ЕВО

   Вместо трех плановых боев образовалась передышка.
   Вот те раз, готовился кусаться и шуметь, грызть и метать, а вышло не очень.
   Сходил домой, отобедал, посушил близких, поиграл с котом. По истечении часа приплелся обратно. Дарованное время, дармовое.
   И что, куда направить стопы?
   Стопы сами направились к компу, благо, кресло рядом.Пришлось подчиниться воле тела, брошенного под углом к горизонту.
   Угу, и что-ж интересного случилось за промежуток времени (t).
   Выборы в Украине, уменьшение порции суши в баре, проигрыш наших  хватателей мячика, отсутствие занятий в школе из-за морозяки. События, мгновения.
   Да, сериал какой-то закрыли. Поплакал для порядку и забыл.
   Почему, спросите, -отвечу,- потому что я есть кто, - правильно,  - его величество обыватель. И как всякое уважающий себя обыватель, не буду по собственной воле грузить себя  неприятными мыслями.
   Вот непристойными, -другое дело, но об этом потом.
   Среди всяких нужных мыслей, попалась на глаза одна довольно никчемная.
   Что, ежели некий предмет А, который куб со стороной (а), виден какому-либо марсианину только по двум осям (х) и (у), то есть, в плоскости (ОХУ). А в высоту, то есть, по оси (z), не виден. Но вместо высоты, виден во времени, аки в пространстве, -  виден весь путь кубика, - от  создания до рассыпания во прах и развеивания праха по ветру.
   И что тогда наш марсианин лицезреет?
   В нулевой точке нет квадрата, потом контур, заливка, и весь квадрат в окне, далее, длинный длинный пенал, и его постепенное разрушение контура, и, наконец,  ничто.
   Скелет Степана Разина в возрасте 7 лет, рядом скелет Степана Разина в возрасте 34 лет,  - вот, что увидит марсианин.
   И если Степан Разин сидючи, и волну проклинаючи,  вдруг сознанием своим зацепится за марсианина, то, сам того не желая, сможет  одновременно два своих скелета узреть и сопоставить.
   Знаю знаю, Разину сложно сознанием за марсианина зацепиться. Но ведь отверг Степан княжну, поднялся, возвысился над  жаждой тела.
   Теперь выбросим марсианина. Пусть Степан сам  смотрит, кто ему помеха. Пусть сам на свой путь глянет, хоть в фас, хоть в анфас, пусть любуется своими скелетами, пусть хохочет....
   Что, если причиной всему не прошлое и не будущее, а собственно развертка. Какая разница между  координатой пространственной и временной, - никакой, - и то, и другое, - абстракции.
   Поменяем, сразу и причины, и следствия увидим. И когда увидим,поймем, что разделение  процесса на основания и последствия, на причины и следствия, -  от лукавого. Все уже есть, как при коммунизме.
   Лишь сознание Степана открывает путь не сразу, а  всегда от раза к разу.
   Где воля, где мотив, где действие и разум?
   В сознанье нашем, вот ответ. Переместите правило развертки, скажите, что по высоте мы видим время, и все изменится.
   Получиться, что крыша,  - есть следствие лопаты, которой котлован копали, и что лопата, - есть локальная причина отсутствия квартиры у Петрова...
   Он  взял лист, циркуль, линейку, ручку, -  работа закипела. Отметив точку в центре, поставил туда циркуль и нарисовал ряд окружностей разных радиусов. Получилась мишень.
   Далее, из центра  прочертил  радиальные линии, а точки пересечения с кругами обозначил двойными цифрами, - номер круга и номер точки на этом круге, -получилась матрица.После, расшифровав все точки, перенес их в таблицу. На последнем круге были новости политики, экономики, спорта.
   Это  будет "Матрица интересов"  решил исследователь.
Теперь , когда у него было две матрицы, совершил последний прорыв, - добавил к "Матрице информации" еще один столбец -  информация из жизни звезд.
