в целофан, и тут же на большой сковороде жарили знаменитые французские crapes. Вика никогда еще не пробовала таких блинков, тонких и чуть румяных. Они выбрали для себя по два с малиновой и брустничной начинкой и пристроились подкрепиться на лавочку. Лавка была вполне обычной из досок и брусков как в парках культуры и отдыха для трудящих. И,конечно же, вся исписанно-изрезаная интернациональной любовной символикой с французскими субтитрами. Сказочник покосился на спинку из досок и преувеличенно-недовольно покачал головой:
- Интересное дело, что дети разных народов имеют одну и ту же любовную символику. неужели все наделены только одной формой фантазии и никакого полета?
- у тебя, мой сказочник любимый, видать, довольно фрагментарное гуманитарное образование. Все очень просто: в настенном пещерном искусстве примитивные люди изображали важные для них фазы жизни - удачную охоту, праздники и победоносные битвы с соседями. Но на ряду с этим изображали женщин-матерей и фаллусы, потому что это были своего рода надежды и гарантии, что чем больше детей будет в племени, тем больше охотников, воинов и матерей. Поклонялись фаллусу не из-за падения нравов и не от хорошей жизни, а с целью выживания.
- За тысячи лет первоначальный смысл потерял свое значение, но символика живет, потому что она вшита в подсознательную память и определенным образом отражает и отношения в современном обществе.
Сказочник отхлебывал свой кофе и не слишком доверчиво слушал Викину речь, но что-бы не выглядеть таким уж фрагментарным, вклинился
- Так уж и отражает? Все настенное искуство, что мне приходилось видеть в туалетах довольно безадресно: чьи-то безвестные члены гипертрофических размеров прицеленные в изнывающие от страсти женские места.
Вика слизнула немного малиновой начинки острием язычка и, задумчиво глядя на воду, продолжала:
- Безадресные для тебя, а не для человека, который их изобразил. Все ясно как пурген - представь себе в половом смысле зрелого мужчину. Ему бы очень хотелось бы быть с женщиной, но что-то не сложилось: сам он неказист, преподнести себя правильно не умеет, может быть и по мужской части не так силен, но желание-то у него все равно есть. Он озабочен. и тут ему помогает визуальное искусство хотя бы и в примитивной своей форме - он изображает себя, каким бы он хотел быть и ее, какой он хочет видеть. все остальное дело фантазии и умелых рук, и озабоченность проходит. Мастурбация, между нами говоря, палка о двух концах. Статистика показала, что среди активно мастурбирющих людей в зрелом возрасте довольно высокий процент людей, которые многого добились в жизни. потому что они не тратели времени на "покорение" сердец противоположного пола.
Сказочник даже перестал жевать и подумал, то ли это поход за купальными костюмами, то ли блинчики после него, но с Викой что-то происходило. Она звучала азартно и по-хорошему агрессивно. Он не был согласен с ней на все 100% и уж точно не знал ничего про статистику о многоталанных мастурбантах, но и она бы просто так ему лапшу не вешала...
- Подумай сам - нам нечего далеко за примером ходить: да хоть бы взять тебя. Ты не так глуп, как выглядишь, в жизни сводишь концы с концами, хотя с неба звезд не хватаешь, а думаешь - почему? да потому, что у тебя одна наука страсти нежной на уме, и ты в нее весь свой потенциал втюхиваешь с молодых ногтей. А вот если бы сублимировал свое либидо в квадратуру круга, то неизвестно каким бы лауэриатом ты мог стать. Ты не принимай это как оскорбление на свой счет - я люблю мужчин как таковых сама, а не за их карьеры, связи, власть и деньги. Мне бы с милым и в шалаше был рай. но мы сейчас говорим не о нас двоих, а об общей тенденции. У нас по телевизору было talk show публичное на эту тему для тех, кто не спит и кто проснулся....
К этому времени Вика доела свой последний блинок и теперь просто наслаждалась кофе. Сказочник подал ей салфетку и сказал:
- Так как же быть с адресной символикой, или такой не бывает?
- Еще как бывает. Если двое увлеченных, скажем так, друг другом людей находятся на недоступном в обычном понимании расстоянии, но желают партнеров не только умом и сердцем, но и физически, то возникает обмен адресной любовной символикой.
- Это как?
- Ну ты даешь, сказочник! Ты, должно быть учился в годы первых пятилеток и то с горем пополам. Они обмениваются изображением того, чтобы хотели иметь и ночью и днем, если бы не расстояние. И им надо непременно именно то, что есть у партнера, а не увеличенная вырезка интимного места с фоты самой сексапильной красавицы или член неизвестного солдата. Потому что это для них адресные символы их физической любви. Хуже бывает, когда одному надо, и он кричит об этом,а другой - немного тормоз по причинам религиозного или аскетического воспитания или архаических предрассудков возведенных в законы приличия в обществе. Это естественное влечение - мы ведь все немного звери, а некоторые даже много. Но ты не грусти, с тобой такого не случится - я обещаю, но и сама попрошу в первую очередь. Понятие девственность и невинность были созданы искусственно мудрыми проотцами, чтобы приостановить безконтрольный рост населения, которого в последствии было бы просто не прокормить. Мне слабо вериться, что ты из прогрессивного Питера. ты скорее сойдешь за коренного жителя поселка Уденгой.
- Поднимаясь со скамейки Вика подумала, что с ней что-то происходит ей самой сосвем необьяснимое. Ее аналитический ум, совершающий головокружительные логические пируэты в поисках правильных ответов в критических ситуациях, заработал на полных оборотах: что могло быть толчком для нее, чтобы вести такой монолог - это не были ни купальники и даже ни блинчики с малиной. Это был сказочник. Это он все сделал каким-то странным образом. Но каким? Он не задирал меня и не подначивал, скорее наоборот был молчалив и внимательно слушал. Именно поэтому все так и произошло - он просто позволил мне сказать, чтобы я могла подумать, будь я рядом с человеком как.... он. Ах какая я была глупая, когда сказала ему однажды "если бы ты знал меня лучше, то никогда не посмел и сросить" о чем это было? Я уже не помню. Наверное, ерунда какая-нибудь. Но он посмел, и я ему ответила. Там, когда я была: у меня - одно правило для всех, и нет любимчиков. Если он тогда посмел, то знал, что делает, потому что чувствовал, что имеет право считать себя любимчиком и быть исключением...
Сказочник держал ее локоть и испуганно смотрел ей в глаза:" что с тобой, балеринка, тебе нехорошо? Ты так побледнела вдруг. это наверняка кофе слишком крепкий, или они подсыпают в него что-то..."
Вике было очень хорошо. Она взяла его за руку и потянула к ступеням ведущим на верхний уровень набережной. сказочник подумал, что хорошо, что сегодня они без машины - не надо думать ни о чем.
По пути к Лувру они неожиданно зашли в магазинчик, где продают домашних животных. Конечно, по настаянию Вики: она увидела обезьянку в витрине очень похожую на одну из ее соседок не только лицом, но и маленьким передничком. Сказочник не очень понял про пердничек, и они зашли в магазинчик. Вика подходила к клеткам и вольерам, в которых играли и спали вовсе не домашние на ее взгляд животные. Она просто не верила своим глазам, потому что никогда о таком даже не читала. Сказочник знал об этом и раньше в жизни, но дал себе обещание - держаться от такого подальше: так это было притягательно и безумно дорого. Все животные в магазине были величиной со статуэтку, но живые и настоящие. Они были, так сказать, эспирементальные. Какой-то гений по биоинженерии нашел способ как мутировать животных, что каждый последующий приплод становился меньше по размеру, чем его родители. Говорят, что он долго не мог найти себе спонсоров для работы, пока у него не получились первые стойкие результаты, но зато потом от предложений не было отбоя. Он, конечно, все запотентовал и стал сказочно богатым. Цены на животных были очень высокие: маленькая зебра стоила как большой автомобиль. Богатые люди, однако, денег на такую прелесть не жалели и дарили своим детям живых лошадей, верблюдов и медведей.
- Вика трогала рукой чью-то гривку величиной с зубную щетку и улыбалась. Они подошли к клетке со львами и тиграми. те вовсе не были похожи на котят: у них были звериные взгляды, а некоторые из них безпощадно любились и истошно рычали.
- Из магазина они быстро домчались до Лувра. Им очень повезло с очередью, которой фактически не было: искусство почему-то воспринимается обычной публикой в первой половине дня значительно лучше, чем после обеда.
- Они ходили по полупустым залам. Вика заметила, что со многих картин смотрят не слишком веселые лица. Сказочник с ней согласился и пояснил, что они потому и не слишком счастливые, что восхищающихся ими посетителей не так уж много, а они как артисты - привыкли к охам и ахам и беспрекословному поклонению толпы, но зато по утрам они сверкают как начищенные самовары.
- Вике остановилась около одной картины под названием "посещение Инкибуса" на ней была изображена страння пара: двухметровый лесной человек с лицом похожим на Филипа Киркорова, только еще красивее, и молодая спящая женщина в задранной ночной рубашке, лежащих на ложе из мягкого мха. Сказочник спросил Вику, что ее так впечатлило. она ответила:" этот Инкибус, ночной любовник многих женщин. Он провинился перед богами, и они сделали его не слишком умным. Ему не оставалось ничего другого как уйти жить в лес, но по ночам он приходил в дома одиноких женщин и обладал ими, когда они спали,а утром женщины себя чувствовали очень хорошо. если некоторые и полупросыпались во время его посещения, то сразу засыпали опять, потому что такая мужская красота может только приснится. Я знала его близкого родственника, очень похожего на этого, и в дневное время тоже, но тот жил не в лесах. В народе его звали Футляром за умственные качества и красоту форм. Сказочнику история понравилась в устном пересказе Вики, и он подумал про одного своего знакомого экскурсовода-фарцовщика из питербуржского Эрмитажа. Тот тоже знал и рассказывал истории о сотнях полотен на трех языках, был остроумным собеседником, делал много денег на фарцовке и его никогда не трогала милиция. Они приятельствовали со школьной скамьи и потом немного семьями - сказочная жена одевалась у экскурсовода и как некоторые поговаривали, раздевалась тоже. Сказочник, знал, что это неправда, но никогда, не возражал говорившем это, а просто пожимал плечами. Он знал экскурсоводов сикрет: его не интресесовали женщины как пол, но чтобы быть на должном уровне у общественного мнения, он имел нормальную семью и так называемых любовниц, разнощиц слухов о его щедрости и умении любить. Но на самом деле экскурсовод любил белобрысых мальчишек, только что приехавших из пионерских лагерей или каких-то там деревень. Ээтот сикрет и знал сказочник. Знали это и в КГБ.
