Прячьте ножницы

Знаете, бывают в жизни такие киноленты, которые необходимо вырезать, но вот ножниц, как назло под руками не оказывается. Может домовой их спрятал, может соседка, родители, друзья, кот уволок, собака затихарила, хомячки сточили, дедушка перепутал с очками, или бабуля приняла за садовые. Ну, вот нет их и всё! Перерыла все ящики в квартире, в голове, всю прихожую исполосовала маршрутами взад и вперёд,  посрывала все крышки с кастрюлек, банок, склянок, заглянула в каждый пакетик со специями в шкафу и в сердце. Зашла в туалет, подняла крышку сливного бочка, нет. Холодильник почти пустой, спросила у мыши, не видала ли она такую, мол, штуку. Мышь покачалась. Наверное, это значит что не в курсе, хотя молчание знак согласия. Но, на что она согласилась, я не поняла. А я на что согласилась? Как я на это пошла?? Как я могла запустить этот барабан истории тогда, а главное зачем? Поле чудес какое-то в стране дураков и убитых дорог. Ну, с дорогами еще можно разобраться, а как быть с дураками? А главное, что делать мне, потому как я считаю себя их ярчайшим представителем. Ну, в хорошем смысле, порой. Валять дурака – это занятие по мне, причем так качественно, уверенно, красиво, чтоб никто не подумал, что я могу сидеть в очках, надвинутых на нос, писать такие мемуары, валять так, чтоб дух захватывало и у меня и главное у окружающих, валять так, чтоб кричали в след: «Ты в своём уме??! Ты что вытворяешь?!!!». А ты улыбаешься и скользишь дальше по рельсам своего необузданного. Хочется ли мне обуздать себя? Временами очень отчётливо пронизывает меня это желание, но, увы, как и сегодня, не могу найти ножниц, чтоб это вырезать. Мам, ты взяла? Потом вот только не читай мне нотаций о моих годах и не увязывающемся с ними детском кретинизме. Даже не знаю, может это моя месть за то, что они меня 9 месяцев называли Жора, а? Мои родители хотели меня назвать Жора. Ну что за отвратительный выбор? Слава тебе, Господи, что я родилась Дарьей! Нет, я не феминистка, но имя мне определенно это отвратно. И, кстати, мам, имя Григорий тоже, не будет у вас такого внука, я уберегу.
Иду дальше. Смена слайдов в коре головного мозга. Следующий. Нет его. Куда он подевался? Одну неделю и полтора дня назад в моем мусорном ведре наблюдалась плёнка. Я её так берегла, а эта дама взяла и выкинула. Главное она ещё скручивала ее так аккуратно, думала заберет с собой, а нет, странная женщина. Я вывела закон, что странности притягиваются, притом еще мощнее, чем противоположности. Но от того и странные, что вместе не могут и вытворяют чёрте что! Противоположности бы слились и жили тихо мирно, а странным не под силу. А накрывает их просто нереально, будто любовь обматывает за плечи розовым шарфом и сразу двоих, а он шерстяной и колется, и странные ёжатся, трутся. Чем больше они это делают, тем больше колит, в груди колит и шарф затягивается. Из моей грудной клетки отчётливо видны кончики иголок, катастрофический курс иглоукалывания, раскрываются новые возможности души вследствие встречи другой, родственной, близкой, с таким же налётом дурости, с теми же нотками аромата общих трактатов, с пряным послевкусием ночных философствований под тусклый свет ламп и кусочками мелодий, складывающимися в сюрреалистичный  романс вашей ванной комнаты.
Я стою в своей комнате у окна, подпираю ногой батарею. Она, зараза, невыносимо горячая, пожалуй, завтра пожарю на ней яйца всё-таки. На подоконнике стоит колба с синей жидкостью совсем светлой у горлышка и тёмной на дне. Это мой эликсир многовекового ребячества. В открытую форточку оно сочится к людям. Я прислушиваюсь в тишину и в какую-то небывало красивую мелодию. Не могу понять что это, я никогда не слышала ранее, а ведь я знаю все песни на свете, я люблю музыку. Прижимаюсь затылком к стеклу. Прям веет откуда-то с улицы неприкрытым вызовом. Хочется одеться, да или и не одеваться может даже вообще, а скорее выйти и узнать всё! Но я стою дальше, набираюсь терпения. Выдержка – это важно, я стараюсь быть хорошим виски. Это, правда важно, ведь хороший виски хочется испить, так размеренно, упиваясь каждым глотком, впитывая в себя каждую искорку его манящего лукавства. Я набираюсь блистательных характеристик, стою, слушаю. Я чувствую, как Она улыбается за моей спиной, пар идёт изо рта, моё окно запотевает, и Она пишет уже мне пальчиком по стеклу историю моей любви. Я уже всё знаю, даже знаю, чем дело кончится. Но скажу вам сразу - меня это не остановит. На подоконнике появляется наше с Ней фото в чудной рамке, как будто из прадедушкиных антресолей. Рамка Нашего любимого цвета. Да, я уже знаю даже, что у нас один любимый цвет на двоих – зелёный. Поверх зелёного на рамке россыпь золота, манит, дразнит, подначивает. Я уже тоже улыбаюсь, а Она хохочет за моей спиной, за окном. Она стоит по колено в снегу, но ей так отчаянно радостно! Стучит, сообщает о своём приходе. Я, не поворачиваясь, иду открывать Ей дверь, все двери сразу. Как я Её узнаю? Её невозможно спутать. Она либо есть, либо Её нет. Открываю последний засов для алого водопада. Разорваны цепи. Все мои воздержания на исходе, я чувствую, что отныне могу быть слабее, хотя это ни в коем случае не помешает мне свернуть пару тройку среднестатистических гор, десяток при Эльбрусе и набраться сил и пойти-таки на него.  Как же Она прекрасна… Она извлекает мою пробку, и я могу излить Ей всё, хотя теперь Она – это всё!
Как такое вырезать? Если и можно то лишь фигурными ножницами, которые режут зигзагом, режут так, что остаются уголочки, и эти уголочки впиваются, словно иголка машинки для татуировок. Чернила под кожей и чтобы их извлечь нужно выходит изменить самому себе. Недавно меня спрашивали – не жалею ли я о своей сделанной? Ни в коем случае! Нельзя никогда ни о чём жалеть, уж это я точно знаю. Пусть всё это будет, пусть. Я бы повторила всё заново и с тем же рвением много сотен раз подряд. И, пожалуй, с каждым разом раскрывалась бы ещё сильней во сто крат.
Кто бы ты ни был, прятальщик ножниц, ты, во истину мудр, потому как нельзя таких сцен лишать киноленту, этих голых нервов, этих неприкрытых истерик, обнажённых чудачеств, откровенной паранойи чувств и яснейших проблесков того, что ты самый счастливый идиот в этой Галактике!