   Устранив предвзятости, очистив мозг и находясь в собранном состоянии, произвел анализ. Получилось, что информации о действительно важных и волнующих событиях, о событиях, стоящих в круге первом, чем информации о событиях последнего круга.
   Как же так, - крутилось в голове, - почему о жизни звезд знаю больше, чем о себе, о Москве, чем о родном дворе, а о мировой закулисе больше, чем о соседях.
   Крепко задумался, по-новой схватил карандаш и произвел пересчет.
   И тут его осенило, - он понял чего ему не хватало, - сильного чувства ,ведь именно там зарыто и настроение, и энергия, и познание.
   Включил радио, - "Ах любовь, это были все мечты мои..."
   Любовь - вот путь, который откроет чувство, - и правда, что, если не любовь, способно изменить и мир вокруг, расцветить непритязательную комнату героя, наполнить звуком  келейную душу, дать ощущение радости каждого дня, солнечного света, синевы, цвета черного моря.
   Он открыл записную книжку, - Оксана +79037465798, Над.Ив + 79128972654.
   Когда в последний раз он выходил в свет, на междоусобном корпоративе, Зиночка не уделила ни малейшего внимания.
   Надежда Ивановна, - боже упаси, он с содроганием вспомнил дом отдыха, новогоднюю пьянку, скомканное и постыдное приключение с замужней женщиной.
   В пятом классе он влюбился в одноклассницу Зою Рябинину. Они долгое время не решались на встречные шаги, подчеркивали отсутствие интереса друг к другу, но на пионерском слете вместе станцевали "Куба-любовь моя". Потом поучаствовали в зарнице, и мало-помалу раскочегарились на детскую любовь.
   Когда Зоя предложила ее поцеловать, он смутился, зло пошутил, наговорил колкостей. Та обиделась, перестала разговаривать. После летних каникул, они снова были чужими.
   Но ведь что-то было, что-то внутри сжималось, холодело, пылало жаром.  И это с "что-то"  запомнилось так, что порой сосало под ложечкой, и он начинал, сам того не замечая, произносить слова, оправдываться и размахивать руками.
   Где ты теперь, Зоя-Зоечка-Зойка, - по-киношному взгрустнул он, достал сигарету, прикурил и посмотрел в окно.
   Серое субботнее утро тихо стояло во всем своем провинциальном великолепии.
   И вот, изверив себя на любовь, он, шатаясь,  удалился в поисках синевы времени. Кровь, стучавшая в висках, представлялась живой и разумной, а он сам, - производной от разумной крови, - полиэтиленовым пакетом, в котором циркулирует  разными путями разумная жидкость.
   Он и только он, отвечает за неразрывность себя, и за сбережение разумной крови, ибо свято верил в то, что если соединить его кровь с кровью братьев-людей, разума станет так много, что захлестнет и землю, и космос,  и поглотит тот разум сам себя.  Поэтому, на него и  братьев-людей возложена  первостепенная  миссия по разделению разума и сохранению жизни.
   Болезненные ощущения радовали, поскольку содержали сигнал о непорядке и непринятии кровью состояния тела.
   Как можно помочь своей крови и разуму растворенному в ней?
   Только двигаясь, перемещая свой пакет во времени и в пространстве, можно исполнить функцию сохранения.
   Обмотав тряпками ноги, он повлек себя далее. Вперед к  исполнению долга. Но сил не осталось совсем. И, изверившись на любовь, он опустился на  колени, а завалился на бок вместе с мешком с крови.
-  Прости меня Разум Рангар, прости меня. Я увел от тебя часть, прости меня, Разум Рангар.
   Светлым осенним вечером, в одной из боковых аллей старого, и почти заброшенного городского сквера,  неподалеку от  входа в тополиную аллею, сидел интеллигентного вида господин. В руках господин держал свернутый трубочкой  номер газеты Коммерсант. Он ждал. И ждал  не кого-то конкретного. Нет. Он ждал состояния.
   Того самого состояния движения, которое увело его из мелкобуржуазной, обывательской преснятины. Которое помогло ему  познать мир сверхвысоких давлений. Мир темного чая и бессонных, осознанно бессонных,  ночных чаепитий. 