- Несколько лет назад он услышал его голос по телефону и подумал, что тот звонит из Питера, но оказалось, что звонил он из пристанционного бара того же городка, где жил сказочник. Они встретились в тот же вечер и долго болтали о минувших днях, находках и потерях, друзьях живых и уже не очень, детях и их женах, искусстве вообще и в его частной коллекции.
- Бармен удивлялся, как двое мужчин могут столько пить и безостановочно разговаривать. Когда пришло время уходить< сказочник предложил пойти как-нибудь на рок-концерт в театр на пляже, чтобы не мотаться в Манхаттан. Бармен подал им репертуар концертов на текущий месяц, и они решили пойти
и послишать группу Инкибес, так что сегодня сказочник слушал историю про мифического красавца-недоумка второй раз. Круг замкнулся.
- Вот такой dejavue сличился со сказочником. Он и сам удивился, когда закрыл рот – оказалось, что он все это еще рассказал Вике, а не просто вспомнил.
- Когда опечаленные недостатком публики настенные шедевры утомили их своими недовольными лицами - остовалась одна надежда- Мона Лиса.
- Вика предложила разделится на две команды и подойти к ней из двух различных дверей, чтобы получить два различных мнения. Так они и сделали.
Перед этой картиной всегда толпилось много народу. Говорят, что ее поклонники приходили к ней на целый день, только что не разбивали лагерь и не жгли костров. Некоторые из них вступали в знакомство с другими и обменивались своими открытиями с новыми друзьями. Другие были явными индивидуалистами: они ничего не хотели делить или слышать то,что они и без того знали.
- Такие любители проводили в зале целый свой день.
Когда Вика вступала через свою дверь в зал, сказочник уже был там и поймал глазами ее лицо. Он наблюдал за его игрой. Викино лицо потянуло рябью непроизвольной улыбкой через губы, похожей на ту, что бывают у 3-месячных малышей не слишком еще осознанную. А ее глаза отскочили от картины, как от ожога, и уставились на секунду в чью-то спину, и только потом стали смотреть на цель спокойно и бесстрастно.
- Я отлично понимаю, почему эта ехидная улыбочка не сходит с ее лица: Она ведь прекрасно знает, что в других залах не все довольны в это время дня, а у нее в гостинной - 100% посещаемость. Думаю, что нам следует попасть на базары Италии - я бы хотела поискать среди местных горожанок женщин с такими лицами. Если они были в его время - не могли же они перевестись. За несколько веков генотип повторяется несколько раз в замкнутом пространстве - она ведь не была полукровкой как я.
- Италия в конце лета может быть достойным местом для посещения. Об этом стоит подумать.Хорошая мысль, в ней что-то есть. чтобы найти людей с подобными лицаму нужно попасть в демографический конклав такого генотипа, куда мало кто приезжает или уезжает. Это должна быть настоящая глубинка. Хочешь написать диссер на тему?
Насмотревшись на картину из различных точек, они решили пойти в павильон габеленов и шпалер. Вика сказала, что у ее бабушки был габелен в деревянной рамке,который весел долгие годы, незамеченным на стене, но вот однажды в комнате передвигали какую-то мебель и сбили рамку с крючка. От паденя она поломалась, и у габелена-тряпочки началась новая жизнь. Все сразу как-то заметили, что на нем изображена многосюжетная уличная жизнь городка Ближнего Востока.
- Вика любила ей укрываться, когда хотелось приятной компании с каким-нибудь мишкой или белозубым пласмассовым пожарником во время дневного сна в дни болезней. Иногда она бывала цыганской гадалкой с габеленом на голове и просила хоть каких-нибудь денег у папы за предсказание судьбы - что будет на обед. Потом она больше не жила там, но до сих пор помнила всех персонажей, включая босоногих городских жуликов, вутягивающих толстенный кошелек у лысого француза из заднего кармана, пока он торговался с уличной цветочницей, жующего верблюда и горбоносого мужчину с длинным ружьем - проводителя террористов и борцов за свободу.
В зале с габеленами не было и вовсе посетителей. сказочник не посешал этоы зал никогда. Точнее сказать он был здесь однажды, но об этом разе он не хотел вспоминать.
- Вика сразу нашла знакомую с детсва картину и стояла очаровання от невероятной радости такой встречи: все было на своих местах: и кареглазая Эстер и француз Пупуа. Она рассказала свою детскую историю сказочнику со всеми подробностями и именами, добавив, что когда она уставала смотреть на лицевую сторону полотна, то смотрела на внутреннюю и играла в негативное зазеркалье. На внутренней стороне все было очень похоже, только все были неграми и левшами, афранцуз Пупуа был господиним Пупубе. сказочник тоже был теперь очарован, но не только историей, а и ее создательницей. Он не обращал внимания на полуспящую служительницу и целовал Вику в послушные руки, плечи и шею, А она думала, что как это странно получилось, что она стоит перед бабушкиным габеленом, но теперь уже в парижском Лувре и целуется неппенужденно по-французски с человеком, который втянул ее в историю, похожую на сказку.
- На этом месте мысль прервалась, потому что ее губы утонули во французском поцелуе, требующем полной самоотдачи и получения.
Раздавались тихие звоночки, извещающие о закрытии музея. Наша пара сидела на диванчике с высокой спинкой и процеловалась бы еще очень долго, если бы не проснувшаяся смотрительница.
Когда они вышли на придворцовую площадь, уже смеркалось. сказочник загадочно посмотрел по сторонам и сказал:"а не пойти ли нам сегодня в гости к местным жителям?"- он достал телефон и долго над ним калдовал. В конце концов он заговрил по-английски. Вика никогда не слышала его голос в таком оформлении и просто привыкала к его звуку. Разговор не был длинным. Они остановили такси с губастым водилой черного цвета. По дороге в гости они остановились около деликатесного магазина. Вика осталась сидеть в машине, а сказочник вернулся очень быстро. у него в руках была круглая головка сыра и бутылка крымского кагора.
- Улица, на которую им надо была попасть была довольно далеко, так что они провели в машине около получаса. Для Вики - это все равно было познаванием города, так сказать галопом-по европам. Сказочник говорил про Лувр, сожалел, что они не посмотрели экспозиции нарядов от времен ренецсанса до наших дней. Вика полушутливо спросила:" что тебе в нарядах? у тебя дедушка был дамским портным, и вы вместе делали бесконечные примерки назло бабушке?"
- Мой дедушка слушал грамофон и читал передовую прессу всю свою жизнь после травмы головы. А до того он был социал-демократом и хозяином слесарных мастерских. Думаю, что он находил более изысканные пути, как раздеть женщину, чем приглашать ее на банальную примерку.
Вика подумала про сказочного дедушку - был ли он галантен, как он говорил и о чем. Скорее всего, что они совсем не похожи друг на друга: Каждый из них был лентяем по-своему, соразмерно своей эпохе. Поэтому пушествие во времени было бы довольно непросто - люди выдавали бы себя своими привычками. Обьявелиния в газетах звучали бы так во времена сожжения храма.; "требуются экспедиторы. возможны контакты, знание языков обязательно, медицинские и социальные страховки"
Сказочник говорил, что в свое время он был большим поклонник романов Дюма и очень сожалел, что не родился во времена мушкетеров, но потом его мнение на этот счет диаметрально переменилось: у евреев уже в те времена была ужастная жизнь, а когда они пытались путешествовать, то их подозревали в шпионаже в неизвестно чью пользу, но всегда против той страны, где они находились. Благодаря таким гонениям и приследованиям, евреи стали очень мимикричны национально, социально и культурно во многих странах, где их просто не палили на кострах. Иногда им подходили страны на многие столетия, и они ассимилировались в местное население. такое случилось однажды в Персии-Иране после того как Навуходоносор увел их в рабство к себе в доисторические времена. Так они там и остались жить на тысячилетия. забурели и разбогатели за века. Никто об этом никогда бы официально и не вспомнил, если бы совсем недавно, лет тридцать назад к власти там не пришли фундаменталисты, нетерпимые к другим религиям. После свержения режима ихнего шах-шараха многие из богатых собрали свои манатки и рванули жить в Америку. Они вовсе не бедствовали, потому что манатки у них были непростые, а золотые и бриллиантовые. Они просто приехали в Нью-Йорк и скупили самую дорогую недвижимость, открыли свои частные школы и живут там себе припеваючи.
в это время машина вывернула на нужную им улицу и остановилась у старинного особняка.
- Это и есть дом, в котором жила белогвардейская бабушка когда-то. Сюда мы и идем в гости. В доме теперь хозяйничает другая внучка, с которой я познакомился в последнее свое посещение. По телефону она меня, конечно не узнала - я просто сказал, что был бабушкиным хорошим знакомым и хотел передать ей привет. Она мне сказала, что бабушки уже нет в живых, но чтобы я зашел, если будет время: вчера из штатов приехала ее сестра. Я понял, какая сестра и быстро положил трубку, чтобы не нарушить исторический ход событий.
