Черновики

____________черновики_______________
Подбиралась, как хищник. Подкрадывалась, стараясь даже не дышать, чтоб не спугнуть. Ловила – по мелочи, и собирала – в «черновики».
«Память заполнена».
Что же – бывает.




Ее зовут Рита.
-Почему? – Спросишь ты. Я, наверное, задумаюсь на пару секунд…
-Потому что. Ее зовут – именно так. Я не могу придумать ей другого имени. И другой жизни. Я не могу – придумать ее. Она – просто есть. Она существует, сама по себе, существует с такой силой, с какой, вероятно, не существую – я. И ее зовут – Рита.

-Зачем ты звала меня?
-Присядь, пожалуйста. Поговорим.
И – тягучее молчание заполняет стены, плавно поднимаясь до воображаемой ватер-линии, и с тяжелым табачным дымом выливается в форточку.
Смотрим.
-Знаешь, чувствую себя немного дурой.
-Забавно. Из-за меня?
-Нет. Вроде бы… Просто… Теряется картинка… Знаешь, ощущение такое – потери изображения…
-Знаю. Неприятно.
-Да.


Рисовала. Черным по белому – по мелованным листам. Тонкими – линиями, как будто судьбу чью-то предопределяя. Из приоткрытой форточки сквозило, пахло далеким костром и чуть горькой весенней грустью.
Судьба не сложилась. Не сошлись линии.
Отложила. Взяла с кровати небрежно брошенную в порыве.
Матерчатая потертость очень домашнее греет руки. Страница 168, третья сверху, восьмое справа.
«Отдельно».
  Что же – бывает.

На улице тепло. И – много фотографий осталось – летних улыбчивых. Ночь растворилась, растеклась по углам, затянутым немым молчанием. Но она не уходит, она ждет – когда настанет ее время. И – мерно гудящий компьютер сохранит новые судьбы где-то в глубине своей электронной Вселенной.

Она – пишет. Через слово, издалека – что-то про Христа доносится, словно по межгороду.
«…чтобы автор высказывался от своего лица…» От – своего.
Кажется, это просто. Героя – придумать, сочинить ему жизнь и выхватить из нее сюжет. Действительно просто – настолько, что почти невозможно.
Они живут сами. От своего лица. И автор, как врач, клянется, взяв в руки письменную принадлежность «не навреди». Клянется говорить – только – от своего лица.

Очень тяжело. Не хватает слов. А она молчит – ушла куда-то по своим делам, о которых мне знать не обязательно.




Из окон автобуса очень хорошо мысли ловятся – как на живца. И образы – яркие до ощущений и почти до слез. Кажется в первую секунду – штампованные, где-то уже виденные-слышанные-читанные.  Однако… синдром d;j; vu, надо думать.  Ужасное это слово – «надо». Но об этом как-нибудь в другой раз.
Что же – бывает. Люди расстаются, а образы – остаются, несмотря на вопиюще глагольную рифму.
Кругом сплошная Ты. А я маленькая, прозрачная и совсем уже без имени… Ты. Спаси меня, что ли?.. Хотя… «От себя – не лечат», - скажешь, должно быть, Ты. И будешь, конечно же, права.

Пальцами тонкими – по спине, и будто старая кожа отслаивается. Ты только меня не зови, хорошо? Ни в коем случае не зови. Не надо. Лучше. А то я опять приду.

Знаешь ли, как, сидя в соседней комнате, остро ощущать твое присутствие? Знаешь…….. И – колется сотней маленьких иголочек в кончики уставших пальцев ревность: «за кем сейчас твои карие наблюдают?».