   Он не верил ни в существование богов либо иных существ высшей природы, ни в абстрактные принципы, позволяющие отделить добро от зла. Он вообще не верил.
   Развернув  газету, господин вернулся к ленивому чтению.
-  Прости меня разум Рангар, прости меня!
   Это прозвучало так ясно и резко, что он от неожиданности привскочил и заозирался.
-  Прости меня разум Рангар, прости меня, я увижу лики твои! - снова повторил тот же голос.
   Не спалось. Он встал, нащупал ногами тапочки, привычным движением надел, и прошаркал на кухню. За окном в черном свете ночи зиял ртутный фонарь, вокруг которого кружили белые мушки.  Достал сигарету, закурил, - дым привычно потек в форточку.
-  Хех, завтра вставать рано, а не спится, будь оно все неладно.
   Он затянулся, и снова выглянул в ночь. Двор заливал яркий солнечный свет.
-  Что за дела! Да, и  это не двор вовсе!
   Пространство блестело  и переливалось.
-  Где я?
-  Ты на краю света, милый
-  Каком  еще краю, кто ты такая, и почему милый?
-  Это край света, слышал о таком месте?
-  Читал в сказках, и что?
-  Вот и славно, я -  это она, а милый  - это ты, почему не знаю,  просто милый. Еще вопросы?
-  Сколько мне лет ?
-  Нисколько, на краю света времени нет, нет зим, нет лет, сколько ты хочешь, пусть  тебе будет тридцать три, согласен.
-  Тогда, как меня зовут?
-  Какое имя тебе больше нравится, допустим, ты Артур.
-  Может, я еще и король?
-  Конечно король, и рыцарь, и вообще, самый, самый, самый...
-  Надолго я  здесь?
-  Что такое долго, быстро, сейчас, навсегда.
-  Я умер?
-  Боже упаси, живее всех живых, попал в незнакомую обстановку, сразу умер, ох, уж эти мужчины.
-  Кончай придуривать, ты где прячешься?
-  Я не прячусь, я - это она, и я там, где она.
-  Кто она?
-  Ну, та, которая самая твоя самая, единственная и неповторимая.
-  Почему я тебя не вижу?
-  Ты никогда меня не видел, важно, что ощущаешь.
-  Дай потрогать!
-  Трогай.
-  Где, куда, за что?!
-  Найди, что найдешь, то твое.
-  Блин, я ничего не вижу.
-  Я не удивлена.
   Сигарета потухла и он вышвырнул окурок за окно. Мать честная, все вернулось, двор, и фонарь, и  снег .Все было на месте
-  Ты еще здесь?
-  Я спрашиваю, ты здесь?
-  Вроде, не пил, ох , чудны дела твои,господи.
   И он побрел обратно в спальню,снял тапочки, тихонько залез под одеяло
-  Милый, - пробормотала жена, и положила на него руку
-  Милый, милый, тут,тут, - шепотом сказал он, - спи, давай..
-  Ты больше туда не  ходи, ладно.
-  Ладно,  спи говорю.
-  Спокойной ночи, Артурчик.
   Теперь он жил  в дупле старого черного дуба, что замер насовсем на опушке колдованного леса.
-  Адвот! - бывало кричали его братья.
   Но тот угрюмо молчал.
-  Адвот, где ты!- тишиной отвечал Адвот.
   Когда братья уходили  купаться, он еще больше злился на них за то, что они его не взяли с собой.
-  Могли бы потрудится, отыскать или хотя бы расстроиться безмерно!- кололо у Адвота.
   В конце концов, остался он жить в своем старом и затхлом дупле того черного дуба, который замер насовсем на опушке колдованного леса.
   И всем было бы наплевать, да  вот с рождения досталось ему искусство  важное, которое заточил мастерством, и  превратил в доходное ремесло, - от всяких болезней излечивать. 