- Опять без видимых причин целоваться полезешь? сказочник, давай лучше не пойдем - не порти ты нам мармеладные каникулы. Ну что тебе с этими недобитками делать таким приятным летним вечером? Ты сам говорил, что я одна твоя полетчица до самого конца...
- Если ты помнишь из рассказа, что и в прошлый раз вовсе не я был инициатором всей той киссорамы: если ты будешь со мной, то все будет нормально. Мы не должны там сидеть до конца сыра, не волнуйся - наш Слон никуда не убежит.
Они поднялись в старомодно-вздрагивающем лифте на третий этаж и повернули ручку механического звонка. За дверями долго не было никаких звуков, потом вдуг зацокало женскими каблучками. Дверь отварилась, и они вошли. Прихожая была темной, и пахло апельсиновой мздрой. Дверь открыла другая внучка, теперешняя хозяйка квартиры, и сразу представилась обоим:"Агата". сказочника она не узнала, или просто сделала вид, увидев его не одного. Они последовали за ней в комнаты. Трудно было представить, что из-за входных дверей не было слышно никаких звуков, потому что в квартире явно царило какое-то оживление: две женщины носились как наперегонки из кухни в столовую с горячими блюдами. В коридоре стояли какие-то молодые люди. Агата, почти не останавливаясь, представила их как своих детей и их заокеанских кузенов. Те просто кивнули в ответ, не прекращая своей беседы.
Когда они вошли в гостиную, Вика сразу обратила внимание на необычной формы люстру - Тифани с зелеными павлинами и другими яркими печугами у первых под ногани. Она такИх ламп никогда не видела наяву, а в кино их просто не замечала. Здесь же лампа завладела ее вниманием больше, чем все остальное. Сказочник тем временем раскланивался с людьми вокруг стола. Муж Агаты сидел гостем за собственным столом, не особенно обращая внимание на вновь прибывших. Вообще-то он был занят беседой с другим мужчиной со старомодными длиными усами и седым ponytail. Рядом с ним по левую руку сидела женщина лет сорока.
- Насмотревшись на лампу, Вика подошла к сказочнику, и он теперь представлял ее всем как чемпионку международного конкурса по тутовому мармеладу. Хозяину стола показалась эта тема достойной для продолжения разговора. Он спросил ее о первоисточнике победоносного рецепта. Вика ответила, что варила мармелад, находясь в самнобулическом сне, в который ее опустил сказочник, так что все вовпросы к нему. Сорокалетняя женщина впервые посмотрела на него и открыла рот в полу-улыбке. Вика подумала, что сейчас все и начнется, Но ничего не началось, потому что основная внучка его не узнала. Хозяин дома сказал:"друзья мои и родственники, давайте же выпивать и закусывать - вы же во Францию именно за этим и приехали."
Основная внучка задумчиво сказала, что после Сарбонны, переехав в Калифорнию, она не могла пить американские вина 6 лет и родила за это время 2х сыновей.
- Вика наклонилась к сказочнику:" ну что ты за садист за такой - подойди к женщине и скажи ей что-ли звериное слово или угадай про родинку, а то она сейчас напьется и уже и мужа-красавца узнавать будет не в состоянии"
- Сказочник сказал:" еще не время, обед не будет слишком длинным, когда подадут ликеры и сыр, тогда он и начнет действия.
- Какие еще действия - сам говорил, что мы не будем здесь долго сидеть. Давай быстренько покушаем да и пойдем, в самом деле.
- Тогда зачем мы сюда пришли? Все развивается не совсем так, как я предполагал, но все равно может быть интересно.
- Но обед не оказался таким коротким, как предвещал сказочник. Никто не был откровенно голоден, люди не виделись долгое время и просто разговаривали между укусами. Вике стало немного скучно, и обогнала всех на бокал чего-то чудненького. Результат был вызывающе смелым. Она выпила еще бокал того же и успокоилась: этот разговор вокруг напоминал ей прыжки на под скакалку, когда двое крутят, а третий скачет. Важным фактором успешных прыжков был момент вскока и выскока. Именно это ей сейчас и предстояло. Для начала она выделила для себя речь больше других похожую на русскую и стала прислушиваться к ее ритму и мелодике. Говорили Агата и ее заокенская сестра по инени Лана. Они сидели через угол стола, поэтому говорили достаточно громко, что бы быть услышанными. Вика ждала своей волны и еще толком не знала, с чем она впрыгнет, но ей было хорошо уже от одного предчувствия. Все нарушил сказочник. он, оказывается, уже давно разговаривал с другими, а теперь вот и про нее вспомнил и захотел перетащить ее болтать с совсем другими людьми, чем она минуту назад собиралась. Он спросил ее, есть ли ограничения для проезда на лошадях по трехполосным магистралям в ее городе. Как ни странно, ответ сидел на кончике ее языка - она просто прыгнула в обьятия к этим урбанистам, которые сравнивали способы и свободы передвижения в современных городах. Вика довольно торжественным голосом сообщила всем интересующимся, что верховые и двуколки могут использовать велосипедную линию, но только в дневное время, потому что в темноте может возникнуть аварийная ситуация. Она не договорила ясно последнего слова, потому что неистово засмеялась от представления такой ситуации. Все вокруг тоже радостно улыбались, вклучая сказочника. Но он, непутевый, все же спросил:" в чем же повышенная аварийность?"
- В темноте непонятно, кде конь, а где кобыла, может получиться комедия ошибок.
Всем ее ответ, пожалуй, понравился больше, чем весь этот обед и чем радость от встречи с теми,, кого они не видели долгое время. Они все вдруг засмеялись очень слаженно и дружно как в массовой сцене театра Советской Армии.
Вика чувствовала себя превосходно. Она притянула к себе бутылку с чудненьким и старательно записывала информацию с этикетки себе на ладошку. Вдруг что-то инородное коснулось легко ее туфельки под столом. Вика ничего не могла понять, пока не поймала на себе испытывающего взгляда черноволого красавца, сидящего по другую сторону стола. Он кивнул ей длинными рестницами, что мол именно он ее касался под столом, и она почему-то покраснела. Когда смех улегся, у всех разыгрался небывалый аппетит, и разговоры сразу прекратились, потому что рты были теперь заняты другим. Сказочник налил и себе чудненького и медленно его потягивал, поглядывая на приезжую внучку.
- Вика ела грибное блюдо, которое в передовых ресторанах ее города называлось "жюльен" Оно было вкусным по-иному, должно быть, из-за других сортов грибов, чем дома. и асоциировало в ее голове с понятием комплексный обед. Наверное потому что в дополнение к грибам и мясу в нем еще был и бульон.
- В комнату ввалились сыновья сестер и сказали, что они уходят пообедать и потанцевать. На них никто не обиделся. Постепенно трапеза закончилась, но стол не выглядел разоренным. Мужчины потянулись за сигарами/и сигаретами Впрочем и женщины тоже. Агата сказала, что кофе она подаст в диванной. Черноволосый всплыл из-за Викиной спины совсем неожиданно, как подводная лодка- нарушитель территориальных вод и спросил ее московским акующим говорком:" вы галопируете? как часто?"
- с восходом - я всегда в седле, но уже давно не галопирую - я гарцую - ей самой было странно и интересно, что слова и фразы так непринужденно выходят из нее. На втором горизонте мышления сверкала мысль, что все это благодаря вину открылась какаю-то плотина или даже дамба, и она действтельно гарцует.
- А мне вот удается вставить ногу в стремя все реже и реже - работа и семья отнимают все мое время, а я ведь это так люблю. У вас своя лошадь или вы состоите в клубе?
- Я в клубе, конечно же состою, но не на лошадиной почве. Лошадь у меня, так сказать, на содержании. Вы может быть читали в газетах пару лет назад про лошадей Кантемировской дивизии, которых должны были пустить на салями, если бы не нашлось достаточно спонсоров и средств. Тогда и лошадь появилась.
Вика только сейчас заметила, что стоит в кругу людей, которые ее с интересом слушают, не перебивая. Пришлось продолжить в том же ключе:" с кормами, однако, по-прежнему неважно, как многое у нас. И всегда кто-то виноват, что овсы не взошли. если бы не помощь как странам третьего мира, где бы я взяла овсяного сириала..." все опять заулыбались.
К ней подошла калифорнийская внучка, и Вика почувствовала напряжение. Лана положила ей руку на плечо и сказала, что ее рассказ ей показался очень забавным, и сразу можно было понять, откуда она родом. Вика сделала вопросительное лицо:" и откуда же вы думаете я родом?"
- мой русский давно уже не так хорош как был когда-то, но я думаю, что вы с юга России, хотя юмор ваш очень даже столичный. Я когда-то прожила несколько месяцев в России, много там путешествовала.
- Вы были на студенческой программе или как турист?
- Все началось со студенческой программы, а потом меня подобрал персональный эксурсовод, и мы ездили с ним вместе. он знал много об истории и историй. пойдемте пить кофе.
- Что же случилось потом? вы никогда его не встречали с тех пор?
- Нет, не пришлось. а если бы и встретила, то навряд ли бы узнала - прошло много лет, а русские мужчины стареют с полярным коэффициентом. Он был молодым, длинноволосым и бородатым - я его лица без волос не могу и представить. Сестра мне говорила, что она его встретила в этом доме лет 12 назад - он искал меня в Париже. Значит, он уехал из России. помню, что он очень хотел путешествовать и был готов к этому теоретически.
- Вика представила эту Лану во времена молодого сказочника и подумала, что тогда она была совсем мальчиком: пытливый пацанский взгляд карих цыганских глаз с желтыми кошачьими крапинками, тонкий нос с благородной горбинкой и чуть вздернутая верхняя губа слабовато подходили к облику мамаши 2 около двадцатилетних малышей.
