Олег

         
- Ты труса праздновал, Олег! Поджилки до сих пор трясутся!
- Я трусом выглядел?..  Пожалуй, ты рассуждать был вправе так. Тем более, ты возбужден, соображать при этом трудно…
А, знаешь ли, порой бывает, что б «труса праздновать» как я - и мужества немало надо, и далеко не всякий сможет.
- Чего ты вдруг остолбенел? Иль гордости в тебе ни капли!
- Про гордость ты уж здесь неправ. Я очень гордый по натуре; но рассудителен при этом. Я не могу себе представить, как вдруг рванулся бы на подвиг; чтоб совершенно без оглядки.  И не достигнув результата, простился с жизнью «смертью храбрых».
- Ты – храбрых?! Не смеши людей!
- Ты возбужден сейчас сверх меры, поэтому не обижаюсь. Раз рассуждать ты не способен, то нет и смысла разговору…
- Да знаю я твои слова! Чего, чего – уж тут ты мастер!
- Ну, вот, представь хотя бы так: ты – Данко, что сжигает сердце, а я – тот осторожный некто. Ты сердце сжег тогда свое; а я лишь притушил остаток, во избежание пожара… Ты вникни в смысл этих слов: - «во избежание пожара»… Или, пускай уж все горит? Пусть «синим пламенем» сгорает?
А если б были все как Данко? Сгорели бы сердца у всех;  что было бы тогда с детьми? А с женщинами, что бы было? Не убегали бы тогда – и полегли бы все героем? Конец пришел бы роду, значит. Пусть, героическому роду….  А кто бы оценил геройство?
А род-то, сохранить бы надо! Род новых породит героев, а вот погибшие герои не породят уж новый род.
В роду не все герои будут. Да это, собственно, не нужно. В разнообразии великом, геройство рода человека! Конечно же, нужны герои, но нужно и благоразумие…
- Так рассуждал бы ты в войну – тебя я пристрелил бы первый!
- Да, были случаи такие! И, к сожалению, немало… Легче всего пороть горячку и все, потом списать на трусость, оправдывая тем себя. Это ж истерика! Пойми, хоть. Так можно выиграть сраженье, но выиграть войну нельзя. Случись со мной тогда такое – казнил бы я себя всю жизнь!
- Чего, чего – болтать ты мастер. А как опасность – то в кусты…
- Ну, что бы мы им доказали?  Их было много, нас же – двое! Ну, помахали бы руками, если б, конечно же, успели…. А в результате все равно, валялись бы в грязи, в канаве….  Не удержи тебя я там, кому б адресовал попреки?
- Лучше свалюсь я весь избитый, чем выносить такой позор! Я честь хоть сохраню свою!
- Честь защищать! Какую честь? Не дорого ж ее ты ценишь! Размениваешь в мелких драках… «Безумство храбрых – мудрость жизни»? А если здесь простая глупость? А вдруг останешься калекой по результатам этих драк? Как с гордостью своею будешь? Ну, хорошо, раз есть свидетель;  то есть, кому тут оценить. Знать, есть и восхищенный зритель. А завтра как тебе, калеке – тех зрителей же восхищать?
Рассказами?..  Они поверят. Но, могут не поверить тоже! И будешь в их глазах лжецом! И снова нужно будет драться, свою, отстаивая честь…
- Я не пойму тебя, Олег! Ты ж трусил, трепетал как лист – тут философию разводишь….  Хоть, что ли, постыдился малость!
- Ты понимай меня, как знаешь,  я в драку ринусь лишь тогда, когда уверен сам в победе…
- Против овец ты волк, конечно.
- Или, хотя бы быть на равных. Заведомые пораженья меня, увы, не вдохновляют. Какой, ты объясни мне смысл, бросаться с вилами на танки?
- Сегодня же, не танки были! Или со страху все ты спутал?
- Да, танков не было, согласен. Но согласись и ты со мной. У нас ведь не было ни шанса. Угомонили  б хулиганов? На что рассчитывать могли мы? Лежали б оба мы в канаве; как оскорбляли нас они, так продолжали бы и дальше…. Не лучше было б их запомнить, при случае – и отыграться!
-Ну, ты, Олег, еще и варвар! Ведь это ж было бы нечестно!
- Нечестно? Ты ли это, слушай? А это честно было значит – большой ватагой на двоих?
- Нечестно. Знаю, что нечестно. Зачем уподобляться им? Мы же имеем честь и совесть!
- Знать, мы хорошие с тобой. А остальные – все плохие… Вернее, нет – и я плохой. Выходит, ты один хороший; пощупай-ка над головой – как будто что-то там сверкает. Не нимб ли это, у тебя… Может, почувствуешь на ощупь…
А ведь отыгрываться тоже, тебе;  только тебе придется. Я непригоден – знаешь сам,  я повода не подберу, не сохраню и злости тоже…
- Однако, ведь нечестно это…
- Тогда прости. Какой вопрос!  Да мало ль в жизни мы встречаем того, что нам не по душе?  Случаются, причем нередко и безответные обиды…
Олег, Олег…. Всегда он так. Благоразумен и расчетлив. Вроде его и понимаешь, но вот нельзя понять никак! Он трусит. Вижу я, что трусит; потом же слабости свои, так повернет, так объяснит – что ты послушаешь его, и выводы – хоть стой, хоть падай…
Он не достоин уваженья – я, как дурак, люблю его.
Конечно, ясно мне одно – с ним не пошел бы я в атаку. А вот, в разведку… я не знаю, пошел ли бы Олег со мной…

Саратов. 1966 г.