Опасная профессия

Бывают профессии опасные и даже героические. Например, альпинист. Или дрессировщик. Зияющая пропасть под ногами, клацающие зубы хищника над ухом… А дома – жена, вздрагивающая от телефонных звонков. И на сковородке - котлеты – понадобятся ли они сегодня вечером? Жуть.

Оксана и Катя – две моих соседки по родительскому дому – из года в год с трепетом ждали мужей вечерами.

Катя ждала тихо и смиренно, без следа растворяясь в надежде как сахар в чашке с чаем. Подслащенная надежда держала семейную лодку на плаву – Катин супруг, вышколенный военным детством, никогда не выливал сладкий чай. Даже недопитый с утра.

Оксана, напротив, не пускала семейное счастье на самотек и ждала деятельно и даже бурно. Ее активность выплескивалась за пределы квартиры и тугой волной билась в нашу входную дверь, требовательно оповещая о себе верезгом дверного звонка.

- Представляешь, мне секретарша с кафедры позвонила - сказала, что мой в театр сегодня намылился! С этой своей тварюшкой тощей, - вибрировала от возмущения Оксана, морской звездой раскорячившись в дверном проеме.

Моя мама участливо кивала, округлив глаза и наморщив лоб, что должно было обозначать высшую степень сочувствия.

Я, затаившись в глубине квартиры, из-за угла следила за развитием событий  - детский возраст не позволял вклиниться в общение взрослых тётенек на равных.

Оксана тяжело  и  шумно дышала, казалось, ее жаркое дыхание долетало до меня  и опаляло брови  ядовитым выхлопом Змея Горыныча, приготовившегося к смертельной схватке.

 Что же ее так возмущало в дяде Севе – недоумевала я. Театр – это же хорошо. Жене позвонил, предупредил, что задержится – тоже хорошо. А кто такая тварюшка? На имя, вроде, не похоже. Она же тощая - осенило меня! Вот почему тетя Оксана так сердится!

Догадка выглядела вполне обоснованной – Оксана, роскошная женщина, с весомыми достоинствами, должно быть глубоко ненавидела всех особей женского пола, чей размер был меньше ее собственного, 56-го.

- Давай, собирайся! – тем временем командует Оксана маме зычным голосом полководца, поднимающего армию в атаку.

- Куда? – опешивает мама.

- В театр, естесссственно! – Оксана возмущена маминой недогадливостью.

- А зачем? – испуганно пищит мама.

- Как зачем?! Надо поймать этих засранцев! – грохочет Оксана. Мне уже страшно за дядю Севу и даже за тварюшку тощую, хоть я ее и не знаю.

- Я-то тебе зачем? – маме страшно возражать, но она все-таки решается на последнюю отчаянную попытку сопротивления.

- А я что, одна там как дура должна светиться? Прибежала жена рогатая за мужем следить? А если с тобой – то получится вроде как случайно – пошла с подругой в театр – а тут на тебе – какая встреча! Давай, одевайся, а то времени нет. Даю тебе десять минут, – и пышущая жаром негодования Оксана отправляется к себе надевать пальто.

Позднее мама рассказывала, что Оксана вихрем ворвалась в кабинет главного администратора театра за десять минут до начала действа – спектакль-то дефицитный, билеты даже у спекулянтов не достать. 

Администратором оказалась пожилая дама – Оксана сжато, по-военному объяснила ей ситуацию – дескать, в разгаре битва за сохранение семьи, которую хочет разрушить молодая прохиндейка. Администраторша прониклась духом сопереживания и тут же выписала две контрамарки.

Все первое действие Оксана обозревала зрительный зал в поисках жертв. Голубки пригрелись в ложе амфитеатра. В антракте Оксана, мощным ледоколом пробуравив толпу театралов, добралась до милующейся в уголке парочки.

После короткой ожесточенной схватки соперница лишилась части волос и  ретировалась с поля боя, а неверный муж получил увесистую пощечину и был торжественно конвоирован победительницей-супругой к выходу из театра.

Издалека за развитием событий с чувством искреннего удовлетворения в глазах наблюдала главный администратор. 

Итак, Сева был посрамлен и водворен в семью. Оксана праздновала победу, что, впрочем, не мешало ей самой периодически заключать в знойные объятия посторонних мужчин. А потом хвасталась об этом маме.

- Надо же, - восхищалась потом мама, - другая бы постеснялась с такой комплекцией перед мужчинами раздеваться, а Оксанке все ничего – намажется, причешется – и вдперед!

Через несколько месяцев после истории с театром, возвращаясь из школы, я обнаружила у лифта двоих молодцеватых милиционеров.

- Девочка, сто шестая квартира на каком этаже? – спросил меня усатый, в фуражке набекрень, похожий на донского казака, страж порядка.

- На нашем, - промямлила я в недоумении, озадачившись, что же такого могло случиться у тети Оксаны и дяди Севы.

Впоследствии оказалось, что Сева не ночевал дома, а вернувшись на следующий вечер в родное гнездо, хряпнув предварительно сто граммов для храбрости, на кухне торжественно объявил жене о своем уходе к другой женщине. К тварюшке тощей, как резюмировала Оксана.

После официального признания Сева отправился с кухни в недра квартиры и беззаботно насвистывая «У любви как у пташки крылья» начал складывать чемодан и переодеваться. В хлопотах сборов внезапно вспомнив о любимых лыжах, Сева вышел за ними на балкон.

Оксана воспользовалась моментом и шустро перебросив центнер собственного тела через готовое осиротеть супружеское ложе к окну,  заперла балконную дверь.