- Они прошли в диванную, которая фактически была библиотекой.
- Вика моментально отыскала глазами стул-скамеечку как и в том книжном магазине и подумала, что в этом доме этот кусочек мебели мог бы рассказать совершенно сумасшедчие истории.
- Лана по-хозяйски подошла к полкам и что-то искала там глазами. в конце концов она вытянула маленькую серую книгу, которая оказалась русско-английским словарем. Вика стояла рядом и, когда из книги выпала фотография, ловко поймала ее на лету. Теперь у Ланы было растерянное лицо со следами улыбки.
- Лана, это вы в молодости, то есть я хотела сказать, когда были студенткой?
- Нет это вовсе не я, но мой русский экскурсовод находил определенное сходство с молодой Анной Ахматовой и подарил мне это фото вместе со словарем.
- Из Питера я прилетела тогда к бабушке продолжать мое обучение в Сарбонне и оставила этот словарик жить в Париже. В то время у людей была привычка делать дарственные надписи в книгах. Я думаю, что это делалось неспроста, особенно в России: во-первых, там все и все читали как угорелые, и книг было просто не достать, поэтому приобретение каждого тома было значительным событием у читающей публики, которое было зарегистрировано дарственной надписью и во-вторых, достойность и значимость друзей тогда определялись ценностью книг, которые они тебе подарили: какое-то наслоевие инстинктов и обычаев из недров истории в наше время.
- Очень интересно. у вас к экскурсоводуу давно уже нет такого интереса, как у него к вам всего 10 лет назад? Вы меня извините за такой вопрос, но эта прекрасная еда и вино совершенно сделали меня безконтрольно-любопытной, и потом это так интересно слушать вашу речь: она очень русская и правильная, но настолько, что сейчас такого уже и не услышать.
- Конечно, милочка, меня на так часто спршивают о моей жизни в последнее время, мне только приятно, что вас это интересует. Я не искала экскурсовода, потому что через 2 года после нашей встречи и времени вместе я вышла замуж. Помню даже, что послала ему свои свадебные фотографии и получила от него поздравления. Мы слали открытки друг другу на новый год и на день Красной Армии. Он считал, что благодаря Красной Армии моя бабушка оказалась в Париже, нашла себе дедушку и нарожала себе детей - иначе бы меня вообще не случилось. У меня по этому поводу с ним был спор, ведЬ бабушкин брат служил офицером у генерала Каледина и погиб в гражданской войне. Однако победила логика экскурсовода.
- Так ваша бабушка действительно была сестрой белогвардейца? Во здорово!! вы, наверное, слышали от нее тысячи потрясающих историй, да наверное и ее история была не хуже других.
- История очень обычная по тем временам. Она приехала со своими родителями без средств и имущества в чужую страну для бедствий и лишений. Ее отец стал таксистом, а мать - белошвейкой. У бабушки не было никакого выбора кроме как пойти работать в заведение или выйти замуж. Она не захотела стать ****ью и выскочила замуж за дедушку. Тот был моложе ее, но из богатой семьи. Бабушка была очень хороша собой - ей просто безумно повезло.
Потом у бабушки родилась мама и ее братья.
- А как вы оказались в штатах?
- Моя мать вышла замуж за американского художника, который учился в те годы в Париже. Когда он кончил учиться, они уехали в штаты. Я там уже родилась, но ездила к бабушке какждое лето.
- Что же было дальше? как вы попали в Питер?
- Я училась в универе, знала 2 языка кроме английского - русский и французский. Когда началась программа обмена студентов на семестр, я решила поехать в Питер. У бабушки там жил брат, который работал на какой-то фабрике инженером. Он не мог переписываться с бабушкой, но каким-то образом пересылал ей деньги, потому что думал, что она очень нуждается. Бабушка давно уже не нуждалась в средствах и передала мне для него много денег. Нас было 200 студентов, и,к счастью, на таможне нас не осматривали так уж тщательно.
- Из-за этих денег у меня и получилась не совсем обычная поездка.
- Когда я прилетела в Питер, то узнала, что бабушкин брат умер. У него никогда не было семьи, и деньги, 10000 рублей остались у меня. Я абсолютно не знала, что с ними делать, да у меня и не было времени и возможности их тратить: мы занимались очень усиленно 6 недель, чтобы получить свои кредиты, а в России в то время нельзя было купить, что-либо ценное, чтобы увезти с собой без сложностей и волокиты.
- Лана, я никогда в жизни не представляла, что услышу такую историю, скажем так, из первоисточника. Вы рассказываете это так непринужденно и обыденно, что мне просто обидно, что ничего даже близко похожего не случалось со мной.
- Милочка, вы все преувеличиваете и недооцениваете. Позвольте мне спросить вас: как вы сами-то попали в Париж - я не думаю, что вы дочка или любовница какого-нибудь нового русского. что вы делаете в Париже?
- вообще-то я здесь абсолютно случайно - просто выиграла контест за лучший рецепт на тутовый мармелад.
Лана быстро поставила рюмку со своим портом на кофейный столик и захохотала низким и трескучим смехом:" моя история вашей и в подметки не годится. Я никогда не думала, что такие контесты и существуют вообще. Кто-же его проводил?"
- Фирма Бон-Бон.
Лана буквально перегнулась пополам и показала Вике рукой, что бы та сию же минуту замолчала, а иначе с ней может случится что-то непоправимое. Через пару минут, когда смех отпустил ее, но необратимая улыбка так и осталась на ее лице, она продолжала:" люди имеют тенденцию недооценивать себя и своих обстоятельств и переоценивать других."
- Ну расскажите мне про свои обстоятельства. Про свои я все равно вам ничего сказать больше не могу, потому что не знаю. Как же вы нашли этого экскурсовода, и что было дальше?
- Это довольно банальная история: Я была молоденькой американо-француженкой в чужом большом городе. Однажды договорилась с одним парнем из нашей группы встретиться и пойти погулять, а он не пришел. Пока я стояла и поджидала его, ко мне и подошел местный мальчик с очень занятым лицом. я никак не могла прикурить от спичек, и он помог мне. Мы разговорились. Он оказался довольно забавным человеком. Говорил со мной по-русски, и я все понимала. Это очень помогло нам наладить контакт. Мы стали встречаться и проводить много времени вместе: ходили во всякие гости к его интересным приятелям и очень неслабо проводили время. Помню, что мы много спорили, но всегда смеялись не только над друг другом , но и над собой. Однажды мы в очередной раз шли в гости, и я, вместо надоевших жирных кремовых тортов, предложила купить головку сыра. Он очень смеялся и говорил, что это непринято - хозяева могут обидеться, если им принесут еду, как неимущим, но я настояла на своем и купила сыр под названеим Пашехонский, потому, что в головках только такой и был
Я ему рассказала историю про деньги, которым не было счета, и тогда он мне предложил умопомрачительный план, как их использовать.
- Что же это был за план - нанять его экскурсоводом с министерской зарплатой?
- Не совсем так. Он предложил мне заболеть и отстать от своей группы, а в место учебы поехать по различным местам по России и действительно познакомиться с культурой и людьми. Все было не так просто, но он знал нужных людей и все получилось как в итальянском кино.
- - Это очень похоже на срану, где я живу: если есть деньги и знаешь нужных людей, тебя могут похоронить и воскресить. Таких людей, как ваш экскуросовод - пол России, но удачливых-единицы. У вас были романтические отношения с ним - как же вы смогли расстаться?
- Конец нашей истории был довольно тривиальный: когда мы исколесили пол-страны, деньги стали подходить к концу. Бабушка и родители очень волновались за меня, что я не вернулась с группой назад, и меня даже искали. Я позвонила во Францию и подтвердила, что беру весенний учебный семестр. Мы путешесрвовали вместе пол-года. Экскурсовод даже не звонил домой. в конце концов мы расстались в Москве. Про наше время вместе можно было бы написать историю, но я не возьмусь этого делать, так как далеко не все понимала.
Сказочник не слышал всего этого разговора - он курил сигарету в кругу мужчин. Вика нашла его и одарила новым, невиданным до того момента взглядом. он подумал, что это все еще влияние чудненького вина.
Из кухни принесли подносы с сырами и фруктами. Вика подумала, как странно есть сыр во второй половине дня, да еще после обеда, когда уже весь организм насыщен протеинами. Французы-загадочная нация - едят жирное и пьют вина в больше, чем умеренных количествах и не толстеют, и национальный уровень холестерола у них довольно низкий....
Фрукты были изрезаны до неузнаваемости, но зато стали очень компактными. Сыры были непочатыми, и к каждому был свой нож. По середине подноса желтой шайбой лежала головка пашехонского сыра, которую прикупил сказочник. Вика чувствовала, что довольно скоро что-то должно произойти: ружье на стене должно выстрелить. Она хотелауслышать этот залп.
- На лице сказочника разгуливала шалопайская улыбка мастера практических шуток - он знал свое ремесло на 4 сплюсом.
Набрав горку фруктов, Вика вернулась в компаниею к Лане. Та сидела задумчиво одна, попивая свой зеленый шартрез.
- Лана, берите фруктов - мне одной их не осилить. Вы меня простите, если я вас достала своими вопросами, но мне так интерсно. как же кончилась ваша связь с экскурсоводом?
- после замужества я посчитала, что не слишком в праве вести переписку с ним. В Париже я не бывала так часто, потому что мой муж был очень занят на работе, да и у меня на плечах была балетная школа, доставшаяся мне от матери.
