Именины Домового

Наверное, мало кто из стариков помнит этот день. А моя детская память сохранила не только, как фотографию, плакат «10 февраля 1946 года – выборы в Верховный Совет СССР», но и сопутствующие обстоятельства. А они заключались в том, что мы, юные пионеры, оказались востребованными в этот значительный день  первых послевоенных выборов.
Как это важно чувствовать себя нужным не понарошку и не прозаически, как то вынести ведро с мусором, а в важном государственном деле, к тому же сопряженным с опасностью.
Жили тогда мы на Буковине, той украинской местности, которая до 1940 года и в годы войны была под властью Румынии. В районе давали о себе знать бандеровцы казнями учителей деревенских школ. Но и местные люди по-разному относились к советской власти. Одни встречали юных агитаторов ласково, выслушивали наши рассказы о кандидатах, угощали, кто чем мог, бывало просто куском домашнего хлеба. И эти подарки оказывались не лишними – время было голодное. А были и такие, что гнали со двора, грозились спустить собак, и если не спускали, то из опаски: были наслышаны, как новая власть обходится с её недругами…
В день выборов мы, пионеры, сновали между избирательным участком и своей улицей, напоминая тем, кто еще не проголосовал, что – пора! И дело это было весьма трудным, зима была снежной, сугробы достигали роста кое-кого из «агитаторов», а дорожки, протоптанные вчера, в этот воскресный день оставались под молодым снегом.

Со мной в паре была девочка чуть постарше меня. Помню только имя – Гандзя.
В конце улицы после двух усадеб, на которых еще стояли уродливые руины разрушенных войной домов, стояла большая хата под соломенной крышей.
На порог вышла девушка лет пятнадцати:
- Ось и дидькови диты! Та заходьте швидше, бо ж лютый*!
Приглашение в дом было для нас  кстати, но то, что девушка обозвала нас «чертовыми детьми» не сулило ожидаемого угощения.
К счастью,  в этих своих оценках мы ошиблись.
В доме находились ещё три женщины, и в подвешенной к потолку люльке**, наверное, был ребенок. Такое предположение  подтверждалось тем, что все говорили шепотом.
Нас усадили за стол, поставили огромные чашки со сладким чаем и блюдечка. А  еще – целая горка блинов.
Я осмотрелся. В углу комнаты висела икона, но она была закрыта вышитым рушныком, и лампада под нею была погашена.
Мне это понравилось. Выборы в Верховный Совет – всенародный советский праздник, и хозяева правильно закрыли икону.
Самая старая из женщин сказала девчонке, что встречала нас:
- А ну, Грунечка, принеси то, что в розовом глечике, из гутеи.
Гутеей местные люди называли айву.
Аромат «варенья из гутеи» так и разлился по комнате, едва Груня развязала кусок клеенки, которым была закрыта горловина горшка.
- Сегодня дидькови именины. Так что ешьте блинчики, сколько влезет!
И тут я вспомнил, что в этих краях «дидько» - это не Черт, как в литературе, а Домовой.
Но вот то, что у Домового бывают именины, я узнал впервые в тот памятный день.

С именинами тебя, хранитель очага!
Я хочу напомнить, что сегодня, десятого февраля,  надо обязательно положить монетку под печь, и говорить друг другу тихим голосом ласковые слова.

____________________________________________

*) "Лютый" - февраль (укр.), а также в собственном значении - лютый.
**) "Люлька" - детская колыбелька (укр.)