Всё бы ничего, но – зима. Минус двадцать. А Сева в одной майке и семейных трусах – костюм-то снял, а джинсы со свитером одеть не успел – за лыжами кинулся, чтобы не забыть.

Первые пять минут Сева терпел, грозно глядя на жену из-за стекла, как золотая рыбка из аквариума на хозяина, который забыл ее вовремя покормить. Употребленный получасом ранее алкоголь, а также новая пламенная любовь разливались по Севиному телу мягким теплом.

Но, зима, ребята, русская зимушка-зима.

И Сева начал легонько барабанить в дверь. Еще через десять минут уже не легонько.

Все это время Оксана с сурово-мученическим выражением на лице и со скрещенными на мощной груди руками неподвижно взирала из тепла спальни на отщепенца.

Когда Сева почувствовал угрозу самой сокровенной части своего организма, на которую он очень рассчитывал в преддверии воссоединения с юной стройной красоткой, он стал остервенело дубасить по деревянной раме и по стеклу.

Оксана, вдруг испугавшись, что муж разобьет окно, ворвется в квартиру и убьет ее в порыве ненависти, резво поскакала за телефоном и вызвала милицию.

Когда прибывшие стражи порядка освободили трясущегося от холода и злости, посиневшего и порезавшегося, всклокоченного и испускающего алкогольные пары Севу из морозного плена, они без тени сомнения поверили хлюпающей носом супруге, что этот монстр поднял на нее руку. А она всего лишь защищалась. И забрали его в отделение. Оксана снабдила борцов с преступностью пространным собственноручно написанным заявлением с подробным изложением Севиных злодеяний и следами слез на бумаге.

На следующее утро Сева вернулся из милиции домой мрачный и ознобливый, а следующие три недели пролежал с пневмонией. Супруга за ним терпеливо ухаживала.

Однако, тем временем, она накатала еще одно заявление – в партком института, в котором преподавал Сева и училась разлучница.

Когда Сева выписался с больничного и вышел на работу, его ожидало сразу несколько сюрпризов, один другого поганее.

Во-первых, его вызвали на партком для промывания мозгов – в перспективе даже маячило самое страшное наказание времен развитого социализма - исключение из партии за разврат со студентками и избиение законной супруги.

Во-вторых, его бросила любимая, которую все три недели неслабо песочили и по комсомольской линии, и по учебной, и по всем другим сразу. Быть выгнанной из альма-матер на четвертом курсе и вернуться с позором в родной Зарайск ей не хотелось, поэтому, дав институтской общественности торжественное обещание не путаться с преподавателями, она с головой ушла в учебу.

В-третьих, место завкафедры истории, которое было у Севы уже практически в кармане, в воспитательных целях было отдано другому преподавателю.

Посрамленный и деморализованный Сева притих и, сняв боевое оперение резвого самца, погрузился в науку.

Через год он защитил докторскую диссертацию, а еще через год у Оксаны с Севой родился поздний долгожданный ребенок – дочка Лиза.

А что же другая соседка – Катя? Тихая, добропорядочная и хозяйственная, покорно встречавшая своего мужа Гришу разносолами из его летних экспедиций в которые он, профессор-геолог, ездил со своими студентами? Не допускавшая слежки и подозрений в его адрес?

Однажды Катиному мужу надоел недопитый сладкий чай и он выплеснул холодную, подернутую пленкой, жидкость в раковину. А потом уехал в очередную экспедицию и привёз себе оттуда новую молодую жену.

Катин муж не остограмился перед тем, как поставить ее перед фактом грядущего развода. Потому, что не боялся.  А Катя не стала возражать и сопротивляться.  Решил Гриша уйти – значит, так тому и быть.

Катя и Оксана поменялись квартирами – Оксана переехала в Катину трёшку, а Катя – в Оксанину двушку, её же бывший супруг с юной женой – в комнату в коммуналке.

- Здрасьте, дядя Сева, - приветствую я через двадцать лет импозантного седовласого профессора, завкафедрой столичного университета - получил-таки дядя Сева заветную должность – с десятилетней задержкой, но получил.

- Привет, Аришка, как поживаешь? – игриво сверкает глазами сосед. Легкий флирт - единственное, что он себе позволял после истории с балконом.

- Здрасьте, дядя Гриша, - жуя утренний бутерброд говорю я телевизору, в котором рассказывает стране о новой экспедиции геолог Григорий Н. Тоже профессор, лауреат-перелауреат всяческих премий. Он весь такой гладкий, ухоженный, аристократичный. Ален Делон по сравнению с ним – сантехник из местного РЭУ. И выглядит дядя Гриша не на свои шестьдесят пять, а максимум на полтинник - видно, молодая жена старается.

Дядя Гриша мне не отвечает – не слышит моего приветствия.

Вот, пожалуй, и вся история.

Бывают профессии опасные и даже героические! Сколько жен не дождутся сегодня вечером домой своих мужей? Они тоже на посту, эти женщины, – денно и нощно… Годами и десятилетиями...

- Нет, ты представляешь, что моя Лизка устроила! – заматеревшая и разросшаяся на пару размеров Оксана в любимой позе морской звезды распласталась в нашем дверном проеме. 

- Что? – моя мама привычно округляет глаза и морщит лоб, придавая лицу дежурное сочувственное выражение.

- Жениха себе нашла! Молодых ей мало. На старперов потянуло.  Он - её преподаватель, видишь ли. У него уже внуки. Гадость какая! Сняли квартиру и решили жить вместе. Тьфу! Давай, собирайся! Поедем разбираться с засранцем!