Однажды были в Нью-Йорке в гостях у матери моего мужа, и что-то заставило меня полистать телефонную книгу. среди десятков Джейкобов и Милтонов было и имя экскурсовода. Я ему позвонила, и мы договорились встретиться. У него тоже была семья. Это была довольно странная встреча, скажу я вам. В то время я все еще кормила грудью своего первого сына, а он уже говорил.
- Все смотрели на нас как на чудо света. когда я сказала, что к нам приедет в гости мой старинный друг, никому не надо было обьяснять, что у нас когда-то была с ним связь, но это было давнее дело. Все было. однако, иначе с его женой: она ничего об этом не знала толком и была очень удивлена такого сорта вниманием - нас с экскурсоводом запустили в отдельную комнату, где мы разговаривали минут 15, пока я кормила своего малыша. Экскурсовод никак не изменился внешне - все такие же длинные намытые, но не прибранные волосы и бородка.
После этого мы пообедали и пошли погулять в парк. с того дня я его больше не видела. Думаю, что он устроил свою жизнь таким образом как и хотел, чтобы много путешествовать.
После этих слов она встала и направилась к столику с сырами. Вика сидела задумчивая и немного напряженная. Она не знала, как теперь будет относится к своему сказочнику, да и только ли он ее - был большой вопрос. Конечно, он был весь ее в этом отрезке времени - как посмела она сомневаться после всех событий последних 3-х дней. Она думала, что просто бывают люди, которым не живется в одном теле: они щедрые и любопытные, их духа хватает на нескольких.
В эту минуту Вика услыхала Ланин голос, звучащий над всеми остальными:"Откуда взялся этот сыр - кто принес его?"
- Другая внучка озиралась по сторонам в поисках сказочника, а тот стоял у открытого окна и разговаривал с мужем Ланы, которая стремительно двигалась к нему навстречу. Теперь она узнала его:" ты очень изменился - я бы не узнала тебя на улице даже и с этим сыром подмышкой - зачем ты постриг волосы и бороду ... считали встарь не без причин, что борода краса мужчин,
- а нынче, кроме деревенщин, не отличить мужчин от женщин..."
- и они оба заулыбались.
Сказочник представил Вику Лане и сказал, что они путешествуют вместе уже 3 дня и пробудут в Париже до конца недели,а потом поедут на юг, потому что уже купили купальники пригодные для Ницы и Канн.
-Зачем вам ехать в этот дурдом - поехали лучше с нами в Прованс, на бабушкину ферму. Там достаточно места, и вы никого не стесните - Лана посмотрела на своего согласного с ее мнением мужа со старомодными усами.
Было далеко за полночь, когда наша пара вышла из особняка. они посмотрели по сторонам, как бы соотнося себя с пространством, временем и с друг другом и обнялись, как будто давно не виделись. Такси решили не брать, потому что Вика сказала, что по звездам она может ориентироваться, если ей кто-нибудь покажет альфу центавра и скажет точное время по гринвичу.
- Сказочник сказал, что вообще-то они живут не так далеко отсюда и смогут дойти до Слона. Они неспеша шли и молчали первых пару улиц, но потом Вика сказала, что Лана в двух словах рассказала ей про невероятное приключение своей жизни с экскурсоводом, которого сказочник когда-то знал довольно близко, так не мог ли бы он рассказать подробно как было дело.
Сказочник не спешил с ответом, а Вика просто дергала его за руку время от времени, как бы напоминая о себе и своей просьбе.
- Я могу рассказать тебе в общих чертах узловые моменты, выкинув синтементы и лирику. Без этого история , конечно, проиграет, хотя она была задумана скорее как авантюрное предприятие, чем что-либо другое. Экскурсовод в те годы был не слишком в себе уверенном молодым человеком. Более того, именно тогда его будующая жена поссорилась с ним в очередной раз и уехала отдыхать к Черному морю. Он был немного потерян на этой почве, и своего рода отчаяние толкнуло его на "великую американскую тропу."
- Что это еще за тропа такая? мне Лана ничего не говорила про тропу - все действия происходили на мощеных проспектах Питера.
- Американские студенты ходили группами из унивеситетской столовой до общежития одной и той же дорогой, и сами называли это в шутку great american way. Лана была отбившейся от стада овечкой, потому что не была 100% американкой, да еще на 1/4 русская. Экскурсовод облюбовал себе ее, но даже и не надеялся, что ему так повезет.
- А давай мы сегодня совсем не будем спать, и ты мне расскажешь эту историю. оказывается, я так люблю слушать такое из первоисточников. Даже сама не пойму как я раньше без этого обходилась. Чужая страна меня незаслуженно балует, а может и не только страна.
- Откровенно говоря, это было бы совершенно неправильно подвергать тебя подобному испытанию, и если бы не Лана, я бы никогда и не погружал тебя в это. На счет не спать всю ночь- мы могли бы найти и другую причину.
- Я предлагаю чередовать причины, чтобы никто не остался обиженным. Я все равно отнесусь к рассказу как женщина, хотя меня еще тогда и на свете не было.
Так незаметно они шли и разговаривали, делали какие-то повороты то налево, а то и направо, пока неизвестно каким образом не оказались у ног своего шкуру дверь и оказались в каком-то Слона.
- Они вступили в фойэ через закамуфлированую под подслонов'ье техническое помещение. Там пахло моющими средстами и комерческими дезодарантами. Сказочник не торопился покидать этого помещения, а Вика хотела быстрее залесть под прохладную простыню и вытянутся вдоль него в предвкушении рассказа. В конце концов сказачик нашел, что искал, покрутил это в руках и убрал в карман.
В номере они включили спортивный канал, который показывал исключительно футбольные матчи всех стран и народов - зеленое пятно стадиона гармонировало с желтыми стенами.
пока Вика чистила зубы и делала перед зеркалом секретные упражнения для лица, сказочник сидел в кресле по-турецки и листал какой-то каталог с пышнотелыми красотками и легко-стрелковым оружием. Этот каталог был подсунут под их дверь кем-то специально.
Вика выпорхнула из ванной в шелковой маечке, которая ничего функционального не делала, а просто неплохо смотрелась сама по себе на фоне ее плоского живота. она подошла к нему и встала в довольно провокационую позу, когда ноги естественно раздвинуты как раз над его свешенной рукой, и происходят случайные касания. Сказочник поспринял это как сигнал рожка и притянул ее к себе. Теперь Вика глубоко сидела на его руке, покалывала и щекотала ее.
- Нас кто-то пасет – предлогают купить вооруженных девок, или девок отдельно, оружие отдельно или я не знаю что. Возможно, что нас подслушивают и подсматривают тоже, а это значит, что очень скоро мы появимся на интеренете в программе "в гостях у Слона" за символическую цену $2.99
- Ты шутишь. я никогда себя не видела раздетой с тобой. Может быть, когда мы вместе, и ты всему находишь правильное и своевременное применение, я не буду так самокритична. Может быть современные скрытые камеры и микрофоны раскрепостят меня, и я стану явной не только для видео, но и в жизни.
Сказочник нежно, как в балете, опустил ее на себя.
- Викины длинные ноги были ловко перекинуты через подлокотники кресла, которое еще оказалось и качалкой. Им было на удивление удобно сидеть вот просто так, не двигаясь. Кресло едва качалось. Вика моймала себя на мысли, что ее глаза широко раскрыты, и она готова заговорить. Такого еще не случалось никогда. Скзочник сдвинул лямки маечки с ее плеч, и та соскользнула немного вниз, застряв на подросших сосках. Он освободил их языком сначала один, а потом-другой. Теперь они смотрели на него и ждали дальнейших событий. Сказочник уперся пяткой в пол, и кресло закачалось как маятник. Он прижался к Вике тесно-с руками на ее лопатках. Вика держала его голову за волосы и прямо в ухо, чтобы не услушал никакой микрофон спросила:" тебе хорошо во мне? помнишь историю с фотографиями, когда я сказала тебе довольно цинично, что у меня там - как у всех, а ты мне в тон цинично ответил, что очень надеешься на это. На самом деле деле мы оба были малодушными врунами, когда говорили это, потому что на самом деле хотели, чтобы у нас было не так как у всех. просто не знали как это сказать и не выглядеть странными. Да ведь?"
" Мне в тебе очень здорово: каждый раз знакомо, но каждый раз и по-новому. думаю, что человек не может себе представить точно, что его ждет в подобных случаях. все разговоры и описания - это работа ума, а действительное чувство посещения не переводимо подстрочно, потому что у наших органов нет языка слов, но есть язык чувств..."
Вика закрыла глаза и почувствовала как десятки незримых моторчиков набирают бесшумные обороты, сама она едва вибрирует, но через миг-другой оторвется и начнет парить. Сказочник медленно поднялся из крела и перенес ее на деревянный стол солидной работы, который они наладились исплользовать для складирования бесчисленных подушек.
Вика теперь лежала на спине с ногами высоко в воздухе. сказочник склонился над ней, и они мгновенно запарили вместе. Им удалось ухватиться за поток чего-то горячего и взмыть на гребне его так высоко, что было страшно смотреть вниз. Повисев и налюбовавшись, они теперь стремительно планировали вниз. Приземление хлестануло елочными иголками, но пушистый спасителный снежный сугроб принял их в себя, как в бабушкину пуховую подушку - было не больно и почему-то смешно: они сидели как два скомороха, опившиеся медовухи на масленицу и улыбались друг на друга.