   Правда, методы были ужасны. Изгалялся Адвот над больными, измывался, унижал, опускал. Доводил их  до состояния отвращения к себе, и к жизни своей, которая становилась ненавистным, им болезным, по причине полной обреченности и бесцельной мучительности бытия тела.
   Но странное дело. Когда больной уже просил и умолял стереть с него последние следы жизненного состояния, валялся в ногах, и мечтал только о прекращении, на него  опускалось излечение.
   Через  слабость и оторванную разрозненность всех клеточек, сквозь невыносимый кашель и судорогу, между мерцающими кругами последнего прохода, вдруг прекращалась боль, возвращалось сознание, а вместе с ним, холодная трезвость утренней влаги. Возвращались звуки и запахи.
   После, больной быстро шел на поправку. Родные и близкие отдавали Адвоту последнее, но взамен получали здорового домочадца.
   Однажды привезли совершенно слабого, можно сказать, разрушенного болезнью, мужчину.
   Радостный Адвот запросив все имущество последнего за лечение, и получив согласие от красавицы-жены, приступил к зверству. На этот раз, он, кроме всего прочего, потребовал личного присутствия жены. Не мог отказать себе в удовольствии насладиться чужими страданиями.
   И вот, в самый разгар сладострастного унижения, прижигания раскаленными щипцами и опускания последнего в таз с нечистотами, он поскользнулся, и угодил прямиком в распаленный камин. 
   Вскинулась измученная страданиями жена, выхватила горящего карлика из огня, и затушила в тазу с нечистотами.
   Он выжил, хотя сильно обгорел, и не мог стоять на ногах.
   И  взмолился злобун:
-  Спаси  меня, добрая госпожа. Все  богатство будет твоим, а я - твоим рабом  до конца жизни. Спасение  кроется в той бутыли, которая подвешена под потолком. Надо растереть той жидкостью, растереться самой, прижать к себе, укутаться одеялом, и заснуть на целые сутки.
-  Но ведь мой муж умрет, - вскричала женщина.
-  Если я не выживу, и так умрет, - прошипел карлик, - а  протянет сутки, долечу, а ты станешь богатой госпожой.
   Задумалась женщина. Если отказаться, то любимый муж и ненавистный карлик погибнут, а она, одинокая и нищая, пойдет бродить по белому свету.
   Если согласиться, муж, может быть выживет, но она станет женой ненавидимого  человека, пусть даже богатого.
   И приняла женщина свое решение.
   Какое?
   Об этом знать мы не можем. Однако, муж  скоропостижно выздоровел, а Адвот  лечит теперь в городе, в модной клинике для богатых и знаменитых.
   Известно лишь, что сама клиника принадлежит  особе женского пола  исключительной наружности, имя которой, в интересах следствия, не разглашается.
   Несладкая участь ожидала любого, оказавшегося в колдованном лесу. Одно название чего стоит - колдованный. Не заколдованный, не колдовской, а именно колдованый, - вроде, не до конца заколдованный, мерцающий.
   Тут всем заправляли кентавры.  Попробовали было миссионеры начать  духовное оздоровление леса.  Где там!
   Их и слушать никто не стал, - сожрали без разбору, как и  заблудших туристов.
   Без всяких экивоков.  Плюнули тогда на лес и власти, и люди.
   Ну его к лешему, -  может, сам выгорит.
   А он не горел, - поджигать поджигали, - не горит. Вроде сухой, скрипучий, ломанный, но не горит.
   Топь и слизь, в избытке присутствующая в соседних болотах, поднималась на помощь и не пускала огонь. Деревни, расположенные на далекой окружности от леса пустели, хирели, зарастали. Ни тебе охоты, ни рыбалки, ни туристов, ни  милиции. Зловещее запустение. 
   Грым сидел на опушке и смотрел в переливчатую синеву.
   Кусочек солнечного дня вырвал из сырости краешек леса, расцветил травы, поднял с насиженных мест всю окрестную мошкару. Вслед мошкаре, приподнялись и птицы, встрепенулись лягушки, зашуршали змеи, - полуденное оживание.
