Про силу поэтического воздействия

Вообще-то по паспорту ее звали Мариной.
Но поскольку Марин на свете многовато, а наша Марина была девушка особенная, то имя у нее тоже было особенное.
МАЛИНА.
Мило, правда?
Это потому что сама Марина лет до 8-ми картавила и иначе как "Малиной" не называлась.
А потом все привыкли, что она именно Малина. А сокращенно - Малечка.

И очень ей это имя шло. Уж больно она была, как сейчас принято говорить - мимимишной.
Маленькая, хорошенькая, губки яркие, щечки розовые, глазки блестят.

А чем же она была такая особенная, спросите вы.
О! А наша Малечка всегда была такая возвышенная, романтичная, начитанная. И все то, что все видят как обычную картинку. Типа: солнце светит, троллейбус едет, ей виделось в каком-то особом свете.
Например:

В пространстве, небесами жаренном
Усатый жук катился вдаль...

Так уж она выражалась.
И существовала в каком-то сказочном иллюзорном мире.

Но это, наверное, потому что мама у Малины была очень уж строгая.
Чересчур зацикленная на единственной дочери.
Из-за того, что личная жизнь у мамы не сложилась, она всю свою нерастраченную энергию тратила на контроль и учет за Малькой.
Она ее даже до института провожала за ручку. И даже первое время сидела внизу, рядом с вахтером, и ждала дочь с лекций.
Но над Малей все из-за этого потешались. Поэтому мама перестала сидеть. Потому что нужно было на жизнь зарабатывать. И еще потому что Мале в октябре 18 стукнуло. И это было совсем уж неприлично - водить за ручку совершеннолетнего ребенка.
Вот Маля и компенсировалась как могла - стихи сочиняла.

Но контроль и учет, конечно, не ослабевал.
И дома Маля должна была появляться строго через полчаса после окончания занятий +/- пять минут напуска на транспорт. А если через 35 минут дочь не появлялась, то мать начинала впадать в истерику и пить валерьяновку и другие медикаментозные средства.

А если в течении и следующих пяти минут Маля не звонила(например- не найдя работающего автомата), то прийдя домой, обнаруживала мать в глубоком обмороке. От чуйств-с.

Так что неудивительно, что Маля была вся из себя такая чувствительная. Как известно: яблоко - от яблони...

А еще мать собирала ей портфельчик. Как первокласснице. И, разумеется, читала все дочкины конспекты и тетрадки, которые всегда пребывали в идеальном порядке.

И иногда находила стишки. Написанные аккуратным школьным почерком. И восхищалась - какая у нее талантливая дочка.
И -копировала себе в толстый ежедневник. Но Мале не рассказывала об этом. Чтобы не травмировать. Потому как сама в юности стишками баловалась и знала, что это очень тонкая душевная сфера.

И вот однажды появились стишки с каким-то незнакомым новым...акцентом что-ли.
И мать встревожилась.
Когда прочитала такое:

Твои слова разят как пули
Перекорежив мою суть
Об стенку сплющились, уснули,
А мне до утра не заснуть.
Ты лишь сказал
И море боли
Вмиг затопило благодать
Ты лишь сказал...
А мне доколе
Рыдать, и думать, и страдать?

Да, Маля влюбилась.

А так как в компании с одногруппниками она не ходила и время с ними культурно и некультурно не проводила, то влюбилась она в преподавателя.
В котором никто ничего симпатичного не замечал. Потому что он ходил в очках с мощными линзами, за которыми его глаза казались огромными и страшными- как у лемура. А губы у него были тоже огромные, и какие-то вывернутые.

А вот Мале они казались чувственными. А когда он однажды снял очки, то и глаза показались ей прекрасными: молочно-шоколадными, с большими веками и с коротенькими, но очень густыми ресничками - как щеточки.

А вот он Малю не любил и постоянно критиковал. Потому что считал, что она слишком кудряво выражется. Непонятно. Только и всего.
Но Маля очень обижалась. И писала стишки - по мотивам пережитого. И страдала, конечно.

Но мама сделала свои выводы. И провела расследование. Быстро определив- по кому сохнет ее Малинка.
Она решила, что у ее дочки с преподом- роман. С выяснением отношений, страстями, а, возможно, уже и до ЭТОГО дошло.

А когда наткнулась на очередные строчки, найденные в потфельчике, то испугалась не на шутку.
Такие:

Ты- будто спящая царевна-
Сказал, с ухмылкой пошутя.
Когда во мне, почти наверно
Уж тикало его дитя...

И мать подумала: "Он упрекает ее, что она с ним холодна в постели, а сам обрюхатил, гад!"

А на самом деле Маля имела в виду, что его упреки(чисто преподавательские) дали свои плоды.
И она осознала - как надо писать и отвечать!
И - не более того.

Но мать впала в панику.
И пошла к ректору. Не записавшись на прием, а ворвавшись в кабинет без стука. И вывалила перед ним все доказательства безнравственного поведения его подчиненного. Чем напугала старичка советской закалки страшно. Потому что его самого в свое время разбирали на парткоме(лет двадцать тому назад) за аморалку. И хоть времена стояли уже новейшие, постперестроечные, но - мало ли что?

И ректор устроил молодому преподу разнос. Вызвав его к себе.
Да и мать Малькина при сем присутствовала.
И требовала, чтобы он как честный человек женился.
Потому что ее дочь носит под сердцем его ребенка.

А поскольку он, очкастый препод, сам был немного "не в себе"- потому что докторскую как раз писал. И очень уставал. То задумался: "А, вдруг, и впрямь чего было?"
И согласился жениться. Если, конечно, девушка желает.

И как раз на следующем занятии попросил Малину остаться. И сделал ей предложение. В надежде, что она откажется. Но она не отказалась.
Тогда он подумал: "Наверное - пора. Мне уже 34 года. Почему не она?".

Ну и поженились они.
Вот только Малина перестала стихи писать. Потому что есть такое мнение, что стихи пишут только от несчастной любви, а от счастливой изъясняются прозой.

Причем- самой незатейливой.