Через 15 минут после аварийного приземления счастливая Вика думала, что ее ноги на видео будут выглядить очень выигрышно - такие длинные и стройные. Сказочник целовал ее в плечо и говорил, что довольно скоро им опять надо будет вставать в Париж. Вика посмотрела на него бессонными глазами и решительно сказала :"сказку"
Сказочник перевалился на спину и голосом, похожим на звуковое сопровождение к документальным фильмам об эрозии Земли заговорил:" Теплим июнским днем около 3 часов по полудни он стоял около свезепокрашенного якоря на стрелке Василевского острова и курил болгарскую сигарету Шипка. Сигаретаа была без филтра, и дым был доволно противним, но он продолжал курить. У него был хитрый план - дождаться этой девушки во чтобы то не стало. Он считал себя просто счастливчиком, что стоя в очереди в увиверситетскои столовой за порцией винегрета за 6 копеек, неволно подслушал разговор парня и девушки. Они били американскими студентами, которые приехали изучать русский язык на 6 недель. Согласно их внутренней договоренности на этой программе все были обязаны говорить друг с другом только по-русски. Некоторие из них неплохо владели языком, другие владели хуже. но слушать их речь со стороны было очень смешно, потому что они говорили слишком громко и несуразно. Как они понимали друг друга – никому из местных было непонятно.
В тот раз парень, уходя из столовой, прокричал на весь зал девушке необычайнои внешности, что встретит ее у якоря в 3 часа дня. Девушка стояла на пару людеи впереди него и брала себе полний обед. Он устроилса со своим винегретом за соседним с ней столиком, но таким образом, чтобы не смущать ее своим разглядиванием. У нее били прямие темно русие волоси совершенно невероятно вымытие и поэтому они спадали на плечи совсем как у дорогих моделей. Она была одета в университетскую футболка Беркелей и 501 леви’с. лицом она походила на малчика из-за больших зубов и веснушек, а на девочку - из-за болших карих глаз, тонкого аристократического носа и не по-местному полных губ.
Сказочник посмотрел на Вику. Она лежала на боку с кулочком под чуть приоткрытым ртом и выглядела спящей. Он поправил подушку и совсем уже начал погрушаться в сон, когда услышал " расскажешь мне завтра про не по-местному полные губы. ага"\
- Следующее утро у них началось довольно поздно. сказочник просыпался каждый час после 8 утра, слушал Викино легкое сопение, подтыкал одеяло, где чувствовал неоходимым, и засыпал опять ровно на час. В полдень его разбудил голод и легкий стук в дверь - горничная стояла за порогом с пылесосом и причиндалами для уборки. Сказочник и горничная посмотрели друг на друга, не выразив особого восторга увиденной картиной, но и не смутившись, и каждый пошел своим путем. Сказочник побрился и принял душ, оделся и решил сходить за чем-нибудь для завтрака. Вика продолжала крепко спать, меняя позы под одеялом и вне его. У сказочника мелькнула идея - сделать несколько снимков в формате ретро, чтобы потом сделать из этого фотоколлаж "фазы сна", но голод брал свое.
было уже за полдень, когда он вернулся в номер с корзиной всяких вкусностей как соленых так и сладких и букетикон несезонных фиалок. в комнате работал телевизор и показывал что-то беззвучное про военные действия на ближнем востоке. Вика пела что-то по-грузински в ванной и щелкала языком в месте забытых слов. он освободил увиверсальную поверхность стола и подумал, что мебель в комнате была подобрана не просто так, а после определенного анализа, чтобы у людей была возможность выбора, чем заниматься и не возникал вопрос "где". Подушки теперь громоздились на кровати навалом, зато стол был полностью сервирован на двоих. фиалки и запотевшая бутылка розового молодого шампанского венчали картину. Они еще никогда не пили алкоголя в номере, и он подумал, что кофейные чашечки не могут быть использованы, но на памаять к нему пришли знаменитые подарочные рога, кототорые так и висели дружной связкой на крючке для шляп. Викина песня все-таки подошла к концу, а может быть она готовилась затянуть другую - трудно сказать наверняка. Сказочник вертел в руках рога и думал, что выражение "пей до дна" имеет в первую очередь практические корни- недопитый рог невозможно было поставить. пришлось использовать пустые бутылочки из-под молока как подрожники.
Вика вышла из ванной одетая в черкеску и, увидев на столе припланированное застолье с рогами, подумала, что между нимии существует незримая связь: они, не сговариваясь, использовали сегодня грузинские мотивы.
На первое был незнакомый и густой суп в горшочках с гренками, а остольное можно было бы есть в любое времая дня и ночи: паштет, сыр и какое-то помидорное блюдо со стебельками молодой спаржи.
сказочник сказал, что им сегодня придется нагонять время, потому что они проспали пол-дня. для этого план действий нужно будет спрессовать: они полезут на Эйфелеву башню, потом пойдут на Монпарнас 19, а потом видно будет - может быть в собор парижской богоматери.
Вика ела свой суп и думала, что если она всего этого сейчас даже по-немногу попробует, то на башню ей будет не взобраться. Во-первых, она не тренировала себя к таким восхождениям после обедов и во-вторых, она может бояться высоты, но еще этого просто не знает. Может быть там есть лифт - не может же быть, чтобы все туристы лезли на эту башню, как на Эверест. В самом крайнем случае мы сможем погулять под ней и все равно получить хорошее впечатление от этого чуда инженерии. надо не забыть купить открыток и футболок с башенной символикой.
- что мы будем делать на Монпарнас 19 - там живет еще одна прошловековая реликвия твоего великодушия? Могу представит,ь как гротесково можно было бы обделать подобные моменты в итальянском кино с Мастрояни в главной роли.
- На Монпарнас 19 когда-то жил Модильяни, художничек такой - помнишь кинчик под таким же названием. Я видел много его картин на выстовках из частных коллекций, но никогда не был в его комнате. Это совершенно другое чувство, чем просто видеть чьи-то работы по сравнению с чувством видеть предметы, которыми пользовался гений при жизни. Однажды в Вене я был музее-квартире Моцарта с экскурсией. Мне там было немного скучновато слушать обьяснения про его музыку - я стал ходить по комнатам и наткулся на облезлый стул: тут меня и захватило чувство непередоваемое, что на этом вот стуле и сидел больной Вулфи и дописывал свой реквием. Я прямо впился в тот стул и снял с его спинки белый конский волосок, потому что понял, что волосок выпал из Моцартового парика.
- Что ты с тем волоском сделал-отнес в стол находок или подарил обществу почитателей композитора? По-моему, это просто фетиш. Ты придаешь слишком много смысла вещам, которые не имеют прямого значения. Я абсолютно не понимаю как люди могут соотносить бытовуху с духовным. мне кто-то рассказивал, как Нина Гагарина привезла личные вещи Юрия в Бруклин на Брайтон и продала в антикварный магазин вместе с его шинелью и фуражкой кальсоны и трусы. Это было не слабо для рязанской училки до такого допереть самой. Говорили, что она отсосала приличную сумму за первокосмонавтские подштаники - ей бы больше чем там, нигде не уплатили. а может все это было и просто не его.
- Давай лучше выпьем, а то я скоро горшочек этот насквозь проскребу.
Сказочник разлил шампанское по рогам, и они выпили без всяких тостов в раздумии. Вика знала, что сейчас сказочник собирается с мыслями, чтобы подтвердить научно притягательность бесценных волос из парика и космотрусов. так оно и случилось.
- Предметы, которыми пользовались гении, до сих пор держат в себе их энергетику. это проверенный факт: на скрипке Паганини хорошие скрипачи играют значительно техничней, чем на всяких других, не хуже по качеству. я видел как на аукционе Кристи люди покупали личные вещи Мерилин Монро, и сам до этого рассматривал ее книги и пластинки. Меня, помню, абсолютно убили ее джинсы - такие гиггантско-бесформенные. За их приобретение тоже шла борьба за приобретение, не меньше чем за гагаринскую фуражку.
- Так незаметно за разговором они умяли большую часть корзины и теперь пили чернык кофе с школадной стружкой. Со стола решили не убирать на случай, если горничная будет тоже голодна, а если нет, то она все уберет в холодильник. Ее они увидели сразу, когда открыли двери - она стояла чуть в стороне и посматривала на свои часы. Вика поймала ее пытливый взгляд на себе и сказала сказочнику, что сейчас у той будет веселый час: она уляжется в их кровать доедать и допивать, что от них осталось, и смотреть на их ночное видео. сказочник ничего не ответил, лишь повел плечами.
Они нашли свою машину на правильном месте. Оказалось, что и здесь им повезло потому что соседскую машину как раз в это время заковывали в какие-то стальные галоши за несоблюдение каких-то муниципальных регуляций.
- Как ты думаешь, Эйфелева башня - это организания или просто достопримечательность? Было бы интересно, если бы у нее был управдом с бригадой рабочих, которые ее починяли. Я подумала, что эта работа никогда бы не могла надоесть, потому что все время что-то в таком большом готово поломаться скрытно, а пока это станет явным могут пройти годы, и значительный ремонт будет необходим.
Сказочник вел машину и слушал Вику, посматривая с опасением на нее через зеркало заднего обзора: Вроде она была просто при хорошем настроении. Такой момент упускать было нельзя, как впрочем и все другие моменты, и он сказал:" мы сейчас приедем на точку, и ты сможешь обо всем этом поинтересоваться из первых уст - наверняка у них есть необьятный штат людей, каждый из которых следит за своим маленьким кусочком башни и пишет отчеты о состоянии. Я думаю, что эти люди ненавидят свою башню, потому что они к ней прикованы обстоятельсывами. Но это не просто ненависть , а любовь - ненависть. Любовь у них тоже есть, но они про нее не говорят и даже не думают - это как благословление, которое всегда с собой. Башня для них, как нелюбимая жена, которая кормит и поит, обстирывает и обглаживает, но не любима за другие менее практические качества и скверные привычки.
- Какие у башни-жены могут быть скверные привычки?
- У башни одни, а у жены другие, но они должны с ними жить и мириться. Когда сильный ветер или гололед или миграция птиц, у которых понос - они должны быть начеку в своих оранжевых комбинезонах - поэтому она и нелюбима.