   Грыму оно нравилось. Странная лесная  жизнь, подогретая теплом  нечастого солнца, на некоторое время становилась обычной,  подчиняющейся биологическим правилам.
   По слухам,  заболел и сделался совсем чужим, злобный Адвот, -  не появляется, не выходит из дупла. Одно время поговаривали, будто впал в рабство к какой-то семейной паре, обнищал, и теперь суетится по разным поручениям, а лес совсем забросил. 
   Как ни странно, Грым  скучал по Адвоту. Ну, что поделать, рабство,оно рабство и есть, - сам отказался от воли своей.
  Грым спокойно относился к обстоятельствам, - куда против них.
  Если, какая-никакая свобода имеется, - это неплохо. Но и без нее,  - ничего. Приспосабливаются все, вон кентавры весь лес подмяли, и ничего. Лесные уродцы, даже как-будто приподнялись. Хотя бы все ясно, - начальство как начальство, не попрешь.
  Так не нарушай их распоряжений, и, глядишь, тебя учтут, трогать не будут. А ты, маленькую деляночку, по умолчанию, возделывай тихонько, - не залупайся, и все дела, так и до глубокой старости дотянешь.  Иначе, как Федота в рабство угонят. Либо кентавры забьют.
  Недаром Грым слыл тихим мудрецом.
  Вот и все, дорогие мои, вот и  все!
  Вот оно, - небо в алмазах.
  Человек, который не париться, не загоняется, не загоняет. Дышит  легко, весело, разнообразно. Человек, которые не просто на чувства способный, но эмоциями живущий, без всякой рефлексии и психоанализа,толерантностей и раздумий.   
  Есть так, как есть, и это залог того, что будет, как будет.
  Смотри телек, слушай радио, делай фотки, качай музон. По пятницам с френдами  стол в бане, по субботам, - тут святое, - жене чуток окажи, в воскресенье всей семьей к родителям, вечерком телек, днем работа. Книжку прочел, хихикнул, взгрустнул, - все, привет-пока, снова как огурец через пять минут. Песенку послушал или сам в караоке спел, отлично, не парься, далее пошел.
  Слышу, слышу, - а как же чувства, эмоции,прочий внеразумный беспорядок?
  Так я на это не покушаюсь, напротив. Если все предвзятости забыть, какое поле для эмоций откроется?! Вот где рождаемость зарыта, - каждый раз как первый. Как товары покупать, - на то реклама, как из точки А в точку Б - навигатор, в армию - по призыву, налоги сами в ящик приходят, жена дома, дети в школе, родители в саду, друзья  в бане. Все, чего  пыжиться, чего из себя Спинозу корячить.
  Ага, как же!
  Одни говорили, что человек, - белый лист на котором общество пишет свою историю, другие, что человек - вселенная, третьи, что Логос, четвертые,  что часть мировой души...
  А память у всех, в  силу биологических причин, есть и все. Ну, есть и есть, чего огород городить. Давайте, отмерим необходимый объем гигабайтов на пять, вирусы подчистим, и забьем полезным: как спички зажигать, улицу переходить, не кушать после шести. Остальное заблокируем, а если надо чего по работе, так компов на каждом углу немеряно.
  Ну, зачем мне воспоминания,а ?
  То, что они есть, - не вопрос, но зачем, кому от этого лучше?
  Очевидно, какой-то базовый уровень, анкета, так сказать, должна в оперативной памяти быть,но остальное, извините.
  Манкурты, - говорите, - знакомый образ?
  Да, да, - мне скажут этика, нравственный закон, эти вещи связаны с памятью,а оценка пережитого есть непременное условие самовозрастания.
-  Тригор, дорогой, будь добр, позвони маме
-  Чьей, твоей или моей?
-  Нашей, милый,нашей
-  И, что сказать?
-  Спроси как дела, может, надо чего, я творожник пеку.
-  Ага, скажу, завезем. Может этого сгонять?
-  Пусть поспит немного.