- Ты это дело так осведомленно описываешь, как будто и сам там когда-то работал. Я думаю, что башня в наши дни - довольно убыточное предприятие, потому что с ней много волокиты, а доход с нее только стоимость за билеты для посещения. Наверняка, сами парижане на нее так уж часто не залезают - ну в крайнем случае, когда приезжают дальние родственники с детьми из провинции: Может быть с ними за компанию. а может быть и нет - ведь они довольно скупые люди - эти французы, Сами они бы и не полезли, а ждали внизу.
- Местные конечно не полезут - у них и так забот -полон рот.
Они оставили машину на каком-то странном полубульваре- полулугу. Было около 2 часов дня, и на этом полулугу тусовалось много народу. Люди сидели на скамейках или просто на траве и кушали свои ланчи с видом на башню.
В кассе сказочнику продали 2 билета на лифт, и Вика с облегчением вздохнула. Лифт оказался довольно вместительным и скоростным, но он не поднимался до самой высокой точки. На смотровой площадке толпились туристы и что-то фотографировали. Вика не понимала такую любовь к фотографированию: ну что толку иметь снимок с такой высоты, если ты, конечно, не шпион. Шпионы - это другое дело. им за это дело в юро платят с надбавкой за высоту. а фотографировать людей на фоне воздуха и вовсе глупость - для этого не стоило сюда лезть.
На площадке находилось несколько павильончиков, в которых продавалась всякая всячина для туристов: путеводители, батарейки и прочие. Был там также и ресторан с шикарным видом. Некоторые посетители вели себя дольно странно - они бросались от одних поручней к другим с отчаянными взгядами и воплями, как будто они только что уронили вниз что-то значительное и без этого не мыслят себе дожить день до конца. Неудивительно, что среди таких были и русские - Вика услышала их речь. сказочник склонился к ее уху и сообщил, что видит ту же русскую парочку мужчин, что купили картину с его подачи несколько дней назад, но уже не одних. Вика спросила:"что ты собираешься им всучить сегодня?"
- Я принудительно никого не кормнлю - они были нашими конкурентами и достойно выиграли свой приз. Если мы их немного подсадили в цене, то за искусство всегда надо платить пропоционально своему желанию. они славные ребята и будут благодарны мне за ту картину еще долгие годы.
После обхода смотровой площадки наша пара решила подняться по лестнице на самый верх. Вика не была уверена, что они дойдут, но другого шанса сделать такое не предвиделось, и они пошли. Они шли, неспеша, и даже затеяли игру в щелочки. И может благодаря этому достигли самой высокой площадки. Как ни странно, там тоже были люди, но совершенно другой закваски. эти вовсе не бросались к перилам и не кричали - они подставляли солнцу и ветру свои загорелые лица за темными дорогими очками Вика почувствовала себя гордой, что и она принадлежит к этой группе и надела свои Долче и Габана. Сказочник посмотрел на часы и предложил спускаться, если их ничего не останавливает от этого. Вике нужно было в туалет. Пришлось побыть на высоте еще какое-то время, а потом уже идти.
спуск по лестнице вниз оказался более трудоемок, чем наверх. Гулкие звуки шагов по металлу напомианали Вике тюремные коридоры. Иногда они слышали голоса людей сверху и снизу, но их никто не обгонял и не шел навстречу.
Они больше не играли в щелочки, а обсуждали парижские крыши, которые даже с такой высоты были очень разночинными. Вика говорила, что описание общества через типичных его представителей производилось писателями прошлого через окна и крыши. Она думала об этом давно и даже собирала всякого рода материалы для возможной диссертации, но кто-то из ее друзей намекнул после 4 балтики 6, что у нее должно быть у самой крыша сползает. Это и приостановило ее необычную для филолога творческую инициативу, однако она все помнила, и огонь желания написать об этом статью в какой-нибудь сугубый литературный альманах горел синимязычком запальника газовой колонки в ее сердце.
она рассказывала о традициях европейских мастеров бытовых драм проникать под чужие крыши под маской дьявола или духа, в некоторых странах с зимним отоплением - трубочистами через дымовые трубы. Сказочник с удовольствием слушал эту обзорную экскурсию в "подкрышную" литературу и думал, что будь в каком-нибудь чухонском Таллине человек с фантазией в туристском управлении, то чисто для комерческих нужд можно было бы возродить городской эпос о Юкко -трубочисте, который посещал в ночь под Рождество всех одиноких горожанок. на базе этого эпоса организовать тур "крыши"....
Вика тем временем ловким переходом перешагнула с крыш на окна самых высоких этажей, за которыми живут ответственные работники и как те окна разносили вдредезги летающие маргаритки в знак проплаты за своих обиженных мастеров.
Когда они достигли смотровой площадки для простых смертных, тема крыш и окон была почти-что исчерпана. сказочник посмотрел на карту города из-за чьего-то плеча и указал Вике рукой направление, куда они пойдут дальше.
выйдя из лифта обоим почему-то захотелось вафельных трубочек с кремом и холодного фрапучино. Вика останавилась около киоска, в котором продавались футболки с башенной символикой. Она позволилал додержать сказочнику свой напиток и трубочку, зашевелила губами и стала загибать пальцы. Сказочник подумал, что не иначе, что сейчас насталаа звездная минута покупки подарков для тех, кто остался дома. пальцев на одной руке не хватило, так что теперь она выглядела и воовсе забавно - со сжатым кулачком одной руки, тремя загнутыми пальцами - на другой и закатанными в подлобье глазами. Сказочник слегка толкнул фотографа с поляроидом и кивнул в Викину сторону. тот понял все без лишних слов и сделал снимок. Вика громко выдохнула слово "восемь" и достала из кармана сложенный пополам конверт без марки и адреса - в нем лежали заветные юро.
Они доели свои трубочки и сделали групповой снимок около фанерной Эйфелевой башни с яркими живыми петухами в руках. Фотограф, хозяин фотопавильона, каким-то образом вычислил, что они говорят по-русски и с улыбкой сказал:" петух Жак и петух Хенри. рус- боюс" Вика странно отнеслась к петушкам - быстро отдала Хенри сказочнику, а себе взяла Жака.
- Фотографии получились замечательные и яркие совсем как реклама к предстоящим петушиным боям, которые еще в некоторых странах легальны.
Сказочник гордо нес пластмассовый мешок переполненный футболками и выглядел счастливым как удачливый фарцовщик с неожиданным кушем. Вика смотрела не него с гордостью и усмешкой одновременно.
ехать в машине им пришлось совсем недолго - Монпарнас оказался совсем рядом. сказочник сказал, что сейчас могут быть определенные сложности, потому что он точно не знает, в какую квартиру им надо подниматься,а по-французски он знал только "же по Невскому марше..." и не думал , что эта фраза доведет из до нужной двери.
- Давай позвонимм консьержу. он должен знать о доме все.
- Ты будешь разговаривать с ним по-грузински?
- Я думаю, что он обязан знать хотя бы один из трех языков - это центр культурной европы.
На звонок вышел пожилой мужчина в шелковой пестрой рубашке с суровым лицом и вопросительно кивнул им головой, мол чего звоните в такое время дня. Первым выступил сказочник. он коротко, но ясно изложил, что они хотели бы посмотреть на квартиру, в которой жил знаменитый художник. Консьерж пожал плечами в полном непонимании. Тогда Вика сказла тоже самое по-грузински. консьерж только нахмурился и отступил шаг назад, готовый к защите.
Сказочник посмотрел на Вику, и они в один голос сказали "Мадильяни".
Консьерж посторонился в дверях и пропустил их вовнутрь. Вика сказала, что-то по-русски и консьерж остановился на секунду, а потом тоже заговорил по-русски. Он сказал, что ему позвонили на счет них из агенства, и что квартира готова к осмотру. Сказочник посмотрел на Вику и шевельнул указательным палцем левой руки, что значило на языке дресировщиков служебных собак "ждать следующей команды". Вика часто пользовала этот знак при общении с незнакомыми мужчинами, когда те спешили познакомиться с собачьей непосредственностью. На восьмом этаже консьерж открыл дверь квартиры, и они вошли все вместе. Консьерж оказался словоохотливым человеком. Он покаывал, где и что включается, как работают плита и хитроумные душевые головки. в конце концов они остались в квартире одни. Вика вопросительно смотрела на сказочника. Он пожал плечами и сказал, что квартиру собираются сдавать в рент, и их перепутали с будуйщими жильцами.
- У нас есть совсем немного времени - настоящие жильцы могут придти в любую минуту. чтобы ты хотела поделать?
- У меня с самого детства была мечта: я хотела бы побывать моделью, с которой Моди писал свои замечательные картины, хотябы одной из них. Они были написаны с такой любовью к женскому телу, что любая бы могла им позавидовать, но люди видят в его картинах прекрасную странность, а не глубокую любовь. если бы можно было путешествовать во времени и вселяться в тела моделей знаменитых художников, многие женщины тратили свои деньги не на наряды.
Вика лежала обнаженная на диване в позе с картины Модильяни довольно профессионально без всякой репитиции.
- К сожалению я не смогу написать картину. у меня нет кистей и красок, и к тому же нас могут прервать каждую минуту. Но у меня есть есть телефон Нокия с фотокамерой, который делает приличные фото.
Сказочник сделал несколько снимков. Теперь Вика принимала позы вовсе не мадильяновских моделей, а более сексуально агрессивные. Сказочник продолжал снимать, пока в дверь не позвонили.
- Оставшиеся дни недели наша парочка бродила по улицам и бульварам, кладбищам и театрам. Их отношения друг к другу были такими же свежими, как если бы они познакомулись минуты назад, открыв глаза после урывочного сна. Каждое утро было утром знакомства. Проснувшийся первым был негласным дежурным в оберегании сна другого. Негласно считалось большой удачей проснуться первым. Это значило, что было время для безмолвного любования и размышления о другом.
- Смотреть на другого разрешалось только одним глазом и не в полный об'ектив. Случалось, что проснувшийся первым после нескольких минут любований засыпал и сам, и тогда просыпался второй, который следовал правилам , проснувшегося первым. Было трудно сказать, знали они о таком первенстве в один день или нет, но это никогда не обсуждалось. Они быстро выбирались из номера, потому что понимали, что задержись они еще на пару минут, обоюдное желание захватит их и кинет в об'ятия друг другу, и через какое-то время, лежа на полу или на столе или в постели они будут извинительно вздыхать об экскурсии « По следам Эсмиральды», на которую они сегодня не попали из-за «митеорологических обстоятельств».
- Этот научно обоснованный и подтвержденный временем термин внедрила Вика. Она читала где-то, что- то во времена мрачного средневековья и раннего возраждения христианские народы были очень богобоязненны, и всякого рода несчастья глобальных размеров, как например эпидемии болезней, наводнения или приближения к Земле каких-нибудь неизвестных ранее космических тел считались знаками-предвестниками конца света. У Пушкина –это было описано в «Пире во время чумы» Однако, конца света не состоялось, а как знак богобоязния события были отмечены демографическими взрывами. Люди не только молились за спасение своих душ, а и любились нещадно.
- Появление комет на небосводе называлось митеорологическим обстоятельством.
- Иногда утренний выход из гостиничного номера нарушался по таким обстоятельствам.
- Они избороздили весь город, познакомились с подзенмым трио и иногда путешествовали вместе с ним в метро. Подзеное трио состояяло из контрбаса, аккордеона и скрипки. Оно влетало в вагон на остановке, и, не дожидаясь закрытия дверей, начинало играть. За 20 секунд басист и скрипач кончали свои партии и собирали подать, аккордеон доигрывал особенно жалостливо выбранную тему. На остановке они переносислись в другой вагон. Репертуар у них был довольно интернациональный: они иногда угадывали о туристах и играли что-нибудь из культурного наследия их страны. Они не были французами.
- Субботним утром наша пара приехала налегке в аэропорт. Все свои вещи они оставили в Слоне по договоренности.
- Самолет до Ницы был необыкновенно маленький, совсем ни как комерческий, но был он переполненн народом как бочка огурцами. Среди пассажиров было очень мало французов, зато полно албанцев и других граждан мусульманского типа.
- Сказочник открыл какой-то журнал, но читать его не смог, а заснул как обычно, еще до взлета. Вика была удивлена таким его поведением, но ничего не сказала, потому что все равно бы не была услышена из за рева двигатей. Она только покачала головой и накрыла его полетным одеялом, под которым спрятала и одну свою руку.
- После разноса послевзлетной воды волшебнику показалось, что он проснулся, но неприятность увиденного заставила его опять прикрыть глаза. Через щелки он однако видел как по проходу прошли трое вооруженнух и закутанных в модные шарфы-лахмотья мужчин. Они что-то кричали пассажирарам на свом языке, но пассажиры не понимали, чего от них хотят и только мрачнели лицами и вбирали головы в плечи. Вооруженные били пассажирам по чему попало за неподчинение, и проливалась первая кровь. Вдруг откуда-то появилась девушка. Лица ее он не мог увидеть, но одежда бала очень знакомой. Она стала кричать на вооруженных властно на знакомом им языке. Волщебник подумал про Вику и посмотрел в ее строну. Викино кресло было пусто. От ужаса он проснулся.
- Вика была на своем месте и листала журнал-каталог покупок на борту самолета.
- - Хорошо, что мы не поехали в Праванс на ферму: я бы об'едалась там всякой вкуснятиной и пирогами с яблоками и корицей и потом бы не смогла влезть ни в один купальник /этой страны. К тому же эта белогвардейская внучка, полная задора и огня, слишком дружелюбна, чтобы поверить в ее искренность.
- - Она – человек другой закваски. Жизнь не испытывала ее так уж сильно после замужества, так что и характер ее остался прежним, романто-хиппическим.
- Неожиданно самолет нырнул в облака и пошел на посадку. Замигали лампочки, напоминающие о пристегнутости. Про курение французские авиакомпании говорили крайне редко.
- Было едва за полдень, когда они выпорхнули из своего отеля на солнечный и занятый пляж. Ница в около пляжной зоне выглядела очень праздной и жизнерадостной. Местный городской архитектор был другом всех цветов радуги: городские дома были покрашены в самые немыслимые цвета и своими игрушечными фасадами походили на реквизит к театральным декорациям.
- От такого яркого солнца Вике стало жарковато и она решила посидеть в тени на скамейке. Для волшебника однако место не хватило: не скамейке сидело еще пол дюжины людей независимых друг от друга. Все они смотрели не в сторону моря, а на молодых белобрысых парней, явно не местных. Парни были хотя и загорелы, но внешностью на французов были не похожи.
- - какие странные простофильи лица у этих ребят. Они напоминают изображения промысловых сортов рыб северного региона Европы. Просто удивительно, что они так ловко ловят и швыряют свои мячи.
- - это, наверное, какие-нибудь спортсмены- профессионалы приехали сюда на сборы или на игру. Судя по размеру мячей они играют в handball.
- - никогда не видела как в нее играют, только слышала название.
- Сказочник постоял около Вики какое-то время, а потом отпросился пройтись по бережку до конца пляжа и сразу обратно.
-
Он шел себе по мелководью, держа сандали в руках и думал о том, как быстро Вика прижилась ко всему местному - как будто жила здесь всю ее жизнь. Камни под ногами становились все крупнее, а загорающих на берегу все меньше. Впереди узким хребтом в море уходил каменный волнорез. На нем стояло несколько человек с удочками, а в конце его на складном стуле сидела фигура и держала в руках какие-то предметы. Сказочник подумал, что это, наверное, один из тех, кто путешествует над водой, используя силу ветра и волн. Он решил подойти к человеку поближе и посмотреть, что же такое тот собирает. Сидящий на стуле держал в руках обручи из какого-то белого метала, на которые он нанизывал алого цвета ткань.
Мужчины посмотрели друг на друга, и сказочник почувствовал, что что-то непоправимое произошло в этот момент с Викой.
Когда он увидел, что вокруг скамейки, на которой он ее оставил 15 минут назад, толпится много народу, он бросился бежать, но был остановлен словами проходящего человека: " ничего особенного там не произошло - девушке попали по голове мячем, но она уже в сознании и может говорить.."
Сказочник растолкал себе тропинку к скамейку и увидел его Вику, лежащей на скамейке с головой покоящейся на коленях незнакомого ему мужчины. Он подошел к ней и взял ее за руку. Мужчина и Вика с удивлением посмотрели на него. Он пытался коснуться ее лица недалеко от большого красного пятна около виска, но Вика оттолкнула его руку и сердито стала его отчитывать по-французски. Она его не узнавала. Это было очевидным. Мужчина спросил сказочника, знает ли он эту девушку. Сказочник рассказал ему все, как было. Мужчина, сказал, что он тренер команды хендболистов и что один из его парней нечаянно попал мячем этой девушке в голову, что она потеряла сознание и упала со скамейки, но когда он подошел, сознание вернулось к ней. К сожалению, он почти не знает местной речи, а она говорит с ним только по-французски.
Вика сидела с обиженым лицом. Сказочник еще раз попытался попытался обратиться к ней и взять ее за руку. Вика стала кричать, отталкивать его руку одной своей рукой и обнимать мужчину другой.
Мужчина медленно встал со скамейки и повел Вику к маленькому серебряному автобусу. Волшебник смотрел им в след. Он понял, что от удара мяча у Вики произошло сотрясение мозга с последующей омнизией: она забыла его и их общий язык, зато "вспомнила" франзузский.
Волшебник по-прежнему держал свои сандали в руках. Он стоял на конце волнореза и всматривался в море. Около складного стула стоял чемодан на колесиках, а под ним, придавленная, лежала толстая тетрадь с трепещащим на ветру листком бумаги.
Волшебник поднял тетрадь и прочитал написанное на листке....
После первых пары строк сказочник понял, что записка адресована конкретно ему. В ней говорилось, что читающий ее числа, месяца и года такого-то в 3 часа по полудню или позже, может полностью быть уверен, что записка эта имеет легальную силу передачи в наследство имени и имущества, находящегося рядом, непосредственно ему.
Дальше шло перечисление вещей и пояснение, что писавший ее, бродячий профессор Шандор, воспользовался силой своего изобретения и исчез с поверхности Земли на значительный срок, а возможно, что и навсегда.
Сказочник опустился на стул и стал листать толстую тетрадь. Все страницы ее были исписаны мелким почерком убористо и четко. На некоторых были диаграммы и эскизы каких-то узлов механизмов с указательными стрелками.
В чемодане на колесах лежали спресованные для большей компактности различные одежды в прозрачных пластиковых мешках, американский паспорт, высписанный в городе Стемфорд и деиствительный до ноября 2012 года, но без фотографии и несколько пригоршней странных монет различных достоинств. В паспорт был заложен авиа билет в Неаполь и билет на паром без даты отправления.
Сказочник переложил паспорт во внутренний карман пиджака и, собрав все остольное в состояние годное для переноса, осторожно начал двигаться в сторону пляжа. Навстречу ему попалась пара немолодых загорелых до черноты людей. Они остановили его и женщина спросила: « так вы все-таки вернулись? А где же ваши алые обручи – улетели от вас?»
Через несколько минут он сидел в такси на пути в аэропорт.
Полет. Эротический роман-сценарий с продолжением
© Copyright: Илья Либман, 2010
Свидетельство о публикации №210020900040
Свидетельство о публикации №210020900040
Рецензии