   Как ни крути, а тормозить некуда. Вроде бы надо, необходимость, ну, хотя-б теоретическая,  - мол, чего-ж еще, семья , работа, хобби в наличии, и есть, что терять. Все равно, выше головы не прыгнешь, а будешь дергаться, не ровен час, пупок развяжется, могут неправильно понять. И так далее. Типичный обывательский зудеж. Не раскачивай лодку, не напрягай и не напрягайся.
  Заметьте, везде приставка (НЕ), - отрицание, - действия, инициативы, риска,  - чтоб все шло медленно  и неправильно, чтоб тих и задумчив был человек.
  К чему я так длинно вступаю, спросите.
  Вчера мой близкий друг, очень крупный милицейский начальник, рапорт написал  по собственному, так сказать, желанию.  Он на самом лучшем счету, его район лидирует по всем показателям. Короче, путь наверх открыт, но  нет, человек решил, что с него достаточно. Будет теперь заниматься промышленным рыборазведением.
  Все окружающие делали страшные глаза, отговаривали, - ты что, с ума сошел, от  таких должностей не отказываются, карьера, статус, все дела, защищенность, подумай о детях.
  Наш герой рассудил проще, - хочу заниматься рыбой, а вовсе не охраной правопорядка. Совмещать не получается. Выбрал то, к чему душа  лежит.   
  И правильно сделал. Все эти премудрые пескари, которые давая советы другим, на самом деле свои страхи заклинают, могут идти лесом.
  Им виднее, -  кто-б сомневался!
  Чем выше руководитель, тем  виднее, счастливее, умнее, краше и белее.
  Эта неизбывная категория российского успеха, - власть(статус,) - тьфу, прям, слов не хватает.
  Человек хочет изменить свою жизнь, заняться тем, что любит, а не тем чем выгодно или почетно, а  его стращают потерей того, от чего он добровольно отказаться желает.
  Не кури, потому что опасно для здоровья, не рискуй, потому что это  рискованно, не говори правды, - тебя не поймут,  не высовывайся, -  могут ударить по голове.
  Надоело, господа, чесс слово!
  Вот вы и не высовывайтесь, раз такие умные и красивые, - не курите, не ругайтесь матом, скрывайте внебрачные связи, смотрите порно под подушкой, и напивайтесь при закрытых дверях.
  Это ведь и есть та самая счастливая, полнокровная жизнь мудреца постсоветского розлива. Сказал жене, что важная командировка по служебной надобности, а сам в скрытую от посторонних глаз баню с телками проверенными. Провялился по-полной, потом пришел в себя, вынырнул, костюмчег напялил, и с помпой к дому подъехал. 
  Озабоченно, по государственному, чмокнул жену, - ой, устал смертельно, ты же знаешь, дорогая, там такие идиоты, приходится все на пальцах по три раза, -  не могу, хочется плюнуть на все, как будто мне одному это надо...
  Премудрость пескаря, дорогие мои, дело нехитрое.
  Как Перельману, например, нужно было миллионом распорядится все знали, кроме него самого, - он ведь отказался от денег, и с нами-умниками не посоветовался.
  Сказал только:"Я с вами не играю".
  Нет, наши доброхоты давай трясти тему, морализовать, - мол, ты о матери с сестрой подум-а-а-а-а-л, а про благотворительность не заб-ы-ы-ы-л???
- Нет, конечно, не подумал, - он же гений, - думать по-пескарски не обучен.
  Может, хватит возводить в ранг добродетели собственный страх, обернутый в "заботы и тревоги о ближнем", мотивированный "чтоб, как лучше" и "не ради себя".
  Кстати, я еще ни от кого ни разу не слышал, что он поступил так, потому что хотел сделать как хуже.
  Лучше, взять совок с веником, и у себя подмести для начала.
  Когда подметем, позовем  Перельмана и скажем:
- Смотри, Григорий, как у нас теперь чисто. И все благодаря тебе. Хвала тебе и доказанной теореме Пуанкаре. Ты сделал нас лучше, спасибо тебе, дорогой!